Трудно быть Фукутайчо.

- Уляля... Уляля! - взахлёб ревела Нелл, пытаясь на сжатых в кулачки маленьких ручках приподнять навалившегося на неё Улькиорру. Арранкар хрипел от боли и дурноты - даже не раскрытый в шикае, дзанпакто напавшего на него синигами был настолько перенасыщен бурлением его словно закипавшей духовной энергии, что даже не сквозное ранение под лопатку лишало сил, вызывало нечеловеческую боль в каждом нерве и даже шевельнуться не давало. Но одно Шиффер для себя знал твёрдо - даже если эти двое его тут и завалят, он не имеет права дать им даже подступиться к Нелл. Чёрт, жаль вот только, что он растратил силы на заклятие из пробирки Гранца... и не успел дать Нелл её прежний облик. И теперь, когда ему придётся биться с этими чокнутыми синигами, он не будет настолько силён, как обычно, потому что на этот так и не окончившийся ритуал он бросил всего себя. Теперь от него осталась лишь способная на пару-тройку толковых атак оболочка, ещё живая вопреки законам логики, смысла и воздействия медленно губившего его яда. Но... даже если так, Шиффер был готов биться. Пусть противников вдвое больше, пусть сейчас они явно превосходят его силой потому, что он чересчур уже истощён, пусть исход этой битвы предельно ясен - он умрёт либо от ранений в бою, либо от того, что чёртово заклятье окончательно сломает его, заставив заткнуться последнее биение жизни в нём. Он всё равно готов идти. Готов биться. И готов умереть. Надо только сразу сделать так, чтобы до малютки Нелл не добрались эти чёртовы синигами своими длинными ручищами, пока он ещё хоть на что-то способен. А для этого всего-то нужно сдать назад, а потом рвануть в сторону, заживо выдирая из собственной спины будто объятое пламенем лезвие. На боль уже плевать - в конце концов, в своё время Айзен, активно заинтересовавшись экспериментами по модификации и усилению своих арранкаров, такое с ним вытворял, даже о наркозе не заботясь, что меч под лопаткой, пусть даже и ходящий внутри него ходуном, распарывая его заживо зазубренным лезвием, для Улькиорры уже был чем-то, о чём с пренебрежением говорят "неприятно, конечно, но терпимо". Да, кстати, эти полные нескончаемой боли и больше похожих на изощрённые пытки экспериментов над Шифффером дни - ещё кое-что, о чём он не рассказал никому. Даже Гриммджоу и Нелл так и не довелось узнать, куда это их друг пропадал на неделю, и почему вернулся таким измученным. Отбрехавшись, что, мол, он провалил задание по отлову целой колонии адьюкасов, и это они его так жестоко потрепали, зеленоглазый проковылял в свои покои, заперся там и не выходил ещё пару дней, пока хотя бы внешне (благодаря повышенной регенерации раны у Пустых могли заживать на порядок быстрее, чем, положим, у тех же синигами) не привёл себя в порядок. Во что превратили Айзен с Гранцем его изуродованное нутро, и какой страшный след от пережитых унижений остался в виде кошмаров по ночам и затравленной задёрганности (которую бедный Шиффер, как мог, давил в себе, перекрывая её маской столь привычной для всех безжизненной опустошённости во взоре и лёгкого пренебрежения ко всему) - кроме замученного в застенках Айзена Куатро Эспады да тех, кто издевался над ним, пытаясь выведать предел выносливости добровольно сдавшегося к ним пленника, никому более знать не довелось. Да и добровольно сдался Улькиорра в руки Айзена и Зельаппоро, задавшихся целью создания сверхсуществ из имевшегося под руками материала в лице арранкаров, тоже далеко не просто так. Когда Айзен вызвал Шиффера на "задушевный разговор" один на один, тот явился к нему с привычной столь раздражающей половину Эспады холодностью в манерах и лёгким удивлением во взоре, но не более. Ни малейшей настороженности в поведении Куатро Эспады не было, он просто не понимал, что за такая скрытность, и почему бы Айзену не поговорить о чём с ним в компании тех же Нелл с Гриммом. Всё равно ведь даже