I was meant to be next to you

— Добрый вечер, мистер Лайтвуд, — прокашливается мужчина, с ног до головы осматривая своего заказчика еды. — Радж? Что ты делаешь? — изогнув бровь, спрашивает Алек, не веря своим глазам. Да какого вообще хрена, спрашивается?.. — Лучший друг заболел и попросил подменить, потому что сегодня его смена, — пожимает плечами работник, довольно громко сглатывая. — А вы...? — Здесь живу. И заказал себе пиццу. — Ого, — только и выдыхает Радж, не переставая бегать взглядом по всему телу своего босса, слишком долго задерживая внимание на тату и засосах. — А то, что у вас на шее, это... — Это не твоё дело, Радж, — фыркает Александр, резко забирая из рук мужчины ещё тёплую коробку. — Ты принёс заказ — вот твои деньги. Сдачи не нужно, — и Лайтвуд закрывает дверь перед носом любопытного работника, который так и норовил подсмотреть, кто же был внутри. — Доброй ночи, — тихо выдыхает шокированный Радж уже в закрытые двери, переваривая всю только что полученную информацию. Алек же возвращается к своему парню в гостиную, ставя пиццу на стол и падая на диван. — Это, блять, карма такая, что ли? Какого хрена, спрашивается? — О, пицца! Наконец-то! — с довольной улыбкой восклицает Магнус, садясь на диване, а потом хмурится немного, когда слышит Александра, да еще и видит его лицо. — Что такое? Что успело случиться за те пару минут, пока ты забирал заказ? Лайтвуд шумно выдыхает, откидываясь на спинку дивана и закрывая глаза. У него были такие замечательные планы на этот невероятный вечер, который он хотел провести с любимым человеком. Но судьба решила сыграть с ним злую шутку, подослав к этой парочке ненавистного им обоим работника компании. Да ещё кого. Алек смотреть на мужчину нормально не может после того, как Магнус рассказал ему о словах Раджа. Ему противна одна мысль о том, что его сотрудник думает о своём боссе в сексуальном плане. — Ты и представить не можешь, кого я только что встретил, — зло рычит Александр, смотря на удивлённого Магнуса. — Прости за мой тон, просто… — Алек вздыхает тихо, крепко обнимая своего парня и зарываясь носом в его густые волосы. Немного хмурясь, Магнус придвигается ближе к мужчине и обнимает его в ответ, дожидаясь ответа, потому что на данный момент он не понимает решительно ничего. Его ведь не было всего минуту, может, полторы — забрать пиццу не было слишком уж мудреным и долгим занятием. И что могло случиться за эту несчастную минуту, что так сильно взбесило обычно спокойного Алека? — Пиццу нам доставлял Радж. Радж! Ты представь, Боже, — закатывает глаза Лайтвуд, качая головой. — Я спросил у него, что он здесь делает. Сказал, что помогает другу, который заболел. А потом он имел наглость спросить, что у меня на шее. Представляешь? Обнаглел настолько, что спросил о, я полагаю, тату и засосах, — начальник только фыркает, смотря на лежащую на столе коробку с пиццей. — Что? — удивленно распахнув глаза, Магнус даже отстраняется немного, чтобы заглянуть в глаза Лайтвуду, понять, не врет ли он, не шутит ли. Но Алек не из тех, кто любит подобные шутки, да и обманывать бы не стал. Скорее всего ему бы и фантазии не хватило на то, чтобы придумать подобный розыгрыш. Да и просто было жестоко нарушать их теплый спокойный (пока что) вечер упоминанием того, кто так сильно взбесил утром в офисе, кто позволил себе высказаться не самым приличным образом о собственном начальнике… Так что это точно не было шуткой. И сердце пропускает удар от одной лишь мысли, что Радж видел Александра в подобном виде, да еще и вполне мог заглянуть в квартиру — черт знает, насколько он наглый, — и увидеть Магнуса, развалившегося на диване в пижаме, не менее растрепанного и зацелованного. И сложить общую картину событий не смог бы только самый тупой идиот. Радж, конечно, идиот, но все же не до такой степени. Увы. — Я в ответ сказал, что это не его дело, и закрыл дверь. Как думаешь, насколько быстро эта информация разлетится по всему офису? Я уверен, что в понедельник в девять утра абсолютно каждый работник моей компании будет знать о том, как их начальник проводит вечер пятницы. Мне кажется, что Радж ещё что-то и от себя добавит. Жаль, что я его не уволил, да, — с немного грустной улыбкой говорит Лайтвуд, целуя Магнуса в щёку, потому что сейчас ему нужно было отвлечься от мыслей о надоедливом работнике своей фирмы. И лучшего варианта, нежели переключить внимание на дорогого человека, Лайтвуд не нашёл. Да и не искал. — Вот же черт, — ругается сквозь зубы Бейн, добавляя еще парочку ласковых, мысленно желая этому придурку сгореть в Аду, потому что одним своим появлением умудрился испортить настроение. Немного, да и все можно легко исправить, но… Крайне неприятный осадок остался, да. — Еще не поздно все исправить, дорогой. До понедельника еще есть время, ты можешь уволить его хоть сейчас, — посмеивается Магнус, решив забить на придурка и продолжить их прекрасный вечер наедине. Помедлив, он и вовсе перебирается к Александру на колени, обхватывая его своими коленями за бедра, а руками обвивая шею. На губах — легкая, чуть игривая улыбка, а глаза сверкают лукавством. Пара плавных движений бедрами, короткий поцелуй в губы — и Алек уже должен думать совершенно не о том, кто им там принес пиццу и что будет в понедельник в офисе. Уж Магнус обязательно постарается, чтобы его начальник, его бойфренд перестал думать о плохом и сосредоточился совсем на другом. — Это будет слишком подозрительно, что я уволил его после такого, — смеётся Лайтвуд, а затем тихо охает от напора со стороны своего бойфренда, но против ничего не имеет. Найдётся ли в мире хоть кто-то, кому не понравятся касания и поцелуи от его любимого человека? Вряд ли. Руки Алека сразу же инстинктивно опускаются на талию Бейна, сильнее прижимая его к себе. Он и сам подаётся бёдрами вперёд навстречу лёгким провокациям от Магнуса. Да, тот определённо умел забирать всё внимание на себя. Спустя несколько секунд после того, как Алек углубил поцелуй, он сам уже успел забыть о несчастном Радже и о том, что он может всем разболтать о своём боссе. Главным сейчас был Магнус, его руки, бёдра, умелый язык и мягкие губы. Всё остальное — такая мелочь. — Эй, тише, — с улыбкой Алек отстраняется от мужчины, всё так же крепко его обнимая. — Давай мы сначала поедим? Иначе какой был смысл заказывать пиццу? А затем… — в глазах Александра зажигаются яркие огоньки страсти, которая всё растёт, даже не думая утихать. Это и понятно, потому что рядом с ним такой шикарный мужчина. Невероятный, волшебный, чудесный, прекрасный… Столько ещё всего можно было бы о нём сказать, но обычных слов не хватит на то, чтобы точно описать насколько замечательным является Магнус Бейн. Великолепный. Магнус и сам уже успевает забыть о том, почему он вдруг перебрался на бедра своему возлюбленному, от чего начал его так активно отвлекать. Сейчас не имело значения ничего, кроме Александра, его рук и прикосновений, его губ и сладких поцелуев, кроме этой близости, родного тепла и чувства спокойствия, что дарили объятия. Рядом с этим мужчиной было так хорошо, от него совершенно не хотелось отрываться. Даже ради еды. Магнус был довольно-таки голодным, учитывая, что сегодня за день лишь пару чашек кофе выпить успел, ничего больше, но даже ароматная теплая пицца, что стояла на столике за спиной, не могла сравниться с прекрасным мужчиной, который сейчас прижимался к нему и оставлял нежные поцелуи на губах. Лайтвуд дотягивается до коробки, открывая её, при этом поддерживая Магнуса за спину, чтобы тот не свалился с колен на пол. Хотя, это было бы довольно весело, пусть и слегка болезненно. Но вспоминая то, что было сегодня в офисе, Алек понимает, что мужчина терпел и более сильную боль. Начальник берёт один кусок пиццы, а затем подносит его к устам любовника, широко улыбаясь. — Позволишь мне тебя покормить? Как моего большого и милого кота, ведь моментами ты на него так похож, — тихо посмеиваясь, Александр откусывает небольшой кусочек, оставляя его между зубами. Он легко берёт Бейна за подбородок, слегка приоткрывая его рот, а потом целует, передавая ему еду. Хотелось отвлечься и немного поиграть. А почему бы и нет? Никто не может запретить им этого сделать. — Ммм… Почему бы и нет? — улыбнувшись чуть игриво, Бейн приблизился к Александру и с удовольствием ответил на этот немного странный поцелуй, включавший теперь не только их двоих, но еще и пиццу. Которая оказалась чертовски вкусной, и теперь даже на поцелуи хотелось забить, лишь бы слопать пару кусочков. До этого момента мужчина и не предполагал, что настолько голоден, хотя и догадывался, что так оно и есть. — Даже не знаю, что мне понравилось больше — твои губы или это произведение кулинарии, — посмеиваться он, когда наконец отрывается от Алека, и сам уже тянется к куску, чтобы откусить немного, после довольно облизывая губы. Вся ситуация в целом казалась такой… домашней. Словно они уже давно женаты, давно живут вместе, прекрасно знают друг друга, а это просто один из привычных уже ленивых вечеров, когда они, развалившись на диване и на друг друге, поглощают заказанную еду, потому что готовить обоим было лень. Просто лежат в уютной тишине, иногда болтая и даря друг другу поцелуи. Не было ощущения, что все это ново, странно, что нужно еще привыкать и привыкать к друг другу. Для Магнуса этот человек стал родным слишком быстро, вот только он не собирался этому противостоять. На данный момент его все больше чем устраивало. — Нужно поесть. Мы ведь целый день на одном кофе провели. А то, чем мы собираемся заняться дальше, требует много сил и энергии, — соглашается Алек, улыбаясь Магнусу настолько тепло, насколько он вообще способен. Это новая улыбка для Лайтвуда, которой он ещё никого в своей жизни не одарял. Скорее всего, он и не знал о том, что способен улыбаться так. Было непривычно кому-то так открываться и показывать настоящего себя, но так приятно. Особенно получая от Бейна то же взамен. Александр вновь подносит кусок пиццы к губам бойфренда, но уже давая ему возможность самому откусить кусочек, ведь насладиться губами друг друга у них будет ещё достаточно времени. — Моя любимая, кстати, — как бы между прочим говорит Лайтвуд, тоже откусывая немного. Да, еды организму определённо не хватало. Было странным то, что желудок ещё не издавал звуков умирающего кита из-за недостатка — отсутствия — пищи на протяжении целого дня. — Тебе нравится? Я что-то не спросил, когда заказывал, какую ты любишь. О, я такой невнимательный бойфренд. Мне срочно нужно исправиться. Сделаю я это в спальне, пожалуй, — мужчина игриво смеётся, резко подаваясь бёдрами вверх, чтобы Магнус наверняка почувствовал его возбуждение. Было сложно выбрать, чего они сейчас хотели больше: нормально поесть первый раз за сутки или же вдвоём оказаться в спальне, занимаясь чем-то грязным, неприличным и крышесносным. Желания были до жути разные, но так легко выполнимые. — Ох, даже не знаю, сможешь ли ты извиниться за такую провинность… Все же это довольно большая вина — не спросить, какую же я предпочитаю пиццу, и заказать на свой вкус. Так что тебе придется очень, очень долго и упорно исправляться, чтобы я забыл про эту оплошность, — ухмыляется лукаво в ответ Магнус и охает, когда Алек вдруг подается бедрами навстречу, хватаясь одной рукой за его плечи, чтобы не рухнуть. А потом усмехается игриво и сам толкается бедрами в его пах, показывая, что возбужден и хочет не меньше. Хотя, конечно, чувство голода еще не было утолено, и им определенно следовало поесть нормально, не отвлекаясь на поддразнивания друг друга, но… Было так сложно устоять. Практически невозможно. Собственно они и не могли устоять, то целуясь, то вот так потираясь друг о друга, да еще и одаривая друг друга то взглядами выразительными, то улыбками игривыми, которые прекрасно говорили о том, что творилось в голове. Ох, какие же там были мысли… Магнус бы покраснел, если бы в принципе умел смущаться от пошлостей. Лайтвуд не может удержаться и проводит свободной рукой по нижней губе возлюбленного, смахивая несколько крошек. Это напоминает ему ситуацию в его любимой кофейне. — У меня мурашки по телу пошли, когда ты сделал то же самое со мной вчера. Тогда я понял, что внутри что-то поменялось. Понял, что мне нужны твои касания и что я хочу вновь почувствовать твои губы на своих. — Не представляешь, как сложно мне было тогда устоять и ограничиться таким простым движением, — фыркает тихо Бейн, не удержавшись и повторив движение, скользнув большим пальцем по губам Александра, таким зацелованным уже. Вчера они были совсем другие, однако же изменения были лишь в лучшую сторону, с этим было бы глупо спорить. — Так сильно хотелось приблизиться к тебе, коснуться твоих губ языком, слизать те чертовы крошки, что тебе так сильно шли. Это глупо, да? Но ты так очаровательно выглядел с крошками на губах. Очаровательно и сексуально. А когда я коснулся твоих губ… Так сложно было устоять перед соблазном, чтобы не поцеловать тебя наконец. Да, ты уже к тому моменту целовал меня, так что я вполне мог себе это позволить, а потом просто сослаться на эмоции, или помутнение рассудка, или еще что. Это не казалось важным. Просто твои губы… Мне кажется, что я бы с удовольствием никогда вовсе не отрывался от них. Даже дышать не нужно, если ты будешь продолжать целовать меня. Александр же улыбается, ощущая мягкие подушечки пальцев своего парня, которые так нежно касались его губ. Всё казалось таким правильным. Таким нужным. Таким родным. И Алеку становилось как-то тепло на душе, осознавая, какое счастье сейчас у него в руках. Ну, точнее это самое счастье сейчас сидит у него на коленях, довольно игриво улыбаясь, озаряя этой улыбкой всё вокруг. — Если бы я знал, Магнус… — качает головой Лайтвуд. — Меня тогда это так пугало. Я не понимал своих чувств, своих эмоций и желаний. Точнее, я не хотел их понимать, потому что знал, что скоро будет свадьба. Мне нельзя было хоть что-то чувствовать к тебе, но сердце не послушалось разума, тихо взяв всё под свой контроль. И я так ему благодарен, потому что теперь у меня есть самое дорогое — ты. И, нет, совсем не глупо то, что тебе хотелось меня поцеловать. Именно такое желание резко нахлынуло на меня в том цветочном магазине. Я не понимал, что делаю, только знал, что поступаю правильно, наклоняясь к тебе и втягивая в поцелуй, — с улыбкой вспоминает Лайтвуд, не забывая во время своего рассказа кормить любовника. Это смотрелось довольно мило со стороны. — Мне бы хотелось целовать тебя вечность, а то и несколько, лишь бы только касаться тебя везде ладонями, губами, вдыхать твой запах, ставший таким родным всего за сутки, обнимать тебя, крепко прижимая к себе, засыпать с тобой в одной постели, тихо шепча что-то милое на ухо, просыпаться раньше и любоваться спящим тобой, готовить тебе завтрак, а затем будить поцелуями. Хотелось бы видеть твою лучезарную улыбку, которая заставляет моё сердце сбиваться с привычного ритма и биться на бешеной скорости. Мне так нужно всё это. Жизненно необходимо. Я не знаю, как мог раньше жить без тебя, потому что у меня такое ощущение, что мы вместе уже несколько лет, а не тридцать часов, — мужчина сразу же затихает, понимая, как сильно его занесло. А такое случалось нечасто. — Ох, наговорил же я… Но, знай, каждое слово из всего этого — чистая правда. Ты меняешь меня, Магнус. Уже изменил. И мне приятно осознавать то, что ты делаешь меня лучше. Во всех смыслах. А Магнус слушал своего мужчину с легкой улыбкой, не забывая при этом есть уже начинавшую остывать пиццу, забивая свой желудок, чтобы он не ворчал потом. Будет неловко, если в самый интересный момент умирающие киты внутри решать напомнить о себе своей предсмертной песней. Очень, очень неловко. Поэтому им обоим следовало поесть, и Алека он тоже кормил, несмотря на то, что тот говорил и в общем-то делать одновременно и то, и другое было не слишком удобно. Но послушать можно было и потом, а вот поесть они должны побыстрее: во-первых, пицца остывала, а холодная она уже не такая вкусная; во-вторых… Ну, и так понятно, что было второй причиной. Не то чтобы секс был основой отношений, но Магнус всегда был довольно… любвеобильным, а тут еще и такой шикарный мужчина, в которого он влюблен несколько лет и который наконец достался ему, только ему одному. Глупо было бы упускать шанс, особенно учитывая, что они весь день строили планы на предстоящую ночь. А потом Лайтвуд начинает говорить и все говорит, говорит… А Магнус только и может смотреть на