Трудно быть Фукутайчо.

Хисаги почувствовал, как около него закружили мириады нацелившихся на него лепестков-лезвий, способных пробраться в самую глубь мышц и распороть тело практически изнутри. Руки его рефлекторно дёрнулись, стремясь прикрыть подставленное под удар лицо, но усилием воли Шухей заставил себя сдержаться. А потом стало невыносимо больно. Больно везде, больно всюду. Сенбонзакура расцвёл, пуская свои калечащие лепестки по всему телу лейтенанта вместо того, чтобы сосредоточиться лишь на проклятых бельмах, которыми наградил его Айзен. Сделав неосторожный шаг, Хисаги внезапно почувствовал, как же сильно становится притяжение земли, когда ты просто заживо распорот по швам, услышал, как чертыхается капитан Кучики, ругая свой дзанпакто за то, что вздумал вдруг своевольничать, и бросаясь ловить рухнувшего к его ногам фукутайчо девятого отряда. Истошный крик Ренджи Абарая стал эффектным завершением этого ужаса. Последнее, о чём успел подумать Хисаги со злостью, перед тем, как отключиться - теперь после атаки Сенбонзакуры он не в состоянии спасти Рангику. И, чтоб менос разобрал задумавшего совсем неудачную попытку вернуть ему зрение тайчо шестого отряда, зрение к нему так и не вернулось... *** - Слушай, лисяра, скажи, ну отчего бы тебе и твоим дружкам не оставить меня и Шухейку в покое?! - тяжело дыша, разгневанная и оставленная напавшими на них с Рукией тремя арранкарами во главе с Гином Ичимару без своей хохотушки Хайнеко, Рангику теперь была невероятно растеряна. Да и будешь тут растерянной, когда на тебя напали в мире живых, скрутили, надели мешок на голову и отволокли чёрт знает куда!.. Так и не развязав её, Гин (о, его крепкую хватку худых и цепких рук она сразу узнала, даже не видя того, кто тащил её) толкнул её на оказавшуюся невероятно большой кровать, проверил, достаточно ли затянут тонкий шнур на шее, благодаря которому мешок ни при каких обстоятельствах не покинул бы взлохмаченной головы рыжеволосой синигами, даже если бы той вздумалось отчаянно ёрзать по койке, чтобы хоть как-то снять его с себя без помощи связанных рук, и ушёл со своим небольшим отрядом монстров. Долго, ох, и долго тянулось для пытавшейся всё это время освободиться Рангику время, пока она так и торчала неизвестно где с мешком на голове... Но вот запыхавшийся, но чем-то до неприличия довольный Гин явился обратно, и, не снимая проклятого мешка с неё, присел рядом и начал, пользуясь тем, что руки девушки связаны, потихоньку пробираться длинными пальцами всё глубже и глубже за отворот косоде, поигрывая с её грудью. Ответа на свой вопрос с предложением оставить её с Шухеем в покое рыжеволосая пленница так и не получила, сама ужаснувшись тому, как же глухо её голос звучал через припавшую к лицу ткань. Да только лейтенант десятого отряда Рангику Мацумото вовсе не робкого десятка была, не зря она сумела дослужиться до звания второго офицера, обойдя не один десяток мужчин, претендовавших на это место. Даже будучи связанной и лишённой возможности видеть, где она находится, она сумела дать приставшему к ней капитану Ичимару достойный отпор. Изловчившись, девушка подобралась, дождалась момента, когда ласкающий её Лис снова вплотную прижмётся к ней, и хорошенько пнула его. Пинок не просто оказался знатным по силе, но и попал туда, куда, не видя своего похитителя, Рангику даже не рассчитывала угодить. Взвыв от боли - всё-таки такой мощный удар по беспричинному месту здорово вывел его из строя на какое-то время - Гин резко выпрямился, и, схватив рыжую за горло, начал помаленьку сдавливать, обиженно шепча: - Ран-чан, я не пойму, тебе же раньше нравилось, когда я так делал... Задыхавшуюся из-за того, что, пока Ичимару душил её, воздуха в хоть и позволявшем до этого дышать, но совсем не пропускающем ни одного силуэта в кромешную тьму холщовой ткани мешке становилось всё меньше и меньше, Рангику словно обожгло. Да, из-за чёртова гипноза Айзена она, одурманенная, искренне думала, что ей