Мой подарок - доза счастья.

      За окном дождь. Я всегда любила его, но не до такой дикой маниакальности, как это делает определенный тип людей. Меня не интересовал шум падающих капель, разбивающихся обо всё, что только можно, не привлекали даже мысли о романтике, наподобие: «ах, как было бы чудесно с парнем под этим дождем» или «босиком бы, да по лужам». То самое настроение, та самая грусть, меланхолия и безмятежность, царившие в такую погоду, творили со мной невозможное; именно в эти дни мне хотелось жить. Странно, но так предсказуемо для меня. Мама всегда говорила, что я необычная. Необычная в своих проявлениях, интересах, выборах. То, что не нравится другим – принципиально нравится мне и наоборот. Мамочка, я так скучаю по тебе...       Мамы не стало 2 года назад. Она умерла от рака. Рака легких. С отцом мы узнали об этом только тогда, когда мамы уже не стало. Оказалось, что она скрывала это от нас, не хотела становиться обузой, и все тому подобное. Я ненавижу ее за это, но и не могу не понять. Она всегда была такой: думала не о себе, а о других. Так глупо и так самоотверженно. А отец... Он так и не смирился с этим. И каждый наш с ним поход на кладбище заканчивается одинаково плачевно. Мне приходится вызывать скорую и снова ехать с ним в больницу из-за его психических припадков. Лечащий врач отца твердит о необходимости начать срочное лечение, но отец, как всегда, отнекивается и говорит, что все в порядке, а я молчу. Умалчиваю и то, что мне с ним становится все страшнее и страшнее жить. Его паранойя всё прогрессирует. Я часто слышу, как папа с кем-то разговаривает на кухне, кричит, ругается, мирится, плачет, и это наводит необратимый ужас, а когда я выхожу к нему из комнаты, то вижу... животное. Злое, агрессивное животное, которое увидело кусок свежего мяса, но клетка мешает его схватить.       А я все та же заядлая курильщица и все так же прогуливаю эти чертовы лекции. Да, мам, прости... После твоего ухода я закурила еще сильнее и если бы не сигареты, думаю, я была бы вторым яростным зверем в нашей квартире. А учеба... Да хрен с ней. Я не хочу быть журналистом: прыгать на знаменитостей так, будто ты помрешь, если он сейчас же не трахнет твой воспаленный мозг своими заумными ответами, а потом улыбаться и говорить: «Спасибо большое, все было прекрасно, удачи вам», хотя ты и капли оргазма не получил после этого? Ну уж нет, дорогие! - Клио! Я увидела камешки, пытающиеся пробить стекло в окне. Это был Сэм. - Клио, выходи, я принес тебе дозу счастья! Я быстро надела свою кожаную, повидавшую виды, любимую куртку, взъерошила волосы и сбежал вниз по лестнице. Отец что-то готовил на кухне и напевал песню Beatles – Yesterday. Любимую мамину песню. В самые сильные припадки она успокаивала его, была тем самым антибиотиком, который не приходилось пить ежедневно или вкалывать внутривенно, нужно было только вспомнить мотив и настроить голос на необходимую волну. Когда папа напевал ее, я не подходила к нему, это было опасно, потому что это был препарат медленного действия: пока песня не закончится – эффекта не будет. Я осторожно вышла за дверь и понеслась к Сэму. - Сэм! Я же просила не говорить об этом громко! Ты хочешь, чтобы у нас были неприятности? - Клио, не будь такой занудой, ты же мне все уши прожужжала что ты жаждешь приключений, вот я их и создаю, - закатив глаза пробурчал он. - Приключения происходят неожиданно, а проблемы – намеренно, вникаешь? А ты все еще... - А ты все еще ведешь себя как маленький мальчик и бла-бла-бла... Кли, будь попроще, не всё так плохо, как ты себе надумываешь. А теперь пойдем к Прэй, она уже ждет нас в парке.       После школы мы с Сэмом стали очень близко общаться. Никогда бы не подумала. Он так бесил меня своими пошлыми шуточками и глупыми нарядами. Он был из разряда парней «Тронешь – завоняет», но мне никогда не удостаивалось чести ни тронуть, ни, слава Богу, понюхать. Я была тихоней, мышкой, которая появляется исключительно для того, чтобы просто поесть, в надежде что никто ее не зацепит. Но после ухода мамы Сэм оказался тем единственным человеком, который был рядом; именно тогда я увидела в нем то, что заставило меня испытать к нему дружеские чувства, то, что он тщательно скрывал от людских глаз. Мышка оказалась в ловушке.       Мы шли по пустынном парку. Это было довольно странно для нашего города в выходные дни. Обычно он наполнен детским смехом, развевающимися воздушными змеями в небе, целующимися парочками на траве, под деревьями. Мне порой кажется, что вот этих вот самых целующихся парочек в сотни раз больше чем всей живности в парке, а сейчас – тишина. - Сэм? Я увидела, что Сэм находится где-то в космосе. Он как будто пытался слиться с ветром, услышать его голос, ощутить касания, даже, как мне показалось, говорил с ним. Его лицо выстраивало необъяснимые гримасы, которые понять мог только он сам. Но мне все это было так до безобразия привычно, что я не стала повторно его окрикивать, так как он бы все равно не обратил внимания.       