него распахнутыми глазами и слушать, поглощая каждое слово. Сердце в груди сначала замерло, а потом начало биться быстрее прежнего от того, насколько же приятно было слышать такие слова. Слишком приятно. И нет ничего удивительного в том, что в конце речи, забив на все остальное, Бейн набрасывается на возлюбленного с поцелуями, крепко обнимая его за шею, впиваясь в его губы своими долгим чувственным поцелуем, нежным и страстным одновременно. Просто… Когда ему последний раз такое говорили? А говорили ли вообще? Серьезных отношений у него было не так уж и много, буквально по пальцам пересчитать, и он всегда любил в разы сильнее, чем любили его самого. Если вообще любили. А все эти одноночные любовники, которых он и не видел потом больше никогда… Понятное дело, что никто из них не будет размениваться на такие слова. А вот Алек… Ох, Александр, он его когда-нибудь с ума сведет своей искренностью и нежностью, своими словами и поцелуями, своими взглядами и прикосновениями. Магнус уже чувствует, как теряет себя, все сильнее растворяясь в этом невероятном человеке. Алек даже не удивляется такому напору от Магнуса. Он знает, что на мужчину так подействовали его слова. Но Лайтвуд просто говорил то, что думал, как он обычно делает. Александр с такой же нежностью отвечает на поцелуй, полностью ему отдаваясь, ныряя в омут любви и желания с головой. Начальник поглаживает широкими ладонями бока и талию своего парня, забираясь руками под шёлковую ткань пижамы, которая сейчас уже точно стала лишней. Чужое тело под руками пылает, горит, говоря о том, что какая, к чёрту, пицца? — Я полагаю, мы уже поужинали. Пойдём в спальню, милый? — Лайтвуд всего на несколько секунд отрывается от Магнуса, чтобы спросить. Услышав согласие и заметив кивок, Александр удобнее подхватывает Бейна под бёдрами, поднимаясь с дивана. Похоже, носить Магнуса на руках — его новое хобби. И это казалось таким правильным, что не хотелось, чтобы ноги Бейна ещё хоть когда-нибудь касались земли. Да какой уж тут ужин, когда поцелуи так сильно заводили, когда так хотелось больше, когда они оба уже были порядком возбуждены? Тут не только про ужин можно было забыть, но и про все остальное, кроме их двоих. Магнус в ответ на вопрос своего мужчины что-то согласно угукает, кивнув еще на всякий случай, а потом льнет к его губам в очередном поцелуе, кажется, даже не обращая внимания на то, что его подхватывают на руки и куда-то несут. Это не имело значения, ведь Алек его не уронит, не навредит каким-либо другим образом, донесет в целости и сохранности до, скорее всего, кровати, так что можно было не переживать от слова «совсем». В этот раз Алек не сносит ничего на пол по пути в спальню, только медленно целует своего бойфренда, проводя языком по его губам. Мужчины проходят мимо полки с оружием особо аккуратно, не желая её задеть и пораниться, ведь залечивать раны и вытирать кровь никто из них не был намерен. Оба хотели провести этот вечер намного приятнее. — Ты такой чудесный, — прерывисто шепчет Алек, когда заходит в спальню. Он бережно опускает своего партнёра на кровать, оставляя на его губах ещё несколько поцелуев. — Подними, пожалуйста, руки, — и Магнус его бесспорно слушает, наперёд уже зная, что сейчас Алек избавит его от верха пижамы. Так мужчина и делает, сразу же откидывая лёгкую ткань в сторону. Кажется, куда-то на пол. Но им ведь не привыкать, верно? Александр нависает сверху любовника в своей любимой манере, начиная выцеловывать каждый участок кожи, начиная с шеи и заканчивая линией пижамных штанов. Пусть они и хотели заняться жарким и жёстким сексом с некоторыми игрушками, Лайтвуду хотелось добавить нежности и ласки в эту ночь. Именно поэтому он оглаживает самими кончиками пальцев торс Бейна, слишком сильно ухмыляясь. Мужчина даже не представляет, что для него приготовил его Александр. Развалившись на простынях, Магнус улыбается Лайтвуду чуть игриво и послушно поднимает руки, чтобы можно было избавить его от пижамной рубашки, которая сейчас только мешалась. Он и сам хотел избавить Алека от футболки, вот только не успел ничего сделать прежде, чем теплые, слегка обветренные губы касаются его шеи, ласково и нежно, постепенно спускаясь по телу вниз, не пропуская ни единого участка. И это так приятно, так хорошо сразу становится… На губах появляется легкая улыбка, а пальцы вплетаются в и так растрепанные волосы, потому что так не хочется, чтобы Александр когда-либо заканчивал, когда-либо отстранялся. В данный момент Магнус был абсолютно счастлив, и ему безумно нравилось это чувство. — Ты как-то странно ухмыляешься, — хмыкает он, приоткрыв глаза и опустив взгляд на Лайтвуда, что устроился весьма комфортно между его разведенных в стороны ног, продолжая целовать, касаться везде, где только мог, и тем самым доставлять удовольствие. Правда, этого было мало, хотелось куда как большего, и Бейн не сомневался, что в ближайшее время получит все, о чем мечтает, и даже больше. — Что ты задумал, дорогой, м? А ну, признавайся. Я по глазам вижу, что что-то задумал. Хоть скажи, понравится мне это или нет? Александр оставляется ещё один поцелуй на теле Магнуса, возвращаясь к его лицу, осыпая поцелуями губы, щёки, скулы и шею бойфренда. Было очень трудно оторваться от своего занятия, но им ведь некуда спешить. Будут выходные, они смогут выспаться и отдохнуть после бурной ночи, так что можно было растягивать удовольствие — или Магнуса — и получать нереальное наслаждение от происходящего. — Странно? — ещё более лукаво ухмыляется Лайтвуд, заглядывая в глаза любимого. Алек убирает прядь волос с его лица, нежно касаясь щеки. — Задумал я много чего… Думаю, тебе понравится, — пожимает плечами Александр, а затем полностью отстраняется, совсем покидая кровать. Он подходит к большому выдвижному ящику слева от кровати, открывая его. Несколько секунд он глазами изучает содержимое ящика, а затем берёт две пары наручников и небольшой кусочек чёрной ткани, которая послужит повязкой на глаза для Магнуса. Да, планы у Александра были грандиозными. И он надеялся, что его парню всё понравится. Здесь будет и обещанный жесткий секс, и ласковые поцелуи, и нежные касания, и приятный шёпот на ухо… Алек закрывает ящик и возвращается к Бейну, показывая ему то, что было в руках, при этом загадочно улыбаясь. Магнус и не сомневается даже, что ему понравится — вряд ли Алек будет делать что-то совсем уж запредельное, что может доставить неприятную боль или же навредить слишком сильно. Нет, он так не поступит, и в этом не было ни малейших сомнений. Если Лайтвуд и будет что делать, так это доставит им обоим удовольствие, сильное и яркое, настолько, что они вряд ли когда-либо смогут забыть. Так что волноваться по этому поводу не приходилось, и Магнус, развалившись на постели с легкой улыбкой, ждал, пока тот достанет все, что захочет, что им пригодится этой ночью. В голове крутились мысли, догадки, что же это такое может быть. Помимо наручников, разумеется, потому что о них уже договорились заранее и вроде как сошлись на мнении, что их попробуют обязательно. Мужчина уже пробовал и наручники, и не только их — партнеры разные попадались, а он никогда не был против экспериментов, если те не были опасны для жизни, — но все же теперь он был влюблен, а, как уже показал опыт, чувства добавляют сексу куда как больше ощущений. Да и Алек был не одним из прошлых любовников, он был совершенно иным, и с ним было интересно перепробовать абсолютно все. — Ты мне доверяешь, Магс? — спрашивает мужчина, садясь возле любовника на край кровати и поглаживая по запястью. Он не хочет делать что-то против воли своего парня, поэтому решает уточнить, точно ли он согласен на подобные игры. — Не передумал ещё насчёт наручников? Если да, мы можем сделать это и без них. Хотя, сам знаешь, так всё будет ощущаться только ярче и острее, так что… Решай, чего ты хочешь. — Разумеется, я тебе доверяю, дорогой, — улыбается Магнус в ответ, взяв ладонь Александра в свою и слегка сжав. Язык в предвкушении проскальзывает по губам, а в глазах появляется тот самый любопытный огонек. Было слишком заметно, что терпеть с каждой секундой становится все сложнее, что он уже хочет достаточно сильно для того, чтобы прямо сейчас наброситься на любимого мужчину, забив на все остальное. Но нет, было слишком интересно, что же тот задумал, и Магнус не собирался отступать. Только не сейчас, нет. — Я хочу этого, — томно шепчет он, специально понижая голос, и вновь облизывает губы, только теперь уже делает это медленно, демонстративно, чтобы у Алека не осталось никаких шансов сопротивляться. — Так что приступай уже, дорогой. Делай со мной все, что захочешь. Если что-то будет не так, я скажу, не переживай. На такой ответ Лайтвуд и рассчитывал. Можно сказать, он точно знал, что Бейн ответит ему так. Алек надеялся, что он это сделает. И теперь, получив разрешение делать то, что запланировал, Александр подносит руку мужчины к своим губам, нежно целуя ладонь, пальцы, а затем ладьевидную косточку, оглаживая пальцами само запястье. В эту же минуту Лайтвуд ловко нацепляет металлический браслет на одну руку любовника, но делает это так, чтобы наручник не пережимал запястье и не мешал току крови в конечности. Слегка вздрогнув от холода металла, что неожиданно и так ожидаемо одновременно оказался на руке, Магнус в ответ лишь улыбается лукаво, чувствуя, как по всему телу уже пробегаются мурашки, вызывая приятную дрожь. Ему нравилось. Конечно же, ему нравилось то, что происходило сейчас. Нравился холод металлического браслета на запястье, нравился взгляд Александра, такой лукавый, возбужденный, жаждущий, нравилась его улыбка, его прикосновение, нравилось то, как ловко он обращался с наручниками, явно применяя их далеко не в первый раз. Было интересно наблюдать за ним, да и в принципе отвести взгляд от столь красивого мужчины было невозможно. — Прости, они немного холодные, — с виноватой улыбкой говорит начальник, прекрасно ощущая контраст температур между разгорячённым телом и ледяным металлом. Александр заводит руку любовника ему за голову, цепляя другой наручник к изголовью кровати. Точнее, к небольшому стальному колечку, которое находилось со стороны стены, чтобы посторонние не увидели. — Небольшая авторская доработка в дизайне комнаты. Уверен, она нам понадобится ещё не один раз, — тихо смеётся Алек, видя, куда направлен взгляд его мужчины. Проверив, надёжно ли держат наручники, Лайтвуд только хитро улыбается. Он задерживается возле лица Бейна, вовлекая в очередной поцелуй, потому что губы буквально жгло от недостатка касаний чужих губ. Мужчина целует более страстно, резко, в это время ловко надевая наручник на другую руку. Когда обе конечности были в плену металла, глаза Алека загорелись желанием. Он вновь начинает целовать шею любовника, вызывая его тихие стоны. Не сдерживая себя, Александр ставит два новых засоса на теле Магнуса: один на плече, другой — на ключице. И эти метки настолько сексуально смотрелись на Бейне, что Алек терял голову, жадно их осматривая. — Мне определенно по душе такая доработка. Очень удобно, — усмехается Бейн, прежде чем ответить на поцелуй, жадно, даже как-то голодно, словно за те пару минут, что они не целовались, он соскучился так сильно, будто провел без поцелуев год или даже больше. Но Алек был таким прекрасным, его губы такие сладкие, мягкие, требовательные, что невозможно было не желать этих поцелуев каждую секунду своего существования. А потом Лайтвуд спускается губами на шею, ключицы, плечи, и Магнус начинает терять голову от удовольствия, тихо вздыхая и даже постанывая от особенно чувственных прикосновений теплых губ к своему телу. Они провели вместе всего лишь ночь, одну ночь, а Алек уже прекрасно знал, где и как нужно коснуться, насколько сильно прикусить, где провести губами или поласкать языком, чтобы в буквальном смысле свести с ума одним лишь чувством наслаждения. — Мне кажется, что ты был послан мне с Небес, потому что на Земле таких ангелов больше нет, — шумно выдыхает Алек в самые губы Магнуса. — Только не могу понять, за какие заслуги меня наградили таким невероятным даром. — Меньше слов — больше дела, — выдыхает точно также в губы своему любовнику он, не удержавшись и прикусив игриво нижнюю. Он тоже хотел подразнить немного, хотя со скованными руками возможностей для этого было не так уж и много. Но подобная беспомощность, надо сказать, чертовски сильно заводила, и Бейн бы никогда не отказался от такого опыта. Особенно с Александром. — Покажи, как ты рад такому дару. Хотя я не совсем с этим согласен, но готов быть кем угодно, если ты наконец приступишь к действиям, ангел мой. Улыбнувшись, Алек проводит языком по своей нижней губе, где так отчётливо ощущался укус от Магнуса. Он был лёгким, но очень приятным, возбуждающим ещё больше, хотя, казалось, куда уж больше? Лайтвуд окидывает взглядом лицо своего парня, пытаясь запомнить каждую эмоцию, что появлялась на нём. Было невероятно чувствовать его так близко, иметь над ним такую огромную власть, потому что из-за наручников Магнус не мог делать практически ничего, только подаваться бёдрами навстречу Александру и целовать его, с трудом дотягиваясь. И это только если Алек позволит, ведь он мог и отстраниться. Хотя Лайтвуд так не сделает ни за что, ведь ему хотелось всего этого не меньше, если не больше. Как давно он не чувствовал себя настолько легко, свободно и приятно рядом с кем-то? Как давно он открывался кому-нибудь так сильно? А были ли у него вообще подобные отношения? Ещё в университете у него был парень, с которым он встречался около полугода, но потом выяснилось, что бедному Кристиану нужны были только деньги семьи Лайтвудов, а не отношения с Александром, и своему парню он регулярно изменял с другими. После того случая Алек закрылся в себе, не подпуская к своему сердцу никого. Даже у Иззи заняло несколько недель, чтобы достучаться до брата и объяснить, что на одних неудачных отношениях жизнь не заканчивается. А затем было много любовников, но никак не бойфрендов, с которыми хотелось бы что-то создать. А теперь… Теперь у него есть Магнус, который очень сильно любит его уже как три года, доверяет настолько, что позволяет ограничивать свои движения, целует так ярко, что в голове пропадают все мысли. Магнус, чьи прикосновения дарят только наслаждение, а запах и голос заставляют потерять рассудок. Его Магнус. — Ты слишком нетерпелив, — усмехается мужчина, ведя пальцами вдоль всего торса и останавливаясь возле паха, таким образом поддразнивая своего парня. — Я хочу поиграть с тобой, Магс. У нас полно времени. Обещаю, что ты получишь всё, что хочешь, милый, — хрипловатым голосом шепчет мужчина, оттягивая пальцем резинку пижамных штанов, но не больше. — А теперь позволь мне временно лишить тебя не только рук, но и зрения, — и Александр, не дожидаясь ответа, завязывает повязку на глазах Бейна, аккуратно её поправляя. Он знал, что если Магнус не будет видеть того, что происходит, то будет ощущать всё в разы ярче и острее, что Лайтвуду было только на руку, ведь Алек хотел сделать так, чтобы его любовник задыхался и кричал от удовольствия. Ладно, да, возможно, Магнус и правда был слишком нетерпелив сейчас, и ему следовало держать себя в руках, сдерживать порывы, не торопиться так уж сильно, ведь у них была вся ночь впереди, да еще и целых два дня выходных, которые они могли посвятить лишь друг другу. Но он просто не представлял, как возможно сдерживаться, когда рядом такой невероятный мужчина, его и только его мужчина, невероятно ласковый и страстный в то же время, такой желанный и жаждущий, такой красивый и сексуальный, слишком соблазнительный, чтобы быть реальным. Его хотелось до дрожи в коленях, до боли в сердце, до перехватывающего дыхания. Хотелось так сильно, что невозможно было устоять. Так что никто не смеет обвинять Магнуса в том, что он не может устоять и хочет получить все и сразу. Любой бы на его месте захотел, особенно после того, как почти три года приходилось сдерживать себя и свои порывы наброситься на начальника с поцелуями и не только. — Вот как? Хочешь поиграть? Ладно, давай поиграем, — с игривой усмешкой отзывается Магнус, пожимая плечами, насколько это вообще было возможно в его положении, а потом только рот открыть успевает, прежде чем на его глаза ложится темная полоска ткани, лишившая внезапно зрения. Он слышал Алека и в принципе должен был готов быть к полной темноте, но в первую секунду все равно вздрогнул, а сердце в груди пропустило