«Я знаю людей, но как хочется верить, что я ошибаюсь»
В очередной раз Гермиона дожидалась друзей в гостиной, чтобы отправиться вместе на завтрак в Большой Зал. Дождавшись Рона с сестрой, она решила, что ей стоит поговорить о том, что было вчера. — Я вчера весь вечер ждала тебя, Джинни, — сказала она рыжеволосой подруге, наблюдая как та складывает учебники в сумку. — Кстати, ваши братья прислали увлекательные новинки, которые вы пропустили. — Когда ты начала увлекаться этими шуточками, Герми? — удивился Рон, какой-то грустный с самого утра. — Подумала, что они всё-таки молодцы, раз сумели так наладить свой бизнес и приносить доход семье в таком молодом возрасте, — сказала девушка и вызывающе взглянула на Рона. — Ты считаешь, что я ни на что не способен, — с усилием выдавил и без того, расстроенный Рон. — Не бери в голову, — ответила Гермиона и улыбнулась Рону, — Ты многого добьёшься. Я в тебя верю. Просто тебе следует больше заниматься. — Спасибо, - смутился тот, — Хорошо, что рядом есть друг, который не устает мне об этом напоминать. Рон робко улыбнулся, радуясь, что вместо упрека в занудстве, он сделал ей комплимент. — Может тебе стоит заняться подготовкой к работе в Гринготтсе? — заметила Гермионе нервная Джинни, — И перестать бегать с этим своим обществом защиты домовых эльфов? — Я бы тоже хотел сегодня видеть завтрак на столе, а не думать, как его приготовить, - присоединился Рон. — Рон, ты думаешь только о еде, — укоризненно бросила Гермиона. Сказалась растерянность последних дней. Слова Рона ободрили её, но потом вернулась прежнее волнение. Пытаясь с ним справился, она взяла Джинни за руку и подняла волнующий её вопрос: — Вчера ты пропадала с Гарри? — Сначала да, — медленно ответила Джиневра, — Мы сидели в библиотеке. Меня удивили его новые пристрастия. Джинни задумалась, и все трое притихли. Большой Зал распахнул перед ними свои двери. Остаток предыдущего вечера Джинни провела в одиночестве, поднявшись на Астрономическую Башню, но об этом она почему-то умолчала. Наверное потому, что она страшно беспокоилась за Гарри, когда оставила его одного в библиотеке. К тому же её ужасные воспоминания о первом годе обучения в Хогвартсе и дневнике Тома Реддла тенью следовали за ней по мрачным школьным коридорам. Что-то подсказывало ей, что это не просто случайности. По коже пробежали неприятные мурашки от разговора с Гарри, хотя он был как никогда обходителен с ней... но это было что-то не его, чувствовался подвох, обманка, похожая на ту, что управляла ею из злополучного дневника,но она не могла понять, что это. Может, действительно после сражения в Министерстве, смерти Сириуса и заклятия, которое Гарри пытался наложить на Беллатрису Лестрейндж, в нём что-то надломилось? Ведь наложение тёмного заклятия не проходит даром. Вдруг в нём стала скапливаться тёмная сила, и он решил заняться изучением Тёмных Искусств? Идти против Волдеморта его же оружием? Она думала обо этом весь вечер. К завтраку Гарри так и не спустился. Студенты разошлись по этажам. Гермиона и Рон, скрипя сердцем, отправились на зельеварение, и в классе, к их великому удивлению, был Гарри. В подземельях на этот раз было на удивление спокойно, и, как ни странно, но во время урока Гриффиндор не потерял ни один балл. Северус Снейп был задумчив и ни на что не обращал внимания, а студенты боялись испытывать удачу и сидели тихо. Гермиона покосилась на слизеринцев и заострила свое внимание на Драко Малфое, который был так же подавлен и задумчив, как и декан его факультета. Она не знала, что и думать - «Может личное дело», — решила мисс Гренджер и отвернулась к своему котлу. Этим днем апатия охватила всех окружающих. Вечер она провела с Роном, устроившись поудобнее на их любимом диванчике возле камина и помогая ему списывать своё эссе, и, невзирая на то, что им не было скучно, тоска охватывала их каждый раз, когда они вспоминали, что Гарри с ними нет.***
