I was meant to be next to you

— Алло? — Здравствуй, Алек, — с телефона слышится как всегда строгий голос Мариз Лайтвуд, а Алек незаметно вздрагивает всем телом. — Здравствуй, мама, — голос мужчины всё ещё хриплый, а дыхание не успело восстановиться от поцелуев, что были всего минутой ранее. Оставалось надеяться, что мать не поймёт, чем занят её сын. Вздохнув тихо, когда Лайтвуд отходит от него, Магнус немного неловко ерзает на том месте, где сидит, и передергивает плечами от легкого сквозняка, который пробегает по телу прохладной дрожью. И в голове как раз мелькает мысль, что было бы неплохо слезть отсюда и надеть обратно майку, когда по залу, словно удар грома, раздается голос его любимого мужчины, произносящий «Здравствуй, мама». И это… Это просто… Даже слов не хватает, а дыхание и вовсе перехватывает, потому что осознает накрывает за секунду. И еще лицо Алека… Может, он за собой этого и не заметил, но выражение изменилось буквально за мгновение и это были настолько разительные перемены, что Магнусу вдруг стало страшно. Он не мог точно сказать, что же именно изменилось и что вдруг его так испугало, но… Было что-то в этом выражении лица… Что-то чужое, отчужденное, холодное, скорее даже механическое, словно Лайтвуд вдруг в робота превратился. — Алек? Всё в порядке, надеюсь? — и не поймёшь, то ли это тон заботящейся матери, то ли она угрожать чем собралась. Да, интересная женщина. Особенно её подход к воспитанию детей. — Да, всё нормально. Я сейчас занимаюсь в зале, у меня тренировка по плану, — но Алек ни за что не скажет «Ты позвонила немного не вовремя», потому что это выдаст его полностью. Он — примерный сын, наследник семейного бизнеса и глава компании Лайтвудов. Он всегда слушал мать, принимал её советы и указы, потому что был уверен, что мать знает лучше. И не важно то, что она рушила его жизнь. Он старался этого не замечать. Не хотел этого замечать, просто слепо следовал каждому её слову, даже не задумываясь, а принесёт ли это ему пользу. И вот сейчас, когда Мариз ещё не знает об отмене помолвки, нужно вести себя так же — быть примерным и послушным сыном. Так Александр и собирается сделать. — По плану? — переспрашивает миссис Лайтвуд с ноткой недоверия в голосе, но затем её тон вновь становится нейтральным, даже слегка безразличным. — Тогда хорошо. Но я звоню тебе не просто так. «Кто бы сомневался, что у этого звонка была своя цель,» — проносится в голове у мужчины, но затем он берёт себя в руки, пытаясь внимательно слушать свою мать. Ключевое слово: пытаясь. — Я подумала, что ты давно не гостил у нас с твоим отцом. Вас всех не было видно в нашем поместье. Роберт пару дней назад вернулся из командировки, — женщина прокашливается, продолжая свою речь. — В общем в среду я жду тебя на ужин. Я позвоню Изабель и Джейсу, чтобы собрать всю семью. А ты, Алек, можешь привести с собой Лидию. У вас свадьба всего через неделю. Уже в следующую субботу она станет частью нашей семьи. Я буду ждать вас в шесть. А в ответ только тишина, потому что Алек как-то резко позабыл все существующие слова на всех языках, которыми он владел. Было странным осознавать то, что мать приглашает его на семейный ужин вместе с невестой, даже не зная, что помолвка уже отменена, а сам Лайтвуд встречается с мужчиной, который, между прочим, является его же личным помощником. Как же много правды скрыто от Мариз… — Алек? Александр, ты ещё здесь? — Да, прости, в зале плохая связь, — придумывает оправдание мужчина, хоть ком в горле никуда и не делся. — Я сказала, что жду вас с Лидией в среду в шесть у нас дома. — Хорошо, я понял. Мы придём, — на автомате отвечает Александр, даже особо не задумываясь над словами. Его матери ещё столько всего предстоит узнать… И этот ужин — прекрасная возможность всё рассказать родителям. Они не поймут и не примут — Алек это прекрасно знает. Он просто хочет поставить их перед фактом. Заберут компанию? Да пожалуйста. Лишат наследства? И плевать. Алек очень умён, поэтому сможет найти себе и другую работу. Конечно, не такую прибыльную, но всё же. Денег им с Магнусом точно хватит, ведь у Лайтвуда есть несколько оффшорных счетов, на которых он хранил довольно крупные суммы денег. Хватит для того, чтобы покинуть страну и купить домик на берегу моря на каких-нибудь островах, забыть о родителях и всех проблемах и спокойно жить со своим возлюбленным. Если родители поступят так, как ожидает Александр — план побега у него уже есть. — Всего доброго, — напоследок говорит Мариз, а затем выключает телефон, заканчивая разговор. Стараясь не издавать лишних звуков — стараясь вообще их не издавать, даже дышать через раз и короткими вдохами, словно дыхание и правда можно было расслышать с такого расстояния, да еще и через звучавшую все еще из колонки музыку, — мужчина осторожно буквально стек со своего места, подошел к противоположной стене, куда и была откинута ранее его футболка, и медленно натянул ее на себя, после поправляя и штаны тоже, потому что, благодаря кое-чьим усилиям, они были немного стянуты и теперь сидели совершенно неудобно. А после, помедлив в нерешительности, все же тихо, аккуратно подходит к Александру. Кажется, тот находился в каком-то своем мире, глубоко в своих мыслях, отвечая на автомате, но на самом же деле даже не прислушиваясь к тому, что говорили. Взгляд был отсутствующим, кажется, Алек даже не заметил, как к нему подошли. Хотя трубку повесил явно сразу же, как только это сделала Мариз на другом конце провода. — Эй? Милый? — позвав тихо, все еще нерешительно, Магнус осторожно протягивает руку и кладет ее на плечо своего возлюбленного, стараясь заглянуть ему в глаза, вернуть его в реальный мир, чтобы рассказал, что случилось, что ему сказали, как Мариз себя вела и что вообще хотела. Без причины эта женщина позвонить ни за что не могла, так что она определенно чего-то хотела. И это не могло не напрягать. Пока Алек говорил по телефону, он буквально был в трансе. Весь мир для него исчез, осталась лишь чёрная пустота и строгий голос матери в его телефоне, так отчётливо отдающий очередной приказ, ведь Мариз даже не подозревала, что её послушный сын уже окончательно вырос и больше не собирается слушать её указания, а также исполнять очередные приказы. Затем Лайтвуд легко вздрагивает, когда ощущает тепло чужой руки на своём плече. Это касание возвращает его сознание в настоящее, сюда, в зал, напоминая, где и с кем он сейчас находится. — А… Да, я здесь, — Александр поворачивается к возлюбленному, фокусируя свой взгляд не его лице, подведённых глазах и слегка припухших губах. — Прости за убитое настроение моей мамой, — пожимает плечами мужчина, кладя руки, а талию возлюбленного, прижимая его ближе к себе, потому что сейчас этот телесный контакт был слишком сильно необходим. Особенно после разговора с Мариз Лайтвуд. В ответ Магнус лишь улыбается мягко и чуть качает головой — конечно, обидно, что настроение убито, ведь им было так хорошо вместе и могло бы быть еще лучше, но ничего страшного, не ответить на этот звонок было бы в разы хуже, так что… Что ж, не то чтобы все было в полном порядке, но близко к этому. В конце концов, у них еще будет далеко не одна возможность уделить друг другу внимание. Во всех смыслах. — Моя мать никогда не звонит просто так, я знал это ещё с того момента, как мне купили мой первый телефон, — Алек только хмыкает, смотря на телефон в своей руке, но затем вновь заглядывает в родные глаза, влюбляясь в них всё сильнее. — Как ты уже мог понять по моему разговору, это была мама. Знаешь, я уж было подумал, что она всё знает. Но это не так, — спешит заверить своего мужчину Лайтвуд, легко поглаживая его бока. — Она сказала, что давно не видела всех своих детей. И хочет, чтобы мы пришли в среду на ужин. Готовить она его не будет, конечно. У нас в доме для этого есть прислуга, — фыркает начальник, вспоминая, как же ему поскорее хотелось убраться из того огромного дома, где все за ним бегали, пытаясь угодить, а Алека это только бесило. Он всегда был самостоятельным мальчиком. — А ещё предложила взять с собой Лидию, потому что, как она сказала, уже в субботу она станет частью нашей семьи. Правда я не понимаю, зачем всё это, ведь свадьба была совсем не по любви, а из-за бизнеса. Хотя родители сразу сказали, что надеются в скором времени на пополнение в нашей семье, потому что дети только помогут работе компании, хоть я и понятия не имею, каким образом. Вот тебе краткий пересказ нашего разговора, — мужчина пожимает плечами, ожидая дальнейшей реакции возлюбленного на собственные слова. — Вот как? — внимательно