««Если по какой-то причине вы не можете сказать неприятному вам человеку все, что вы о нём думаете, подарите ему базилик». Архивы Старой Земли: «Язык цветов».
Ничего особенного в этой звёздной системе не было: только несколько непримечательных планет, вращающихся вокруг тусклого маленького солнца. Но почему-то один из официальных маршрутов местного туристического агентства пролегал именно здесь. Не сказать, чтобы маршрут этот пользовался популярностью, однако скачанное Аргзой на бортовой компьютер приложение тем не менее бодро заверяло, что на одной из этих планет располагается лучший парк развлечений галактики. Другое приложение уведомляло о том, что парк давно заброшен, зато поведало о бесплатной парковке, заправочной станции и сувенирном киоске, расположившихся на крошечном спутнике этой планеты. И, поскольку топливо у них как раз подходило к концу, Аргза направился именно туда. Спутник, впрочем, тоже оказался заброшенным. Сувенирный киоск был закрыт и покосился от времени, на парковке было пусто. Заправка, прикреплённая к мини-космопорту, обслуживалась автоматически, и Аргза в порыве жадности стал бороться с машиной за то, чтобы топливо ему досталось бесплатно. Выглядело это, надо сказать, нелепо: Аргза бил раздатчик кулаком, пинал и тряс, и даже, кажется, угрожал ему, ворча себе под нос. Сильвенио наблюдал за этим со смирением привычного к чудачествам варвара человека: ему было известно, что Аргза успел раздобыть где-то во время предыдущих остановок чью-то кредитку, а значит, и расплатиться вполне мог. И тут, когда борьба Аргзы уже — на удивление — почти увенчалась успехом, ожили динамики, развешанные по стенам порта. По заправке разнёсся голос: — Кхм. Признаться, наблюдать это всё довольно увлекательно, но буду с вами откровенной, ребята: цистерны уже давно пустые. Вам не выжать ни капли, даже если бедный автомат-раздатчик останется на всю жизнь с неизлечимой психологической травмой от такого обращения. Они заоглядывались — и только тогда заметили следившие за ними подмигивающим красным глазком камеры. Аргза выругался и прищурился, явно готовясь к драке. Сильвенио — снова привычно — испытал прилив стыда за него перед неведомыми наблюдателями. Голос продолжил: — Ладно, слушайте, здесь только я. Так что за акт вандализма и попытку мошенничества никто с вами разбираться не будет. Но если вам нужно топливо, я бы предложила откачать его из других кораблей — у меня тут целая свалка их возле дома. А в обмен на эту маленькую помощь — ну, может, зайдёте в гости? Тут ужасно скучно, как видите. Аргза вопросительно обернулся к Сильвенио, и они обменялись взглядами, произведя некий бессловесный диалог. Потом Сильвенио кивнул, и Аргза пожал плечами: когти были при нём, здоровье тоже успело полностью восстановиться, так что он считал себя готовым к любому повороту событий. В конце концов, топливо им действительно не помешало бы. — Приглашение принято, — он осклабился в камеру. — Веди. Голос провёл их через терминалы порта к выходу из здания и дал указания насчёт того, куда идти дальше. Неподалёку от порта, рядом с закрытым сувенирным киоском, их уже ждал электрокар с дистанционным управлением. Голос — раздававшийся уже из навигатора электрокара — радостно приветствовал их «на борту». — Не желаете экскурсию? — предложил голос. — Особо тут по дороге смотреть не на что, но я могу попробовать выбрать для вас какой-нибудь более живописный маршрут. С чуть более ярким «ничего» по сторонам. Сильвенио был не против — а вот Аргза фанатом болтающих с ним машин не являлся, и от экскурсии они в итоге отказались. Электрокар тронулся с места, и некоторое время они в тишине ехали по неровной, усеянной мелким гравием дороге. Атмосфера на спутнике была явно искусственной, некоторые дороги и участки вроде парковки были заасфальтированы, но на этом энтузиазм местных колонизаторов, как видно, закончился: ни растений, ни каких-либо элементов инфраструктуры обнаружить не удалось. Наконец электрокар привёз их к приземистому тёмному зданию, раскинувшемуся по пустоши подобно громадному раздавленному насекомому — Сильвенио отчего-то вспомнился бывший корабль Аргзы, железный монстр-паук. — Эй! Привет! Ну, вот и вы, а? У входа в здание, перед массивной открытой дверью, напоминающей дверь бункера, стояла женщина в белом медицинском халате. Короткие чёрные волосы были заколоты на затылке гребнем; на халате и на лице темнели пятна масла. — Извиняюсь за свой вид, — женщина улыбнулась им и развела руками. — Заработалась, сами знаете, как это бывает. А тут вдруг — гости. Анита Блэк, приятно познакомиться. Она бодро пожала руки поочерёдно Аргзе и Сильвенио, предварительно вытерев ладонь об халат. Пальцы у неё были тонкие и белые, но неожиданно сильные. — Сильвенио Антэ Лиам, — представился эрландеранец в ответ, не видя смысла скрывать своё имя здесь, в этом Богом забытом месте. — Хранитель Знаний, а? То-то я думаю, ваше лицо мне кажется знакомым! — она перевела любопытствующий взгляд на молчавшего Аргзу, который рассматривал её наполовину подозрительно, наполовину насмешливо. — А вот ваше лицо я в новостях не припомню. Хотя, судя по вашей гнусной попытке украсть топливо, для этого мне нужно было смотреть криминальную хронику, верно? Она будто не осуждала вовсе, а дружески шутила. И, похоже, варвару её шутка пришлась по душе, потому что он усмехнулся и представился тоже: — Аргза Грэн. Где свалка кораблей? Она небрежно указала куда-то себе за плечо. — Возле другого входа. Проще пройти напрямик через здание, чем объезжать. Я покажу. Но помните: вы обещали составить мне компанию. Теперь не отпущу вас раньше ужина. — Мы рады будем поужинать с вами, — Сильвенио улыбнулся. Но Аргзу не так легко было сбить с пути: — Сначала — топливо. Потом — посмотрим. В результате сколько-то времени они потратили на то, чтобы добраться до свалки кораблей, действительно обнаружившейся за казавшимся необъятным зданием, на то, чтобы Тёмной техникой перекачать топливо из разных кораблей (некоторые из которых, как заметил Сильвенио, не были ни старыми, ни в достаточной мере повреждёнными, и непонятно, почему они оказались здесь) в бак их челнока, и на то, чтобы Анита всё-таки уговорила их остаться. На спутнике стемнело. Они решили, что для разнообразия было бы неплохо переночевать в кровати, а не в неудобных креслах. — Располагайтесь! — довольная их решением, Анита показала им комнату. — И спускайтесь на первый этаж, в столовую. Я сейчас приведу себя в порядок и тоже спущусь. К ужину Анита спустилась уже совершенно преображённой: халат сменился коротким коктейльным платьем, удобные домашние тапочки превратились, как по волшебству, в элегантные чёрные туфли в тон, волосы были уложены в аккуратное каре. Никаких пятен, конечно, больше не было и в помине, и теперь стало видно, что кожа у Аниты характерно бледная, как у кого-то, кто не слишком много времени проводит на свежем воздухе. Впрочем, вероятно, на этом спутнике прогуливаться было особенно и негде. На стол накрывали молчаливые дроиды, ранее Сильвенио не замеченные: часть этой роботизированной прислуги выглядела почти по-человечески, часть — не очень. Сильвенио наблюдал за дроидами настороженно, но вопросов о них решил пока не задавать. — Итак, позвольте спросить — какими судьбами в нашу глушь занесло самого Хранителя Знаний? — спросила она, пока дроиды разливали вино. — Неужели вы к нам с инспекцией? — Нет, — Сильвенио помедлил, раздумывая, стоит ли сообщать правду. — Видите ли… обстоятельства вынудили меня покинуть Эрлану. Сейчас я возвращаюсь туда. Длинным путём. — Ну, и как вам здесь? — Анита со светским видом качнула бокалом. — Это была раньше исследовательская база, когда спутник только колонизировали. Системы здесь, разумеется, все автономные. Предполагалось даже, что сюда перевезут всех лучших учёных с основной планеты, чтобы этот космический булыжник тоже чем-нибудь прославился. Но, как видите, затея не выгорела, и когда закрылся главный парк развлечений, отсюда все тоже как-то быстро разлетелись кто куда. Я тоже тут работала, а потом решила остаться и сделать эту дыру своими единоличными владениями — никто не возражал. Подключилась к системам наблюдения — и вуа-ля, теперь я могу приглашать к себе редких посетителей заправки. Почему-то она пользуется необъяснимой для меня популярностью. Взгляд её то и дело украдкой соскальзывал на варвара, будто намагниченный. Казалось, услышав, что Сильвенио здесь не в качестве официального лица, она потеряла к нему интерес. — Здесь… необычно, — отозвался Сильвенио вежливо. — Простите, но вам здесь не одиноко? Этот спутник — и этот дом — довольно большой. Анита отмахнулась: — О, вовсе нет. Мои питомцы и мои маленькие лабораторные мышки скрашивают мне досуг. Впрочем, да, иногда я скучаю одна: с дроидами особенно не поболтаешь, — она снова стрельнула глазами в Аргзу и благосклонно ему улыбнулась. — И тогда провидение посылает мне таких вот интересных гостей. Аргза только хмыкнул, нетерпеливо подцепляя ножом мясо на своей тарелке: правила этикета никогда не были его сильной стороной. Сильвенио понял, что обязанность вести беседу снова ложится на него. — А в какой конкретно области вы занимаетесь исследованиями, если не секрет? Но всё внимание Аниты, несмотря ни на что, по-прежнему занимал Аргза. Она смотрела на то, как ходят под кожей мощные мышцы его торса при дыхании — шубу варвар даже не думал запахнуть — с каким-то голодным волнением. — Разные области, — ответила она несколько рассеянно. — Занимаюсь, знаете ли, то тем, то другим — как душа ляжет. Мистер Грэн? Надеюсь, я угадала с блюдом? Я редко ем мясо сама, но мне показалось, что вам оно как раз придётся по вкусу. Аргза наконец соизволил заметить её попытки вовлечь его в разговор и ответил ей довольной усмешкой: — Да. Правильная догадка. — М-м. Значит, я по-прежнему разбираюсь в мужских предпочтениях. Приятно знать. Какое-то время они ели молча. Потом Анита, к своей тарелке почти не притронувшаяся, не выдержала снова: — А вы, мистер Грэн, чем занимаетесь по жизни, если не секрет? Бандитствуете на заправочных станциях и грабите караваны? — Как душа ляжет, — тот снова хмыкнул, отзеркаливая её ответ. Последний кусок мяса варвар прожевал, глядя Аните в глаза, и Сильвенио заметил, как она в ответ вызывающе облизнула губы, глотнув вина. Ему становилось некомфортно наблюдать за этим немым и абсолютно неприкрытым флиртом: он чувствовал себя лишним. — Прошу прощения, но вы двое… — она оглядела их обоих из-под ресниц, выразительно выгнув бровь и понизив голос. — Ну, вы понимаете?.. Знаю, вопрос довольно бестактный, но, полагаю, меня можно простить за чрезмерное любопытство: сами видите, мне не так уж часто удаётся попрактиковаться в социальных навыках. Я здесь совсем одичала. — Мы… — начал Аргза уверенно. — …просто попутчики, — перебил его Сильвенио, сытый всеми этими намёками по горло. — Как я уже говорил, я оказался волей случая далеко от дома и попросил Аргзу проводить меня обратно. Вот и всё. Аргза посмотрел на него очень внимательно, словно бы пытался определить, насколько он серьёзен. Анита, в свою очередь, явно оживилась ещё больше. — Да? — спросила она Аргзу, не столько не доверяя ответу Сильвенио, сколько нуждаясь в подтверждении чего-то, что не было произнесено вслух. Убедившись, что Сильвенио ничего больше добавлять на этот счёт не собирается, Аргза повернулся к ней. Прищурился как-то оценивающе, избавившись от насмешливой снисходительности — от него теперь веяло непонятными, на взгляд Сильвенио, раздражением и досадой, — и сказал, неуловимо изменив интонацию: — Ага. Всё, как он говорит. Анита улыбнулась. Очень многообещающе. — Возможно, в таком случае я могла бы показать вам после ужина моё скромное жилище? Аргза сверкнул белоснежными зубами: — Возможно. Остаток ужина прошёл за бессмысленной поверхностной болтовнёй. Потом Сильвенио сделал то, что от него негласно ожидалось: ушёл в выделенную им гостевую комнату, сказав, что устал с дороги, и поблагодарил хозяйку за ужин. Он чувствовал, как Аргза смотрел ему в спину, и чувствовал исходившую от него злость — а потом услышал тихий смех Аниты, которой Аргза уже что-то тихо говорил вполголоса, и решил, что дальнейшее — уж точно не его дело. Ночью ему спалось скверно. Снаружи здания душераздирающе завывал ветер, словно бы пытавшийся что-то до него донести; по старым трубам ходили надрывно гудевшие сквозняки; сны были беспокойные и какие-то мутные. Под конец зыбкое марево сновидений вытолкнуло Сильвенио на начинавший здорово пугать его серый пляж — и он проснулся окончательно, боясь вновь провалиться в никуда. В кровати было холодно. Знакомое чувство одиночества и тоски поселилось где-то в груди, и Сильвенио ещё некоторое время лежал, пытаясь вернуться сознанием в реальность. Сосредоточиться на чём-то другом не получалось: все его мысли служили этой тоске только лишним топливом. Его дом был всё ещё так далеко, его дело в мире продвигалось всё ещё так медленно, и все пережитые горести терзали его разом в стылой темноте комнаты… а Аргзы не было рядом. Оказалось, что за время их совместного путешествия, начавшегося на Динле, он заново привык к постоянному присутствия варвара поблизости. «Плохая привычка, — укорил он себя. — Ни к чему хорошему она не приведёт. Мы оба — взрослые люди, и он не обязан нянчиться со мной, как с ребёнком. Я уже давно вырос». Тем