Тем временем Джинни Уизли бродила по школе в поисках нового укромного уголка, и вот, свернув в очередной коридор, она наткнулась на Гарри Поттера. Он ей улыбнулся и предложил свою компанию. Она согласилась и внезапно успокоилась, потому что Гарри казался прежним. Свои страхи она списала на странное настроение Гермионы и личные чувства к парню, которые она с годами научилась контролировать. Когда-то её любовь к нему была похожа на одержимость. Гарри взял её под руку и усадил на лавочку в одном из гриффиндоских коридоров. Они разговаривали о всяких мелочах, но Джинни хотела спросить о его новом увлечении Тёмными Заклинаниями и книгами подобной тематики, и почему он забросил квиддич? Когда она в итоге его об этом спросила, он смутился, отвернулся, замешкался, но потом снова говорил с ней, как ни в чем не бывало, делал комплементы. Голос его был бархатным, притягательным, и каждое слово внушало ей доверие. Прямо у неё на глазах Гарри преобразился в человека, умеющего флиртовать и внушать к себе расположение. Джинни растаяла от его внимания и нежных прикосновений, и поняла, что готова пойти за ним куда угодно. Расслабившись в его объятиях, она рассказала, как вчера смотрела на звёзды с Башни, и как грустно ей было. Гарри поцеловал её щёки, затем перешёл к поцелую, долгому и страстному. Так молодую медноволосую гриффиндорку ещё никто не целовал. — Пойдём, — подмигнув ей, сказал Гарри. — Куда? — На Астрономическую Башню. Там никого нет, и ты поймёшь, что нечего грустить по пустякам. Он бережно, но сильно взял её за руку и потянул за собой. Это был совсем дугой Гарри, а Джинни, как под Империусом, безропотно пошла за ним. — Какие звёзды! — промолвила Джинни. — Я привёл тебя сюда не просто так , — ответил парень. Он вплотную прислонил Джинни к колонне и поцеловал снова, но от этого поцелуя по спине пробежали мурашки. Прежняя тревога ожила в её сердце. — Гарри, аккуратно! ты делаешь мне больно! — резко сказала она, вдруг почувствовав, что парень крепко скрутил ей руки. Поттер не обратил на её возражение ни малейшего внимания. — Экспеллиармус! — быстро сказал он. Это было совершенно необязательно. Девушка и так не смогла бы дотянуться до палочки, вылетевшей из кармана её мантии. Выйдя из транса, она подумала, что ей стоило вырваться и самой обезоружить парня, но шанс был упущен, а беспалочковой магии она ещё не научилась. Без магии отбиться она тоже не могла: парень был гораздо её сильней. Он опустил её прямо на каменный пол. Ей удалось заглянуть ему в глаза, и по ним она поняла, что перед ней совершенно чужой человек. Джинни охватил страх, и она изо всех сил начала вырываться из его крепких рук. Она хотела закричать, но Гарри наложил «Силенцио», и стал еще грубее и жестче. Она била его ногами, но он будто не чувствовал и продолжал натиск. Ей даже показалось, что Гарри изучает её страх, свою власть над ней. Он откинул её мантию, грубо стянул с неё свитер, обнажив нежную грудь, а затем принялся стаскивать с неё колготки и бельё. Так Джинни оказалась в заложниках у своей первой любви, лучшего друга брата и потенциального Спасителя Магического Мира. Внезапно раздалось «Ступефай», и на площадку вбежали Рон и Гермиона с волшебными палочками в руках. Рон был ошарашен. Сначала, не понимая, почему сестра так беспомощно и оцепенело лежит на полу, он метнулся к ней, пытаясь наложить какое-то заклинание, но Гермиона быстро перехватила его руку с палочкой. Заклинание ударило в пол. — Она под заклятьями, — крикнула Гермиона, подбежав к растрёпанной недвижимой девушке. — «Фините Инкантатем»! Джинни пришла в себя и разрыдалась. Рон со всей силы навалился на своего «друга» и начал со всей силы бить его кулаками по всему, до чего мог дотянуться, а когда Поттер оправился