7 октября 2016 г.
С недавнего времени все идет не так, как надо… Звук бьющегося стекла. Влажные пальцы. Осколки под ногами. Вдох. Возвращение в реальность. Юри испуганно взглянул под ноги и чертыхнулся — еще один разбитый пивной бокал. Его мысли путались, сознание блуждало где-то далеко, а руки потеряли чувствительность. В такие дни все летело из рук. Это все нервы, это все нервы, — болезненно подумал он. Устал. Он так и не смог поспать, хотя принял три таблетки снотворного. Странно, кошмары уже давно не тревожили его. Связано ли это с переездом, или?.. Почему сейчас? Почему именно сегодня? Хорошо хоть народу в пабе собралось не очень много. Лишь парочка сонных наркоманов и одна вечно пьющая старуха, которая любила болтать без умолку, сверкая своими золотыми вставными зубами. «Поскорей бы закончить смену. Поскорей бы покончить со всем этим…» Парень сложил руки на стойке и плюхнулся на них лбом, тут же заскулив от боли — от столь резкого движения боль еще отчетливее пульсировала в висках. Дверь в паб с шумом распахнулась, и Юри подпрыгнул от неожиданности. Под звон дверного колокольчика к барной стойке подошел светловолосый подросток. Он лучезарно улыбнулся Юри, потом нахмурился и с удивлением переклонился через стойку. — Растяпа! Опять в облаках летаешь? — Юра… — Юри насухо вытер руки полотенцем, удивляясь появлению своего друга так рано. — Облаках? Если бы! — Да, похер, налей мне светлого! — Юра шустро запрыгнул на высокий стул и поставил локти на холодную и влажную поверхность стола. Его блестящие, точно то искристое пиво, пряди волос были небрежно собраны в коротенький хвостик на затылке. На макушке — бордовый берет. Одет он был в камуфляжную форму. На руке виднелась голубая повязка с двумя четкими буквами «ОД» (прим. автора: в оригинале — HVF — Human Volunteer Force). — Тебе, Юрочка, я могу налить только сидра. Юрий скорчил недовольную гримасу. — Опять за свое! Ну не будь стервой, Юри! Всего один бокал. — Ладно, — довольно быстро уступил Юри, понимая, что от Плисецкого просто не отвяжешься. — Но не вздумай за руль садиться. Однажды я отделался, но в этот раз твой дед уж точно не пожалеет меня. Юра просиял и быстро припал к поставленному возле него бокалу пива. Юри с легкой укоризной покачал головой. — Как дела-то? Что нового в Отряде? — поинтересовался Юри, сметая веником остатки от разбитого бокала и со звоном отправляя их в мусорный бак. — Ха! — Юра нервно потрепал свой берет. — Ничего интересного, ни одного зомбака не видать на горизонте. А ведь дедуля мне новое ружье подарил, так надеялся испробовать его скорее — да так и не свезло! Но может хоть сегодня выползут, гады, кто знает? — Я думал, ты не дежуришь сегодня… — Юри весь съежился, лишь представив подобную ночную охоту. Это совершенно не возбуждало в нем такого же азарта, как и в Юре. — Вообще-то да, но… — замялся Юра, слегка покраснев. — Неважно. — Не понимаю, чем это может нравиться. Это ведь так опасно. У тебя больше нет потребности участвовать в этом. Времена Восстания закончились. На улицах тихо и спокойно. Почему бы тебе не заниматься обычными вещами, которыми занимаются все мальчики-подростки, оставив патруль на взрослых? — Какими еще делами ты предлагаешь мне заняться? Наркоманить и дрочить на своих прыщавых одноклассниц? Ну уж нет! — Вообще-то, я имел в виду спорт или что-то в этом роде. Какое-нибудь хобби. Дота 2, в конце концов… — Юри! — Юра сверкнул своими малахитовыми глазами. В эти моменты он казался старше своего возраста. — Ты прекрасно знаешь, что меня не интересуют эти глупости. Служить в Отряде Добровольцев это то, что я выбрал. Это мое призвание — защищать город, и я не оставлю его. «У него есть веские причины для такого выбора. Как и я, он потерял своих родителей во время Восстания. Единственный член его семьи — его дедушка