не менее оставаться в постели дольше он был не в силах. Комнату заливал серый предрассветный сумрак, и Сильвенио решил, что, если прогуляется самостоятельно по базе, никому вреда не будет. К его удивлению, за одной из дверей в коридоре горел свет. Дверь эта была приоткрыта. Сильвенио, посомневавшись с минуту, всё же постучал: этим тревожным утром ему хотелось компании. — Ага, входите! Голос принадлежал Аните, и идея войти теперь не казалась такой уж хорошей — но отказываться от прозвучавшего приглашения было бы не слишком воспитанно. Сильвенио толкнул дверь. Он оказался в небольшом, ярко освещённом помещении, наличием широкоформатных мониторов напомнившем Сильвенио комнату Контроллера в кибер-пространстве Близнецов. За длинным извилистым столом, на котором эти мониторы размещались полукругом, устроилась, потягивая кофе, Анита, уже вновь облачённая в халат и собравшая волосы гребнем. Завидев Сильвенио, она приветственно махнула ему рукой, приглашая к ней присоединиться. Он нерешительно подошёл к столу. — Доброе утро. — Доброе — не то слово, — похоже, она находилась в прекрасном расположении духа, несмотря на ранний час. — Просто замечательное утро, скажу я вам. Вы тоже ранняя пташка, я смотрю? Хотите кофе? Прислуга принесёт. — Нет, спасибо, — он покачал головой. — Я… мне не спалось. Я вам не помешал? — Да нет, ничуть. У меня тут выпало рабочее настроение. Берите себе стул и садитесь — хочу вам кое-что показать, раз уж вы здесь. Мне интересно ваше мнение насчёт моего текущего проекта. Признаться, я даже рада, что ваша бессонница привела вас сюда так рано — вы застанете самое начало, а это всегда интересно. Поколебавшись, он, против воли заинтригованный, всё же сделал, как она сказала — подтащил к её столу ближайший стул и взглянул на мониторы. Пока было мало что понятно: на одном экране он увидел помещение со спящими на полу людьми, другие же экраны и вовсе показывали пока только какие-то тёмные комнаты. — И в чём суть вашего проекта? — Вы сейчас увидите. Потерпите. — М-м… — он понял, что будет либо вежливым, либо честным. — Я не вижу… объект исследования. Анита удивлённо на него уставилась. — Объекты прямо на экране, Хранитель Знаний, — пояснила она тоном, каким разговаривают с несмышлёными детьми. Его предчувствие сформировалось в мрачное ощущение дежавю. Вот оно, подумал Сильвенио. То, что обычно превращает любой их визит куда-нибудь в сплошные проблемы. Он начал догадываться, откуда взялись на «свалке» все эти корабли. — Это люди, — заметил он очевидное. И, поскольку Анита продолжала недоумённо его разглядывать, добавил: — Они, по крайней мере… дали своё согласие на участие в ваших экспериментах? — О, — на лице Аниты наконец обрисовалось понимание. — Вы думаете, стоило их об этом спросить? Это интересная практика, но не слишком действенная, должна заметить. Было бы обидно не получить достаточного количества лабораторных мышек из-за такого пустяка, как отсутствие формального согласия. Он молча смотрел на неё. Анита наклонила голову вбок и вопросительно изогнула красивые брови: Сильвенио видел, что она честно пытается вникнуть в причины его внезапной хмурости, но не слишком в этом преуспевает. — Вас беспокоит формальный аспект? Если это так, не волнуйтесь — моя деятельность не привлекает внимания Федерации: я стараюсь набирать не больше образцов, чем позволяет общая статистика людей, пропадающих бесследно при загадочных обстоятельствах. Космические аварии, нападение пиратов — всякое случается, никто и не задумывается о том, пропадают ли они в определённом сегменте космоса. В эту систему вряд ли будут отправлять поисковые экспедиции. Кроме того, тут нет ничего незаконного — прилетают они сюда сами. Люди на экране, один за другим, приходили в себя, и было ясно по встревоженным и испуганным лицам: что-то с ними не так. Знакомое лицо внезапно всплыло в углу монитора, вызвав у Сильвенио волну краткой дрожи от нахлынувших воспоминаний. Он поспешно отвёл взгляд и понадеялся, что ему только показалось. — Меня беспокоит… скорее, этический аспект. Удивление на лице Аниты сменилось насмешливостью. Она разглядывала Сильвенио с ласковой улыбкой, попивая свой кофе, и он чувствовал, как мысленно она взвешивает на воображаемых весах его благоразумие и его интеллект. — Значит, этический аспект, — повторила она с беззлобным смешком. — Любопытно. Вас, Хранитель Знаний, беспокоит этический аспект. Вы ещё даже не знаете суть моего эксперимента, однако заранее его осуждаете — только потому, что в качестве объектов выбраны люди? Должна заметить, для вас это довольно занятная позиция, коллега. — Что вы хотите этим сказать? Она улыбнулась ещё ласковее. — Только то, что ваши эксперименты известны всему миру, Хранитель Знаний — и, заметьте, при этом ещё никто из серьёзных учёных, я полагаю, не предъявлял вам никаких претензий относительно этического аспекта. Сильвенио побледнел. Чувство дежавю снова посетило его, будто он уже имел подобный разговор — с другим собеседником и другими словами, но всё на ту же тему. — Мои… эксперименты? Я их не провожу. Я не ставлю на людях опыты. — Ну да, — снова последовал смешок. — И ваша грандиозная программа, с Новым Судом, с методикой «реабилитации» и со всеми этими изменениями в законах Федерации, разумеется, вовсе не является колоссальным социологическим экспериментом. Впрочем, — она пожала плечами, — называйте это, как вам угодно: чем бы ваша работа ни была, а она заслуживает уважения хотя бы из-за своей масштабности. Сильвенио вновь перевёл взгляд на экран и убедился: не показалось. Его тревожило присутствие там этого человека, который, пусть и косвенно, обеспечил ему столько неприятных дней и ощущений. — Вы не видели Аргзу? — спросил он, решив сменить тему. Анита усмехнулась с оттенком пошлой шутки, не произнесённой вслух, и как-то сладко потянулась. — О, ещё как видела. Это было… довольно увлекательное общение. Я хочу сказать — ух, давно ко мне сюда не заглядывали такие жеребцы!.. Кхм. Простите. Плоть слаба, а я, как говорится, всего лишь человек. Ваш попутчик вам всё ещё нужен, Хранитель Знаний? Я его реквизировала и, боюсь, не смогу выдать его вам до окончания эксперимента. Но не волнуйтесь, если он вам действительно необходим, я постараюсь вернуть его более-менее в целости и сохранности после. Если, конечно, он будет вести себя здраво. Сильвенио нахмурился. — Вы его — что, простите? — Реквизировала, — Анита терпеливо указала на монитор. И тут он увидел. Аргза и впрямь был там, но то, что поначалу Сильвенио его не заметил, было совершенно не удивительно. — О Боже… Что… что с ним такое? — Наконец интересуетесь предметом моего исследования? — …да. Анита рассказала ему. Он выдохнул, и его рот превратился в узкую неодобрительную щель. — Вы можете пустить меня туда? Анита скептически на него уставилась. — Зачем? — Я хотел бы им помочь. Она побарабанила пальцами по столешнице. Поставила на стол опустевшую чашку и сказала уже серьёзно, без иронии: — Вы должны понимать, что, даже если окажетесь там, я не могу позволить вам вмешиваться в ход эксперимента. Я долго готовилась к этому, знаете? И с вашей стороны было бы как минимум некрасиво портить мою работу. Мне придётся подключить вас к участию, подвергнуть тому же воздействию, что и остальные образцы. Это наверняка будет не слишком приятно. Возвращаясь к вашему вопросу: да, я могу пустить вас туда. Но с тем условием, что, если я решу, что вы нарушаете мои планы, мне придётся вас отстранить, а эксперимент начать заново — с более жёсткими условиями для всех объектов опыта. Я целиком контролирую это здание — так что, не сомневайтесь, смогу сделать это в любую минуту. В моём распоряжении также имеются сканеры и блокаторы телепатических импульсов, имейте в виду: я буду тщательно следить за тем, что именно вы передаёте по мысленным каналам. Кроме того… я и в самом деле полагаю, что наблюдать за процессом отсюда будет куда безопаснее. И куда интереснее. И, честно говоря, так у вас будет куда больше шансов предсказать результат. Сильвенио вновь покачал головой. Аргза был там, а он — здесь, и ничего хорошего обыкновенно не происходило, когда они разделялись. Да и потом, наблюдать за этим опытом вместе с Анитой казалось… не слишком человечным. Он — не ставит на людях опыты. Он просто хочет для них блага. И если он может помочь лично, пусть даже в чём-то малом — он поможет. — Тем не менее, — произнёс он. — Я настаиваю, мисс Блэк. — И вы согласны на мои условия? — ему достался ещё один пристальный взгляд. — Да. — Что ж… — она выглядела разочарованной. — Как угодно. Жаль — но это ваше решение, ничего не поделать. Затем она достала из кармана халата коммуникатор, набрала на нём какую-то команду — и в комнате появились вчерашние дроиды. — Проводите Хранителя Знаний в Лабораторию-1, мальчики. Только, — она кинула им кусок какой-то ткани, — завяжите ему глаза. Сильвенио был не в том положении, чтобы возражать. *** Аргза открыл глаза. Действие это отняло так много усилий, будто на веках лежало по свинцовому бруску — и, что гораздо неприятнее, дышать тоже было непривычно тяжело, словно его похоронили под обломками разрушенного здания. В голове было как-то мутно: последнее, что он помнил — это как заснул в постели Аниты, куда пришёл отчасти потому, что тело требовало некоторых определённых удовольствий, которые вот уже сколько времени отказывался предоставить недотрога Лиам, а отчасти — из-за злости на него же. Чувствовал он себя преотвратно. Наверху был потолок — уже хорошо, что не, к примеру, крышка гроба или решётка. Вокруг слышались голоса: кто-то тихо плакал, кто-то переговаривался, кто-то что-то бормотал. Аргза попытался активировать когти — пальцы заломило резкой болью, и он не понял, получилось у него или нет. — О, смотрите, кто проснулся! — раздался неподалёку знакомый голос. — Ну, доброе тебе утречко, брат! Аргза с трудом повернул голову. Он увидел, что находится в незнакомом помещении: ни мебели, ни окон, только голые бетонные стены. В самом углу, под потолком, моргала красным огоньком миниатюрная камера наблюдения, снабжённая антивандальной защитой. У стен сидели люди в самой разной одежде. Одним из этих людей, к удивлению и тайному раздражению Аргзы, оказался приснопамятный Уоррен Томп. Он был взъерошен сильнее обычного, небрит и сам на себя не похож: ни хорька, ни лису он больше не напоминал, исчезли все его ужимки и вечная усмешка. Аргза никогда не видел его таким угрюмым — ни за время их пребывания на Эрландеране, ни за время, проведённое в Братстве Хаоса. Но, вне всяких сомнений, это был именно он. — Какого… Голос слушался плохо: лёгкие отказывались выдавать что-то громче шёпота. Проклятье, да что с ним случилось? Он поморщился, не договорив. Кое-как, с большим усилием, приподнялся на локтях — руки тут же задрожали от напряжения. Он нахмурился… и только тогда понял, почему так странно себя чувствовал. Его тело напоминало старую ссохшуюся ветку: кости и суставы уродливо выпирали, натягивая кожу. Мышц практически не осталось — вот почему двигаться было так тяжело. Когти на руке всё-таки активировались, но от них пальцы совсем перестали сгибаться, и пришлось их убрать. На впалую грудную клетку и ввалившийся живот жалко было смотреть. Ноги, казавшиеся теперь тонкими и длинными без привычного каркаса мускулов, внушали сомнения в том, что такими ногами вообще возможно ходить. Шубы не было. Он оставил её у Аниты. Ну, разумеется. Глупо было терять бдительность только потому, что эта баба показалась ему сперва адекватной. Он сжал зубы и выругался себе под нос. Не помогло. Он выругался снова, крепче и витиеватее. Легче не стало: мираж, к сожалению, исчезать не спешил. — Заценил, да? — Уоррен, наблюдавший за ним, хрипло и мрачно рассмеялся. — Заценил, куда приводит компания этого хиппаря? Вот тебе и «твоя собственная сторона»! Аргза лёг обратно, экономя силы. Отдышался, игнорируя Уоррена. Огляделся снова, на этот раз — внимательнее. Его взгляд тут же привлекла заветная синяя макушка и худая спина; сердце пропустило удар. Он сипло позвал, недоумевая и досадуя, почему эта макушка находится от него так далеко: — Лиам. Никакой реакции. Лиам склонялся над чернокожей женщиной в военной форме, лежавшей на одеяле, и что-то успокаивающе ей говорил: Аргза слышал только тихое журчание его голоса. Женщина, казалось, не слушала: глаза её были широко открыты, челюсть напряжена, и она не произносила в ответ ни слова. Аргза увидел, что Лиам сжимает её руку. Ему это не понравилось. — Лиам, — повторил он громче, начиная злиться. Тот так и не обернулся. Зато Уоррен ощерил мелкие зубы в безрадостной усмешке. — Одно радует, — произнёс его бывший подельник зловеще. — Тираны страдают вместе с угнетаемым народом. Настоящий коммунизм! Помимо них четверых, тут находилось ещё шесть человек, и лица их выражали почти одинаковую подавленность. Правда, одно из этих шести лиц — Аргза встретился взглядом с какой-то одетой в белое женщиной — выражало, скорее, одну только всепоглощающую ненависть, не направленную ни на кого конкретно, а изливающуюся на весь окружающий мир в целом. Другое лицо не выражало вовсе ничего — какой-то бородатый лысый сморчок сидел, привалившись к стене, и пускал слюни, бессмысленно таращась в потолок. Крепкого сложения метис с загорелой кожей и светлыми волосами беззвучно трясся, обхватив себя руками — похоже, словил паническую атаку. Ещё один парень, тоже довольно крупный, в некоторой озадаченности кашлял, но в целом вёл себя спокойно. Третья из присутствующих здесь женщин, в блестящем вечернем платье и с тревожными запавшими глазами, как-то растерянно оглядывалась по сторонам, волнуясь и потея; Аргза вспомнил, что видел её лицо в какой-то передаче по Сети. И один… одно существо рыдало, забившись в угол и закрывшись руками. Аргза затруднялся сказать, какого пола или возраста этот человек, и человек ли это вообще: волос не было, видимые участки кожи или фигуры, покрытые язвами, наростами и гнойниками, вызывали какое-то инстинктивное отвращение, и рассматривать существо подолгу совершенно не хотелось. «Что происходит, чёрт тебя дери?