***
Появившись в облаке призыва, одетый в новый плащ Наруто величественно и пафосно вышел оттуда с наставником на плече. Фукасаку тоже был горд — Узумаки всё-таки сумел обойти свои ограничения в связи с тем, что он джинчурики. Его способ был в некотором смысле уникален, невероятен и имел свои недостатки, но удивительным было то, что он вообще работал и причем неплохо. Подумать только, использовать сендзюцу в тандеме с техникой теневого клонирования! Старая жаба была очень довольна. На входе в деревню его встретили Изумо и Котетсу — они за три года ничуть не поменялись. Лениво окинув взглядом новоприбывшего Наруто, они было отвели взгляд, но затем вдруг резко поменялись в лице. — Неужели это… Наруто? — потёр глаза Изумо. Соответствующая санкция от Тсунаде была — они знали, что он должен был тут появиться. — Похоже, что и вправду, — улыбнулся Котетсу, — помнишь, как он выглядел только несколько лет назад? — Да… — провожая взглядом Узумаки с жабой на плече, ответил Изумо, — мелкий пацан был, и не скажешь, что сильно похож на этого. Теперь он кто-то вроде старшего брата того, старого Наруто… Помахав рукой свежеиспечённому сеннину, два чунина получили в ответ весёлую улыбку и ответные приветствия. Узумаки был всё также весел и беззаботен. По пути к резиденции Хокаге на Наруто с жабой на плече смотрели странно. С одной стороны — всё тот же «демон», но то был какой-то мелкий раздражающий шкет, теперь же он выглядел совсем иначе. С любопытством, но не без сомнений — люди пока не разобрались, как относиться к джинчурики — его провожали взглядами. Постучавшись, Наруто вошёл в кабинет к Пятой. — Похоже, тренировка закончена, Фукасаку-сама? — уважительно поинтересовалась Тсунаде у жабы, с удовольствием приглядываясь к плащу Наруто — тот удивительно подходил Узумаки, неплохо сочетаясь с его обычной одеждой. — Да, наконец-то! — воскликнул вместо жабы Наруто. — Теперь-то я кому угодно задницу надеру! — Тренировка закончена, — согласился с Узумаки Фукасаку, — думаю, теперь он уступит Джирайе лишь в опыте, Тсунаде-чан. — Даже так? Отлично, Наруто, я знала, что ты справишься. Кстати, думаю, у меня есть для тебя хорошие новости… — Да? И что же это может быть… — наморщил лоб Узумаки, а затем пожаловался. — Ничего в голову даже не приходит. — Саске вернулся, он сейчас в деревне, — улыбнувшись, сказала Тсунаде. — Что, Саске? — даже как-то растерялся Узумаки, вначале не очень поняв смысл предложения. Затем он неловко поднял глаза на Пятую. — Бабуля Тсунаде, вы же не шутите? — Нет. Впрочем, если ты мне не веришь, можешь сам его найти. Он обещал, что будет на полигоне, том самом. С ним, кажется, и Какаши. — Какаши-сенсей? — риторически переспросил Узумаки. — Я… я мигом, схожу туда, ненадолго! — Конечно, иди, — покладисто кивнула Тсунаде, — я здесь пока поговорю с Фукасаку-сама, можешь не сильно спешить. — Я… да… — неловко застыв на секунду в дверях, замялся Наруто. — Спасибо! Через секунду Наруто, наверное, уже выбежал из резиденции.***
Торговец заглянул проведать дочку через неделю. Пообщавшись с ней, он обратился и ко мне. Беседа проходила наедине, естественно. — Добрый день, Каоин, — чинно поздоровался он со мной, — я зашёл проведать, как тут у вас дела. Моя дочка, похоже, довольна — у неё всё хорошо, жалуется только на твою молчаливость. Ну, ладно. Сейчас всё ему и расскажу, а он пусть думает. — Здравствуйте, Фудзивара-сама, — кивнул я в ответ, — изначально, я думал ничего вам не говорить — ну, мелочи, и Ками с ними. Ну, говорит ваша дочка всем подряд, что я шиноби — какой пустяк, как-нибудь разберусь. Когда к ней начали подсаживаться по большей части миловидные молодые люди, её старые «друзья», пусть и не шиноби, я думал ничего не говорить — может, совпадение. Когда эти ребята начали уговаривать её оставить «этот пень», то есть меня, и пойти в менее раздражающую обстановку, я думал молчать, — глядя, как лицо торговца посекундно меняет выражение, я продолжил, — но когда ко мне самому подсел какой-то хмырь и начал уговаривать меня оставить эту миссию, «продать» им вашу дочку… у меня такое ощущение, Фудзивара-сама, что их отпугивает только… — протянул я ему открытую книгу Бинго. — Только вот это. Иначе бы набросились на вашу дочку, словно стая голодных шакалов. Моё лицо, что в маске, что без неё, было несложно отличить. А новый ценник — пятнадцать миллионов — был достаточно солидным. Я не Сарутоби Асума, который был важной политической фигурой в своё время, но деньги за меня кто-то уже готов отдать. — Понятно, — коротко бросил Фудзивара. Явно очень злой