Николай Плисецкий, — стал основателем Отряда Добровольцев — кучки простых горожан, которые, словно настоящие солдаты, ценой своих жизней защищали Роартон во время Восстания. Уничтожение зомби все еще является их смыслом жизни, хотя правительство уже давно забыло об их подвигах». — Я и тебе говорил не раз, Юри, — заговорил Юра, делая очередной большой глоток пенистого напитка. — Почему не присоединишься к ОД? Ты ведь ненавидишь этих тварей не меньше, чем я! — А я тебе так же не раз говорил — мне не хватит на это смелости. Я не такой отчаянный, как ты, и я не подхожу для этого. Юрий закатил глаза и до конца осушил свой бокал. — И чем ты только занимаешься? Одна работа и все? Что еще тебе делать в этой дыре? — Насчет этого… — замялся Юри, повторяя пальцем узор на столе. — Ты не поможешь мне… собрать вещи? — Что-о? — Я планирую уехать, Юра. Юра застыл, в упор глядя на друга. Он приблизил к тому свое лицо, будто ему не хватало зрения разглядеть знакомые черты. На его лице появилось разочарование, разочарование сменило привычное раздражение. Что-то такое он уже слышал от Юри. До этого японец упоминал свою родину, но Юра даже подумать не мог, что он действительно решится на такой шаг. — Уехать в Японию, да? И давно ты принял окончательное решение? Черт, ты должен был сказать мне раньше, а не ставить перед фактом сейчас! — Прости, просто знал, что мне будет сложнее собрать вещи, если ты не захочешь отпускать меня. — Конечно, тебе будет сложнее собрать вещи! Я их спалю! Я просто не дам тебе это сделать. Ты никуда не уедешь! — Юра кричал, выпучив глаза. Юри потер гудящий от напряжения лоб. — Ты же знаешь, не могу больше оставаться здесь. То, что случилось. Родители. Пхичит и Вик… Это давит на меня. Я и так провел тут слишком много времени, я должен был уехать, сразу уехать. Юра молча уставился в окно, отвернув свое лицо от друга. Обиделся. Разозлился. Разочаровался. — Так ты поможешь мне? — все же с надеждой проговорил Юри. Юра повернулся. В глазах холод. — Еще чего. Ненавижу тебя. Ты слабак, Юри, я ненавижу тебя! Юри измучено улыбнулся. Конечно. Это правда. Слабак. — Ладно, мне стоило попробовать, хоть я и знал, что помощи от тебя не жди. — Юри перегнулся через стойку, приблизив лицо к лицу Юры. Двумя пальцами он схватил его кругленькую щеку и слегка оттянул ее. — Я не уеду навсегда, Юр. Я бросаю Роартон, а не тебя. Я не брошу тебя. Показалось, или в его зеленых кошачьих глазах что-то блеснуло? Слезы? — Все, не доставай меня! — смущенно пробурчал Плисецкий, отодвинулся от Юри, схватил пульт от телевизора и принялся переключать каналы. По нему, как обычно, не показывалось ничего интересного. Новости, новости, новости. Мыльные сериалы. Фильмы без смысла. Религиозные проповеди какого-то баптиста. — Одна херня! — возмутился Юра, выключая телевизор. — Раньше нас показывали по телеку, считали героями. Теперь же хоть кто припомнит? Хоть бы кто! — Прошло четыре года. Все утряслось. Ходячие мертвецы уже не столь актуальная тема. Раздался хохот. — Слышала, — внезапно вмешалась в разговор та старая алкоголичка, — что скоро к нам приедут те… эти… ну как зомби, только на наркоте. Говорят, они нормальные. Людей, того… не едят. Только рожи как были гадкие, так и остались. Их же вы тоже стрелять будете? Юра скучающе крутил пульт в руке. — Ах, эти… Деда говорит — зомби есть зомби. Хороших зомби не бывает, как и хороших убийц, насильников и педофилов. Так что насрать, на чем они там сидят. Терпеть этих тварей тут никто не будет! Юри нахмурил брови, припоминая все, что долетало до его ушей из телевизионных новостей. Не прошло и полугода после Восстания, как ученные уже вывели особое лекарство — нейротриптилин. Именно благодаря ему удавалось сдерживать неконтролируемое поведение зомби. Лекарство по-особому воздействовало на полуживых, возвращая