Тоби, мать твою!

— Ай! Я тут же открыла глаза, увидев перед собой Клоки, правда кверху ногами… Та недовольно смотрела на меня, а я была на кухне и лежала на столе. А-а-а… Теперь ясно, почему я её так вижу. — Эм. Привет, Клоки. А не можешь мне объяснить, почему я тут покоюсь? — Про покоишься ты правильно сказала. Мне не дали тебя убить. Но я хотела. — Почему? — В тебя будто демон вселился. Ты чуть ли не по стенам ползала. — Кру-у-у-уто. — Не круто! Это кошмарно было! Ладно бы молча, ползала, так ты разговаривала на непонятном языке. Точно демон вселился. А теперь, если ты не против, слезь со стола. — А, да. Я вскочила со стола и грохнулась. Э? А что с моим телом? — Натали? Что с телом? Я его не чувствую! — А, это. Это тебе Джек вколол что-то типо транквилизатора. Вот и последствия. — Блин. Твою мать. Помоги мне. Не… Не очень удобно в таком виде сидеть. Дело в том, что я уткнулась носом в пол, отклянчив пятую точку. Натали помогла мне подняться, правда я ног не чувствовала, да и они меня слушать не желали. Она посадила меня за стол и сама села напротив меня. Я себя чувствовала куклой. Играйся и играйся мной. — Слушай, а ты не знаешь случаем, где находится растение… Ксено… Кроко. Котанус… Кастанус… Кастиэлус… Ай, на листочке надо было написать. Дырявая память. На кухню зашёл довольно мрачный Тоби. Обычно он забегал на кухню с радостными воплями, чтобы я сделала ему вафель или что-то ещё. — Катарантус*, — сказав это, он открыл холодильник и у меня заурчал живот, — Будешь йогурт? — Эм, давай. Он дал мне йогурт и ложку. Открыв его, я принялась есть. М-м-м… А вкусно же. Но тут у меня чёт желудок заболел, явно не хотел принимать йогурт. Я отложила ложку и прикрыла рот ладонью. — Прямо и налево, — сказала Клоки и почему-то улыбнулась. Я тут же подскочила, опрокинув стул на пол, и убежала по назначенному маршруту. Опять меня стошнило. Но я не могу питаться святым… Э-э-э… Мрачным духом. Вернувшись обратно, я подняла стул и сев на него, положила голову на стол. — Странно, — задумчиво произнёс… А чей это собстна, голос? Подняв голову, я увидела Безглазого, который оказался прям перед моим лицом. — Почему странно? — Недавно ты двинуться не могла, а сейчас хоть физкультуру сдавай. — Не знаю. Может, организм отвергнул твой тракви… Ай! Ненавижу такие слова! — Транквилизатор. Возможно. Я Джек. Безглазый Джек. — А я Настя. Просто Настя. У тебя нет случаем ничего от тошноты, а? — Эм… — БЕ-Е-Е-Е-Е-ЕН! ИДИ СЮДА, УШАСТИК! Я аж уши себе закрыла ладонями. Ну, зачем ТАК орать? На кухню зашёл Бен и вылупился, увидев меня. Он перевёл взгляд на Натали. — Тебя можно поздравить? — Чего? — А чего это ей плохо не с того не с сего? — Клоки коварно усмехнулась и пихнула его локтём в бок. — Глупая! — фыркнула я и щёлкнула её по носу, —Я просто ничего есть не могу. — Ага, а на солёное не тянет? — Натали! — Да шучу я, шучу. Знаю я, где твои цветочки растут. Но зачем тебе? — Клоки, это надо у Слендера спрашивать, зачем ЭТОТ цветок ей. Мне не понравилась интонация Тоби. И не зря же он выделил слово ЭТОТ цветок. Хм-м-м… Слендер. Темнишь ты, ой темнишь. — Ладно, спрошу у него. Но её нельзя отпускать одну. Бен, составишь ей компанию? И тут мне в голову стукнуло вот что: — А ЛЕРА?! ГДЕ МОЯ ЛЕРА?! — Кто? — переспросила Клоки. — Ну, Лера, Валера, цапля моя! — Это её подруга, — подсказал Тоби и вышел из комнаты. Мне крайне не нравилось, что творилось с Тоби. Может, он на самом деле только у меня придуривался, а