Трудно быть Фукутайчо.

Хисаги поначалу не верил тому, что произошло. Даже просыпаясь и обнаруживая рядом сопевшую ему в ухо Рангику, он поначалу вздрагивал, когда осторожно приглаживал ладонью её растрепавшиеся во сне волосы или же обнимал, на ощупь находя одеяло и укрывая её. С темпераментом Мацумото слепота Шухея не стала препятствием к их безудержным постельным развлечениям. Напротив, даже некоторой перчинки добавляла. Шухея теперь вдвойне заводили касания и поцелуи Рангику, потому что он не знал, откуда и чего теперь ждать, а для самой девушки настоящим удивлением было то, как же ничего не видящий парень умудряется всё так же ловко и искусно обращаться с ней, всё так же терзает её ласками, словно и впрямь каждый сантиметр её наизусть знал. Ну а тем, чьи домики находились рядом с домиком Шухея, оставалось только посочувствовать - теперь им снова приходилось ночами выходить на перекуры от того, что их перебудили переходящие в откровенные крики стоны Мацумото... Рангику, едва переехав обратно в столь полюбившийся ей домик лейтенанта, в ужас пришла от бардака, который поселился здесь с её уходом. Осколки от битых бутылок, грязь, пыль, протухшие продукты, разбросанные по всей комнате и ванной обрывки окровавленных косоде... Впрочем, объявив этому всему беспощадный бой, девушка долго с разбором всего этого завала не тянула. Один день усилий - и дом Хисаги снова наполнился чистотой, теплотой и уютом. Причём, сказал бы сейчас сам ничего не видевший Шухей, даже не в уборке было дело. Ему-то тепло стало от того, что Рангику вернулась в его жилище. Парень с девушкой стали просто жить, наслаждаясь друг другом, как и прежде, пока ещё не зная, какое хитросплетение скоро выдаст им вьющаяся вокруг них паутина интриг. Им хватало того, что, узнав о возобновлении их отношений, Готей загудел, словно пчелиный улей... - Рангику, - воззрившись на рыжеволосую во время собрания капитанов и лейтенантов и воспользовавшись тем, что они стояли рядом, пристала к ней с расспросами капитан второго отряда - худощавая брюнетка со стрижеными каре волосами и тёплыми карими глазами Сой Фон. - Ну скажи ты мне, что тебя заставило сначала бросить Хисаги, а потом вернуться к нему? Жалко, что ли, стало, когда он ослеп? Нет, не подумай ничего, я против Хисаги ничего не имею, по секрету сказать, он мне даже нравится, если бы не ты, я бы давно с ним закрутила... Просто какой резон возвращаться к нему, когда, откровенно говоря, он не на коне? - Не суй нос не в своё дело! - выпалила Мацумото, позабыв на миг о субординации между лейтенантом и капитаном и зная для себя лишь одно - не намерена она никому распространяться об истинных причинах её неожиданного ухода от Шухейки к Ичимару и не менее неожиданного возвращения. Разве что знавший правду изначально Кира стал исключением, да близкие друзья, в числе коих Рангику считала Рукию, Хиннамори и Ренджи, были посвящены во всё то, что на самом деле творят в Готей 13 Канаме Тоусен, Сосуке Айзен и Гин Ичимару. Да что там - о какой субординации могла идти речь, если, по мнению рыжей, Сой Фон себя сейчас вела не как капитан разведывательно-карательного отряда, а как обычная чересчур любопытная девка?.. Хотя, горько усмехнулась Мацумото про себя, пряча свою грусть за нарочито беспечной улыбкой после столь резкого выпада в адрес опешившей брюнетки, а она сама-то чем лучше? Сбежала от Шухея, с которым делила постель, под воздействием чар прыгнув под Ичимару, а потом опять дала ноги к Шухею. Тем более, для тех, кто не знал, что она заколдована была, всё это по меньшей мере некрасиво выглядело. Причём