им способность мыслить и чувствовать, как обычный человек. Зомби стали считать лишь людьми, подвергшимися какой-то болезни. Их называли людьми с синдромом частичной смерти. И теперь, признав их безопасными для общества, правительство решило вернуть их в семьи. Тех, кто убил немало людей. О чем думает правительство — загадка. Юри надеялся, что ему ни за что не придется столкнуться хоть с одним таким «больным». Он совершенно не представлял, что от них ожидать. Пьяной бабке реакция двух Юр лишь доставляла удовольствие, и она щедро подливала уксуса в соду: — По новостям говорят, что такие зомби — члены общества. И того их, это, тю-тю, стрелять нельзя, ге-ге. А еще, подозреваю, что парочка точно скоро зашагает по нашим сраным улочкам. Вот, та… как ее? Миссис Чандлер. У нее то, этак, муж умер как раз перед Восстанием. Свой гнилой зуб даю — пригреет на шее у себя бледнолицего! Плисецкий внезапно вышел из себя (а выпив пива, он становился особенно агрессивным), спрыгнул со своего стула и оттолкнул его ногой. Предмет интерьера, который и без того держался на соплях и изоленте, тут же с треском развалился. — Тебе лишь бы языком почесать, старая шалава! Хватит молоть чепуху! — Юра, — строго произнес Юри, глядя на пол. — Что я говорил по поводу стульев? Юра его не слышал. — Я тут буду отстреливать всех, кого посчитаю нужным, и правительство мне не указ! А будешь болтать всякую хрень — тебе, беззубая, первой мозги выпущу! — выплюнул он и, нахлобучив бордовый берет на светлую макушку, быстро покинул помещение. «Как это по-детски», — покачал головой Юри. — Скоро город наполнится ими, — не унималась старуха. — Скоро в каждом доме будут они — бледнолицые мертвецы, претворяющиеся обычными людьми. Старуха рассмеялась, а после закашлялась, и из ее вонючего рта едва не посыпались зубные коронки. Юри, устало вздохнул, и принялся подметать щепки от развалившегося стула. — Все-таки уехать — правильное решение.***
Выскочив из паба, Юра оглянулся по сторонам. Неподалеку был припаркован их джип. Он быстро заскочил в него, встречаясь глазами с черноволосым парнем за рулем. — Как дела, малыш? — улыбнулся тот, ожидая, что Юра как обычно взбеленится, выкрикнет что-то на подобии «ни хрена я тебе не малыш, в штанах у тебя малыш, придурок!», но ничего такого не последовало. — Джей-джей, — голос Юры совершенно не был раздраженным, скорее выжидающим. — Ты ведь сегодня дежуришь? Джей-Джей помрачнел, припомнив все, за что он не любил ночные дежурства. — Да. Черт. Сейчас на ночных дежурствах нереально заработать. Платят нам все меньше, а зомби… Когда ты видел зомби в последний раз? — Не знаю… Месяца три назад? — Денег уже и на пиво не хватает, пиздец. — Это… Так ты сегодня с кем дежуришь? С Отабеком? — немного покраснев, спросил Юра. — Да-да, с ним, с кем же е… — Давай поменяемся сменами, прошу! — Юра внезапно подался вперед навстречу напарнику, ухватившись за его куртку. — Что? — не особо обрадовался Джей-Джей. — Нет! С чего бы? Я не хочу потом в субботу дежурить. — Ну, пожалуйста! Прошу. А я поговорю с дедом — он что-нибудь придумает насчет зарплаты. А? А-а-а? Леруа задумался, раздраженно глядя на прилипшего, как банный лист, Плисецкого. — Черт, ты достал меня, Юра! Уже не первый раз… Юра молча ждал ответа. Отделаться от него будет стоить намного больше, чем работа в субботу. — Ладно, так уж и быть. Но это в последний раз! Если хочешь побыть со своим Бекки, то уж лучше на свиданку его пригласи, нечего меня доставать. Юра, казалось, пропустил последнюю фразу мимо ушей, радостно подпрыгнув на месте. — Спасибо! — Ух, ладно, тогда по пути хоть закинь меня домой. — Без проблем!***
