Великая жертва

Едва они переступили порог здания, Феликс тут же наступил Гилберту на ногу. Не сильно, но ощутимо. — Если эта твоя пятая "самая офигенно лучшая фабрика" окажется таким же тотальным мусором, как предыдущие, ты у меня в Швейцарию и Бельгию за нормальными сладостями за свой счет типа полетишь, понял?! — Д-да, господин Лукашевич. — Побледнел Гилберт. Дежурный удивленно посмотрел на них. Заметив его взгляд, Феликс стушевался, но дерзости старался не убавлять. — Вечер добрый. Некоторые личности типа рекомендовали вашу продукцию, и я типа решил прийти непосредственно на эту фабрику, чтобы тотально убедиться в этом. Мне типа нужно ваше начальство и ваши отменные работники с их лучшей продукцией. Ясно? — Господин Лукашевич желает ознакомиться с продукцией вашей фабрики в кабинете директора, — перевел дежурному Гилберт, — и быстрее, у нас заказ на тонну карамели. Работник, забыв даже спросить, кто собственно эти люди, кое-как на пальцах объяснил, как пройти к директору. — Спасибо, — бросил блондин и незаметно просунул под столешницу сложенный вчетверо лист. Гилберт кивнул и пошел следом. — Господин Лукашевич, но может мы все же закажем партию вдвое меньше? — Либо ровно столько, либо вдвое больше! — запротестовал Феликс, топнув ногой. Плитка звякнула и приподнялась. Похоже, косметический ремонт тут был недавно, а вот о капитальном даже не слышали. Но это было только на руку. Вторая записка ушла под плиту, когда Лукашевич присел, чтобы завязать шнурки. — Нет, нет, тонны будет достаточно! — Гилберт помог ему подняться. — Нам направо, налево туалет! — Я типа умею читать вывески, — тот повёл плечом, отмахиваясь от помощи. — Особенно когда они тотально в картинках! — Но вы всю дорогу твердили о своем желании посетить общественную комнату... — Тебе надо, ты и иди! — огрызнулся блондин. — Бумажку, — прошептал Гилберт, наклонившись, — дай пожалуйста. — Я тотальный мастер по оригами, блин, — держа такой же сложенный листок между средним и указательным пальцами, также шепотом ответил Феликс, улыбнувшись. Гилберт ушел в туалет и, пробыв там минут пять, вышел. — И чего это я должен все носить? — вновь вознегодовал Феликс, грубо впихнув половину бумаг в руки Байльшмидта, держа их пропечатанной стороной вниз. В приемной секретарь попросила их подождать возвращения начальства с планового обхода завода, а на гневный взгляд зелёных глаз сама вызвалась его поторопить, оставив в кабинете их одних. Около двери, как и положено, висел план пожарной эвакуации для всех отделов, этажей и отдельных зданий на территории фабрики. — Как думаешь, какое именно место им нужно, типа, для концертного зала? — Лукашевич рассматривал все карты. — И стоит ли обойти все вот эти вот места, чтобы тотально эффективней было? — Думаю, их нужно скопировать вот так, сделать заказ и вернуться сюда типа с проверкой выполнения и дополнительным заказом. — Гилберт сфотографировал планы на телефон. — А там уже и разместить наши пульки. Блондин подошёл к столу секретарши и посмотрел в раскрытый ежедневник. — А для окончательной ревизии тотально запишемся сюда на экскурсию, — он посмотрел на дату. — Двадцать девятого числа. — Гениально! — Улыбнулся Гилберт. — Походим, посмотрим, подложим. — Как-то уж очень тотально нам везёт, — с подозрением сказал Феликс, и поверхностно осмотрел другие отчеты и договора. — Фабрика работает до восьми и после этого времени здесь остаются только охранники. Надо вычислить, кто будет дежурить здесь в ночь с тридцать первого на первое. Один засветился вместе с байкером, а для остальных нужно что-то типа расписания дежурств. Я типа уверен, что они все купленные, если не завербованные. — Давай пока ограничимся заказом и экскурсией. — Шепнул ему Гилберт, отходя. — Сюда идут. Из коридора доносилось эхо разговора, перебиваемое громкими шагами: — Ещё один?.. Такой же?... Адекватней?... хотя бы оружием не угрожает и то хорошо. Лукашевич сидел на диване, закинув ногу на ногу и подперев подбородок рукой. — За то, что визит неожиданный, благодарите некоторых личностей, — начал он, едва люди успели открыть дверь. Приметив, что пришли не с пустыми руками, ухмыльнулся: — Но писайте кипятком от радости, что я вам тотальную сделку предложу за хорошие сладости, естественно. Вы не возражаете? Он подошёл к секретарю, держащую поднос c карамельками для дегустации, и взял пару конфет. — Так, у вас ровно десять минут, что б сказать, что вам нужно, — сказал директор. — Нам нужно тонну карамелек, — улыбнулся Гилберт. — Хеллоуинской тематики, — дополнил Феликс. — Какие типа шаблоны у вас есть типа в наличии? Директор закатил глаза. — А что, вы расплачиваться натурой будете? В таком виде за тонной карамели не приходят. От таких слов Лукашевич подавился. — Будете срывать... своё сексуальное неудовлетворение... на ... тотально состоятельных клиентах и ваше... предприятие полетит к... — сквозь кашель огрызнулся он. — Какая вам тотально разница на прикид, когда типа в ваших