удар. Хотя… Это было интересно, да, причем очень интересно, и Бейн не стал бы отрицать, что ему было интересно попробовать. Кажется, глаза ему еще никто не завязывал, хотя ему всегда было любопытно попробовать именно так — когда лишаешься одного органа чувств, все остальные обостряются, и каждое прикосновение Александра, каждый его поцелуй, даже дыхание теплое на коже будут ощущаться острее, сильнее, ярче. И да, это определенно тот опыт, который он желает получить. Алек точно уверен в том, чем они сейчас займутся, ведь он бы не стал делать ничего, что может нанести физический или моральный вред его любовному партнёру. Это будут незатейливые игры, приносящие только неземное удовольствие и пару-тройку шикарнейших оргазмов, стоны из-за которых будут слышать все соседи. — И… Что же ты намерен делать со мной теперь, Александр? Не поделишься? Или все будет сюрпризом? — интересуется Магнус, облизнув губы и чуть поерзав на постели, чтобы устроится поудобнее, а потом крутит головой, но нет ни единой, даже самой мелкой щелочки, чтобы подглядеть. Он остался в полной темноте, и это приятно волновало. — Сказал бы я, что ты сам всё увидишь, но это не так. Ты всё почувствуешь. Резко, сильно, до разноцветных кругов перед глазами из-за удовольствия, — тихо говорит Лайтвуд, придавая голосу пошлого оттенка. Он наклоняется к любимому и продолжает говорить. — Ты будешь громко кричать, срывая голос, от каждого оргазма, до которого я тебя доведу. Будешь умолять трахнуть тебя ещё и ещё, пока не будешь обессилен настолько, что не сможешь даже говорить, просить меня отыметь тебя жёстко и быстро, втрахивая в матрас. Или же заняться с тобой любовью, медленно и ласково, нежно целуя все участки кожи, до которых я смогу дотянуться. Ты будешь ярко кончать, даже не касаясь себя, потому что не будешь иметь возможности это сделать. Хочу, чтобы ты понимал, что я буду контролировать каждое твоё движение, каждый вздох, каждый стон… — Лайтвуд втягивает Магнуса в поцелуй, жаркий и страстный, который только подтверждает его собственные слова. Мужчина пробегается кончиками пальцев по телу Бейна, а затем тихо хмыкает, вовсе покидая кровать, оставляя Магнуса в неведении. При чём в самом буквальном смысле. Алек так близко, его тепло ощущается всем телом, его дыхание оседает на коже, заставляя вздрагивать слегка время от времени. А уж его шепот… Боже, такой шепот, что голова сразу же идет кругом, а член заинтересованно дергается под тканью штанов, которые с него так и не сняли, привлекая к себе внимание, призывая уже наконец коснуться и перейти к более интересной части, нежели разговоры. Но эти разговоры Магнусу нравятся, действительно нравятся. Голос Александра слишком сексуальный, низкий и хрипловатый, настолько возбуждающий, что невозможно в него не влюбиться. Он и в обычное время сводит с ума, а уж в постели — подавно. Особенно сейчас, когда нет возможности увидеть его, нависающим сверху, нет возможности заглянуть в неописуемой красоты глаза, нет возможности полюбоваться им. Слух обострился, и голос мужчины звучит в разы невероятнее, настолько, что, кажется Бейну, он эту ночь просто не переживет. Сердце так бьется в груди, с такой скоростью и силой, что с большой вероятностью вскоре пробьет грудную клетку и вырвется наружу. От поцелуя, такого жадного, собственнического, распаляющего лишь сильнее, все внутри словно сводит, и Магнус толком даже ответить не успевает, лишь простонать протяжно и выгнуться следом за пробежавшими по телу пальцами… А потом все исчезает. Так резко, что он и понять не успевает, как же так получилось. Александр идёт на кухню к холодильнику. Точнее, ему нужна морозильная камера. Оттуда он достаёт лёд в небольших кубиках, который он всегда хранил на всякий случай. В основном для того, чтобы делать алкогольные напитки, но сейчас… Сейчас у Алека были другие планы на замёрзшую воду причудливой формы. Мужчина достаёт небольшое ведёрко для шампанского, специально громко высыпая в него лёд, чтобы Магнус из спальни наверняка услышал этот звук, точно не зная, что его любовник делает и строя самые разнообразные предположения на этот счёт. — Александр? Александр, ты что, ушел? — Бейн знает, что да, действительно ушел, потому что почувствовал, как кровать приподнялась, когда с нее исчез вес второго тела, слышал удаляющиеся шаги, наверное, в сторону выхода из комнаты, но просто отказывался верить, что его оставили одного в постели, возбужденного и пока еще не удовлетворенного. Лайтвуд что-то задумал, в этом не было сомнений, вот только что? Были какие-то странные звуки, словно что-то куда-то высыпали или перекладывали, но Магнус не имел ни малейшего понятия, что это или куда именно Алек перекладывал… что бы то ни было. Он и слышал-то не слишком хорошо, потому что расстояние все же было не маленьким. Да и в принципе соображать было тяжеловато, когда желание затуманивало мозги, а собственное сердце колотилось так, что даже мысли заглушало. Алек прячет остатки льда обратно в морозильник, затем берёт ведёрко и возвращается в спальню. Он видит, как на кровати ёрзает Бейн, потому что возбуждение в штанах явно давало о себе знать. Алек только ухмыляется, подходя ближе и ставя лёд на тумбочку, но пока не присоединяясь к бойфренду в кровати. Мужчина снимает с себя футболку, кладя её на кресло, но штаны оставляет, ведь ещё не время ему раздеваться полностью. То, что сейчас должно произойти, для Алека тоже было пыткой в своём роде, потому что он хочет немного поиграть с Магнусом. Это означает, что и ему нужно будет терпеть своё возбуждение, пока он вдоволь не насытится видом беспомощного Бейна. Но Александр хотя бы может себя касаться, что уже является его преимуществом. Раздающиеся все ближе и ближе шаги звучат буквально как музыка для ушей того, кто уже заждался, несмотря на то, что вряд ли прошло больше минуты или двух. Просто терпеть возбуждение в одиночестве, когда не можешь к себе прикоснуться, когда даже толком пошевелиться не можешь и сменить позу, когда вокруг одна лишь темнота и странные звуки с улицы… Что ж, это определенно не предел мечтаний. Магнус знает, что за свое ожидание потом будет награжден, вот только от этого ему не становится веселее лежать одному в огромной постели и ждать, пока Лайтвуд вернется. Но он наконец возвращается, и его шаги эхом разносятся по комнате, а потом раздается какой-то стук — кажется, что-то поставили на тумбочку рядом, хотя полной уверенности в этом не было. — Как тут мой малыш? Успел соскучиться по папочке? — Лайтвуд касается внутренней стороны бедра мужчины, закусывая губу. Жаль, что Магнус его сейчас не видит. Упускает он, конечно, многое, но оно того стоит. — Вижу, что соскучился, — Александр накрывает рукой пах любовника, слегка сжимая его, чем вызывает шумное дыхание у помощника. — Мне кажется, пора освободить тебя от этой красивой, но такой ненужной пижамы. Она здесь точно ни к чему, особенно учитывая то, чем мы собираемся сейчас заняться, — и Алек специально медленно стаскивает штаны с бойфренда, отправляя их к другой части пижамы. — Очень соскучился, — только и может выдохнуть едва слышно Магнус, выгибаясь следом за всеми прикосновениями, что дарит ему любимый мужчина, и приподнимая бедра, чтобы удобнее было стянуть с него уже такой не нужный предмет одежды. О, да, так определенно было лучше — теперь хотя бы ничего не мешало, не давило, пускай штаны и были легкими и просторными. Но в таком состоянии они казались самыми ужасными деловыми брюками, какие только можно найти на свете, и было истинным удовольствием наконец от них избавиться. Сам же начальник проводит руками по чужим бёдрам, а затем легко касается пальцами вставшего члена, который уже давно начал сочиться смазкой. Александр наклоняется ниже, обдавая головку горячим дыханием, а затем почти невесомо проводя по ней языком. Такие простые провокации заставляют Магнуса выгнуться в спине и что-то неразборчиво сказать, на что Алек только ухмыляется. Мужчина забирается на кровать, удобнее устраиваясь между широко разведённых в стороны ног помощника, поглаживая их. Почувствовав, как под чужим весом прогибается кровать, Магнус даже замирает, кажется, дыхание тоже задерживает, словно боясь пошевелиться или сделать что-либо еще. Как будто это может спугнуть Александра или вызвать его недовольство. Вряд ли вдох и выдох могут заставить Лайтвуда наказать его каким-либо образом, как и легкое ерзание — на месте лежать спокойно не казалось возможным в принципе, — но рисковать все же не хотелось. Да и просто не получалось вдохнуть нормально от такой желанной близости. Лайтвуд дотягивается до ведёрка, доставая для начала один кубик льда и зажимая его между губами. А потом молча наклоняется к шее мужчины, ожидая, пока из-за тёплых, обхватывающих лёд губ тот не начнёт таять, а холодные капли не будут попадать на шею Бейна, скатываясь вниз и собираясь в ямочке между выразительных ключиц. Когда это происходит, Алек припадает губами к смуглой коже, проводя льдинкой влажную дорожку от линии челюсти до груди, а затем очерчивая ею бусину сначала одного, а затем и другого соска. — Что за?.. — вздрогнув от неожиданности, когда на кожу капнуло что-то холодное, Магнус уже собирался возмутиться и уже даже рот открыл… Но вместо возмущений с губ срывается пускай и тихий, но протяжный стон, а мужчина запрокидывает голову и выгибается всем телом следом за теплыми губами и холодным кусочком льда — потрясающий контраст, от которого сразу же бросает в дрожь. Руки рефлекторно дергаются, желая то ли коснуться Александра, то ли еще что-либо сделать, и Бейн стонет снова, на этот раз — чуть жалостливо, когда ему не удается пошевелиться. И в его силах теперь лишь всем телом следовать за прикосновениями любовника, который откровенно издевался, игрался, и не думая спешить. Слышится громкий звон наручников, который только заставляет Алека ухмыльнуться. Ещё бы после подобного Магнус не захотел пошевелиться, не захотел прижать к себе Александра, поцеловать его, зарываясь рукой в густые волосы. И он пытается это сделать, но металлические оковы не дают ему такой возможности. Сейчас Бейн мог только получать наслаждение от действий Лайтвуда, которые невероятно влияли на Магнуса. Начальник легко выпускает льдинку с губ, оставляя её на теле бойфренда, потому что она ему ещё понадобится, и даже не одна. Та плавно скользит по торсу мужчины, перемещаясь с груди на плоский пресс. Алек же легко дует на влажные дорожки на теле, обдавая их прохладным воздухом, из-за чего на коже появляются мурашки. Лайтвуд проводит языком по ареоле, задевая и сам сосок, обхватывая его губами и начиная легко посасывать. В это время он потирается своим пахом о вставший член мужчины, дразня его тем, что на Алеке всё ещё были штаны. Пусть ткань и была мягкой и приятной на ощупь, сейчас она казалась грубой и жёсткой, когда касалась нежной кожи Бейна. Уже порядком подтаявший кубик скользит по телу, заставляя вздрагивать и извиваться, втягивать живот, словно это действительно могло помочь избежать холодного прикосновения. А Алек еще и дует потом на влажные дорожки, заставляя мурашки толпами бежать по телу, вызывая дрожь. Но дрожь приятную, да. Вообще все, что творил Лайтвуд, было приятным, и было бы глупо это отрицать. Особенно когда он начинает уделять такое активное внимание соскам, облизывая их, посасывая, прикусывая, да еще одновременно с этим и о возбужденный член своим потирается, хотя и мешает сейчас слой ткани. Магнусу остается лишь постанывать от его действий, выгибаясь в пояснице, да подаваться бедрами навстречу, толкаться наверх, чтобы усилить, ускорить трение, которое дарило хоть какое-то облегчение. Хотя, понятное дело, этого было чертовски мало, хотелось еще, больше и больше, быстрее… — Скажи мне, Магнус, тебе нравится то, что я с тобой делаю? — томно шепчет Александр, начиная выцеловывать грудь любимого им мужчины, спускаясь к тому месту, где медленно таял кубик льда. — Хочешь ли ты, чтобы я продолжил дальше? Хочешь, чтобы я спустился ниже с льдинкой между губ и коснулся..? — Алек не заканчивает свой вопрос, потому что знает, что Магнус его и так прекрасно понял. Пока мужчина ожидает ответа, он зажимает лёд губами, обводя им каждый кубик пресса, а затем переходя на тазобедренные косточки, которые у Бейна были так ярко видны. Магнус выгибается в спине от каждого действия почти до хруста позвонков, а затем резко втягивает живот, ощущая холодные капли воды, на что Алек слегка самодовольно хмыкает. — Боже, да-а-а, — стонет Бейн в ответ протяжно, отвечая сразу на оба вопроса, впрочем, он бы сейчас на что угодно согласился, лишь бы Александр не прекращал. Да, медлил, да, издевался, морозил, дразнил… Вот только все это было невероятно приятно, крышесносно, и Магнус не хотел, чтобы эта ночь когда-либо заканчивалась. Он чувствовал себя беспомощным, абсолютно, и это… Ох, это заводило. Фактически он был целиком и полностью в руках своего любовника, и тот мог делать все, что только в голову придет. В общем-то именно это он и делал, не сдерживая своих желаний, дразня и играясь, не собираясь слишком быстро переходить к основной части сегодняшней ночи. И да, Магнусу это действительно нравилось, он был доволен тем, насколько искусным и изобретательным был его любимый мужчина, который мог разнообразить их ночь без каких-либо проблем. И он не собирался выражать претензии или останавливать. О, нет, он собирался получать удовольствие от каждого действия и выстанывать имя Лайтвуда, когда будет особенно хорошо. — Да, милый, вот так. Мне так нравится то, как ты реагируешь на нашу маленькую игру. Ты такой чувствительный. Интересно, что же будет дальше?.. Какой послушный мальчик, — сладко тянет Александр, удобнее перехватывая совсем маленькую льдинку. Он касается ею головки члена, из-за чего по телу Магнуса будто проходит несколько разрядов одновременно. Лайтвуд обводит льдом пульсирующую венку вдоль всего полового органа, а затем полностью его заглатывает, начиная посасывать. В это время кубик льда уменьшался, но всё ещё присутствовал во рту Алека, создавая такой яркий контраст между горячим языком и холодным льдом. Мужчина упирается руками в бёдра любовника как раз там, где были тёмные синяки, напоминающие о происшествиях прошлой ночи и сегодняшнего утра. Алеку кажется, что если они продолжат в том же духе, то эти следы никогда не сойдут с тела его парня. Хотя, будем честны, Александру они очень нравились, показывая принадлежность Бейна ему, поэтому он бы не хотел, чтобы эти метки пропадали. То, что творит Алек… Ох, это казалось самой настоящей пыткой, не меньше. Теплый рот и холодный кубик льда в нем создавали сильный контраст, который Магнус с трудом мог вынести, учитывая, что все прикосновения были к его возбужденному органу. И все это ощущалось так остро, так ярко, что невозможно было не стонать, невозможно было не подаваться навстречу, желая получить больше. Вот только Александр, черт бы его побрал, упирался ладонями в бедра, не давая возможности толком подаваться наверх, толкаться в этот потрясающий жаркий рот, который ласкал так умело, так правильно, что голова шла кругом. Именно этого он и ждал с начала ночи, ну, не только этого, конечно же, но минет был куда как лучше всех этих поддразниваний. Хотя бы удалось снять часть напряжения. Алек ощущает, что льда совсем не осталось, поэтому сразу же отстраняется, выпуская чужой член изо рта с довольно пошлым причмокиванием. Он вновь поднимается выше, возвращаясь к губам помощника, которые уже порядком соскучились по поцелуям Лайтвуда. Да и самому мужчине уже не хватало губ Бейна, из-за чего его губы немного пересохли, даже несмотря на постоянную влагу от льда и своей собственной слюны. Ну, сначала казалось, что возбуждение немного спало, а потом Алек отстранился, и Магнус понял, что возбудился лишь сильнее, если такое было возможно, что ему мало, что он хочет продолжения, вот только вряд ли что-то получит в ближайшее время. И приходилось отыгрываться на поцелуях — отвечать жадно, нагло проталкивать язык, прикусывать губы, — потому что это единственное, что он мог сделать сейчас нормально, ведь руки были прикованы к спинке кровати, а ногами особо ничего не сделаешь. Разве что Александра за талию обнять да притянуть к себе, но вряд ли для него станет проблем столкнуть их обратно на кровать и прижать к матрасу. — Господи, Магнус, я не думал, что могу чувствовать что-то подобное с кем-то, — признаётся Алек в перерывах между поцелуями. Он снова припадает