— Юра? — Отабек удивленно замер. Открывая дверцу машины, что подъехала к его дому, он ожидал увидеть Жан-Жака, ведь именно с ним он дежурил по пятницам, но за рулем оказался внук Плисецкого. — Что ты тут делаешь? Джей-джей… — Он попросил меня подменить его, — быстро кинул Юра. — Странно. С чего бы это? — недоверчиво поднял бровь Отабек. — Он мне ничего не говорил. — Откуда мне знать? — мастерски сообразил покерфейс юноша. — С бабой своей лишний раз покувыркаться решил. Это не мое дело вообще-то. Так ты залазишь или нет? Отабек передернул плечами и забрался в салон. Особой разницы нет, с кем дежурить. Машина тронулась. Вскоре они заехали в глухую часть города, туда, где начинается лес. Нормальной дороги тут не было, поэтому их изрядно потрясло, прежде чем Юра наконец-то припарковался. Со всех сторон их окружили деревья, и было уже темно. Юра заглушил мотор, перегнулся к заднему сиденью, и выудил из сумки две банки пива. Одну из них он кинул Отабеку. Прежде чем открыть банку, Отабек минуту внимательно изучал нервные движения Юры. — Я смотрю ты не в настроении. Поссорился с Юри? Плисецкий цокнул языком, и еще более сморщил лицо. — Да пусть идет на хуй! Чертов япошка, — он яростно дернул за кольцо на банке. Пиво зашипело и брызнуло на его лицо и одежду. Юра громко заматерился на русском. Видимо это он перенял от деда, который еще помнил свой родной язык. — Понятно. Ну и что на этот раз? — Отабек со вниманием наблюдал за смешной картиной того, как Юра пытается вытереть лицо и одежду от пива. — Эта сучка вздумала кидануть меня! Я к нему со всей душой, как к брату, а он… Заявил, что все не так ему в Роартоне. Хочет отправиться на родину, чертов придурок. Отабек покачал головой. — Юра, у тебя есть мозги. К чему это позерство? Кто как не ты должен понимать, что испытывает Юри. Юрио виновато взглянул на Алтына. — Я понимаю, но… — он замер, обдумывая все, представляя это в своей голове. «Я понимаю. Наверно поэтому я так привязался к нему. Я мало кому доверял в этой жизни. В чужих лицах мне все время мерещились враги, монстры. Встретив его, я понял — вот кому я могу доверять. Я не один. Он всегда поймет мои чувства. Не посчитает глупым и слабым. Не станет смеяться. Не отвернется. Не бросит. Почему же теперь он делает это? От этого кошки на душе скребут». Юра сморщил лицо, выжимая все возможное безразличие, но Отабек все равно рассекретил все его мысли. — Просто прямо скажи ему о своих чувствах. Он поймет, если не будешь злиться, а просто все объяснишь. Может тогда он изменит решение? — Нет. Не изменит. И когда он уедет… я останусь один, — в зеленых глазах блеснули слезы. Он дал волю своим чувствам. Это было такой редкостью. Только рядом с Отабеком и Юри он позволял себе быть слабым. Будь тут дедушка, он, несомненно, отругал бы его за подобное проявление чувств, а Джей-Джей непременно посмеялся бы над ним, обзывая младенцем. — С чего это? Юра, все в Роартоне любят тебя! С тобой всегда дед и ребята из Отряда. Я, между прочим, тоже никуда уезжать не планирую в ближайшее время, — Отабек ласково улыбнулся и положил широкую ладонь поверх берета Юры. От этого жеста все внутри Юры потеплело. Сейчас он был на эмоциях и боялся, что может сказать или сделать все, что угодно. Особенно когда в такой момент Отабек вел себя с ним так нежно. Все это не могло пройти незаметно. «Может, сейчас тот самый момент, когда я могу признаться?» Может, и не самый подходящий. Но если Юри хочет оставить его, то все, что остается — ухватиться за Бека? Того, в кого он влюблен едва не с младших классов. — Послушай… — Юра отставил свое пиво и придвинулся к другу так близко, что они едва не коснулись носами. Отабек удивленно посмотрел на него, но не отстранился. Юра несмело скользнул руками по кожаной куртке, ощутил прохладу ее заклепок, ремешков и молнии, переместил руки на горячую шею, скользнул пальцами по мужественному подбородку. «Я уже давно думал, как сказать Отабеку о своих чувствах. Я все не мог набраться смелости. Я