Змеиной тропою

С самого утра ощущалась атмосфера праздника. И не того, который праздник по календарю, но вокруг все ходят с унылыми лицами, ворча о том, что какая-то дата диктует им необходимость радоваться только потому, что так положено. Нет. Улыбки на лицах всех нагов были искренними. Приятная суета началась ещё вчера, когда все принялись украшать дома и улицы, готовить яркие наряды на грядущий день, а сегодня то и дело слышались музыка, песни, смех. Все поздравляли друг друга, обещая в следующем году встретить вместе приход тепла. Наблюдая за всем этим, Кай понимала, что наги по своей природе очень оптимистичны. Они во всём находили хорошее, с улыбкой встречали и смерть, и рождение. В чём смысл проводов лета ей рассказала Хань. Известно, что наги очень любят тепло – так напоминает о себе змеиная сторона. С наступлением осени с каждым днём становится холоднее, всё сильнее укорачивается день, реже появляется солнце. Провожая лето, наги прощались с самым тёплым временем и радостью, яркостью выражали благодарность за прекрасное время. Зная о местных обычаях, справедливо назвать праздник конца лета – Нальсе иос’се Эслемо – масштабными похоронами. Даже его название переводилось как «колыбельная для умирающей природы». Наги думали не о том, что уходит, а вспоминают всё то хорошее, что случилось за лето, и с верой смотрели в будущее, где однажды снова станет теплее. «Да, пожалуй, без такого подхода сложно жить сотни лет. Надо думать о хорошем, чтобы прошедшие годы не становились грузом». Кай понимала, что ей только предстоит понять и принять нажью философию. Она видела, что взгляды Невест, которые давно живут здесь, изменились. Становясь частью этого мира, нельзя остаться полностью человеком. Меняется образ жизни, меняется мышление, человеческими остаются только внешность и кровь, ради которой и привели сюда. Но ведь нет ничего страшного в том, чтобы стать спокойнее и позитивнее? Просто странно думать сейчас о том, что однажды танцы на поминках станут нормальным делом, а многодневные траурные лица будут восприниматься пустой тратой нервов. – Мы тоже грустим, – заверила Хань, заплетая Кай замысловатую косу с разноцветными лентами. – Просто есть большая разница между трагедией и логическим завершением жизненного цикла. Если обстоятельства досрочно забирают многих, нам страшно, грустно, тяжело. Эти жизни оборвались слишком рано и неизвестно, когда вернутся в цикл. Но если кто-то дошёл до заката лет… Ничто не вечно, надо и честь знать. Надо отбросить тело, которое уже изжило себя, и вернуться с новыми силами, открыть заново для себя этот мир. В спокойное время, бывает, рождается очень мало детей. Потому что мы слишком ограничены количеством душ. Мы хотим, чтобы жизнь продолжалась, чтобы зарождалась новая. И решили акцентировать внимание именно на этом. Вспоминаем хорошее о том, кто ушёл, и желаем ему счастья в новом цикле. Прямо как с летом. Все мы часть природы, часть вечности. Молча слушая, Кайли понимала, что сейчас ей легче воспринимать эту информацию, чем тогда у Аслеи. И привыкнуть немного успела, и праздник понятнее человеческому восприятию. У них ведь тоже отмечалось подобное, но называлось осенним равноденствием или праздником второго урожая. И выпадало это на другой день: позже. Сегодня очень кстати пришлось платье, полученное от матери. Достаточно яркое и красивое, Кай дополнила его голубым платком с цветочным узором в качестве пояса. Руки она украсила браслетами, – подарком от Хань и Валя – которые выделялись на фоне чёрных меток. Теперь на них не страшно смотреть, не хотелось спрятать, как позорное клеймо. Метки – просто знак, проводник в этот мир, именно так лучше думать о них, а не как о конце счастливой мирной жизни. Счастье и покой впереди, просто новые, неожиданные. Когда с причёской было закончено, Кай побежала к другим Невестам, которые устроили пикник в саду. Она хотела ещё немного с ними поговорить, а после праздника им предстоит попрощаться. Некоторые оставались в альсессе, ещё не определившись с дальнейшей жизнью, но Кай уже в конце этого дня собиралась остаться с Невом: часть вещей она отнесла ещё в тот день, когда ходила домой, ещё часть – в выходной. В альсессе осталось то немногое, за которым можно будет просто зайти на днях. У неё в целом вещей мало: не успела за лето особо накопить. На всех было радостно смотреть: такие они яркие и нарядные. Счастливые. Невесты вспоминали свои впечатления от этого мира, когда