к шее, ставя очередной засос, даже не заботясь о том, как трудно потом будет Магнусу их маскировать, ведь на работу так не заявишься. Можно, конечно, но сразу пойдут слухи, сплетни, а это им ни к чему. Александр накрывает рукой член Бейна, несильно сжимая, начиная слишком медленно водить ладонью вдоль него, при этом не прекращая поцелуев, которых за сегодня было уже точно около сотни, если не больше. Нельзя было держать себя в руках, когда рядом был такой невероятных мужчина, как Магнус, который так сильно возбуждал, так сильно соблазнял, что хотелось забить на всё и быть только с ним, наслаждаясь каждой минутой, проведённой вместе. — Боже, Александр, пожалуйста… — немного сбивчиво шепчет Бейн, подаваясь бедрами навстречу, пытаясь толкнуться в ласкающую его руку, а голову запрокидывая лишь сильнее, подставляя шею под поцелуи и укусы. И ему даже было плевать, каким образом он потом все это безобразие замазывать будет. Сейчас это не имело ни малейшего значения, подумает в понедельник, когда нужно будет на работу собираться. А вот сейчас… Ох, думать не получалось в принципе, и Магнус полностью отдавался ощущениям, которые из-за повязки на глазах были ярче, чем обычно. В обычном случае, Алека не нужно просить два раза, но вот сейчас… Сейчас он хочет поиграть, да. Он ведь предупреждал Магнуса, что ему придётся умолять Лайтвуда, чтобы он его трахнул. Пора исполнять свои обещания. — Пожалуйста? Что именно? Чего ты хочешь, милый? Попроси меня хорошо, ты ведь умеешь это делать, я уверен, — Александр облизывает нижнюю губу мужчины, слишком резко сжимая его член в своей руке, показывая, какую власть он сейчас имеет над Бейном, давая понять, что может мучить мужчину ещё очень долго, если тот не попросит трахнуть его наконец. А Магнус попросит, потому что держать себя в руках уже не было сил, и Алек прекрасно видел реакцию его тела на все касания, поцелуи и прочие провокации с его стороны. Магнус бы попросил. Он готов просить, унижаться, умолять — что угодно готов сделать, лишь бы его уже наконец взяли, натянули на этот чертовски большой член, вытрахали так, что ни ноги свести, ни сесть нормально потом, чтобы ни одной мысли в голове не осталось, а голос оказался сорванным от стонов и криков, полных лишь удовольствия. Он готов умолять Александра любыми словами, любым тоном, готов расцеловать его, готов отсосать ему, если тот захочет. К тому же это доставит удовольствие им обоим, так почему бы и нет… — Ну же, дорогой, просто озвучь свои мысли. Скажи мне, чего ты сейчас желаешь? — таким же тихим тоном спрашивает Лайтвуд, выпуская чужой член из рук. Он берёт ещё одну льдинку, обхватывая её припухшими от поцелуев губами и опускаясь к стояку Бейна, а затем начинает медленно водить ею вокруг головки, вызывая всё больше стонов у мужчины. Ох, стоны Магнуса были самой прекрасной вещью в мире, что Александр слышал в своей жизни. Чем-то неземным, невероятным, нереальным… Казалось, что кончить можно было только слушая эти тихие полувскрики от Бейна и больше ничего не делая. Вот только сказать Магнус ничего не может. Рот открывает, но с губ срываются только вздохи и стоны, потому что Лайтвуд не дает ему передышку, чтобы собраться с мыслями и попросить нормально, чтобы сделать нормальный вдох, заполнить легкие воздухом, хотя бы немного успокоиться. Нет, он решает продолжать игру, берет новый кусочек льда и продолжает издеваться, создавая вновь этот чертов контраст, от которого мурашки по всему телу пробегают снова и снова, раз за разом. И так сильно хочется кончить вот прямо сейчас, потому что хорошо, слишком хорошо… И одновременно с этим кончать не хочется пока что, потому что ощущения совсем иные, когда Алек в нем, когда трахает его, когда берет свое так жадно, страстно, при этом и всего себя отдавая тоже, вкладываясь в каждое движение, в каждое проникновение, в каждый поцелуй, в каждое прикосновение. И Магнус так сильно желает ощутить это уже наконец. Вода медленно стекает по подбородку Лайтвуда тоненькими струйками, когда он скользит кубиком льда к яичкам, немного помогая себе рукой. Мужчина поочерёдно вбирает их в рот, играя языком и льдинкой. В тот момент казалось, что ещё немного и Магнус сорвётся, достигнет оргазма, даже без проникновения, ведь было сложно себя контролировать, когда делали подобное. А Лайтвуду, как оказалось, очень нравилось доводить своего любовника до пика, той самой тонкой грани между сознанием и удовлетворением, но не давая возможности её пересечь, контролируя абсолютно любое движение. — Трахни меня, — едва слышно выдыхает, когда удается сделать более-менее нормальный вдох и когда наконец хватает на что-то большее, нежели стон и ерзание по постели в поисках большего контакта с чужим телом. А потом его словно прорывает, и слова сумбурным, немного не разборчивым потоком слетают с губ, лишая мужчину дыхания окончательно. — Пожалуйста, Александр, трахни уже наконец. Не могу больше… Я больше не могу так. Мне нужно… Нужен ты. Сейчас. Во мне. И ты этого тоже хочешь не меньше, я знаю. Так что просто сделай это уже. Прекрати издеваться. Пожалуйста, Алек… Ах! Александр, пожалуйста, прошу… И Магнус же начинает умолять Алека трахнуть его, на что последний и рассчитывал. Но Лайтвуд сделал ещё не всё, что планировал, а он привык доводить свои дела до конца. Конечно, ему было жаль Магнуса в неком роде, понимая, как мужчина сильно хочется заняться делом, без всяких поддразниваний вроде провокаций со льдом. Также Александру и самому хотелось войти наконец в это разгорячённое тело, трахнуть Бейна в быстром и рваном темпе до сладких судорог в ногах, кончить вместе со своим мужчиной, страстно целуясь до оргазма и лениво после него. — О, детка, нет-нет, ещё не время. Не торопись, мы можем ещё немного поиграть. Тебе ведь нравится, я знаю, — ухмыляется Лайтвуд, поднимаясь выше и наклоняясь над прессом мужчины. Он крепче зажимает губами льдинку, чтобы та начала быстрее таять, а прохладные капли падать на нежную кожу. Кто бы вообще мог подумать, что вечно хмурый и серьёзный начальник компании по имени Алек Лайтвуд может вытворять в постели такое? Кому бы пришло в голову то, что мужчина, смущающийся при упоминании слова «секс» в публичном разговоре, способен на такое со своим любовником? Кто мог бы догадаться о том, что Александр умеет возбуждать настолько сильно, не давая партнёру достичь оргазма до тех пор, пока он не наиграется с ним? Это было похоже на то, как хищник играет со своей добычей, забирая у жертвы все её силы, прежде чем поживиться ею. И это описание очень подходило для тех вещей, что сейчас происходили в комнате Лайтвуда. Алек ему ничего не обещал, конечно же. И слова не было про то, что после таких просьб он сразу же возьмет своего любовника, наконец даст им обоим то, чего они так отчаянно желали весь день, в чем буквально физически нуждались, начав обладать друг другом во всех смыслах этого слова. Конечно, он не пообещал, потому что и не собирался давать так быстро. Алек хотел еще поиздеваться, помучить, хотел проверить, насколько хватит их обоих, как долго они смогут продержаться, не переходя к самому главному, а лишь дразнясь. Мужчина отстраняется, оставляя почти растаявший кусочек льда на груди любовника. Сам же Алек снимает свои домашние штаны, на которых уже давно красовалось влажное пятно в области паха. Затем начальник вновь возвращается на своё место, взяв третью по счёту льдинку. — Это тебе тоже понравится, — обещает Александр, спускаясь вниз. — Согни ноги в коленях и разведи в стороны, — приказным тоном говорит мужчина. А тем временем Магнус был уже на грани. Серьезно. Он не был уверен в том, сколько еще сможет продержаться, не кончив и/или не потеряв сознание от удовольствия, от того наплыва эмоций и ощущений, что дарит ему прекрасный любовник, такой неожиданно умелый и страстный, изобретательный и просто чертов извращенец, который тянет и тянет, выдумывая все новые и новые способы сладкой пытки. Хотя, конечно, когда Лайтвуд отстраняется, снимает штаны — если судить по звукам, что довольно сложно, но в принципе возможно, — и просит развести ноги в стороны… Знаете, это дает надежду. Огромную надежду на то, что его сейчас начнут подготавливать, а потом и поимеют наконец до дрожи во всем теле, до срыва голоса, до звездочек перед глазами и до отключки, ведь вряд ли после оргазма, который обещает быть ярким и бурным, у него будут силы держаться в сознании. Вряд ли, да. Магнус сразу же делает то, что велено, подчиняясь своему бойфренду. Лайтвуд, поместив кубик льда между губами, которые уже порядком замёрзли от постоянного контакта с холодной водой, наклоняется над членом Бейна, оставляя в самой щёлочке небольшую капельку. Затем он, держа ноги Магнуса за бёдра, припадает губами сначала к гладкой промежности, а потом и к анусу мужчины, обводя льдинкой кольцо сжатых мышц, чтобы завести до самого предела и заставить любовника срывать голос в прекрасных стонах и криках. — Что ты?.. Алек… Александр, что ты творишь? — удивившись вновь появившемуся холоду и вздрогнув, рефлекторно дернув бедрами, Магнус, кажется, хочет продолжать недоумевать, но с губ — в очередной раз вместо слов — срывается стон, немного удивленный, короткий. Ладно, это было неожиданно. Очень. И холодно. И приятно, кстати, тоже. Вот только Бейн бы предпочел, чтобы на месте кусочка льда оказались кое-чьи пальцы, а лучше — кое-что побольше, потолще, подлиннее… Однако же он понимал, что Лайтвуд не сдастся так быстро, что в голове у него есть определенный план, который он не прервет, пока не пройдется по всем пунктам. — Боже, Александр… Алек, п-пожалуйста… Черт бы тебя побрал, Лайтвуд! Перестань издеваться надо мной и трахни уже наконец! Блять, Алек… Ах! Пожалуйста. Пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста!.. Все эти мольбы ласкали слух Александра, пока он искренне издевался над своим бойфрендом с помощью какой-то маленькой льдинки. Интересно, после этой ночи Магнус вообще на лёд сможет нормально смотреть? Или его будут накрывать воспоминания о том, как кусочек льда, плотно зажатый между губ его мужчины, гулял по всему его телу, включая самые пикантные участки? Это Лайтвуду нужно будет выяснить в ближайшее время. Алек ведёт влажную дорожку от самого входа до основания члена, ещё раз касаясь льдом поджатых яичек и выступающей венки вдоль полового органа. Мужчина откладывает оставшийся кусочек обратно в ведёрко, наклоняясь к лицу бойфренда. — Мне чертовски нравится то, как ты умоляешь меня сделать это, то, как ты извиваешься подо мной, выгибая спину, то, как ты стонешь, когда я касаюсь так правильно и в нужном месте. А ещё… Столько ругани, малыш… Это возбуждает ещё больше, — лёгкая ухмылка не покидает лицо Александра, когда он подносит свои пальцы к губам Магнуса, совсем как сегодня в офисе. Не хотелось отвлекаться на то, чтобы взять из тумбочки смазку. Тем более, помощник сам хотел жёсткого секса, а без прохладного — хватит на сегодня вещей с низкой температурой — геля всё будет ощущаться намного острее. От шепота Александра уже в который раз по телу проходит волна дрожи, сопровождаемая мурашками. Судя по всему, он близко, очень близко, буквально в паре сантиметров, и при желании можно подняться и дотянуться до его губ, втянуть в очередной страстный поцелуй, которого так сильно хотелось. Но Магнус просто не мог — он, словно завороженный, словно загипнотизированный, смирно, не шевелясь абсолютно, лежал на постели с приоткрытым ртом, и не дыша толком даже, и слушал. Слушал этот манящий, вводящий в ступор шепот, который будто окутывал все его тело, с головы до ног, не позволяя не то что пошевелиться, даже вдохнуть нормально. Наверное, это не слишком хорошо, когда один единственный человек имеет такую большую власть над другим… Вот только ничего изменить не удалось бы. Да Бейн и не хотел. Он не был таким уж пассивным, не был исключительно подчиненным, вполне мог взять на себя и ведущую роль, причем с удовольствием, и был бы в этом хорош, но вот Алеку готов был отдаваться до конца своих дней, готов был слушаться его всегда и во всем, особенно если дело касалось занятий любовью. — Будь хорошим мальчиком, Магс, и открой свой рот, если хочешь, чтобы я тебя хорошенько отымел. Оближи мне пальцы, которыми я вновь буду тебя растягивать, разводя их в разные стороны внутри тебя и задевая простату, из-за чего по твоему телу будут проходить импульсы удовлетворения, а ты будешь выкрикивать моё имя, прося заменить пальцы на член, который тебе так нравится, — да, во время полового акта Александр совсем не скупился на слова, специально выбирая такие, которые только заведут и подстегнут. Мужчина проводит большим пальцем по губам своего любовника, раскрывая их и медленно проникая внутрь навстречу юркому языку Бейна. Просьбе Магнус подчиняется сразу же, слегка приподнимая голову, открывая рот и обхватывая пальцы губами, начиная облизывать их, как было и утром в офисе. От этого момента он старался получить все, что только мог, представляя далеко не пальцы в своем рту, а нечто совершенно иное, находящееся ниже, но также принадлежащее его любимому Александру. Обводя пальцы языком, скользя вдоль них, он легко прикусывал подушечки, брал глубоко, насколько вообще было возможно, и дико жалел о повязке на собственных глазах. Хотя она и добавляла ощущений, но сейчас хотелось посмотреть Лайтвуду в глаза, увидеть в его взгляде желание, страсть, такую дикую и необузданную. Хотелось увидеть, как черный зрачок пожирает яркую радужку от возбуждения, как в глазах разгорается еще более сильный, чем раньше, огонь жажды. Жажды обладать кем-то, жажды брать то, что по праву принадлежит. Магнус не видел всего этого, но прекрасно знал, как именно Алек сейчас смотрит на него, да. И это возбуждало лишь сильнее. Алек сдаётся, когда его пальцы оказываются во рту любовника, издавая первый тихий стон за эту ночь, потому что было невероятно смотреть на то, как Магнус обильно смачивает его пальцы слюной, посасывая их и легко прикусывая, при этом будучи с завязанными глазами и скованными руками. Лайтвуду казалось, что эта картина ещё долго будет приходить к нему во снах, заставляя просыпаться среди ночи из-за каменного стояка, потому что этот вид его парня был невъебенно хорош. — Блять, ты можешь возбуждать меня, не делая почти ничего, — хрипит Александр, понимая, что у Магнуса тоже имеется над ним власть, причём довольно большая. Особенно если вспомнить то, как быстро он согласился на секс в своём кабинете и чуть не затащил Бейна в кабинку в кофейне напротив офиса, если бы тот продолжил его соблазнять. Да, оба мужчины могли пользоваться чем-то, чтобы руководить вторым ради своих целей и желаний. Стон Александра становится приятной неожиданностью и хорошей такой мотивацией стараться лучше, двигать головой и работать языком усерднее, чтобы сделать еще приятнее, чтобы завести сильнее, если такое все еще было возможно. О, да, Магнус прекрасно знал, насколько соблазнительно выглядел сейчас, и намеревался пользоваться этим, чтобы заставить Алека желать себя лишь больше, заставить его окончательно сойти с ума и наконец сорваться. Они ведь оба этого хотели, хотели весь день, со вчерашней ночи, так почему нет, верно? Почему бы им не трахнуться уже наконец, утоляя собственные желания и получая невообразимое удовольствие? — Думаю, этого будет достаточно, — Алек сгребает пальцами оставшуюся на языке мужчины слюну, а затем подносит их к его заднему проходу, размазывая вокруг тугих мышц. Лайтвуд касается указательным пальцем дырочки любовника, дразня его в последний раз, а потом сразу же проникает двумя пальцами внутрь, не медля и начиная двигаться в довольно быстром темпе, ведь его собственный член уже давно болезненно ныл, давая о себе знать. Александр пододвигается ближе к Магнусу, чтобы была возможность дотянуться до его губ, которой мужчина сразу же пользуется, вовлекая партнёра в долгий и жаркий поцелуй. Алек также не забывает войти под нужным углом и согнуть пальцы так, чтобы наверняка задеть простату, касания к которой вызывают лишь приятные ощущения. Приятные настолько, что можно сорвать голос, выстанывая имя своего любовника или же забывая своё собственное. Пальцы оказываются внутри ожидаемо и неожиданно одновременно, срывая с губ короткий вскрик, который почти сразу же потонул в жадном поцелуе, а бедра заставляя дернуться навстречу, чтобы заполучить сильнее, глубже, быстрее. Хотя Лайтвуд его и так не жалел, буквально трахая своими пальцами, вгоняя их на