все еще не могу вымолвить и слова. Это так смущает, но… Я могу показать ему. Если я поцелую его, он же поймет?» Юра подался вперед, крепко впиваясь в мягкие губы Отабека. Они открылись ему навстречу, ответили с той же страстью. Внутри все вспыхивало подобно фейерверку. Сильные руки обхватили его талию, прижали к себе, будоража все нервные окончания и испытывая его терпение. Конечно, он больше не мог терпеть. Кровь закипала. Бурлила. Он мечтал об этом. Так давно мечтал. Он чувствовал возбуждение. Ему хотелось больше. Быть ближе и ближе. Он запустил руки под форму Отабека, изучил кончиками пальцев искушающие рельефы живота. Скользнул ниже, ощутил, как пальцы щекочет тонкая дорожка волосков, к ширинке, и нетерпеливо принялся расстегивать пуговицы штанов. Внезапно поцелуй оказался разорван, а его руки крепко сжаты за запястья. Отабек предупреждающе смотрел на него. — Нет, Юра, остановись. Тебя занесло. Мы не можем… — Почему нет? — слова эхом гремели в голове, что-то неприятно кололо между ребер. — Ты нравишься мне. Уже давно… — наконец-то признался он, но это звучало не так как хотелось. Это звучало до тошноты жалко и неубедительно. Это не передавало и половины его чувств. Отабек устало потрепал челку. Тяжело вздохнул. — Я знаю… Юра растерялся. Это было неожиданностью. — …Джей-Джей сказал тебе? — Нет. И так не сложно было догадаться. Я же не дурак. — И… Что же? Тебя это не устраивает? Ответь прямо, я не нравлюсь тебе? — потребовал Юрий. — Дело не в этом. — Хах, в чем же? — Ты не понимаешь? Не хочу тебя обидеть, но… ты не считаешь, что в пятнадцать лет рановато для таких отношений? — Это чушь! — Плисецкого словно окатили водой. — Почему ты так внезапно обратил внимание на мой возраст? Когда это беспокоило тебя? Хочешь отшить, так лучше не придумывай глупых поводов, скажи все прямо! — Я серьезно, Юра. Не кипятись. Ты действительно нравишься мне. «Это не ответ. Все неправильно. Не так, как надо. Все катится к черту». «Какой же я дурак. Все уходят. Юри. Отабек. Я не был по-настоящему нужен ни одному из них? Только я один испытываю эти болезненные привязанности?» — Эй, ребята, вы там? Прием! — раздался голос Джей-Джея из рации. Борясь с подступающими слезами, Юрио ответил. Его голос прозвучал так безжизненно, устало, что он сам его не узнал. — Да, Жан, что произошло? — Тут зомбак был замечен. Юрио печально хохотнул. — Шутишь? — Серьезно. Я сам еще ничего не понял. Кажется, кто-то пострадал. Юрио и Отабек напряженно переглянулись. — Где? — Переулок Ли. Сердце Юрио сжалось. «На улице, где живет Юри?» — Хорошо, мы уже едем. Юрио было тревожно, но в какой-то степени он был рад. Он смог отвлечься. Уйти мысленно от этой угнетающей атмосферы. От выяснения отношений с Отабеком. Он чувствовал, что может сдаться и расплакаться в любой момент. Столько всего навалилось. Невыносимо.***
Остаток дня для Юри прошел вполне терпимо. Наплыва народа так и не наблюдалось — зашло лишь еще несколько парней из ОД, небольшая кучка вполне адекватной молодежи и какие-то мужчины, что казались знакомыми, но имена которых Юри так и не вспомнил, да оно ему и не нужно было. Закрыв паб под ключ примерно в пол-одиннадцатого, он отправился домой, шагая по влажной побитой асфальтовой дороге. Воздух пах дождем, сырыми осенними листьями и тем въевшимся во все на свете приторно-сладким запахом разлагающейся плоти. Этот запах был реален? Может Юри просто мерещилась эта вонь? Он не спрашивал ни у кого, ощущают ли они ее так же отчетливо? Может, он сам пропитан ею. Может, смерть таким образом неустанно дразнит, напоминает ему о прошлом. Он жил этим — попыткой все забыть. Меньше чем через два месяца ему исполнится двадцать четыре. Ему было двадцать, когда началось Восстание. Прошло уже четыре года, но память о тех происшествиях все еще свежа. Ощущение, будто