выслушав возлюбленного, Магнус слегка выгибает бровь и фыркает тихо, удивляясь желанию миссис Лайтвуд собрать всех своих детей под одной крышей. И еще позвать Лидию. Здесь было что-то не так, какой-то подвох, потому что Мариз — как успел для себя решить мужчина по всем слухам, что доходили до него, и тем разговорам, что велись в офисе, — не из тех людей, которые берегут семейный очаг и дорожат отношениями с близкими людьми. Она больше похожа на генерала, которая стремилась вырастить собственных солдат-роботов, чтобы те выполняли каждый ее приказ, каждую прихоть, каждое пожелание. С Алеком это сделать удалось. Ну, точнее, удавалось делать раньше, потому что сейчас то, что он творит, очень, и очень, и очень далеко от того, чего бы от него хотела мать. Сейчас он наконец встал на собственный путь, полный счастья, любви, понимания, полных различных приключений, с возможностью делать выбор самостоятельно, а не по чужой указке или же приказу. И Мариз больше не имеет на него влияния. Ну, разве что самое малое, ведь избавляться от него точно придется долго, но в скором времени исчезнет и эта крупица. — А будет весело, если вместо Лидии на этот семейный ужин ты приведешь своего помощника, который также является и твоим бойфрендом, да? — неожиданно даже для себя ухмыляется Бейн, разумеется, говоря не всерьез, всего лишь в шутку. Просто хотелось немного разрядить напряженную обстановку, которая сложилась в помещении после звонка, — Только представь лицо Мариз, когда она увидит тебя вместе со мной. И представь, как это самое лицо изменится, когда ты представишь меня, как своего парня. А если еще и поцелуешь после этого прямо у нее на глазах… Я бы многое отдал, чтобы только увидеть ее реакцию. И услышать, как она будет на тебя орать. И увидеть, как ты будешь все также спокоен и уверен в себе. В нас. Хочу в этот момент чувствовать твои руки вокруг своей талии — вот как сейчас, да, — и чтобы ты прижимал меня к себе крепко-крепко. Уверен, это был бы незабываемый момент. Конечно же, Александр прекрасно видит это замешательство на лице Магнуса. Он и сам был в замешательстве, потому что… Серьёзно? Мариз собирает всех на семейный ужин? Интересно было узнать, какая цель у этого вечера. Уж точно не сплотить семью. Ха. Да ни за что. У миссис Лайтвуд, Алек уверен, был давно хорошо продуманный план, который она начинала воплощать в жизнь. И каждый из членов её семьи — подчинённых — занимал в этом плане особое место. Даже Лидию сюда втянула, Господи. Лайтвуд отгонит эти мысли, вновь концентрируя внимание на любимом человеке. Он выслушивает его предложение и понимает, что это гениальная идея. На его лице появляется хитрая и слегка лукавая улыбка, которая говорит о том, что ему нравится такой план. — Признаться честно, я хотел предложить тебе пойти со мной на этот ужин, — улыбается Александр. — Только думал просто спокойно сказать, что я люблю тебя и мы встречаемся, наплевав на все крики моей мамы. Отец тоже был бы недоволен, но, мне кажется, не до такой степени, как мать, — мужчина пожимает плечами, прекрасно вспоминая реакцию родителей на его признание в своей сексуальной ориентации. Отец, казалось, смирился и принял это, потому что не сказал ни слова. Кивнул и покинул комнату, будто ему плевать. Хотя, наверное, так и было. А вот мать Алека… Это был грандиозный скандал. Казалось, что вся прислуга в их огромном доме смогла бы полностью пересказать этот разговор — настолько громким он был. Ну, крики Мариз, потому что Алек все сорок минут сидел на диване и молчал, выслушивая маму. — Но вот то, что предложил ты, со всеми поцелуями и касаниями… Этот вариант мне нравится намного больше. Ты согласишься пойти знакомиться с моими родителями? — с широченной улыбкой спрашивает Лайтвуд, не прекращая поглаживать талию своего бойфренда и прижиматься к нему. Алек уже предвкушает, как обернётся это знакомство, но ему так плевать. Он любит Магнуса. Магнус любит его в ответ. И то, что родители не примут их союз, им точно не помешает. Вообще-то такой вариант Магнус предложил в шутку. На самом деле. Он не собирался действительно идти на этот странный семейный вечер, который наверняка был бы посвящен исключительно бизнесу и промыванию мозгов младших Лайтвудов, которые должны были получить новые указания по тому, как следует вести себя, как нужно работать, развивать свою компанию, как влиться в высшие круги общества… Мариз не просто так собирает своих детей, ей точно что-то было нужно, и присутствовать на этом ужине не было ни малейшего желания. Магнус, например, не был уверен, что если заявится туда, то не закончит на столе в качестве главного блюда, расчлененный на множество кусочков и с яблоком во рту. Или в каком другом месте. И судьбу ему испытывать явно не хотелось. Однако же… — Ты уверен, что это хорошая идея? — наконец немного неуверенно интересуется Бейн, поднимая взгляд на своего возлюбленного, смотря на него вопросительно. Нужно было убедиться, говорит он серьезно или нет. Потому что, ну, вдруг шутит, вдруг просто решил подыграть и пошутить. Вот только вся проблема (проблема ли?) была в том, что Александр не шутил. То есть он, конечно же, шутил, но вот сейчас у него было не то выражение лица, не тот блеск в глазах, совершенно не та улыбка. Он был доволен, уже немного взбодрился после разговора с матерью, улыбался так ярко… Но не шутил, нет. — В смысле… И так понятно, что идея просто ужасная. На самом деле это едва ли не самая кошмарная идея, какую я только слышал за последнее время. Одна из худших в жизни. Так что спрошу немного иначе: ты действительно этого хочешь, дорогой? Я готов следовать за тобой хоть на край света, Александр. И ничто не сможет меня остановить. Так что, если ты на самом деле хочешь, чтобы на этот ужин мы пошли с тобой вместе и надрали задницу твоим родителям, показав им наконец, какими прекрасным мужчиной ты стал… Так оно и будет. Я никуда не денусь, не сбегу и не испугаюсь. Мы действительно пойдем туда вместе и весь вечер будем обниматься, целоваться и влюбленно смотреть друг на друга, показывая им, что они больше не имеют над тобой власти. Увидев выражение лица своего возлюбленного, Лайтвуд немного напрягся, но виду не подал. Да, он понимал, что Магнус так пошутил, предложив пойти на ужин вместе, но также Алек знал, что лучше идеи быть не может — только так он покажет родителям, что их маленький сын уже вырос и может самостоятельно принимать самые различные решения, в том числе и о том, кого он хочет видеть утром в своей постели и с кем он готов провести остаток своей жизни. И этим человеком будет один высокий азиат с медовым цветом глаз, когда на радужку попадает солнце, а не какая-то там блондиночка из богатенькой семьи. — А почему бы мне не быть уверенным? — пожимает плечами Александр, задавая такой риторический вопрос скорее самому себе, нежели Бейну. Пусть он и спонтанно подумал о том, чтобы взять с собой Магнуса, но это точно было хорошим решением. Да, будет ссора, да, будет скандал, да, возможно, его лишат компании и наследства, но на всё это так плевать, когда в твоих руках находится самое ценное, что ты готов унести на руках, потому что любовь не удастся отобрать никому. — Идея, может, и ужасная, но задумка как такова — отличная. И, да, я точно хочу видеть на этом ужине тебя рядом со мной. Чтобы мы держались под столом за руки и влюблённо смотрели друг на друга под вопли моей матери, чтобы мы покидали ужин вместе, целуя друг друга, потому что можем, потому что хотим. И никто, слышишь? Никто не сможет этому помешать. Все те слова, что я сказал ночью… Это чистая правда. Я хочу, чтобы все это узнали. Хочу, чтобы родители увидели, что это… мы никуда не денемся, как бы они ни старались разрушить этот союз, — Алек смотрит в глаза своего партнёра и не выдерживает первым, сокращая расстояние между их губами. Они слишком много целуются, но что поделать, если так трудно устоять?.. Особенно когда испытываешь такие прекрасные чувства к человеку напротив, что в глазах темнеет, а в животе порхают бабочки, огненными крылышками задевая все внутренние органы. А лёгкие сжимаются от недостатка воздуха, горят, умирают, когда вы целуетесь, но это такая мелочь. Потому что есть любимый человек, ради которого ты готов отдать свою жизнь, если потребуется, уже не говоря о сердце и душе. Ладно. Ладно, если Алек действительно этого хочет, если действительно так уверен в них, в этом решении, в том, что они смогут вынести подобный вечер… Магнус просто не может ему отказать. Может, и хотел бы, но сказать «нет» в данной ситуации выше его сил. Пожалуй, отказать