— мысленно спросил он у Лиама, понимая, что повышать голос сейчас попросту бессмысленно. — Где мы?» Наконец Лиам повернулся к нему. Удивлённо моргнул, всё так же не отвечая. Поколебавшись мгновение, встал, подошёл к нему. И сказал: — Тебе тоже плохо? Я чувствую от тебя… какое-то волнение. Я могу тебе помочь? Аргза посмотрел на его лицо: открытое, доброжелательное, участливое. Как никогда юное и неуловимо разгладившееся. Исчезла привычная уже серьёзная морщинка между бровей, исчезло напряжение, не оставлявшее его, кажется, с того самого момента, как Аргза привёл его на свой корабль ещё ребёнком. Нехорошее предчувствие скрутило внутренности в тугой узел. — Кончай придуриваться, — просипел он. Лиам улыбнулся — вежливо и непонимающе. Склонил голову набок, разглядывая варвара с каким-то странным выражением, которого Аргза никогда не видел у него прежде: будто он пытался что-то припомнить. — Я тебя знаю? — спросил он наконец, всё ещё улыбаясь. — Мне кажется, что да. Аргза похолодел. Нет, всё это просто чёртов кошмар, галлюцинация, чья-то иллюзия — что угодно. Этого не могло быть в реальности. Он не мог быть — таким, и Лиам не мог… ведь не мог же?.. Нет, нет, нет. Ни за что. Лиам бы не стал — намеренно. Не снова. Не стал бы. Он выучил урок, он больше не поступил бы с ним так. Верно? — Я Аргза, — он с усилием приподнялся снова, неверяще и напряжённо вглядываясь в лишённые всяческого узнавания голубые глаза. — Ты знаешь меня. Перестань. Лиам, это не смешно. Внезапно комнату будто встряхнуло. Затем ещё раз — и стены вдруг с грохотом стали смещаться навстречу друг другу. Люди — кто мог — повскакивали со своих мест, встревоженно переглянулись. Существо в углу затихло, как по сигналу, девица в военной форме приняла сидячее положение, а пускавший слюну очкарик не среагировал вовсе. Лиам растерянно вертел головой. В воздухе, под самым потолком, возник голографический таймер, который тут же начал обратный отсчёт: судя по всему, у них было три минуты. — Что это за хрень? — выдавила женщина в белом. Стены сдвинулись ещё сантиметров на пять. — О Боже, о Боже, мы ведь умрём, не так ли? Нас раздавит в лепёшку! — это был метис, затрясшийся ещё сильнее и отскочивший в центр помещения. Аргза решил, что разговор с Лиамом можно пока отложить. Он попытался встать — безуспешно. Предательское тело не слушалось. Стены сдвинулись ещё, уже гораздо заметнее, время на счётчике продолжало бежать в обратную сторону. — Это очень смешно, если задуматься, — поделился с ним Уоррен, всё ещё странно мрачный. — То, как выглядит теперь грозный Паук. Даже жаль, что я не могу оценить такую отличную шутку. Лиам, сочувственно на него смотревший, бросился помогать: потянул Аргзу вверх, почти полностью принимая на себя его вес — чувствовать себя таким беспомощным было просто отвратительно. Истончившиеся ноги держали едва-едва: будто и не его это тело было, а какие-то титановые доспехи, висевшие на нём мёртвым грузом. — Кажется, всё не очень хорошо, да? — спросил Сильвенио неуверенно, слегка кряхтя под тяжестью варвара. — Что… что случится, когда стены сдвинутся до конца? С его помощью Аргзе удалось перебраться ближе к центру комнаты, где он в изнеможении снова лёг на пол. Дамочка в вечернем платье всё настойчиво пыталась что-то сказать, но из её рта не вылетало ни звука, и она, волнуясь от этого только больше, активно жестикулировала пухлыми руками. — Вы в порядке, мэм? — кашлявший здоровяк помог подняться девице в военной форме, и она встала, всё ещё напряжённая каждой клеточкой тела, но так и не отозвалась и на обращавшегося к ней так и не взглянула. — Мэм? Вам помочь? Видимо, решив, что, раз парень вызвался добровольцем, то его можно записать во всеобщие спасители, дамочка без голоса повисла на его руке и затрясла его, всё ещё пытаясь что-то донести. — Обожеобожеобожеобоже… — метис схватился за голову. — Мы заперты здесь, и нас раздавит, и мы умрём, и даже если нет — нам уготовлено что-то ужасное, о Боже, почему мне так страшно, я никогда раньше не… — Заткнулись все, — сказал Аргза тихо, но веско. — Мешаете думать. Стены двигались уже беспрерывно, с тихим гулом — но пока ещё достаточно медленно. В помещении становилось всё теснее. По всей видимости, момент, когда счётчик обнулится, должен был означать не последнюю секунду пустого пространства, а сигнал к тому, чтобы механизм бросил раскачиваться и прихлопнул их всех разом в мгновение ока, оставив только кровавую кашицу на стенах. На Аргзу, сжимая кулаки, надвинулась девица в белом. Её лицо было искажено яростью. — «Заткнулись»? Да кто ты такой?! С чего ты взял, что можешь нам указывать?! Аргза презрительно взглянул на неё снизу вверх. — Ты или затыкаешься, — ответил он ей спокойно. — Или подыхаешь. Как все остальные. Он почти шептал, дышал тяжело и прерывисто, вынужденный тратить силы на речь — но металла и угрозы в его взгляде всё ещё было предостаточно. Она прищурилась, перевела взгляд на молчащего Сильвенио и решила накинуться уже на него: — А ты чего уставился?! Думаешь, я не знаю, кто ты? Помнишь наш флот, мерзавец?! Аргза наконец вспомнил, где видел такую же белую рясу, как у неё. Когда-то, в другой жизни, один вид этой рясы вызывал у него безотчётный зубовный скрежет: её носил проклятый Люмен, так и норовивший увести Сильвенио у него из-под носа. Миротворица, значит. Забавно. Обычно они были и вполовину не такими агрессивными, как эта. — Я не знаю, о чём ты говоришь, — отозвался Лиам мирно. — Я не помню никакого флота. Не помню, как здесь оказался, но постараюсь помочь, чем смогу. Мы знакомы? Уоррен, которому тоже, по всей видимости, надоело сидеть без дела, подошёл к Аргзе и грубо отодвинул в сторону заистерившую женщину. Та замолчала, и по скулам у неё заходили желваки. — Ладно. Ситуация — дерьмо, даже я это признаю. Но ты — Паук, братец. Ты уже придумал, как нам выбраться, я тебя знаю. Итак? План? Обыкновенно планов у самого Уоррена было несколько — основной, запасной и ещё какой-нибудь план исключительно ради веселья. Но сейчас он, похоже, пребывал то ли в депрессии, то ли в глубокой хандре — и ничего не предлагал. Смотрел он по-прежнему исподлобья. Пару мгновений царила тишина: услышав слово «план», все выжидательно уставились на Аргзу, которому был задан вопрос. Тот осмотрелся внимательнее. Затем сказал: — Просто проверка. Ищите то, что нас выпустит — оно где-то здесь. — Ключ к выходу спрятан в комнате, — понял Сильвенио. — Нужно искать подсказки. Неожиданно существо в углу робко подняло руку — похожую на реквизит для дешёвого фильма ужасов — и плаксивым, на удивление тонким голоском сказало: — А… а дырка для ключа… подойдёт? Как подсказка? — и шумно шмыгнуло носом. Все уставились на неё — теперь, когда существо заговорило, к нему легче было обращаться как к особе женского пола. Она показала на маленький железный кружок на стене рядом с ней, в котором виднелась замочная скважина. — Ключ, — подвёл итог Аргза всё так же тихо. — Ищите ключ, — и, кратко переведя дыхание, добавил: — Одежда. В самом деле, неспроста же им оставили ту одежду, в которой они прибыли на эту планету. Уловив эту мысль, люди принялись перетряхивать свои карманы и шарить по складкам на одежде. Наконец ключ действительно был обнаружен — в кармане юбки миротворицы, которая едва ли не швырнула его в Аргзу. Поймал ключ, впрочем, ловкий Уоррен, и он же вставил его в скважину. Три минуты к тому моменту почти истекли. С первой попытки Уоррен вставил ключ неправильно, и его начали подгонять со всех сторон — стояли теперь все вплотную друг к другу, толкаясь плечами и оттаптывая друг другу ноги. Пространства в комнате практически не осталось: они едва умещались вдевятером на образовавшемся пятачке. Томп огрызнулся: — Нахрен пошли, советчики чёртовы! Не торопите! Наконец ключ со щелчком провернулся. Буквально секундой позже щёлкнул и стенной механизм: счётчик как раз дошёл до нуля. Вот тут-то им и пригодилась фора, оставленная изначально механизмом. Потому что сначала со скрипом открылся люк в полу, в который они все провалились. Затем — буквально через долю мгновения — раздался страшный грохот где-то над их головами, и стало ясно: стены схлопнулись. Промедли они ещё всего пару секунд — и их размазало бы в лепёшку. Падение закончилось не самой мягкой посадкой где-то в темноте. Повисло молчание: в тишине все пытались определить, откуда ждать следующей угрозы, пока глаза привыкали к отсутствию освещения. — Ну?! — не выдержала, судя по голосу, всё та же миротворица. — Что теперь?! В этот момент наверху вспыхнула слабым голубоватым светом ещё одна голограмма. На этот раз — не счётчик, а выстроенные в ряд портретные фото с подписями и жизнерадостным смайликом возле каждой. Ровно девять. Фотографии Аргзы и Уоррена были взяты, по всей видимости, с их старых розыскных листовок. Большинство же остальных фото явно имели какой-то глянцевый формат. — Так, — хмуро произнёс Уоррен, поднимаясь и отряхиваясь. — Прикольно. А компашка-то собралась сплошь из знаменитостей, я смотрю. Итак, у нас есть: Паук, наш славный пиратик. Восходящая звезда оперы — не скажу, что я ваш поклонник, мисс Стравинни, но считайте, что я заочно очарован. Дважды лауреат Межгалактической Премии Турена, профессор с кучей степеней по химии и физике, Гарольд Ньюман. Чёртова представительница корпуса чёртовых миротворцев. Чокнутый Джефф из туповатого шоу «Ни за что!». Орсо Мелв из ещё более тупой передачи про здоровый образ жизни — смотрел как-то раз, укурившись в хлам, было очень смешно. Эта дамочка — вообще солдат грёбаной Федерации, её личико и не только их пиар-агентство использует обычно на всяких пропагандистских плакатиках с призывом вступать к ним в официальную армию — очень, кстати, соблазнительные плакатики, да. А ты, — в слабом сиянии было видно, как Уоррен, неприятно изумлённый, повернулся к той, которая нашла в предыдущей комнате щель для ключа. — А ты, судя по профайлу — «Мисс Галактика-116» позапрошлого года, с которой я как-то имел вполне приличный перепихон. Потому что методом исключения никого больше не остаётся. И, должен тебе сказать, детка… теперь мне даже не жаль, что я не перезвонил. Несчастная — под улыбающейся блондинкой на фото значилась подпись «Вероника Венсан», — разрыдалась снова, ещё отчаяннее. Уоррену, казалось, никакого дела до её рыданий не было — он уже повернулся в сторону Сильвенио: — А ещё среди нас — знаменитость всех знаменитостей, сам Хранитель Знаний! Главный вопрос: а не ты ли, приятель, это всё и устроил? Все повернулись к Лиаму. Тот смотрел в ответ с прежним недоумением: — Хранитель Знаний — это я? Звучит как будто знакомо, но… Простите. Я правда ничего не помню. Надеюсь, я ничего всё-таки не «устраивал». Картина начинает вырисовываться, подумалось Аргзе. «Профессор с кучей степеней», с открытым ртом таращившийся на голограммы, пресловутая миротворица, явно испытывающая прямо сейчас заметный дефицит человеколюбия, онемевшая певичка Эльза Стравинни, солдатка, чьи органы чувств, похоже, отказали напрочь, бледный и постоянно кашляющий участник программы про здоровье, победительница конкурса красоты, словно вылезшая из озера радиоактивных отходов, Чокнутый Джефф, — Аргза вспомнил теперь, что и сам пару раз видел его программу, — трясущийся и тихо скулящий от ужаса. Он сам, вряд ли способный сейчас поднять что-то тяжелее ложки. А Уоррен… он ещё не понял, что конкретно было не так с его бывшим приятелем, но что-то определённо приключилось и с этим пройдохой — всегда неунывающий и легкомысленный, сейчас он явно пребывал не в лучшем расположении духа. И ещё был, конечно, Хранитель Знаний, который в данный конкретный момент не знал вообще ничего. Ни своего прошлого, ни своего имени. Ни даже того, с кем сюда прилетел. — Главный вопрос, — сказал Аргза, скрипнув зубами, — это то, где тут… выход. Как по сигналу, вдоль стен загорелись тусклые лампы. Теперь было видно, что они находятся в безликом широком коридоре без дверей, сворачивающем направо. Сколько Аргза ни прислушивался, никаких опасных звуков впереди он не уловил. — Ладно, — миротворица Матильда Гамильтон сжала кулаки. — Ладно! Мне уже плевать, что там — это место действует мне на нервы! Не дожидаясь остальных, она первой зашагала к повороту, громко топая и решительно впечатывая каждый шаг в плитки пола. В тишине они слышали, как она прошла после поворота коридора ещё немного, остановилась, потопталась на месте. Ударила по чему-то железному то ли ногой, то ли кулаком, смачно выругалась. И вернулась. — Там закрыто, — проворчала она, ни на кого не глядя. Аргза хмыкнул: предсказуемо. Поманил к себе жестом Джеффа: — Ты. Будешь моей опорой. Тот округлил глаза: — Ч-чего? Да ты п-п-пират! Ни за что! Аргза показал ему когти, игнорируя тут же сковавшую пальцы боль. Джефф икнул, резко побледнев. Дрожа, помог ему встать, впечатлившись угрозой, и Аргза тяжело на него оперся. — Пошли. Сильвенио взял за руку профессора, Орсо Мелв неуверенно подхватил под локоть Джордан, девушку-солдата. Остальные шли сами. В молчании они завернули за угол и увидели то, что так раздосадовало Матильду: дальнейший путь преграждала широкая железная дверь во весь проход, закрытая на кодовый замок. — Да вы, блин, шутите, — пробормотал Уоррен, сплюнув себе под ноги. Наверху вспыхнула новая голограмма: таймер. Похоже, на этот раз у них имелась в запасе всего минута. Одновременно с этим в двери открылась перегородка, за которой обнаружился стеклянный террариум, наполовину заполненный тарантулами и чёрными скорпионами. — Наверное, код от замка спрятан там, — вежливо предположил Сильвенио. Уоррен повернулся к Джеффу, который при виде террариума сглотнул и отступил на пару шагов: — Кто-то точно пересмотрел твоего дурацкого шоу. Ну, вперёд! Ты такие штуки проделывал на камеру кучу раз, так? Давай, настало твоё время сиять! Тот отскочил к стене, только чудом не уронив опиравшегося на него Аргзу, и затрясся ещё сильнее. Сзади, из-за поворота, раздалось неясное шипение. Повеяло жаром. Сильвенио, как самый легконогий и любопытный, тут же пошёл проверить — Аргза не успел его остановить. — Н-нет, — забормотал Джефф. — Нет, нет, нет, нет, я никогда, ни за что туда не полезу, я не з-знаю, з-зачем я раньше лез, не знаю, не знаю, нет, вы меня не заставите, я и близко не п-подойду… — Ну, я-то уж точно туда не полезу! — тут же вспылила миротворица. — Хватит прикидываться! Это же твоя грёбаная работа! Профессор, схватившись за голову, вдруг издал крик — наполовину испуганный, наполовину сердитый. Затопал ногами, как ребёнок. Показал назад, где становилось всё жарче, на террариум, явно пытаясь заставить остальных сделать хоть что-нибудь с раздражающей его окружающей обстановкой: похоже, он боялся ползающих по террариуму тварей. Вернулся Сильвенио. — Там огонь бьёт с потолка и стен, — сообщил он всё так же доброжелательно. Оглядел их. — Давайте я достану код? Аргза живо представил, как он шарится среди тарантулов и скорпионов своей бледной ловкой рукой и как те яростно кусают его тонкие пальцы. Потом представил, что эти скорпионы ядовиты, и вспомнил, как Лиам чуть не умер на Динле от какой-то дурацкой простуды. — Нет, — рявкнул он мрачно. — Отойди оттуда. Я займусь. Прислонившись спиной к стене для опоры, он сосредоточился на террариуме. Поднял руку, весившую будто пару тонн, и применил Тёмную технику — та кое-как сработала, и рука, исчезнув, возникла уже в террариуме. Мышцы тут же свело судорогой. Кожу болезненно обожгло: паукам и скорпионам ожидаемо не понравилось присутствие среди них чужеродного объекта. На дне лежал кусок бумаги. Схватить его удалось не с первой попытки: пальцы упорно не слушались. Когда Аргза вынул руку и вернул её на место, она дрожала и кровила, и Аргза поспешил спрятать её в ладони другой руки, здоровой. — Ох, — Сильвенио тут же сочувственно к нему прикоснулся. — Тебе очень больно? Может, стоит чем-нибудь эти укусы перевязать? Аргза, не сдержавшись, привычно потрепал его по волосам: птенец даже не знал, кто он, но неизменно рвался помочь. В любое время, в любых обстоятельствах. — Набери лучше код. Жар усиливался. Из-за поворота стало видно рыжее зарево; пока Сильвенио набирал добытый им код на замке, таймер почти успел завершить отсчёт. На потолке всего в нескольких метрах от них открылись отверстия, из которых било пламя высотой в весь проход. С интервалом в несколько секунд пламя перемещалось вперёд. Когда дверь наконец открылась, они ввалились туда всей толпой — благо, коридор был широкий, и давки не случилось. Потоки пламени за их спинами не останавливались. Оно приближалось не так быстро, чтобы бежать, сломя голову, но и медлить не позволяло: пришлось идти быстрым шагом, подтягивая отстающих. Аргза на этот раз угрозами заставил Джеффа взвалить его к себе на спину — тот пригибался под его весом, но бодро шёл, подгоняемый сзади гудением огня. — По… подождите, — Орсо Мелв начал не на шутку задыхаться. Щёки у него раскраснелись, на лбу выступил пот. — Я… не могу, надо… отдохнуть… — Нам нельзя отдыхать, — Сильвенио, тянувший за руку Джордан, теперь потянул и его. — Огонь совсем близко. Кажется, случится что-то плохое, если вы под него попадёте. Я ловлю определённые негативные образы из… эфира, — он слегка нахмурился, не понимая, похоже, откуда именно этот «эфир» взялся. Вероятно, забыл он и о собственной телепатии, смекнул подслушивающий Аргза. — Короткие вспышки. Картинки в голове. Вы тоже их видите? Никто ему не ответил: у Орсо не хватало дыхания, чтобы размениваться на разговоры, а остальным было попросту не до того. Время от времени Аргза хмуро к нему оборачивался, опасаясь, что если Мелв слишком сильно замедлится, то маленький глупый птенец сгорит вместе с ним. В любое другое время Аргза тащил бы Лиама за руку сам, но сейчас от этого было бы больше вреда, чем пользы. Он снова скрипнул зубами, в который раз за утро пообещав себе: Анита поплатится. К замку на следующей двери требовалось ввести ещё один код. На голографическом экране на этот раз высвечивалась какая-то сложная многоуровневая формула: очевидно, код был её окончанием. Все разом повернулись к Сильвенио. — Хранитель Знаний, — произнесла миротворица сквозь зубы, до того только бросавшая на Сильвенио злобные взгляды исподлобья. — Твой выход. Но тот только покачал головой, блаженно и спокойно. Странное дело, подумалось Аргзе: Лиам, похоже, не боялся сейчас ничего — ни огня, ни скорпионов, ни угрозы быть раздавленным между стен, ни человеческой враждебности. Он как будто шёл с остальными только потому, что чувствовал их волнение и хотел помочь — и ничего больше. Его вечная тревога исчезла вместе с памятью о боли, которую ему причиняли. — Я не знаю, что это. Простите. Зато Гарольд Ньюман знал: вытянув руку в сторону голограммы, он улыбнулся, будто увидел что-то знакомое, и издал радостный звук. Его покрытое морщинами лицо, когда-то строгое и хмурое, по-детски просияло. — А, — сказал он, показывая на формулу. Сделал пальцами движение, словно пытался формулу схватить и прижать к себе. — А, а! О, о, у. Уоррен, внимательно за ним наблюдавший, чертыхнулся: — Точняк! Ему ж за это и вручили Турена. Изобрёл какое-то особое топливо для кораблей Федерации, позволяющее суднам лучше переносить гиперскачки. Ещё бы он не узнал своё детище! Небось кучу бабла за это получил, — и, когда головы повернулись уже к нему, недоумённо нахмурился: — Чего это вы? Аргза недобро сощурился. — От штатных ботаников пользы нет, — прошептал он, очень стараясь не задыхаться. — Значит, будет от тебя. Ты химик, Томп. Вперёд. — А? Да брось! — Уоррен поражённо на него уставился. — Слушай, брат, не при законниках будет сказано, конечно, — он нервно глянул в сторону Сильвенио и Джордан, — но я, вообще-то, не совсем того рода химик, смекаешь? — Какая, к чертям, разница? Огонь приближался. Понимая, что иных вариантов нет, Уоррен под пристальным взглядом Аргзы начал панически копошиться в замке, перебирая формулы и бормоча себе под нос: — Так, не то, нет, тогда бы это топливо взрывалось, и это тоже не то, это скорее для меня, хе-хе, на досуге… как там было? Воняет, воняет, чем же это сраное топливо воняет, такой знакомый запах, ты знаешь его, Уоррен, не дрейфь, ты точно его знаешь… Наконец замок щёлкнул. Дверь открылась, и они все бросились вперёд, чтобы набрать фору и оторваться от пламени как можно дальше. Но — тут же затормозили: из наклонного коридора впереди на них, запущенный, видимо, механизмом в двери, катился огромных размеров валун, закрывающий собой почти весь проход. За считаные секунды он набрал опасную скорость — и замедляться явно не собирался. — Да вы издеваетесь! — простонала миротворица. Аргза выругался. Чокнутый Джефф под ним позорно взвизгнул, затрясшись так, что чуть не уронил Аргзу. Они бросились врассыпную, кто куда: вниз, в стороны. Ньюман попятился, споткнувшись и вытаращив глаза. — Стой! — Сильвенио попытался его остановить. — Не туда! Там огонь! Аргза оттолкнулся от Джеффа так, чтобы упасть с него как можно ближе к стене. Он выбросил руку — и Лиама примотало к противоположной стене лесками. А затем камень на бешеной скорости с грохотом пронёсся мимо. Ньюман закричал раньше, чем камень до него добрался. Душераздирающий вопль разнёсся по коридору вместе с шипением огненных струй из потолка и пола. Аргза успел ощутить запах палёного мяса. Потом раздался другой звук — как будто что-то большое и твёрдое на всей скорости врезалось во что-то мягкое, из плоти и крови. Хрустнули кости. Влажно хлюпнули лопнувшие мышцы. Наконец грохот стих где-то вдали, и они все кое-как отлипли от стен и пола. Аргза отвязал Лиама. Похоже, никто особенно не пострадал — даже слепая и глухая солдатка каким-то образом умудрилась найти безопасный угол. Они огляделись. На полу вдалеке от них лежало то, что осталось от профессора Гарольда Ньюмана. Он весь почернел и дымился; вместо глаз темнели провалы. Сквозь отслаивающуюся кусками кожу просвечивало красное мясо. Под руками и ногами, явно переломанными, натекали багровые лужи. Он медленно поднял к ним своё деформированное лицо и низко, надсадно завыл, давясь собственной кровью. Потом из потолка и пола на него снова обрушились потоки пламени — и вой прекратился. Профессор больше не шевелился. — Пойдём отсюда, — выдохнул Аргза. Лиам стоял, глядя на обугленный труп печально и растерянно. Эльза Стравинни участливо потянула его за локоть, и он послушно двинулся дальше, но ещё долгое время молчал. Спросил только: — Значит, вот это и есть — смерть? Но все молчали. Двери и задачки продолжали сменять друг друга. В следующей двери обнаружилась хитрая конструкция с защищённым со всех сторон бокалом, который, по всей видимости, требовалось разбить: Аргза пытался добраться до него лесками, но это не сработало. Взволнованными жестами Стравинни показала, что разбить бокал нужно голосом, но из её собственного горла так и не вырвалось ни единого звука; и тогда бывшая «Мисс Галактика-116», до того подавленно молчавшая, робко выступила вперёд, набрав в грудь воздуха. Голос у неё оказался на удивление высокий и чистый: бокал разлетелся вдребезги, и эхо рикошетом отразилось от гладких стен. Другая дверь требовала от них дыхнуть в трубку, похожую на модифицированный алкотестер, ускоренно измерить давление и уколоть палец об тонкую иглу, тут же, видимо, анализующую состав крови — на дисплее рядом отображались результаты. Орсо Мелв тут же закашлялся, стоило ему попытаться выполнить первое условие, и дисплей зловеще мигнул красным — дверь оставалась закрытой. Не подошли и результаты миротворицы, и солдатки, и даже Сильвенио, кровь которого, кажется, устройство сочло недостаточно нормальной в силу его природы; зато стоило попробовать Эльзе, как дверь тут же отъехала в сторону, наконец-то пропуская их дальше. В третьей двери имелось небольшое квадратное отверстие, в котором лежала снайперская винтовка: на другом конце прямого, как стрела, коридора, довольно далеко от них, в отверстии виднелся стенд с передвигающимися по нему картонными утками на подставках. Аргза сразу взял дело в свои руки — примерился к прицелу, выстрелил в одну из «уток», едва заметно отличавшуюся от других; отдачей ему чуть не выбило плечо, но, по крайней мере, дверь открылась сразу же. В четвёртой обнаружилось зеркало с автоматическим сканером, который поочерёдно проанализировал лицо каждого члена их разношёрстной группы, однако удовлетворился лишь тогда, когда проверил лицо слегка смущённого этим Сильвенио: на экране рядом одобрительно мигнула зелёным диаграмма с пропорциями «золотого сечения». Наконец очередная дверь привела их в просторный зал, разделённый на три секции. Над каждой секцией мигали всё те же голограммы с их фотографиями — в каждой по три. Фотография Ньюмана была перечёркнута красным крест-накрест. Как только они переступили порог, дверь за ними, разумеется, тут же закрылась. — Да сколько это будет продолжаться?! — возмутилась Тереза. Никаких других выходов видно не было. Они заозирались: Аргза заметил в потолке подозрительные отверстия, а в полу — не менее подозрительные углубления. — Это ловушка, — сказал он спокойно. — Разумеется, это ловушка, — мрачно подтвердил Томп. — И мы все здесь умрём, как тот очкарик. Видели кладбище кораблей снаружи? Мы тут не первые, ребятки. Но что ещё оставалось делать? Они проследовали по своим секциям в соответствии с фотографиями над каждой. Аргза оказался в группе с Томпом и Мелвом, Сильвенио — в группе с Матильдой и Дон, а в последнюю вошли Стравинни, Джефф и Вероника. Как только они заняли места, пол под ними опасно задрожал… и разъехался, открывая зиявшую под ними бездонную шахту. Остались на прежнем месте только три небольшие платформы, на которых они стояли. И эти платформы шатались, будто вот-вот тоже грозились рухнуть. Три голографических экрана возникло перед ними — по экрану на платформу. На каждом значилась цифра в килограммах. И надпись: «Перегрузка». Они переглянулись. Аргза по глазам видел тех, у кого пронеслась та же мысль, что и у него: С каждой платформы придётся кого-то столкнуть, чтобы