Такой разный канон...

      Для начала, за лето я подрос. Не понимаю, почему именно за лето, но, проснувшись в одно утро, я заметил, что смотрю на мир с большей высоты, чем обычно. Нет, это вовсе не значит, что вырос я за один день, просто заметить это я смог не сразу. Я уже и забыл все прелести постоянно меняющегося центра тяжести и роста! Наверное, мне их не хватало…       Далее я, наконец, устроил себе стабильные тренировки. Не знаю насчёт Силы Юности, но каждый день я как минимум три-четыре часа занимался физической подготовкой и растяжкой. Как правило, я делал по часу за раз, и организовывал таких несколько подходов. Конечно, мне было довольно-таки непросто отпинать свою лень (пинать часть себя не очень просто, да…), но я справился. Нет, это не значило, что я перестал лениться. Ещё как ленился! И ныл! Но делал…       Факт с более быстрой растяжкой был доказан: ежедневные занятия очень быстро посадили меня на все шпагаты, какие только можно. Опять же, я даже не сразу заметил, как после очередной разминки тянуться мне стало некуда. Просто раз и всё, и я уже сижу без проблем, ниже некуда.       Моя координация движений за эти три месяца значительно улучшилась, в связи с тем, что я стал больше походить на человека, чем на его личинку. Мне было намного комфортнее и привычнее. Также помогали тренировки: мне приходилось тренировать как баланс тела, так и его общую ловкость, а также реакцию на команды мозга, которые до этого выполнялись далеко не неукоснительно.       С чакрой работать я пока не спешил: максимум, на что я отважился, это на попытки чуть-чуть ускорить или замедлить движение чакры по СЦЧ. Увы, у меня ничего не вышло, но я даже был рад этому, потому что я подсознательно боялся накосячить даже в таком простом деле. Ведь ошибка может быть всего одна, а инвалидом я мог остаться на всю оставшуюся жизнь… Чакра как будто сама не хотела мне подчиняться. Я чувствовал её, но воздействовать на неё нужно было намного сильнее для результата, что делать я опасался.       Медитации же я постепенно стал переводить на новый уровень: если раньше я просто медитировал, ничего не делая, то теперь я старался, не выходя из транса, изучать всю чакросистему. Также я обучался умению концентрировать на чём-либо внимание: многочасовое наблюдение за одним потоком чакры, скажу я вам, не самое простое занятие. Я думаю, умение залипнуть на что-нибудь в течение длительного срока мне пригодится, пусть я пока и не знаю как. Также я каждый раз повышал скорость вхождения в транс. Теперь мне требовалось не специально измеренные тридцать минут, а всего три. Три месяца, а какой результат. Мне хотелось верить, что когда-нибудь я смогу медитировать и на ходу. Это могло мне очень помочь в определённых ситуациях. А если я ещё смогу освоить какое-нибудь новое направление, отличное от моего «взора» внутрь себя, то делать его мне будет намного проще. Ведь у медитаций одна система. А значит… что? Верно, научусь одному виду, другой мне будет делать проще. Впрочем, всё как всегда.       Хороший контроль чакры? Быстрее изучишь технику. Хорошо развит физически? Отлично, тебе будет намного проще учить новые стойки, удары и работать с мечами и сюрикенами.       Последним и приятным для меня событием за лето стало то, что кузнец заплатил мне за три месяца работы. Для него, как мастера, та сумма была не так велика, тогда как я смог забить холодильник нормальными продуктами, а также купить себе нормальную одежду. Если раньше я ходил в оставшихся с приюта трёх парах шорт и маек, то сейчас я смог позволить себе ещё три пары футболок, хорошие штаны, не стесняющие движения, а также кепку, которая защитит мою голову от солнца. Мне хотелось, чтобы эти вещи прослужили мне как можно дольше, напоминая мне о моей самой первой зарплате. Поэтому я взял все вещи на вырост и первое время даже не носил их, оберегая от излишней интенсивной носки.       