Александру хоть в чем-то всегда будет выше его сил. Оно и неплохо в принципе — это вполне может стать залогом долгих, крепких отношений, которые он хочет построить с этим мужчиной. Несмотря на недовольство родителей Лайтвуда, несмотря на устарелые взгляды общества, несмотря на ненависть и раздражение вокруг, несмотря на компанию и всех ее работников, которые подобный союз точно не оценят — несмотря на все это, Магнус хочет быть именно с этим мужчиной, хочет долгих отношений с ним. Хочет, чтобы они продолжились до конца их дней. Хочет быть теперь только с ним, ведь как можно желать кого-то еще, когда в твоих руках неожиданно и так долгожданно оказывается такое сокровище, м? Разве можно променять его на кого-то другого? Магнус и представить себе не может, что кто-то смог бы заменить Александра, превзойти его, оказавшись лучше по каким-либо параметрам. Неа. Просто нереально. Лайтвуд отстраняется первым, так ярко улыбаясь мужчине. Своему мужчине. — Мистер Бейн, надеюсь, вы согласитесь составить мне компанию в том логове акул, — смеётся он, поглаживая любовника по щеке. — Ну, раз вы так просите… Разумеется, мистер Лайтвуд, я составлю вам компанию и вместе с вами стану ужином для этих самых акул, — посмеивается тихо Бейн, прикрывая глаза, все еще не до конца придя в себя после столь головокружительного поцелуя. Каждый поцелуй был именно таким — головокружительным, сногсшибательным, прекрасным, идеальным. Будь он страстным или же нежным, жадным или медленным, слишком чувственным или просто ласковым — каждый из них был особенным. Каждый сводил Магнуса с ума. Он уже давно такого не испытывал. Если вообще когда-либо испытывал, да. Казалось, что с Александром все словно впервые, словно и не было никогда никого до него, словно Бейн впервые состоит в отношениях, впервые целуется, впервые влюбляется, и поэтому у него фейерверки под веками и в сердце вспыхивают, стоит только оказаться рядом с Лайтвудом, коснуться его или же поцеловать. Конечно, все это не впервые — и отношения, и поцелуи, и секс, — вот только раньше не было подобных ощущений. Никто еще не заставлял его чувствовать себя… так. Поэтому да, в каком-то смысле все это с мужчиной происходит в первый раз. А Александр не может перестать думать о том, какой же Магнус замечательный. Нет, серьёзно, он наслышан о родителях Лайтвуда, знает, какие те по характеру, как они буквально всю жизнь используют своего сына, давая ему указания, что нужно делать, постоянно приказывая и не давая возможности делать то, чего ему самому бы хотелось. Но Бейн всё равно готов пойти на этот чёртов ужин, где хозяева дома ему точно не будут рады, где в его сторону наверняка будут произнесены худшие в мире слова. И всё это ради Алека, ради своего возлюбленного. И начальник не может не ценить этого, потому что действия и слова Магнуса только доказывают его чувства к Александру; то, насколько они сильные и крепкие. И Алек любит его так же сильно в ответ. — Обещаю, что не дам этим людям тебя сожрать. Я хорошо знаю своих родителей, знаю, какая у них будет реакция и что они скажут, знаю, как будет орать мама, но я защищу тебя от них. Серьёзно. Я постараюсь сделать всё, что в моих силах, лишь бы уменьшить тот словесный удар, нанесённых ими в нашу сторону. Потому что их мальчик вырос и может сам принимать решения, которые касаются его жизни, особенно личной, — и пока Лайтвуд говорит, то не сводит глаз со своего парня, нежно и неосознанно лаская его рукой, поглаживая талию и с такой любовью прижимая к себе. Он просто не мог иначе. Не мог отпустить того, кого так долго ждал, так долго искал, так долго хотел. Потому что было бы неразумным отпускать своё счастье, которое заставляет тебя улыбаться шире. — Спасибо тебе за всё, — Алек улыбается, а затем вновь целует своего мужчину, потому что хочет. Его губы стали самым настоящим наркотиком для Лайтвуда, которого хочется ещё, которого хочется так сильно, которого нужно больше, потому что всё время кажется, что доза слишком мала. И для Алека Магнус так резко ворвался в его личную жизнь, открыв тот шкаф, где прятался настоящий Александр, со всеми чувствами, желаниями и эмоциями. Бейн вытащил его, показав, как же прекрасно можно жить снаружи, как сильно можно любить и быть любимым. Именно за это Александр ему и благодарен. — Дорогой, тебе вовсе не о чем переживать. Я, знаешь ли, о себе и сам вполне могу позаботиться. В конце концов, это не первые люди в моей жизни, которых я не устраиваю в том или ином смысле. Так что у меня для них тоже пара ласковых найдется. Хотя… Мне так приятно, что мой рыцарь готов защищать меня до последнего вздоха. Обещаю, что обязательно тоже за тебя вступлюсь, как только твои родители начнут наезжать. А они обязательно начнут, увы. Но в итоге у тебя будет прекрасный шанс все им высказать. Как и у меня. И из нас выйдет просто потрясающая команда, дорогой, — довольно заулыбавшись, стоило только представить, как они будут сидеть в обнимку и наблюдать со спокойными лицами за бесящимися и орущими во весь голос старшими Лайтвудами, а после обязательно и сами выскажут им все, что думают, Магнус льнет еще ближе к своему любимому мужчине и отвечает на очередной поцелуй. Казалось, от этих самых поцелуев можно было уже и устать — настолько их много было с того момента, как они начали встречаться (а времени ведь прошло совсем немного, даже слишком мало). Но нет, устать было нереально. Губы Александра были невероятными — такими сладкими, нежными, но требовательными иногда, и невозможно было не желать их целовать каждую секунду своего существования. Раньше Бейн с трудом держался, когда бросал короткие незаметные взгляды на губы своего начальника, стараясь не в особо ярких красках представлять, каково это — целовать такого великолепного мужчину. Но теперь… Теперь, стоило только распробовать эти самые губы, как остановиться уже нереально. И не то чтобы Магнус слишком сильно этого хотел. Вообще-то очень даже наоборот, он бы с удовольствием никогда и ни за что не прерывал их поцелуи, потому что даже воздух не казался чем-то жизненно важным, если сравнивать его с поцелуями Александра. И уж точно он забывал обо всех делах и планах, что у них были, стоило только губам Александра коснуться его собственных, стоило только прикрыть глаза и без остатка отдаться ласкам и эмоциям, которые они вызывали… — Я так сильно люблю тебя, — Алек прижимает к себе Магнуса за талию, а сам кладёт голову ему на плечо, довольно прикрывая глаза от тех чувств к своему помощнику, что поселились внутри него не так уж и давно. Мог ли Александр когда-нибудь подумать, что будет настолько счастлив? Мог ли когда-нибудь представить, что будет любить так сильно? Мог ли когда-нибудь предположить, что всего один человек сможет кардинально изменить его жизнь и его самого? Услышь Лайтвуд это лет пять назад, точно решил бы подправить челюсть своему собеседнику, ибо это казалось бы таким бредом, серьёзно. Но сейчас… Сейчас мужчина чувствует себя самым счастливым, потому что у него есть любимый человек, который только своим существованием вызывает улыбку на лице вечно хмурого начальника. — Я никогда не знал, что полюбить можно так быстро. Я понимаю, что у тебя было достаточно времени для того, чтобы, ну… Не знаю, влюбиться? Хотя ты, помимо рабочих моментов, ничего обо мне и не знал толком. Но вот я… Мне кажется, я просто нашёл подходящего человека. Идеального человека для себя, с которым хочу построить долгие и крепкие отношения, потому что чувствую, что так будет правильно, — буквально на одном дыхании выдаёт Лайтвуд, всё ещё с прикрытыми глазами обнимая своего бойфренда. — И я тебя люблю, дорогой, — отвечает Магнус, обнимая лишь крепче своего мужчину и сам прикрывая глаза, полностью растворяясь в этих объятиях, в крепких руках, что обвивались вокруг его тела, в запахе Александра, его тепле, его чувствах, которые, казалось, были физически ощутимы. Любовь словно окутывала, как в кокон, в котором было тепло и уютно, так, как никогда раньше. Ведь по-настоящему раньше и не любил никто. Не считая нескольких близких друзей, но ведь это совершенно иная любовь, верно? Светлая, яркая, сильная, она служит щитом против мира, который не добр к тебе. Но эта не та любовь, которую может подарить тебе один-единственный человек, ради которого бьется твое сердце и чье сердце бьется ради тебя. Их «милости-приятности» вместе с «обнимашками-целовашками» длились довольно долго, хоть точного времени и нельзя назвать. Они стояли так близко, не желая отпускать друг друга, целовались, пусть у обоих губы уже покраснели и