они только-только пришли сюда. В большинстве своём они удивились. Тому, что на самом деле значили метки, существованию нагов, магии, что пронизывала даже их быт. Ещё Невесты вспоминали забавные случаи во время учёбы. Ошибки при освоении языка, казусы, возникавшие из-за культурных различий. Кай тоже было что вспомнить: как она пыталась общаться жестами, как лазила за шалью на дерево и как спалила завтрак, ещё не разобравшись в обращении с плитой. Осваивать настолько новые вещи гораздо сложнее, чем могло показаться. Вместе с Ласти Кайли вспоминала родные места. Их деревни находились очень близко, а потому в них похожие обычаи, привычки, люди – некоторые были родственниками. Существенное различие разве что во времени проведения ритуала «Первого Союза», что тоже стало причиной более раннего прибытия Ласти к нагам. Помимо тех обстоятельств, что задержали Кай у Нева. В противном случае у девушек имелись все шансы встретиться в пути. В противоположность им, Ийль и Риттика оказались с разных сторон – первая жила севернее всех, а вторая – южнее. И было очень интересно обсудить, как же всё там далеко, где уже и погода другая, и растения, и люди. Именно сейчас стало ясно, сколько разговоров не успело состояться, сколько осталось тем, но никакой момент не растянешь до вечности. После полудня Невесты разошлись, чтобы через час отправиться на праздник в город. Основное празднование начиналось в Верхнем, переходило в Средний, а потом спускалось в Нижний. Завершал всё танец жизни и смерти. Никто не рассказывал, что это значит, но догадаться нетрудно. Нев ждал у ворот. Завидев Кай, он широко улыбнулся, не скрывая восхищения. Она всегда для него красива, но невозможно не оценить старания, приложенные для того, чтобы соответствовать духу праздника. – Это платье тебе очень идёт, ассале аис, но ещё больше тебе идёт быть счастливой, – сказал Нев, приобняв Кай за плечи и поцеловав в висок. Она смущённо улыбнулась: получить комплимент от любимого особенно приятно. Не верилось, правда, что так может выражаться тот, кто сотню лет ни за кем не ухаживал. Украдкой Кайли тоже рассматривала Нева. Его причёска была обычной, но зато он надел традиционную одежду, которая представляла собой Т-образный халат вроде кимоно или ханьфу, который наги называли леетси. Такая одежда удобна тем, что её можно носить в любой форме: и с хвостом, и с ногами, при этом она в обоих случаях смотрелась хорошо. Цвета же обычно перекликались с цветом чешуи владельца. Леетси Нева было выполнено из ткани насыщенного синего цвета, который к низу плавно перетекал в серый, и вышито серебристыми нитями. Простой узор не привлекал внимания, но нить очень красиво выделялась на тёмном фоне, поблёскивая во время движения. На воротнике и рукавах вышивка была интенсивнее и более замысловатой, напоминая магические знаки. Подобные тем, что освещали ход, ведущий в нажьи земли. – Спасибо. Тебе тоже очень идёт. Непривычный наряд, но очень в твоём духе. Нев улыбнулся и ещё раз поцеловал Кай, а потом они направились к центру праздника. В Верхнем городе привязывали ленты к деревьям, загадывая желания, танцевали и пели в самых его солнечных местах. Потому что здесь сильнее всего ощущались свобода и близость к природе, к солнцу. В магическом танце между «небесными мостами» кружили цветочные лепестки, будто стайки ярких бабочек. А бабочки, сотворённые чьими-то чарами, сидели на растениях, домах и прохожих. Основа первой части праздника – любование природой, поиск её отражения в себе и других: в движениях, голосе, красоте, чувстве свободы и лёгкости. В какой-то момент Кай поймала себя на том, что бегала за бабочками и пыталась поймать лепестки, но осознание собственных действий не заставило остановиться. Ведь ей было весело и хорошо. Их захватили в хоровод, а позже они организовали свой. Бегать по кругу с незнакомцами под задорные мелодии оказалось очень забавно. Пытаясь отдышаться, Кай села на скамейку, а рядом опустился Нев. Он тоже пытался прийти в себя после бега, хотя и выглядел спокойнее. У них было время прийти в себя, а после надо бы спуститься ниже. – Фуф… Теперь я понимаю… Почему Хань так туго плела, – выдохнула Кайли и провела рукой по косе, убеждаясь, что та в порядке. – Она в этом мастер. С её образом жизни и волосами иначе никак, – рассмеялся Нев, переделывая свой хвост, потому как тот успел растрепаться. – А вот тебя этот дар стороной обошёл. Меня, впрочем, тоже. – Тут нужна аккуратность, а