выжить. — Пожалуйста, сохраняйте спокойствие! — тут же подал голос Сильвенио. — Паника сейчас только навредит. Наверняка отсюда есть выход, как с предыдущими задачами, верно? — Конечно, — миротворица странно усмехнулась, поворачиваясь к нему. — И этот выход — лишний груз прочь! Замечательно, подумал Аргза, скрипнув зубами. Просто, блядь, замечательно: он похож на ветошь, а Лиам застрял на шатающейся платформе с психопаткой. — Только попробуй, — произнёс он угрожающе, дёрнувшись к ней. Но миротворица его не слышала: его слабый шепчущий голос утонул в шуме. Все, кроме Дон, которая просто непонимающе балансировала на платформе, взволнованно заговорили одновременно: — Что происходит? — Что значит «перегрузка»? — О боже, о боже, обожеобожеобоже… — Нам придётся?.. — Что за бред! — «Лишний груз — прочь»? Вы же не думаете?.. — Не меня, только не меня, не трогайте меня, не подходите! — Я же говорил, что мы все умрём! Твою мать! Платформы тряслись всё сильнее. Несколько мгновений никто не решался двинуться. Аргза оглядел стены: зацепиться было не за что. Внезапно Джефф завизжал: — Не смотрите на меня так, вы двое! Н-не подходите! Вы меня не столкнёте, ясно?! Стравинни и Вероника переглянулись. Они не делали даже попытки к нему приблизиться: обе — ниже и слабее его, посвятившие всю жизнь красоте голоса и тела, никак не борьбе. Вероника Венсан тихо всхлипнула, закрыв своё обезображенное лицо руками. — Это слишком, — сказала она. — Всё это… ужасно. Я не могу. Я так не могу! Эльза обняла её за плечи, глядя на Джеффа. Тот отступил от них ещё дальше, опасно балансируя на краю платформы. — Не подходи! — Послушайте, — снова попробовал Сильвенио, повысив голос, — никто никого не собирается сталкивать. Есть другой выход. Если вы все внимательно посмотрите вниз, вы увидите, что… Внезапно он замолчал, пошатнувшись. Поднял руку к лицу. С удивлением посмотрел на испачканную ладонь: из носа у него текла кровь. Джефф закричал ещё громче, указывая на него: — Они заразили его чем-то! Заразили! Вы видели?! В нём вирус! Держись от меня подальше, ты, синеволосый фрик… И тогда несколько вещей произошли почти одновременно. Эльза протянула к Джеффу руку, беззвучно о чём-то прося. Тот отшатнулся от её руки, как от огня. Нога его застыла над пропастью. Сильвенио шагнул в его сторону, отчего его собственная платформа опасно накренилась. Мелв начал сотрясаться в яростном приступе кашля. — Нет!.. Джефф упал. Несколько долгих секунд они все наблюдали за его падением: кто-то — потрясённо, кто-то — с ужасом, кто-то — равнодушно. Мучительный крик его оборвался раньше, чем где-то далеко-далеко внизу раздался грохот от его падения: похоже, прямо в полёте у бедняги остановилось сердце. А затем Матильда Гамильтон толкнула Сильвенио. На мгновение Аргзе показалось, что сердце остановилось не у Джеффа, а у него самого. Но — нет: Сильвенио успел зацепиться за край платформы. Та накренилась ещё больше — миротворицу это не волновало. — Почему? — он поражённо уставился на неё, тщетно пытаясь подтянуться выше. — За что? Она медленно наступила ему на пальцы. — «Почему»? Боже, и ты ещё спрашиваешь! Она истерически, полубезумно рассмеялась. — Целый флот миротворцев погиб из-за тебя, Хранитель Знаний, а ты этого даже не помнишь! Люди гибнут, отстаивая твои чёртовы идеалы! А ты… Он заскулил от боли: ботинок её надавил на пальцы сильнее. Её чуть ли не трясло от злости. Как, впрочем, и Аргзу. — А ты, — процедила она с ненавистью, — продолжаешь прогибать под себя мир, путешествуя в компании преступника, как ни в чём не бывало! Некоторые люди равнее других, правда? Для себя ты всегда можешь сделать исключение из правил! Ну так вот: и для тебя наконец-то наступит справедливость! И ровно в тот момент, когда она собиралась отдавить ему пальцы окончательно, чтобы он разжал руки, миротворицу швырнуло вперёд: она упала, перелетев через голову Сильвенио. Она ещё кричала, когда те же руки, которые только что её толкнули, ловко втащили Сильвенио обратно на платформу. Аргза моргнул. Его собственная рука до сих пор дрожала в попытке выбросить лески из когтей; мышцы свело судорогой. Движение, отточенное у него до автоматизма и спасавшее Лиама так много раз, на этот раз не вышло: тело попросту отказывалось ему повиноваться. А вот Дон, которая и столкнула миротворицу, выглядела так, как будто тело её вполне слушалось, но она не понимала, что только что сделала. Её невидящий взгляд был всё таким же пустым и полным недоумения. Кровь обильно капала у Сильвенио из носа, пачкая рубашку. Рассеянно вытерев кровь ладонью, тот с ужасом уставился вниз, где тело Матильды как раз рухнуло, обрывая её крик и ругань. Платформы, его и девушек, продолжали шататься: сбросить по одному человеку с каждой оказалось недостаточно. Надпись «Перегрузка» продолжала мигать. — Я… я… что произошло? — Лиам замотал головой. — Почему она… — он посмотрел на Дон. — Почему ты… это ведь не я сделал? Аргза хмыкнул, успокаиваясь. Маленький хитрый телепат, даже без памяти у него имелось несколько своих трюков в рукаве. — Ну, похоже, остались только мы, брат. Он оглянулся. Уоррен смотрел на него безо всякого выражения, не делая даже попытки приблизиться. Мелв продолжал безостановочно выкашливать лёгкие. Платформа грозила обрушиться в любую секунду. — Не посмеешь, — просипел Аргза уверенно. Их с Томпом взгляды встретились. У Аргзы вдруг возникло неприятное чувство: если Уоррен захочет, то запросто справится с ним в таком состоянии. Он был слишком слаб даже для того, чтобы стоять самостоятельно, — слишком слаб, даже чтобы защитить Лиама, — не говоря уже о драке или борьбе. Всё, что Томпу было нужно, это слегка его толкнуть. И Уоррен сделал бы это. В его глазах читалась не жалость, не память о былых приятельских отношениях. Всё, что там было — это только тупая, беспросветная обречённость. — Какая разница? — пробормотал Уоррен, отвернувшись. — Всё равно мы все умрём. Сейчас или пять минут спустя — не так уж и важно. Платформа дрожала и шаталась. Лиам, всё ещё зажимающий кровоточащий нос ладонью, снова попытался указать на что-то: — Внизу… Аргза подполз к краю. Прищурился, вглядываясь вниз до рези в глазах: на некотором расстоянии от их текущей высоты, что-то слабо поблёскивало. Внезапно он понял, что нужно делать. — Ты, — обратился он к Мелву. — Раскачивай платформу вправо! Живо! Уоррен, — он скрипнул зубами так громко, что звук разнёсся эхом по всей комнате, — помоги мне подняться, если хочешь жить. Они подчинились. Остальные на своих дрожащих платформах наблюдали за ними с недоумением — Аргза не обращал на них внимания. Платформа под ними треснула. Мелв резко шагнул к краю: они качнулись вправо. Если он рассчитал неверно, вниз рухнет не только один. Что, в целом, не слишком волновало бы Аргзу в другое время, но на соседней платформе, такой же трещавшей по швам, находился Лиам. — Повторяй! — он махнул Лиаму рукой, поднимаясь на ноги с помощью ворчащего Уоррена. — Делай, как Мелв, пташка! Остальные тоже принялись с грехом пополам раскачивать свои платформы. Он не обращался к Эльзе и Веронике, но Стравинни быстро смекнула, что ей тоже стоит повторять за Мелвом, чтобы выжить. Вправо. Вправо. Вправо. Треск. Куски платформ отваливались, с грохотом падая в небытие. Вправо. Треск. Ещё немного вправо. Платформа кренилась всё больше. — Сейчас! — крикнул Лиам, который быстрее всех понял, что именно он делает. И Аргза, собрав все свои последние силы, выбросил вперёд руку, выпуская лески. Слава всем несуществующим высшим силам: на этот раз у него получилось. Как раз в тот момент, когда все платформы рухнули окончательно, они все одновременно рухнули вниз — но так и не разбились. Их подхватила сеть из лесок, зацепленная краями за небольшие полупрозрачные выступы, торчавшие из стен чуть ниже бывшего уровня пола. Комбинацией лесок, выступов и Тёмной техники Аргзе удалось создать нечто вроде системы блоков и самозатягивающихся лебёдок: таким образом, держал эту сеть не он. Она держала себя сама благодаря его расчётам. Грохот внизу затих. Присутствующие ошеломлённо переглянулись. Перевели дух, осознавая постепенно, что только что избежали смерти. — А теперь? — робко спросил Мелв на удивление тонким голосом. — Что дальше? — Теперь, — выдохнул Аргза, — мы выбираемся отсюда нахрен. Помогая друг другу, они забрались на узкий карниз пола перед запертой дверью. Голограмма с их фотографиями (ещё две теперь были зачёркнуты), висящая в воздухе, выбросила в потолок цифровые салюты и надпись: [Поздравляем! Финальное испытание пройдено!] Дверь открылась. За ней оказались дроиды: глупо было надеяться, что Анита отпустит их так просто. Внезапно, прежде чем кто-либо успел среагировать, Сильвенио шагнул вперёд — и начал быстро называть какие-то буквы и цифры. Аргза зашипел: — Что ты делаешь? Отойди! Но он проигнорировал его. Аргза выпустил когти, готовясь драться… И дроиды отключились. Повисла тишина. — Какого… какого хрена это сейчас было? Закатав рукав и вынув откуда-то ручку, Сильвенио начал деловито вскрывать панель на одном из дроидов: только теперь Аргза заметил на его руке какие-то торопливые заметки, сделанные прямо на коже предплечья. — Когда я пришёл в себя в той комнате, — пояснил Сильвенио, отдирая панель, за которой обнаружилось устройство для ввода команд вручную, — на мне уже была эта надпись. Инструкция, если я увижу такие машины. — Что-то ты, братец, не был таким находчивым, когда гостил у нас, — пробормотал Уоррен себе под нос. Над взломанным дроидом возникла голограмма карты. Судя по всему, это был чертёж здания: в одном из помещений мигала красная точка. — Скорее! — Сильвенио первым бросился в указанном направлении. — Нам нужно отключить эту штуку, которая… не знаю, что она делает, но это важно для всех нас! Они двинулись за ним: кто-то потому, что другого выхода всё равно не было, а кто-то — Мелв — потому, что на него опирался Аргза, не собиравшийся отпускать своего птенца одного. Аргза поднял голову: по всему коридору за ними следили камеры. Срезать их лесками возможным не представлялось: руку после недавнего фокуса с сетью до сих сводило судорогой. Он едва мог разжать пальцы. Анита видела, что они делают — собиралась ли она им препятствовать, или для неё это было только продолжением эксперимента? Карта привела их к дверям. Совершенно будничные двери со светящейся над ними зелёной надписью «Выход» притаились в нише коридора: за квадратными окошками можно было увидеть серый ландшафт пустынной планеты. Сильвенио, не сбавляя скорости, промчался мимо: выход его не интересовал. Остальные притормозили. — Мелв, — прорычал Аргза, который опирался на телеведущего почти целиком. — Резче шагай. Ты тоже идёшь за ним. Но Уоррен, вдруг оживившийся, уже пытался через выбитое стекло открыть дверь снаружи. Стравинни взволнованно жестикулировала, что-то ему подсказывая, Вероника жалась к ней, как ребёнок, и Мелв задумался тоже. — Может, её выбить? С разбегу? — предложил он. Сильвенио скрылся за поворотом коридора. Чертыхнувшись, Аргза побрёл за ним, цепляясь за стену: он был абсолютно убеждён, что стремление птенца вляпаться во всевозможные неприятности росло прямо пропорционально расстоянию между ними. Он не обернулся, когда услышал позади глухой удар, хруст костей и чей-то громкий вой, в котором он не сразу узнал голос Орсо Мелва. — Моя рука! Она сломана, сломана!!! Помогите! Аргза шёл так быстро, как только мог, стараясь выжать из своего тела всё, на что оно было способно. К сожалению, способно оно было мало на что: расстояние, казалось, увеличивалось с каждым шагом только больше. Лёгкие горели так, что вот-вот, казалось, лопнут к чертям, оставив только лоскуты слизистой на рёбрах изнутри. Мышцы — те, что остались, — беспрерывно и надсадно ныли, сигнализируя о перегрузке. Перед глазами темнело; голова кружилась, как будто он надышался чего-то отравляющего. Если бы на него кто-нибудь вздумал сейчас напасть, он не смог бы, пожалуй, даже отбиться — но мысль о том, что напасть могли на Лиама, который защищаться умеет ещё хуже, заставляла упорно идти вперёд. Шаг, шаг, ещё шаг, ещё десять — однажды он обязательно его нагонит. Коридор привёл его в большой зал, в центре которого находилось ещё одно помещение поменьше: нечто вроде рубки управления. Дверь была открыта — рядом с ней послушно ждал остановившийся робот. Оттуда доносились переливы яркого света. Аргза подошёл ближе. Ещё немного, подумал он угрюмо, и придётся ползти: ноги дрожали так, словно он не еле шёл в черепашьем темпе, то и дело останавливаясь подышать, а пробежал пару марафонов. — Лиам? Никто не ответил ему. В рубке что-то гудело. Вздохнув, Аргза перевёл дыхание и мрачно побрёл туда. Шагнул внутрь, закрыв за собой дверь, и пространство вокруг него исчезло. Свет заливал всё вокруг, скрадывая линии стен, пола и потолка: казалось, этот свет стирает саму реальность, как канцелярский ластик — рисунок карандашом. Как будто во всём мире больше не осталось ничего настоящего, кроме жемчужных переливов этого света: ни здания снаружи, ни самой планеты, ни космоса, ничего. Аргзе это неприятно напомнило киберпространство в дурацкой игре Близнецов, где даже физические законы теряли свою силу. Проклятая игра. Лиам тогда чуть было там не остался. В самом центре этого сияния стоял огромный кристалл, похожий на тот, который однажды едва не лишил Лиама жизни. Как давно это