Gym. Part 1
28 июня 2017 г. в 23:17
Двое мужчин заходят в огромное здание, где было несколько залов: общих и для закрытых тренировок. Лайтвуд всегда посещал последние, потому что не любил отвлекаться на других людей, а также на шум, что они создают. Однажды он пошёл на общую тренировку, но тогда все почему-то перестали заниматься и глазели только на Александра, когда он перешёл к тренажёрам. Действительно, с чего бы это? Особенно учитывая то, что это был жаркий июльский день и Алек стащил с себя футболку, потому что та вся промокла из-за длительной тренировки.
— Доброе утро, мистер Лайтвуд, — мило улыбается девушка на ресепшене, как только Алек с Магнусом подходят к её рабочему месту. Она окидывает взглядом руки мужчин и кажется, что её улыбка становится ещё шире.
Вежливо поздоровавшись с девушкой, Магнус, несмотря на свою обычную болтливость, замолкает и больше не произносит ни слова, лишь улыбаясь слегка и с интересом осматриваясь по сторонам. Он в этом зале не был ни разу, предпочитая ходить в места попроще, чтобы не тратить лишних денег на то, на что в общем-то тратить их не нужно. Обычные залы были ничуть не хуже, чем этот, просто там не было личного пространства. Впрочем, это неплохой способ посветить телом перед остальными людьми и, может, найти себе кого-нибудь на ночку-другую. Магнус так делал, да. И не один раз, пускай уже и довольно давно. В последнее время он если и ходил в зал, то исключительно для того, чтобы снять напряжение и окончательно вымотать себя — после тренировок и горячего душа спалось особенно хорошо.
— Здравствуй, Амелия, — в ответ улыбается Александр, только сильнее сжимая руку своего бойфренда. — Прекрасно выглядишь, как и всегда.
— Ой, благодарю, мистер Лайтвуд, — смущается работница зала, опуская взгляд вниз. — Вы сегодня будете заниматься не одни? — решает переспросить девушка, что-то проверяя в базе данных.
— Да, сегодня у меня будет тренировка с моим парнем, — и, Боже, как же Алеку нравится эта фраза, слетающая с его уст так медленно и уверенно. Он и не думал, что представлять Бейна в роли своего бойфренда будет так приятно. Хоть где-то он может быть собой и перестать скрывать свои чувства.
— Я так и подумала, — слегка лукаво ухмыляется Амелия, бегло осматривая засосы на шее обоих мужчин. Да, эти двое точно ни капельки не палились. Вот совсем, ага. — Ваш зал уже готов.
— Благодарю, — кивает Александр и подмигивает девушке, а потом ведёт Магнуса к лифту. — Только не переживай, здесь лифт ещё никогда не застревал, — решает уточнить он. Бейн начинает возмущаться и что-то говорить про лестницу, но Алек быстро заталкивает его в лифт, сразу же целуя внутри, чтобы таким деликатным образом «заткнуть» любимого и совместить приятное с полезным. Серьёзно, из-за одной поломки в офисе Алек не собирается всю оставшуюся жизнь ходить только пешком.
Разумеется, Магнус сразу же начинает возмущаться, когда Алек заталкивает его в лифт, но все возмущения почти в тот же момент сходят на нет, когда его губ касаются чужие, наглым образом затыкая, да еще и углубляя поцелуй, просовывая язык между податливо открывшимися губами. Ладно, это определенно был очень, очень хороший способ, чтобы заткнуть кого-либо, и Бейн совершенно не был против. К тому же, благодаря этому поцелую, он не заметил, как они поднялись на нужный этаж, и даже паниковать не успел начать. Одни только плюсы, ага.
Они выходят на седьмом этаже, сразу поворачивая направо, где было два больших зала, и заходят в первый, сразу же закрывая за собой дверь на замок, ведь, Александр уверен, им точно захочется немного отвлечься от упражнений. Вообще никто не должен заходить на закрытую тренировку, но лучше было перестраховаться.
— Ого. А вы роскошно живете, мистер Лайтвуд, — хмыкает мужчина, окидывая взглядом зал, довольно большой и, видимо, исключительно для них двоих на этот день. Ну, или на ближайшие несколько часов — неважно. Главное, что сейчас они были наедине и что в ближайшее время их точно никто беспокоить не станет, хотя бы потому, что Александр закрыл дверь на замок. И это определенно было хорошим решением.
— Это просто очень хороший зал. И мне нравится здесь заниматься. А деньги… Я заработал в компании достаточно для того, чтобы позволить себе один или несколько раз в неделю поход в такой зал. И теперь мой помощник будет бывать здесь со мной постоянно, если он, конечно же, не против, — улыбается мужчина, ставя свою сумку рядом с вещами Магнуса. Лайтвуд осматривается вокруг, понимая, что яркий тёплый свет солнечных лучей, так мешавший утром в его спальне, приятно заливал весь зал, поигрывая отблесками на металле тренажёров и штанг. Настроение было прекрасным, поэтому Алек оборачивается к Бейну с широкой улыбкой, а затем задерживает дыхание, когда его парень начинает так соблазнительно и медленно стаскивать с себя одежду, что думать можно только об этом, а не о тренировке.
— Я ведь правильно понимаю, что мы тут будем только вдвоем, да? — решает на всякий случай уточнить Магнус, поворачиваясь к своему возлюбленному, впрочем, не дожидаясь его ответа и уже начиная медленно расстегивать рубашку, так медленно, как только мог. И да, это было специально — а разве может быть иначе? Он любил подразнить и не собирался упускать ни единой возможности.
— Ты слишком горяч, Магс, и я не знаю, как смогу сдержать себя от, скажем, поцелуев, взглядов и касаний как минимум, — ухмыляется Лайтвуд, сразу же снимая свою футболку и кладя её на спортивную сумку. Александр подходит к своему возлюбленному, жадно осматривая его тело, а потом заглядывая в родные глаза, которые казались самыми драгоценными камнями в мире. Руки сразу же притягивают мужчину за талию к себе, а губы касаются чужих, целуя так медленно и сладко, что ноги начинали подкашиваться, а перед глазами резко темнело.
— А кто сказал, что тебе нужно сдерживаться, м, дорогой мой? Кажется, мы здесь одни, только лишь вдвоем. И тебе вовсе не обязательно держать руки при себе. Ну, и не только руки, разумеется, — усмехается Магнус, как раз успевая расстегнуть до конца рубашку, прежде чем оказаться в крепких руках возлюбленного, которые настойчиво притянули ближе и сжали в объятиях, не позволяя вырваться. Хотя вырываться никто и не планировал. Как и отказываться от поцелуя, тягуче медленного, сладкого, нежного настолько, что сердце в груди замирало, не решаясь нарушить такой момент. Бейн сразу же обвивает руками его шею, приподнимаясь на носочки, чтобы им обоим было удобнее, и продолжает целовать, не желая отрываться от этих прекрасных губ слишком быстро. В конце концов, у них еще куча времени впереди, так что вполне можно позволить себе потратить несколько минут исключительно на поцелуи.
— И мне слишком сильно нравится то, как ты так ненавязчиво постоянно меня соблазняешь. У тебя это, знаешь ли, очень хорошо получается, что не может меня не радовать, — слегка хрипловатым голосом шепчет начальник, нежно касаясь щеки своего бойфренда тыльной стороной своей ладони.
— Ммм… Я рад, что тебе нравится, сладкий. Постараюсь делать так и дальше. И постараюсь не разочаровывать. И… Мне нравится идея теперь всегда заниматься вместе с тобой. Уверен, это будут замечательные тренировки, — выразительно так посмотрев на возлюбленного и поиграв бровями, Магнус не выдерживает и начинает смеяться, но сам себя же и затыкает поцелуем, вновь прильнув к губам Александра. Правда, в этот раз отстраняется быстрее, потому что… Ну, потому что они сюда немного не за этим пришли. Нет, конечно, с самого начала было понятно, что без поцелуев не обойдется, что они обязательно сорвутся в какой-то момент и набросятся друг на друга не только с ними, но все же… Все же Бейну на самом деле хотелось потренироваться, потому что он уже недели три, а то и больше, не выбирался в зал из-за загруженности на работе и будучи просто не в состоянии выходить куда-либо в выходные после того, как выматывался в офисе. Так что позаниматься сейчас, особенно вместе с любимым мужчиной, хотелось действительно сильно. Поэтому Магнус наконец заставляет себя отлипнуть от Лайтвуда и идет к своей сумке, чтобы достать все необходимое и переодеться в то, в чем будет удобнее.
— Ох, это будут невероятные тренировки, — также ухмыляется Алек, отпуская от себя Магнуса. Мужчина снимает с себя всю одежду, надевая спортивную футболку и шорты с кроссовками, ведь в таком «наряде» тренироваться было удобнее всего. Именно для этого они и пришли в зал. Ну, конечно, здесь ещё будут присутствовать поцелуи и прочее, но это не столь важно.
Пока Александр переодевается в спортивную одежду, Магнус не сводит с него взгляд, позволяя себе залипнуть на столь прекрасном мужчине, на его идеальном теле, которое наверняка становится лишь идеальнее с каждой тренировкой. Даже не верилось, что такой человек существовал на самом деле, в реальной жизни, а не был галлюцинацией, созданной больным мозгом в поисках любви и счастья. Алек действительно существовал, действительно был рядом, улыбался и смотрел в ответ, специально красуясь перед своим бойфрендом, светя своим телом, прекрасно зная, как легко было залипнуть и выпасть из реальности, глядя на него… Что ж, Бейн собирался отплатить ему той же монетой, переодеваясь нарочно медленно, выгибаясь всем телом, чтобы казалось, будто он не просто одежду снимает или надевает, а танцует. Вот такая вот маленькая и сладкая месть.
Лайтвуд решает подождать, пока оденется Магнус, поэтому садится возле своего мужчины, не стесняясь смотря на него, даже этого не скрывая. А смысл? Здесь они одни, поэтому могут делать всё, что им хочется. Тем более, Алек не мог не заметить, что его парень любит быть в центре внимания, а взгляды Лайтвуда ему точно должны были понравиться.
— Отвлекусь от пожирания взглядом своего бойфренда и скажу, что уже в предвкушении нашего похода по магазинам. Я не очень люблю шоппинг, Иззи говорила, но с тобой почему-то мне хочется пойти и что-то купить. И не только себе, да. Я бы посмотрел на то, как ты в разных вещах, красиво подчёркивающих твою замечательную фигуру, крутишься перед огромными зеркалами, — улыбается Алек, немного отвлекаясь и доставая из своей сумки бейсболку, сразу же её надевая. — И ещё нужно будет зайти в какой-нибудь супермаркет, ведь, ты сам видел, продуктов у меня дома осталось немного. А у меня уже появилась небольшая идея насчёт того, что мы будем вечером вместе готовить. Я ведь обещал тебе небольшой романтический ужин? Так вот. Выбор десерта, кстати, оставляю тебе. Я ведь знаю, что ты любишь сладкое. Наверняка знаешь парочку хороших рецептов, — Лайтвуд улыбается своему парню, в который раз мысленно подмечая, как же ему повезло тогда забить на рассудок и поцеловать Магнуса в магазине. Именно с выбора цветов для его предстоящей свадьбы началась их с Бейном романтическая история, которую они точно будут рассказывать своим детям, конечно же упуская ту деталь, что после этого они у Магнуса в лофте переспали. Вот чего-чего, а таких подробностей о родителях не нужно знать никому.
Когда вообще Александр начал думать об их общих детях?.. И ведь это не в первый раз.
— Вот как? Об этом ты, значит, мечтаешь? Что ж, думаю, смогу тебя порадовать подобным зрелищем. Вообще я не планировал себе что-либо покупать, но, уверен, обязательно что-нибудь увижу и не смогу сдержаться. К тому же это вовсе не помешает мне перемерить полмагазина, чтобы порадовать тебя, дорогой. И да, я знаю несколько потрясающих рецептов. Вряд ли мы с тобой будем печь торт, хотя он и получается потрясающим, просто невероятно вкусным… Но вполне можно сделать кексы. Шоколадные, разумеется. Украсим их как-нибудь, чтобы было еще вкуснее. И сам ужин, конечно же. Уверен, у нас получится потрясающе. Мне уже не терпится попробовать что-нибудь приготовить вместе с тобой. Наверняка это будет не хуже совместной тренировки, — посмеивается Магнус, наконец заканчивая переодеваться, и поворачивается лицом к Александру, окидывая его крайне выразительным взглядом. Казалось бы, ничего особенного в мужчине сейчас не было… И все же он был невероятным. Взгляд отвести было крайне сложно, что уж тут скрывать.
— Но сейчас, да, нужно заняться тренировкой. Для начала разминка и, знаешь, всякие растяжки, чтобы потом не было крепатуры и боли в… мышцах, именно так, — ухмыляется начальник, поднимаясь на ноги и смотря на небольшие коврики на полу. — Могу помочь тебе с растяжкой, если хочешь. Я в этом неплох, как мне подсказывает моё чутьё. Да и мой парень вроде не жалуется.
— Растяжка, говоришь? — немного задумчиво тянет Бейн, стараясь не ухмыляться игриво и вообще никак не выдавать того, что от слов Лайтвуда по телу пробежала дрожь. Это звучало так двусмысленно, собственно, так оно и должно было звучать, да. Алек тоже умел дразнить и не стеснялся применять эти навыки каждый раз, как только была возможность. — Думаю, что уже растянут достаточно неплохо, дорогой. Но ты можешь лично в этом убедиться. Или просто помочь мне, чтобы наверняка не возникло никаких проблем и чтобы не было больно мышцам потом. А то вдруг я все же растянут недостаточно, верно? Это было бы не очень хорошо.
Александр сразу же подходит к своему любовнику, становясь позади него. Что ж, можно было и немного поиграть, пока они не начали тренировку. Да и во время тоже можно. Зал только в их распоряжении, так что… Дело могло закончиться не только взаимными поддразниваниями, но и кое-чем погорячее. И ни один из мужчин точно не был против этого. Да, они за то короткое время, которое провели вместе как пара, успели переспать довольно много раз, особенно учитывая их предыдущие отношения как начальника и помощника, но что можно было поделать с желанием, которое приятной тяжестью отзывалось внизу живота при одном только взгляде на своего бойфренда? Только поддаться ему.