слегка опухли, но это казалось правильным. Таким нужным. Теперь вся жизнь этих мужчин казалась правильной, пусть остальной мир так совсем не считал. Вскоре каким-то магическим образом эти двое отлипли друг от друга, всё же решив, что тренировку нужно хотя бы нормально начать, чтобы поддерживать свои тела в форме, ведь каждый из них наслаждается телом своего партнёра, и не только ночью в спальне, как оказалось. Но объятия объятиями, а к тренировке действительно пора было возвращаться. И как бы сильно Магнусу ни хотелось продолжить просто так стоять посреди зала в руках Лайтвуда, но позаниматься им и правда следовало. Хотя бы немного. К тому же время тренировки и так уж скоро заканчивается — сколько времени они потратили на поцелуи, объятия, на… кое-что еще, что определенно не входило в изначальные планы, — поэтому следовало ловить момент и брать от него все, что только возможно. Хотя, конечно, никто не запрещал им продолжать пялиться друг на друга, продолжать дразнить, и это именно то, чем Магнус и планировал заняться. Ну, помимо непосредственно тренировки, разумеется. Совмещает приятное с полезным, так сказать. Поэтому он и не сводит взгляд с Александра, любуясь, как мышцы мужчины напрягаются, как на коже выступают капельки пота, как эти самые капельки постепенно скатываются ниже, впитываясь в одежду… Да и сам не отставал, стараясь еще усерднее, когда ловил ответный взгляд начальника, когда замечал, как тот буквально пожирает его одними лишь глазами, определенно желая не только смотреть в этот самый момент, но и касаться. И не только касаться, да. И Магнусу, если честно, это так чертовски сильно льстило. А Алек прилагает все усилия, чтобы нормально продолжить тренировку, потому что сосредоточиться на упражнениях было сложно. Ну, знаете, когда рядом с тобой занимается твой любимый мужчина, так нарочно выставляя свою прекрасную упругую задницу, показывая все достоинства своего тела, пусть и под одеждой, думать о том, что нужно усердно тренироваться, ибо именно за этим ты сюда пришёл, как-то совсем не получается. Мысли постоянно куда-то… уходят, а взгляд так плавно скользит по мышцам возлюбленного, жадно осматривая, понимая, что всё это принадлежит ему. А перед глазами сразу же начинают мелькать картинки с прошлой ночи, кода Магнус так извивался, шумно дышал и умолял дать ему большего, а затем как же громко и невероятно стонал, когда это самое «большее» вошло в него на всю длину. Из-за подобных мыслей Лайтвуд и не заметил, как перевыполнил норму своих упражнений. Дважды. Лёгкая боль ощущалась по всему телу из-за большой нагрузки, но мужчине как-то было плевать, ведь он наблюдал за тем, как изящно Бейн подходит к своей сумке, достаёт бутылку с водой и принимается жадно пить. И при этом действии его кадык постоянно дёргается, из-за чего начальник вновь вспоминает их занятия сексом, а точнее утренний минет от своего любовника. Складывалось такое ощущение, что думать о чём-то другом, нейтральном и не связанным с чем-то пошлым и возбуждающим было совсем невозможно. Лайтвуда снова отвлекает звонок его мобильного телефона, только на этот раз это было оповещение о том, что время тренировки заканчивается. Оставалось ещё полчаса на то, чтобы принять душ, одеться и покинуть зал. В принципе, должно хватить, если они с Магнусом вновь не будут… — Осталось полчаса, — говорит Александр, выключая телефон и пряча его обратно в сумку. — Думаю, самое время идти в душ, — мужчина хитро улыбается, обходя своего бойфренда со спины, пусть и понимает, что им больше нельзя заниматься ничем подобным здесь. На их игры будет ещё много времени дома — и не только, — так что сейчас нужно точно держать себя в руках. Магнус знал все свои выгодные стороны, знал, как нужно встать, как повернуться, как наклониться, что именно сделать, чтобы устроить самое настоящее шоу из своей тренировки. Раньше он время от времени так поступал, чтобы подцепить какого-нибудь парня, а может, и девушку тоже — тут уж как везло, какое было настроение. Многие засматривались на него, он своего интереса тоже не скрывал, буквально пожирая взглядом тех, кто занимался рядом. Теперь же… Теперь ему вполне хватает одного-единственного мужчины, в миллионы и миллиарды раз сексуальнее всех остальных вместе взятых. Вот серьезно. Александр был невероятен, и взгляд от него отвести было буквально невозможно. Вот только пришлось в какой-то момент. Увы. Время тренировки заканчивалось, и у них осталось лишь полчаса, чтобы принять душ и привести себя в порядок. Что ж, пусть будет так. Бейн ухмыляется игриво в ответ и кивает, следуя за своим возлюбленным в сторону душевых, уже прекрасно зная, что и там время они терять не будут. Конечно, нужно держать себя в руках, но кто сказал, что нельзя этого делать в прямом смысле, верно? Они вполне могут подразнить друг друга, завести лишь сильнее, а уже потом, когда окажутся дома, например… Или же дотерпеть до вечера, подкопить за день желания и страсти, которые они испытывают друг к другу. И уже ночью наброситься друг на друга, сорвать одежду, абсолютно не заботясь о каких-то глупых тряпках, которые сейчас лишь скрывали столь желанные тела, зацеловать до прокушенных губ, до следов по всему телу, до ощутимой боли, брать и отдаваться так, словно последний раз в жизни, словно больше у них никогда не будет возможности, громко стонать и кричать в голос, срывая связки, не сдерживаясь, не думая совершенно ни о ком больше, кроме потрясающего мужчины рядом, не давая друг другу ни секунды на передышку, снова и снова… Так. Стоп. Магнусу определенно пора перестать думать о чем-то подобном. По крайней мере, сейчас. Иначе все вот такие вот мысли он начнет приводить в план прямо в данный момент. А ведь нужно сдерживаться, да? Нужно сдерживаться. Определенно. А Лайтвуд, конечно же, видит тот огонёк страсти, пылающий в глазах своего любимого, когда сам начальник говорит про душ. Более того, Алек уверен, что его глаза сейчас блестят точно так же, хоть он и понимает, что нельзя переходить ту самую черту, которая разделяет безобидные ласки и жаркий секс. Хотя, если задуматься, у них ещё ни разу не получилось сдержаться. То есть… Они пытались, и не раз, но постоянно мешало сильно желание обладать друг другом, чувствовать тепло родного тела, ощущать вкус сладких губ возлюбленного и слышать такие невероятные стоны. Невозможно не засмотреться на Александра, когда тот заходит в душевую, когда начинает снимать с себя одежду — специально медленно и демонстративно, чтобы лишь сильнее раздразнить, — когда наконец оказывается без нее, абсолютно обнаженный, потный после тренировки, такой весь… Боже, Магнус готов прямо в этот момент от одного лишь зрелища позорно кончить в трусы, даже не прикасаясь к себе. Серьезно. Ему вполне хватает только того, что он видит. Потому что обнаженный Алек вполне может стать оружием массового поражения. И массового оргазма. Такое вообще бывает? Ну, неважно. Будет, если весь мир увидит голого Лайтвуда одновременно. Хотя никто не увидит. Больше никто и никогда. Только Магнус. Это зрелище отныне только для него лишь одного. Поэтому кончать и умирать он будет один. — Знаете, мистер Бейн, — начинает Алек, сразу же избавляя своего мужчину от верха спортивной формы. — Мне очень понравилось заниматься с вами в зале, — но Лайтвуд не уточняет, чем именно ему понравилось заниматься, потому что, помимо тренировки, в это же время они исследовали тела друг друга. И было сложно определиться, что Александру понравилось больше: либо получение оргазма на коврике для йоги со своим парнем, либо же наблюдение за этим же парнем, который всё делает слишком сексуально, включая и обычные упражнения в зале. — И, повторюсь, нам точно нужно будет сходить в зал ещё не один раз. Только внести некие коррективы в само время нашего занятия. А точнее — продлить время тренировки. Потому что я думаю, что этого нам точно будет мало, — мужчина ухмыляется, присаживаясь на корточки перед любовником и специально медленно стаскивая его штаны, а затем и бельё, которое в душе явно будет лишним. Но также Алек не упускает возможности шлёпнуть мужчину по аппетитным ягодицам, ловя на себе довольно игривый взгляд их обладателя. И вот как после подобного можно нормально принять душ, не думая о разных вещах, которые постоянно сводились к сексу?.. Алек обязательно попытается выяснить. Но сегодня ли? — Мы будем ходить теперь в зал вместе. Только вместе, дорогой, и никак иначе. Но да, нам определенно следует продлить время тренировки, потому что что-то мне подсказывает, что все следующие разы мы тоже не будем