некрасиво как по отношению к Хисаги, так и к Гину, на поверку оказавшимся тем ещё пляшущим под дудку Айзена ублюдком. А если ещё и припомнить то, что она и сама не знала того, что на ней чары, искренне думая, что влюбилась в капитана третьего отряда... Даже если Сой Фон - та самая любопытная Варвара, то она, Рангику Мацумото, из той низкосортной породы девушек, про которых с пренебрежением говорят "слаба на передок". Именно так её поведение смотрится со стороны, и никак иначе. Ощутив на своих плечах осторожные объятия сильных и знакомых до мурашек на коже рук, Рангику аж вздрогнула, тут же расслабляясь. Шухейка, славный, милый, её любимый Шухейка, запело всё естество девушки под понимающие смешки Хайнеко. А хихикала песчаная кошка из-за того, что её совсем поплывшая в объятиях Шухея (который, надо признать, Хайнеко гораздо больше по духу пришёлся, нежели Белый Лис) синигами и славным, и милым, и любимым его назвала вслух, и теперь нежилась в его руках, не обращая внимания на вытянувшиеся лица и округлившиеся глаза сослуживцев. Сой Фон, поняв, что внятных объяснений всей творящейся в их с Шухеем союзе нестабильности от Мацумото она точно не добьётся, решила удалиться в сторону, по пути пробормотав что-то о несоблюдении правил приличий. Хисаги неспроста подошёл к Рангику, хоть и для этого им с Казешини пришлось приложить немало усилий, дабы пробраться так, чтоб ни на кого не наступить и ни обо что не шарахнуться. Он осознанно не стал прислушиваться к их с Сой Фон беседе, но почувствовал, как духовная энергия его рыжеволосой красавицы испытала мощное колебание. Причём далеко не в самую лучшую сторону - Шухей собственным сердцем почувствовал, как над Рангику распростирается аура злого самопоедания, горькой вины и невысказанного стыда за всё. Вот и решил парень подойти к любимой да поднять ей настроение, чтобы прекращала грустить. А окончательно сподвигло черноволосого лейтенанта двинуть со своего места куда подальше вот что. Стоявший рядом с ним пятый офицер одиннадцатого отряда, женоподобный нарцисс внешне и беспощадный боец на самом деле, Юмичика Аясегава, молчал-молчал, мялся-мялся, а потом не выдержал и спросил то, что давно вертелось у него на языке. Правда, в самых аккуратных выражениях - офицер ещё помнил о том, как Хисаги после неудачной шутки Иккаку измордовал того так, что он потом ещё десять дней лицом на один сплошной синяк с кровоподтёком походил. А за свою смазливую мордашку Аясегава, откровенно говоря, здорово переживал. Нет, когда дело касалось серьёзной битвы, он, как истинный боец отряда под предводительством капитана Дзараки, дрался без оглядки на свой облик. Но вот так, из-за дурацкого мордобоя, поступаться своей природной красотой молодой человек совершенно не хотел. И потому очень осторожно задал Шухею давно мучивший его вопрос: - Хисаги, я понимаю, сейчас у вас с Рангику всё наладилось, и всё такое... Но ты уверен, что она к тебе вернулась окончательно, что она не преследует какую-то свою цель, и не свинтит потом от те6я ещё куда-нибудь? Ты только это самое, не заводись, а то и кулаки у тебя крепкие, и банкай того хуже, да ещё сослепу вместо меня половину капитанского и лейтенантского состава повыносишь... Последнюю фразу Юмичика протараторил, машинально подняв руки ладонями вверх, в знак примирения, и придав своему голосу тон шутливости без намёка на ехидство. Хисаги не видел жеста Аясегавы, но невольно рассмеялся, он даже представил себе офицера именно таким, каким он и был сейчас - вроде бы невинно шутящего, а на деле напряжённо ждущего ответа на вопрос с очень глубокой