— Растяжка всегда нужна. Согласен, бывают моменты, когда совсем не до неё, но ты же знаешь, что нужно как следует подготовить своё тело для более трудных упражнений в зале, чтобы потом ты не чувствовал боли в самых неподходящих частях тела, — ухмыляется Лайтвуд, обнимая возлюбленного за талию и склоняясь над его ухом, чтобы продолжить говорить. — Как думаешь, с чего лучше начать? Ноги, спина, руки или?.. — мужчина лукаво ухмыляется, даже не испытывая чувства стыда или ещё чего за свои слова и действия. Он определённо менялся слишком сильно, кода был только наедине со своим любимым человеком, не смущаясь и не краснея только при одном упоминании чего-то пошлого и связанного с половым актом. Сейчас же Алек сам затрагивал такие темы, слегка завуалированно выражая свои мысли и желания, чем только возбуждал своего парня. Да и самому мужчине нравились такие небольшие игры, когда они вроде говорят о чём-то совершенно приличном и безобидном, но на самом деле в их словах скрывается глубокий смысл. Очень глубокий.
— Предлагаю начать на тех удобных ковриках возле зеркала. Мне кажется, там твоя растяжка будет выполнена очень даже неплохо, — начальник делает несколько шагов вперёд, всё ещё идя позади мужчины, будто бы подталкивая его к месту, о котором говорил. Алек точно не знал, зайдут ли он дальше пошлых разговоров, но против точно не был. Но сейчас он и вправду планировал начать тренировку, по которой даже успел соскучиться за то время, что не был в зале из-за напряжённого графика.
Магнус лишь ухмыляется в ответ, но ничего не говорит, вместо слов предпочитая прижаться к мужчине поближе, буквально всем телом, а пятой точкой слегка, почти неощутимо потереться о пах, не намекая, лишь дразня. Да, ему нравилось дразнить, но сейчас они с Александром были на равных условиях — тот тоже мог и подразнить, и завести, а потом уже решать, что с этим делать, стоит ли им прямо сейчас переходить к чему-то большему или же оставить все так, как есть, и, забыв обо всем, вернуться к тренировке. Вообще последний вариант был предпочтительнее всего, ведь не зря же они выбрались в зал, верно? Потрахаться и дома можно было без проблем, а тут они на сборы и дорогу потратили время, да еще и деньги наверняка ушли на то, чтобы организовать личный зал и закрытую тренировку. Магнус просто не мог позволить, чтобы все это пропало зря. Хотя что-то ему подсказывало, что они не ограничатся сегодня одними лишь упражнениями и занятиями. Наверняка не смогут удержать ни руки при себе, ни кое-что другое, что находилось ниже пояса и пока что было скрыто одеждой.
— Прекрасная идея, мистер Лайтвуд, — тон Бейн пытается сделать деловым, но игривые, уже привычные урчащие нотки все равно проскальзывают, а глаза сверкают одним лишь лукавством. Да, он уже хотел перейти к тренировке, но это вовсе не значило, что он будет упускать хоть секунду из того времени, что может дразнить своего начальника. И, пока они еще не начали даже подготовку, вполне можно позволить себе… едва ли не все, что угодно, если призадуматься. — Мне стоит лечь на этот коврик, мистер Лайтвуд? Или в какой именно позе вы меня хотите растянуть? — вот теперь уже Магнус даже и не пытается выдать другой тон, говоря игриво и нагло пользуясь тем, что прямо перед ними было зеркало. Теперь они стояли достаточно близко, чтобы можно было без проблем и едва ли не во всех деталях рассмотреть их отражение. Закусив губу, мужчина сначала чуть опускает голову, чтобы посмотреть через отражение на своего возлюбленного сквозь ресницы, а потом медленно запрокидывает голову ему на плечо, открывая шею, без какого-либо стеснения выставляя ее на показ. Ладонями скользнул по чужим рукам, что все еще покоились на его талии, и сжал их чуть сильнее, заставляя обхватить самого себя крепче, — Итак, мистер Лайтвуд, что именно вы предлагаете делать дальше, м?
И конечно же Алек подхватывает эту игру, которая слишком нравилась обоим любовникам. А как может не понравиться заводить своего парня, дразня разными пошлыми фразочками и шутками, а также лёгкими касаниями и поцелуями? Лайтвуду ничего не стоит сильнее прижать Магнуса к себе, ощутив его руки на своих, упираясь пахом между двух половинок, легко проезжаясь ещё не возбуждённым членом по упругим ягодицам, вот вообще ни на что не намекая своими действиями. Но они могли себе позволить подобные вещи перед тренировкой, так почему, собственно, нет? Всего лишь двое любящих людей, которым было мало друг друга даже после шикарной ночи, проведённой вместе.
— О, мистер Бейн, поз есть очень много. И мне очень нравятся несколько из них, но сейчас нам нужно что-нибудь попроще, — ухмыляется Александр, наблюдая за движениями своего партнёра и закусывая щеку изнутри. Он видит, как ему показательно подставляют шею, очень тонко намекая на очередной поцелуй. А Лайтвуду слишком сильно нравилась эта часть тела его мужчины, чтобы отказывать себе в подобном. Он жадно окидывает взглядом каждый засос, яркими пятнами расцветающий на смуглой коже, красиво подчёркивая её карамельный цвет. Эти метки Алека-собственника смотрелись невероятно на помощнике, показывая, что тот точно занят.
Александр склоняется ниже, щекоча жарким дыханием бархатистую кожу, но так и не даря полноценного поцелуя, а лишь нежное и почти невесомое касание, потом улыбаясь.
От теплого дыхания, слишком ярко ощущавшегося на коже, по телу пробегает стадо мурашек, и Магнус ощутимо вздрагивает, уже прикрывая глаза в ожидании поцелуя… И не получая его толком, потому что Алек вдруг решает, что он то ли не заслуживает поцелуй — нормальный поцелуй в шею, а не вот это вот! — то ли еще что творится в его голове. И это такое разочарование, если честно. Так хотелось ощутить его губы на коже, хотелось ощутить долгое касание, а не легко прикосновение, словно и не было ничего вовсе. Окей. Ладно. Сам напросился. Теперь кое-кто планирует отомстить своему начальнику, пускай еще и не знает точно как, но обязательно что-нибудь придумает. Обязательно, да. Такой поступок просто нельзя оставлять безнаказанным.
— А дальше, мистер Бейн, я бы хотел разложить… То есть разместить вас на этом красивом зелёном коврике для упражнений, чтобы заняться вашей растяжкой, ведь это довольно важная процедура перед самой тренировкой, как я уже говорил, — мужчина поднимает взгляд на своего бойфренда, смотря на их отражение в зеркале, и подмигивает Магнусу, медленно делая несколько небольших шагов к месту, где Лайтвуд планировал заняться растяжкой помощника. Вообще, сначала планировалось, что это будет самая обычная тренировка, где каждый будет заниматься по своей программе и трудиться над усовершенствованием своего тела, не обращая внимания на мужчину рядом, а в перерывах влюблённые перекинутся парочкой милых слов, решая, в какой торговый центр они пойдут позже. Но, кажется, что-то пошло не так…
— Хорошо, мистер Лайтвуд. Уверен, что вы знаете лучше, как и что нужно делать. Так что я отдаюсь в ваши руки. Целиком и полностью, — промурлыкал Магнус, как ни в чем не бывало, надеясь, что пока ничем не выдает свое желание отомстить за недопоцелуй. Нет, еще было слишком рано. Хотя… Возможно, прекрасной местью будет то, что он раздразнит Александра, заставит его хотеть, возбудит, а потом просто примется за тренировку, будто и не происходило ничего до этого. Да, пожалуй, неплохой план.
— Мне слишком льстит то, что такое сокровище, как вы, будет только в моих руках, мистер Бейн. Я постараюсь бережно к нему относиться и сделать так, чтобы вы ни в коем случае не почувствовали боли в мышцах после нашей тренировки, — Алек ухмыляется, легко отпуская своего любимого. Тот идёт прямо к коврику и опускается на него, почти становясь в коленно-локтевую позу, из-за чего Лайтвуд судорожно облизывает губы, стараясь не смотреть на упругую задницу мужчины, но эта миссия определённо была невыполнимой, учитывая ещё и то, что Магнус делал это специально. Ох, Алек сразу же понял, к чему всё это, но выдавать себя не стал. Пока его член не упирался болезненно в живот, Лайтвуд мог продолжить делать то, что было по плану тренировки: лёгкую растяжку, а потом и сложные упражнения.
— Как именно мне следует устроиться на коврике? — ловко вывернувшись из объятий мужчины, Магнус подходит к тому самому коврику и, якобы задумавшись, опускается на него, вставая пока что на колени. Помедлив, он опирается также и на руки, демонстративно, слишком демонстративно выгибаясь в пояснице, выставляя задницу, обтянутую спортивными штанами, напоказ и совершенно этого не стесняясь. Ха. Было бы чего стесняться. — Нет, наверное, так нам будет неудобно подготавливать меня, — тон все еще «задумчивый», словно он и правда не знает, какую позу следует занять, и Бейн, еще немного постояв на коленях, ложится на спину, при этом потягиваясь всем телом, так, чтобы футболка немного задралась, обнажая полоску кожи. С трудом сдерживая лукавую ухмылку, он сгибает ноги в коленях и чуть-чуть разводит их в стороны, — Может, так нам будет удобнее, мистер Лайтвуд? Что скажете?
И, когда Бейн переворачивается на спину, легче не становится совсем. Да, тот определённо был хорош в возбуждении своего парня, что Алеку чертовски нравилось и он ненавидел это одновременно. Эта тренировка точно заставит сердце мужчины остановиться. Дважды. Или даже больше, ведь бесконечность не предел.
— Да, мистер Бейн, думаю, эта поза подойдёт. Для начала будет отлично, — серьёзно говорит Александр, умело скрывая то, что возбуждение уже медленно начинает подступать, собираясь в области паха. Лайтвуд медленно подходит к любовнику, специально устраиваясь между его ног так, чтобы касаться членом его ягодиц, пусть и через ткань спортивной одежды. Если Магнус хочет поиграть, то он это получит, Алек принимает его правила, но также вводит и свои, слегка меняя условия игры. Никто ведь не говорил, что всё будет идти по плану.
— Если вам будет больно или неприятно, мистер Бейн, прошу сообщить мне, чтобы я начал двигаться медленнее и не так резко, — сообщает мужчина, приподнимая ногу любовника сначала, а затем закидывая её себе на плечо и нажимая на неё таким образом, чтобы тянулись бедренные мышцы. Свободной рукой Лайтвуд упирается в пол, чтобы не наваливаться на Бейна всем телом. — Так вам нормально, мистер Бейн? Не слишком сильно я нажимаю на вашу… ногу? — поигрывая лёгкой ухмылкой на губах, спрашивает Алек, наклоняясь к Магнусу ещё ближе и смотря ему точно в глаза. Казалось, что мужчине даже больно не было — настолько хорошо он был растянут. Ну, мышцы его, да. Хорошая растяжка просто, что Александра даже не удивило.
О, да, они с Лайтвудом определенно стоили друг друга. Могло показаться, что этот мужчина абсолютно непробиваемый, такой… холодный и стойкий, совершенно не умеющий шутить, общающийся исключительно деловым тоном и уж точно не знающий, как правильно делать пошлые намеки. Но, стоило только остаться с ним наедине, он совершенно менялся. То есть абсолютно. Словно два разных человека, вроде братьев-близнецов, которые похожи внешне, но с диаметрально противоположными характерами. Наверное, Магнус никогда не перестанет восхищаться тем, как может меняться этот человек в зависимости от того, находится он с кем-либо еще, вроде партнеров по бизнесу, или же один на один с кем-то дорогим, важным для него. Кем-то, вроде любимой маленькой сестренки. Или не менее любимого бойфренда, над которым можно знатно так поиздеваться, пускай это и не входило в изначальные планы.
Вот как сейчас, например. Алек издевался. Откровенно так издевался и даже не думал этого скрывать. И с явным удовольствием продолжал это делать, да. И Магнус был на грани того, чтобы завыть от смеси наслаждения и отчаяния. Ему было приятно, как Александр сейчас прижимался, как держал его ногу, как помогал растянуть мышцы… Мышцы ног, да. Ничего иного. Не сейчас. И в этом как раз была проблема — не сейчас. Они пришли сюда ради тренировки, а не ради того, чтобы продолжать трахаться, как кролики, которые после долгой разлуки и недель, а то и месяцев воздержания дорвались до друг друга. Им действительно следовало подготовиться быстренько, а потом уже нормально заняться упражнениями. Но нет, конечно же, они не могли так сделать, это было слишком просто.
— Все замечательно, мистер Лайтвуд. У вас потрясающие руки, вы знали об этом? Просто волшебные, — не сдержавшись, Бейн даже позволяет себе тихий, почти неслышный стон, который можно было бы перепутать со вздохом. Вот только Александр находился достаточно близко, чтобы не возникло никакой ошибки, да. И он все наверняка слышал, — Продолжайте, мистер Лайтвуд. Пожалуйста. Растяните меня хорошенько.
Они оба придерживались всех правил игры: возбудить, завести, заставить желать до цветных кругов перед глазами, подразнить, но не больше. Никакого секса, минета или ещё чего. Не здесь и не сейчас. У них будет ещё много времени, чтобы насладиться телами друг друга, а сейчас эти самые тела нужно было хоть немного потренировать и привести в форму. Именно поэтому Лайтвуд только прижимается к мужчине сильнее, мысленно аргументируя свои действия тем, что Бейну нужна растяжка. И это точно не Алек желает быть ближе к своему мужчине и вжиматься в его тело с новой силой. Определённо нет.