владыка Уэко Мундо прекрасно знал - дай он задание, предписанное для выполнения Шифферу в одиночку, неугомонные Джаггерджак и Ту Одельшванк в покое его не оставят, хвостами за ним увяжутся, но не дадут выходить на битвы в одиночку. Причём, если Неллиэл чисто могла руководствоваться соображениями опасений, как бы не случилось с их другом чего дурного, то Гриммджоу ещё и не смог бы пережить осознания того, что пока его лучший друг тешит себя знатным боем где-то там в песках Уэко, он, бедный, изнывает от невозможности разбить кому-нибудь морду в кровь. Айзена, кстати, здорово удивляло, как сдружились эти трое между собой. Среди прочих арранкаров такого единения и таких почти родственных связей было попросту не видать. И это вместе с удивлением вызывало у Сосуке с трудом скрываемое раздражение и целую кучу всяческих опасений. Вот такие вот трепетно дружащие, объединяющиеся в группки и готовые на всё друг ради друга и рушат все установленные системы, и прут против правил, и даже сбрасывают с тронов тех, кто их занял, если решают вдруг что их правление не соответствует их понятиям справедливости или менос бы его там знал чего. Вот таких и надо опасаться... вот таких и надо ломать и устранять в первую очередь, чтоб другим бунтовать или ещё чего похуже не вздумалось, размышлял капитан, предавший и Готей 13, и своих бойцов, да и вообще на всех с высокой колокольни сто раз наплевавший для достижения своих целей. Примерно так думал Айзен, и Улькиорра прекрасно это всё понимал. Благодаря своему развитому чутью, природной наблюдательности и уму, способному моментально собрать пазл из фактов, которые менее внимательным людям могли бы показаться чем-то незначительным, Шиффер быстро понял много такого, что даже в головы его более воинственным и даже более сильным коллегам по Эспаде не приходило. Зеленоглазый арранкар, многих одним своим видом и лицом, похожим на маску мёртвого Пьеро, вводящий в капитальный ступор, не знал, откуда у него всё это... но он и правда много чего знал. В покои Айзена Улькиорра в тот день пришёл в своём обычном облике и манере держать себя - безучастно-холоден, спокоен, уверен в себе и явно не настроен на какие-то долгие беседы. Правда, всё желание быстро переговорить исключительно по делу и скорее уйти прочь как ветром развеяло, стоило торжествующе усмехнувшемуся Айзену бросить на стол перед приблизившимся к нему Шиффером пачку поставивших под угрозу судьбы Гриммджоу и Нелл фотографий. В этот ж миг Айзену стало интересно, кто же из его подчинённых перещеголяет друг друга в умении держать себя - вечно молчаливый и неулыбчивый, но сдержанный Шиффер, или же постоянно выбешивающий всех и вся своей явно вытягивающей на издевательский оскал лисьей улыбочкой Ичимару. Повисла тяжёлая пауза, Ичимару улыбался, сидя по левую руку от Айзена за одним столом с ним, и под узким прищуром его глаз и не разглядеть было, Улькиорра замер, будто бы обратился в камень, и, казалось бы, в его лице ничего не поменялось. Черноволосый арранкар даже к фото не притронулся, хотя и видел прекрасно, что на них Гриммджоу с Неллиэль наслаждаются всеми радостями побега в мир живых. Вот Гримм обнимает тогдашнюю Трес Эспаду в уютном кафе с яркими гирляндами на больших панорамных окнах, вот оба они застыли на фото в каком-то очень уж замудрёном, но от того ничуть не менее сногсшибательном танцевальном па в ночном клубе, вот они стоят, облокотившись на перила увешанного фонариками моста и смотрят на то, как в прохладной речной воде плещутся доверчивые утки, привыкшие к постоянному прикорму в виде продающихся неподалёку от набережной плюшек от местных жителей Каракуры и её гостей. Казалось бы, ему и фиолетово было до того, что ему сейчас на стол швырнули прямые доказательства того, как его лучшие друзья игнорируют приказы Владыки и сбегают в мир живых вопреки его строжайшему запрету. Улькиорра многое знал... да