я с ней в конфронтации. Кай почему-то вспомнились записи Невхьи, полученные от его матери. Даже по ним было заметно, что он, конечно, очень старателен, внимателен, но вот аккуратен далеко не всегда. Особенно если судить по почерку. Кай в этом недостатка не видела, хотя насчёт причёсок не согласилась бы: тут опыт куда важнее. Почувствовав, что отдохнули достаточно, они, взявшись за руки, отправились в Средний город. По пути к спуску Кайли заметила среди гулявших Айлор, которая шла под руку с Эльхьей. Одну его руку почему-то скрывал платок, но узнавать детали не хотелось. Кай хватало того, что эти двое явно хорошо проводили время – значит, можно надеяться, что Эль найдёт занятие поинтереснее, чем портить жизнь Неву. Если для этого ему нужно улыбаться в компании милой девушки, то пусть. Хорошо. Отлично. Кайли правда не держала на него зла и желала разобраться в себе, чтобы не маялся ерундой. Средний город был освещён ярче обычного, словно его заливали лучи заходящего солнца. Вместо лепестков под каменным сводом кружили, мерцая, светляки. Здесь тоже звучала музыка, были открыты ларьки с угощениями, безделушками и яркими украшениями. На главной площади возвели сцену, на которой показывали выступали танцоры, певцы и артисты. Все собирались компаниями и обсуждали прошедшее лето, хвастались достижениями, делились забавными историями. Кайли заметила в толпе канареечную шаль – это гуляла Марайна, наконец имея возможность проводить много времени со своим возлюбленным. Возле сцены обнаружилась Риттика, которая явно ждала выступление своего барда-поэта и просто тонкой души че… Нага. – А вот и они! Я же говорила, что придут! Кай и Нев одновременно обернулись на голос. Сквозь толпу к ним пробилась Хань. Так странно видеть её в леетси. Чёрном, с золотыми акцентами и вышивкой, напоминавшей круги на воде. Её голову как обычно обвивала коса, но на этот раз с жёлтыми лентами и заколками-бабочками с очень тонкими воздушными крыльями. Создавалось обманчивое впечатление серьёзной, хрупкой и спокойной женщины. Следом появились Валь и Аслеа. Первый тоже был в чёрном, на котором выделялась лунная нить. Обыкновенно сдержанный, закрытый, но очень улыбчивый. А вот леетси Аслеи отличался нежно-голубым цветом с такими же нежными сиреневыми цветами, а сама она выглядела взволнованной и счастливой. – Милые мои, как давно я вас не видела! – воскликнула она и кинулась обнимать Нева и Кай. – Поверить не могу, сын всё же выбрал девушку, а не науку. И такую хорошенькую девушку! – Матушка, спокойнее, мы не разбежимся, если ты будешь сжимать нас чуть слабее. Нева смущали слова матери, но он всё равно очень обрадовался встрече. Зачастую он был занят и в праздничные дни, поэтому они не могли встретиться даже здесь. За что, конечно, получал впоследствии нагоняй от Хань, родителей ведь ценить надо. В том числе поэтому и она, и Валь часто заглядывали к Аслее: потеряв своих родителей, решили составлять компанию матери друга, раз уж и сын, и муж решили уйти подальше. – Да если бы. Знаю, уйдёте скоро, – усмехнулась Аслеа, но хватку ослабила. – Но не сегодня. Всё закончится поздно, идти вам далеко, так что в кои-то веки заночуете в отчем доме. – Но… Мы точно вам этим не помешаем? – осторожно уточнила Кай. Ей у Хань оставаться неловко было, хотя они неплохо и много общались, а тут – у матери жениха, с которой виделись только второй раз. Понятно, что сыну она всегда рада, но почти незнакомой девушке… – Комнаты не по соседству, так что, если не будете очень уж активничать – ничуть, – лучезарно и не задумываясь ответила Аслеа. На этот раз пара синхронно смутилась и потупила взгляд, тогда как Хань откровенно веселилась с их реакции, и только Валь сдержанно улыбался из вежливости, таким образом снижая общий градус неловкости и подколок. – Пошутила бы про палку, но вы тогда от нас в Нижний провалитесь, – отсмеявшись, сказала Ханхье и увернулась от шуточного щелчка мужа. – Давайте лучше пройдёмся, поболтаем. Больше к неловким темам они не возвращались, хотя Аслеа то и дело подкалывала молодых. Она просто отыгрывалась за всё то время, что Нев отсутствовал, отшельничал и делал из науки смысл жизни. Спасибо хоть, что не пропал, а всё время в одном лесу сидел, не заставляя так же сильно нервничать, как беглый отец. Между делом Аслеа спросила, собирается ли пара завершать брачный ритуал, на что Кай, после вопросительного взгляда Нева, ответила согласием, а он пояснил, что хочет сделать