нравятся эти по-хозяйски наглые касания. Но сейчас ей приятно ничуть не было, проклятые чары спали, всё вернулось на круги своя... И потому сейчас для отчаянно отбивающейся Мацумото всё это выглядело как самое настоящее изнасилование! - Теперь не нравится, - прохрипела она, хватая воздух ртом и глухо застонав, когда сначала отошедшая на выдохе ткань после сильного вдоха облепила лицо, забившись в рот. Отреагировавший на то, как похищенная им девушка бьётся, ещё не понимая, что от неизбежного ей всё равно не уйти, коротким смешком Гин ещё подлил масла в огонь, продолжая душить Рангику и заталкивая ей в рот ткань холщового мешка так, чтобы тот стал мёртвым кляпом для неё. - Мне твоё мнение не особо интересно, Ран-чан, - ровно произнёс он, ослабив хватку, когда задыхающаяся в мешке, да ещё и с заткнутым собранной впереди тканью ртом девушка стала внезапно обмякать всем телом, теряя силы для дальнейшей борьбы. - Можешь не ждать чудесного спасения от своего слепого лейтенантишки, - бросил он, разорвав так надоевшее ему косоде Мацумото и решив уже перейти к действиям посмелее. - И вообще, Ран-чан, будешь умницей - я тебя не трону. А будешь проявлять излишнее упрямство - буду вынужден и тебя в арранкара превратить, и твоими дружками потом заняться. Полураздетая, связанная Рангику попыталась что-то гневно крикнуть своему мучителю, но плотная ткань во рту выпустила наружу лишь протяжный глухой стон. - Не бубни, Ран-чан, - а Лис только потешался над беспомощностью пленённой синигами, снова решив её немного придушить, чтобы та поменьше сопротивлялась, и склоняясь ближе к тяжело вздымавшейся пышной груди чуть ли не теряющей сознание от ужаса Мацумото. Боги, как же Рангику сейчас хотела, чтобы, вопреки всему здравому смыслу, двери этого чёрт бы его знал где расположенного места распахнулись, и сюда вломился Шухейка!.. Да только чудес, как известно, не бывает, подумала рыжеволосая, теряясь в темноте и ощущая, что дышать стало совсем нечем, а между ног стало горячо, и внизу живота отчего-то нестерпимо больно... *** - Да, капитан Кучики, вот это вы перестарались, - громкий голос перепуганного Ренджи вывел Хисаги из тяжёлой трясины беспамятства, в которое он впал, когда располосовавший его чуть ли не в мелкую сеточку Сенбонзакура изранил лейтенанта девятого отряда. "Знал бы, как дал бы этому Кучики, бегал бы у меня со своими лепесточками вместе", - бурчал Казешини, жалея, что сразу не ввязался в этот балаган, именуемый "попытка вернуть зрение Хисаги Шухею". А меченый татуировкой на лице лейтенант, которого бойцы его отряда ненароком частенько в капитаны возводили, называя его "Шухей-тайчо", вдохнул поглубже, чувствуя, как ноздри обжигает запах всяких препаратов и растворов, понял, что он в отстроенном и блистающем сейчас новёхоньким ремонтом здании лазарета Готей 13. Еле разлепив залитые кровью и порезанные Сенбонзакурой веки, синигами распахнул глаза. И до того естественно и просто вышел у него этот неосознанный жест, что не сразу дошло до Шухея, что после удара Бьякуи Кучики спали с его ослепших очей ненавистные бельма, что он уже окидывает взглядом человека, ещё не понимающего, что происходит, больничную палату... "Поздравляю, балбес!" - расстрогавшийся Казешини не смог уже скрывать того, что на самом деле он готов материализоваться и прямо при расхаживавшем нервно по палате Шухея капитане Кучики джигу-дрыгу на радостях отплясывать. - "Ты снова видишь! Так что я с себя официально снимаю звание твоего поводыря!" Ошалевший Хисаги, за время своей вынужденной слепоты успев отвыкнуть от того, что окружающий мир он видит самостоятельно, не верил сейчас глазам своим. Он медленно поворачивал голову из стороны в сторону, даже не понимая ещё, что их с лейтенантом Абараем и капитаном Кучики немногочисленную компанию разбавила своим присутствием бледная, уставшая, но от этого не ставшая ни на йоту менее хорошенькой Рукия Кучики. Благодаря своевременной медицинской помощи и