— Руки? О, мистер Бейн, мой парень заверил бы вас, что у меня не только руки замечательные. Есть ещё некоторые части тела, которые я очень, ну очень хорошо умею использовать. Конечно же я говорю про мозг, мистер Бейн, не подумайте ничего такого, — Алек позволяет себе небольшую улыбку, но потом, когда слышит сорвавшийся с губ любовника стон, улыбка превращается в лукавую ухмылку, потому что начальник понимает, что Магнусу самому слишком сильно нравится эта игра и он не намерен её прекращать. Ни один из них. И хорошо, потому что они ведь только начали. А Александр не привык заканчивать свои дела на их же начале.
— Я и не подумал, мистер Лайтвуд. Ни в коем случае. Только про ваш прекрасный, сексуальный, такой потрясающий мозг, — поддерживает Магнус, хотя, понятное дело, думал он совершенно не о том, что было непосредственно в голове его возлюбленного. Собственно, если судить по ухмылке, Алек тоже вовсе не свой прекрасный и блестящий ум имел в виду, а нечто совершенно иное, что находилось ниже. Но это ведь игра, верно? Игра, которой они оба придерживаются, да так и будут придерживаться до тех пор, пока кто-то не выйдет победителем.
Лайтвуд наклоняется настолько сильно, прижимаясь к возлюбленному, что, казалось, нога Бейна была размещена параллельно полу, показывая его хорошую растяжку. Но Алек даже не обратил внимания на это, потому что смотрел на чужие губы, которые были всего в паре миллиметров от его собственных.
— Мистер Бейн, это я и планировал сделать ещё с того момента, как мы вошли в эту дверь. Ваша растяжка — это очень важная вещь, которой я готов уделить достаточно времени, только чтобы избежать неприятной боли после тренировки. Вам ведь хочется чувствовать совсем другое, я прав? — Лайтвуд буквально выдыхает каждое слово в мягкие губы, обдавая их жарким воздухом, но никак не касаясь, продолжая притворяться, что не хочет этого сделать. Но также мужчина понимал, что один из них не выдержит и точно поцелует другого. Или же они оба плюнут на игру, лишь бы вновь почувствовать сладкое и нежное ощущение внутри от поцелуя с любимым. Это был только вопрос времени.
И Магнус уже знает, что проиграет. Знает, что не выдержит и сорвется первым. Осознает это в тот самый момент, когда Лайтвуд наклоняется к нему ближе, еще ближе, и начинает тепло выдыхать в губы, что-то при этом говоря, но слов было неслышно из-за внезапно нахлынувшего, накрывшего с головой возбуждения. Его даже не волновало, как сильно запрокинута оказывается в такой позе собственная нога — спасибо великолепной растяжке, что сейчас это не причиняет боли и не отвлекает от такого невероятного момента. Сейчас Бейна волновали лишь сияющие глаза напротив и манящие мягкие губы, которые были слегка приоткрыты и блестели немного, потому что кто-то их постоянно облизывает.
И это… Это, наверное, стало последней каплей, потому что уже в следующее мгновение Магнус словно с цепи срывается, резко подаваясь вперед, навстречу своему любимому мужчине, и впиваясь в эти самые невъебически прекрасные губы жадным поцелуем, сразу же углубляя его, толкая язык в чужой рот. И ему было так плевать на тренировку, на зал, на время, которое они потеряют, потому что не смогли сдержаться. Ничто не имело значения в этот самый момент, кроме Александра, его губ, его тела, его тепла и близости. Магнус впивается в плечи мужчины пальцами, сжимая их, притягивая ближе к себе, и сам пытается податься навстречу, хотя, казалось, куда уж ближе — они и так были почти максимально тесно прижаты друг к другу. И не отрывается от его губ ни на секунду, хотя воздуха уже скоро перестанет хватать. Но какой к черту воздух, когда поцелуй выходит таким сладким и страстным?..
А пока Лайтвуд придумывает остроумный ответ, который бы точно подошёл для их игры, его притягивают ещё ближе и целуют, целуют так страстно и жадно, передавая все свои чувства, что мысли в голове сдуваются ветром желания, возбуждения и любви. И Александр отвечает не менее рьяно, требовательно и в то же время нежно, чувственно, не желая ни на миг останавливаться, прерывать это нереально-прекрасное действие, когда двое любящих людей сливаются воедино в поцелуе, полном чувств. Что вообще может быть прекраснее?
Мужчина медленно, чтобы не навредить любимому, убирает его ногу со своего плеча, ведь пусть у Магнуса и прекрасная растяжка, но для того, чтобы целоваться, эта поза точно не подходила. А дальше они и не планировали заходить. Вроде как. Нет-нет, они точно не зайдут дальше, потому что какая к чёрту тогда тренировка? Они ведь и дома могли пообжиматься на диване, даря друг другу страстные или нежные, жадные или сладкие, медленные или долгие поцелуи. Ох, как же идеально всё это звучало в голове Алека. И он планировал осуществить все свои мечты. Пусть и не сегодня, но у них ведь не один выходной ещё впереди.
Магнус ничего не замечает — ни того, что Алек отпускает его ногу, помогая принять более удобную для ласк позу, ни каких-либо шумов вокруг, даже стук собственного сердца, отдающийся в ушах, остался совершенно незамеченным. Важным был лишь Александр, его Александр, его невероятный мужчина, который прижимался все теснее и теснее, кажется, желая буквально вплавиться в желанное тело под собой, слиться, стать единым целым, чтобы больше никогда не разлучаться, никогда не быть вдалеке друг от друга. А чего еще можно было желать? Они в отношениях не так давно, совсем еще мало, но это не значит, что они не могут желать друг друга так сильно, так отчаянно…
Вскоре Александр отстраняется, всего на несколько миллиметров, потому что воздуха становится катастрофически мало. Казалось, что лёгкие начинали гореть от нехватки этой смеси газов, которая так необходима для нормального функционирования человеческого организма на этой планете. Мужчина шумно дышит, привычно облизывая свои припухшие губы, на которых всё ещё ощущался такой родной вкус губ его бойфренда.
Отрываться от губ друг друга не было ни малейшего желания, но им нужно было вдохнуть, заполнить легкие воздухом, и Магнус позволил своему возлюбленному отстраниться, сразу же шумно втягивая в себя воздух, закрывая глаза и даже голову чуть запрокидывая, словно так было легче отдышаться и прийти в себя. Хотя это определенно не произойдет быстрее, чем через пару минут — Алек умел доводить до такого состояния, что и за час, и за неделю, и за год, наверное, в себя прийти будет невозможно.
— Не думал, что ты сдашься первым, — тихо смеётся Александр, всё ещё вжимая Магнуса в тот несчастный коврик для йоги или растяжек. Зелёного цвета, да. Совсем как бельё, что сейчас было на Бейне. Стоп, он же говорил, что оно не зелёное. А какое тогда? Что-то Алек совсем запутался в этих цветах и оттенках. Вот у него всё просто — чёрный цвет не перепутаешь ни с каким другим. Но сейчас на эти названия было плевать. Главным был так шумно дышащий Магнус Бейн, лежавший под своим мужчиной и так ярко улыбающийся. — Но мне определённо нравится то, как ты набрасываешься на меня с поцелуями. Это… слишком прекрасно. Твои губы слишком нереальны. Ты сам слишком идеальный. И мой, Магнус Бейн. Только мой, — Алек и сам улыбается, потому что ему так сильно нравится всё происходящее.
— Иногда у меня бывают проблемы с выдержкой, да. Иногда. Редко. Но вообще-то с тобой все чаще и чаще. Пытаюсь держать себя в руках, а не получается, — посмеивается тихо Магнус, хотя еще и не отдышался толком, но молчать долго было не в его правилах. Он любил поболтать, да, и что в этом такого? К тому же мозги уже почти пришли в себя, начали функционировать практически в обычном режиме. Хотя рядом с Лайтвудом всегда было сложновато соображать, но что поделать, пришлось привыкать, брать себя в руки, никак не показывать своих чувств и желаний… А теперь можно было не сдерживаться, и, кажется, стало только сложнее. — Только твой, Александр. Только твой, — довольно мурлычет Бейн, проводя ладонью по щеке начальника, а потом ухмыляется чуть лукаво и, не сдержавшись, резко подается бедрами вверх, толкаясь в чужой пах своим, впрочем, не собираясь переходить к чему-то большему, пока они были в зале, — Ну, мне продолжить? Раз тебе так нравится, как я набрасываюсь с поцелуями… Вполне могу сделать так еще раз. И еще. А потом еще разок. Или же… Мы ведь пришли сюда ради тренировки, верно? Можем непосредственно приступить к ней, больше не дразня друг друга и не отвлекая. Ну, по мере возможности, разумеется. Так что вы выберете, мистер Лайтвуд?
— О, милый, знал бы ты, как трудно мне иногда держать себя в руках при виде тебя. Ты невероятный, ты знаешь это? И мне так сильно не хватает твоих губ, Магс. Постоянно. Да, со стороны может показаться, что мы сильно спешим и что не могут отношения развиваться с такой скоростью, но… Ты нужен мне. Мне даже кажется, что я не смогу жить без тебя. И я говорю это честно и искренне. Не на эмоциях. Как тогда, в душе, когда я решил отменить свадьбу. Помнишь, ты сказал подумать ещё, потому что я испытывал экстаз от нескольких оргазмов, а затем, когда эти ощущения исчезнут, я точно передумаю? Так вот, сейчас точно так же. Пусть я сейчас немного возбуждён из-за нашей небольшой игры, но я точно говорю то, что думаю. И скажу ещё раз фразу, которая мне так запала в душу: я люблю тебя, Магнус Бейн. Ты — прекрасное дополнение для меня, которое заставляет меня быть лучше. Такое нужное и родное, что не хочется отпускать совсем. И я постараюсь сделать всё возможное, чтобы мы смогли поскорее открыться, потому что жить в тени я не намерен, — серьёзно заявляет Алек, чувствуя мягкую ладонь на своей щеке. Это касание было слишком приятным и нежным, что из-за него даже чувствовалось лёгкое головокружение.
От слов Александра, как и бывает обычно, стоит ему только произнести нечто подобное, сердце в груди сжимается, дыхание перехватывает, а все мысли куда-то испаряются. И за спиной словно два больших и светлых крыла появляются, готовые унести далеко-далеко, на седьмое небо или даже выше. Магнус чувствует себя таким легким, таким… невообразимо счастливым. И смотрит ласково-ласково, безумно влюбленно, будучи просто не в силах отвести взгляд от этого прекрасного мужчины. Вообще-то он считал себя мастером слов и выражений, тем, кто играется фразами без проблем и даже с удовольствием, но… Александр был куда как лучше в делах любовных, когда доходило до подобных речей. Магнус был хорош во флирте, в заигрываниях, в шутках и подколах, но вот о любви вряд ли бы смог говорить так же красиво, как это получалось у его начальника. Казалось, что Алек не способен на подобное, что из него и обычного «люблю тебя» не вытянешь, не приложив при этом тонну усилий, но на самом деле все совершенно иначе — слова срываются с его губ словно сами по себе, вырываясь из его мыслей без какого-либо фильтра. Он говорит то, что думает, и именно так, как думает, без прикрас и недосказанностей. В его голове слова принимают именно такую форму, и он не считает нужным менять их, когда произносит вслух.
И от этого сердце лишь сильнее сжимается от невероятной нежности и любви к нему.
— Ты такой… Такой… Ох, Александр, как же сильно я тебя люблю, — Магнус буквально голову теряет и уж точно не в состоянии сейчас связать и двух слов, что уж тут говорить о красивых высокопарных речах, которые он мог бы толкать ради шутки, притворяясь, но точно не тому, кого любит настолько сильно. Рядом с Алеком он меняется тоже, превращаясь в чуть более молчаливую, нерешительную и смущающуюся версию себя. И говорить ему тяжело, особенно о тех чувствах, что внутри.
Впрочем, обо всех словах Бейн забывает сразу же, стоит только Александру коснуться губами шеи, начать оставлять поцелуи. Это не только о словах заставляет забыть — Магнус на несколько мгновений забывает, как вообще нужно дышать. Боже, дыхание, воздух, кислород — какие это все глупости, верно? Кому это вообще нужно?
— Мой дорогой мистер Бейн. А вы знали, что невинный поцелуй сжигает 5 калорий? А во время страстного долгого поцелуя мы можем сжечь и до 30 калорий. Факт для сравнения: минута быстрой ходьбы сжигает всего 4-5 калорий. Так что наши с вами поцелуи не хуже разминки для тренировки, — ухмыляется Александр, игриво смотря на Магнуса. Всё же, к тренировке нужно было бы приступить, да, ведь ради этого они и выбрались в зал, но кто сможет устоять перед таким шикарным любовником, возлюбленным, которого так и хочется целовать? И не только целовать, но всё остальное будет позже и дома.
— Так что, если вы, мистер Бейн, не против, я бы продолжил подготавливаться к основной тренировке именно таким приятным способом, — и, не дожидаясь ответа, Алек наклоняется к шее помощника, которая сейчас была так хорошо видна, оставляя на ней дорожку из влажных поцелуев от линии челюсти и до самых ключиц, которые так эффектно подчёркивал вырез футболки. Лайтвуд точно не мог устоять перед соблазном оставить пару-тройку поцелуев на нежной и чувствительной шее Магнуса, вызывая тихие стоны и сотни мурашек по коже. А Бейн, судя по всему, не был против такого продолжения их игры.
— Л-ладно, продолжай, да, — едва слышно выдыхает он вместе с тихим стоном, сильнее запрокидывая голову и зарываясь пальцами в волосы Александра, чтобы даже и не думал отстраняться в ближайшее время.
И конечно же Алек продолжает, выцеловывая каждый миллиметр полюбившейся шеи, прикосновения к которой заставляли Магнуса содрогнуться. И это так сильно нравилось Лайтвуду. Он целовал нежно и мягко, медленно и аккуратно, иногда проводя кончиком языка по засосам, которые остались от их предыдущих занятий сексом и которые так сильно привлекали внимание. Скрывать нечего — Александру очень нравилось клеймить своего парня, показывая всем, что это сокровище уже нашли и сделали своим, что его точно никому не отдадут ни за какие просьбы и мольбы. В него вцепятся зубами, чтоб наверняка его не потерять. И Лайтвуд был готов на всё ради того, чтобы удержать этого замечательного человека рядом, ведь ни с кем ему ещё не было так хорошо и легко, как со своим помощником, который в роли бойфренда Алеку стал нравиться намного больше.