всю длину в довольно резком темпе. Хорошо, что Магнус был растянут с прошлой ночи, да еще и утром у них был секс, так что в принципе можно было и не тратить слишком много сил и времени на подготовку. Вот только все равно хотелось хотя бы немного, но уделить внимания этим чертовым длинным пальцам, которые входили в него так правильно, так хорошо, которые ласкали изнутри слишком уж приятно. Настолько, что у Магнуса голова в самом прямом смысле шла кругом от наслаждения. Александр уже прекрасно знал, под каким углом и как глубоко нужно вогнать пальцы, чтобы задеть комочек нервов внутри и заставить своего любовника улететь на седьмое небо. Бейн и улетал. На самом деле, да. Хотя этого и было мало, но в данный момент ему было слишком хорошо, чтобы задумываться об этом. Впрочем, уже вскоре он начал стонать в поцелуй и что-то пытаться сказать, кажется, прося — или даже умоляя — Александра наконец перейти к тому, чего они оба так ждали и хотели. Да, терпение уже было на грани. Нельзя обычными словами описать то, насколько Алеку нравился весь процесс их полового акта с Магнусом. Ему нравилось играться с мужчиной, дразнить его, медленно растягивать пальцами тугие мышцы, а затем резко входить в любовника, чтобы он задыхался в немом вскрике из-за переизбытка ярких ощущений. И Лайтвуд знал, что его парню это нравится не меньше. Мужчина продолжает глубоко трахать Бейна пальцами, иногда специально замедляясь, чтобы распалить ещё больше. Или же это было в отместку за то, как Магнус специально посасывал пальцы своего мужчины, играя с ними умелым языком, чтобы Алек наконец сорвался. Хотя, если подумать, то Александр точно заслужил такую небольшую месть за всё то, что он сделала с Магнусом, не давая ему того, чего мужчина так отчаянно желал. Впрочем, Лайтвуду тоже было сложно сдерживаться, но он исполнял свои обещания, данные ещё утром. — Ох, милый, ты так сильно насаживаешься на мои пальцы, — шепчет Алек в губы бойфренда, еле касаясь их своими. — Могу представить, как ты будешь двигаться, когда я заменю эти пальцы своим членом. Могу только вообразить, как громко ты будешь выстанывать моё имя, когда я буду втрахивать тебя в собственную кровать, — Александр переходит на тихое шипение, резко разводя пальцы в стороны внутри мужчины. Магнуса хотелось слишком сильно, чтобы отказывать себе в таком удовольствии. Все еще сложно было представить, что это один и тот же человек — тот, кто сидит в соседнем кабинете, весь такой хмурый, серьезный, холодный и расчетливый, безэмоциональный почти, думающий лишь о работе и засиживающийся в офисе до самой ночи, если не позже; и тот, кто сейчас рядом, такой страстный, развратный, совершенно сейчас не сдерживающийся, говорящий почти без умолку такие пошлые вещи, что можно кончить и вовсе без проникновения и прикосновений к себе. Магнус знал, что это его начальник, все тот же человек, с которым он проработал несколько лет, но все же… Все же этот Алек был другим, куда как более диким, поддающимся своим желаниям и вытворяющим такое, что многим и не снилось. Этот Алек был невероятным, хотя не то чтобы его можно было не любить любого. Он был прекрасным, как бы ни вел себя, каким бы ни казался. Лайтвуд делает ещё парочку движений пальцами, сразу же вытаскивая их под немного разочарованный стон помощника. Но за этим последует то, чего он так хотел, буквально всё время умолял об этом Алека. А кто Александр такой, чтобы отказывать своему любимому человеку? Начальник распределяет остатки слюны вдоль своего члена, несколько раз проводя по нему рукой, а затем подставляет его ко входу Бейна, вновь только дразня. — Почувствуй, как близко находится то, чего ты так желаешь, — с хитрой ухмылкой Алек скользит головкой своего члена по ягодицам партнёра, а также по немного раскрытой дырочке и промежности, вновь заставляя Магнуса издать довольно громкий стон. Ему никогда не наскучит так издеваться над своим любимым в сексе. — Ты потом еще получишь за то, что так издевался надо мной, — пытается попробовать вариант с угрозами Бейн, нетерпеливо подаваясь бедрами навстречу, но добиваясь лишь того, что член в очередной раз проезжается по его ягодицам и бедру, но не оказывается внутри, как бы того хотелось. И от этого лишь стонет разочарованно, потому что уже нет сил ждать, нет сил терпеть и выносить все это. Он вообще не понимает, как Лайтвуду удается так долго держать себя в руках и не переходить к главной части, а продолжать и продолжать мучить, причем не только своего любовника, но и себя тоже, ведь сам был возбужден не меньше и сам хотел также сильно. Годы тренировок по воздержанию? Просто другой характер, который и на это тоже влияет? А может, он постоянно сдерживается из последних сил, мысленно каждую секунду уговаривая себя не сорваться? Магнус не знает, в чем секрет. Правда не знает. Но в данный момент это его не то чтобы очень сильно волнует, если честно. Куда как важнее кажется то, что Алек так близко, почти прижимается к нему всем телом, а его член буквально в паре миллиметров от того, где на самом деле должен быть сейчас. И Магнус хочет так сильно, так отчаянно, пару раз даже руками дергая, словно это может помочь каким-либо образом. — Ну, давай же. Давай, Александр. Я знаю, что ты хочешь не меньше, чем я. Так что давай, трахни меня уже наконец. Пожалуйста, дорогой… Конечно же, Лайтвуд слышит звон наручников, когда Магнус дёргается. Алек и сам не знает, как он может так долго держаться, потому что нереально хотелось вновь ощутить всю узость своего любовника. — Да, хочу… Чертовски хочу, Магнус. И не представляю, как можно тебя не хотеть, — и Александр наконец сдаётся, быстро подаваясь бёдрами вперёд, давая им обоим то, что было так нужно, так приятно, так крышесносно. Лайтвуд входит резко и жёстко, придерживая мужчину за бёдра, чтобы тот не мог подаваться навстречу движениям начальника, потому что Александр всё же не хотел полностью отказываться от контроля над любимым человеком в плане секса. Просто не мог. От столь долгожданного проникновения Магнус вздрагивает всем телом и сладко вскрикивает, пытаясь податься бедрами навстречу, чтобы насадиться лишь сильнее, глубже, но Алек просто не дает этого сделать. Чертов изверг удерживает его, не позволяя и движения навстречу сделать, продолжает контролировать ситуацию даже сейчас, когда уже можно полностью, с головой погрузиться в пучину страсти, желания. Они мечтали об этом целый день, даже несмотря на то, что получили порцию утром, сорвавшись в офисе. Но все же сейчас это было иначе — в постели, дома, наедине, без страха быть застигнутыми в самый интересный момент. Да еще и с наручниками и повязкой на глазах, что лишь добавляло пикантности. — Блять, как же охуенно, Магнус… — протяжно стонет Александр, слишком быстро начиная ускоряться. Он целует Бейна в губы, в шею, случайно ставя тому ещё один засос, потому что контролировать себя было очень трудно. Ну и плевать. Просто нужно будет использовать ещё больше тональника. Всего-то. Им не привыкать. Мужчина закрывает глаза от удовольствия, потому что всё это ощущалось так правильно и идеально, будто Алек всю жизнь ждал человека, который пробудит в нём такие чувства. И это определённо был Магнус, который смог показать Алеку все прелести принятия самого себя, своих вкусов и желаний. Именно из-за Бейна начальник и отменил свадьбу, решив, что нужно наконец хоть что-то сделать ради себя и своего счастья, а не компании и родителей. И сейчас, когда в голове нереальное возбуждение окутывает все мысли, Лайтвуд так благодарен этому мужчине, который спас ему жизнь, просто в ней появившись. И ритм становится совсем бешеным, потому что ни один из любовников долго не продержится после того, чем они занимались, как они играли. Алек резкими толчками проникает в Магнуса, каждый раз задевая простату, от чего мужчину выгибает дугой на кровати. Ещё и учитывая то, что зрение ему пока ещё не вернули… Было невероятно наблюдать за таким Магнусом, который жадно отвечал на поцелуи и подавался бёдрами навстречу. Сдерживать себя Магнус и не думает даже, зная, что все равно не получится, несмотря на все возможные попытки. Поэтому он и не пытается, а стонет от удовольствия и кричит в голос на особенно глубоких и резких движениях. Лайтвуд двигается быстро, жестко, целует жадно, словно изголодался, оставляет свои метки везде, куда только может дотянуться… Разве это может не нравиться? Разве может быть плохо, когда тебя так берут, имеют, не жалея, клеймят своими метками, что еще несколько дней после будут держаться на коже, вынуждая замазывать все тональником? Бейн не представляет, как может быть плохо в этот момент, потому что у него лично все внутри буквально взрывается от наслаждения, а голова идет кругом. Наверное, после такой ночи он точно останется без голоса, а ноги потом некоторое время вместе свести не сможет. Но, честное слово, это такие мелочи, на которые он даже внимания не обратит потом. И сейчас тоже. Он вообще не думает, потому что Александр в буквальном смысле вытрахивает из него все мысли, как и способность связно говорить, поэтому с губ вперемешку со стонами срываются лишь неразборчивые обрывки фраз, мольбы о большем, просьбы не останавливаться, желательно — вообще никогда. Наручники вокруг запястий и повязка на глазах усиливают ощущения, как Лайтвуд и говорил ранее, перед тем, как они начали. Да, определенно было в этом что-то… особенное. Магнус не видит ничего, поэтому все чувства обостряются, а собственная беспомощность, невозможность пошевелить руками, обнять Александра, прикоснуться к нему… О, это было больше похоже на пытку, но такую сладкую, что он бы повторял ее снова и снова. Так что это точно не будет их единственным экспериментом, мужчине бы хотелось испробовать не только это. Но подумает он об этом позже, а пока… Пока бы эту ночь пережить — Магнус уже не уверен, что сможет выдержать оргазм, скорее всего его сердце просто остановится от того, насколько же все ярко ощущается, насколько приятно. Лайтвуд слышит крики Бейна, из-за которых его уносит совсем в другое измерение, где была страсть, любовь, нежность, жёсткий секс и нереальное удовольствие. Алек и сам начинает стонать, потому что всё было слишком прекрасно и слишком хорошо, чтобы сдерживаться. Тем более, в такой момент никто не мог им помешать, прервать и потревожить, поэтому можно было забить на все рамки приличия и забыть про тормоза, отдаваясь безумному желанию и друг другу. При таком темпе продержаться долго было нереально. Алек входил быстро, резко, под правильным углом, почти при каждом толчке проезжаясь по простате, заставляя тело под собой выгибаться едва ли не до хруста в позвоночнике и громко, громко стонать, а то и вовсе вскрикивать, когда уже не было сил сдерживать эмоции в себе. Магнус был уверен, что не сможет протянуть слишком долго, если его и дальше будут брать так же, как сейчас. Он не задумывался об этом в тот момент — думать в принципе было сложновато, — но еще никогда у мужчины не было такого любовника. И он даже не знал, что именно это значит — какого «такого» любовника? В Александре было слишком много всего, и это невозможно было описать словами. А может, причиной всему были чувства, что они испытывали друг к другу? Ведь на самом деле это значит очень много. Чертовски много. Это значит едва ли не все. Чувства играют огромную роль в жизни, и к сексу это тоже относится. Лайтвуд целует его, и Магнус не может не отвечать на все поцелуи, что приходятся в губы и заглушают его стоны, которые все равно прорываются наружу, пусть и чуть тише обычного. А потом начальник переходит на шею и ключицы, целует и кусает, и можно только запрокинуть голову и кричать, кричать, кричать… Забив на соседей, забив на весь остальной мир в полном составе. Бейну было хорошо, очень хорошо, настолько хорошо, что его не волновало ничего больше, кроме любовника, возлюбленного, с которым они сливались сейчас телами в единое целое, а от этого, кажется, и души их становились ближе. Становились единым. С каждым новым толчком Александр доводит и себя, и Магнуса до той самой черты, где грани реальности размываются, а чувства — обостряются ещё сильнее. Лайтвуд забывает обо всём на свете, когда вновь жёстко целует своего парня, будто бы требуя от него ответ. Поцелуи немного заглушают стоны, но те всё равно наполняют комнату, рикошетят от стен и возвращаются назад, будто отдалённо звучащее эхо самой прекрасной в мире мелодии, которая так приятно ласкает слух двух любящих друга друга людей. Становится невозможно дышать из-за предвкушения приближающегося оргазма, который, казалось, может заставить потерять дар речи — настолько сильным он будет. Так и случается. Приятное тепло ощущается внизу живота, раз за разом накатывающее резкими волнами. Алек испытывает чувство невероятного экстаза, он не способен воспринимать окружающее и контролировать свое поведение, поэтому по инерции продолжает вбиваться в тело своего мужчины, кончая где-то глубоко внутри. Оргазм Александра сопровождается глубокими вздохами, особенно громкими стонами, ритмическими движениями всего тела навстречу партнёру. Лайтвуд непроизвольно стискивает пальцы на руках и ногах, судорожно прижимая к себе партнера, оставляя новые синяки на теле Бейна, по которым вскоре аккуратно пробежится лишь кончиками пальцев. Это был шикарный секс, неистовая страсть с бурными движениями и ощущениями неописуемого блаженства для обоих мужчин, пусть один и немного играл — издевался — с другим, который не мог с этим ничего поделать, только тихо постанывать и получать удовольствие от происходящего. Оргазм с любимым — это и в самом деле экстаз, уносящий за пределы реальности, и Алек в этом убедился в который раз, слегка судорожно делая ещё несколько послеоргазменных фрикций. Ведь, кто бы что ни говорил, а взаимные чувства придают много острых ощущений вовремя полового акта. Бейну даже прикасаться к себе не потребовалось, чтобы кончить. Когда Александр входит в него особенно глубоко, прижимается, своим телом касаясь возбужденного до предела члена, Магнус не выдерживает. Из горла вырывается особенно громкий крик, переходящий в протяжный стон, а все тело начинает бить крупная дрожь, когда оргазм наконец накрывает с головой. Он сжимается вокруг члена Лайтвуда, отдаленно отмечая, что тот тоже кончает, при этом продолжая двигаться, но сейчас… Сейчас не получалось на этом сосредоточиться, ведь собственный оргазм был настолько сильным и ярким, что перед глазами все потемнело — и это было даже не связано с повязкой, что до сих пор находилась на глазах. Магнуса трясло, он продолжал стонать, а потом в какой-то момент, кажется, даже отключился то ли на несколько секунд, то ли даже на несколько минут — он не был уверен, насколько, да и произошло ли это на самом деле. И он определенно точно не жалел ни о единой секунде того, что случилось только что между ними. Казалось, оргазм длился вечность, особенно когда к Лайтвуду присоединился его партнёр, что-то неразборчиво крича и выстанывая. Было слишком хорошо, даже казалось, что это чересчур реалистичный сон, который скоро закончится. Александр упирается руками в кровать, чтобы окончательно не рухнуть на Магнуса и не придавить его своим весом, пусть руки и дрожали после бурного оргазма. Лайтвуд шумно дышит, всё ещё находясь внутри своего любовника, но не двигаясь. Мужчина дотягивается до повязки на глазах Бейна, аккуратно и медленно её снимая, чтобы увидеть взгляд своего возлюбленного после получения нереального удовольствия. Алек ярко улыбается, проводя тыльной стороной руки по щеке Магнуса. Кажется, Магнус все-таки отключается на… какое-то время — он правда без понятия, на сколько именно, — потому что в себя приходит от ласкового прикосновения к щеке и поцелуя в губы, который дарит ему Александр. Пробует открыть глаза, но свет режет по глазам, даже несмотря на то, что он довольно тусклый — после полной темноты, которую ему обеспечивала повязка, даже такой свет кажется ярче солнечного. Дыхание все еще немного сбито, а сердце колотится в груди быстрее обычного, но в целом… Ох, в целом ему было хорошо. Очень хорошо, если говорить уж совсем честно. Настолько хорошо, как уже давно не было. Магнус чувствовал приятную усталость во всем теле, руки слегка свело от того, что они долгое время находились скованными в одной позе, да еще и напрягались сильно время от времени, шевелиться не было ни малейшего желания, собственно он и не шевелился пока что. И не то чтобы на самом деле мог это сделать — руки все еще были в наручниках, а Александр был в нем, прижимался всем телом, не позволяя толком шевелиться. И смотрел сейчас так нежно, так ласково, что сердце невольно сжималось в груди от всей той любви, которую испытывал сам Бейн к этому невероятному мужчине, который подарил ему за сутки больше, чем можно было позволить себе мечтать. — Хэй, — Лайтвуд легко целует своего парня в губы, всё так же пытаясь восстановить своё дыхание. После пережитого было трудно расставить все свои мысли по полочкам или хотя бы собрать в одну кучу, но Александр не мог не спросить Магнуса о его самочувствии. Алеку было важно знать его мнение насчёт этого секса с небольшой прелюдией в виде игры со льдинкой, и понравилось ли ему вообще. — Ты как? Всё в порядке? — спрашивает Лайтвуд у возлюбленного, дожидаясь, пока тот сможет сказать хоть что-то. Было видно, что Бейну тоже было нелегко формулировать свои мысли в предложения и вообще говорить. Оно и понятно, ведь нужно было много времени, чтобы привести себя и свой разум в порядок. Эмоции и остаточные ощущения переполняли Алека, потому что этот секс был чем-то нереально-идеально-прекрасным. И Лайтвуд был готов всему миру сообщить о том, что Магнус — лучший человек, с которым он когда-нибудь был и спал тоже. И у Алека в голове зарождаются некоторые мысли о том, что он хотел бы сказать сейчас Магнусу. Это казалось правильным и таким необходимым. Только нужно дождаться от него ответа о том, как всё прошло. — Да, — едва слышно отвечает Магнус хриплым, чертовски хриплым и явно сорванным голосом, пытаясь откашляться после, но особо лучше это ситуацию не делает. Ладно уж, похрипит пару дней, что уж поделать. Оно того определенно стоило, да. Это была едва ли не лучшая ночь в его жизни и точно лучшая — за последнее время. Так что он готов был чуть ли не всегда ходить с сорванным голосом, если это будет значить, что каждая ночь будет похожа на эту. — Да, все в порядке, — решает вновь заговорить Магнус, когда язык начинает лучше слушаться, когда удается собрать мысли в кучку. — Все даже больше, чем просто в порядке. Но я не могу подобрать слов, потому что ни одно не кажется подходящим в достаточной мере. Александр приглушённо смеётся прямо в губы мужчины, ощущая на своих его тяжёлое дыхание. Впрочем, самому Лайтвуду тоже было непросто сейчас, потому что перед глазами всё плыло, а мысли в голове образовали огромный ком, в котором было трудно разобраться. Но одно Алек знал точно — это то, что ему не хватало всю его сознательную жизнь. И всё произошедшее было настолько подходящим и правильным, что не оставалось сомнений в том, что Магнус — тот самый человек, с которым Александру хотелось бы создать что-то большее, нежели просто отношения, ведь они могут быть временными. Ему хотелось бы создать что-то вечное. Ему хотелось бы создать настоящую семью, жить вместе с Магнусом, иметь ребёнка или даже несколько, завести собаку, которая точно поладила бы с Мяо. И мужчина не боится себе в этом признаться. Более того, он хочет рассказать Бейну о своих чувствах, в которых он точно уверен. — Надеюсь, у тебя в голове только хорошие слова, а не проклятия, адресованные мне, — Лайтвуд всё так же широко улыбается, потому что сейчас было слишком хорошо, чтобы сдерживать и контролировать свои эмоции. А рядом с любимым человеком этого и не нужно делать. Разумеется, слова в голове были только хорошими, ни о каких недовольствах и проклятиях и речи быть не могло. Магнус был абсолютно доволен, так, как уже долгое время не был. Александр был великолепен, каждое его действие было великолепно, и все ощущения в целом оказались незабываемыми. Да уж, такое при всем желании забыть не получится, но Магнус и не хотел. О, нет, вот уж что-что, а забывать такое он точно не собирается. Наоборот, потом будет с удовольствием вспоминать снова и снова. И скорее всего не только это — наверняка каждый раз с Лайтвудом будет особенным по-своему, будет незабываемым и умопомрачительным. — Руки сильно затекли? Я сейчас сниму наручники, — не дожидаясь ответа, Алек медленно покидает тело своего мужчины, поднимается и подходит к той самой тумбочке, выискивая небольшие ключи от наручников. Требуется всего два щелчка, чтобы освободить руки Магнуса от металлических браслетов. Из-за резких движений Бейна в порывах страсти, когда Алек входил очень глубоко, задевая комочек нервов внутри, на запястьях остались следы. Лайтвуд берёт руки своего любовника, по очереди целуя метки, оставленные в процессе занятия сексом. — Надеюсь, это было не сильно больно, — немного виновато улыбается мужчина, внимательно осматривая все новые синяки и засосы, что появились на теле Бейна за эту ночь. Точнее — её часть, ведь за этим точно следует продолжение. — Хэй, все в порядке, не переживай, — улыбается мягко Бейн, но выдыхает с заметным облегчением, когда руки лишаются оков и наконец можно пошевелить ими нормально. Да, затекли довольно сильно, но не было ничего непоправимого, к тому же оно того определенно стоило. И, даже если бы предложили, мужчина бы ничего не изменил. Ни секунды из сегодняшней ночи. — Это было потрясающе. Тебе действительно не о чем переживать, дорогой. Лучше иди сюда, — довольно мурлыкнув от столь ласковых прикосновений к чуть поврежденным запястьям, Магнус осторожно отнимает одну руку, но исключительно для того, чтобы была возможность обнять Александра и притянуть его ближе к себе для поцелуя. Губы уже и так были зацелованными, покрасневшими и припухшими, искусанными, но устоять против желания новых и новых поцелуев было просто невозможно. Собственно Магнус и не видел смысла противостоять своим желаниям, особенно учитывая, что Лайтвуд вряд ли будет против. Скорее всего он будет только «за», с удовольствием подастся навстречу и будет отвечать, пока воздух в легких не закончится. И Бейн уж точно не собирался сам отстраняться раньше этого момента. Ему было слишком хорошо, чтобы прерывать такие приятные для них обоих ласки. И Александр, конечно, льнёт ближе к Магнусу, целует его, передавая всю нежность и любовь через очередное простое прикосновение губ. Этот секс был далеко не первым между Алеком и Магнусом, но был самым чувственным, живым, ярким и восхитительным. Тело ещё слегка подрагивало от пережитого оргазма, но Лайтвуд всё крепче обнимал своего бойфренда, прижимал к себе, целовал так жадно и собственнически, языком хозяйничая в чужом рту. И это заставляло его чувствовать себя счастливым. — Когда-нибудь мы обязательно повторим всё это. И поиграем ещё немного, используя и другие игрушки, не считая тех, что были сегодня, — лишь на миг отстраняется мужчина, улыбаясь своему любовнику. Тот выглядел невероятно после бурного оргазма, усиленного повязкой на глазах и наручниками. И, если судить по поведению Бейна, ему действительно понравилась такая сладкая пытка, что не могло не радовать его начальника. Лайтвуд невесомо ведёт кончиками пальцев по прессу мужчины, тихо шепча ему всякие милости на ухо. — Не хочется прерывать такой прекрасный момент, который мне очень и очень нравится, но нам нужно в душ, потому что, кажется, мы совсем забыли про презервативы, а я кончил внутри тебя, так что… — тихо посмеивается Александр, легко целуя своего парня в кончик носа, из-за чего тот смешно жмурится. Он выглядел очень мило сейчас, особенно без яркого макияжа, который в обычные дни делал его ещё красивее. Но сейчас… Сейчас Магнус выглядел по-домашнему, так искренне улыбаясь своему любовнику и не желая отпускать. — О, да, я в курсе. Чувствую, знаешь ли. Хотя мне понравилось, и я определенно не буду против, если ты сделаешь так еще и еще… Но нам действительно было бы неплохо принять душ. По крайней мере мне — точно, — усмехается Магнус, довольно жмурясь от легкого поцелуя в нос. Это было так нежно, так… трогательно, что ли, что сердце невольно замирало в груди, а чертовы бабочки, о которых без умолку трещат все влюбленные школьницы, запорхали где-то в районе живота. Он и не думал даже, что когда-нибудь сможет почувствовать этих самых «бабочек», но факт оставался фактом. Да, сам он менял Александра, вот только и в обратную сторону это тоже работало. Мужчина словно оживал рядом со своим возлюбленным, который наконец заметил, все понял и ответил взаимностью. — Я отнесу тебя в ванную. И никаких возражений на этот счёт точно не приму, — Алек подмигивает Бейну, аккуратно беря его на руки. Мужчина обвил руками шею Лайтвуда, что последнему так понравилось. Казалось, такой обычный жест, просто чтобы удержаться, но в нём было столько любви и доверия, что невозможно было сдержать очередную улыбку. — Я и сам могу дойти, дорогой, тебе вовсе не нуж… Ай, Александр! Предупреждать хотя бы надо! — Магнус честно пытается звучать как можно более возмущенно, вот только настроение у него для этого слишком хорошее. И, что уж скрывать, было приятно оказаться на руках Александра, таких сильных, крепких, сжимающих бережно и уверенно. Было не страшно, ведь он не позволит ничему произойти, ни за что не уронит и в целости и сохранности донесет до ванной комнаты. Бейн чувствовал себя уютно и в полной безопасности, когда руки Алека обвивали его тело. Александр, несмотря на размер его квартиры, быстро заходит в ванную, а затем — в душевую кабинку, легко ставя партнёра на пол. Он закрывает за собой дверь и включает тёплую воду в душе. — У кого-то слишком сладкая задница и я не могу перестать на неё пялиться, — с игривой ухмылкой на губах говорит Лайтвуд, когда Магнус поворачивается к нему спиной, чтобы дотянуться до мочалки. — Мне определённо нравится принимать с тобой душ. — Вовсе не обязательно переставать, сладкий мой. Я не против, чтобы на меня попялились. Мне всегда нравилось внимание. Особенно к моей заднице. Особенно если это твое внимание, — усмехается Магнус, бросив на своего мужчину короткий взгляд через плечо, и специально, слишком демонстративно повел бедрами, притираясь задницей к паху Лайтвуда. — И мы теперь всегда можем принимать душ вместе, если хочешь. Хотя что-то мне подсказывает, что это будет куда как более долгий процесс, чем если мы будем принимать по отдельности. Я прав, дорогой? — Думаю, ты будешь не против, если я буду не только смотреть на твою задницу, но ещё и делать вот так, — Лайтвуд накрывает руками ягодицы своего мужчины, ладонями сжимая упругие седалищные мышцы и в открытую наслаждаясь этим моментом, закусывая нижнюю губу, потому что от такого простого действия хотелось шумно выдохнуть. — Да, полностью с тобой согласен. Но мы ведь никуда не спешим, верно? У нас с тобой есть ещё много времени, чтобы провести его так, как нам угодно. В том числе и совместно принимать душ. И, что-то мне подсказывает, что мы сейчас начнём второй раунд. Мы хоть когда-нибудь сможем остановиться на одном достигнутом оргазме? Мне это кажется нереальным. Разве что в каком-то публичном месте, типа офиса моей компании, примерочной в торговом центре или туалетной кабинки в клубе. И то не факт, — Лайтвуд ухмыляется, приподнимая одну бровь, а затем сокращает расстояние между ним и Магнусом настолько, чтобы его полувозбуждённый член упирался ровно между ягодиц его любовника, показывая готовность начальника продолжить их секс-марафон, который приносил столько наслаждения и удовольствия, что голова шла кругом только от воспоминаний о том, что произошло несколькими минутами ранее в спальне, ведь это было поистине невероятно и крышесносно. — Еще скажи, что тебя что-то не устраивает и ты теперь каждый раз хочешь останавливаться только на одном оргазме, — усмехается Магнус в ответ и тихо вздыхает от того, как правильно, как приятно ощущаются большие ладони его любовника и возлюбленного на заднице, как желанно сжимают половинки, как потом уже начавший возбуждаться член проезжается между ними, заставляя сладко вздрогнуть от предвкушения. Ох, да, против еще одного раунда тут точно никто не будет. Они оба не спали уже около двух суток, успев за это время и поработать, и исключительно себе время уделить, и получить в сумме четыре оргазма. Наверное, организм скоро просто отключится, не выдержав подобной нагрузки, но отказываться от еще одной порции удовольствия лично Бейн не собирался. Он слишком давно хотел этого мужчину, слишком давно хотел получить то, что получает сейчас, чтобы отказываться из-за банальной усталости. Потом отдохнет, да. Потом выспится, придет в себя, восстановит силы… А сейчас ему хотелось продолжения, отказывать себе в котором было бы глупо. — Тебе определённо нужно чаще ночевать у меня, потому что я и представить не могу, как сам буду проводить ночь в этой огромной квартире. А так… Так мы сможем заниматься кое-чем интересным, конечно же, включая секс в самых разных уголках этой квартиры. И не только её, — Александр проводит руками по бокам мужчины, а затем поглаживает низ живота, где, он уверен, начинает зарождаться новая порция возбуждения, готовая в любую минуту взорваться в голове яркими и красочными фейерверками оргазма. Что ж, никто из этих двоих точно не будет против получить ещё одну дозу удовольствия. — Ох, дорогой, я буду только рад оставаться у тебя. Даже если мы не будем заниматься сексом. Хотя это будет шикарным бонусом, — слегка улыбается Магнус и шумно выдыхает, прикрывая глаза, всем телом подаваясь следом за столь желанными, приятными прикосновениями теплых ладоней. Для устойчивости он упирается руками в стенку душевой кабинки, зная, что от желания и возбуждения вскоре начнут подкашиваться ноги, а ему бы не хотелось упасть и разбить себе голову. Вряд ли Лайтвуд позволит подобному произойти, но все же лучше было перестраховаться. — И почему же ты медлишь, м, Александр? Я прекрасно чувствую, как сильно ты меня хочешь, — шепчет мужчина, но достаточно громко, чтобы его услышали даже сквозь шум воды. Он вновь подается бедрами назад, потираясь о пах начальника, а после поворачивает голову, заглядывая в столь любимые голубые глаза, цвет которых сейчас казался полностью черным из-за сильно расширенных зрачков. — Так возьми же… Конечно, Алек хотел Магнуса. А кто бы не хотел обнажённого мужчину, стоящего очень, ну очень близко? Тем более, если между вами ещё есть чувства… А у Лайтвуда их было очень много по отношению к Магнусу, ведь этот человек перевернул весь его мир, добавив краски в чёрно-белую жизнь своего начальника. — Возможно, мне просто нравится издеваться над тобой, Магс, заставляя умирать и воскресать по несколько раз из-за накатывающего желания. Об этом ты не подумал? — с тихим смешком выдаёт Алек, подаваясь бёдрами вперёд и скользя членом по гладкой коже ягодиц. Мысли в голове медленно пропадали, а их место занимал шум включённой воды и желание, которое совсем не медленно подступало. А затем Алек забивает на всё, плюёт на свою ладонь и размазывает слюну по всё ещё растянутой дырочке Бейна, подставляя полностью возбуждённый член у анусу. — Хотя… Я слишком сильно хочу вновь оказаться внутри тебя, чтобы медлить, — и Александр резко входит на всю длину, срывая с губ возлюбленного очередной за сегодня стон. Именно на это Магнус и рассчитывает — что Алек хочет его слишком сильно для того, чтобы вновь медлить и издеваться над обоими, как было совсем недавно в спальне, когда прелюдия растянулась на довольно долгое время. Нет, вовсе не хотелось быстро перепихнуться, как это могла бы сделать парочка незнакомцев в каком-нибудь клубе, но и медлить совсем уж тоже не было желания. Он уже был возбужден, но даже не удивлялся, как это случилось так быстро после предыдущего оргазма, достаточно яркого и сильного для того, чтобы в ближайшее время о сексе и вовсе не думать. Он сразу начинает ритмично двигаться, но немного медленнее, чем было в спальне. Хотелось расслабиться, получая удовольствие от этого невероятного секса с таким волшебным мужчиной. Сначала руки Лайтвуда находятся на талии его бойфренда, а потом он упирается ими в стекло, как и сам Бейн сделал до этого, потому что рухнуть вместе со своим парнем на пол не хотелось совсем. — Ох, чёрт, почему же так хорошо?.. — выдыхает Алек, когда особенно глубоко входит в Магнуса, кажется, чувствуя остатки своей спермы. Он вновь перемещает свои руки, накрывая ими руки своего любовника, а затем и вовсе сплетая свои пальцы с его, потому что этот тактильный контакт был так необходим. Слишком сильно начальник любил своего личного помощника, и своих чувств он скрывать не хотел совсем. Кто бы мог подумать, что Александр Гидеон Лайтвуд сможет полюбить так сильно и за такой короткий срок? И невозможно сдержать