подковыркой. Но Шухей не из тех был, кого можно было разговорить шуточками или обходительным обращением. Лейтенант всегда держался скромно, но уверенно. И как была его душа потёмками даже для лучших друзей, так и осталась. Свою душу Хисаги осмелился открыть только Рангику. Сначала судьба больно ударила его за это, теперь вот, кажется вознаградила, послав восстановление справедливости в лице пьяного Киры, проснувшегося в кладовке домика Ичимару. Ну и, разумеется, Казешини знал обо всём, что творилось в мыслях и чувствах не единожды битого капризной Фортуной "балбеса". В общем, на дурацкие вопросы Аясегавы слепой лейтенант ответил сдержанно, но так, чтобы тот понял - попытки совать свой острый нос в чужие дела могут кончиться переломом этого самого носа: - Как бы что бы ни было, Юмичика, думаю, мы с Рангику сами во всём разберёмся и обойдёмся без советчиков. - Я не понимаю, чего все так на них с Рангику пялятся, - пожаловалась Момо Идзуру, облокотившись на него и пучком, туго закрученным на затылке, упираясь в грудь обнимавшего её блондина. - Такое ощущение, что Хисаги начал встречаться с капитаном Маюри... Кира, не выдержав, рассмеялся и поддержал шутку девушки: - Или Рангику решила вступить в отношения вон с тем фикусом, - худая рука Идзуру указала на томящееся в горшке растение, которое неизвестно кто неизвестно когда посадил и толком за несчастным цветком не ухаживал. Посмеявшись, молодые внезапно встрепенулись - показался главнокомандующий Ямамото Генрюсай. Сегодня сильнейший из всех синигами Готей 13 был одет не по форме и находился в хорошем расположении духа, что могло значить лишь одно - повод для сбора был очень и очень положительным. В кои-то веки обсудить планировалось не стратегию боёв, не тех, кого потеряло бойцовское подразделение Сообщества Душ после долгих и изнурительных боёв, а что - то явно очень радостное. Ямамото это всем своим видом выдавал - улыбался, подмигивал даже некоторым девушкам-синигами и перекладывал из руки в руку свиток, в котором значилось какое-то хорошее известие. Если уж говорить начистоту, шестеро из всех собравшихся синигами прекрасно знали, о чём сейчас поведёт речь главнокомандующий. Да и остальные примерно догадывались - никто не оставался в стороне от сплетен и хитросплетений отношений, в которые вступали между собой бойцы. А именно сегодня на повестке дня была предстоящая свадьба двух лейтенантов Готей 13, что и озвучил старик весьма громогласно, устремляя выразительный взгляд на разулыбавшегося Ренджи и стушевавшуюся от смущения Рукию. - Так что принимайте, дамы и господа синигами, приглашения на свадьбу! - Ямамото сделал широкий жест, и со всех сторон полетели к молодым людям, девушкам, мужчинам и женщинам бабочки с приглашениями, которые Рукия сплела собственноручно, и, если честно, прокляла всё на свете, когда за эту трудоёмкую работу взялась. Но усилия девушки оказались не напрасны - девушки восторженно ахали, когда, искрясь и сияя, бабочки расплетали с таким трудом запрятанные в них послания, и даже парни по достоинству оценили этот магический трюк Кучики, кивая с важным видом, словно их не на свадьбу пригласили, а, как минимум, на вручение ценнейшей награды за доблесть в бою. - О, Хисаги, да ты свидетель, - ох уж эта привычка Уноханы Рецу прятать свою духовную энергию, Шухей аж подпрыгнул, услышав рядом с собой голос капитана четвёртого отряда. Он ещё не приказал своей бабочке раскрыться, а Рангику, раскрыв свою, почему-то ничего не сказала, только начала пританцовывать на месте от радости и шумно комментировать свои планы относительно