— Я знал, что ты не сможешь мне отказать, Магс, — еле слышно смеётся Алек, немного отстраняясь и заглядывая в потемневшие глаза, которые больше не были цвета дорогого коньяка, как утром в тёплых солнечных лучах, а казались чёрными, как самая тёмная ночь, как тот момент перед рассветом, когда тьма заливает всё вокруг, не давая возможности рассмотреть хоть что-то. Это длится всего пару секунд, но это одно из самых прекрасных мгновений ночи, которая проходит так быстро, как Алек с Магнусом уже выяснили.
— Я вообще не могу тебе отказать. Наверное. Но, когда ты целуешь в шею… Да, определенно. Мне кажется, никто бы не смог, — усмехается тихо Магнус, хотя этот смешок сразу же почти переходит к тихий стон удовольствия. Он еще чуть сильнее запрокидывает голову, подставляясь под теплые ласковые губы, но вскоре немного нехотя возвращает ее на место и приоткрывает глаза, потому что Алек вдруг перестает его целовать. Внезапно. И это очень, очень не хорошо. То есть как бы нормально, потому что они вовсе не поцелуям должны внимание уделять, но раз уж начали, то не стоит так быстро заканчивать.
— Я не устану повторять, насколько ты красив. Просто невероятно прекрасен. И, к сожалению, я заметил это только сейчас, когда ты стал моим парнем. Но твоя внешность слишком притягивает, не давая возможности отвести взгляд хоть на секунду, — Александр проводит тыльной стороной руки по щеке возлюбленного, а потом касается влажных губ, покрасневших и припухших от поцелуев, что были до этого.
— Ох, перестань, дорогой. Ты завалишь меня комплиментами, и рано или поздно я сгорю от смущения. Потому что я, знаешь ли, тоже умею смущаться, — усмехается Бейн, чуть игриво сверкая глаза и радуясь, что на смуглой коже легкий румянец невозможно рассмотреть. А вот Александру с этим не повезло — даже если он смущается чуть-чуть, совсем капельку, это уже бросается в глаза из-за светлой кожи, которая иногда казалась даже слишком бледной. Хотя ему шло. Определенно шло. И было как-то сложновато представить его с загаром, например.
— Мне не хватит самых красивых метафор и сравнений на всех языках, что я знаю, чтобы описать мою любовь к тебе, Магнус Бейн, и её силу. А это, знаешь ли, о многом говорит, — мужчина усмехается, оставляя лёгкий поцелуй на щеке партнёра. Теперь на тренировки они точно будут ходить только вместе.
— Что ж, раз тебе не хватает слов… Может, тогда просто заткнешься и поцелуешь меня, дорогой? — фыркает смешливо Магнус, не сдержавшись, и сразу же обхватывает лицо Александра ладонями, впиваясь в губы страстным, глубоким поцелуем, даже не давая ему возможности не то что ответить, а даже подумать над ответом. Разве им нужны были слова? Нет, конечно же, всегда приятно услышать комплименты или же слова любви, подобные речи ласкают слух и душу, но… Несмотря на то, что сам он был человеком болтливым и — по логике — должен предпочитать именно слова, все же больше любит и доверяет действиям. Просто по собственному опыту знает, что слова могут быть любыми, буквально абсолютно любыми, и они вовсе ничего не доказывают. В отличие от действий. Ты можешь бросаться словами, фразами, целыми речами, но то, что ты делаешь, характеризует тебя больше всего.
Так что да, в данной ситуации Магнус тоже предпочитал действия, а именно — чувственные поцелуи, которые куда как лучше всяких комплиментов и милых слов заставляли сердце биться чаще, а дыхание пропадать на время.
Алек только шумно выдыхает, готовясь ответить, но его притягивают и снова вовлекают в головокружительный поцелуй, который точно не может не нравиться. Лайтвуд замедляется, трепетно касается манящих и столь желанных губ своего возлюбленного, продлевая желанный и нежный поцелуй, который казался просто жизненно необходимым, потому что без него не было даже смысла для существования. Александру нравились губы Магнуса: они были яркими, мягкими, бархатными, приятно пахли из-за блеска и из-за него же имели приторно-сладкий вкус, который начальник был готов сцеловывать часами, лишь бы их с Бейном поцелуи не прекращались — слишком прекрасными они были.
Язык Алека смело и немного грубовато проникал в рот своего бойфренда, заставляя отвечать рьяно и пылко, страстно и желанно, напрочь забывая о том, что нужно сделать хоть несколько нормальных вдохов. Казалось, что влюблённые напрочь забыли про воздух, потому что заменяли его нежными губами друг друга, пытаясь насытиться ими сполна.
Лайтвуд тихо постанывает в поцелуй, в это время уверенно и нагло закидывая ноги мужчины себе на талию, чтобы сократить расстояние между их телами до минимума, желая быть с любовником одним целым элементом, которому никогда не придётся распадаться. Алек неосознанно начинает двигаться при поцелуях, подаваясь бёдрами вперёд, а также чувствуя, что Магнус тоже возбудился. Это заводило ещё больше. Лайтвуд ухмыляется и проезжается по паху мужчины на этот раз специально, чтобы вызвать стон у любимого, который еле уловимой вибрацией пройдёт сквозь сплетающиеся в жарком танце языки.
Дыхание сбилось совсем, сердце бешено колотилось, а руки неспешно и властно забирались под футболку Магнуса, оглаживая тёплую кожу на боках, а потом пробегая кончиками пальцев по кубикам пресса, искренне наслаждаясь такой «тренировкой». Они вообще будут сегодня нормально заниматься? Хотя… Кому какое дело? Времени у них ещё много, к тому же, пройтись по магазинам они всегда успеют, так что… Сейчас точно можно было отпустить себя и немного поваляться на полу со своим парнем, жарко и жадно целуясь.
Внутри бушевало блаженство, страсть, наслаждение и нежность, а окутывала все чувства любовь, заставляя с головой нырнуть в омут удовлетворения, чувствуя родные губы на своих. Смогут ли эти двое хоть когда-то оторваться друг от друга?..
И было бы странно, если бы Магнус не возбудился, верно? То есть… Над ним как бы нависает шикарный мужчина с внешностью древнегреческого бога, весь такой сексуальный и мускулистый, чертовски горячий, и так охуительно целует, просто так охуительно, что голова идет кругом. Губы уже зацелованные, но все еще требовательные и не думающие замедляться, впрочем, как и язык, который нагло лез в чужой рот, лаская, дразня. Ладони скользят по бедрам, слегка сжимая, и одно возбуждение упирается уже давно в другое, прекрасно давая почувствовать, как оба партнера завелись от подобных ласк. Невозможно было не завестись, ну. Их поцелуи всегда выходили такими… особенными. Полными чувств и эмоций, нежными и страстными одновременно, успокаивающими и разжигающими пламя в душе, дарящими тепло и будоражащими. Каждый поцелуй — словно заряд тока, пущенный от губ по всему телу, прошибающий каждую клеточку, каждый нерв, каждую частичку.
Разве у Магнуса был шанс устоять?..
Поэтому он и не сопротивляется, не пытается вырваться и прекратить все это — знает, что бесполезно. Даже если попытается что-нибудь вякнуть про тренировку, ради которой они собственно и пришли в зал некоторым временем ранее, то все равно не выдержит и вновь сдастся первым, подаваясь вперед для очередного жадного поцелуя, кусая и так уже припухшие и покрасневшие губы Александра, толкая между ними язык, а пальцами зарываясь в волосы и слегка сжимая пряди между ними, чтобы и его возлюбленный не думал отстраняться слишком быстро. И, разумеется, он будет снова и снова подаваться бедрами навстречу, лишь сильнее смыкая ноги на талии Лайтвуда, не позволяя ему лишать их обоих столь желанного трения. И плевать как-то, что не планировали ничего подобного. Сейчас это именно то, чего оба желают, так почему бы и нет, верно?
По всему телу будто жидкий огонь вместо крови пустили. Бейн чувствует, как потихоньку начинает сгорать изнутри. И это… Ох, это невероятное ощущение. И ему не хочется, чтобы это пламя исчезало, не хочется, чтобы момент заканчивался. И вот сейчас как-то плевать абсолютно и на тренировку, и на время, и на планы… Все это может катиться к черту, потому что Магнусу хорошо.
А Лайтвуду просто невъебенно, потому что это лучшая тренировка, которая у него когда-либо была. Лежать вот так на коврике для йоги, не заботясь ни о чём, жарко и пылко целовать своего любимого мужчину, вжимаясь в его горячее тело, чувствуя его вставший член своим собственным, раз за разом всё сильнее о него потираясь и возбуждая своими действиями всё больше и больше. Это было намного лучше, нежели заниматься с гантелями, штангами и на тренажёрах, работая над своим телом. А поцелуи тоже неплохо сжигают калории, как ранее упоминал Алек, так что нельзя было сказать, что они лежали совсем без дела. Даже наоборот — они неплохо так занимались, но усовершенствованием не своих тел, а скорее техники французского поцелуя.
Александр готов молиться на всё происходящее, потому что так хорошо ему не было ещё никогда. Внутри всё пылает, горит, порхает, взрывается из-за переизбытка чувств, которые вызывает всего лишь поцелуй. Но это был поцелуй с любимым мужчиной, которого пришлось ждать всю свою сознательную жизнь, чтобы теперь познать радость и счастье от совместной жизни. И начальник уже задумывается о том, чтобы съехаться вместе, жить в одной квартире, деля одну постель, даря друг другу утренние улыбки, вместе готовя вечером и дурачась, обмазывая тела друг друга взбитыми сливками или шоколадом, потому что он даже представить не может, как будет сам ночевать в пустой квартире, не видя утром той прекрасной картины, когда совсем нагой Магнус спит в его постели, а его ягодицы слегка прикрыты мягким одеялом. Как вообще можно теперь представить жизнь без этого волшебного азиата, который вносит разноцветные краски в серые будни своего бойфренда, заставляя улыбаться так ярко и искренне? Ответ очень прост: никак, — потому что Лайтвуд надеется, что ему больше не придётся думать о подобном.
Когда-нибудь Магнус сойдет с ума. Определенно. Да, именно такое будущее его и ждет. Потому что Александр… Ох, ну, знаете, он слишком невероятный, его прикосновения невероятные, его поцелуи невероятные и заставляют голову идти кругом за считанные мгновения. И сложновато оставаться в разуме, когда тебя целуют так. Эти поцелуи казались особенными, неповторимыми, не похожими ни на один из тех, что бывали раньше, до того, как он познал, каково это — целовать Александра Лайтвуда. Казалось, что никто просто и не мог целовать настолько восхитительно, до замирания сердца, словно души касался, а не только тела.
Вскоре, когда дыхание заканчивается полностью, Алек всё же немного отстраняется от губ своего парня, тяжело дыша ему в шею и улыбаясь.
— Мне точно нравится такая тренировка. И… Ты хочешь чего-то большего, нежели поцелуи? — сразу же изгибает бровь Лайтвуд, подаваясь бёдрами вперёд, как бы намекая. Но сексом они заниматься не планировали, так что можно было удовлетворить друг друга и иными способами. — Я бы мог помочь тебе с твоим… возбуждением, — Алек только хитро сверкает глазами, накрывая ладонью пах возлюбленного, легко сжимая его, из-за чего Магнус тихо постанывает. О, эти прекрасные стоны, ради которых стоит жить.
Романтичные мысли о поцелуях вылетели из головы Бейна сразу же, как только Алек накрыл ладонью его пах, сжимая и заставляя застонать. Ладно, окей, это сейчас было первостепенной проблемой, потому что заниматься со стояком было если и возможно, то крайне проблематично, а вот избавиться от него можно было только одним способом. По крайней мере в данный момент. Конечно, тут есть душ, но как-то не было ни малейшего желания стоять под ледяной водой, чтобы остыть и отогнать возбуждение.
— Еще скажи, что ты не хочешь, дорогой, — усмехнувшись игриво, Бейн и сам протягивает руку вниз, просовывая ее между тесно прижатыми друг к другу телами, чтобы коснуться уже давно возбужденного члена Лайтвуда и провести по нему, хотя сейчас и мешала одежда. Ох, к черту одежду, они ее и не заметят даже, если продолжат целоваться и ласкать друг друга. Разве в такие моменты вообще можно замечать что-либо еще, помимо друг друга? Разве в такие моменты что-то еще имеет значение? Магнус твердо убежден, что нет. Нет, не имеет. Ни малейшего значения. Никто и ничто, кроме них двоих, лежащих на этом дурацком коврике для тренировок — или йоги, или еще чего, кто его разберет… — продолжающих целоваться и касаться друг друга так, как они никого до этого не целовали и не касались. Магнус в этом тоже твердо убежден почему-то. По крайней мере знает, что у него самого раньше все было иначе, и это точно вина тех чувств, что с каждым мгновением все сильнее и сильнее разгораются к Александру. И, оставалось надеяться, Алек к нему испытывает то же самое.
Рука касается стояка Алека, и тот сильно закусывает губу, чтобы сдержать стон, который должен был получиться особо громким из-за возбуждения, которое покалывало в каждой клеточке тела, говоря, что нужно делать, как действовать и куда целовать, потому что сил сдерживаться больше не было. Как этот мужчина вообще может иметь такую власть над Лайтвудом? Стоит ему только посмотреть, только улыбнуться или коснуться, уже не говоря про такие страстные и пылкие поцелуи, полные жару и желания, какие он дарит сейчас, как Александр готов сделать для своего любовника абсолютно всё, лишь бы ему было хорошо. И он делает, потому что сам хочет не меньше.
— Я не предлагал бы, если не хотел бы, логично? — Александр еле заметно подрагивает от каждого касания, но старается не подавать виду, вновь целуя шею своего любовника, которая была, наверное, самой чувствительной эрогенной зоной у мужчины. Ну, помимо ещё и самых очевидных.