Кузнец оказался интересным собеседником: неглупым и весьма циничным. Он часто рассказывал о реальном положении вещей в странах, говорил об особенностях налогообложения жителей деревень, о властях среди мирного населения, о дайме Огня и его придворных… Мой первый, и надеюсь не последний, учитель за свои пятьдесят лет успел побывать не только в столице страны Огня, но и в обычных селениях, зарабатывая себе на жизнь. Так было ровно до тех пор, пока он не заработал себе достаточно средств для переезда в скрытую деревню. Также мужчина рассказывал о своих конкурентах и о том, как он отвоёвывал себе место под солнцем. — Да, малец, задал ты вопрос… думаешь, всё так просто было? — обычно отвечал он на любой мой вопрос. А затем пускался в рассказы…       Вообще, о нём можно было рассказать побольше, особенно учитывая, сколько мы с ним общались. О его внешности я уже упоминал, но можно и дополнить. Это был мужчина лет пятидесяти, может, чуть помоложе. Выглядел он обычно хмурым: его работа не располагала к общению. Но, тем не менее, разговорам он чужд не был. Иногда, как и всем людям, ему всё-таки требовалась беседа. Да и вообще, он охотно делился знаниями, зная, что дальше моего сознания они не уйдут. Да и не вся информация касалась его ремесла. Как я уже говорил, этот человек за свою жизнь где только не был. На какие-то темы он говорил с охотой, его даже «раскручивать» на них не надо было, а на некоторые темы разговаривать не желал. Слова приходилось вытаскивать чуть ли не клещами, да ещё и кузнечными.       Лысина же мастера пока не затронула. Его шевелюра хоть и была довольно короткой и седой, однако вовсе не подавала признаков облысения. Хотя я могу чего-то об этом не знать….       Одевался мастер всегда просто, без лишнего церемониала: удобно и хорошо. Обычно на нём не было ничего вычурней кузнечного фартука, чтобы уберегать одежду от высокой температуры. Загара у кузнеца хватало. Не знаю ничего насчёт солнечного облучения, но краснота кожи точно выдавала в нём того, кто часто стоит у открытого огня. Особенно выделялись покрасневшие и грубые руки, кожа которых, впрочем, вовсе не отличалась нежностью.       К нему часто заходили шиноби, причём, как правило, бесклановые чунины, поскольку наша мастерская была рассчитана именно на эту категорию ниндзя. Для генинов цены были слишком высоки, потому что сироты себе хорошее оружие позволить не могли, тогда как джонины успевали обзавестись хорошим оружием за время своей службы. Конечно, бывали и редкие исключения, поскольку джонин мог себе позволить приобретать оружие и в клановых кузницах, в которых добавляли простейшие фуин к своим изделиям и использовали чакру при работе.       Я при появлении клиентов бегал на побегушках, принося мастеру оружие, которое тот просил. Я вообще вёл себя вежливо, здоровался и аккуратно выполнял задания кузнеца. Тот меня очень ценил в том числе и за это. Вслух сказано этого не было, но, судя по всему, мужчина ко мне привязался. Я, впрочем, тоже. Мне он понравился не только как учитель, но и как человек с недюжинной силой воли. Как бы там ни было, без неё кузнецы бывают редко. Вообще говоря, работа со сталью требовала сильную волю, поскольку иначе с ней совладать не получилось бы. Это накладывало определённый отпечаток на тех, кто с ней справлялся.       Вот так весьма незаметно и прошло моё первое лето в мире Наруто. Я был доволен и с энтузиазмом смотрел в будущее… насколько это было возможно. ***       Начало второго года обучения прошло также весьма буднично. Вступительные тесты мы уже написали, отсеялись на них пять бесклановых детей (как можно было такое завалить?!), которые, собственно говоря, на линейку не пришли. Хокаге на этот раз не пришёл, и вступительную речь произнёс директор Академии – весьма сурового вида «дедок», если так можно было сказать про сорокалетнего лысого мужика. Почему дедок? На самом деле мужчина в сорок лет — это мужчина в самом расцвете сил. Вот только проблема состояла в том, что в мире шиноби до такого возраста мало кто доживает. Такие, как наш директор, здесь считаются самыми что ни на есть долгожителями. А Сарутоби Хирузен — ходячая мумия, с которой сыплется песок.       