цвета платья на свадьбу. Даже Казешини, хоть и видел, что скрывала в себе бабочка Рангику, хоть и догадался, что послание для Хисаги по сути своей было примерно таким же, отчего-то предпочёл пока помолчать, отделавшись многозначительным: "Хе-хе-хе". - Свидетель? - опешил Хисаги, неуклюже выставляя руку вперёд и пытаясь этим растерянным жестом отыскать длинные пальцы Мацумото и вцепиться в них с той самой надеждой, с которой утопающий цепляется за спасительную соломинку. - Да-да-да, Хисаги! - приплясывая и дурачась, рыжая моментально уловила этот немного беспомощный жест своего возлюбленного, схватила его обеими руками за окольцованное огненным браслетом запястье и продолжила свои танцы, радостно повторяя: - Мы с тобой, Шухейка, свидетели, ты представляешь себе, СВИ-ДЕ-ТЕ-ЛИ! Последнее слово Мацумото продекламировала с таким восторгом, что Хисаги не сдержал улыбки. Он, правда, не совсем разделял восторг любимой, думая, что слепой свидетель - далеко не самое лучшее решение в жизни Ренджи Абарая и Рукии Кучики, которой скоро предстояло взять фамилию гордого и сильного руконгайца. Но вслух он ничего сказать не осмелился. Не портить же Рангику её радостный настрой из-за своей неуверенности, ей-богу, думал черноволосый, нервно поправляя отчего-то начавшие сползать тёмные очки, которые с недавних пор словно приросли к его покрытому шрамами лицу. - Рукия! - а вот и счастливые жених с невестой подоспели, Шухей почувствовал их так и играющую бурными всплесками довольства и радости духовную энергию. И Рангику словно вся прониклась этой атмосферой приподнятости и лёгкости, хватая взвизгнувшую подругу в охапку, кружа её и целуя с сестринской теплотой. - Поздравляю-поздравляю-поздравляю! - на одном дыхании протараторила рыжая, соизволив, наконец, поставить раскрасневшуюся от счастья и смущения невесту и пристально глянув на неё: - Я так рада за вас, что напиться надо уже сейчас! Ренджи понимающе хохотнул. Как и лейтенант Мацумото, выпить он был далеко не дурак. А та внезапно залюбовалась всё ещё танцующими в воздухе бабочками и спросила у Кучики: - Слушай, а из чего они сделаны? Красивые такие... - Из звёздной пыли, - вздохнула брюнетка, вроде и радуясь результатам своих мучительных трудов и в то же время немного жалея, что столько усилий потратила на простые приглашения, подойдя к их изготовлению с казавшейся ей теперь чрезмерной серьёзностью. - Класс, - словно зачарованная, следя за полётом звёздных вестниц, Рангику поймала одну из них и посадила себе на ладонь. Знала бы она, что сейчас даже Казешини оценил по достоинству то, как озарилось восхищением её красивое лицо, как купаются рыжие волосы в разливающемся около неё свете пока ещё сияющих звёздных частиц, как холодный отсвет причудливо отражает блеск горящих восторгом голубых глаз... Правда, оставшись с Ренджи один на один после этого так обрадовавшего всех собрания, Хисаги осторожно спросил у друга: - Ренджи... А ты уверен, что я буду хорошей кандидатурой на роль свидетеля? Всё-таки они постоянно крутятся рядом с женихом и невестой, много вот этой всякой суеты, постоянно на виду... - И что? - безапелляционным тоном ответил вопросом на вопрос Абарай. Разумеется, он старательно играл сейчас роль непробиваемого дурака, который ну совсем не понимает, к чему клонит его лучший друг. Хотя сам осознавал, что имеет в виду считавший свои спрятанные под стёклами тёмных очков бельма настоящим уродством Хисаги. - Ну как бы тебе сказать... Ты не забыл об одной моей маленькой особенности? - устав ходить вокруг да около, Шухей осторожно приспустил дужку скрывавших