Алек просовывает руку между телом Бейна и тем самым зелёным — или нет?.. — ковриком, удобнее перехватывая его под поясницей и прижимая к себе таким образом, чтобы он немного поднялся, выгнувшись в спине. И благодаря тому, что Магнус и без слов понимает, что от него требуется, Лайтвуду не составляет труда всего лишь одним движением руки стащить с возлюбленного его спортивные шорты вместе с бельём. Его взору открывается красивый ровный член, уже истекающий смазкой, которого хотелось коснуться так, чтобы вызвать сотни разрядов удовольствия, которые медленно и так приятно пробегутся по позвоночнику.
Магнусу несколько раз повторять не нужно, да он и не так глуп, чтобы не понимать, что именно требуют от него в тот или иной момент. И сейчас несложно догадаться, чего хочет Александр, когда обхватывает рукой за поясницу и приподнимает немного над полом. Хотя соображать не так легко, как могло бы показаться, ведь возбуждение определенно затуманивает рассудок, причем достаточно сильно, но это уже на уровне инстинктов, рефлексов. Так что вскоре мужчина остается на половину обнаженным, без нижней части своего спортивного костюма, но это лишь радует — больше ничто не давит на член, больше ничего не мешает и не сковывает движения. Так что да, определенно огромный плюс. И вовсе никого не волнует, что ни один из них не планировал подобного развития событий, когда собирался в зал на тренировку. Хотя не мог не догадываться, что именно так все и обернется в итоге, ведь им настолько тяжело контролировать себя рядом с любовником, рядом с любимым, что пора бы уже перестать удивляться желанию брать друг друга в любое время и в любом месте.
— О, мистер Бейн, — вновь лукавым тоном начинает Александр, касаясь гладкой головки одним лишь пальцем, дразня мужчину таким образом в своей излюбленной манере. — Вижу, вам так не терпится избавиться от этого ужасного стояка, который мешает вам заниматься в зале, работать над своим телом так, чтобы капли пота медленно скатывались по вашей груди и спине, сверкая на солнечном свете ярче любого алмаза, — Лайтвуд круговыми движениями оглаживает головку, а затем проводит по выпирающей венке на члене, всё так же почти легко и невесомо. Алек просто не мог без этого, хотя и сам был возбуждён не меньше. Но они ведь никуда не спешат, всё равно время занятия в зале — три часа. Они успеют, сомнений нет.
— Мистер Лайтвуд, не могли бы Вы, пожалуйста, заткнуться и заняться делом? Не дразня. Умоляю. Иначе я потом буду мстить, а Вы вряд ли захотите этого, — предупреждает Магнус, хотя угроза и не звучит так, как должна была бы звучать, из-за стона, неконтролируемо сорвавшегося с губ. Впрочем, сдерживать его никто и не собирался — все равно бесполезно, к тому же Александру явно нравится его слушать. Было слишком хорошо. Просто слишком. Тут бы никто не сдержался. А Магнус всегда был достаточно слабовольным, погружался в удовольствие с головой, не думая больше ни о чем, поэтому и тихим никогда не был, стоило только оказаться над кем-то или под кем-то. Разве что любовник был плохой, но таких он почти всегда еще на предварительных ласках определял и сразу же выгонял из постели — или просто прогонял, если до постели не добирались к тому моменту, — не желая даже начинать трахаться с тем, кто не умеет делать этого нормально. Вот только Алек определенно умел, да еще как. Ох, уж этот Алек… После него ноги-то с трудом удается свести, а дыхание сбивается настолько, что, кажется, и вовсе никогда не отдышишься. Голова после приятно пустая, словно и не было в ней мыслей никогда, и по телу разливается приятная усталость, а на губах расцветает улыбка…
Но что-то Магнус отвлекся, да. Буквально на мгновение, но и этого он себе простить не может — как глупо с его стороны было отвлекаться даже на миллисекунду, когда рядом был Лайтвуд, продолжающий целовать его и ласкать. И сам он старался не отступать, ловко запуская ладонь под спортивные штаны и белье и начиная ласкать своего возлюбленного в том темпе, какой ему нравился, лишь изредка замедляясь, чтобы подразнить и заставить желать сильнее.
— У тебя самые охуенные стоны, которые я когда-либо слышал, — тихо говорит мужчина, склоняясь над любовником. Алека буквально накрывает, когда он слышит очередной стон, слетающий с покрасневших уст своего парня. Конечно, у Лайтвуда были любовники, которые неплохо так стонали под ним — а некоторые даже чересчур громко, что иногда слегка раздражало, — но чтобы стонать так… Так было впервые. И Александр мог написать тысячи хвалебных од в честь одних только стонов своего возлюбленного, лишь бы они не прекращали ласкать его слух и заставлять член заинтересованно дёргаться каждый раз, как только звук разойдётся по комнате, как будто вода заливая всё вокруг, заставляя захлёбываться и тонуть, карабкаться, спасаясь от неминуемой смерти, беспомощно пытаясь сделать хоть один вдох, но проваливаясь и наполняя лёгкие холодной жидкостью. Вот так и сейчас: Лайтвуд пытается собраться с мыслями и нормально дышать, но чужие стоны только эхом отражаются внутри него, заполняя лёгкие приятной горечью возбуждения. В голове было пусто настолько, будто кто-то прошёлся огромным ластиком, напрочь стирая все мысли и не оставляя даже малейшего следа от них. Но Алека это совсем не волновало, потому что в подобные моменты разум не играл никакой роли, уступая руководящую должность чувствам, желанию, инстинктам и рефлексам, которые умело справлялись со своей работой.
— Твоя месть совсем сладкая, как и ты сам, — только хриплым шёпотом говорит мужчина, даря ещё один поцелуй, но на этот раз уже в ключицу. Александр и сам приподнимается, одной рукой удерживая своё тело, упираясь ею в пол возле плеча бойфренда, а второй стаскивает низ спортивной одежды и с себя, ногой отшвырнув шорты с бельём куда подальше, точно не заботясь об их дальнейшем будущем. Кто вообще смог бы думать о сохранности своих вещей, когда тут лежит полуголый мужчина, к которому испытываешь самые светлые и прекрасные чувства, так жаждущий ласк и утех, постоянно вскидывающий бёдра, ища ещё большего контакта с жаром чужого тела? Вот и Лайтвуд не смог. Начальник возвращается в исходное положение, накрывая своими губами чужие, лаская и одновременно терзая их в таком жадном и властном поцелуе, иногда ударяясь зубами и грубо толкаясь языком в чужой рот, не требуя на это разрешения, ведь, Алек знает, оно у него точно есть. А как иначе?
— Боюсь, что полностью заткнуться мне не удастся, — слегка ухмыляется Александр, когда разрывает поцелуй. И правда, замолчать он точно не сможет, потому что, кончая, наверняка будет громко что-то неразборчиво стонать, после пытаясь восстановить дыхание. Лайтвуд только теснее вжимается в тело любимого, делая так, чтобы их возбуждения соприкасались, а после и вовсе обхватывает их свободой рукой несильно сжимая, начиная водить от головки до основания, а позже и вовсе толкаться в собственную руку, подначивая Магнуса делать то же самое. Повезло ему с размером… ладони, которой он может свободно накрыть два члена, доводя до такого нужного оргазма.
Губы уже даже болели немного от того, сколько поцелуев на них обрушивалось. Буквально один за другим, все более жадным, страстные, чувственные, они выбивали последний воздух из легких, заставляя голову идти кругом, а мысли — разбегаться в разные стороны. Собственно думать Магнус сейчас и не старался. Вообще. Зачем ему думать, когда можно просто чувствовать? Он целиком и полностью отдается моменту, отдается ласкающим его губам и рукам, выгибаясь, подаваясь навстречу, не сдерживая стонов, что так и рвутся с уже припухших и покрасневших губ.
— Полностью затыкаться и не нужно. Мне нравится тебя слушать. Просто не болтай слишком много, — с тихим смешком отзывается Бейн, правда, этот смешок уже так привычно переходит сразу же в стон удовольствия, а бедра невольно дергаются вверх, чтобы можно было толкнуться в ласкающую ладонь, двигающуюся так правильно, так желанно. Им определенно следовало держать себя в руках, не поддаваться соблазнам и желаниям, но… Не получалось никак. К тому же устоять было нереально. Просто невозможно. Магнус с самого начала знал, что именно так все и будет, потому что они с Александром только-только друг до друга дорвались, только начали познавать, и было бы странно, не желай они друг друга во всех возможных смыслах.
Не сдержавшись, Магнус переплетает их пальцы и начинает двигать в такт руке Лайтвуда, вместе с ним начиная доводить их обоих до оргазма. А второй рукой принимается водить по телу своего возлюбленного, оглаживая везде, куда только мог дотянуться, изредка позволяя себе проводить по коже короткими ногтями, накрашенными черным лаком, зарываясь пальцами в волосы и осторожно оттягивая за пряди, чтобы доставить лишь больше удовольствия. И целуя, разумеется. Поцелуи вообще не прекращались, разве что на пару мгновений, чтобы сделать столь нужный вдох, но потом мужчины вновь тянулись друг к другу, не желая отрываться ни на единую секунду.
Рукой Александр двигает рвано и резко, постоянно сбиваясь с ритма и не имея больше сил его поддерживать. Он сильнее жмётся к Магнусу, прекрасно зная, что ближе уже нельзя, но сердцу было всё равно на то, что из-за глупых законов физики мужчины не могу слиться в одно целое. Чужие пальцы путаются в его волосах, сжимая и легко оттягивая, из-за чего Лайтвуд запрокидывает голову назад, даже и не думая сдерживать и скрывать свои стоны, в которых отражалось удовольствие, как будто бы в огромном и чистом зеркале, что показывало самые прекрасные картины. Хотя так оно и было, ведь чем была плоха та картина, которую мог увидеть любой вошедший в зал? Двое прекрасных и хорошо сложенных мужчин переплетались всеми конечностями, целовались до ощутимой боли в губах, толкались в плотно сомкнутые ладони, издавая самые невероятные звуки в мире. Да, это стоило того, чтобы увидеть.
Когда Магнуса наконец накрывает с головой оргазм, он не сдерживает громкий стон, даже от столь любимых губ отрывается, запрокидывая голову, зажмуриваясь. Ярко, сильно, так правильно, так хорошо, буквально крышесносно. Дрожь проходит по всему телу, словно током прошибает вдоль позвоночника. И он абсолютно уверен, что столь потрясающее удовольствие можно получить лишь рядом с одним единственным человеком.
За Магнусом следом кончает и Алек, по инерции продолжая двигать бёдрами в послеоргазменной судороге, такой пленительно-сладкой, которая проходила по всему телу, медленно забирая в свой плен каждую его клеточку, даже не намереваясь отпускать ближайшие пару минут, заставляя Алека медленно прийти в себя и понять, какой же шикарный мужчина ему достался. Их животы перепачканы в вязкой жидкости, и нельзя было разобрать, где был чей след. Да, впрочем, и не важно, ведь сейчас они наверняка пойдут в душ или же очистят себя от улик их интересного занятия влажными салфетками, которые были в сумке каждого.
Вцепившись в плечи возлюбленного, Магнус без сил развалился на коврике и прикрыл глаза, тяжело дыша, кажется, будучи просто не в силах прийти в себя слишком уж быстро. Пускай это был и не полноценный секс, но все равно крышесносно, настолько хорошо, что голова шла кругом. Слишком приятно, слишком потрясающе… Слов на самом деле не хватало, чтобы описать все чувства и эмоции, что горели и полыхали внутри. Да в принципе и не нужно описывать, потому что и без слов все понятно. Александр ведь чувствует все то же самое, так что прекрасно его понимает и без длинных роскошных речей. А никому больше и не нужно знать о том, что происходит между ними, стоит только остаться наедине, и какие чувства они на самом деле друг к другу испытывают. Никому не нужно знать о том, насколько же хорошо испытывается даже подобная ласка, без проникновения и долгих прелюдий. Ну, разве что Изабель можно рассказать, но Магнусу будет достаточно одного выразительного взгляда и довольной улыбки, чтобы девушка его поняла, так что тут слова тоже не являются столь уж важными.
— Чёрт, Магнус… — еле слышно говорит Лайтвуд из-за лёгкой хрипотцы в горле. — Хоть мы и не планировали заниматься так на тренировке, но я рад, что это случилось, — с усмешкой говорит он, наклоняясь всё ближе и ближе, пока совсем не касается кончиком своего носа щеки возлюбленного, а потом втягивает в такой медленный и сладкий, нежный и чувственный поцелуй, совсем не похожий на те, что были минутами ранее.
Довольно что-то промурлыкав в ответ, Бейн расплылся в улыбке и принялся отвечать на поцелуй, медленно, чувственно, не собираясь куда-либо торопиться или же делать его более страстным. Они и так уже искусали губы друг друга, отдаваясь страсти и совершенно теряя из-за нее голову, совершенно себя не контролируя в эти минуты, а теперь хотелось более нежных, осторожных ласк.
— Я люблю тебя, Магнус Бейн, — Алек будто бы смакует эти слова на языке, постоянно улыбаясь из-за того, что ему нравится звучание этой фразы. Слишком сильно нравится, чтобы отказываться от неё. А никто и не собирался этого делать. — И я готов говорить тебе это так часто, пока не начну заикаться, мой язык не будет путаться между зубами, забывая, как нужно правильно двигаться, а в голове не пропадут все мысли, кроме одной. И ты наверняка знаешь, о чём она.
— И я тебя люблю, дорогой, — шепчет в ответ Магнус, ласково так глядя на своего любимого мужчину, на своего Александра, ладонью ласково касаясь щеки и начиная поглаживать. И улыбка на губах появляется ласковая-ласковая, такая до невозможности влюбленная. И таким же был взгляд мужчины, когда он смотрел на Лайтвуда, будучи просто не в силах смотреть куда-либо еще, когда тот находился рядом, особенно когда был настолько близко, — И сам готов повторять тебе это снова и снова. Бесконечно долго. И слова эти никогда не перестанут быть правдивыми. Я люблю тебя, Александр Лайтвуд. Ты самое дорогое, что теперь есть в моей жизни, и я никому и ни за что тебя не отдам. Никогда.