это позже, но по всем правилам. К счастью, в ближайший год разлука им не грозила, так что время есть. Но управиться за год всё же нужно, чтобы после Кайли могла с чистой совестью поступить в университет, без негативных эффектов в случае долгого нахождения в разлуке. Желание Кай учиться все восприняли очень благосклонно. Образование лишним не будет, да и облегчит жизнь с таким увлечённым учёным. Да, Неву часто поминали его уход в лес ради работы даже друзья – ну неудобно туда часто ходить, банально времени нет. Закончились выступления, опустела сцена, и стало ясно, что пора спускаться в Нижний город. В нем было меньше света: ночь, которую как будто освещали костры и фейерверки, хотя и то, и другое – магия. Музыка здесь звучала спокойная и плавная, все медленно стекались к центру, тихо обсуждая надежды на будущее и на будущий год в частности, ожидая главного танца. Аслеа надеялась больше времени проводить с семьёй, ведь ей этого всегда не хватало. Валь желал, чтобы спокойное время длилось как можно дольше, Хань поддержала его, но заметила, что спокойствие – это хорошо, но лишь бы без скуки. А ещё чтобы дети болели меньше. Кай пожелала успешно поступить, а после окончания обучения она и Нев хотели несколько лет посвятить путешествию к различным аномалиям мира, чтобы потом осесть дома и завести детей. Нев, как типичный наг, думал на одного, а Кай настаивала на двоих, у людей обычно ведь и того больше иметь принято. Ханхье на это шутила, что станет тётушкой и бабушкой одновременно, наплевав на всякое отсутствие родства, да и Валя обязательно подключит к общению с детьми. Своих нет, так хоть другу помогут нянчиться, да и вообще, семейный врач и добрый дяденька лишними не будут. Главное – до этого всего дожить. Кайли с интересом осматривалась, не представляя, где будут танцевать. Здесь не было сцены или чего-то подобного, народ собирался вокруг большого, но не слишком глубокого кратера, края которого тоже были освещены. Разговоры затихли. Послышалась пока ещё тихая, очень медленная, светлая и наполненная пронизывающей гармонией мелодия. Все обратили взгляды наверх. Там появлялись и исчезали огненные ступени, по которым неспешно, как солнце во время летнего заката, спускался Шасс. Могло казаться, что его одежды как обычно черны, но в отблесках света становилось заметно, что они тоже пылают густым огнём. Раздался мощный аккорд совершенно противоположной мелодии, которая на удивление ладно в итоге сплеталась с первой. Вспышка-спираль протянулась от свода до дна кратера, и на её месте возникла Нальхе. Как всегда яркая, звонкая, она сама будто светилась и казалась какой-то неземной, не из этого мира. С новым аккордом она вскинула руки, звеня серебристыми бубенцами, развернулась – на её лодыжках тоже были бубенцы, что блистали и звенели. Несмотря на расстояние, все было очень хорошо видно. Каждый жест, каждую эмоцию и деталь образа. Спокойствие заходящей жизни, уверенной в том, что всё вернётся, что некуда спешить и не из-за чего переживать, ведь цикл естественен и незыблем. Внезапность и неотвратимость смерти, готовой очистить и обновить всё к наступлению нового цикла. Яркость и неуловимость последнего мига, как последний луч солнца перед тем, как в мир полностью войдёт ночь. Движения Нальхе были быстры, она напоминала пламя на ветру, и также пламенна и ритмична была её мелодия. Сильная, захватывающая. В противоположность ей Шасс двигался очень плавно, словно каждый жест имел особый смысл, уловить который можно только вслушавшись в такую же неспешную, тонкую мелодию. Они были противоположны, но не в конфликте. Дополняли друг друга, делая картину мира полной. Жизнь не может обновляться без смерти, само понятие смерти пропадёт, если исчезнет жизнь. Иногда танцоры пересекались, и в то же время сливались на миг мелодии, чтобы после опять разойтись. Мягкий свет окружал их, то теплея, то становясь внеземным, холодным. Происходящее очаровывало, прогоняя все прочие мысли, заставляя только следить и понимать. Что именно? Свою душу. Находить в ней свет и тьму, собственное сплетение противоположностей, их противоречия и единение. И принимать их, принимать себя. А ещё это время попрощаться с обидами, с тем, что тяготит, чтобы уступить место вере в свет, надежде и ожиданию чуда. Чудеса бывают, но надо уметь их видеть и принимать. Слышать тонкую мелодию мечты и помогать ей твёрдыми ударами воли. И дорога в будущее не ускользнёт, как змея в высокой траве.