Спустя пару деревьев и пустых скамеек я увидела Прэй. Она как всегда сидела в своем телефоне и что-то усердно пыталась в него вдавить. Я знакома с ней настолько давно, что динозавры в свою доисторическую эпоху нервно курят в сторонке. Ее всегда интересовала вся эта техника: телефоны, ноутбуки, компьютеры, всякие бессмысленные хакерские программы, технологии будущего. В общем мы с ней были совершенно разные в своем мировоззрении, но это не мешало быть Прэй прекрасным человеком и верным другом, хоть, порой, и слишком занудным. Ее красные волосы развевались, и издалека казалось, что она вот-вот вспыхнет и все вокруг сгорит к чертям. - Смотри телефон не сломай, - с ухмылкой сказала я - неужели ты правда рассчитываешь, что родители купят тебе новый и в этот раз? Прэй подняла голову и только собралась нахамить, как ее лицо резко растянулось в улыбке. - Кли, как же я давно тебя не видела! Я так скучала! Она быстро подскочила со скамейки и кинулась ко мне в объятия. Эта радость была ни с чем не сравнимая и абсолютно неподдельная. Так радоваться могла только Прэй. За это моя любовь к ней была просто безгранична. - Леди, может ваши телячьи нежности немного подождут? – с широченной улыбкой пропел Сэм. - Мы не виделись сотню лет, Сэмси. Ты можешь хотя бы немного подбавить своего понимания? – прокричала она. - Прэй, вы не виделись всего два дня. Тебе вирусы совсем мозг проели? - Сэм Одели Лакстер, я сейчас тебя так огрею, что эти самые вирусы станут твоими самыми любимыми друзьями на палате! - А ну-ка хватит! Вы - двое! Если вы не прекратите, то я сейчас развернусь и уйду домой! – яростно крикнула я. Прэй и Сэм повернулись в сторону меня и стали истерически смеяться. - Что?! Что вы смеетесь?! Нравится как я ору?! ЕЩЕ ПООРАТЬ?! – с еще большим энтузиазмом закричала я. - Боже, Клио, ты бы себя в зеркало видела, ты сейчас выглядишь как злой маленький цыпленок! – в один голос просмеяли они. - Я вас когда-нибудь прибью – улыбнулась я. – Итак, Сэм, ты говорил что-то о дозе счастья? Ты все-таки рискнул ее попробовать? - В том то и дело, что нет... После его слов промелькнула длительная пауза. По глазам Прэй я с легкостью заметила, что она что-то знает; ее лицо стало твердым, как будто каменным. - Я ее украл. В моих глазах помутнело. Украсть дозу счастья это то же самое что подписать себе смертный приговор.       Дозой счастья мы называли наркотик нашего времени. Этот наркотик не вызывал никакой зависимости, но то, что ты чувствовал от него было ни с чем не сравнимо и не забывалось никогда. Когда я была совсем маленькой, моей матери прописали колоть его внутривенно из-за того, что ей не хватало чего-то там в организме и ее нервные окончания были повреждены при родах. В общем, этот наркотик был в роли обезболивающего... В определенных количествах. Сейчас это вещество, которое вызывает неимоверную эйфорию строго-настрого запрещено и его использование карается, в лучшем случае, – смертью, в худшем – вечными пытками.       Впервые я попробовала его в 16 лет. Я до сих пор помню, как мне было интересно что же это мама вводит себе под кожу. И вот, мне выдался момент сделать то, что заставляло меня потом сойти с ума от вожделения. Я залезла маме в шкаф и достала ампулу с темно-кровавой жидкостью. Самым удивительным было то, что страха перед иглой у меня не было и попасть с первого раза в вену было не так то трудно. Но именно в ту секунду я совершила роковую ошибку. Я ввела все 30 миллилитров.       И мир стал иным. Я видела каждую его деталь. Кровь по моим жилам не просто текла, она будто неслась, набирая обороты, чтобы разорвать каждый мой сантиметр тела, но при этом мне не это доставляло дискомфорта, а было приятно и даже, в какой-то степени возбуждало. Я понимала, что могу сказать человеку, то, чего раньше не могла знать впринципе - где его больное место, - буквально, я знала как проникнуть в его мозг. Что насчет секса... Попробовать мне не удалось, но, кажется мне, что это было бы потрясающе. Проще говоря я была супергероем. Отпустило меня только через неделю. Моя ошибка была в том, что положено вводить по 2 миллилитра раз в неделю в медицинских целях. Возможно я и была тем самым первооткрывателем этого чудесного наркотика. А теперь мне 20, и за прошедшие 4 года ощутить тот кайф мне больше не удалось.       Мне было страшно за Сэма. Единственным человеком, который распространял сей продукт был Амон. Украсть у него это значит пойти на сделку с дьяволом. Защитники города боялись его так, будто он был самим Богом. Он мог избежать любого наказания, выбраться из любой ловушки. Амон всегда остается в тени, лишь пару людей знают его в лицо и то, это либо его помощники, либо его жертвы. - Сэм, у кого ты украл? – спросила я. – Сэм! У кого ты украл?! - Клио, я лишь хотел сделать тебе подарок... – еле выговаривая буквы произнес он. - Лакстер! Ответь! Мне! - У Амона.