Александр целует мягко и аккуратно, иногда прерываясь, чтобы сделать пару вдохов и попытаться восстановить дыхание, ведь после хорошего оргазма оно сбивалось постоянно. Алек немного приподнимается, подползая вверх, чтобы быть немного выше для удобства. Свободной рукой он проводит по волосам любовника, слегка влажным из-за такой бурной тренировки, а потом улыбается, и улыбка его такая искренняя и яркая, что никакое солнце не сможет её затмить. И причиной этой невероятной белозубой улыбки является прекрасный мужчина, шумно дышащий и обнимающий своего начальника прямо сейчас.
— Я никогда не думал, что смогу любить так сильно, — признаётся Лайтвуд, заглядывая в глаза своего бойфренда, зрачки которых почти затопили радужку даже несмотря на заливающий зал солнечный свет. Как там говорят? Зрачки увеличиваются, когда мы смотрим на то, что нам нравится? И Алек вновь улыбается, подаваясь за рукой Бейна, бережно касаясь её своею, чувствуя родное тепло другого тела, которое так успокаивающе действовало на мужчину. — Тем более за такой короткий срок, Магс. Мне кажется, что мы вместе уже годы, а не сутки. Это удивительно и так волнительно одновременно. А то, что я чувствую… Это нельзя передать красивыми фразами, в которых я и не силён. Оно находится внутри, бушует, плещется горячей лавой, добираясь до сердца и сжигая его… Вот настолько сильно я люблю тебя. И мне хочется целому миру закричать об этом, чтобы он знал, что такой невероятный парень достался только мне; чтобы он знал, как я счастлив с тобой и что я никогда не смогу променять это чувство на что-то другое, потому что ценнее него нет в этом мире ничего, — Алек всё говорит и говорит, а улыбка никак не покидает его лицо, ведь нельзя смотреть на бойфренда без неё. Это была тайная слабая сторона Алека — он много говорил, когда испытывал самые разные чувства, и не важно, была ли это любовь, счастье, умиротворение, ненависть, злость или ярость. Он просто говорил, даже не задумываясь над смыслом своих слов. Когда чувства были светлыми, он говорил от всей души и сердца, выражая свои эмоции, но когда они были тёмными, то он мог взболтнуть много чего лишнего, даже если о подобном никогда и не думал. Язык подводил его в такие моменты, поэтому начальник всегда старался сдерживаться, молчать и быть холодным по отношению ко всем, чтобы не наговорить того, за что потом будет стыдно или что может ранить дорогого ему человека. Но сейчас… Сейчас он просто пытался выразить свои чувства к любимому, что у него, вроде бы, получалось.
Все слова Александра, все то, что он говорил, пытаясь выразить свои чувства, то, что было у него внутри… Ох, эти слова постоянно заставляли Магнуса замирать на месте, кажется, даже дыхание задерживать, потому что было слишком прекрасно. Так невыразимо красиво. И так тепло на душе сразу же становилось, что, казалось, больше не нужно ни солнца, ни чего-то другого, чтобы согревать в холодные дни. Достаточно было вспоминать эти прекрасные слова, которые Алек подбирал без каких-либо проблем, выражая то, что было в душе, то, что он на самом деле чувствовал. Может, это не настолько уж роскошные речи, но звучало невероятно, и Бейн готов был слушать, и слушать, и слушать, не переставая, не прерываясь ни на мгновение, потому что ему было так приятно…
— Я… Ох, Александр, знаешь, ты поступаешь крайне нечестно. Говоришь такое и наверняка хочешь, чтобы я оставался спокойным, да? А вот не получится. Неа. Ты заставляешь меня так себя чувствовать… Кажется, я сейчас расплачусь. А я ненавижу плакать, чтоб ты знал, — Магнус пытается звучать немного возмущенно, пожурить своего возлюбленного, притворяясь якобы недовольным, что тот доводит его до такого состояния речами своими сладкими и неземными. Вот только получается говорить лишь ласково, смотря при этом влюбленно и нежно. И приходится смаргивать слезы, которые все же наворачиваются на глаза о тех слов, что только что услышал. Конечно, Бейн уже не раз показывал эмоции перед Лайтвудом, было даже не стыдно пустить пару слезинок перед ним, но все же лучше было этого не делать, да. Лучше было держать себя в руках, иначе он совсем уже какой-то размазней кажется. Хотя Александр его наверняка и таким примет, и таким будет любить, вот только хотелось казаться сильным человеком, который и эмоции свои может контролировать.
— Нет, Магнус, я не хотел заставлять тебя плакать, прости… — как-то слишком виновато говорит Лайтвуд, сразу же аккуратно смахивая пальцем блестящую слезинку со смуглой кожи. Он не желал, чтобы его парень плакал. Точно не от его слов, потому что это было ужасно — смотреть, как слёзы падают с глаз дорогого тебе человека, с грохотом разбиваясь о пол, особенно если их причиной является какая-нибудь глупая фраза, так невовремя соскочившая с уст. Именно поэтому Алек всегда — почти — думает перед тем, как что-то сказать, ведь слова могут навредить намного хуже поступков.
— А теперь, как бы ни хотелось мне разрушать этот момент… Но, дорогой, нам определенно пора привести себя в порядок. Я бы с удовольствием полежал еще, но, увы и ах, наше время ограничено. И мне все же больше нравится быть чистым, — посмеявшись тихо, Магнус приподнимается, чтобы оставить на губах Александра короткий поцелуй, а потом ловко валит его на пол, сначала устраиваясь у него на бедрах (при этом, разумеется, не удержавшись и поерзав на них дразняще), а вскоре уже наконец поднимаясь на ноги, потягиваясь всем телом. Да, определенно стоило привести себя в порядок и наконец приниматься за тренировку, ради которой собственно они сюда и приехали.
Бейн определённо умел заставлять людей делать то, чего хочет он, потому что в следующую минуту Александр уже поднимается с пола, ближе подходя к возлюбленному сзади и кладя голову ему на плечо, театрально выдыхая. Да, пусть они и приехали сюда позаниматься, но кто сказал, что нельзя совмещать приятное с полезным? Сейчас они очистят свои тела от следов своих развлечений на полу, а затем приступят к нормальной тренировке, потому что все калории от тех вкусностей, которые они ели, нужно было согнать. Никому из мужчин не хотелось терять свою великолепную форму, которой сами древнегреческие боги позавидуют, потому что на их скульптурах не было такого рельефного пресса и крепких рук, как у Алека и Магнуса. Конечно позавидуют, ведь, в отличие от современных мужчин, у них были маленькие ч… Кхм, не в этом суть. Остановимся на том, что Лайтвуд и его бойфренд были очень хорошо сложены.
— Не вздыхай так. Если потом захочешь, то будет тебе что-нибудь еще. Но не сейчас. Мы все же сюда за совершенно другим приехали. И не нужно на меня так смотреть, дорогой. Все равно не передумаю, — покосившись на своего возлюбленного через плечо, Магнус усмехается и легко щелкает его по носу, после чего все же отстраняется, решив, что так будет куда как лучше, если он продолжит стоять в родных, таких теплых и уютных объятиях. Если еще хоть секунду в них постоит, то обязательно не выдержит, развернется и поцелует Александра, а это еще никогда не заканчивалось быстро. И они бы наверняка после набросились друг на друга, рухнули бы на пол или же прижались к ближайшей стене, вновь поддались бы страсти и желанию, своим чувствам… И это на самом деле было бы прекрасно. Если бы они не были в зале, в который приехали ради тренировки. Магнус определенно точно не был против секса на каком-нибудь тренажере или прямо на полу, но все же ему хотелось уделить немного внимания собственному телу, которое требовало усилий и часов работы. Вряд ли, конечно, он сразу же потеряет форму, если не позанимается недельку — такое уже бывало, даже не раз, когда слишком сильно выматывался на работе и не было сил даже для того, чтобы выбраться из-под одеяла, — вот только рисковать не хотелось. И потом… Он не мог и уж точно не хотел упускать возможность полюбоваться Лайтвудом, который будет качать свои мышцы, и без того рельефные и прекрасные. Это будет прекрасным зрелищем. Прекрасным. И, возможно, после такого зрелища Бейна придется увозить из зала на скорой. А то и сразу в гробу.
— Милый, хочешь пойти в душ и смыть с себя эти две порции белка или же воспользоваться салфетками, что лежат в моей сумке? Второй вариант быстрее, но первый намного приятнее. Хотя, если мы выберем первый, в душе мы также задержимся надолго, потому что не можем друг от друга оторваться, — рассуждает вслух Александр, оставляя на плече своего парня короткий поцелуй, просто потому что мог, просто потому что хотел.
— Вариант с душем звучит заманчиво, но ты ведь понимаешь, что если мы пойдем туда вместе, то это будет действительно надолго? Так что обойдемся салфетками, — посмеявшись, Магнус наклоняется к сумке Александра, специально ниже, чем было бы нужно, чтобы выставить себя на показ. И да, он знал, что нарывается, но иначе было просто неинтересно. Вот совсем не интересно, да. И он не мог устоять перед соблазном еще немного подразнить любимого.
— Ну, это да, тут даже не поспоришь. Что поделать, если мой парень настолько сексуальный, что мне хочется его всегда и везде? — улыбается Лайтвуд, не отводя взгляда от Магнуса, потому что тот был слишком прекрасен. Вот просто слишком. В этот момент Алек готов благодарить судьбу, всех ангелов и богов, которые послали ему этого невероятного человека, который так правильно ощущается в его жизни. И Александр становился самым счастливым мужчиной на Земле, когда осознавал, что такой волшебный и замечательный человек теперь его. И только его, потому что мужчина совсем не планировал его от себя отпускать. Раз уж ухватился за счастье, он будет держаться за него до побеления костяшек, не отдавая никому.
А когда Бейн выгибается в спине, наклоняясь за салфетками, Алек смотрит жадно, закусывая губу. Да, этот мужчина точно сведёт его в могилу своими выходками.
Однако же тянуть время слишком уж сильно Магнус не стал, вскоре уже доставая салфетки и разворачиваясь к Алеку, чтобы привести их обоих хотя бы в относительный порядок. Ну, они все равно в душ после тренировки пойдут, а пока и салфеток хватит, чтобы можно было позаниматься нормально.
— Ты же знаешь, что так не стоило делать, — лукаво ухмыляется Александр, принимая с рук своего мужчины несколько салфеток и благодарно кивая. Сейчас нужно было хоть немного очистить своё тело, чтобы продолжить — начать — тренировку, ради которой они вообще из квартиры выбрались. Именно поэтому Лайтвуд сразу же начинает вытирать с себя липкую сперму, при этом задирая ещё выше свою футболку, которая ещё чудом не перепачкалась. Повезло. Конечно, у него в сумке была другая, но доставать её почему-то не хотелось совсем.
И Александр делает всё специально медленно, провокационно, при этом смотря точно в глаза своему возлюбленному. А кто сказал, что дразнить может только лишь он? Это игра, в которую можно играть вдвоём, так почему бы и нет?
Лишь только игриво ухмыльнувшись в ответ — конечно, он знал, что не стоило так делать, вот только не мог устоять перед подобным соблазном подразнить любимого, — Магнус, впрочем, своей маленькой шалостью наслаждается не так долго, как планировал и как хотелось бы. Потому что Алек начинает мстить сразу же, когда принимается вытирать свое тело от белых капель спермы, при этом неотрывно смотря в глаза, не отводя взгляд. И делает все так медленно, так завораживающе медленно. И Бейн разрывается между желанием следить за рукой, которая плавными движениями стирает следы их любовных утех с рельефного пресса, и желанием смотреть исключительно в глаза своему возлюбленному. Такой прекрасный пресс и такие прекрасные глаза… Действительно, нереальный выбор.
— Мне слишком понравилось начало нашей тренировки на том коврике, — кивает начальник, уже полностью приводя себя в порядок и выбрасывая использованные салфетки. — И сейчас в моей голове нет ни одной мысли насчёт того, как же её продолжить, потому что всё место занимаешь ты. Я не могу перестать думать о тебе, это нормально? Хотя, думаю, вполне, потому что я слишком сильно тебя люблю, — усмехается Алек, а затем подходит ближе и дарит самый нежный и ласковый поцелуй своему любовнику, потому что снова не удержался. Да, это будет намного труднее, нежели Александр себе представлял.
— М? А, да. Да, мне тоже очень понравилось, милый, — наконец отмерев, словно бы избавившись в одно мгновение от гипноза, Магнус только сейчас осознает, что все это время просто пялился на мужчину перед собой, ничего больше и не делая. И сразу же принимается быстро отчищать свое тело, вскоре уже заканчивая и выбрасывая салфетки. — Это нормально, дорогой. Я тоже не могу перестать думать о тебе. Ни на секунду. Ты постоянно в моих мыслях, — улыбнувшись, Магнус обвивает начальника руками и отвечает на поцелуй, также медленно и нежно, стараясь вложить в эту ласку всего себя, все свои чувства, что были внутри, что он испытывал к этому невероятному мужчине. И хотелось продолжать его целовать. Целовать его целую вечность, не прерываясь даже на вздохи, потому что даже воздух не казался таким важным, как эти поцелуи, как их прикосновения и чувства, что дарили друг другу.
— А теперь, дорогой, как бы мне ни хотелось продолжить все это… Думаю, нам все же следует начать тренировку. Не знаю, как ты, а мне бы хотелось позаниматься хотя бы немного. Но сначала нам определенно следует одеться. Хотя я буду не против, если ты продолжишь светить своей аппетитной голой задницей, — ухмыльнувшись лукаво, Магнус не может удержаться и шлепает по этой самой заднице, после чего отходить к откинутым ранее в сторону спортивным штанам, которые следовало бы снова надеть перед началом тренировки, да. А уже после можно и за дело приниматься.