здесь ведёт себя как адекватный… Э-э-э… Псих? Я так задумалась, что вообще не замечаю ничего вокруг себя. Будто в подсознанье к себе ушла, и чай там пью. Я совершенно не помню, как я оказалась уже в лесу и вёл меня за руку не кто иной как… Нет не Бен. Это был Худи. Я поморгала пару раз и остановилась. Алекс остановился тоже и повернулся ко мне. — Очухалась? — Угу. — Я знаю, где эти цветы растут. Они не так далеко от дома. Но осторожнее с ними. — А что такое? — Ну, просто будь осторожнее. Это… Дикие цветы. Я пожала плечам, и мы двинулась дальше, только без помощи Алекса. Он меня привёл к какому-то водоёму. Я бы с радостью туда шагнула, НО. Во первых. Это лес Слендера. И вдруг там водятся пираньи. Во вторых. Я воды боюсь. А присмотревшись, я увидела около камня Волчье лыко, вороний глаз и ещё какая-то херня. Чего это ядовитые цветы тут растут? — Алекс. А где эти цветы? — Они здесь, — он указал рукой на розовые цветы. Я где-то такие уже видела, а вот где не вспомню. И только я хотела сорвать цветок, как услышала сзади себя крик. Я встала на ноги и увидела запыханного Тоби. — Нет… Не бери его… Уф. Сорви лучше этот цветок, — он указал на такой же розовый цветок, но по сравнению с тем, этот был меньше и походил он на маленькие васильки. — Тоби, Слендер же сказал, что… — Он перепутал. Этот цветок называется Олеандр**. А тот ядовитый был. Фух. А этот не предвещает никакой угрозы. Фу-у-ух. Как же я устал. — Ты уверен? Ничего не путаешь? — переспросил Худи. Да почему мне не нравится это? Как всё-таки странно. Эти цветы почти как две капли воды. Ну не зря же здесь ядовитые растения и цветы. А вдруг этот Орлуандур или как его там, ядовитый? — Ну ладно. Раз Слендер ошибся, хотя это редкость. Рви этот цветок и веточки. — Но тут листики же. — Рви их, значит. Сорвав листики этого розового подозрительно красивого цветка, я пошла к дому Слендеру, правда в глазах постоянно темнело и мне вновь становилось плохо. Ребята мне помогли дойти и чует моя почка, которую я, наверное завещаю Безглазому, дело дрянь. — Слендер, что дальше делать? — Нужно выдавить сок и дать ей её выпить. — Окей, босс! Ребята ушли, а я лежала на диване вновь как куколка. Ходить вообще не хотела. Безликий постоял на месте, постоял и исчез. Волшебником тебе надо идти работать, Слендер. Ребята прибежали обратно. У Джека в руке была обычная чайная ложечка. В этой ложечке была какая-то зелёная хрень. Да и пахла она как-то не очень оздоровительно. Поморщившись, я чуть-чуть отхлебнула и тут же по мне мурашки пробежали, словно ток по телу пустили. Какая же она гадкая была, нет сил! — Дайте воды… Воды-ы-ы-ы… Тоби принёс мне прохладной водички. Умница, выучил, какую я пью. Я выпила весь стакан и почувствовала, что мне полегчало. И есть даже, захотела. Тут вновь появился Слендер. — Слендер. А твоя трава помогает. — Какая ещё трава. — Ну этот… Орлеан… Др… Как там правильно? (Музыка: [Graeme Revell] — [Pain And Retribution. (OST «The Crow») Слендер тут же вектором схватил Тоби за шею и поднял над полом. Парень бедный аж испугался такого и пытался вырваться из вектора тощего. — Я тебе что сказал? Я тебе сказал ОМЕЛА***! А ТЫ ПРО КАКОЙ-ТО ЯДОВИТЫЙ ЦВЕТОК ВСПОМНИЛ! Безликий отшвырнул его в сторону и положил ладонь на лицо. Я нервно хихикнула и мне слишком резко поплохело. — Вы выжали сок из сильно ядовитого растения? Вы идиоты? — Но Слендер, ты же сам сказал… — Мог бы спросить! У нас времени и так нет, так еще… (Музыка: Graeme