укладывать в то время, которое есть сейчас. Хотя даже не знаю, с чего именно такие мысли в голову приходят, — Лайтвуд тут не единственный, кто может дразнить, хотя вот конкретно в данный момент Магнус окончательно теряет голову от такой близости, от прикосновений своего мужчины, от его взгляда и пошлой улыбки, от того, как тот облизывает губы время от времени, скользя по ним языком, теплым, влажным, таким ловким и умелым… Никто не смеет винить Бейна за стояк. Ни единая живая или мертвая душа. Никто. — Идем, сладкий. У нас не так много времени, чтобы помыться, — как у него вообще хватило сил отстраниться от Александра и сделать пару шагов назад, до сих пор остается загадкой. Буквально магия какая-то. Но Магнус действительно это делает, действительно отступает и подходит к душу, чтобы уже в следующее мгновение включить теплую воду, подставить под струи лицо и тело, сразу же расслабляясь под ними, выдыхая шумно. О, да, так определенно лучше. Не сильно, но все же. И стояк деваться никуда не желает, продолжая вполне ощутимо напоминать о себе, но… Может, они с Алеком сейчас помогут друг другу решить эту очень даже не маленькую проблему. Вряд ли Лайтвуд не разделяет его… проблему, да. Кажется, что очень даже да. Ну, знаете, тут просто невозможно удержаться и не разделить. Так что… Почему бы и нет, верно? Алек заходит в душ сразу же за Магнусом, закрывая за собой стеклянную дверцу. Это был дорогой зал для частных тренировок, поэтому душ почти ничем не отличался от того, что был у Лайтвуда дома. Общий же был на первом этаже возле зала, где всегда проходят обычные тренировки. Лайтвуд оборачивается к любовнику и видит невероятную картину, которую даже самый выдающийся поэт или писатель не сможет описать, чего уж там говорить про Алека, мысли которого сейчас занимал только этот прекрасный азиат. Александр наблюдает за тем, как плавно движется его мужчина, как грациозно откидывает голову назад, подставляясь под тугие струи воды, как эти самые струи маленькими капельками скатываются по гладкой коже, всё ниже и ниже, пока взглядом Лайтвуд не упирается в чужой стояк. Осознание того, что у него тоже стоит, приходит почти в ту же секунду. Магнус ничего не делает, только наслаждается приятным теплом воды, а Алек уже его хочет. И хочет во всех смыслах, будь то простое касание, поцелуй, объятие или же что-то намного больше и глубже, кхм. — Мы, кажется, уже успели понять, что совместный душ не заканчивается без оргазмов, но всё равно принимаем его вместе. Как думаешь, сможем ли мы сдержать себя хотя бы в этот раз? Потому что моё тело явно знает ответ на этот вопрос. Впрочем, твоё ни капельки не отстаёт от моего в поисках этой истины, — Лайтвуд как-то слишком резко притягивает к себе мужчину, крепко того держа, чтобы точно не поскользнулся, ведь белая внутренняя жидкость мужчины ему точно нравится больше, нежели красная. Да и ощущения приятнее, когда видишь или чувствуешь первую, Алек знает это наверняка. — Ммм… Может, потому мы и продолжаем принимать его вместе, что так намного интереснее, м? И приятнее в разы уж точно, — ухмыльнувшись лукаво, Магнус охает от неожиданности, оказываясь в крепких руках, но вот против уж точно ничего не имеет. Наоборот, сам делает осторожно шаг навстречу, прижимается ближе, ладонями скользит по плечам, по уже влажной коже. И продолжает ухмыляется. Потому что прекрасно чувствует возбуждение любимого мужчины, потому что и сам возбужден не меньше, потому что знает, как все может обернуться, несмотря на то, что у них ведь и правда не так много времени осталось и все это время нужно потратить исключительно на душ и переодевание. Но они вполне могут забить на все, поддаться страсти, желанию. Это было просто. Просто и приятно. Они могли бы просто забить на все, забыть обо всем и остаться лишь вдвоем в этом мире, не ограниченные ничем, даже временем. — Почему ты так сильно меня возбуждаешь, Магнус Бейн? Это точно какая-то магия, потому что ни один из моих партнёров не имел надо мной такой власти, которую имеешь ты, дорогой, — мужчина бережно убирает намокшие волосы с лица возлюбленного, чтобы те не мешали любоваться таким прекрасным лицом со столь выразительными и густо подведёнными глазами. Кажется, карандаш был водостойким, потому что даже из-за попадания тёплых капель воды он всё так же красиво выделял глаза. А Магнус-то всё просчитал. И чему тут удивляться? Он наверняка знал, что душ будет принимать вместе со своим боссом, так что подготовился заранее, ведь внешний вид для него значил многое. — Это определенно магия, дорогой. Самая древняя магия в мире. Уверен, ты и сам догадаешься, как именно она называется, — улыбнувшись, Бейн прикрывает глаза и подается за прикосновением, довольно мурлыкнув, но почти сразу же отстраняется и вновь усмехается игриво. Он, конечно, вовсе не против побыть милым котиком, который подается за ласками и напрашивается на них же, но… Знаете, сейчас все же у него совершенно иное настроение. И даже не сложно догадаться, какое именно и по какой причине. Так что от Лайтвуда мужчина отстраняется и поворачивается к нему спиной, выдавливая на ладонь немного геля, что они взяли с собой, и начиная растирать его по телу. Конечно, этого не то чтобы на самом деле достаточно, чтобы отмыться в полной мере, но вполне сойдет. К тому же сейчас у Магнуса мытье не входило в основной план. То есть это как бы было важно, но исключительно потому, что таким образом он мог подразнить своего возлюбленного. Например, скользнув руками по своему телу, которое было теперь покрыто не только капельками воды, но и пеной. Или же скользнув теми же самыми ладонями по ягодицам, слегка сжав их, якобы моя. И одновременно с этим нужно делать вид, будто он не замечает, что за спиной стоит кто-то еще. Будто он в душе один, ага. И вовсе никто не смотрит, не пожирает глазами, не пытается выебать во всех позах и местах одним лишь взглядом. Ничего такого, да. Лайтвуд как-то слишком послушно отпускает своего мужчину от себя, давая тому возможность… помыться? Серьёзно? После всех этих взглядов, улыбок, касаний и стояков Магнус решил взять гель и принять душ? Александр стоит несколько секунд молча, толком не понимая, что происходит, потому что, судя по настрою его любимого и его же разговорам, они собирались скрасить обычный душ кое-чем поинтереснее, но затем Бейн так подвёл своего начальника, принявшись намыливать своё влажное тело приятно пахнущим гелем, вспенивая его на себе собственными руками, так плавно скользя по прессу ладонями, а затем и по ягодицам, специально их сжимая и выставляя напоказ… Так. Стоп. Именно в этот момент шестерёнки в голове Алека заработали ещё усерднее, заставляя своего хозяина понять, что же задумал его помощник. И Александра не может не радовать это небольшое представление от его возлюбленного, которое тот решил устроить настолько внезапно, что Лайтвуд было подумал, что его так жестоко обломали. «А ты хитёр, мой дорогой,» — проносится в голове Алека, а затем его взгляд приковывает задница мужчины, стоящего рядом и специально заставляющего смотреть туда, куда он пожелает. И у него это отлично получалось. Такими-то методами, ну. О, Магнус прекрасно знает, какое именно влияние он оказывает на своего мужчину. Знает, как пользоваться всеми своими достоинствами. Знает, как приковать к себе взгляд, причем именно туда, куда он хочет, чтобы этот самый взгляд был направлен. Вообще-то манипулировать людьми было не так уж и сложно, просто нужно быть чертовски обаятельным и достаточно хитрым для того, чтобы правильно все разыграть. Вот и сейчас Магнус пользуется своей привлекательностью, пользуется своим телом, над которым он работал долго и до сих пор продолжает работать, пользуется тем, что Александр влюблен в него, что любит, что хочет, а потому и не может не смотреть. И дразнит, дразнит, дразнит. Каждым своим движением, каждым действием раздразнивает лишь сильнее. Просто потому, что может. И хочет. И ему совершенно не жаль Александра, который завис, уставившись в одну точку — на его задницу, ага, — и совершенно, кажется, выпал из жизни. Вот совсем не жаль. — Кто-то хочет поиграть? — ухмыляется Александр, в привычной манере облизывая губы, которые, даже несмотря на воду, умудрялись пересыхать. — Что ж, я не против, — шумно выдыхает мужчина, подходя ближе к своему партнёру, но руками его не касаясь. «Смотри, но не трогай» — вот их игра. Алек понял это сразу, как только осознал, что же Бейн затеял. И он намерен придерживаться этих правил, пока крышу не сорвёт окончательно, пока пальцы не будут жадно впиваться в упругие