протяжный стон, полный удовольствия, когда Александр вновь оказывается внутри, входя сразу же на всю длину, заполняя собой, вновь растягивая изнутри. И это настолько невероятные ощущения, что голова сразу же идет кругом, а ноги уже начинают подкашиваться, но Магнус не позволяет себе упасть, полностью расслабившись. Он сам подается бедрами навстречу, довольно быстро поймав ритм и теперь двигаясь в такт с любимым мужчиной, сжимая его ладони своими, когда тот переплетает пальцы. Было немного удобнее опираться о стену, словно она была единственным, что удерживала его на земле, но не прикасаться к Лайтвуду было невозможно. И к черту все, даже если он тут рухнет сейчас от переизбытка чувств или же поскользнувшись… Это прикосновение ни за что не разорвет, нет. Не раньше, чем они снова испытают оргазм. Не сдержавшись, Бейн поворачивает голову и чуть сильнее прогибается в спине, чтобы была возможность дотянуться до Александра, до его губ, накрыть их своими и втянуть в страстный поцелуй, глубокий и чувственный. А бедра все продолжали подмахивать в нужном четком ритме, будто жили своей, отдельной жизнью от всего остального тела. Магнусу даже думать не нужно было, не нужно сосредотачиваться и контролировать движения каждую секунду. Тело словно само двигалось, чувствуя Александра каждой клеточкой, каждой частичкой. Они были двумя половинками единого целого, идеально подходившими друг другу, двигающимися в унисон сейчас. И это было так правильно, что Магнус готов был разрыдаться от накрывающих его с головой чувств. Это было слишком прекрасно, чтобы отказываться от ещё одного совместного оргазма, крики и стоны от которого наверняка выйдут за пределы не только ванной, но и самой квартиры. Хотя сейчас было плевать на соседей, на их мысли и мнение насчёт того, что происходит дома у Лайтвуда. Сейчас имел значение только Магнус, который так страстно, так требовательно целовал своего любовника, будто бы за эти несколько минут после предыдущего секса изголодался по родным губам. И это было поистине невероятно: двое любящих людей, так идеально подходящих друг другу, утопали в океане забытья и экстаза, которые огромными волнами накрывали их с головой, не давая возможности нормально дышать и мыслить. Хотя сейчас эти действия были совсем не в приоритете. Лайтвуд с рвением и нежностью отвечает на каждый поцелуй и сам дарит любовнику новые, а затем слегка наклоняется, целуя его шею, точно зная, что Магнус будет в восторге от прикосновений влажных губ к чувствительной коже. Александру нравилось смотреть, как Бейн теряет абсолютный контроль над собой, насаживаясь на член Алека в том же ритме, в котором его имели так глубоко и чувственно. Ему нравилось наблюдать за тем, как Магнус выгибается в спине, пытаясь немного изменить угол проникновения, чтобы каждый раз член резко проезжался по чувствительному комочку нервов внутри, из-за чего тело прошибало сотнями судорог в один момент. Начальнику нравилось слушать громкие крики и еле слышные стоны, которые издавал его подчинённый в моменты, когда было слишком хорошо, чтобы себя сдерживать. От поцелуев в шею Магнуса уносит куда-то далеко, высоко, наверное, на то самое седьмое небо, где так хорошо, невообразимо хорошо, где одно лишь удовольствие вперемешку со страстью, любовью и счастьем. Они были вместе не так уж давно, совсем ничего, если сравнивать со всеми остальными прожитыми годами или теми, что еще предстоит прожить — хотелось бы надеяться, что проживать их будут вместе, — но Алек уже прекрасно знал, где стоит поцеловать, где лучше прикусить легко, а где можно не сдерживаться и кусать едва ли не во всю силу, под каким углом входить, чтобы заставлять вздрагивать всем телом от каждого толчка и сладко вскрикивать от наслаждения. Он, казалось, уже досконально изучил своего партнера, все его слабые места и эрогенные зоны, и теперь планировал пользоваться своими знаниями каждый раз, когда они занимались любовью, а может, и не только в такие моменты, но и в повседневной жизни тоже. Ведь так приятно было дразнить друг друга, особенно когда ничего большего в этот момент позволить себе нельзя, верно? И всё это… Всё это создавало картину идеальных отношений с приятным дополнением в виде секса, который, стоит признать, был отличным. Алек опускает одну руку, накрывая ею член своего партнёра, начиная водить по нему в такт своим движениям, чтобы довести возлюбленного до ещё одного оргазма за эту ночь, которую они точно не смогут забыть. Казалось, что каждая ночь, которую они проведут вместе, будет такой, даже независимо от наличия постельных сцен. Не сдержав протяжного стона, Бейн сразу же подается бедрами вперед, в начавшую ласкать его ладонь, и теперь старается не сбиться с ритма, толкаясь то назад, чтобы сильнее насадиться на двигающийся внутри член, то вперед, в кулак Александра, который двигался в такт, лаская так правильно, что оргазм точно был не за горами. К тому же это был второй раз за ночь, с не самым большим перерывом между раундами, и, наверное, продержаться долго было затруднительно. По крайней мере так казалось Магнусу, который чувствовал, как сжимается узел в животе, как начинает подрагивать его тело перед самым оргазмом, как дышать становится все сложнее, собственно как и двигать бедрами в определенном ритме, не сбиваясь с него. Лайтвуд ощущает, как Магнуса начинает пробивать крупная дрожь, понимая, что мужчина продержится ещё немного. Так и происходит, поэтому вскоре Магнус кончает с криком и именем возлюбленного на губах, которое постепенно переходит в протяжный стон. Он сильно вздрагивает и замирает на несколько долгих мгновений, изливаясь в руку Лайтвуда и сжимаясь вокруг его члена, что все еще был внутри и продолжал двигаться, теперь уже не так четко, в более рваном темпе. Кажется, Алек тоже был близок к краю, и мужчина возобновил движения, желая помочь ему переступить черту и рухнуть в пучину абсолютного удовольствия. От этого стона и нескольких рваных движений кончает и Лайтвуд, а его стон оказывается полным наслаждения. Перед глазами резко темнеет и Алеку нужно приложить немало усилий, чтобы не рухнуть на своего мужчину или вообще на белоснежную плитку душевой кабинки. Ещё несколько движений внутри, чтобы продлить собственный оргазм, и Александр покидает тело бойфренда, разворачивая его к себе и как-то слишком быстро прижимая к стеклу. — Магнус Бейн, официально заявляю, что секс с вами становится моим любимым занятием в свободное от работы время. Хотя, вспоминая утро, работа нам абсолютно не мешает удовлетворять друг друга, — с улыбкой констатирует Лайтвуд, уже более нежно и легко целуя мужчину. Руки обвивают чужую талию, сокращая расстояние до минимума, чувствуя тепло родного тела. Алек всё ещё ощущал послеоргазменные судороги в своём теле, которые были чересчур приятным напоминанием о случившемся. Тяжело дыша и все еще не до конца придя в себя после второго ошеломительного оргазма, Магнус без возражений разворачивается и прижимается спиной к стене, надеясь, что этой опоры будет достаточно, чтобы не рухнуть на пол. Хотя его еще и Алек поддерживал, прижимаясь едва ли не всем телом и так нежно целуя, что сердце в груди замирало, а потом начинало биться быстрее, будучи абсолютно влюбленным в человека, что стоял рядом. И все это ощущалось слишком хорошо, слишком правильно, и какими же они все-таки были идиотами, что не сошлись раньше. Может, идиотом был только Лайтвуд со своим долгом перед родителями и компанией, нежеланием раскрываться и стать наконец счастливым, жить для одного лишь себя. Впрочем, Магнус тоже был не лучше — скрывал свои чувства, никаких намеков не делал, не пытался каким-либо образом повлиять на своего начальника. В смысле серьезно повлиять, а не просто: «Отмените свою свадьбу, ведь так будет лучше. Нет? Ну ладно, это ваше решение.» Нужно было действовать раньше и активнее, может, и получилось бы что. Хотя, конечно, это вполне могло грозить увольнением, но к черту, нужно было спасать Александра раньше. И себя заодно, да. Они были вместе счастливы, буквально спасали друг друга от мира вокруг, от одиночества, от всего плохого, что обычно происходит с человеком, когда нет никого рядом. — Мне кажется, мы никогда не сможем нормально принять душ вместе, не достигнув хотя бы одного оргазма. Но я совсем не против подобного. И что-то мне подсказывает, что ты со мной точно согласен, — Лайтвуд только довольно хмыкает, отходя от любовника. Он всё же достаёт мочалку и гель для душа, выдавливая немного, чтобы сделать мыльную пену и наконец помыться. Александр принимается бережно намыливать торс Магнуса, его плечи и руки, а затем оставляет немного пены на кончике его носа, улыбаясь тому, как мило сейчас выглядел его парень, его любимый человек, которому можно было отдать и сердце, и душу, если он попросит. Хотя, кажется, Лайтвуд это сделал ещё в цветочном магазине, сам того не осознавая. — Определенно точно не против, дорогой. Мне, знаешь ли, понравилось, — усмехается в ответ игриво Бейн и оставляет на уже и так зацелованных губах еще один поцелуй, а после прикрывает глаза и подставляется под умелые руки Александра, позволяя вымыть себя сначала, а потом и сам намыливая тело возлюбленного, слегка дразня, но не переходя границ. Как бы ни было приятно заниматься с ним потрясающим сексом, как бы ни хотелось делать это постоянно, раз за разом, не прерываясь даже толком, сейчас на третий раунд вряд ли бы у кого-то из них хватило сил. Нет, конечно, Алек может быть покрепче, может вполне выдержать еще раз, но вот Магнус уже начинает чувствовать, как сон постепенно накатывает, как все тело расслабляется, разморенное теплой водой, двумя оргазмами почти подряд и ласковыми прикосновениями любимого мужчины. Так что он точно не выдержит еще один заход. Но не подразнить немного просто не может — сдержаться было выше его сил. Александр буквально тонет в лучах невероятной нежности и радости, которые исходят от Магнуса. И было бы ложью сказать, что Лайтвуду не нравилась подобная забота о нём со стороны его бойфренда. Сейчас он стоит абсолютно обнажённый в душе со своим парнем, мужчиной, который стал так дорог всего в один момент, и понимает, что нашёл своё истинное счастье в этом человеке, который сейчас значит для Алека абсолютно всё. Чувства переполняют и начальник даже на несколько секунд выпадает из реальности, пока Бейн не пробегается кончиками пальцев по низу его живота, поддразнивая и привлекая внимание к своей персоне. Лайтвуд ярко улыбается, смывая мыльную пену сначала с Магнуса, а потом и с себя. Он отходит немного в сторону, давая Бейну возможность вымыть сперму своего любовника, медленно стекающую по внутренней стороне бедра, ведь Алек получил оргазм два раза за эту ночь, и оба из них он находился внутри любимого мужчины. Именно поэтому сейчас нужно было уделить особое внимание гигиене. Еще некоторое время постояв под струями воды, чтобы смыть с себя не только пену, но и все последствия их занятий любовью, Магнус наконец вместе с любимым мужчиной выбирается из душевой кабинки и с благодарностью и легкой улыбкой принимает из его рук полотенце, которое Алек достал, чтобы вытереть остатки воды, крупными каплями скользящие по разгорячённых из-за душа — и не только — телах. Хотелось поскорее избавиться от капель воды на теле, потому что это все же было прохладно, а мерзнуть не было ни малейшего желания. Сейчас, наоборот, хотелось укутаться во что-нибудь теплое или же — что гораздо лучше — оказаться в объятиях Лайтвуда, крепких и теплых. — Я уже говорил тебе, что мне очень нравится носить тебя на руках? Приятно осознавать, какое сокровище я держу, — улыбается Алек, в который раз аккуратно беря Магнуса на руки. Что он может поделать с тем, что ему слишком сильно нравится заботиться о своём парне? Особенно учитывая их жёсткий секс без капли смазки, после которого Бейн точно ощущал лёгкую боль в мышцах. Это было так приятно, и улыбка не сходила с лица Магнуса. — Ты — самое ценное, что я держал у себя в руках. А ты должен знать, что здесь были контракты и договора на сотни миллионов и даже на парочку миллиардов долларов, — по дороге до спальни Алек оставляет на губах Магнуса ещё парочку поцелуев, пока не опускает его на уже остывшие простыни. Наручники всё так же висят на своих местах, заставляя Лайтвуда ухмыльнуться из-за воспоминаний. Он абсолютно обнажённый, как и его любовник, поэтому Лайтвуд укрывает их тёплым одеялом, когда ложиться рядом. — О, это самый лучший комплимент, какой я только мог получить, — посмеивается тихо Магнус, целуя Александра в ответ, а вскоре уже вместе с ним уютно так устраиваясь на постели. — Иди ко мне ближе, — мягко говорит мужчина, приобнимая возлюбленного одной рукой. Было немного прохладно сначала, но он почти сразу же придвинулся к Лайтвуду как можно ближе, буквально вжимаясь в его тело своим, обвивая руками и ногами, чтобы мужчина никуда не сбежал, даже не думал отстраняться. Вряд ли он, конечно, это сделает, но подстраховаться все же следовало. Бейн совершенно не хотел выпускать его из своих рук, желательно — никогда больше. Ему было слишком хорошо рядом с этим мужчиной, чтобы теперь когда-либо расставаться. Наконец познав настоящее счастье и столь сильную, безграничную любовь… Ну, никто бы не захотел этого лишаться, и Магнус не был исключением. Едва ли он был так когда-нибудь еще счастлив в своей жизни. — Ты такой невероятный, Александр, — шепчет он почти в губы своему начальнику, своему возлюбленному, так и не сводя с него взгляд, просто будучи не в силах перестать любоваться. Лайтвуд был прекрасен. Во всех смыслах этого слова. И как вообще можно было в него не влюбиться? Как можно было не желать быть рядом с ним каждую секунду своей жизни? — Ты такой волшебный, Магнус, — с улыбкой отвечает Лайтвуд, видя шоколадные глаза напротив, в которых ярким пламенем плескалось счастье и любовь. И в этот момент Алек понимает: сейчас. Нужно сказать всё то, о чём он так много думал сегодня. Это был идеальный момент для… Признания в любви. Они лежали в объятиях друг друга, у них только что был шикарный секс с множеством невероятных ощущений. Разве можно было найти лучшее время для таких тёплых слов? — Магс, послушай… Только не перебивай, хорошо? Я долго думал над, тем, что хочу сказать, и наконец решился. Возможно, это слишком быстро, но я ощущаю, что это будет правильно. Мне это нужно, понимаешь? Как в тот раз, когда я говорил о поцелуе. Вопросительно посмотрев на мужчину, Магнус молча кивнул головой в знак согласия, когда его попросили послушать, при этом не перебивая. Обычно он болтал много, да, мог это делать, не затыкаясь в течение долгого времени, но это вовсе не значило, что он не умел слушать и не мог не перебивать. Особенно если это было что-то важное. А, судя по выражению лица Александра, это было что-то важное. Очень важное. Что-то настолько важное, что, кажется, его даже потряхивало слегка от волнения. Но взгляд был уверенным, как и голос, пускай тот и охрип слегка после такой бурной ночи. Однако же это не имело значения, потому что то, что говорил Александр… Знаете, бывают такие моменты, когда ты одновременно знаешь, что тебе хотят сказать или что сейчас произойдет, прекрасно знаешь, но это все равно почему-то становится для тебя неожиданностью, когда ты наконец слышишь или видишь то, о чем догадывался. Бейн догадывался, да. То есть было понятно, что их отношения возникли не на пустом месте, что есть какие-то чувства, особенно с его стороны — возникшие уже давно и лишь крепшие со временем, которое он проводил в окружении Лайтвуда. И по взгляду Алека, по его улыбкам, прикосновениям, действиям — по всему этому можно было догадаться, что он тоже что-то испытывает. Но так быстро… И любовь… Конечно, поверить в это было не так сложно. И было самым сложным на свете одновременно. Магнус свято верил в то, что заслуживает любви, ведь на самом деле он не плохой человек, очень даже наоборот. Одинокий и немного несчастный, скрывающий это за маской постоянного позитива и лукавства, но не плохой, нет. И почему он не заслуживает вдруг любви, верно? И Александр… Этот мужчина был невероятным и заслуживал всей возможной любви на свете. И Магнус готов был ее подарить, готов был отдать всего себя, целиком и полностью, без остатка. Но услышать это… Услышать так быстро, так скоро после настоящего начала их отношений… — В общем… Я давно мечтал встретить такого человека, как ты. Хотел, чтобы он изменил меня в лучшую сторону, помог принять настоящего