заказчик собирался молча выйти из комнаты — «разбираться с дочкой». Я встал у него на пути. С трудом сохраняя самообладание, торговец посчитал, что я нечаянно преградил ему путь, и попытался как-то жестами освободить себе дорогу. Я не сдвинулся с места. — Что такое? — раздражённо спросил он меня, наконец. — Почему ты не даёшь мне пройти? — Я хотел вас о кое-чём попросить, прежде чем вы поругаетесь со своей дочерью, Фудзивара-сама, — ответил я, — возможно, это звучит странно, но я бы не стал ей сейчас ничего говорить: это чревато конфликтом для вас и проблемами лично для меня. Я буду «стукачом» и «доносчиком» для вашей дочери, она станет избегать меня — рискует быть похищенной. Вы, скорее всего, тоже будете «тираном», который не даёт дочке никакой свободы. Сейчас ей семнадцать — она вас не поймёт. — Учту, — бросил перед тем, как выйти из комнаты, делец. Отступив на пару шагов назад — продолжать удерживать в комнате уважаемого нанимателя и так было верхом бестактности — я мог видеть только его удаляющуюся спину. Надеюсь, он всё-таки ко мне прислушается…***
Асука сидела в своей комнате и спокойно разбирала вещи. Шкаф был полон нарядов, но выбрать что-то конкретное на сегодняшний день у неё пока не получилось. «Это — слишком короткое, не подходит, — отбросила она в сторону очередное, — это — слишком вычурное, в другой раз…» Асуку прервал отец, вернувшийся в комнату. Он был достаточно мрачен, стоя в дверях комнаты. — Что такое, папа? — беззаботно поинтересовалась она, прикладывая к телу приглянувшийся ей вариант. — Пойдём со мной, — коротко сказал Фудзивара, — просто пойдём, бросай эти тряпки. Тон отца дочке не понравился — пахло неприятностями — но, тем не менее она безропотно пошла вслед за ним. Молча шагая по коридорам, медленно подходя к просторной террасе возле дома, Фудзивара поминутно бросал взгляды на дочку, присматриваясь к ней. Наконец, он заговорил. — Асука, помнишь, о чём я тебя просил, перед тем, как уйти неделю назад? — Нет, — честно помотала головой девушка, — ты, кажется, только представил мне этого «уважаемого шиноби». Пока я видела только то, что он много пьёт и не любит говорить. Сидит где-то в сторонке… на охрану-то не похож. — Пьёт? — поднял брови делец. — Ладно, с этим я разберусь, сейчас речь не об этом. Я тебе напомню, о чём я просил. «Не надо никому говорить о том, что твой охранник — шиноби». Это — первое, и самое главное, я делал на этом акцент. — Но почему, папа, что плохого в том, что пара моих хороших друзей об этом узнают? Ну шиноби, и дальше что? Тяжело вздохнув — ему нелегко подобрать слова — Фудзивара ответил. — Если ты помнишь, ты уже брякнула не тому человеку, кто твой отец, и из-за этого доставила мне и себе серьёзные проблемы. Именно из-за этого ты терпишь «уважаемого шиноби» рядом с собой. А плохого в том, что ты любишь потрепать языком то, что далеко не каждую дочку торговца охраняет человек, который стоит в книге Бинго — помнишь, я говорил про такую — пятнадцать миллионов. Понимаешь, обычный торговец не сможет такого нанять. Люди начинают искать, кто же этот человек, дочку которого так охраняют… и что в итоге?! — повысил голос делец. — Конечно, теперь за тобой будут охотиться все подряд! — Неужели всё так серьёзно, папа, — ответила Асука, подняв взгляд на отца, — ведь меня же смогут защитить? — Конечно, смогут, — ответил Фудзивара, — дома тебя защитить намного проще. А о твоей безопасности внутри позаботится другой уважаемый шиноби. За его барьеры ещё никто не проникал. — Но отец! — воскликнула Асука. — Что я буду дома делать? — А потому что головой надо думать, Асука. Могла бы и сама додуматься о том, чего говорить не следует. Каоин не зря ходил в маскировке гражданского, знаешь ли. И поделать с этим уже ничего не выйдет, если верить твоему телохранителю, — покачал головой торговец, — миссию я, несмотря на все накладки, отменяю. А дома... что хочешь — то и делай. Я не хочу больше рисковать твоим здоровьем. А сидеть взаперти тебе придётся долго — о тебе теперь знает любой встречный, и обеспечивать твою безопасность не сможет вообще никто. — Не делай этого, папа! — взмолилась Асука. Она была недалека от того, чтобы расплакаться. — Пусть я буду ходить с этим шиноби под ручку, пусть я перееду отсюда, но я не хочу сидеть всю жизнь взаперти! — Ох… — приложил руку к лицу торговец. — За что мне такое наказание? Ладно, я что-нибудь придумаю. А ты… пока ни шагу из дома! Зато думать будешь в следующий раз, чем что-то говорить. Мало я твоим воспитанием занимался, мало. В следующий раз ты так просто не отделаешься!