только вот не знал того, что их побеги уже давно и качественно отслеживались. И да, того, что сдала их его же фрасьон - Тиа Халлибел, он пока тоже не знал. Ему только предстояло всё это узнать. И да - хоть парень и не притронулся к брошенной перед ним стопке снимков, ему не надо было их перебирать, чтобы заметить одну ужасающую деталь, заставившую что-то там в области сердца болезненно сжаться. Ни на одном из снимков с Гриммджоу и Нелл не было его самого. А он ведь с ними ходил. Даже больше - они гоняли туда из-за него и его чёртовой прихоти найти счастья в объятиях Иноуэ Орихиме. Понять, почему его самого на этих фото не было, Улькиорре труда не составило. Ему моментально вспомнились ссадины на кулаках улыбавшегося после их прогулок в мир живых Гриммджоу и кровь на мече подавленно умолкавшей при упоминании об этом Нелл, их невнятное бормотание с отговорками на уровне пятиклассника, забывшего дневник - "да вот с синигами смахнуться по пьяни решил", "увидела, как голодный Пустой пытается сожрать маленькую девочку, жалко стало, вот и решила вступиться", "по синей дыне решил со стенами подраться", "об меч порезалась"... Тогдашние подозрения Улькиорры, что друзья ему глупо, но от того ничуть не менее отчаянно врут, подтвердились ещё до того, как Айзен заговорил. Шиффер уже всё понял. Эти идиоты догадались вступать в схватки с теми, кто пытался затеять слежку за Улькиоррой, при этом совершенно позабыв о том, что слежка может вестись за ними самими. Причём, похоже, с желающими проследить за Шиффером и отснять его маршруты Гриммджоу и Неллиэль (при всей-то её нелюбви к вооружённым конфликтам) особо не церемонились. За что и поплатились. В области, где у людей, синигами и даже некоторых арранкаров билось сердце, а у Куатро Эспады зияла сквозная дыра, у зеленоглазого зажгло, а следом будто оборвалось что-то. Даже дышать стало невыносимо больно от страха при одной лишь мысли о том, что может сделать Айзен с самыми дорогими ему людьми (и плевать, что они были арранкарами, и за людей официально считаться не могли), и каких усилий ему стоило стоять не шевелясь и сохранять свою привычную невозмутимость, чувствующий, что он будто заживо сгорать изнутри начинает, Шиффер понимал настолько, что знал наверняка - ещё чуть-чуть, и он сломается, он выдаст себя. Так и вышло. - Что ж, Улькиорра Шиффер, - в упор посмотрел на него Айзен. Тон его был приторно-спокоен, а вот во взгляде так и сквозило торжество человека, который раскрыл старательно оберегаемый козырь в самый переломный момент карточной партии, и здорово ударил по уверенности своего противника. И вот от этого Куатро Эспаду буквально воротить начинало, даже вмазать этому, да сожри его менос, владыке, никакой возможности в этот момент не было. - Расскажи мне, как же понимать всё это. Те, кто был послан мною в мир живых, либо уничтожены, либо искалечены настолько сильно, что не могут разговаривать, и расспросить их о чём-либо нет ни малейшей возможности. На фото, которые мне смогли предоставить, только Джаггерджак и Ту Одельшванк, тебя нет, что немного странно само по себе. Вы ж трое друг за другом таскаетесь, как приклеенные, клянусь, я временами раздумывать начинал, а не ходите ли вы даже в туалет такой же трогательно дружной компанией... Вот в эту секунду Улькиорре всеми фибрами души захотелось выхватить покоящийся в ножнах меч и одним ударом отсечь эту изрекающую гадости на манер изрыгающей яд змеи голову да вырвать к чёрту этот поганый язык того, кого он вынужден был звать Владыкой. - Значит ли это, что ты не ходил с ними в мир живых без моего на то разрешения, не знал об их побегах из Уэко Мундо и не имеешь к этому никакого отношения? Шиффер не проронил ни слова, застыв каменным изваянием. Но глаза его из изумрудно-зелёных внезапно сменили цвет на кроваво-красный, зрачки окрасились пронзительной желтизной, а изнутри арранкара аж залихорадило. - Вот