его глаза очков. - И что? - теперь тон жениха стал не просто безапелляционным, в нём даже какие-то угрожающие нотки появились. Выдержав достаточно наводящую трепет, по его мнению, паузу, красноволосый продолжил: - Если ты думаешь, что меня это каким-то образом волнует, то шиш тебе с маслом! Я знаю, ходить нормально ты можешь, ты ж мне сам рассказывал, как Казешини тебя водит... А что там другие подумают и говорить будут - плевать мне с высокой колокольни! Это, в конце концов, моя свадьба, а не их! - Ну а как же Кира? - Хисаги закурил. Он не знал, как ещё донести до своего упёртого товарища, что слепой свидетель - мягко говоря, не очень-то вариант. - Кира? - Хисаги того не видел, но Ренджи гневно вспыхнул, вспомнив ту самую попойку, во время которой Идзуру не очень-то лестно отозвался о проблеме во внешности и без того разукрашенного шрамами и прочими жуткими отметинами Шухея. - Да эт... Не особо в ладах я с ним в последнее время. Поцапались мы. Сейчас, конечно, общаемся, но не настолько, чтобы я его в свидетели звал. Так и не решившись сказать другу, и думая, что тот не знает, что послужило причиной их ссоры, Ренджи торопливо перевёл тему: - Вот интересно мне, долго ещё наши драгоценные девчата будут лазить по Грунту в поисках платьев, цацек и чего им там ещё надо? - Не знаю, - Хисаги поддержал эту игру в "не-скажу-в-чём-дело", в солидарность с другом не став упоминать про то, что он прекрасно знает, из-за чего Ренджи повздорил с Кирой. Девушек и правда уже долго не было - день близился к концу, а они даже отзвонить или ещё как дать о себе знать ни разу не соизволили. Но пока что парней тревога из-за этого не разбирала - каких тут звонков ждать, когда на кону вопрос собственной сногсшибательности! Тем более, хоть и были Рангику и Рукия достаточно опытными и сильными синигами, в конце концов, они ведь тоже были девушками. И ничто девчачье им было не чуждо, в том числе и любовь к красивой одежде, косметике, украшениям и всему тому, что девчонок с ума просто сводит. Рангику так вообще любительница шоппинга была до мозга костей, Хисаги даже усмехнулся, вспоминая, как пару раз она и его пыталась приобщить к этому совершенно не понятному ему занятию. Кончалось постоянно всё тем, что, хватая нечто чёрное и более-менее подходящее по размеру, лейтенант девятого отряда спешно ретировался в ближайший бар, умоляя любимую прекратить уже это издевательство, на что та постоянно разражалась заливистым хохотом, за который Хисаги всегда готов был простить многое рыжей плутовке. Даже пытку шоппингом, которую мысленно Шухей занёс в список самых изощрённых и унизительных. Хорошо, что в этот раз из-за его увечья Рангику смилостивилась и сказала, что костюм для Хисаги она подберёт сама, улыбнулся парень своим мыслям. - Чего ржёшь-то? - сияя, как начищенный пятак, от размышлений о том, что наконец-то та, которую он до одури любил, станет его женой, Ренджи ткнул Шухея локтём под бок. - Да так, - неопределённо фыркнул тот, закуривая. - Радуюсь тому, что Рангику сама мне костюм выберет, и мне не придётся таскаться по этим магазинам с тряпками. - Везука, - Абарай тоже закурил, выпустив несколько крупных колец дыма под самый потолок. - А мне вот ещё с чокнутыми придворными из семейства Кучики тащиться непонятно куда непонятно зачем... Хисаги ухмыльнулся, словно говоря, что ж, дружище, не ко всем судьба так благосклонна, за своё жениховство с младшей Кучики надо платить по счетам. И так бы и покуривали два лейтенанта, наслаждаясь тишиной и безмятежным спокойствием этого потихоньку вступающего в свои права вечера, как вдруг