время застыло на месте. Может из-за того, что ничего в его жизни так и не поменялось за все эти годы? Он продолжал работать в пабе, что принадлежал его родителям, но был отобран их партнером по бизнесу. Он пытался переехать как можно дальше от места, где все произошло. Далеко, как можно догадаться, он не уехал — лишь продал дом родителей и приобрел новый, чуть поменьше, ближе к центру Роартона (если это можно назвать центром), и, конечно, как можно дальше от городского кладбища. Чем дальше оно было, тем безопаснее он себя чувствовал. Он не был там во время Восстания, но слышал эти жуткие рассказы бедолаг-очевидцев — тех, кто не умудрился стать едой, — о том, как земля под ногами начала подрагивать, воздух наполнился вонью иссушенных насекомых, гнили. Руки зомби изрывали почву изнутри, ища путь на поверхность. Словно дождевые черви, покидающие свои узкие норы. Даже за ржавеющей десятилетиями оградой, не входя на само кладбище, можно было слышать, как они скребутся в своих плотно заколоченных гробах. Юри вздрогнул от подступившей картинки и попытался выгнать из головы эти жуткие мысли. Черт, он хотел уехать из Роартона как можно дальше. Родная Япония казалась идеальным местом, куда он мог сбежать — никакой земли под ногами, никаких кладбищ и жутких лесистых местностей, в которых, время от времени, Отряд Добровольцев встречает зомби — тех, что еще могли «жрать людей». Хироко и Тошия Кацуки уехали с острова, едва Юри исполнилось четыре года, и оказались тут, в Роартоне. Они искали лучшего места для реализации своего бизнеса, но, в конечном итоге, эти чужие, холодные, вечно сырые из-за дождя земли стали для них могилой. Юри все еще не понимал, что именно заставило их приехать именно в этот забытый богом маленький городок, затерявшийся на территории Англии, в графстве Ланкашир. Японец испытывал страх перед этим местом каждый день, но все же что-то держало его тут до этого момента. Тонкая, липкая, мерзкая паутинка соединяла его судьбу с этим роковым городком. Мурашки побежали по коже. Холодно, даже для начала октября. Он оглянулся по сторонам, не зная за что зацепить глаз. Улица была безлюдной. В такое время по городу шатались лишь безумцы, Отряд Добровольцев и он, Юри. И, возможно, еще зомби? Тревога нарастала в нем. Он ускорил шаг. Мышцы напряженно натянулись. Сердце колотилось. Раздался странный шорох в кустах. Юри хотелось бежать, но наперекор ему тело застыло, подобно вросшему стволу дерева, и не желало его слушаться. «Ничего там нет. Ты ведешь себя как шизик! Не может быть зомби в центре города. Его бы уже давно заметили бы. Поднялась бы паника», — парень поправил очки и медленно приблизился к кусту. Где-то далеко слышался едва уловимый звук машины. Из-за куста послышались какие-то неразборчивые звуки, которые сложно было охарактеризовать. Взгляд Юри упал на траву — она влажно блестела, и была словно залита смолянистой, темной, практически черной жидкостью, похожей на бензин. Она стекала на дорогу, образовывая лужицу. Такие можно было увидеть у баков с мусором — жуткая зловонная жижа. Сейчас Юри так же ощущал некое зловоние. Не мусора, нет, и не бензина. Это был сырой, приторно-сладкий запах, тот, который не спутаешь ни с каким другим, от которого кишки заворачивались, и к горлу подступал горько-терпкий комок. Запах этот смешался с насыщенным металлическим запахом крови. Слышалось влажное чмоканье чьего-то рта. Юри обошел куст и смог разглядеть картину, которую, впрочем, уже успел вообразить себе в голове: существо с бледной кожей, темными, влажными, слипшимися от слизи и крови волосами и прозрачными, как стекло, радужками глаз, уставилось на него. Когда-то это был обычный мужчина. Теперь же на лице — синие тени, делающие черты лица острыми, не похожими на человеческие. Большой черный рот весь в такой же черной