Такой разный канон...

      Конан, используя бумажные листы, превращала их в страшное оружие. Листы бумаги могли прилететь с любой стороны, в любом направлении, в любом количестве. А пробивающая способность у них была весьма велика…       Вообще, странно было, что с ней вообще кто-то, кроме Обито, мог сражаться. Для защиты от листов бумаги нужна была броня ничуть не менее прочная, чем сусаноо. Но я пока мог избегать атак Конан, просто обманывая её с помощью иллюзии. Конан не знала, что я мог становиться нематериальным, но приняла это за данность. Возможно, Нагато сказал ей об этом до того, как погиб. Даже странно, что так быстро… но это и к лучшему.       В общем, она сражалась с моей иллюзией, которая пыталась сократить дистанцию, но раз за разом «вынуждена» была становиться нематериальной и очень была этим «недовольна».       В подходящий момент, когда Конан, похоже, решила устроить на месте моей иллюзии лиственный ураган, я телепортировался ей за спину. Водяной расенган был готов заранее… сейчас я мог примерно почувствовать, как ощущал себя Минато, появляясь за спиной противника с расенганом наперевес. Но ему урона этой техники не хватало, а исправить он это не успел — в сражении с Обито это и проявилось. В отличие от меня.       Конан успела только обернуться к неожиданной угрозе. Она не видела глазами Пейна и не могла знать, насколько эта техника опасна. Но…       Листья бумаги, из которых она состояла, были разорваны на мелкие кусочки, пробиты множество раз и развеяны во все стороны.       Пока она «собиралась» заново, я кинул в неё несколько металлических шариков, которые разорвались прямо внутри неё. Будь это кунаи или даже взрыв-печати, это могло не так сильно повредить Конан. Но сила Молнии обезвредила бумагу. А сражаться Конан может до тех пор, пока у неё есть чакра…       В один момент Конан перестала пытаться появиться сама. Множество бумаги, которое до сих пор беспорядочно двигалось по всему полю боя, внезапно образовали собой клонов Конан.       Мне повезло, что этот момент я помню. А мог бы и забыть…       Как только очередной клон сближался со мной, я позволял себя «взорвать», на деле, конечно, оставаясь нематериальным. Местоположение Конан пока определить не удавалось, но вряд ли она решила бы убежать. Ведь она собирается меня убить…       То есть как разносить мою деревню, так всё нормально, ничего страшного. А если убили напавшего, того, кто перебил немало шиноби Конохи, то надо страшно мстить. Ну да, двойные стандарты…       Отследив Конан, я вновь на неё напал. Затаивший на меня такую обиду враг… не хотелось бы, чтобы она присоединилась к Обито, чтобы воскресить возлюбленного. Получиться у них уже не получится, но проблем будет много. Очень.       Она оказалась очередным клоном. Как только я разрубил бумагу катаной и пустил разряд Молнии, на меня сбоку напал оригинал. Мне чудом удалось заметить её краем глаза и телепортироваться, не став поджаренным куском мяса.       Атаковав настоящую Конан, я вонзил ей меч в спину, как и Обито когда-то. Это была не техника шарингана, но тем не менее, она сработала. Либо чакра у неё кончилась, либо она поставила всё в надежде на эту атаку, а запасного плана у неё не было предусмотрено. Впрочем, мои телепорты действительно сложно, практически невозможно предугадать. — Нагато, Яхико… — произнесла она перед смертью имена тех, кто был с ней рядом всю жизнь.       Это точно была Конан, и сейчас она погибла. Бесславно и быстро даже по меркам шиноби. Впрочем, жить ей, похоже, не очень-то и хотелось. Всё-таки мир, в котором я сейчас нахожусь… в нём сложно жить. Там можно либо иметь привязанности и страдать из-за этого, либо их не иметь. А в таком случае очень легко стать реальным психом. Я себя пока таким не считаю… но убивать я всё-таки научился. Пришлось… и никаких эмоций, кроме, пожалуй, лёгкой грусти, лежащая на земле Конан во мне не вызывала.       Впрочем, дело было действительно сделано. И это — главное.       Я поспешил в деревню. Делать мне здесь было больше нечего… но я прихватил кольцо Конан. На всякий случай…       А затем, подумав, всё-таки спрятал её тело поглубже в землю. Если кому-то очень сильно понадобится, её всё равно найдут. А если нет... что же, я её, можно сказать, похоронил. Тяжёлая у неё жизнь была, тяжёлая...