— Да, знаешь, мне бы тоже хотелось хотя бы приступить к тренировке. И, кстати, у кое-кого есть задница послаще моей. Имя этого парня начинается на «Маг» и заканчивается на «нус». А ещё он мой бойфренд, вдруг ты не знал, — улыбается Алек, когда чувствует лёгкий шлепок по голой коже. Окей, ладно, это было довольно приятно и Лайтвуд не намерен этого скрывать. Он качает головой, смотря на своего мужчину, а затем следует его примеру, тоже надевая бельё, а после и спортивные шорты. Всё же, они потеряли некоторое время, которое было предназначено для тренировки. Хотя ни один из них и слова об этом не сказал — им слишком сильно понравилось.
Уже спустя несколько минут Александр и сам делает растяжку мышц спины, ног и рук, чтобы не повредить их во время упражнений, ведь кому захочется неделю валяться в постели, не имея даже возможности нормально встать и пойти на кухню за едой из-за ноющей боли? Вот именно поэтому любая тренировка должна начинаться с простых действий и упражнений, чтобы подготовить своё тело для более сложных.
Как только он снова полностью одет, Магнус принимается разминаться, потому что… Ну, знаете, они как-то немного отвлеклись в прошлый раз, хотя что-то подсказывало, что Алек сделал это специально — предложил помочь, чтобы лишний раз прижаться потеснее, поцеловать, свести с ума, прекрасно зная, к чему в итоге приведут все его действия. А может, и не специально, кто ж его знает. В любом случае мужчина решил, что лучше ему еще немного потянуть мышцы, подготовить их к усердной тренировке, чтобы потом не возникло проблем, чтобы ничего не болело и чтобы он хоть что-то мог сделать самостоятельно, а не валяться бесполезной тушей, у которой все ноет настолько сильно, что нет возможности пошевелиться нормально.
А первым делом Алек решает потаскать немного гири, а потом заняться жимом штанги от груди стоя, чтобы поработать над своими руками, которые, к слову, были сильными и мускулистыми и так. Но Лайтвуд хотел иметь идеальное тело. Теперь у него был человек, которого этим самым телом он будет радовать, поэтому нужно стараться в зале, чтобы, не дай Бог, не потерять форму.
И, разумеется, невозможно было не залипать на Александра. Сексуального, уже немного потного, с напряженными мышцами, которые выглядели еще более соблазнительно, чем обычно. Бейн смотрел, и смотрел, и смотрел, почти забывая про собственную тренировку, потому что в голове словно что-то перемыкало, и он не мог функционировать, как нормальный человек, пока смотрел на своего возлюбленного, занятного упражнениями.
— Магс, милый, ты не хочешь ко мне присоединиться? — с игривыми и лукавыми нотками спрашивает Александр, смотря на своего возлюбленного в зеркало, пока тот занимался. — Ты бы мог включить нам музыку и прийти к своему парню. Мой плеер находится в боковом кармане сумки. В том, что самый маленький. Там же и небольшая колонка, как раз для этого зала подходит. Потому что как-то скучно самому заниматься на закрытой тренировке, а так спасает хоть что-то. Тем более, ты уже знаешь, что мистер Лайтвуд, начальник одной из крупнейших фирм штата, гроза всех и вся, любит петь. Ты уже много раз это слышал, так что всё нормально, — смеётся Алек, делая уже второй подход со штангой. Ему было совсем нетрудно заниматься и говорить со своим любимым. Да, дыхание немного сбивалось из-за постоянный подниманий тяжести, но оставить Магнуса без внимания он просто не мог.
— М? Что? А, да, музыка. Хорошая идея, дорогой. И мне, кстати, нравится, как ты поешь. У тебя прекрасный голос, — улыбнувшись, Магнус подмигнул начальнику и направился к сумке, доставая плеер и колонку, включая музыку, которая сразу же заполнила собой весь зал, разбавляя тишину. Тишина вовсе не напрягала, нет, им ведь вдвоем было весьма комфортно, но с музыкой все обычно шло лучше. И сейчас словно даже дышать стало легче. Магнус музыку обожал, старался слушать всё подряд, всегда и везде, как только выдавалась возможность. И уж он точно не был сейчас против музыкального сопровождения их тренировки.
— И да, конечно же, я с удовольствием присоединюсь к тебе, — улыбнувшись, он берет вторую штангу и встает напротив Александра, вновь улыбаясь ему и подмигивая. И принимаясь за упражнения, потому что все-таки нужно было привести себя в порядок, пускай он и так был в прекрасной, едва ли не идеальной форме.
Александр слышит музыку, одну из его любимых песен — а только такие и составляли его плейлист, — и у него будто появляется новое дыхание, новые силы, чтобы заниматься. Штанга сразу становится легче ваты, поэтому он всё быстрее и быстрее поднимает и опускает её, беспрерывно смотря на любовника, который стоял напротив. Казалось, что Алек не замечает тяжести в руках, только жадно осматривая Магнуса, не желая ни на минуту отводить взгляд, будто бы боясь, что его кто-то украдёт за то время, что он не будет на него смотреть. Точнее залипать, потому что Магнус на тренировке выглядел очень эффектно, особенно с этой штангой в руках, из-за которой мышцы плавно перекатывались под кожей, то и дело что напрягаясь из-за веса металла в руках.
— Ты когда-нибудь устанешь меня хвалить? — интересуется мужчина, фыркая. — Ты постоянно это делаешь. Магнус, я не такой замечательный, вот правда. Во мне много недостатков, и это факт. Со временем ты их увидишь, если ещё не увидел. И я переживаю, чтобы они не были слишком ужасными, — пожимает плечами Алек, делясь своими мыслями. Да, незачем скрывать тот факт, что, получив своё счастье, Лайтвуд не желает его потерять. А кто же захочет возвращать прежнюю жизнь, когда теперь всё стало так ярко, так прекрасно и невероятно, что иногда кажется, будто всё это — сладостный сон, которому на рассвете придёт конец, который растворится в тёплых солнечных лучах, стоит им только затопить комнату. И о таком было даже страшно подумать. Но Александр отгоняет плохие мысли, что так и норовили залезть в голову, потому что туда пришла совсем другая идея.
— Нет, не устану. Потому что ты заслуживаешь каждого слова, что я тебе говорю, и даже больше, дорогой, — от подъема штанги дыхание немного сбивается, но оставить слова Александра без ответа он просто не мог. Только не когда он говорит подобное, отзываясь о себе плохо, говоря о недостатках. А у кого их нет? Идеальных людей не бывает, а даже если бы и были, то с ними вряд ли было бы интересно. Они же были бы такими… идеальными. Так что у каждого свои недостатки, свои тараканы в голове, свои привычки, но это ведь не значит, что человек автоматически становится плохим, верно? Верно. Алек вот был прекрасным, несмотря на все недостатки, недочеты, странности и прочее, что он там в себе углядел. Магнус и не хотел, чтобы его мужчина был идеальным, потому что, как он уж и упоминал ранее, с таким было бы неинтересно, слишком скучно, слишком… пресно. Нет, любовь всей его жизни должен быть с недостатками, должен быть слегка безумным и готовым на авантюры в любой момент, как только захочется поискать приключений на одно место. Он должен быть… Должен быть Александром, вот.
— Я хочу кое-что попробовать. Если ты не против, просто повторяй за мной, хорошо? — Алек медленно заводит штангу за голову, поднимая её на прямых руках, чтобы не мешала, а сам приседает, ожидая, когда его парень сделает так же.
— О, что-то задумал, милый? Что ж, ладно, я не против, — хмыкнув, Магнус с нескрываемым интересом в глазах наблюдает за своим любимым мужчиной, а после, когда тот замирает, повторяет все действия: точно также заводит штангу чуть назад и осторожно, медленно приседает, стараясь уловить баланс сразу же, чтобы не рухнуть в одну или другую сторону. И смотрит еще более заинтересованно, ожидая дальнейших действий.
А потом Алек наклоняется к мужчине, легко целуя, потому что прошло уже целых десять минут, как он не ощущал мягких губ на своих. Десять минут, Карл! Как Алек вообще смог столько продержаться — остаётся загадкой, ведь сложно было перестань целовать любимого, касаться кончиками пальцев его кожи и обнимать, когда была такая возможность.
Правда, поцелуй становится неожиданностью, но неожиданностью приятной. Даже слишком приятной. И Бейн сразу же расплывается в улыбке, осторожно подаваясь чуть вперед, втягивая Лайтвуда в чуть более долгий поцелуй, ведь устоять было просто невозможно. Нереально. Выше его сил. Так что он и не пытался противиться собственным желаниям, вот только не так долго, как бы хотелось. Был риск уронить штангу, а следом за ней и самому полететь, ведь все же руки у него, да и у Александра тоже, были далеко не железные. Сильные, крепкие, мускулистые, но все же не железные. И Магнус с явным нежеланием прерывает поцелуй, после поднимаясь на ноги и опуская спортивный инвентарь на пол. А на губах его расцветает улыбка, больше похожая на игривую усмешку.
Поцелуй выходит нежным и одновременно глубоким, долгим, чувственным, потому что иначе эти двое не могли — слишком сильны были их чувства к друг другу. Казалось бы, как можно полюбить человека за такой короткий срок? Нет, конечно, у Бейна на это было три года, но вот Алек… Алек понял, что этот мужчина — его судьба, пусть в неё он и не особо верил. Он понял, что Магнус тот самый человек, которого не хватало сердцу и душе Лайтвуда все эти годы. И, чёрт, как же Александр сейчас счастлив, что может проводить время со своим бойфрендом вот так занимаясь в зале, готовя для него завтрак, нежно целуя, любуясь своим возлюбленным, пока он спит, дурачась так, что падает карниз… Даже мысли о том, что нужно будет поговорить с родителями не затмевают его радости и любви к этому невероятному азиату.
Лайтвуд делает всё то же, что и его партнёр, поднимаясь и откладывая штангу в сторону. Тем более, с ней он пока закончил и сейчас нужно будет переходить к упражнениям для пресса.
— Ох, сладкий мой, умеешь же ты удивлять… Признаться, я такого не ожидал. Но ты, видимо, никогда не перестанешь меня удивлять, Александр.
— Уж надеюсь на это, потому что мой парень достоин только лучшего. И я хочу всегда ему это давать, — улыбается Алек, вновь притягивая к себе Бейна. Да плевать ему на то, что они снова потеряют несколько минут тренировки из-за поцелуев. Если сильно захочется, можно будет продлить время занятия в зале ещё на полчаса или даже больше. Нужно просто знать правильный подход к Амелии, которая составляла график тренировок. И Лайтвуд это знал.
— Даже не сомневаюсь в этом, дорогой. Хотя у твоего парня уже есть главное — это ты сам. И, уверен, для него ты самый лучший, так что ему больше и не нужно ничего, — улыбается Магнус в ответ, послушно приближаясь к своему мужчине и обвивая его руками, чтобы прижаться можно было еще теснее. Потому что хотелось. Хотелось оказаться еще ближе, так максимально близко, как только было возможно. Хотелось буквально вплавиться в него, чтобы больше никогда не расставаться. Вообще никогда.
— Магнус Бейн, ты слишком прекрасен для этого мира, — ласково улыбается Александр, нежно касаясь тыльной стороной ладони щеки своего мужчины, потому что был зависим от касаний к этому… Ангелу. Именно так, потому что Алеку казалось, что именно это слово слишком точно описывает его возлюбленного, его замечательные черты характера и невероятную внешность, из-за которой невозможно было отвести глаз от мужчины. Как Алек всё это время мог не видеть столь прекрасное создание рядом?.. Глупый человек.
— И я никак не могу противостоять своему желанию тебя сейчас поцеловать, поэтому прости… — на последнем слове Александр наклоняется к мужчине, вовлекая его в более жадный и страстный поцелуй, нежели предыдущий.
Довольно мурлыкнув, Бейн прикрывает глаза и льнет к ласкающей его ладони, притираясь к ней, напрашиваясь на еще одно прикосновение, словно самый настоящий кот, который хочет, чтобы его погладили. Наверное, и заурчит скоро, если Александр продолжит в таком темпе. Но продолжать поглаживания он явно не собирается, и вовсе не потому, что не хочется, а потому, что переходит к немного иному — к поцелую. И, что уж скрывать, это куда как лучше всех ласковых прикосновений и влюбленных взглядов друг на друга. Целовался Лайтвуд отлично, прям-таки идеально, и Магнус растворялся в каждом их поцелуе, прижимаясь еще ближе, если такое все еще было возможно, и принимаясь отвечать так же, как целовали и его самого. Этот поцелуй выходил страстный, даже голодным немного, словно они не целовались буквально несколько минут назад, словно они настолько изголодались друг по другу, словно не касались губ друг друга уже как минимум вечность, а то и несколько подряд. Впрочем, возражать ни один из мужчин явно не собирался — им слишком нравилось происходящее, чтобы выражать какие-либо недовольства. Недовольства, которых и не было даже в помине.
И Магнусу совершенно плевать, сколько именно длится этот поцелуй, сколько времени они отнимают от тренировки — уже в который раз за сегодня, — потому что ничто из этого не имело реального значения. Все, что для него сейчас было важно, находилось в его руках, прижималось к нему, обнимало и продолжало целовать, забывая обо всем остальном мире, буквально посылая всех и всё к черту. Бейн поступал точно также, ведь как можно было обращать внимание на что-либо еще, когда в его руках находился такой невероятный мужчина с такими невероятными губами?..
Они целуются так жадно, так голодно, так невъебенно, что перед глазами начинают плясать разноцветные круги, а вскоре добавляются ещё и фейерверки, которые так громко взрывались и рассыпались искрами любви, нежности и удовольствия. Ноги слегка подкашиваются, а голова медленно начинает кружиться, но от этих чувств поцелуй ощущается намного ярче и острее. Невозможно думать о чём-то столь глупом, как их запланированная тренировка, когда рядом стоит мужчина, которого Алек любит так сильно, желает так рьяно, целует так чувственно. Лайтвуд всего на секунду приоткрывает глаза, чтобы увидеть Магнуса в момент поцелуя: подрагивающие ресницы, сбившееся дыхание, почти незаметный румянец на щеках, покрасневшие и припухшие от множества поцелуев губы, которые так приятно и так правильно ощущались на его собственных, что складывалось впечатление, будто они были созданы друг для друга. Хотя, скорее всего, так и есть.