от заклинания Гермионы, со всей яростью ударил по лицу и сломал нос. Лицо Гарри было залито кровью. В крови были и кулаки Рона, которыми тот теперь бил друга в живот. Шокированная Гермиона прижимала плачущую Джинни к себе. — Уизли, остановись, — прозвучал знакомый холодный голос, — Иначе ты его убьёшь. Хотя может оно и к лучшему. На Башне стоял Драко Малфой. Он был так же испуган и изумлен, как и остальные. Похоже, он видел развязку истории. В его взгляде, направленном на Гермиону и Джинни промелькнула тень сочувствия. Малфой прислонился к колонне рядом и наслал на Поттера обездвижение и молчание, так же, как тот поступил с Джинни. Пока все приходили в себя, он осматривал место происшествия. Первой пришла в себя Гермиона Грейнджер. Рон всё ещё стоял в прострации возле Поттера и смотрел на свои руки. - Что… - чуть слышно сказала Гермиона, — Что происходит? Вопрос застыл в воздухе. — Надо звать Дамблдора, — промолвила она после ещё одной минуты молчания. — Первым делом успокой девчонку, Уизли. К директору… — уже лениво, растягивая слова, сказал Малфой, — Я не против. Буду только рад, если вашего золотого друга выгонят из Хогвартса, а затем отправят в Визенгамот и Азкабан. Тут Рон пришёл в себя и попытался накинуться на Малфоя, но Гермиона мигом поставила щит. — Малфой прав, — ответила она, — Рон, надо всё понять. Мы ведь так и остались в неведении всё это время. Вот и развязка. — Надо идти к Снейпу, - с неохотой бросил Малфой. — Что? — в один голос сказали Рон с Гемионой. — Ну… Во-первых, он сможет успокоить Уизли. Обоих, — попытался пошутить Драко, но ему не удалось, — Хотя… ваше дело. В больничное крыло, потом к старику-директору. Понимаю, он вас покрывает… Но, думаю, это не тот случай. — Но почему Снейп? — спросила Гермиона, удивляясь такому здравомыслию, но, гораздо больше, помощи со стороны ненавистного им слизеринца. — Он, как мне подсказывает интуиция, Грейнджер, — с вызовом ответил Малфой, — знает об этом гораздо больше, чем кто-либо. Гермиона задумалась. Малфой, как ни странно, выжидающе смотрел на неё. Рон все ещё пытался справится с эмоциями. — Малфой, а почему мы должны верить, что Снейп… Профессор Снейп нас всех не отправит прямиком в тот же Визенгамот? - разумно рассудила Гермиона. В голове мисс Грейнджер проносились мысли о том, что Малфой мог использовать подвернувшийся случай против ненавистных ему гриффиндорцев, чтобы их, наконец-то, вытурили из школы, но Драко всю неделю не проявлял к ним особой враждебности, и сейчас был скорее испуган, нежели злораден. - «Если рассуждать логически, то он бы уже давно позвал своего декана, и поднял бы весь Хогвартс на уши. Так какого дементора он стоит здесь и, пытаясь казаться язвительно-безразличным, ждёт нашего ответа?» — пришла к заключению Гермиона. — Ты ему веришь? — слабо возмутился обессиливший Рон. — Предлагать второй раз я не собираюсь, — ответил Драко Малфой, но уходить он тоже не собирался. — Я ему верю, — вдруг решила Гермиона. — Ты что? Свихнулась вслед за Поттером? — ответил Рон. — Мне кажется, что у нас нет выбора, — сказала Гермиона, поднимая Джинни с пола, обхватив её за плечи руками. — Надо идти. В любом случае сейчас может сюда кто-нибудь заявиться. Меня тоже не радует перспектива обращаться именно к… Снейпу. Здесь может появиться Филч, думаю, от него нам тоже мало не покажется. — Для меня никакой разницы. Заявись сюда хоть Филч, хоть Снейп, — угрюмо ответил Рон. — Вот только что делать с Гарри? — спросила Гермиона. — Сможешь отлеветировать его в какое-нибудь укромное место поблизости? - вклинился Драко. - У твоего дружка, насколько я помню, была мантия-невидимка. — Сейчас, скорее всего её здесь нет, — озадаченно подумав, ответила она и вдруг сообразила: - Карта! Рон её не понял. Гермиона, тем временем, быстро начала обыскивать одежду Гарри. — Да, — чуть