отточенного до блеска мастерства целительства госпожи Уноханы, возглавлявшей четвёртый отряд Готей 13, будущая леди Абарай быстро пришла в себя, к великой радости Ренджи, и, узнав, что стряслось с Хисаги, поспешила со своим любимым мужчиной и его капитаном к раненому другу. - Хисаги, как же хорошо, что ты очнулся, - только подав голос, Рукия смогла обратить на себя внимание пока ещё туговато соображающего Шухея. Вытаращившись на неё с таким выражением лица, словно перед ним не его старая подруга стояла, а, как минимум, шестикрылый серафим явился пред его лик из райских садов и теперь бренчал перед ним на арфе, лейтенант девятого и хотел вроде сказать, что рад её выздоровлению, справиться о её самочувствии... Да всё позабыл, наконец окончательно осознав, что, пусть сейчас он и еле жив, что капитан Кучики со своим Сенбонзакурой изранили его до полусмерти, но шальная идея Бьякуи оказалась вполне себе такой дельной. Он снова видел. "Казешини", - так и не сумев ничего внятного сказать, Хисаги, когда сообразил всё-таки, что он снова зрячий, начал ворочаться в попытках подняться. Дрожащая, изукрашенная глубокими, кое-где зашитыми, порезами, рука лейтенанта потянулась к стоявшему у изголовья его кровати клинку. - "Помоги мне встать, я же знаю, ты можешь". "Совсем белены объелся?" - всполошился ветряной дзанпакто. - "Ты на себя посмотри - да на тебе живого места нет! Куда намылился?!" "Хватит глупых вопросов", - под удивлённые взгляды друзей израненный лейтенант всё-таки смог дотянуться до меча. Окровавленные пальцы обхватили резную рукоять, и Шухея покоробило от того, что от такого простого жеста у него аж пот градом пошёл, будто бы он в одиночку картофельное поле только что перекопал. Но решительно нахмурившийся Хисаги был неотступен, он решил не сдаваться, невзирая даже на то, что вопрос его собственного выживания пока оставался весьма спорным. - "Ты прекрасно знаешь, куда и зачем я собираюсь. Пока мы с тобой тут разлёживаемся в госпитале, с Рангику вообще неизвестно что делают. А так дело не пойдёт, я не позволю Лису и Айзену с Тосеном безнаказанно над ней издеваться. Эти трое хотят боя - они его получат. Похищать Рангику им никто права не давал, и, когда я её освобожу, они у меня за всё ответят по полной программе". Казешини растерянно притих, поражаясь тому, как зло, решительно и сурово его синигами настроил себя на битву. Он не просто хотел надавать тумаков плохим капитанам, затеявшим дурные игры. Хисаги был настроен прикончить каждого из них, и это неуёмное, тяжёлое и гнетущее желание убивать его, человека, когда-то не приемлющего убийства своих сослуживцев как способа решения проблемы, пугало даже кровожадного Казешини. "Мне будет мало, даже если их казнят", - думая об этом, Хисаги вымученно улыбнулся Рукии, Ренджи и Бьякуе. Пробормотав тихое "Спасибо" капитану Кучики, Шухей продолжил мысленное общение со своим дзанпакто: "Пошевеливайся, Казешини, нам двигать надо. И да, твои возражения не принимаются. Ставь меня на ноги, это приказ!" Казешини обалдел. Таким своего синигами он ещё ни разу не видел. Но его настрой ветряному клинку, косящему чужие жизни со сноровкой опытного жнеца, Казешини откровенно понравился: "Ну наконец-то я увидел не мямлю, а настоящего воина! Что ж, хочешь встать - пожалуйста!" Да, что Хисаги, что Казешини понимали - стоит клинку упокоиться в ножнах, и Шухей тут же свалится без сил. Но не было сейчас времени ждать, когда раненый лейтенант наберётся сил - страх за Рангику сейчас перевешивал всё, танцуя в обнимку с желанием разорвать живьём на куски обидчиков его девушки, и потому-то Казешини, жаждущий ещё разок выйти на поле битвы с банкаем, повиновался своему хозяину незамедлительно. - Хисаги, - осторожно глядя на рывком поднявшегося и зашатавшегося от приступа головокружения парня, произнесла Рукия. - А ты уверен, что ты не рано в бой бросаешься? Ты же еле живой, а ну как случится с тобой что-нибудь... - За меня не бойся, - тепло