ты и сломался, мышонок, - насмешливо пробормотал Гин. Не понимая ещё, о чём этот худощавый синигами с вечно спрятанными под высокомерным прищуром глазами, Улькиорра быстро перевёл остекленевший взгляд с разбросанных веером по столу фотографий на Ичимару. Внезапно даже самого Айзена не боявшийся Белый Лис нервно поёжился и предпочёл остальные свои едкие комментарии оставить при себе. Похоже, эта монструозина беломордая сама не ведает, насколько жутко сейчас выглядит, подумал Гин, отворачиваясь от буравящего его пристальным взглядом Куатро Эспады и решив не связываться с Улькиоррой сейчас, дабы тот не прибил его на месте, что с его силищей и безразличием к статусу, положению и значимости в Уэко Мундо его противника вполне могло бы случиться. - Отвечай же, Шиффер, - а Айзен опять завёл свою приторноголосую пластинку, от которой у едва находящего силы держать себя в руках Улькиорры аж словно зашкрябало что-то изнутри. - Если ты здесь ни при чём и ничего об этом не знаешь, я отпущу тебя с миром, а на ряд экспериментов по усовершенствованию особей высших Пустых, которые мы с Заэльаппоро планируем провести над арранкарами, я как раз Джаггерджака и нашу дражайшую Трес Эспаду и заберу. Накажу, так сказать, за неповиновение. - Нет! - сдавленный выкрик сорвался с очерченных чёрным уст бледного, как сама смерть, арранкара против его воли. - Они... они здесь ни при чём. Покрасневшие глаза Шиффера, казалось, вот-вот заполыхают прямо в глазницах от ужаса, который овладел им в ту минуту, когда он подумал о том, что сотворят Айзен и Гранц, попадись Гриммджоу и Нелл в руки этих двух готовых добиться создания сверхсуществ любой ценой психопатов. И следом же Улькиорра, сжав так некстати затрясшиеся руки в кулаки, выпалил то, что и подписало ему окончательный приговор: - Да, Владыка, Джаггерджак и Ту Одельшванк и правда ходили в мир живых. Вы абсолютно верно всё поняли, они уничтожали и калечили тех, кто пытался вести слежку. Но... потому они и попались тем, кто сделал эти снимки, которые у вас на столе, что расправлялись с теми, кто пытался проследить именно за мной... Лицо Айзена заинтересованно вытянулось, а Гин даже правый глаз чуть приоткрыл, отчего его извечный прищур стал смотреться ещё страннее. - А я заставил их это делать, - заставляя себя с каждым словом разговаривать всё более монотонно и безжизненно, продолжил Шиффер, видя, как их так называемый владыка аж вскинулся, будто охотничий пёс, почуявший дичь неподалёку. - И знаете как? Проще простого - путём нехитрых экспериментов с собственной реацу и кровью убитых лично мной Пустых я смог вывести одно презанятное зелье. И зелье это превращает тех, кто его выпил, в машины, которые выполняют всё, что прикажет им тот, кто пустил свою реацу в состав этого отвара. Дозировка предельно мала - достаточно подмешивать по паре капель в еду два раза в день на протяжении недели, и всё, жертва твоя целиком и полностью. Вот я и подготовился сначала, опоил Джаггерджака и Ту Одельшванк этим зельем, а потом уже и начал свои визиты в мир живых. Я ведь знал, что по моему приказу они меня прикроют... вот только не ожидал, что они так облажаются и попадутся сами. Жаль, ведь солдаты из этих двоих просто идеальные... Терпению Сосуке Айзена пришёл конец. Не выдержав, бывший капитан пятого отряда Готей-13 вскочил со своего трона, едва не опрокинув взрывом сгустившейся тяжёлым облаком реацу стоявший перед ним стол. С досадой понимая, что от осознания того, как же изящно этот арранкар обвёл его вокруг пальца, тряску овладевшего им бешенства самопровозглашённый владыка Уэко Мундо сдержать уже не в силах, он замер и стал нервно размышлять, что же ему делать дальше. Казалось бы, налицо попытка попрать все те правила, которые он установил и которым с таким трудом заставил подчиняться существ, которые по силе своей стояли наравне с крепкими лейтенантами вроде Шухея (при