радостно сказала она, протягивая Карту Мародёров Рону. Ей совсем не хотелось, чтобы Малфой проник в их секрет. Рон наконец понял, что задумала подруга, и взял карту в руки. — Смотри, чтоб никто не попался на пути, а я отлевитирую Поттера в Выручай-комнату. Это ведь почти рядом. Джинни, ты пришла в себя? — наклонилась Гермиона к голове оглушённой девушке. — Наверное, — чуть слышно ответила она. Брат тут же взял её под руку, сжимая Карту в другой. — Пока путь свободен, — ответил он. Драко заинтересовал необычный пергамент в его руке, но он решил не ввязываться в препирательства и снова попытался сделать вид, что ему до них нет никакого дела. Гермиона направила палочку на Гарри и дрогнувшим голосом шепнула: - Левикорпус... Рон и Джинни пошли вперед, затем Гермиона и обездвиженный Гарри, а замыкал процессию Малфой До Выручай-комнаты они добрались без происшествий и оставили Малфоя снаружи, оберегая свои секреты. Потом четверо молча направились в подземелья. Гермиона начинала паниковать, Рон выглядел так, будто проглотил бладжер, а лицо Джинни не выражало ровным счетом ничего. Драко шёл впереди и обернулся лишь у двери, ведущей в покои профессора Снейпа. — Идите помедленнее к лаборатории Снейпа. Дверь, следующая за кабинетом зельеварения, за поворотом. Я иду вперёд и предупрежу декана о непрошенных гостях. Мало ли что? — он выдавил кривую ухмылку, — Знаете ли, профессор не самый радушный человек. Когда силуэт Драко растворился во тьме, Гермиона разволновалась еще сильнее, а Рон собрался уйти. — Так, — как можно спокойней попыталась сказать Гермиона, — Отступать уже некуда. В любом случае, мы влипли по уши в дерьмо. Рон слегка опешил от таких выражений и неохотно с ней согласился.***
Джинни полулежала на кушетке в личном кабинете зельевара, что представляло собой просто невообразимую картину. Первым делом он влил ей, насильно открыв рот, зелье Сна Без Сновидений. Попытки нагрубить взбунтовавшегося Рона были пресечены в корне Гермионой, хотя Снейп хотел бросить на него беспалочковое невербальное обездвижение. Северус Снейп пытался сохранять выдержку, но от проклятий в адрес незадачливых гриффиндорцев, всего Хогвартса и Магического Мира всё же не удержался. — Всё произошло стремительно быстро. И куда, Мерлин её побери, смотрела МакГонагалл? Когда такая хрень происходит под носом у вашего декана и долбаного маразматика. Понятно о ком упомянул Северус, и всё же удержался от дальнейших высказываний. Гермиону удивила странная забота Снейпа и понимание им происшествия. Также отсутствие нападок с его стороны, уничтожающих издевательств, и спокойствия по отношению, к ненавистным ему гриффиндорцам. Он успокоил Джинни, выделив ей лучшее место кабинета. Затем достал новую склянку с зельем и бутылку огневиски, налил три стакана, в два из которых добавил пару капель зелья, и потянул их Рону с Гермионой. Другой стакан — Драко Малфою, который уже сидел в кресле возле стола и наблюдал за парочкой. — Я не собираюсь пить яд? — держа втиснутый в руку стакан, сказал Рон. — Заткнитесь, Уизли. Можете не пить, склоняюсь, всё же к тому, что хороший «Обливейт» вам поможет. Выход потом найдёте сами. Могу заверить ваш бездарный тупой мозг, что это было бы лучшим решением проблемы, — спокойно ответил зельевар. Гермиона проглотила жидкость, слегка поморщившись от неразбавленного огневиски. Потом укоризненно взглянула на Рона. Тот снова покраснел до корней волос от оскорблений, правда, в этот раз слова были произнесены совершенно безразличным тоном и, видя недовольство подруги, Рон стал действительно чувствовать себя тупоголовой овцой. Видя, что Гермиона внимательно следит за Мастером Зелий, и с ней не произошло никаких страшных последствий от выпитого, он тоже залпом проглотил жидкость. — Я думаю, что, не смотря, на ваши вечные проделки и тугодумство некоторых