себя и быть поистине счастливым, жить только для себя. Всегда мечтал о том, что буду кого-то любить. Любить больше собственной жизни. Желал вот так проводить с кем-то время, не заботясь ни о чём, кроме своего бойфренда. Но этого, разумеется, не произошло. Жизнь никогда не соответствовала моим фантазиям. И отчасти это вина моих родителей, которые, кажется, решили мою судьбу ещё с дня моего зачатия. Я уверен, это тоже было спланировано заранее, — Алек тихо смеётся, неосознанно начиная поглаживать плечо своего парня. — Пусть внешне я всегда строг, сосредоточен и холоден, но внутри… Там есть много чувств и эмоций, которые я так долго прятал в шкафу, скрывал ото всех знакомых, друзей и особенно от семьи. Но ты их увидел. Ты увидел настоящего меня, и это не может не радовать. Именно ты стал первым, кто узнал тайную сторону Алека Лайтвуда. И я очень рад этому, знай, — от долгих разговоров и громких стонов, которые были ранее, в горле пересохло, поэтому Лайтвуд откашливается, продолжая. — И я бы хотел рассказать тебе о своих чувствах. Скорее всего, ты это и так уже знаешь, но я должен сказать прямо. Магнус, я хочу тебя. И хочу во всех смыслах, не только в сексе. Хотя в этом тоже, да. Хочу делать с тобой то, чего ещё никто не делал. Хочу, чтобы утром ты краснел и смущался только от одного воспоминания о том, что было ночью. Хочу просыпаться раньше тебя и любоваться твоим сном, а затем будить ласковыми поцелуями по всему телу. Но твоё тело — далеко не первый пункт в списке того, чем я хочу обладать. Я хочу твою душу, твоё сердце, твои мысли, всего тебя без остатка, включая твои фобии, болезни, странности, желания, увлечения… Хочу сделать тебя центром своей Вселенной и быть им для тебя. Хочу знать, что каждую секунду ты думаешь обо мне. Хочу нуждаться в тебе, как в кислороде, без которого я не смогу жить, как бы ни старался. Быть наркотиком, без которого не сможешь жить ты. Желаю, чтобы нити, связывающие нас, завязались в такие узлы, что ни развязать, ни разрезать. Мне нужно знать, что ты — мой без остатка, а я — полностью принадлежу тебе, ведь ты — лучшее, что у меня было. Ты — вторая часть моего сердца, ты — вся моя душа. И я ни в коем случае не хочу терять тебя, Магнус Бейн. Ты стал слишком дорог для меня за тот небольшой отрезок времени, что мы вместе. И я не думал, что так быстро смогу обрести к кому-то такие сильные чувства, которые бушуют внутри так бурно, будто океан во время шторма, не давая мне возможности прийти в себя, — Лайтвуд запинается всего лишь раз, потому что хочет сказать так много, но горло слегка першит, а мысли перестают его слушаться совсем. Но он глубоко вдыхает, собираясь закончить свой монолог, который так долго сочинял. — И всё это я веду к тому, что… Ты стал неотъемлемой частью моего бытия. Его главной и основной частью. Показал мне, насколько мир может быть красочным и ярким, когда рядом с тобой находится человек, чувства к которому были искренними и настоящими. И это самое лучшее, что я когда-либо ощущал. Это любовь. Я люблю тебя, Магнус Бейн. Ты слишком много значишь для меня. Фактически, я не знаю о тебе ничего, кроме рабочих моментов. Но однажды я узнаю. Я узнаю дату твоего рождения, наличие или отсутствие второго имени, название города, где ты родился, твой знак зодиака и имена твоих родителей. Я узнаю, сколько лет тебе было, когда ты научился ездить на велосипеде, как скончались твои дедушки и бабушки, сколько у тебя было домашних животных и как сильно ты ненавидел ходить в школу. Я узнаю оттенок твоих невероятных глаз, узнаю местоположение всех твоих шрамов, родинок и родимых пятен. Я узнаю, какая твоя любимая книга, фильм, конфеты, еда, фирма обуви, цвет и песня. Я узнаю, почему ты просыпаешься в 5 утра, молча сидя на кровати, но не осмеливаясь будить меня, хоть я и не сплю. Я узнаю, где ты был, когда понял, что потерял хорошего друга. Я узнаю твои фобии, твои мечты, страхи, желания и заботы. Я узнаю о твоем первом горе, свадьбе твоей мечты и сколько детей ты бы хотел иметь. Я буду знать твои сильные и слабые стороны, лень, энергию и твои смешанные эмоции. Я узнаю о твоей любви к майонезу и страсти к сладкому, о твоей мечте стать знаменитым, когда тебе было пять лет, о возможности процитировать любой фильм, который ты полностью знаешь. Я узнаю о твоем страхе стать старше. Я узнаю о твоих плохих привычках, твоих манерах. Узнаю о суровых надутых губах, когда я забуду покормить Мяо или же дам больше позволенного. Узнаю о твоей мимике, запомню твой смех и стоны, будто это мои любимые мелодии. Узнаю то, как ты жуешь, пьешь, гуляешь, спишь, ерзаешь, целуешься и занимаешься сексом. Однажды я узнаю, что ты уже выбрал свадебные цветы, детские имена, плитку для ванной в нашем новом доме и цвет стен нашей спальни. На это я только улыбнусь и в очередной раз скажу, как сильно люблю тебя и ценю. Я узнаю твой любимый кофе и что ты обычно ешь на ланч, заказывая доставку, а что любишь готовить дома вечером на ужин, тихо мурлыкая любимую песню под нос. Узнаю, сколько сахара положить в твой чай, сколько шариков мороженого ты обычно заказываешь. Я буду знать всё, не нуждаясь в словах, просто считывая твоё состояние с невероятной красоты глаз. И я собираюсь любить тебя до тех пор, пока моё сердце не сделает свой последний удар, — наконец Александр заканчивает излагать свои мысли. Он продолжает смотреть в глаза любовника, который, кажется, был слегка шокирован. Но Алек не из тех, кто бросает слова на ветер, и Бейн это знает наверняка. Лайтвуд всегда говорит то, что думает. И сейчас его сердце изнутри разрывает любовь к этому замечательному человеку, так уютно лежащему рядом. Неудивительно, что ему на глаза начали наворачиваться слезы, а дыхание перехватило, пока Магнус слушал своего возлюбленного, пока вслушивался в его прекрасный голос и куда как более прекрасные слова, которых еще ни от кого раньше никогда не слышал. Кажется, ему признавались в любви раньше, но… Нет. Не то. Это все было не то. И уж точно никогда не было так красиво, как об этом говорит Александр. Первые пару минут Магнус молчит, просто смотрит на своего мужчину, чувствуя, как по щекам все же потекли слезы счастья и отдаленно отмечая, что хорошо, что сейчас на нем нет макияжа, иначе бы все потекло и выглядело бы просто ужасно. А потом он наконец открывает рот, чтобы что-то сказать, но вместо обычных слов с губ срываются строчки одной из любимых песен, над которой он иногда позволяет себе порыдать: — Never knew I could feel like this, Like I’ve never seen the sky before. I want to vanish inside your kiss, — поет едва слышно он, слегка хрипловатым то ли от громких стонов, которые раздавались этой ночью на всю квартиру, то ли от эмоций, что бушевали сейчас внутри, все еще не позволяя нормально вздохнуть, а сердцу — успокоиться и забиться в привычном ритме. Но то буквально сходило с ума в груди, отбивая бешеный ритм. А взгляд сосредоточен лишь на Александре, глаза в глаза, как будто иначе до него не дойдет смысл слов или он не поверит в их правдивость. В любом случае не смотреть на него сейчас было невозможно. — Seasons may change, winter to spring, But I love you, until the end of time, — продолжает напевать Магнус также тихо, чуть приподнимаясь на локте, чтобы была возможность придвинуться к возлюбленному еще ближе, нависнуть над ним, теперь уже выдыхая в губы, но все еще не целуя. Потому что не закончил. Потому что остались те самые любимые строчки, которые, кажется, несли в себе куда как больше смысла, чем все то, что он уже успел спеть. — Come what may, Come what may, I will love you until my dying day. Come what may, Come what may, I will love you, I will love you…* — заканчивает тихо он, все еще смотря в глаза Александру, свободной рукой ласково, едва ощутимо поглаживая его по щеке. А потом вдруг начинает тихо смеяться, что, возможно, выходит слегка истерично, но никто — никто, слышите?! — не смеет его сейчас винить в этом. Только не в этом. Ему только что любимый мужчина признался в своих чувствах, а сам он ответил песней, и это было больше похоже на сцену из какого-то сопливого мюзикла. Но идеальнее этот момент быть не мог. И Александр просто тает, растворяется в красивой мелодии, когда Магнус начинает петь. Его голос слегка хрипит и подрагивает, но от этого не становится менее прекрасным. Звучит чисто и искренне. Смысл песни доходит сразу же, от чего внутри что-то сжимается, не давая возможности дышать. Кажется, Алек обозначит этот день в календаре красным, потому что он был лучшим в его жизни. Он признался Магнусу в безграничной любви самыми красивыми словами и фразами, которые смог придумать его мозг, а Бейн ответил не менее невероятной песней, слова которой всё ещё звучат в голове мужчины. — Я же обещал тебе спеть, помнишь? Ну, вот, как-то так… И если ты вдруг не понял, то я люблю тебя, Александр Лайтвуд. Люблю так сильно, как ты себе даже вообразить не можешь. И уже так давно… И я так долго ждал возможности сказать тебе об этом. И вот наконец… Я люблю тебя. Очень сильно люблю. Очень сильно. — Как приятно слышать что-то подобное, — наконец выдаёт Алек, не сдерживая себя и целуя Магнуса, вкладывая в поцелуй все эмоции и чувства, что у него были. А их, учитывая слова обоих мужчин, было немало. Поцелуй длится недолго, потому что дыхание всё ещё сбито, а сердце не восстановило прежний ритм биения. Лайтвуд крепче обнимает своего возлюбленного, зарываясь носом в его слегка влажные волосы. Магнус и сам подается навстречу, отвечая на поцелуй, который вроде бы был похожим на те, что бывают обычно, но в то же время разительно отличался от всех, что были «до». Может, так просто кажется, а может, признание сыграло свою роль. Чувств было столько, что невозможно сосчитать, и все они были настолько сильными, что дыхание перехватывало. Все еще, да. Мужчина никак не мог отдышаться, не мог прийти в себя, не мог нормально в собственных мыслях разобраться… Хотя, пожалуй, сейчас это не было главным. Куда как важнее казались объятия Александра, его руки вокруг тела, его теплое дыхание где-то на макушке и ласковый шепот, что буквально согревал изнутри, дарил спокойствие и чувство полной безопасности. Испытывал ли он когда-нибудь подобное? Вряд ли. Почти с полной уверенностью мог заявить, что нет, не испытывал. Все прошлые любовники и возлюбленные… Ну, Магнус честно пытался быть с ними, даже любил — пускай и не так сильно, — но все было не то. Все было не так рядом с ними, хотя, казалось бы, особых проблем в отношениях не возникало. Но он просто не мог, пускай и не понимал причин, почему не получается ничего и ни с кем. Видимо, решение было простым — Вселенная подготовила для него определенного человека, того самого единственного, с кем он может быть по-настоящему счастлив. — Я самый счастливый человек во всём мире. Нет, во Вселенной. Во всех существующих Вселенных. И пусть кто попробует сказать, что есть кто-то счастливее меня, я скажу, что это ложь, ведь у меня есть ты. Мой единственный, неповторимый и абсолютно волшебный парень с яркими глазами и очаровательной улыбкой, который смог сделать меня самым счастливым, — мужчина нежно касается пальцами влажных следов от слёз на щеках Бейна, бережно вытирая их, потому что его бойфренд не должен плакать никогда, иначе Алек себе этого не простит. — Не могу придумать, что сказать ещё, но могу утверждать, что буду очень часто говорить тебе о том, что люблю, потому что мне слишком сильно нравится, как это звучит. И я долго ждал человека, которому смогу сказать эти слова со всей присущей мне искренностью, но я никогда не имел того, что хотел. Пока не появился ты. А теперь… Я люблю тебя, Магс. И я готов твердить это вечно, — в глазах Александра столько любви и нежности, что трудно было представить, как этот мужчина ещё не светится от радости в прямом смысле. — Мне тоже нравится, как это звучит, — признается с абсолютно счастливой улыбкой Бейн, чуть отстраняясь от Александра, но исключительно для того, чтобы обхватить его лицо ладонями и вновь втянуть в поцелуй, а потом еще один и еще. Да, поцелуи до сих пор получались только короткими, потому что иначе можно было задохнуться, но и оторваться он просто не мог. Сейчас казалось физически необходимым, буквально жизненно важным касаться этого мужчины, своего возлюбленного, потому что без него уже никак. Серьезно, Магнус больше не представлял свою жизнь без Алека. И не хотел даже представлять. — И, наверное, с моей стороны будет некрасиво тебе не ответить, так что… Я люблю тебя, Александр. Люблю, люблю, люблю… — Никогда не думал, что любовь — это так прекрасно, — мягко улыбается Алек в перерывах между поцелуями, которые и не заканчивались вовсе. — Представлял, как это будет — найти человека, ради которого ты пойдёшь на всё, но никогда его не имел. Было столько любовников, но не было возлюбленного. А теперь, когда у меня есть ты, и мы лежим в одной постели вот так, обнимаясь, после парочки оргазмов… Это лучшее, что случалось со мной за всю жизнь. Ты — лучшее, что у меня есть. И, Магнус, я никому тебя не отдам. Не сейчас, когда я познал настоящую любовь и счастье рядом с тобой. Чёрт, я так сильно тебя люблю… — и Лайтвуд вновь целует своего мужчину, легко и нежно касаясь его губ своими, немного оттягивая нижнюю и довольно улыбаясь. Внутри будто разливается несколько чашек горячего сладкого чая, который Алек ненавидит и любит одновременно, потому что это из-за Магнуса. Этот мужчина только одним взглядом заставлял Александра улыбаться. И что можно назвать любовью, если не союз этих двоих мужчин, так идеально подходящих друг другу? Оторваться от Александра было нереально, как и перестать целовать его, хотя, наверное, сделать это все же следовало. Они оба вымотались, оба уже наверняка хотели спать, да и просто стоило оставить и так уже истерзанные поцелуями ранее губы в покое. Вот только Магнус не мог этого сделать, как ни пытался себя уговаривать. Просто сейчас он был счастлив, слишком счастлив, чтобы отстраняться от любимого человека, которому сейчас в открытую признался в чувствах и который признался ему, сказал столько невероятных слов, от которых сердце замирало, а потом неслось вскачь, словно за ним кто-то гнался. И это… Ох, это потрясающие, самые невероятные на свете чувства, которые ни на что нельзя променять. Самое ценное сокровище, которое Магнус теперь, как старый злой дракон, будет охранять, не подпуская никого и на десятки километров. Начальник смотрит в глаза своему бойфренду, замечая там помимо любви и счастья ещё и усталость. Он крепче прижимает к себе Бейна, целуя его в висок. Прижавшись к Лайтвуду ближе, если такое вообще все еще было возможно, Магнус зарылся носом в его шею и прикрыл глаза, глубоко вдыхая запах, такой родной, успокаивающий, дарящий чувство тепла и безопасности. Было слишком хорошо, и хотелось, чтобы этот момент никогда не заканчивался. — Думаю, нам уже пора спать, потому что мы оба довольно сильно вымотались. После того, что мы пережили за этих два дня нам нужно хорошо отдохнуть. У нас будут прекрасные выходные, которые мы проведём так, как захочется. Пойдём в зал, купим мне несколько рубашек, возможно, даже сходим в какой-то клуб на твоё усмотрение. Но всё это будет позже, — Алек свободной рукой подцепляет подбородок своего любимого, вновь целуя его в губы. Да кто вообще смог бы удержаться? — Сладких снов, милый. Я люблю тебя. — И я тебя люблю, — не удерживается, как и мужчина, от очередного признания Бейн, улыбаясь ласково и мягко отвечая на поцелуй, но довольно быстро отстраняясь. Он устраивает голову на плече Александра, носом вновь утыкаясь в его шею и закрывая глаза, вздыхая умиротворенно. Да, вот так он бы с радостью проводил все свое время, никуда бы не уходил, даже не шевелился бы с огромным удовольствием. Увы, поступить так было нельзя, но иногда, например, по ночам… Они могли быть вместе, только вдвоем, могли прижиматься друг к другу всем телом, так тесно, как только возможно, и Магнус не собирался упускать ни единого подобного момента. — Спокойной ночи, дорогой, — шепчет едва слышно, уже слегка неразборчиво, постепенно проваливаясь в столь желанный сон. Все же двое суток на ногах, без возможности толком отдохнуть, да еще и столько эмоций свалилось, столько ощущений… Ох, такое пережить было сложновато. И Магнус был уверен, что продрыхнет крепким сном до самого утра, а то и до обеда. Вряд ли у него будут силы проснуться раньше, как, впрочем, и у Александра, который вряд ли вымотался меньше.