крови, густой, как гудрон. Рядом с зомби лежало человеческое тело. Голова расколота, лицо закрыто мокрыми от крови и слизи волосами, бледные руки и ноги безвольно раскинулись на траве. Это была женщина, но из-за того, что лица не было видно, Юри не мог узнать ее. Возможно, одна из его до смерти одиноких, сумасшедших соседок. Чудовище облизывало пальцы, снова запускало их под растрескавшийся череп, выковыривая оттуда сладкие и желанные для него кусочки человеческого мозга. Не потребовалось много времени, чтобы оно заметило незваного гостя в лице Юри. Зомби открыл огромный рот, издавая шипяще-вопящий звук, как бы говоря: «тебя-то на ужин не звали, разве что в качестве десерта!». Его глаза были совершенно безумны. В них не осталось и капли человеческого сознания. Юри сделал шаг назад, но по-прежнему не мог совладать со своим телом. Он был в оцепенении от страха. Существо задрало голову вверх, глядя на парня, принюхиваясь к его аромату. Оно жадно облизало потрескавшиеся черные губы — видимо, запах оказался для него очень аппетитным. Резко откинув мертвое тело в сторону, словно несъедобную шкурку, оставшуюся от банана, мертвец поднялся с земли. Неожиданно быстро чудище перепрыгнуло через куст и накинулось на Юри. С шумом они завалились на асфальт. Парень ощутил сильную боль в спине, но она едва ли волновала его в этот момент. Юри выставил руки вперед, всеми силами сжимая пальцами челюсть зомби, стараясь держать его на достаточном расстоянии. Это было совершенно нелегко — зомби оказался сильным. Скорее всего, ударом своей руки, он мог бы с легкостью раздробить Юри череп. Так монстр навис над ним, клацая зубами, размахивая руками в попытке добраться до своего десерта. Юри ощущал, как капли черной слюны попадают на его щеки. Его тело трясло. Силы были на исходе. У него не было оружия, он мог лишь сдерживать тварь, держать его до последнего, как когда-то он уже боролся за свою жизнь без какого-либо оружия, голыми руками. Как тогда… Воспоминания затрепетали, как пойманная в ладони стрекоза. Боль пронзала грудь. Глаза наполнились слезами. Слишком отчетливо он видел то, что произошло с ним четыре года назад. Все помутнело. Отработанный воздух до предела нагрелся в легких, но не мог найти выход. — Нет… это я, Юри, — залепетал Юри в бреду. — Ты не узнаешь? Не узнаешь?.. Внезапно раздался оглушающий выстрел, а следом за ним тишина. Зомби со свистом выдохнул зловонный воздух, и замер в руках Юри, немного завалившись набок. Черная жижа стекала вниз по рукам, затекала под одежду, пропитывала ее. Юри откинул мерзкую тушу в сторону и свернулся комочком на асфальте, весь дрожа. — Юри! — послышался рядом обеспокоенный голос Юры. — Как ты? Ран нет? — далее последовала череда из ругательств на русском. — Вот проклятье! Чертовы зомбаки! Юри все еще трусило, у него была паническая атака. Он, задыхался, хватал воздух пересохшими губами. Юра помог ему немного привстать. В его руки он сунул бутылку виски, и принудил сделать несколько глотков. Горечь растеклась по горлу, обжигая и в то же время успокаивая. — Ты здесь, — сказал Юра, успокаивающе поглаживая Юри по плечам. — Это не твой дом. Это не… Все давно прошло. Постепенно эти слова помогли Юри вернуться в реальность. Призрак прошлого нехотя отпускал его. Кровь в венах приобретала привычную температуру и скорость. Он еще немного подрагивал, но уже мог соображать и, возможно, говорить внятно. Такая глупость, но он почему-то подумал «кто продал Юре виски?», а потом догадался, что рядом, скорее всего, находились и его товарищи из ОД. — Юра, какого хрена? — послышался недовольный голос Джей-Джея, подтверждая это. — Зачем ты ему голову расквасил? — А как еще я мог с ним поступить? — Мог подстрелить его, а не убивать. Мы могли бы продать этого уродца в больницу. Ты же знаешь, что за живых