мышцы, так по-хозяйски сжимая и сминая каждую ягодицу, а губы не будут целовать чужие, только лишь сильнее распаляя. — Еще бы ты был против, — ухмыляется довольно и лукаво Магнус, продолжая водить ладонями по собственному телу, медленно, дразняще, иногда проводя ногтями по коже, оставляя едва заметные красные полосы, которые исчезали так же быстро, как и появлялись. Ему нравилось то, как близко стоял Александр, нравилось, что не пытался коснуться его, а всего лишь смотрел, наблюдал, изучал, любовался. Это была игра, правила которой они никогда не обсуждали, но оба знали их на удивление хорошо. Вскоре Магнус поворачивается к своему начальнику лицом, теперь уже дразня совершенно иным видом, но не останавливаясь, продолжая делать то же, что и до этого — заводить любимого мужчину своими действиями, чтобы тот наконец сорвался и взял свое. Бейн этого хотел. Очень хотел. Даже как-то слишком сильно. Понимал, что им не стоило бы распаляться, что времени осталось не так много, как хотелось бы, что сейчас следовало просто помыться, собрать вещи и покинуть зал, а уже за его пределами вытворять все, что душе — и не только — угодно… Понимал все это прекрасно, да. Вот только устоять перед соблазном лишний раз подразнить Александра все равно не мог. Лайтвуду же многого и не нужно, чтобы завестись, возбудиться, учитывая то, что возле него сейчас стоит его любимый человек, совсем без одежды, совсем без угрызений совести его дразнящий. О, это определённо действовало на Алека так, как и планировал Магнус. А как иначе-то? И Александр смотрит, смотрит, буквально пожирая взглядом, уже мысленно втрахивая своего любовника в стеклянную стенку, которая так предательски дрожит при каждом толчке, тихо звеня, но им обоим плевать. Такие мысли не были редкими гостями в голове Лайтвуда. Наоборот, с появлением Магнуса их стало намного больше, ведь сложно не думать о разных пошлых вещах, когда у тебя настолько шикарный бойфренд. — Милый, ты определённо умеешь заводить, — почти шипит Алек, борясь с желанием прикоснуться к своему партнёру, ведь он прекрасно помнит, что руками трогать нельзя. Он скользит взглядом по влажному телу, напряжённых мышцах плеч и рук, пресса, по торсу, а потом вновь подвисает, когда спускается к паху мужчины. Да, в нём точно всё было идеальным, начиная от внутреннего мира и заканчивая потрясающей внешностью. Алек держится ещё пару минут, пока его член уже болезненно не упирается в низ живота, как бы напоминая о том, что неплохо было бы и разрядку получить. И мужчина сдаётся, даже не задумываясь над решением. Он просто делает шаг навстречу любовнику, прижимая Бейна своим телом к той самой стеклянной стенке, заводя руки ему за голову и принимаясь целовать, то и дело подаваясь пахом вперёд, чтобы тот отчётливо ощутил его стояк своим. Магнус даже не знал, чего хотел больше: с одной стороны, было прекрасно уединиться с Александром, поймать еще один момент, когда можно было уделить друг другу больше внимания, насладиться близостью, прикосновениями, поцелуями, получить очередной оргазм; но с другой — времени было так мало, и они не могли получить все, что хотели, так что куда как лучше было бы быстренько помыться, а потом отправиться домой, где уже можно было поддаться страсти, будучи не ограниченными временем или чем-либо еще. У них целые выходные впереди, и в принципе вполне можно позволить себе забить на планы и оставаться в постели все два дня, лишь изредка выбираясь, например, за едой. Вот только устоять было выше его сил, и потому Магнус начал дразнить своего начальника. Устоять было выше его сил — и потому в итоге Лайтвуд сдался, поддаваясь своим желаниям, поддаваясь своему возлюбленному, которому было сложновато держать руки при себе. Он делает решительный шаг вперед, прижимает к стенке и целует, целует, целует. У Бейна едва ли ноги от такого чувственного, глубокого поцелуя не подкашиваются, и лишь то, что Алек прижимает его всем телом к стене, помогает удержаться в вертикальном положении и не рухнуть на пол. На поцелуй он отвечает сразу же, тихонько постанывая в него, а бедрами и сам тоже подаваясь навстречу, желая почувствовать больше, еще больше, желая ощутить хотя бы немного трения, которое приносило облегчение. — Магнус, что ты наделал?.. — хрипло шепчет Александр в перерывах между поцелуями. — Нам нельзя этого делать, слишком мало времени, чтобы успеть всё. Ты знал и всё равно распалил меня. И я не могу тебе сопротивляться. Никогда не смогу. А ты… Ты этим нагло пользуешься, — фыркает мужчина, накрывая одной ладонью член возлюбленного, принимаясь лениво двигать рукой, ведь он прекрасно понимал, что из душа неудовлетворёнными они не выберутся точно. — Знаю, да. И нагло пользуюсь. Ничего не могу с этим поделать. Прости, дорогой, но тебе придется смириться и привыкнуть, — усмехается Магнус хрипловато, впрочем, ему уже через мгновение становится не до усмешки. Александр опускает руку на его член, начинает ласкать, и это выбивает последние мысли из головы, заставляет забыть обо всем, что он хотел сказать. А может, и вовсе ничего говорить не хотел — кто уж тут теперь знает. Магнус закрывает глаза и запрокидывает голову, резко толкаясь бедрами вверх, желая ускорить темп, получить больше сразу же. У них все же времени было маловато, чтобы растягивать удовольствие и дразнить друг друга. К тому же медлить сейчас в принципе не хотелось — мужчина для этого был слишком возбужден. Как и Лайтвуд, кстати, так что их желания наверняка совпадали. Какое же огромное удовольствие доставляет Алеку то, как его мужчина перестаёт говорить, задыхаясь в немом стоне, когда Лайтвуд начинает ласкать его, двигая рукой сначала в довольно размеренном темпе, но постепенно ускоряясь, ведь он прекрасно понимал, что они не имели достаточно времени для поддразниваний и их обычных игр, когда один заставляет другого буквально умолять о большем. — Ты можешь не сдерживать себя, дорогой, — шёпот Александра касается уха любовника и насмешливо щекочет его, а сам мужчина только ухмыляется. — Здесь тебя не услышит никто, как бы громко ты не стонал. Звукоизоляция, чтобы музыка для тренировки из одного зала не была слышна во втором. Прелести закрытых тренировок, дорогой. Поэтому порадуй меня своими громкими и чересчур возбуждающими стонами, — и Алек резко разворачивает мужчину к себе спиной, сильнее прижимаясь к нему и подаваясь бёдрами вперёд таким образом, чтобы уже давно стоящий член проехался между двух упругих половинок. Лайтвуд вновь накрывает рукой член бойфренда, начиная удовлетворять его в довольно быстром ритме — как раз то, что сейчас нужно. Быстро. Резко. Жёстко. До темноты перед глазами. Прекрасно. Александр и сам не замечает, как начинает постанывать, сначала еле слышно, но затем всё громче и громче, продолжая водить рукой вдоль члена возлюбленного в таком же ритме, как сам толкается бёдрами, но не проникает, только дразнит, потому что знает, что для полноценного секса в душе времени им точно не хватит. Магнус и не думает сдерживаться даже, особенно когда его вдруг разворачивают к стене лицом и начинают ласкать так быстро, так резко, что голова сразу же идет кругом. Он начинает стонать в тот же момент, когда ладонь Александра вновь ложится на его возбужденный до предела член и начинает двигаться в том самом темпе, какого сейчас и хотелось. О, да, все именно так, как и должно быть, и плевать, что они не рассчитывали на это, что вообще-то хотели нормально, спокойно позаниматься, потом принять душ, а потом уехать. Без секса, без оргазмов, накрывающих с головой, без прикосновений друг к другу и поцелуев. Ну, ладно, может, с самого начала было понятно, что без поцелуев и прикосновений они не переживут, зато вот без секса можно было обойтись. И нужно. А они… Ну, в принципе вполне предсказуемо, что в итоге не сдержались и набросились друг на друга. Дважды. Почти трижды, если бы им кое-кто не помешал в самый неподходящий момент. Как он опять поддался на эти провокации со стороны Бейна? Они вместе совсем недолго, а за это время занимались сексом больше раз, нежели некоторые женатые пары за неделю. Или скорее за месяц. Стоит Магнусу хоть немного подразнить, показать, насколько он прекрасен, насколько у него восхитительное тело, как Лайтвуда сразу же накрывают воспоминания о их прошлом занятии сексом и мысли о предстоящем. А тело мужчины всегда реагирует одинаково, потому что, посудите сами, у кого бы не встал на всё то, что видел Александр? И не остаётся больше выбора, кроме как смириться, поддаться и получить удовольствие от предложенного. Магнус совершенно не