было? Бунт среди рабочих на корабле, этот выскочка Джерри, нарвавшийся на смерть от его когтей, Лиам, который после этого три месяца боялся на него, Аргзу, даже смотреть. Библиотека, Демонический Кристалл, с помощью которого глупый маленький птенец пытался сбежать, и яд, который Аргза заставил его после выпить. Казалось, это случилось в какой-то другой жизни. Возле кристалла на полу сидела хрупкая синеволосая фигурка. Аргза подошёл к ней. Что-то ему подсказывало, что если они не выключат чёртов кристалл, он так и останется до конца жизни ходячим скелетом. — И долго ты планируешь здесь расслабляться? Сильвенио повернулся к нему, словно бы удивлённый, что здесь ещё кто-то есть, и — Аргзу снова поразило, насколько расслабленным и спокойным тот выглядел. Он никогда его таким не видел, как сегодня, во время всей этой беготни. Даже в самые мирные, самые лучшие их совместные времена. — Привет, — ответил Сильвенио и улыбнулся. — Насиделся? Нам пора. Лиам разглядывал его так, словно впервые видел: с доброжелательным любопытством — и без следа узнавания. — Пора? Но здесь так замечательно. Он отвернулся к кристаллу и продолжил заворожённо наблюдать за его переливами. Аргза тронул его за плечо, и Лиам повернул к нему голову. Снова, чёрт возьми, удивлённый. — Привет, — сказал Лиам снова. Похоже, кристалл поглощал его память каждый раз, когда маленький дурень на него смотрел. Неудивительно. — Лиам, — позвал Аргза, хмурясь. Тот всё ещё безмятежно улыбался. — Это твоё имя? — спросил он. — Приятно познакомиться. Аргза тяжело опустился с ним рядом, избегая смотреть на чёртов кристалл. Его Лиам никогда при нём не выглядел таким счастливым и умиротворённым — даже на Эрландеране, когда вдохновенно вещал на весь мир о своих глобальных мечтах и планах. Ничто его больше не беспокоило, ничто не тревожило и не отягощало его мысли. Этот Лиам был чистым листом: он не помнил о рабстве, о потерях, о разочарованиях. О пытках и боли. И здесь, в тишине, в лучах этого света, на этот лист невозможно было записать ничего плохого. Проверяя свою догадку, Аргза развернул Лиама, уже опять обратившего взор к кристаллу, за плечо, и поцеловал его. Лиам не сопротивлялся: только смотрел на него, изумлённо подняв брови, и ничего больше. — Это было… интересно, — поделился он, когда Аргза его отпустил. — И, наверное, немного приятно. Как тебя зовут? — Я Аргза, мелочь. Я твой… — он помедлил. — Я друг. Лиам потрогал свои губы кончиками пальцев. Его взгляд был полон всё того же неразбавленного любопытства — ни осуждения, ни возмущения, ни печали. — Друг? Звучит здорово. Наверное. Я не помню, но мне кажется, это хорошо. Аргза протянул руку и потрепал его по волосам. Лиам, судя по его лицу, анализировал поступающие ощущения и, видимо, остался ими доволен. Он хотел было отвернуться снова, но Аргза не дал ему: — Нет. Смотри на меня, ладно? Тот послушно стал смотреть на него. — Мне кажется, я потерял что-то очень важное, — сказал он вдруг. — Ты не знаешь, что? — Знаю. — Но мне почему-то совсем не хочется это возвращать. Знаешь… такое странное чувство. Как будто мне было ужасно тяжело, а теперь — нет. Аргза погладил его по щеке. — Послушай, — он притянул его к себе, прислонившись к его лбу своим. — Нам надо идти. Я знаю, что ты не хочешь возвращаться, но ты должен отключить эту хрень. Ты не можешь остаться здесь, пташка. — Не могу? Проклятье. Голос Лиама звучал так жалобно. Аргза вздохнул. Если бы только возможно было оставить его в этом состоянии, стереть из его памяти все предательства, которые между ними были, все удары, которые они друг другу нанесли, и начать заново. Исправить все ошибки, которые Аргза допустил в его отношении: на этот раз он бы действовал умнее. На этот раз он бы… Да нет, подумал он с горечью. Конечно, нет: ничего бы он не исправил. Он сломал бы его снова, или мир сломал бы Лиама даже без его участия. Не существовало такого сценария, в котором и он, и Сильвенио были бы счастливы одновременно. — Ты нужен мне, — сказал Аргза глухо. — Ты нужен мне так сильно — и я даже не знаю, зачем. Лиам, успевший снова отвернуться, заволновался, услышав его: — Пожалуйста, не переживай! Я не знаю тебя, но постараюсь помочь. Что мне сделать, чтобы ты не грустил? — Смотри на меня. — Я смотрю. — Только на меня, ладно? Не на эту штуку. Если хочешь помочь — смотри только на меня. Лиам кивнул. Он подошёл к заданию с присущей ему ответственностью, но, похоже, не смотреть на кристалл ему всё равно было трудно: взгляд его так и норовил соскользнуть вбок. Аргза ухватил за плечо, раздражённый собственной одышкой от простого, чёрт возьми, разговора. — Хорошо. Теперь постарайся сосредоточиться. Ты знаешь, как выключить эту штуку? Лиам закусил губу. — Это очень важно для тебя, да? — Да. Немного поколебавшись, Сильвенио показал ему руку: на предплечье выше запястья мелким почерком были написаны какие-то символы, которые Аргзе казались какой-то китайской грамотой. Он взглянул на Лиама. — И ты понимаешь, что это значит? Потому что я — нет. Тот кивнул. — Не знаю, как объяснить, но… эти символы как будто… активировали что-то в моей голове. Я не помню, что они значат, но знаю, что нужно делать, когда смотрю на них. Прости. Я не смогу рассказать понятнее. Следуя этим инструкциям, он закрыл глаза. Встал, вытянув руки вперёд, подошёл к кристаллу. Коснулся его обеими ладонями — и на мгновение сияние, испускаемое кристаллом, вдруг ослабло: Аргза смог разглядеть смазанные очертания комнаты и стелющиеся по полу провода, разбегавшиеся в разные стороны от плоского блока питания под кристаллом. Всё так же медленно, вслепую отследив самый большой пучок проводов до их источника, Сильвенио оказался возле какой-то панели на дальней стене — свет снова прибавил в яркости, как только он отошёл. Он открыл глаза, поднёс руку к панели и… застыл. — Ну? — поторопил Аргза нетерпеливо. Лиам оглянулся на него через плечо в явной нерешительности. — Мне страшно. Не знаю, почему, но… — он зябко повёл плечами. — Мне очень не хочется этого делать. Будет больно, да? О да, подумал Аргза угрюмо. Почти наверняка будет. — Нет, — сказал он вместо этого, с трудом поднимаясь следом. — Я ведь рядом, правда? Я тебя защищу. Я не допущу, чтобы с тобой случилось что-то плохое, пташка. Обещаю. Тогда Лиам кивнул, убеждённый, и быстро переключил провода на панели в одном ему ведомом порядке. Издав напоследок тихое гудение, кристалл погас окончательно. Аргза посмотрел на своё тело: кожа натягивалась, туго облегая растущие прямо на глазах мышцы. И, разумеется, как только они вернулись обратно во внешний мир, обещание Аргзы предсказуемо рухнуло в никуда. Лиам остановился, едва выйдя за порог комнаты. Выглядел при этом он так, словно на него разом свалился вес всего мира: с болезненным вниманием Аргза наблюдал, как ссутуливаются его плечи, как на побелевшем лице резко заостряются черты и пролегают горестные складки на лбу и в уголках рта, как тяжелеет и холодеет его взгляд. Кое-как нащупав ближайшую стену, Лиам невидяще прислонился к ней и некоторое время приходил в себя. Казалось, за одну минуту он постарел лет на двадцать. — Ты не очень-то хорош… в сдерживании обещаний, правда? Аргза отвернулся. Не о чем было сожалеть: без памяти Лиам всё равно не был бы собой. Не о чем сожалеть… ведь так? — Если хочешь кого-нибудь обвинить — вини себя за то, что полез туда. Мы с тобой в одной лодке, хочешь ты того или нет. И нам всё ещё нужно выбраться отсюда, если помнишь. Сильвенио кивнул и оторвался от стены. Молча пошёл вперёд. Какое-то время они шли в тишине, не произнося ни слова. Коридоры бывшей исследовательской базы были по-прежнему пусты и унылы. Никто их не преследовал, потоки огня больше не обрушивались с потолка. Даже дроидов не было видно. — Странно, что она ничего не предпринимает, — произнёс Лиам наконец, больше рассуждая вслух, чем обращаясь к варвару. — Анита, я имею в виду… Очевидно, мы нарушили её планы, но она до сих пор не сделала следующий ход. Она что-то готовит, я уверен. Но что? Аргза покосился на него: сейчас, когда они больше не находились в непосредственной опасности и не отвечали за жизни остальных участников эксперимента, тот снова вернулся в своё обычное состояние хмурой сосредоточенности. С самой Динле он, кажется, почти из этого состояния не выходил — разве только в краткие моменты суетливой паники, когда что-то его по-настоящему пугало. — Тебе не стоит ревновать меня, знаешь, — поддел его Аргза благодушно. Сильвенио выглядел сбитым с толку. Он неохотно вынырнул из своих мыслей. — Что? — К этой Блэк, или как её там. Не стану говорить, будто ничего не было — но, пташка, клянусь: я думал исключительно о тебе. Представлял тебя на её месте: она как раз достаточно бледная. И достаточно плоская. На это Сильвенио предсказуемо закатил глаза к потолку: — Ты неисправим… Он довольно хмыкнул. — Ага. Именно это я пытался сказать тебе ещё на твой Эрландеране. И вдруг он обнаружил, что Лиам больше не идёт рядом. Он обернулся — и мгновенно осознал, что последняя фраза была сказана совершенно зря: выражение лица Лиама не сулило ничего хорошего. Это лицо обещало очередной неприятный разговор; очередные свинцовые песчинки-слова, падающие в песочных часах. Обещало очередную горящую спичку, брошенную в осыпающиеся пеплом мосты между ними. Его усмешка развеялась. Похоже, тема его побега с Эрландераны, до сих пор ими обоими негласно избегаемая, всё ещё оставалась слишком болезненной для Хранителя Знаний. — Слушай, это просто шутка, — начал он раздражённо. — Нет, — перебил его Лиам, поднимая на него взгляд. — Всё верно. Ты говорил мне, а я не слушал. Мне кажется… в глубине души я и сам это знал. С каждым словом плохое предчувствие у Аргзы многократно усиливалось: он чуял надвигающуюся на него лавину. Чёрт его дёрнул за язык вспомнить об этом именно сейчас! — Я знал, что ты будешь сопротивляться. Что на самом деле ты не сочтёшь за благо то, что я тебе предлагал. Я знал. Но я — я надеялся, наверное… что ты, возможно, захочешь измениться. Ради меня, если не ради себя. Я думал, что если я для тебя по-настоящему важен — ты говорил мне, ты всегда говорил это! — то ты захочешь сделать хотя бы один шаг мне навстречу. Захочешь… совершить над собой усилие. Если я буду ласков, если я буду поддерживать тебя, если я буду рядом, если я буду терпелив с тобой — тогда, тогда, может… Но это было глупо. Думать так. Надеяться на это. Лавина обрушилась, и Аргза стоял на её пути, не в силах пошевелиться. Всё, что копилось между ними с самой Эрландераны, весь невысказанный яд, собиравшийся под кожей, как гной, разом вышел теперь наружу, и он не был к этому готов. Сильвенио безжалостно продолжал: — Теперь я понимаю, — он покачал головой. — Всё то время, пока я верил, что ты наконец-то начал меня понимать, наконец-то захотел быть со мной на равных, как обещал мне когда-то… всё это время ты планировал сбежать и пленить меня снова — в логове пьяниц, преступников и насильников. Теперь я вижу: что бы ты ни говорил, я никогда не буду значить для тебя больше, чем значат для тебя твои гордыня, упрямство и тщеславие. Единственное, что для тебя действительно важно в этом мире — это ты сам и твои желания. Больше ничего. Аргза смотрел на него, сотрясаясь от злости. Волны ярости и боли разрывали его изнутри, перемешав в кучу все слова, которые он мог бы сказать в ответ: он ощущал себя так, словно кто-то вскрыл ему брюхо и набил под завязку битым стеклом. Он подлетел к Лиаму, очень стараясь не сделать чего-нибудь, о чём позже пожалеет, как уже сотню раз успел пожалеть об этой вырвавшейся так некстати «шутке». — Ах, вот как! — прошипел он, задыхаясь. — Значит, ты знал. Ну, ещё бы! Может, потому, что я не просил ничего мне «предлагать», и не давал на это своё согласие, а?! Но нет — ты решил, что меня нужно исправить, перевоспитать по своему усмотрению, и что я, разумеется, буду рад тебе услужить, только чтобы Ваше Грёбаное Святейшество, — он зло сплюнул на пол, — сочло меня достойным своей благородной, мать её за ногу, компании! Так это было, да, пташка? А потом ты удивляешься, чего это я, мол, внезапно оказался недоволен этой перспективой! И если уж мы тут режем правду-матку о том, кто там кому важен — могу поспорить, я в твоём списке приоритетов ни за что не поднимусь выше даже какой-нибудь самой захудалой старой книженции! Некоторое время они оба молчали, глядя друг на друга с неприятным изумлением, будто впервые друг друга увидели. Потом Лиам сказал: — Ты прав, — и Аргза вздрогнул против воли. — Всё так. Я не имел на это права. Люди… не меняются просто потому, что кто-то другой от них этого хочет. Я понял это слишком поздно, и я прошу за это прощения. Мы не виноваты, что слишком разные, чтобы идти одной дорогой… как не виноваты и в том, кем мы так и не смогли друг для друга стать. Просто… не судьба, не так ли? — он помолчал. — Ближайшим же телепортом я вернусь на Эрлану. Хватит с меня «долгого пути». Я увидел достаточно. И Аргза застыл, не в силах что-либо сказать на это. Часть его хотела возразить, что — нет, это всё чушь, нет никакой судьбы или не-судьбы, и что он не это имел в виду, и что нельзя просто так взять и… Но он молчал: битое стекло добралось до его языка и разрезало его в клочья. Сильвенио прошёл мимо него, считая, по всей видимости, разговор законченным. И вместе с разговором, Аргза знал, закончилось между ними что-то ещё: может быть, иллюзии. — Ты идёшь? — Лиам обернулся к нему через плечо. И Аргза пошёл. Двигался он механически. Вероятно, именно поэтому он и не заметил, как наступил на какой-то люк в полу — и провалился вниз. *** Когда он добрался обратно до места, где покинул группу, двери наружу уже были открыты. На полу и на одной из дверей виднелись следы подсохшей крови: видимо, кто-то — он подозревал, что Орсо Мелв — сломал об дверь что-то важное. Например, руку. Сильвенио выглянул: он помнил, сколько кораблей было на «свалке» раньше. Теперь одного не хватало. Что ж, подумал он меланхолично. По крайней мере, остальные участники эксперимента выбрались из лаборатории живыми. Раньше эта мысль принесла бы облегчение; теперь же он подумал о Уоррене Томпе, по чьему приказу его горло снова сжимал ненавистный ошейник — и странным образом не испытал абсолютно ничего. Но где же искать Аргзу? Признаться, он не предвидел, что Анита заберёт его вот так просто — и позволил себе потерять бдительность. Коридоры, совершенно неотличимые друг от друга, казались бесконечными: будто он умер и попал в какое-то странное посмертие, выстроенное в виде нескончаемых бетонных стен. Все двери, которые он пробовал открыть, разумеется, оказывались закрытыми. Иногда сверху опускались новые двери, перекрывая разом весь коридор, и приходилось возвращаться назад и искать обходные пути: похоже, Анита играла с ним, как с мышью в лабиринте из прозрачных трубок, но играла как-то лениво — у него сложилось впечатление, что её внимание было отвлечено на что-то другое. Он догадывался, на что — или, вернее, на кого. Пропажа Аргзы его нервировала. Чего Анита добивалась? Эксперимент был закончен, и она обещала, что вернёт ему Аргзу сразу после — так зачем похищать его снова? Разве что… ставить новые опыты? Неужели никто в этом мире больше не держал свои обещания? Сильвенио уже думал попробовать раскинуть телепатическую сеть для более эффективных поисков, хотя, сказать по правде, от одного лишь воспоминания о воздействии телепатических блокаторов голову простреливало мигренью, — когда Аргза наконец нашёлся. В конце очередного коридора возникла массивная фигура, которую сложно было спутать с какой-либо другой. — Аргза! Варвар не ответил. Что-то было не так: Аргза стоял, как-то странно пригнувшись, словно зверь, вставший на две ноги, но так и не освоивший прямохождение. Запоздало до эрландеранца докатилась волна агрессии, окружавшая варвара подобно гудящему металлическому облаку. И эта агрессия была направлена — на него. Это Сильвенио различать научился прекрасно за все годы их знакомства. Он не должен был бежать. Он не должен был бояться: Аргза больше не являлся его хозяином, который мог безнаказанно бить его и калечить, когда заблагорассудится. Он должен был подойти к ситуации разумно. Но Аргза — грозовая туча ярости, угрожающий оскал, убийственная целенаправленность в каждом движении — вдруг, зарычав, сорвался с места, бросился на него, и за Сильвенио всё решили выработанные за годы на корабле рефлексы. Он развернулся — и побежал, чувствуя, как колотится в панике сердце. Его тело слишком хорошо помнило этот страх, это ожидание неминуемой боли: урок, который не так-то просто забыть. И, конечно же, как и любая другая его попытка сбежать от разозлённого варвара, эта тоже была с самого начала обречена на провал: Аргза всегда бегал быстрее. Погоня окончилась уже на следующем повороте коридора: Аргза буквально швырнул его на пол, и Сильвенио больно ударился коленями и локтями. — Аргза! Пусти! Что ты… Над ухом загрохотало рычание, и Аргза рывком перевернул его на спину, тут же прижав своим весом к полу. Сильвенио взглянул ему в лицо — и не увидел ни одного признака осмысленности. Казалось, Аргза совершенно не осознавал, что делает: глаза его были мутными, зрачки — ненормально расширенными. — Аргза, что происходит?.. Сверкнули когти. Аргза занёс руку — точь-в-точь хищник, собравшийся разодрать свою добычу. Сильвенио замер, не дыша: к своему ужасу, разум пирата оказался окутан непроницаемой завесой концентрированной жажды убийства. Как он и подозревал, ни одной разумной мысли — хотя бы отрывочной, но сформированной при помощи слов — он не обнаружил. — Аргза! Пожалуйста, приди в себя! И — обезумевший варвар вдруг остановился. Опустил руку, словно бы не уверенный в своих ощущениях. Наклонился вплотную. Провёл носом возле шеи: краем глаза оцепеневший от страха Сильвенио видел, как раздуваются его ноздри. Аргза его… нюхал? Да. Определённо. И, похоже, результат этой инспекции его удовлетворил, потому что уже в следующее мгновение металлическое облако… не исчезло, нет, но приобрело несколько другой оттенок. Тоже, надо сказать, очень узнаваемый. Аргза с нажимом притёрся об него всем телом, издав низкое горловое урчание, и — провёл языком вдоль линии челюсти. Сильвенио выдохнул: кажется, немедленная смерть ему больше не угрожала. У него появились кое-какие догадки насчёт того, что именно Анита с Аргзой сделала. Он попытался выбраться из-под варвара, но тот снова предупреждающе зарычал, сомкнув когтистые пальцы на его горле, и Сильвенио понятливо лёг обратно. Он как никто другой знал, что пока Аргза сам его не отпустит, вырваться ни за что не получится. Пользуясь тем, что руки его пират не держал, он осторожно ощупал его голову: никаких свежих шрамов и швов он не заметил. Хорошо. Значит, ничего непоправимого не случилось. Аргза потёрся лицом об его ладони, довольно заворчав. Двинул бёдрами, обозначая перемену в намерениях, и Сильвенио вздохнул. — Да, да, — сказал он устало, успокаивающе гладя Аргзу по волосам. Хватка на горле разжалась. — Не враг, не еда. Я — кое-что другое, правда?.. Внезапно тот коротко взвыл — и весь скорчился от боли, будто кто-то невидимый вонзил ему в спину нож и хорошенько провернул его в ране: Сильвенио, не оставлявший попыток пробиться в его разум, ощутил нечто вроде постороннего сигнала, вмешавшегося в обычное телепатическое поле. — Зверёк, — позвал из динамиков под потолком голос Аниты. — Это всё очень мило, но лучше веди-ка нашего уважаемого Хранителя Знаний сюда. Ещё один сигнал — и Аргза, переждав новый болезненный приступ, поднялся на ноги. Схватил Сильвенио, прежде чем тот успел увернуться, за плечо — слава Эрлане, хотя бы не зубами! — и потащил за собой туда, откуда пришёл. Анита ждала их в лаборатории: не слишком просторное помещение, заполненное мониторами, медицинскими аппаратами и стеклянными шкафчиками с различными колбами и пузырьками на полках. Анита была всё в том же белом халате и с той же кружкой кофе в руках. Это напомнило Сильвенио: должно быть, снаружи было не намного позже полудня. Весь эксперимент — потеря памяти, споры и выяснения отношений, полоса препятствий, кристалл — всё это заняло меньше дня. — Ну, — Анита с улыбкой отсалютовала ему кружкой. — Как вам эксперимент, Хранитель Знаний? Признаюсь честно, я думала, результаты будут несколько… интереснее наблюдать. Но в этом и есть суть науки, правда? Не всегда получаешь то, что ожидаешь — и это тоже прекрасно! Пока она говорила, Аргза, наклонившись, подозрительно нюхал его волосы и шею, при этом ни на секунду не выпуская из своей железной хватки. С некоторым раздражением Сильвенио отпихнул его голову от себя и взглянул на Аниту: — Вы обещали его вернуть. Эксперимент закончен, ваши подопытные сбежали — надеюсь, успешно. Прошу прощения, но я не вижу причин и дальше нас задерживать. Вы уже узнали всё, что хотели, разве нет? Она рассмеялась — приятный, совершенно обычный смех, будто они светски беседовали за чашечкой чая — и покачала головой: — Ну, нет, всё да не всё, знаете ли. Да, вы лишили меня подопытных объектов — не страшно, всегда можно найти новых, но не кажется ли вам, что после этого я совершенно не обязана поступаться ради вас ещё одной лабораторной мышкой? Ничего личного. Мистер Грэн — потрясающий образец, и не только в качестве подопытного, — она усмехнулась. — Если вы понимаете, о чём я. Зверёк, — она махнула Аргзе рукой, привлекая его внимание. — Будь добр, усади нашего гостя, он, кажется, немного устал. Аргза практически швырнул его в указанное Анитой железное кресло. Затем та ввела какую-то команду на клавиатуре — и на запястьях Сильвенио автоматически защёлкнулись встроенные в кресло фиксаторы. Он не стал тратить силы на то, чтобы дёргаться и вырываться. Вместо этого он всё вглядывался Аргзе в лицо, пытаясь найти в нём какие-нибудь признаки того, что варвар хоть немного осознаёт происходящее. — Что вы с ним сделали? — А вы как думаете? — она с любопытством наклонила голову вбок, как птица. — Мне интересно послушать ваши догадки. — Я думаю, — начал он, всё так же не отводя взгляда от Аргзы. — Я думаю, что вы нашли эрланский чип в его голове. И активировали его, удалённо взломав изначальную программу, редуцировав высшую нервную деятельность до минимума и оставив мозг работать на базовых инстинктах и рефлексах. Теперь вы управляете им с помощью шоковых сигналов и иных стимуляторов. Она окинула его взглядом, в котором одобрение перемешалось с сожалением. — Бинго! Слушайте, даже жаль, что у вас так много лишних этических предубеждений — мы с вами могли бы многое обсудить! Я, конечно, никогда особенно с коллегами здесь не ладила, но иногда, вы знаете, так не хватает возможности с кем-нибудь поделиться наблюдениями и выводами, — она отхлебнула кофе и некоторое время задумчиво изучала его лицо. — Вы точно уверены, что не хотите остаться ненадолго, чтобы попробовать поработать вместе? Я могла бы дать вам несколько советов относительного вашего большого проекта с Новым Судом и Системой Реабилитации — чисто практических советов по устранению некоторых недостатков. А у вас, я думаю, нашлось бы немало полезных навыков и знаний для моей линии исследований. Он посмотрел на неё, очень стараясь не дать отвращению отразиться на лице. — Я уверен, — произнёс он отчётливо. — Я не могу и не желаю работать с кем-то вроде вас. И я повторяю: я не ставлю эксперименты на людях. Я только хочу им помочь. Пожалуйста, отпустите меня и Аргзу. Мы тихо уйдём, и больше вы о нас не услышите, обещаю. Я не сообщу о вашей деятельности в Федерацию. Анита только вновь рассмеялась, искренне его обещанием позабавленная: — О, конечно! А потом на эту планету прилетят эрландеранские корабли, меня объявят в розыск именем Нового Суда и, — если, конечно, найдут, — силой привезут меня на вашу чудесную родную планету, откуда я уже не вернусь! Бросьте, Хранитель Знаний. Мне прекрасно известно, что случается с теми, кто расходится с вами во мнениях относительно «морально-этического аспекта» чего-либо. Затем она потянулась в кресле. Поставила кружку на стол, встала, потрепала мимоходом Аргзу по спине — тот никак не отреагировал, продолжая смотреть на Сильвенио. Вложила в руку Сильвенио какой-то пульт с одной-единственной кнопкой: он хотел было его отбросить, но она любезно предупредила, что вполне может примотать этот пульт к его руке скотчем, если на то будет необходимость. — Что ж… очень жаль, как я и сказала. Но вы можете пригодиться мне и в ином качестве, раз не желаете сотрудничать. Как насчёт небольшого психологического теста для начала? Видите ли, я тут почитала о вас немного, пока длился опыт. Вот что мне интересно… — она говорила, одновременно вводя какие-то команды на компьютере. Аргза пригнул голову, едва уловимо морщась: должно быть, она снова включила свой сигнал. Она подошла к варвару и закрепила некое устройство у него на руках — тот не сопротивлялся. Затем она вернулась на место. — Эта штука у мистера Грэна в голове, её ведь, судя по всему, поставили именно вы. Некоторые источники намекают, что вы с ним знакомы очень давно; учитывая это, я могу предположить, что вы могли даже лично наблюдать за операцией по внедрению чипа в его мозг. Вы могли бы преобразить мистера Грэна по собственному усмотрению благодаря этой технологии. И всё же вы предпочли сохранить его… м-м, выдающийся темперамент таким, каким он, судя по всему, был и раньше. Мне любопытно: почему? Невольно ему вспомнился недавний разговор в коридоре — и Империя Хамелеона, где ему тоже предложили что-то подобное. Изменить Аргзу насильно. Просто переписать его личность с нуля, отключив ему все лишние эмоции и контролируя программой его вечную агрессию. — Потому что… я не в праве этого делать. Это не то же самое, что разработанная мной Система. Я предоставляю людям выбор. — Ага, — она кивнула, словно предвидела его ответ заранее. — А если они выбирают неправильно — тогда упс, приходится применять другие методы, так? Скажите, что бы вы сделали, если бы он не сбежал? Да, да, не смотрите на меня так, и о побеге я тоже знаю — вы удивитесь, сколько информации и слухов можно найти о вас в Сети, Хранитель Знаний — если знать, как искать, конечно. Так что бы вы сделали, если бы ваша Система не сработала, мистер Грэн попытался бы бежать, но — не смог? Пришлось бы всё-таки лишить его выбора в конечном итоге, верно? Он не ответил. До сих пор он предпочитал об этом не задумываться. — Позвольте, я вам продемонстрирую. Она нажала что-то ещё — и вдруг горизонтальная медицинская капсула в дальнем углу, которую Сильвенио полагал сломанной, открылась. В ней лежал человек. Или, вернее, лежала. Дон была без сознания. Её обвивали какие-то трубки — судя по всему, с седативным препаратом. — Вот, — Анита выглядела довольной. — Видите? Не