треск и грохот, раздавшийся от ведущих в мир живых врат, возле которых парни и отирались, поджидая своих любимых, заставили обоих встрепенуться и помчать прямо к вратам. Даже Хисаги, несмотря на свою слепоту, мчал, не отставая ни на шаг, от разнервничавшегося Ренджи, за что отдельное спасибо надо было сказать тоже впавшему в панику Казешини. По взвинченной, гневно мятущейся и вибрирующей от страха энергии Рукии, которая шквалом эмоционального напряжения заставила пространство несколько раз мигнуть, как мигает экран плохо работающего телевизора, Ренджи, Хисаги, Дзабимару и Казешини сразу поняли - девушка ранена, напугана и еле унесла ноги из какой-то по-настоящему тяжёлой переделки. - Рукия! - Хисаги слышал, как шаркнули подошвы обуви Ренджи, когда тот бросился ловить свою будущую жену. - Чёрт возьми, да ты вся изранена! Что произошло?! И где Рангику?! Шухей стоял в стороне, потупившись и горестно сжав кулаки. Он сразу понял, что его рыжее солнышко с перепуганной до смерти и сильно раненой Кучики из мира живых вообще не явилось, просто надеялся за счёт своей слепоты, что Рангику каким-нибудь хитромудрым способом спрятала свою духовную энергию, и вот-вот появится перед ними с Казешини. Пусть потрёпанная, пусть заплаканная, пусть побитая, но хотя бы живая... Даже Казешини напряжённо молчал, выжидая, что же скажет Кучики. Он-то видел, насколько сильно была изранена молодая синигами, и теперь боялся себе представить, что же произошло с Рангику. - А... Рангику... А Рангику, - всхлипывая и хватаясь за изрезанную щёку, бормотала Рукия, которую шокированный Ренджи уже схватил на руки, вознамерившись оттащить в четвёртый отряд и передать её целителям. - А Рангику утащил... - Лис, - мрачно выдохнул Шухей. Отчего-то и без путаного рассказа Кучики о том, как на них напали несколько арранкаров под предводительством капитана третьего отряда, Хисаги сразу всё понял. И, пока врата были ещё открыты, под громкие матюки опешившего от такого неожиданного поворота Ренджи Хисаги коротко приказал: "Веди меня Казешини. Мы идём в мир живых". "Ты уверен, балбес?" - осторожно спросил взбешённого парня дзанпакто. - "Может, хоть Абарая подождём, пока тот Кучики лекарям скинет?" "Я сказал - идём в мир живых!" - разъярённый и обуреваемый страхом за любимую, Шухей в подтверждение своих намерений пойти на ощупь, если дух ветра откажется вести его, сделал решительный шаг в сторону уже готовящихся закрыться врат. - "И пошевеливайся, мне не улыбается тут потом долбить эти врата, пока с Рангику там неизвестно что делают!" "Да понял я, понял", - обречённо вздохнул Казешини, ориентируя своего уже рванувшего к вратам синигами в пространстве. Всё-таки немного не удалось - молоденького рядового из, кажется, пятого отряда по пути слепой Шухей сбил с ног, даже не извинившись и в тяжёлом молчании рванув дальше. Они едва успели - едва Хисаги шагнул в тёмную воронку энергетических завихрений, тяжёлые врата сомкнулись за его покрытой сеткой шрамов спиной. Ренджи так и не успел догнать своего бросившегося на помощь любимой друга. Шухей и Казешини уже не увидели того, как кулаки Абарая шарахнули по ответившим гробовым молчанием на этот жест злого отчаяния вратам: - Дурачина слепошарый, куда ж ты один полез!.. Того, как, ругаясь и матерясь, Ренджи закинул на плечо Дзабимару и отправился к брату Рукии - капитану Бьякуе Кучики - требовать выпустить его в мир живых в качестве подмоги отправившемуся навстречу верной смерти Шухею, Казешини и Хисаги, лавируя между тёмными сгустками энергии мёртвых и отчаянно летя в мир живых, тоже уже не знали...