Речь директор произнёс кратко, по-военному и без огонька. Впрочем, детям большего и не надо: им бы лишь поскорее сесть и начать между собой болтать, чтобы обсудить с друг другом свои каникулы. — Я рад, что вы все здесь собрались сегодня, — начал тот речь своим глухим голосом, — надеюсь, вы все вырастете достойными шиноби своего селения. Желаю вам всем успехов! — и тут же закончил… впрочем, кратко и лаконично, ничего лишнего.       Как бы там ни было, не весь первый день был поглощён рутиной. Как оказалось, Наруто пришёл в своём, теперь любимом, костюмчике ярко-оранжевого цвета. Класс, между прочим, был слегка в шоке. Частично был солидарен с ними и я. Каким бы «танком» Узумаки ни являлся в будущем, это не даёт ему никакого морального права одевать этот прикид сейчас. Мало того, что сам по себе он раздражал, так теперь мальчишка будет всех бесить ещё и одеждой. Видимо, Наруто считает, что его перестанут ненавидеть, если он даст реальный повод к такому отношению. Но опять же это не совсем мои проблемы. Да и сделать я ничего не могу.       Я же тем временем сел за свою парту в гордом одиночестве, а затем стал клевать носом. Недолго, правда: вскоре в аудиторию вошёл Умино и поздоровался с классом.       Одним словом, будни продолжились вкупе с рутиной, которая неизменно эти будни сопровождала. В классе помимо меня подрос мало кто, судя по всему, фаза активного роста у меня началась раньше других. Главное, чтобы это не аукнулось внезапным ударом гормонов. Ладно, в деревне это как-нибудь переживу, но вот если меня начнёт колбасить во время какой-нибудь миссии… Это может плохо закончиться. Лучше пусть переходный возраст будет либо до окончания академии, либо после нападения на Коноху Орочимару. В то время, когда в мире будет относительно спокойно. Или пусть чакра вообще нивелирует это воздействие. Это было бы замечательно… *** — Здравствуйте, дети! — разведя руки в стороны, поприветствовал нас Мизуки-сенсей. — Сегодня мы с вами начнём изучать новый предмет — букидзюцу, на котором вы будете учиться правильно метать оружие в цель. Это крайне важный для шиноби навык! С помощью метательного оружия можно не только эффективно наносить урон, но и ограничивать противника в движении. Чем точнее и лучше рассчитан ваш бросок, тем больше пользы от него будет в бою! Также существуют и продвинутые техники, основанные на метательном оружии, но в Академии они не изучаются. Но ведь никто не запрещал изучить их позже, так? — обвёл он нас внимательным взглядом. Затем повернулся к заранее подготовленным мишеням, они были изображены в виде классического рисунка гуманоида, на которых были помечены, соответственно, грудь, живот, ноги, руки и, конечно, голова. Метко вогнав в каждую из меток по кунаю, а затем и сюрикену, будущий предатель выслушал восхищённые вздохи бесклановых детей, а затем кивнул каждому на деревянные макеты кунаев, чтобы мы их взяли каждый по одному.       Затем учитель нас обломал. Похоже, я не зря думал, что метать деревяшки нас учить не будут. Он выстроил нас в один ряд и по очереди проверил, правильно ли мы держим оружие. Что удивительно, половина действительно взяла его неправильно. Кто-то ухватил его нижним хватом, лезвием вниз, кто-то вообще взял его на манер древка какой-нибудь мотыги, крепко захватил его в кулак всеми пальцами, держа остриё вертикально вверх.       Я тоже ошибся, но, к счастью, не в хвате, а в положении локтей. Так кунай перед броском, мол, не держат. Ну, я-то не знал, что держать его надо как перед броском! Впрочем, там положение также отличалось от того, в которое бы встал я.       Наконец, когда все более-менее ухватили оружие как следует, Мизуки выдал нам лекцию, в которой объяснял нам особенности метания кунаев. Увы, урок был практически полностью теоретическим. Практика с металлическим оружием начнётся лишь через несколько уроков. Впрочем, даже так я воспринял кое-какие крупицы полезной информации, которая будет не лишней. Ведь везде всё решают мелочи, разве нет? И этим тоже надо пользоваться. Чуть быстрее, чуть сильнее, чуть более ловко — и вот уже появляется серьёзное преимущество перед противником. ***       За три месяца каникул, как уже было мной сказано, я довольно приличное количество времени уделял медитациям. В течение этих занятий я заметил то, что мой очаг постепенно начинал выделять немного больше энергии, а энергоканалы, соответственно, пропускать больше чакры. Покумекав некоторое время, я осознал, что именно так растёт резерв. Подумав ещё некоторое время, взвесил все «за» и «против» и решил попробовать несколько ускорить процесс, если это увеличит объем чакры, то это пойдёт мне только в плюс. Но ещё во время придумывания своего плана я задумался о том, как сделать это максимально безопасно для себя. И знаете что? Выяснилось, что никак.       