Revell ft. Djivan Gasparyan — Rain Forever (The Crow OST) У меня желудочек мой заболел. Кушать, наверное, захотел. Я встала на ноги и, шатаясь, зашла на кухню и вытащила от туда йогурт. Только хотела открыть, как желудок так сильно заболел, что я пискнула как мышь и, упав на колени, схватилась за живот. Те, кто был на кухне, были не менее удивлены, чем я. А это были Джефф, Безглазый, Тим и Клоки. — Тоби! Придурошный! Ты хотя бы записывай! Она ж подохнет, и ты спор проиграешь, и будешь вновь жить среди людей. Спор… А я оказалась права. Ой, мне плохо. Благо раковина была рядом. Меня вывернуло наизнанку, хотя я даже открыть йогурт не успела. Наверное, из-за воды. Я зажала рот и осторожно убрала ладонь ото рта. Я увидела кровь. Это была моя кровь, чёрт возьми! Меня вновь вывернуло наизнанку, и я уже закашляла кровью. Такое ощущение, что тот вирус из «Закрытой школы» просочился сюда и я первая, кто отравился. Или это не вирус был… Ух… Не помню. Вроде как прекратилось. Я открыла кран и смыла свою же кровь и умылась. Желудок мой урчал хуже кита. Жрать хотел, но если я съем, я это выплюну потом в слегка переваренном виде. Так что нет. Я смогла сесть на свободный стул. — Эй, ты чего? — А? Я пыталась сфокусировать взгляд на Клоки, но все плыло, и голова ещё кружилась. Что-то мне ой как хуёво. — Ты бледнее Джеффа стала! — Это комплимент? — Что с тобой? Ты узнала, что беременна? — Клоки, твои шутки не уместны. Просто кое-кто не умеет слушать и запоминать названия. Твой парень посоветовал нашей гостье сорвать ядовитый цветок, вместо полезных белых ягод. — Роджерс! — Да я… Я… Я… Ну что сказать, бывает. Мы же люди… Ой головушка моя… У-у-у-у… Мне стало очень холодно и я обняла себя, чтобы хоть как-то согреться. — Но есть же противоядие? Джек? — Я не сталкивался с таким. Да и в книгах нет ничего про противоядие. — Ой, да чего вы ищите? Я же чуавек… Ой… Фро со мгой… Ко мне подошёл Джек и, сняв маску, прищурился. А у него есть зрачки! Ух-ты… — У тебя симптомы отравления. Видимо у тебя болит желудок, тебя только что вырвало кровью и сейчас ты сидишь бледнее Джеффа с синими губами, — он взял мою руку в свою. Она у него такая горячая, — И ледяными руками. У тебя почему-то вены чёрные на коже… Хотя при артериальном давлении вен вообще не должно быть видно на кистях рук. А дальше у тебя будет умедляться серде… Я честно, хотела бы дослушать сказку, но меня так сильно в сон клонит, что я, пожалуй, поддамся этому, и медленно закрыв глаза, я чувствую, что моё сердечко бьётся не так как раньше, а совсем по-другому. Так медленно. Тихо. А мне так спокойно. Почему-то я слышала крики и почему-то слышала чьи-то всхлипы, но я ничего не чувствовала и вообще я одуванчик. Одуванчики — это цветочки. А я цветочек. И пора уходить в зимнюю спячку… Мне резко стало холодно. Будто меня в ледяную воду погрузили. Я почувствовала, как мне перестало хватать воздуха, будто меня подушкой душат. Во рту всё пересохло, стало неприятно жечь, будто меня повесили и такое гадкое ощущение во рту. Дальше чувствую, что мне в горло, будто огненных гвоздей накидали. Я вообще ничего не слышала… Мне было настолько всё равно. Кажется, это конец моей истории… В конце концов, это крипипаста. Сборище убийц, а не сопливых ребят… Что-то я уже устала… — Не вздумай умереть! Я тебе не позволю! Я ещё слышу такой знакомый мне голос, но так тихо и где-то вдалеке. Я вновь погружаюсь во тьму и чувствую, что пути на свет мне уже не будет.