из вас, — сказал зельевар, последнее, понятно, относя к Рону, — Я всё же должен посветить вас в метаморфозы, произошедшие с вашим неразлучным другом. Рукой он сделал небрежный взмах в сторону оставшихся двух кресел, сам при этом измерял кабинет неспешными шагами. Придав голосу лекторский тон, он произнёс: — Как вы знаете, сознание Поттера прочно связано с сознанием Тёмного Лорда. Гермиона присела в кресло, ощутив после выпитого некую безмятежность, к тому же огневиски разлилось теплом по всему телу, успокаивая девушку. — Но суть даже не в этом. Поттер, выжив после пущенной в него Авады Кедавры, был защищён кровной магией самопожертвования его матери, — при этих словах лицо зельевара выразило особую печаль, которую, несмотря на хладнокровность и отсутствие эмоций, всё же заметил парень, сидящий напротив гриффиндорцев, в чью сторону пришлось отвернуться Северусу Снейпу. — Так вот, после этого неожиданного случая нашему знаменитому… «мальчику-который-выжил», — прошипел ядовито Снейп, — передалась часть души Тёмного Лорда. Теперь ваш Спаситель Магического Мира сам постепенно становится тёмным магом, жадным до власти и безжалостным убийцей. — Нет, — чуть ли не вскрикнул Рон, хотя действие зелья на него тоже оказало. — Только без истерик, Уизли. Предупреждаю один раз. Заткнитесь. — Будь благодарен, что тебе вообще доверили такой секрет, — брезгливо произнёс Малфой. Проведённая ночь в подземельях в обществе ненавистного зельевара и врага-слизеинца, перевернуло мировоззрение всё же не только Гермионы и Джинни, но и Рона. Джинни провела ночь на кушетке в глубоком сне, а Гермиона решила, как самая здравомыслящая из всей компании, переговорить с профессором ещё раз. Его она уже заставила себя не бояться. К тому же решение Северуса отправить лично Гарри в больничное крыло, сославшись на сильный удар Поттера во время квиддичной тренировки, раскрыло для неё невидимую до этого сторону характера зельевара. Она полностью поддержала про себя его поступок с наложением на Поттера заклинания забвения, и теперь лишь думала, как заговорить с профессором о возможности что-либо изменить. Междустрочье Узоры воспоминаний В Большой Зал зашла, осматриваясь на толпу студентов, симпатичная одиннадцатилетняя девочка. Её осанка была безукоризненно гордой, в тёмно-карих глазах играли огоньки, чёрные локоны волнами спускались по плечам. Ожидая распределения, как и всё первокурсники, она осматривала других учащихся. Некоторые смотрели на неё с уважением и даже восхищением, другие же, напротив, пытались не обращать внимания, хотя большинство студентов осматривались и удивлялись магическим штучкам, которыми был наполнен Большой Зал. Беллу не удивляли ни потолок в виде неба, ни парящие свечи, ни говорящая шляпа. Она давно уже знала, что собой представляет Хогвартс. После распределения, как она и ожидала, она попала в Дом Слизерина. Подходя к своему столу, девушка сразу заметила высокомерное поведение, горделивые взгляды, аристократические жесты большинства слизеринцев. Заметила и свою похожую на неё, только старше, сестру — Андромеду. Обменялась с ней улыбкой. Кто-то уже через несколько минут после окончания пира, спросил у Беллатисы о её чистокровности. А когда на четвёртом курсе, она и её сестра уже семикурсница, решили зайти в «Кабанью голову», где официант продавал студентам кое-что покрепче сливочного пива, они, заказав огневиски, присели возле мутного окна. — Ты знаешь, что за нашей Нарси приударяет сам Малфой? — В этом нет ничего странного, — невозмутимо заметила Андромеда, — Он любит чистокровных. Да, денег у его семейства порядочно. Девушки делали несколько глотков из стаканов и засмеялись. — Для нашей матери — самое главное, чтобы мы зацепили кого-нибудь побогаче. — И чистоковнее… — Кстати, — Андромеда наклонилась ближе к сестре, и почти шёпотом сказала: — Ты знаешь, что Люциус собирается стать Пожирателем Смерти? — Это очень тайная организация, Меда… — промолвила Белла. — Просто один из слизеринцев решил собрать вокруг себя союзников. Регулус как-то случайно обмолвился… Тихо! — чуть громче промолвила сестра, глядя на входную дверь. В двери появился довольно взрослый парень, чёрноволосый, симпатичный, небрежной походкой направляясь в самый конец трактира. Проходя мимо двух сестёр, которые тоже укрылись за дальними столиками, бросил на них мимолётный взгляд. Белла засмотрелась на его величественные жесты, а потом, когда их глаза встретились, утонула в его магнетическом взгляде. — Это — он, — сказала шёпотом Андромеда. Белла смотрела, как парень вытаскивает из кармана мантии хрустальный стакан, палочкой очищая стол, за которым сидит. — Он называет себя Лорд Волдеморт. — Лорд Волдеморт, — произнесла Белла, словно перекатывая во рту изысканное вино. Вскоре к нему стали присоединяться его «друзья». Когда в «Ка6аньей голове» практически никого не осталось, Белла не смогла удержать Меду в этом сомнительном заведении. Белла, знала, что друзей у неё немного, слишком она была отчаянной во всём, нахальной, смелой (её как-то даже обозвали гриффиндоркой, за что получили весьма маггловский удар, а она — громовещатель от матери). Взглянув на столик, за которым сидел таинственный Лорд, она смотрела, гадая, останется ли он один, или уйдёт с последним из своих собеседников. Она загадала… Том Риддл сидел один, смотря на хрустальные грани своего стакана, глубоко погрузившись в свои мысли. — Можно? — спросила Белла, юная девушка четырнадцати лет, пытаясь сделать голос чуть более томным. Её тяжёлые веки слегка опустились, как всегда, когда она готовилась рисковать. Волдеморт взглянул на неё поверх своего стакана. — Извините, мне навряд ли продадут выпить, а я никогда не пробовала в своей жизни огневиски, — сказала она неправду. Волдеморт усмехнулся, оценивающе смотря на девушку. — Никогда не откажу такой очаровательной юной леди, — глаза его снова сверкнули. Таился в них какой-то магический огонёк — может, именно из-за него многие так доверялись его обладателю. Белла трансфиурировала грязный стакан в такой же, как у её собеседника, сначала очистив его «Экскуро». — А вы сильны в магии. Белла промолчала, лишь склонив голову. После того, как два стакана коснулись гранями друг друга со звоном, Белла выпила крепкий напиток, не дрогнув ни одной мышцей лица. — Вы — такая молодая. Кто вы? — спросил Волдеморт, пронизывающе глядя на неё. — Я — Беллатриса Блэк. И я знаю кто вы. — Я сразу понял, что вы — чистокровная ведьма. Причём очень отчаянная, раз осмелились подойти ко мне. — Мой кузен — Регулус Блэк, вы ведь знаете его. Лорд молчал, изучая девушку. — Мне интересны ваши взгляды и… — Почему вы одни? Сокурсники бояться тёмного трактира? Может быть вас? — уголки губ Реддла приподнялись Белла молчала, прерванная Волдемортом. Его слова будто обволакивали приятным и возбуждающе-опасным туманом её. — Вы хотите стать… Пожирателем Смерти? — последние слова он произнёс шёпотом, возле самого её уха. — Я на многое способна… Я пытаюсь познать и сохранить нашу древнейшую магию. — Вы не заметили, что мои союзники в большей части… вернее все — маги. Взрослые и опытные. Белла надменно сделала ещё один глоток. Победа была уже за ней. Она смогла заговорить на равных с Тёмным магом — Волдемортом. — Пройдёт время, и, быть может, вам понадобится такая союзница, как я. — Я вижу, моя дорогая юная леди, что вы умны, дерзки, необычны. Вы из благородной и древнейшей семьи. — Многие меня не признают, поэтому не верят, многие бояться. Я никого не боюсь и никому не верю. Я увидела вас и загадала… — Я рад нашему знакомству. Я верю в вас. Белла вновь взглянула на собеседника. — Мы ещё встретимся. Я не забуду. — Никогда? — Никогда.