Для того, чтобы увеличить выработку внутренней энергии, мне нужно как-то искусственно повлиять на скорость развития очага. Как это сделать? Правильно, в любом случае при помощи той же чакры. А чтобы влиять на неё, мне необходимо — как бы я этого не хотел — рискнуть. Но была не была, я решил попробовать, поскольку перед этим делом, как мог, оценил свои риски и счёл их приемлемыми.       Прибыв на поляну в очередной раз, я достал специально захваченную с собой еду и как следует перекусил. Затем, морально приготовившись и зачем-то пожелав себе удачи, я сел в какое-то подобие позы для медитации. Сложив руки у себя на груди, я почти привычно провалился в кристально чистые ощущения чистого разума и необъяснимого удовольствия от возможности ощутить своё тело по-настоящему. Добившись устойчивого положения в этом довольно хрупком состоянии, обратился к своей чакросистеме. Нет, я не видел её в привычном понимании этого слова. Как вообще можно увидеть что-то внутри себя при помощи глаз? На самом деле я ощущал её каким-то шестым чувством, причём настолько чётко, что глаза начинали казаться весьма несовершенным инструментом для познания окружающего мира. Тогда, в первую свою осознанную медитацию, направленную на поиск очага, я едва чувствовал что-то... непривычное, новое в своём теле, где-то на грани ощущений. Мне тогда с огромным трудом получилось «дотянуться» до нужных ощущений, тогда как каждая следующая попытка совершалась всё легче и легче… вплоть до того момента, как свою чакросистему я научился ощущать лишь при помощи одного небольшого волевого усилия.       Привычно «ощупав» свой очаг, я обратился к нему и внимательно стал «ощупывать» его на какой-нибудь механизм, который позволил бы мне на него повлиять. Не заметив таких, я последовал первому канону любого волшебства — пожелал. Сконцентрировался на своём желании, на результате, которого хотел достичь. И, что весьма удивительно, у меня что-то получилось. Не сразу, но через несколько попыток ощущение идущей от моего Очага энергии совсем чуть-чуть, но усилилось. И я с превеликим удовольствием почувствовал, как едва заметно напряглись каналы, по которым проходила чакра. Решив, что на первый день таких тренировок мне достаточно, я точно таким же способом вернул энергию в обычный режим, а затем вернулся в «реальный мир».       Я уже не раз замечал, что во время медитаций время идёт несколько иначе. Если иногда это занимало не больше часа реального времени (как сейчас, например, на улице было до сих пор светло, тогда как начинал медитировать я практически вечером), то периодически, во время какого-нибудь упражнения на концентрацию, время летело очень быстро. Если относительно меня проходил час, то, что называется «за окном», проходили целые сутки. К счастью, в тот раз, когда я это заметил, у меня были всё ещё каникулы, и я никуда не опоздал. С тех пор я старался быть аккуратней с медитациями, стараясь не терять ход времени во время какой-либо тренировки. Это, кстати, также служило упражнением на концентрацию, пусть и не таким эффективным.       В общем говоря, я старался не стоять на месте в своём развитии, и, судя по всему, что-то у меня получалось. Вот только, что именно, мне понять пока не удалось, поскольку было неясно, чем в будущем мне могут помочь такие не совсем обычные тренировки. Пока мне оставалось лишь не терять уже достигнутого и постигать ещё не освоенное, а также надеяться на то, что мои нетрадиционные занятия не окажутся чем-то вредным, а совсем наоборот… принесут мне, как шиноби, какую-то пользу.