сдерживается, стонет в голос, а бедрами подается то вперед, чтобы толкнуться сильнее в ласкающую его ладонь, то назад, чтобы потереться об Александра, доставить и ему тоже удовольствия, распалить сильнее, заставить его двигаться быстрее. Ему так нравится все происходящее, так сильно нравится, что хотелось, чтобы этот момент никогда не заканчивался. Конечно, это не полноценный секс, с которым ничто не может сравниться, но с Александром было хорошо в любом случае. Он уже знал, запомнил, как именно нужно прикасаться, как сильно сжать, с какой силой провести вверх-вниз, чтобы заставить стонать и дрожать от желания и удовольствия всем телом, чтобы любовник буквально извивался под ним, выгибался, вскрикивал, когда наслаждение было слишком сильным. Заведя руку назад, Бейн притягивает любимого мужчину ближе к себе и, повернув голову, впивается в его губы жадным поцелуем, не переставая при этом постанывать и двигать бедрами, чувствуя, что к разрядке он уже достаточно близок. Голова шла кругом все сильнее и сильнее, ноги грозились подкоситься в любой момент, а внизу живота все скручивалось от приближающегося оргазма, который наверняка будет ощущаться, словно фейерверк, взорвавшийся прямо внутри тела. Александр стонет так же громко, как его партнёр, подстраиваясь под такой нужный им обоим ритм движений, чтобы оба получили то, чего сейчас так сильно желают. И кто вообще сказал, что плотские утехи — это грех? Как столь прекрасное слияние тел двух влюблённых людей в танце страсти, желания, нежности и ласки может считаться греховным? Они отдаются друг другу, поддаются желанию, ощущают самое настоящее удовольствие в подобные моменты, наслаждаясь телами и стонами друг друга, а в высшей точке удовольствия получая охренительный оргазм, из-за которого уши резко закладывает, перед глазами темнеет до разноцветных и таких ярких фейерверков, которые искрами рассыпаются из-за полученного удовлетворения; из-за которого в паху всё ещё сладко ноет, по телу проходятся приятные послеоргазменные импульсы, ноги становятся ватными, а пальцы на них сразу же поджимаются. И так и происходит — удовольствие накрывает Магнуса с головой, заставляя вздрогнуть и простонать особенно громко прямо в поцелуй, а ладонь, что находилась в волосах Лайтвуда, сжимается чуть сильнее, не позволяя ему отстраниться. Только не сейчас, нет. К тому же Алек еще не получил свою порцию удовольствия, так что… Лайтвуд наклоняет голову, оставляя лёгкий поцелуй за ухом любовника, но затем, когда тот подаётся назад, давая такое необходимое и приятное трение своих ягодиц о член Алека, последний тихо стонет, прикусывая кожу на плече Магнуса. Это было слишком невероятным, чтобы сдерживаться, поэтому Алек вновь клеймит своего партнёра, ставит один засос на плече, второй — на спине, пока тот не оборачивается и снова не втягивает его в поцелуй. Александр всем своим телом ощущает, как содрогается Бейн, получая свою порцию удовольствия, как судорожно толкается в его кулак, желая продлить этот момент. И Алек даёт ему то, что так необходимо, в чём его возлюбленный так нуждается, не смея отстраняться ни на миллиметр, а продолжая ласкать его и целовать одновременно. Также начальник прекрасно ощущает, что его парень не прекращает потираться о его стояк своей невероятной задницей, один вид которой уже заставлял член заинтересованно дёрнуться в штанах, желая получить доступ к столь сексуальной части тела мужчины. Именно поэтому Алеку много и не нужно — всего пара толчков бёдрами взад-вперёд, и он ярко кончает с именем любимого на губах, пачкая своей спермой его поясницу и ягодицы. Алек за его спиной вздрагивает, стонет его имя в поцелуй и делает еще несколько движений бедрами, после чего замирает, лишь дыша тяжело и продолжая удерживать любовника в своих объятиях. Магнус и сам прижимается к нему максимально тесно, буквально всем телом, дыша также тяжело, пока что будучи не в силах прийти в себя окончательно. Оргазм, как и любой другой, что он испытывал с Александром, был слишком ярким, слишком… выбивающим из колеи, и прийти в себя после него, после каждого из них было невероятно сложно. Дыхание не хотело возвращаться в норму, сердце билось, как сумасшедшее, в груди, а мысли в голове все еще были как в тумане, и думать нормально не получалось, впрочем, как и говорить. Да и не нужно это было особо. Сейчас, конкретно в этот момент, им не нужны были слова, не нужны были мысли, они и так прекрасно себя чувствовали, находясь рядом друг с другом, так тесно прижимаясь и опаляя теплым дыханием губы. — Когда-нибудь настанет день, когда мы с тобой не будем набрасываться друг на друга и доводить до оргазма при любой возможности, — наконец отдышавшись и более-менее придя в себя, усмехается Магнус, немного нехотя отлипая от Александра, но исключительно для того, чтобы повернуться к нему лицом и оставить на губах легких поцелуй. Улыбка сияла на его собственных губах, а в глазах плескалось счастье и удовлетворение. Ему было хорошо рядом с этим мужчиной, и сейчас ничто иное в мире не имело значения, кроме его объятий, его прикосновений и поцелуев. Ну, оно бы определенно не имело, если бы им не нужно было торопиться. Иначе… Вдруг сюда мог кто-нибудь заявиться, чтобы выгнать их, верно? И было бы немного неловко, если бы их застали в таком виде. Не то чтобы им было чего стесняться, но лишний раз все равно не хотелось ни перед кем светить своим обнаженным телом. Теперь только лишь они могут смотреть на своего партнера обнаженным. Никто иной. Никогда. — А теперь, пожалуй, нам следует наконец нормально помыться. И побыстрее, дорогой, — оставив на губах Лайтвуда еще один короткий поцелуй, Магнус осторожно отпихивает его от себя, чтобы не было соблазна продолжить целоваться (и не только), и потягивается всем телом, довольно мурлыкнув. Алек послушно отходит от любовника, но взгляд всё так же задерживает на его теле, в особенности на тот самый новый засос на плече, который так удачно заметил и сам Бейн. А Бейн только в эту минуту замечает новый засос на плече, который ему видно не слишком хорошо, но, если постараться, краем глаза заметить можно. И переводит крайне выразительный взгляд на возлюбленного, усмехаясь.  — Если так дальше дело пойдет, на мне, кажется, ни единого живого места не останется. Не то чтобы я против… Вообще-то я очень даже «за». Так что не останавливайся, милый. Мне определенно нравится. — Мне слишком сильно нравится видеть свои метки на твоём теле. Эти засосы яркими пятнами расцветают на твоей смуглой коже, показывая, что ты только мой, Магнус Бейн, и никто больше не посмеет касаться тебя, целовать или того хуже — хотеть, — Алек улыбается, видя, как взгляд его любимого постепенно от пошлого переходит к мягкому и нежному, как и у самого Лайтвуда. — Но ты прав. Нам нужно нормально принять душ, как и планировали, пусть и получилось как всегда, потому что некоторые начали меня соблазнять вообще без зазрения совести, — тихо смеётся мужчина, выдавливая немного геля для душа на небольшую мочалку. — И я бы на твоём месте особое внимание уделил пояснице, — Алек смотрит крайне выразительно, поэтому сложно не понять, что он имеет в виду оставшиеся следы его крышесносного оргазма на теле партнёра. Сам же Алек быстро смывает с себя весь пот от тренировки, а после и вовсе выбирается из душа. Он вытирается своим полотенцем, а после, повязав его на бёдрах, дожидается бойфренда, чтобы вновь вернуться в зал и надеть уже нормальную одежду, а не спортивную. — Ты, знаешь ли, мог бы и не поддаваться на мои соблазнения. Никто не заставлял тебя набрасываться на меня, словно мы несколько месяцев уже ничем таким не занимались, — не менее выразительно глянув на возлюбленного, Магнус не сдерживается и посмеивается тихо, прекрасно понимая, что у них обоих не было и шанса устоять против такого соблазна. Рядом был любимый человек, обнаженный, с каплями воды по всему телу, был так близко, такой теплый, красивый, такой… родной, возбуждающий, невероятный, с потрясающими глазами и губами, с сильными руками, желанным телом… Никто бы не устоял. Буквально никто. И они не были исключением в данном случае. Бейн моется почти так же быстро, как и его начальник, действительно особое внимание уделяя пояснице, на которой остались следы того, чем заниматься они в принципе не должны были сейчас, но что поделать, когда твой любовник настолько горяч, верно? И он совершенно не жалел о том, что несколько минут они потратили на удовлетворение друг друга, что все же поддались соблазну и рухнули вместе в пучину страсти и желания. Да, получилось не совсем