***

      Кисаме, прикованный Ямато к специальному деревянному приспособлению, умудрялся даже в своём незавидном положении скалить зубы и с вызовом смотреть на всех окружающих. А людей вокруг него было много… допрашивать его пока никто не спешил, но оставлять Хошигаки без внимания никто не собирался тем более.       Тсунаде Сенджу задумчиво разглядывала поверженного Какузу. Сам Джирайя вместе с ней и Какаши едва управились с противником, который перед этим был так серьёзно ранен. Эти странные техники в его груди… они были похожи на сердца, но они не выполняли его функции. Два сердца не выдержали ударов Каоина и Какаши, но оставшиеся три заставили её серьёзно постараться. Тело этого члена Акатсуки будет изучено максимально тщательно. Какузу… именно этот нукенин был убийцей Асумы Сарутоби, и сейчас он получил по заслугам. А после, хотя бы своим телом, будет полезен Конохе.       Вскоре к Тсунаде стали подходить различные шиноби, отчитываясь о ситуации в деревне. Население было эвакуировано, но были и случайные смерти. Не говоря уже о потерях среди шиноби деревни: около пятидесяти ниндзя оказались не в нужном месте и были убиты. Но ситуация была в принципе неясна.       Если эти странные шиноби напали, то зачем им отступать? Они не должны были наткнуться на хоть кого-то информированного — о Наруто и его местоположении могли знать очень немногие шиноби, и все они избежали встречи с этим членом Акатсуки. Слушая сбивчивые доклады шиноби, она немногого добилась — она теперь знала внешность гигантской многоголовой собаки и огромного носорога, но пока не слишком понимала, кого имели в виду шиноби, кто уничтожил троих членов Акатсуки. К тому же, куда исчезли Акатсуки, как их смогли призвать, Тсунаде было всё также неясно. Отменять ли эвакуацию, или Акатсуки сейчас вернутся? — Кто-нибудь объяснит мне, что здесь вообще происходит? — обратилась она к окружающим её доверенным людям: Джирайя, Какаши, Ямато… — По пути сюда я встретил одного шиноби, — серьёзно начал Джирайя, — его глаза… это были глаза Нагато, Тсунаде. И он признал во мне учителя. — Нагато? — расширила глаза Сенджу, припоминая сироту из страны Дождя. — Мне казалось, что я слышала о том, что он погиб… — Я тоже об этом слышал, — кивнул Джирайя, — и что-то из этих слухов, похоже, правда… ведь Нагато стал совсем другим человеком. Но больше я ничего не знаю. — А больше ничего и не надо, Джирайя-сама, — вмешался Какаши, — Каоин уничтожил две эти странные марионетки, а когда прибыли вы, оставшиеся поняли, что больше они тут ничего не добьются. Возможно, они делали ставку на Хошигаки Кисаме и этого странного шиноби Какузу… — Троих, — вмешалась Тсунаде, — Каоин убил троих. Мне доложил об этом какой-то Хьюга, что он отправился за одним из Акатсуки. Больше его никто не видел… — А где вообще Каоин? — поинтересовался Какаши. — После того, как он применил эту странную технику, его нигде не видно… Я заметил, что он оставил на своём месте эту странную иллюзию и вновь исчез. — Уже идёт, Какаши-сан, — откликнулся Неджи, стоящий рядом, — он подойдёт сюда меньше, чем через минуту. — Отлично, тогда и разберёмся… — кивнула Сенджу, — ещё нужно допросить Хошигаки и чем скорее, тем лучше. Мне нужно чётко знать, не планируются ли ещё какие-нибудь нападения. — Нет, не планируются, — покачал головой Каоин, протягивая Тсунаде два кольца. Он появился прямо в нескольких шагах от неё, — это кольца ещё двух её членов. Интересно, сколько их осталось?