воспоминании о вставшем ему костью поперёк горла Хисаги Сосуке ещё разок передёрнуло от раздражения), а то и с капитанами шли вровень. Казалось бы, можно устроить показательную казнь Шифферу, жестоко прикончив его на глазах у всей Эспады, дабы другим неповадно было переть против правителя, а шестого и третью воинов Эспады забрать на те самые эксперименты, которые они планировали с Гранцем уже давно, но никак не могли найти подходящие кандидатуры на роль подопытных (даже куче песка в Уэко было бы ясно, что в добровольном порядке на эти эксперименты никто не согласился бы), да и дело с концом. Но... если у Шиффера хватило мозгов изобрести вещь, до создания которой даже сам Гранц не додумался, если Шиффер не побоялся пойти против приказов Айзена, даже зная, чем такие самовольные выходы чреваты, если эта грёбаная летучая мышь даже не гнушается тем, чтобы подставить своих вроде как друзей для достижения собственных целей, то не лучше ли как раз-таки его и пустить в расход на давно вынашиваемые им с Заэлем эксперименты, внезапно сообразил Айзен, как-то сразу успокаиваясь и горделиво выпрямляясь. Да, точно, кивнул капитан своим мыслям, не ведая того, что пристально таращащий на него с безразличием и молчаливым вызовом свои так и не вернувшие привычный мертвенно-зелёный оттенок глаза арранкар тонко чувствует по изменениям реацу поддавшегося минутному замешательству владыки примерный ход его размышлений и уже внутри празднует победу, зная, что друзей он от беды отвёл, пусть даже и ценой собственной гораздой на жуткие выдумки и вечно взлохмаченной головы. Эксперименты, больше похожие на пытки, если не убьют этого высокомерного арранкара, то капитально его сломают и доведут до безумия. Он сознается во всех своих помыслах и планах против владыки Уэко Мундо, расскажет ему всё о том зелье, которое изобрёл, и будет валяться у его ног, моля о пощаде и скорой смерти в качестве избавления от невыносимых мук. Он с великим удовольствием исследует пределы выносливости беглеца, который решил, что имеет право идти против приказов своего правителя, улыбнулся сам себе Айзен. Заставив себя сохранять свой привычный тон, способный даже разбушевавшегося от пробуждения из спячки медведя угомонить и убаюкать, Сосуке медленно произнёс: - Что ж, Улькиорра Шиффер, Куатро Эспада, которого я считал преданным мне и Уэко Мундо солдатом... за свой проступок ты будешь жестоко наказан. Джаггерджака и Ту Одельшванк трогать мы не будем, так как твоё признание многое поменяло, и теперь выяснилось, что Секста и Трес Эспада оказались жертвами обстоятельств и твоего коварства. А вот тебя мы забираем в качестве подопытного для наших с Заэлем экспериментов. В нашей лаборатории ты нам всё расскажешь - и зачем в мир живых сбегал, и что там за зелье ты изобрёл... Переводя дух, Шиффер торжествующе прикрыл глаза. Вот так безбожно он отродясь никому не врал... и вот с таким трепетом и нервозом его больше похожие на бред сумасшедшего россказни ещё никто не воспринимал. - Ичимару, надень на него наручники и отведи его в лабораторию, - покровительственным таким тоном, от которого, к великому удивлению Улькиорры, Гина как-то странно скривило, и, пока великий хозяин песков на землях Пустых стоял к Лису спиной, тот не упустил возможности поёрничать даже в такой напряжённый момент, скорчил затылку Айзена рожу и показал ему язык. Похоже, не только его, Нелл и Гримма далеко не всё устраивало в Сосуке Айзене как в личности и как в правителе, равнодушно подумал Шиффер, повернувшись спиной к Ичимару и сжав в кулаки руки, сведённые вместе запястьями у поясницы. Не оглянувшись, Айзен вышел прочь, а Гин, легонько подтолкнув в спину новоиспечённого пленника лаборатории Заэльаппоро Гранца, внезапно с совсем не свойственным ему, не наигранным, а скорее пропитанным грустью и горечью сочувствием произнёс: - Эх ты, глупая ты мышатина... Ты ж приговор себе