улыбнулся девушке Шухей, стараясь хоть немного приободрить растерянную брюнетку. - Вот за кого сейчас стоит переживать, так это за Рангику... Рукия лишь горестно вздохнула, мучимая чувством стыда, что не смогла дать отпор напавшим на них с Мацумото арранкарам под предводительством Гина Ичимару, и шагнула, обняв Шухея со всей сестринской теплотой, на какую только была способна: - Хисаги, только обещай мне, что вы все вернётесь живыми и невредимыми! - Хорошо, - машинально фыркнул смутившийся Шухей. И лишь потом спохватился: - Стой... А кто это "вы все?" - Ты что же, остолоп, думал, что один пойдёшь? - воинственно вздымая вверх дзанпакто, произнёс Ренджи. - Хрена с два, я и капитан Кучики идём с тобой! Не всё тебе звездить со своим дзанпакто! - Но... - Хисаги переводил ошеломлённый взгляд со своего красноволосого татуированного друга на хранившего пока загадочное молчание капитана Кучики. - Это же не ваши проблемы, вы же не должны... - Ошибаешься, Шухей, - серые глаза Кучики встретились с растерянным взглядом черноволосого лейтенанта. - Ещё как должны. Когда три капитана Готей 13 устраивают заговор, направленный против всего Сообщества Душ, похищают людей и гробят своих сослуживцев, за которых, вообще-то, наоборот, должны нести ответственность, мы не имеем права оставаться в стороне. И да, поддержки одного твоего дзанпакто явно будет маловато. Ты слишком изранен, так что мы с Абараем обязаны последовать с тобой. Тем более, пока ты был без сознания, мы при помощи одной моей старой знакомой... - Йоруичи-сан, ну помнишь её, бывший капитан второго отряда, с господином Урахарой сошлась, - вставил свои пять копеек ну просто не умевший помолчать хотя бы пару минут Ренджи. Бьякуя окинул своего лейтенанта тем самым взглядом, про который в Готей 13 говаривали, что, когда Кучики - тайчо так смотрит, кажется, он одним взглядом напополам разрубает. Тому же, как всегда, всё было нипочём, угомониться Ренджи соизволил, лишь получив в ответ кивок, которым немногословный Хисаги дал другу понять, что он прекрасно помнит, кто такая Йоруичи Шихоин. - Так вот, - решив оставить на потом чтение лекции на тему "Нехорошо перебивать своего капитана", Бьякуя перешёл к дальнейшему рассказу, - Йоруичи любезно согласилась мне помочь, и благодаря умелой разведке установила, что на территории не только Готей 13, но и всего Сообщества Душ Рангику Мацумото нет. То есть, это значит, что нам не придётся рыскать по Сообществу Душ, теряя время, которое для нас и так весьма драгоценно. Мы сразу же отправимся в Уэко Мундо, так как в мире живых, как я уже говорил в своё время, искать Мацумото резона нет. - Вас понял, капитан Кучики, - кивнул взволнованный Шухей, готовый хоть сейчас сорваться с места и умчаться в шунпо, чтобы скорее отыскать Рангику. - Так-то вот! - поцеловав Рукию на прощание и ещё раз десять повторив ей, что её он с собой на эту бойню не возьмёт, повернулся к Шухею Ренджи. - Пока ты в отключке три дня валялся, мы тут тоже без дела не сидели! - Сколько? - Хисаги чуть не оступился на месте, услышав про то, что он пролежал в тяжёлой коме три дня. - Три дня ты трупом лежал, - вскинув Дзабимару себе на плечо, отозвался Ренджи. - Мы уж поначалу подумали, что всё, не выкарабкаешься, совсем плох ты был... Ан нет, ты, как всегда, выкарабкался! Молодчина, Шухеич, ты, наверное, даже в коме чувствовал, что у тебя здесь незавершённое дело! А Хисаги от ужаса почувствовал, что сердце предательски ёкнуло. Три дня... Боги, да он лежал в госпитале целых три дня! А ведь неизвестно ещё, что за эти три дня капитаны третьего, пятого и девятого могли сотворить с взятой в плен Рангику... Но все свои переживания и злость молодой лейтенант предпочёл оставить при себе, впрочем, как и всегда поступал он со всеми обуревавшими его эмоциями, и, ускорившись, Хисаги рванул так быстро, что Бьякуе и Ренджи приходилось здорово выкладываться, чтобы поддерживать темп несущегося навстречу грандиозной битве товарища.