Мужчины целуются ещё несколько минут, пока их лёгкие не объявляют тревогу из-за недостатка кислорода. Всё же, как бы прискорбно это не звучало, людям для жизни приходится дышать, да.
— Мне нельзя находиться с тобой в одном помещении так долго, потому что у меня совсем срывает тормоза и я не могу устоять перед соблазном тебя поцеловать… — хрипло шепчет Александр, прислоняясь своим лбом ко лбу Бейна так, что их носы соприкасаются. И выглядело это довольно мило, признаться честно.
Лайтвуд своими широкими ладонями поглаживает бока возлюбленного, а позже забираясь длинными пальцами под его футболку, просто чтобы почувствовать такое родное тепло, потому что это было нужно.
— Но мне слишком нравится проводить с тобой время, так что плевал я на эту тренировку, когда рядом стоит мой любимый человек, так тесно прижимающийся ко мне и так страстно целующийся, — широко улыбается начальник, совсем не желая отпускать Магнуса. Они стояли и обнимались так долго, сколько могли, потому что им это нравилось. И никто не мог помешать им в эту минуту.
В ответ Бейн лишь смеется тихо и зажмуривается, кажется, стараясь прильнуть к Александру еще ближе, хотя это уже и было просто невозможным, как и во все предыдущие случаи. Да уж, им действительно было противопоказано находиться в одном помещении дольше нескольких секунд, потому что тогда — как уже выяснено, причем на личном опыте, — все дела сразу же откладываются, а они буквально набрасываются друг на друга с поцелуями и объятиями, совершенно забывая про все на свете. Так было в офисе, когда помощник нагло совратил своего начальника, хотя и не должен был так делать, но просто не мог устоять перед соблазном. К тому же Александр был — да и всегда есть — слишком шикарным, чтобы не соблазнить. Так было в кафе, когда все тот же помощник начал совращать Лайтвуда, поддавшись внезапно желанию. Но ведь устоять перед таким мужчиной было просто нереально, да и потом ему ведь почти отвечали взаимностью, а потом и вовсе признались, что не хватило совсем чуть-чуть, совсем капельку, чтобы получить желаемое. Так происходит и сейчас, потому что они до сих пор стоят в обнимку, прижимаются друг к другу, соприкасаясь лбами.
Магнус чувствует большие теплые ладони на своем теле и едва ли не урчит от получаемого от этих прикосновений удовольствия. И, действительно, плевать было уже на тренировку… Хотя пообниматься они могли и дома, только время зря потратили на сборы и дорогу. Впрочем, какая к черту разница, верно? Они обнимались там, где хотели, и в данный момент это был спортивный зал, который был сейчас только лишь для них двоих, и весь остальной мир мог катиться на все четыре стороны. Им вдвоем было слишком хорошо здесь и сейчас, когда они были вместе, так близко, едва ли не в единое целое сливаясь, что было бы глупо спорить и возражать. И Магнус уже даже сопротивляться не будет, не будет больше настаивать на продолжении тренировки, возвращению к упражнениям, которые следовало бы выполнить, хотя бы какой-нибудь минимум. Нет, больше ничего такого. Алек хотел обниматься, Алек хотел целовать его, и кто Магнус такой, чтобы сопротивляться этому?..
— Ну, если ты хочешь, мы можем вернуться к поцелуям прямо сейчас. Я уже отдышался, ты вроде тоже, и ничто не мешает нам вернуться к этому приятному занятию, — усмехается Бейн тихо и вновь прикрывает глаза, приближаясь к Александру, почти касаясь его губ своими, но пока что не целуя, лишь тепло выдыхая на кожу. Пусть Лайтвуд делает этот последний шаг, пусть сам подается навстречу, окончательно сокращая расстояние между ними. Если все еще хочет поцелуев, конечно же.
А он их определённо хочет, потому что сложно устоять перед таким соблазном, если Магнус находится так близко, а между их губами расстояние меньше сантиметра. Алек игриво ухмыляется, подаваясь вперёд, но губ партнёра пока тоже не касаясь, ведь, если его возлюбленный не против поцелуев, можно было немного поиграть. Совсем чуть-чуть. И Лайтвуд не собирался отказывать себе в таком удовольствии.
— Мистер Бейн, раньше вы никогда не спрашивали о том, хочу ли я продолжения, а нагло соблазняли меня в неположенных местах, — Александр хитро усмехается, ведь каждое слово он тихо выдыхает в губы любимого, слегка задевая нижнюю. И выглядело это так сексуально: Магнус, закрывший глаза, шумно дышащий и ожидающий, пока его бойфренд вдоволь наиграется и наконец подарит ему очередной поцелуй. И Алек сдаётся, понимая, что давно проиграл эту битву, а то и целую войну, потому что отказать Бейну он никак не может.
Именно поэтому Лайтвуд почти сразу касается своими губами чужих, вовлекая в такой медленный и сладкий поцелуй, больше похожий на тягучую патоку. Руки начальника уже вовсю блуждают по телу его любовника, будто бы вновь изучая его каждый изгиб, чтобы никогда больше не забывать. Он сразу же прижимает Магнуса к себе, пытаясь найти как можно больше точек соприкосновения их тел, и продолжает целовать. С каждым следующим поцелуем между мужчинами разгорается страсть, желание, любовь и нежность, и всё эти чувства находят свои отражения в простом соприкосновении губ двух влюблённых людей, ведь через поцелуй действительно можно передать многое.
Магнус прекрасно знает, что его мужчина не сможет продержаться долго, что сдастся довольно быстро, поддаваясь слишком сладкому, слишком заманчивому соблазну, поэтому даже не удивляется, когда буквально через несколько секунд чувствует чужие — такие родные — губы на собственных, которые втягивает его в очередной головокружительный поцелуй, в этот раз сводящий с ума своей медлительностью, своей тягучестью, плавностью, сводящий с ума тем, насколько же сладким и неземным в итоге выходит. И он с удовольствием на него отвечает, прижимаясь так тесно, как только может, потому что хочет быть ближе, хочет врасти в этого мужчину, хочет чувствовать его тепло, его тело, его губы, руки. Хочет быть его частью, его частичкой, одной из важных составляющих. Хочет быть той самой половинкой, пускай Лайтвуд и сам по себе вполне целый, состоявшийся человек. Вот только это совершенно не отменяет желания быть тем, кто станет для него важнее всего, станет тем, без кого больше ни дышать, ни жить невозможно.
Александр немного сутулится, чтобы было удобнее целовать своего парня, но эта разница в росте ему нравится слишком сильно, ведь она такая… идеальная. И Лайтвуд не находит идеи лучше, как подхватить Магнуса под бёдра, приподнимая над землёй. Да, ему точно нравилось носить своего парня на руках. Не разрывая поцелуй, Алек несёт возлюбленного к одному из тренажёров, усаживая на него, а сам разводит ноги мужчины в стороны, становясь между ними и продолжая целовать Магнуса, плавно переходя с губ на столь соблазнительную шею.
Слишком уж погрузившись в поцелуй, в ощущения, которые он дарил, Бейн искренне удивляется, испуганно, но сдавленно из-за поцелуя ойкая, стоит вдруг оказаться в воздухе. Пальцы рефлекторно сжимаются на плечах Александра сильнее, буквально впиваясь в них, хотя и так знает, что не уронит ни за что и никогда, просто не позволит упасть едва ли не самому дорогому, что теперь есть в жизни. Так что за собственную жизнь можно было не переживать. В отличии от здравого рассудка, который, кажется, покидал помощника медленно, но верно. Он чувствовал, как с каждой минутой все сильнее сходит с ума от всех тех поцелуев и прикосновений, что Лайтвуд дарил ему. И то, в какой они теперь находились позе, как начальник прижимался к нему, неосознанно потираясь и вполне осознанно забираясь ладонями под одежду… А потом еще и поцелуями на шею перешел, и вот это уже окончательно добило Магнуса. Контрольный в голову, так сказать.
— Алек… Алекса-а-андр-р-р… — тянет Магнус вперемешку со стоном, зарываясь пальцами в волосы возлюбленного, чтобы он даже и не думал отстраняться, и лишь сильнее запрокидывая голову, подставляя шею под ласки. И не было больше никаких сил себя сдерживать, сдерживать тихие вздохи и стоны, что один за другим срывались с губ, да и смысла в этом не было ни малейшего — Лайтвуду его стоны нравились, а больше их услышать никто и не мог сейчас.
Александр слышит, как его собственное имя медленно и плавно слетает с губ возлюбленного, лаская слух рычащими нотками. А затем Магнус издаёт один из самых головокружительных стонов, и… Лайтвуд просто теряет рассудок. И на этот раз окончательно. Он оглаживает ладонями пресс своего мужчины, а затем легко подцепляет его футболку, сразу же снимая и откидывая такую ненужную вещь на пол.
Алеку полностью срывает тормоза.
Они пытались сдерживаться, пытались контролировать себя, свои желания и прихоти, но возбуждение бьётся в паху перегорающей лампочкой, постоянно о себе напоминая. И они оба забивают на то, что не планировали заходить дальше поцелуев — они переступили эту черту ещё тогда, когда кончили почти одновременно на том чёртовом коврике для йоги, — ведь сюда они приехали только исключительно ради тренировки. Им плевать на то, что время уходит, а они так нормально и не позанимались. Разве можно думать о глупых упражнениях, когда горячее тело с рвением прижимается к тебе, жаждет больше ласки и поцелуев просто потому, что хочет, просто потому, что они могут себе это позволить?
Признаться честно, Алек подозревал — знал, — что так будет, как только они переступят порог зала, потому что партнёр, слегка вспотевший от приготовлений к нормальной тренировке, одетый в спортивную форму, которая так подчёркивала все изгибы мускулистого тела, делая его ещё более желанным, возбуждал довольно сильно. Слишком сильно. И Александр понял это сразу же.
Магнус предполагал, что подобный поворот событий возможен — в конце концов, они уже выяснили, причем далеко не один раз, что не получается держать руки при себе, стоит только оказаться в одном помещении. Если бы не стеснялись других, если бы не боялись раскрытия отношений и того, что может за этим последовать, ни за что бы не сдерживали себя ни в офисе, ни на публике — нигде вообще. Постоянно бы держались за руки, прижимались друг к другу, дарили короткие (или не очень) поцелуи, не скрывали улыбок, того счастья и той любви, что светятся во взглядах обоих мужчин. Но сейчас они были одни, и это значило, что можно отпустить себя, можно поддаться чувствам, эмоциям, можно поддаться страсти, что бурлила внутри. И Магнус погрузился в эти ощущения с головой, лишь шире разводя ноги и выгибаясь следом за руками возлюбленного, не сдерживая вздохов, полных удовольствия. Да, они не планировали ничего подобного, хотели нормально потренироваться, но теперь желание обладать друг другом было единственным желанием, которое без каких-либо усилий затмило остальные, делая их совершенно не важными.
— Ох, Магнус, я так хочу тебя, — шепчет Лайтвуд, не смея прерывать поцелуи в шею, зная, как они нравятся его любовнику. А ему самому они-то как нравятся. Бесспорно, начальнику нравилось получать удовольствие — а кому нет? — но ещё больше ему нравилось доставлять его партнёру, наслаждаясь невероятным зрелищем, как тот распадается на мелкие кусочки под умелыми губами и руками, а затем так сладко и громко стонет, что член ещё сильнее вжимается в низ живота. Такое зрелище стоило всех денег мира.
Алек медленно проводит рукой по торсу Бейна, спускаясь вниз к штанам, которые он как раз планировал стащить и бросить к футболке. Он медленно оттягивает резинку, намереваясь исполнить свой план, как тут, несмотря на включённую музыку, Лайтвуд слышит ещё одну до жути знакомую мелодию. Ему нужно несколько секунд, чтобы понять, что это входящий звонок. Как же вовремя, серьёзно. Алек даже планирует не брать трубку, но что-то внутри подсказывает, что звонок лучше не игнорировать.
— Александр… — вновь выстанывает Бейн, подаваясь бедрами наверх, как бы намекая, чего именно он хочет. Как будто Алек сам никогда бы не догадался, ага.
А потом раздается звонок. И вся атмосфера рушится, словно по щелчку пальцев, когда Лайтвуд принимает решение все же ответить, а не проигнорировать, как было в несколько первых секунд. А ведь это было такой прекрасной идеей — просто проигнорировать. И было плевать, что там происходит — важный документ подписать нужно, компания рушится, дом горит, машину украли… Разве все это имело значение, когда они отдавались друг другу? Неужели действительно было важно?
— Блять, ну кому я нужен в свой выходной? — шипит мужчина, оставляя Магнуса на том же месте. Сам же он направляется к сумке, откуда играла уже успевшая стать ненавистной мелодия. Даже не взглянув на экран, Алек принимает вызов.
Примечания:
Та-дам! Наконец-то мы собрались с силами и выложили новую главу. Да, на пару дней позже, чем обещали, за что извиняемся. Очень. Так получилось, увы. Но, надеемся, от этого впечатление не испортится, и вам понравится то, что мы написали))
Изначально планировалось, что занятия в зале займут одну главу, но в таком случае получалось слишком много (чуваки, это было бы больше 50 страниц!), поэтому авторы решили разбить ее на две части, чтобы было проще и удобнее читать. Продолжение (горяченькое такое (и это ни разу не спойлер, нет)) будет - уже вполне традиционно - через две-три недели.
И не забывайте, пожалуйста, радовать авторов отзывами. Они визжат и пищат от каждого :D
И спасибо за то, что продолжаете читать :3
P.S. Автор пробегает мимо и посылает всем читателям лучи добра, а также извиняется за то, что пришлось немного задержать главу. Люблю вас. :3
Эксперимент Алека:
https://pp.userapi.com/c836424/v836424118/53314/W3Sb5bH2HU8.jpg
Когда Алек немного стащил штаны Магнуса:
https://cs540109.userapi.com/c638730/v638730231/4113f/1DE0P2UnRoE.jpg