подписал, разве ж ты не понимаешь? Улькиорра ничего не ответил, и лишь молча зашагал вперёд, когда, не дождавшись от него никакой реакции, сребровласый синигами ещё одним тычком в спину сориентировал пленённого арранкара, в каком направлении ему топать навстречу жестоким пыткам, гордо именуемым экспериментами. ... Всего-то сдать всем корпусом назад, на какое-то время ещё сильнее насадив себя на испещрённый кривыми зазубринами клинок, крепче сжав отчаянно верещащую и пытающуюся хоть чем-то ему помочь Нелл... Раз. Честно, от боли взвыть захотелось... но с тем, что творили с ним в лаборатории, по степени невыносимости это ни в какие сравнения не шло. То, что происходило сейчас, после пережитого тогда Шиффер мог выдержать, максимум позволив себе зайтись в приступе сдавленного хрипа. Теперь напрячь как следует свои и без того будто в камень превратившиеся и отказывавшие напрочь мышцы и рвануть вправо, влево, да плевать куда, лишь бы подальше от этого ненормального синигами, который, улыбаясь во все тридцать два, уже начал издавать торжествующие возгласы и продолжал самозабвенно позволять сопротивлявшемуся из последних сил арранкару рвать себя на куски заживо его раскалённым от концентрации бушующей реацу клинком... Два. Тяжело дыша, вместо эффектного прыжка неуклюжим и тяжёлым кувырком откатившись от двух напавших на него синигами с плачущей и отчаянно вырывающейся Нелл на руках, тяжело раненый Шиффер усадил девчушку перед собой и, понимая, что времени не осталось на долгие прощания и попытки объяснить хоть что-то той, которая из-за этих двоих, что явились так не вовремя, теперь так и останется навек маленьким ребёнком, быстро состряпал непробиваемый щит(по крайней мере, Куатро Эспада оставалось лишь надеяться, что он будет таковым) из жалких остатков своего убийственного серо. Мда, с разочарованием глянул черноволосый на плоды своих трудов, да, буквально выстраданный щит оказался весьма крепок... но до неприличия мал. За таким разве что малютку вроде Нелл в её нынешнем облике и спрячешь. - Нелл, - склонился раненый арранкар над щитом, мерцающим изумрудной зеленью, так свойственной его реацу, - ты лучше не смотри на то, что здесь сейчас будет твориться. Я начну сейчас биться с этими синигами, а ты беги отсюда, как только они на меня отвлекутся. Щит будет двигаться вместе с тобой, так что беги, не бойся, даже если они попытаются на тебя напасть, они ничего сделать не смогут. "Лучше беги сразу, малютка Нелл", - с тоской подумал Улькиорра, на секунду позволив себе напоследок глянуть в залитые слезами искреннего страха за друга и предчувствия беды глаза цвета кварца. - "Я ведь долго не продержусь, проиграю, сдохну... и щит падёт". То, что из этого боя он живым не выйдет, Шиффер быстро принял, как данность. Слишком много сил он отдал раствору и заклятию, которые должны были вернуть прежнюю, взрослую Нелл... и которые так и не сделали того, для чего были предназначены, потому что проклятые синигами явились в самый неподходящий момент, в какой только можно было явиться. - Ты чего там пытаешься от битвы убежать, упырюга трусливый?! - вздрогнул Шиффер, услышав за своей спиной преисполненный азарта и жажды битвы рык капитана синигами с колокольчиками на растрёпанных чёрных волосах. - Да ещё и ребёнка пытаешься спрятать, гадина такая?! С этими словами в развернувшегося резким рывком Улькиорру полетел целый шквал реацу, которая поднялась от одного лишь удара клинка этого загоревшегося боем мужика о раскалившиеся пески Уэко... от одного лишь удара клинка. Любой другой в этот момент в панике побежал бы, трепеща перед первобытной и великой силой капитана Дзараки... Но Улькиорра этот бушующий поток реацу встретил лицом к противникам и резким рывком обнажил свой меч. Он готов идти. Готов биться. И... готов умереть. "Беги отсюда, Нелл", - сжал Шиффер рукоять клинка, заслышав громкий плач перепугавшейся девчонки.