все мышки успели сбежать. Одну бросили в спешке её товарищи по несчастью, и мне удалось её поймать. Но эта конкретная мышка, скажу сразу, не так уж и ценна: все необходимые мне тесты, рассчитанные именно на её показатели, я уже провела. Поэтому… — она щёлкнула пальцами и повернулась к Аргзе: — Убей её, зверёк. С чувством неотвратимо надвигающейся беды Сильвенио наблюдал, как Аргза безразлично встаёт с пола, где так и сидел неподвижно до этого момента, и направляется к капсуле. — Аргза, — попробовал он. Тот, будто не слыша, встал рядом с капсулой. Занёс руку с когтями — точно как в коридоре, но Анита остановила его: — Нет, нет, не слишком быстро. Помедленнее, зверёк. Чтобы наш гость успел вмешаться. Аргза тихо зарычал: похоже, этой команды он не понял. Тогда Анита набрала её на компьютере — и он, двигаясь, как робот, безо всякого выражения на лице положил руки на горло Дон. Медленно сжал их. Сильвенио в ужасе оглянулся на Аниту: «вмешаться»?.. Да что он мог сделать? Разве что… взгляд его упал на пульт в руке. — Верно, — подтвердила она его догадки. — Этот пульт — от любопытного девайса на его руках. Всё просто, как видите. Вы можете его остановить — но это будет для мистера Грэна весьма… словом, неприятно. Может, он даже лишится рук — кто знает? Может, нет: проверить вы можете только на практике. Не сделаете ничего — девушка умрёт. Аргза продолжал сжимать руки. Монитор с жизненными показателями, расположенный на крышке капсулы, тревожно запищал. Анита покачивала в кресле ногой. — Дополнительное усложнение: наша восходящая звезда армейской пропаганды — на самом деле многообещающий солдат. Не смотрите на то, что она такая молодая, она уже успела побывать в нескольких горячих точках, я вас уверяю. Ну, знаете, там, где приходится убивать людей? В больших количествах? Потому что именно это она и делала, я читала её досье. Очень исполнительная девочка. Много боевых наград. Много смертей на счету. Федерация, если вы не знали, с самого своего основания была… не самой миролюбивой организацией. — Прекратите это… Нет никакой необходимости в очередной смерти. Она беззаботно улыбнулась и вернулась к своему кофе. — О, но это же ваш выбор, Хранитель Знаний, прекращать процесс или нет. Всё сейчас — буквально — находится в ваших руках. Показатели продолжали сигнализировать об угрозе для жизни. Аргза душил Дон — механически, без запала, и всё-таки душил: о силе его рук Сильвенио знал не понаслышке. Как много раз эти руки оказывались на его собственном горле… Дон не продержится долго. Он позвал Аргзу ещё несколько раз, но тот не реагировал. Анита спокойно наблюдала — в голубых глазах её сквозило веселье. С него хватит, решил он. Слишком много людей умерло у него на глазах. Сейчас он, по крайней мере, способен был это предотвратить. Неважно, какой ценой. Он нажал кнопку на пульте — и секунду спустя Аргза вскинулся, взревев от боли: устройство вгрызлось в его плоть острыми металлическими шипами. По его оголённым рукам обильно потекли ручейки крови. Анита одобрительно захлопала в ладоши, и Сильвенио отшвырнул пульт так далеко, как только мог, будто обжёгшись. — Как и ожидалось — вы сделали то, что сочли необходимым. Мне интересно, правда, что вы планируете делать дальше: я ведь могу снова приказать мистеру Грэну убить её. А на этом девайсе есть и другие режимы. Скажем, капсулы, выпускающие концентрированную серную кислоту. Вы бы сделали это, если я бы повторила сейчас эксперимент? Жизнь незнакомого вам солдата — в обмен на руки вашего спутника? Вы бы оставили его калекой? Воображение тут же заполнил непрошенный образ: дымящиеся, обугленные лоскуты расползающейся под действием кислоты кожи, рвущиеся мышечные волокна, кипящие в кровавой жиже кусочки костей. Он сглотнул, тщетно пытаясь побороть тошноту. — Это ничего не доказывает, — пробормотал он сипло. — Это — эта ситуация, она не — не то, на что вы… намекали раньше. Зачем вам это? Пожалуйста… перестаньте. Аргза вам нужен. Вы не станете калечить его, только чтобы что-то мне доказать. Она только хмыкнула. — Ох, да ладно вам! Не переживайте так сильно: как и я сказала, это всего лишь небольшой психологический тест. Речь даже не шла о том, чтобы вам пришлось выбирать между его жизнью и чьей-то ещё. Хотя… — на мгновение она задумалась, затем покачала головой. — Может, позже. Сейчас мне интереснее взглянуть на ваш мозг изнутри: уверена, зрелище — прелюбопытнейшее. Боюсь, правда, для этого мне придётся вас сначала усыпить. Она снова встала. Набрала в шприц какую-то синеватую жидкость из флакона на её столе. Направилась с этим шприцом к нему. И что-то ему подсказывало, что она не собирается колоть ему безобидный физраствор. Если она усыпит его… может быть, он уже не проснётся. Или — проснётся на операционном столе. Или проснётся уже не собой, а как Аргза: послушный и ко всему безразличный. Тогда он уже не сможет спасти ни себя, ни его. Нужно было срочно что-то придумать. — Аргза, — позвал он напряжённо. Аргза поднял голову на звук его голоса. Руки его всё ещё кровоточили. — Аргза. Помоги мне. Аргза тихо зарычал. Поднялся с пола — медленно, грузно. Сделал шаг. Анита обернулась через плечо и с любопытством на него взглянула. — Зверёк, сидеть, — велела она. Аргза дёрнулся — но так и не сел. Руки его то сжимались в кулаки, то разжимались обратно. — Аргза, — надавил Сильвенио, невольно копируя тон Аниты. — Не слушай её. Помоги мне. Аргза, покачнувшись, сделал ещё шаг, оскалив зубы. Он выглядел так, как будто не вполне управлял своим телом, и Сильвенио вновь задался вопросом, как много из происходящего тот сейчас осознаёт. Прежде Аргза никак не среагировал, когда Сильвенио пытался остановить его от убийства Дон — но это было, к сожалению, даже привычно: в конце концов, Аргза и в лучшие времена редко прислушивался к нему на пике своей кровожадности. Анита задумчиво выгнула бровь, разглядывая Аргзу словно через микроскоп. Аргза был натянут, как стрела, готовая вот-вот сорваться, и даже с её бесконечной уверенностью в себе Анита понимала, что игнорировать это было бы неразумно. — Ладно, — сказала она — и сделала небольшой крюк по пути, чтобы поднять с пола отброшенный Сильвенио пульт. — Возможно, я немного приврала. Самую чуточку личного тут всё-таки замешано. Я хочу сказать, то, как ловко вы управляетесь с моим Зверьком, Хранитель Знаний, это очень интересно, учитывая, что вчера вечером вы мне его так запросто подарили. Тут видны годы и годы хорошей дрессировки, снимаю шляпу. Поймите меня правильно, если бы вы сказали сразу, что это ваш питомец — я бы и не претендовала даже! Но теперь, так уж вышло, я хочу его себе. — Он не питомец, — Сильвенио нахмурился. — Он не животное. Аргза — человек. Анита рассмеялась. — Правда, что ли? Тогда почему у меня такое чувство, что вы сейчас настойчиво пытаетесь позвать его «к ноге»? Не тратя больше времени, она нажала на кнопку — и Аргза вновь зашёлся наполовину криком, наполовину рычанием. Брызнула свежая кровь. От боли он рухнул на колени; по его рукам пробегали разряды тока. — Зверёк. Сидеть. Затем Анита спокойно подошла к креслу и с показной неторопливостью расстегнула Сильвенио воротник. — Не стоит бояться, — утешила она его. — Это всего лишь наркоз. Сильвенио понял: если ей удастся сделать это, они оба с Аргзой наверняка умрут. У него оставалась последняя надежда. В ту же секунду он весь сжался, насколько позволяли фиксаторы, и широко раскрыл глаза, чтобы выглядеть так беспомощно, как только мог, глубоко себя за это ненавидя. — Аргза, — позвал он самым доверительным, самым жалобным своим голосом, не глядя ни на Аниту, ни на шприц в её руке. — Аргза, ты же не позволишь ей, правда? Причинить мне вред? Она хочет сделать мне больно, — и он возненавидел себя ещё больше, когда позволил своим глазам увлажниться, а голосу — уязвимо дрогнуть. — Защити меня? Пожалуйста. Я твой. Защити меня, Аргза. Даже Анита выглядела впечатлённой. Перехватив шприц поудобнее, она медленно захлопала в ладоши, как ценитель театра на премьерном спектакле. — Потрясающе, — одобрила она. — Зверёк, тебе и правда… Что конкретно она собиралась сказать, услышать они не успели. Потому что Аргза, разрываемый противоположными командами надвое, выносить этого больше не мог и не хотел. Он взревел, как взбешённый медведь, и вдруг с почти нечеловеческой скоростью бросился вперёд. Прямо на Аниту. В его прыжке — в каждом напряжённом мускуле, в каждой черте лица, в каждом движении — читалась смертельная неотвратимость. Сильвенио успел увидеть, как Аргза сбил учёную с ног. Как он прижал её к полу. Как челюсти варвара сомкнулись на её горле. После этого Сильвенио поспешно зажмурился — но всё равно услышал жуткий звук рвущейся плоти. Анита не успела толком даже закричать. Потом наступило мгновение звенящей тишины, от которой Сильвенио покрылся холодным потом. Медленно, всё ещё пытаясь оттянуть неизбежное, он открыл глаза. Аргза сидел на полу возле тела Аниты, тяжело дыша. Его рот и подбородок были испачканы в крови. Подняв на Сильвенио взгляд, он демонстративно сплюнул на пол что-то, что могло быть — судя по виду трупа — куском человеческой трахеи. Сильвенио зажмурился снова: побороть тошноту в этот раз получилось только каким-то чудом. — Она была права, — услышал он ледяной голос варвара. — Твои таланты дрессировщика и впрямь впечатляют. Интересно, сколько раз ты проделывал этот трюк раньше, когда я не замечал. Сильвенио рискнул посмотреть на него. У него не было оправданий. — Ну? — Аргза выгнул бровь, раздражённо вытирая кровь с подбородка тыльной стороной ладони. — Я убил её. Будем считать это «убийством по необходимости», или я улетаю отсюда один? Сильвенио мотнул головой: в горле стоял ком, и он не в силах был пока говорить о случившемся. Он знал, что именно он сделал. Он знал, кто в действительности виноват в этом убийстве. И он знал, что Аргза ещё долго не простит ему того, как беззастенчиво он им управлял, умело надавливая на все нужные точки. Здесь совершенно нечем было гордиться. Аргза тем временем подошёл к креслу и, бегло его осмотрев, пнул кресло в бок. Видимо, тем самым он нажал какую-то невидимую для Сильвенио кнопку, потому что фиксаторы наконец разжали свою хватку на его запястьях. Он был свободен. Некоторое время они не разговаривали. Сильвенио ввёл несколько команд в компьютере Аниты: монитор мигнул и выключился — вместе со светом в помещении. Теперь, по крайней мере, он мог быть уверен, что всё остальное оборудование в здании тоже прекратит работу. Затем он подошёл к Дон и проверил её состояние: с ней было всё в порядке. Короткое сообщение на ближайший к этой системе корабль Федерации, которое он отправил до выключения света, должно помочь союзникам Дон найти её и увезти с планеты. Увы, далеко не всё решалось так просто. — Твои руки, — он шагнул к Аргзе, видя, что тот немного остыл. Осторожно помог ему снять с рук устройство — пришлось вытаскивать глубоко впившиеся металлические шипы. Тока уже не было. Он вытер ему кровь, как мог. — Я — мне очень жаль. Я не хотел этого делать. Здесь должна иметься как минимум аптечка, или портативная версия медицинской капсулы… — чувствуя себя ужасно виноватым, он взял его руку в свои ладони и прижался к костяшкам пальцев лбом. — Извини… за всё это. Но Аргза вдруг отобрал у него руку и сказал как-то деревянно: — Не надо. Не стоит. Мы же просто попутчики, помнишь? Можешь больше не притворяться. Сильвенио поражённо вскинул голову. — Но я… я только… — Не надо, — повторил Аргза глухо. И, наклонившись, поцеловал его в лоб. Это не был поцелуй прощения или примирения. Это был поцелуй, которым награждают покойников, провожая их в последний путь. Прощаясь. И Сильвенио понял, что на самом деле означал их болезненный разговор в коридоре: ничего уже не поправить. Ничего уже никогда не будет между ними, как прежде — да и это «прежде», пожалуй, было не более чем обоюдным вымыслом, чем-то, чего никогда в действительности не существовало. Всё, что они делали с того самого момента, как Сильвенио попал на его корабль — это причиняли друг другу боль. Наверное, настало время наконец разорвать этот порочный круг из бессмысленных надежд и иллюзий. Им обоим давно пора двигаться дальше. А значит, не будет больше объятий и близости, обмана и нарушенных обещаний. Они оба заслуживали честности. И честность эта заключалась в том, что когда Сильвенио вернётся на Эрлану, они покинут жизни друг друга окончательно и бесповоротно. Странная горечь невосполнимой утраты наполнила его изнутри, как солёное море. До этого момента он даже не знал, что можно потерять то, чего никогда, оказывается, и не имел. — Ты идёшь или как? Он оглянулся. Аргза уже стоял в дверях, спиной к нему: коридор за порогом комнаты был залит тусклым солнечным светом, льющимся из раздвинутой по команде крыши. Сильвенио подошёл к нему — и замер. — Могу я… — прошептал он сдавленно. Сглотнул. — Могу я, по крайней мере, взять тебя за руку? Как раньше? Аргза обернулся к нему через плечо. Окинул его нечитаемым взглядом. И, спустя одно невыносимо долгое мгновение, молча протянул ему руку. Так они стояли: Аргза — утопающий в лучах бледного солнца из коридора, Сильвенио — в тени затихшей лаборатории. Затем Сильвенио протянул руку в ответ — и его ладонь легла в ладонь Аргзы, призрачным мостом соединяя границы разделённых порогом миров. В последний раз.Глава 9. "Базилик"
4 января 2023 г. в 06:44