так, как хотелось бы, но это определенно было куда как лучше, чем совсем ничего. — Кстати, хотел спросить, мы поедем в какой-то конкретный магазин одежды или просто в торговый центр? Потому что после нашего с тобой шоппинга нужно заехать ещё и в супермаркет, купить продуктов для нашего будущего ужина, — делится своими мыслями Алек, пока застёгивает ремень на штанах. — Хм… У меня есть один любимый магазин, в который я хотел бы заехать. Он довольно большой, так что мы обязательно что-нибудь подберем. Для нас обоих. А потом можно было бы поехать и в обычный торговый центр, погулять там, зайти в еще парочку магазинов. И там же закупиться продуктами, а потом уже поехать к тебе. Как тебе такой план? — улыбнувшись, Магнус не удерживается и оставляет на губах мужчины поцелуй, впрочем, не особо на это отвлекаясь. Он довольно быстро натягивает на себя одежду и подходит к одному из зеркал, чтобы оправить ее, проверить макияж и попробовать что-нибудь сотворить на голове, пускай и не особо успешно. Ладно, не так уж это было и важно, он в любом случае был неотразим, даже с влажными растрепанными волосами. И, кажется, Александру нравился в любом случае, что теперь всегда было самым главным. Поэтому Магнус и не переживал даже. Алек продолжает одеваться, внимательно выслушивая план своего возлюбленного, который его точно устраивал. А почему, собственно, нет? Они хотели сегодня позаниматься в зале, купить немного новых вещей и вместе приготовить ужин. Они уже выполнили первый пункт, разбавив его парочкой оргазмов, так что можно приступать и к следующим. Возможно, они тоже будут немного изменены из-за того, что эти двое не могут устоять перед друг другом, но кто против? Точно не эта парочка влюблённых. — Да, план хорош. Очень хорош. Не так хорош, как мой бойфренд, конечно, но тоже вроде ничего, — говорит Лайтвуд со смешком, подходя к помощнику. Он тоже уже оделся, так что самое время хоть немного поправить волосы, которые причёской или укладкой точно не назовёшь. Да и плевать. Сейчас это не играло абсолютно никакой роли. Александр проводит рукой по волосам, придавая им хоть более-менее человеческий вид или, как любила говорить его сестра, «творческий беспорядок», который всегда в моде. Вот как, оказывается. Зачем тогда Алек каждое утро перед работой уделяет время волосам? Зачесал рукой и всё, теперь ты — модный и стильный. Нужно как-то над этим подумать. Довольно улыбаясь, просто будучи не в силах скрыть улыбку, Магнус переводит взгляд на своего возлюбленного и снова поворачивается к зеркалу, разглядывая их отражения. Оба они сейчас выглядели потрясающе, пускай и было понятно, что, например, в офис в подобном виде не заявишься. Оба были растрепанными, слегка раскрасневшимися после горячего душа, в не самой лучшей своей одежде, без грима, без макияжа. Такие… обычные. Самая обычная пара, которая вышла на прогулку, тренировку или же просто в магазин. И как будто нет никакой компании, нет никаких коллег, которые могут пускать грязные сплетни и перемывать косточки, нет злобных родителей, которые их обоих на британский флаг порвут, когда узнают об отношениях. Нет ничего подобного. Только лишь они, самая обычная пара влюбленных друг в друга мужчин, которые живут обычной жизни, не хватая звезд с неба, наслаждаясь тем, что имеют, наслаждаясь друг другом и той любовью, что дарит один другому каждый день. Хотелось бы, чтобы все на самом деле было так просто. — Ты прекрасно выглядишь, — начальник смотрит на своего парня через отражение в зеркале, подмечая, что тот красив. Очень красив. Чертовски красив и невероятно мил, когда на нём почти нет косметики и волосы в таком же беспорядке, как и у Алека. И Магнуса невозможно не любить, не желать, не хотеть обнять, поцеловать и приласкать. Невозможно не испытывать все эти светлые чувства, что так шумно бушуют внутри Александра, стоит ему только посмотреть на этого мужчину. Его мужчину. Любимого мужчину. — И, да, я буду постоянно тебе это говорить. И, нет, я никогда не устану. Потому что я люблю тебя, — Алек обнимает Магнуса за талию, оставляя лёгкий, даже почти девственно-невинный поцелуй на его щеке. — А теперь нам пора. Время тренировки уже закончилось, и нам нужно покинуть зал, потому что сейчас сюда придёт другой посетитель. И ему точно не нужно видеть нас здесь. — А я разве сказал, что против все это слушать так часто, как только ты можешь это мне говорить, м? Наоборот, мне вообще-то очень приятно. Обожаю комплименты. Особенно от такого прекрасного мужчины, которого невероятно сильно люблю, — не устояв перед столь великим соблазном, Магнус оставляет короткий поцелуй на губах Лайтвуда, а после кивает и тянет его в сторону выхода из зала, перед этим подхватив сумки с их вещами. Да, идти действительно было пора, как бы ни хотелось продолжить просто обниматься, целоваться, улыбаться друг другу и посмеиваться от переполняющего счастья. Они все это могут сделать потом дома или даже пока будут ходить по магазинам, ведь никто не мешает им вести себя так, как захочется. Вряд ли они встретят кого-то в магазине одежды или же в одном из миллионов торговых центров в городе, так что… В принципе можно и не сдерживаться особо и не скрываться. Все еще следовало относительно держать себя в руках, но не настолько уж, чтобы держаться друг от друга на расстоянии километра, вообще друг на друга не смотреть и делать вид, что не знакомы. Позже Алек забирает у Магнуса свою сумку, а на выходе из зала прощается с Амелией, которая с улыбкой машет мужчинам рукой. Всё же девушка была милой и всё понимала, так что с ней было очень легко сохранить хорошие отношения, пусть огромными друзьями с Лайтвудом они не были. Алек кладёт обе спортивные сумки на заднее сидение автомобиля, а сам садится на водительское, ожидая, когда его парень окажется рядом, чтобы затем взять его руку в свою ладонь. Вот вам и прелести автоматической коробки перемены передач - не нужно постоянно держать руку на рычаге, как в механической, чтобы менять передачи для лучшей езды. А можно просто наслаждаться теплом руки своего любимого человека, поглаживая её большим пальцем. И Алек ничуть не жалеет, что выбрал именно эту машину. Хотя бы из-за этого, пусть в ней и было много других преимуществ. Магнус называет адрес своего любимого магазина, и в ту же минуту приятный женский голос из навигатора сообщает расстояние до конечной точки маршрута, а затем советует свернуть направо, чтобы оказаться на более пустой дороге, потому что на главной случилась небольшая авария, из-за которой там уже несколько часов пробки. Алек только насмешливо кивает головой, смеясь, потому что совсем скоро техника будет в разы умнее человечества, если она ещё не такова. Всю дорогу до магазина парочка шутит и веселится, разговаривая о самых различных вещах, тем самым узнавая друг друга лучше. Именно из-за этого Алек узнаёт о детском желании Магнуса иметь единорога, а сам делится историей о любимой игрушке, которая всего на полгода младше него и с которой он всё ещё тайно продолжает спать. Их звонкий и громкий смех наполняет всю машину, выходя за её пределы через открытые окна, но в те моменты, когда загорается красный на светофоре, он резко пропадает, потому что мужчины находят губы своего возлюбленного, пусть и на такое маленькое мгновение. Время в дороге пролетает незаметно за разговорами, улыбками, смехом, прикосновениями и поцелуями, которые они дарят друг другу сразу же, как только выдается возможность. Может, стоило держать себя в руках, но... Зачем? Какой в этом был смысл? Им было так хорошо друг другом, так весело, так... легко, свободно, в то время, как в обычные дни приходилось держать себя в определенных рамках. Они ведь не могли в том же офисе позволить себе быть улыбчивыми милашками, которые флиртуют друг с другом днями напролет, совершенно ничего не замечая и забивая на любые дела, лишь бы побыть вместе, скрыться где-нибудь наедине. Нет, на работе все обстояло совершенно иначе. Но сейчас, в выходной день, когда вокруг нет никого из знакомых, когда они могут посвятить все время и внимание лишь своему любимому мужчине, который сидит рядом, которого можно коснуться в любой момент и даже поцеловать, если это не будет отвлекать от дороги, чьим смехом можно насладиться в любую секунду и чью улыбку нужно ловить и наслаждаться, пока она была такой яркой, широкой, счастливой... Сейчас можно было позволить себе вырваться из рамок серьезных людей, забить на все и всех, просто быть теми, кто они есть на самом деле. И день действительно обещает быть прекрасным, таким же, как и было его начало.