интересах объём кошелька и несколько счетов в швейцарском банке? Гилберт, обняв его со спины, прикрыл его рот рукой. — Позвольте мне, — он усадил его на диван и пододвинул поднос, — определяйтесь с выбором сорта. Мой шеф импульсивная личность. Ваши комментарии задели его. Я прошу извиниться и подумать над тем, что внешний вид не всегда отображает суть вещей. — Гилберт стряхнул с плеч Феликса пылинки. — Нам нужна тонна карамели. Что вы можете предложить? Голос Байльшмидта был холодный, спокойный, и почти звенел как хорошо заточенная сталь. В кабинете стало неуютно, серо и холодно. — Сейчас все вот такие вот "шефы" импульсивные горлопаны, — человек вытер пот со лба и предоставил им папку с продукцией завода. — Если такое начальство будет везде, то вся экономика.... — Сами типа не лучше, — злобно перебил его Лукашевич. — Тише, тише, — Гилберт наклонился к Феликсу, — вам понравилось что-то? Его улыбка была столь искренней, что даже холодные обычно глаза теперь тлели как угольки, однако голос оставался опасно холодным и к директору фабрики повернулся все тот же страшный и непонятный тип. — Осторожнее, господин директор. — Байльшмидт сел рядом с блондином. — Ваши условия. — Выбор небольшой, но не такой тошнотворный, как было у других, — придирчиво полистал журнал Феликс. — Берем все четыре фигурки тематики Хеллоуина по четверть на каждый. — Как скажете, да кило начальству? — Гилберт улыбнулся. — Думаю, будет приятно. Что-нибудь экзотичное. Голос Байльшмидта упал почти до шепота, но при этом был слышен. В кабинете казалось, что резко стемнело. — Или возьмем из общих? — А перевеса не будет? — задумался блондин. — Хотя пауки из-за женского коллектива вряд ли будут нарасхват, так что ими можно пренебречь и ещё заказать типа карамельные подсолнухи. — Пауки будут нарасхват в другом отделе, — мягкий полушепот обволакивал и еще больше сгущал тени, но если для директора и секретаря эта тьма была колючей и ледяной, заставляющей цепенеть, то Феликса она окутывала теплом, убирая негатив, исходящий от директора и места, — а подсолнухов думаю килограмм пять нужно, кое-кто будет рад как ребенок. — Тотально, — Лукашевич заулыбался, забыв про свою роль. — Он тотально сойдёт с ума от счастья. — Выбиваешься. — Гилберт стер с его губ карамель белоснежным платком. Резко повернулся к отошедшим было представителям фабрики, те шарахнулись. — Договор, господа? Они быстро закивали, и секретарь быстро напечатала договор на компьютере, распечатала и дрожащими руками передала его директору на подпись и печать. — Тотальный перебор, — глядя на их состояние, шикнул блондин, подписывая документ. — Нет, иначе эта паскуда сожрет тебя. Его я не знаю, вот пусть ему плохо и будет, — прошептал Гилберт глядя в договор, словно они его обсуждали, — он же тебя провоцировал специально. — Ну, тебе тотально видней, кто кого ест, — отступил Феликс и громко обратился к начальству, — раз вы типа указали, что заказ будет тотально готов через десять дней, то мы в таком же составе вас проконтролируем через неделю. — Ааа, эт-то об-бяз-зательно в-в-в так-ком? — отбивая зубами морзянку спросила секретарь. — Нам типа всю делегацию притащить? — Посмотрел на неё исподлобья блондин. — Типа на заметку, но этот, — он кивнул на Байльшмидта, — самый тотально милый и пушистый из всех. — Нет, нет, мы будем рады видеть вас двоих! Через неделю... — быстро ответил мужчина. — Только кольями, крестами и святой водой запасемся... — продолжил на ухо Феликса альбинос вместо директора. Лукашевич фыркнул. — Вот и славненько. С вами тотально неприятно, но дело иметь можно, — он с силой хлопнул договором по столу. — Без вашего разрешения мы пойдём. — До свидания, уважаемые. — Гилберт им от души улыбнулся. — Сначала тот безумец, теперь эти! У нас хоть один нормальный заказчик будет?! — Директор рухнул на стул. — М-м-может с-с-священника? — секретаршу трясло. — А что, вызови. Пусть кабинет и приемную окропит. Мало ли. Лукашевич быстрым шагом шёл к машине. Настроение от такого долгожданного похода на фабрику сладостей было отвратительным. — Я типа думал, что аппетит отбивает сам процесс приготовления конфет, а все тотально куда прозаичнее. — Аппетит отбивает сам директор фабрики. — Гилберт сел в машину. — Получим конфетки и натравлю на них налоговую. Борзый больно. Ты кстати как? — Благодаря тебе все тотально круто, — Феликс улыбнулся. — Хуже вампирской библиотеки пока ещё ничего не было. — Значит все хорошо. Только Стефану не говори, иначе он меня прибьет и правильно сделает. — Гилберт улыбнулся. — Авторские права? — предположил блондин. — Нет, он не любит, когда я так делаю, могу переборщить, — он остановился у подъезда. — Давай иди, предупреждай свою старушку, и бери одежду, так что б комплект остался у меня. — Мне кажется, если Стефану нужно будет, он об этом сам узнает, — бросил блондин и побежал в подъезд. Преимущество жизни на первом этаже заключалось в том, что тратить время на подъем и спуск не приходилось.