платят неплохо. А вот с мертвого выгоды практически никакой! — Да меня это не волнует нахрен! — разорался Юра, напоминая взбесившегося кота. — Я уже сказал — от меня ни один зомбак живым… или, правильнее сказать, полуживым, не уйдет! Тем более тот, что ручонки к мозгам Юри тянет! Джей-Джей устало прислонил ладонь к лицу. — Ну ладно, не бесись, мелкий. Лучше давай отвезем китайца. Куда? В больницу? Юра еще раз взглянул на Юри, убеждаясь, что на том нет ни царапинки. — Все в порядке. Просто подкинь нас до его дома. Юри помогли забраться в машину на заднее сиденье. Рядом с ним сел Юра. Юра то и дело беспокоился о его самочувствии. На переднем сидении сидел Отабек, неразговорчивый, как и обычно, а за рулем — Жан-Жак Леруа. Их глаза встретились в зеркале заднего вида. Джей-Джей явно был раздражен. Он и так ненавидел Юри. Еще со школы. Теперь же у него было еще больше причин считать Юри слабаком, который всем мешает. «Терпит меня только из-за того, что я друг Юры. В ином случае уже давно выкинул бы из машины».***
Юри залез в душ, задернул шторку и включил воду. Вода казалась слишком горячей, касаясь оледеневших пальцев ног, но и недостаточно теплой, чтобы согреться, но постепенно ее прикосновения стали приятнее. Юра находился в ванной комнате, и рассказывал историю о том, как они узнали о зомби. Юри совершенно не хотелось слышать об этом. — Мы получили тревожные сигналы из этого района. По словам очевидцев маньяк странного вида напал на старушку, загулявшуюся так поздно. Не ожидал я, что эта тварь проберется прямиком в центр города. Обычно по окраине шастают — боятся. А этот — тьфу! — наглющий экземпляр! — Юр, не плюй на пол моей ванной, пожалуйста, и не кури в доме, сколько раз повторять?! — Да, вижу, ты в порядке — такой же зануда, как и обычно, — оскалился в улыбке Юра. Он сидел на прикрытом крышкой унитазе, затягиваясь сигаретой, и бесцеремонно сбрасывая пепел в раковину. Юри намылил кожу гелем, тщательно отмывая от нее пленку из застывшей зловонной жижи. Сейчас запах почти исчез, его перебили приятные ароматы тропических цветов, но Юри знал, что эта вонь будет преследовать его еще долго. А еще дольше его будут преследовать кошмары. Юри скользнул ладонью по шее, нащупывая до боли знакомый шрам. Он до скрипа сжал кожу в этом месте, словно всей душой желал содрать это клеймо воспоминаний. «Возможно, панические атаки вернутся. Они практически оставили меня, проявляясь лишь пару раз в год — совсем ничего, по сравнению с тем, что творилось первое время. Все еще приходится пить целую горсть неприятнейших таблеток и капсул, выписанных психотерапевтом». Словно читая его мысли, Юра потянулся, открыл небольшой застекленный шкафчик над раковиной и пошарил руками в аптечке. — А есть чем закинуться? Мне понравились те желто-зеленые капсулы, — Юра не упустил возможности пошутить. Юри терпеливо выдохнул, перекрыл воду, укутал тело в халат и выбрался из душа. На пороге он попытался переступить через поставленное в проеме ружье. — Юра, почему бы тебе домой не поехать? Дедуля наверно переживает. Позвони парням, пусть заберут тебя. Юрий невинно покачивался, болтая ногами. — Не переживай, дедуля не трясется надо мной, как над маленькой принцессой. А парни не приедут, они уже наверно нажрались и уснули где-то. Поэтому у меня лишь два варианта — остаться переночевать у тебя, или брести через половину города до дома, подвергаясь опасностям и холоду этих неприветливых улиц, чего ты, конечно же, не хочешь. — Самая большая опасность на этих улицах — это ты. Чуть не застрелил меня. — Чуть? Ставишь под сомнение мою меткость? Я целился ему прямо в висок и попал. Я самый меткий из всех в нашей команде. — Ладно, можешь остаться, но только сними эти грязные сапоги и переоденься в нормальную одежду. Даже не рассчитывай уснуть прямо в таком виде! В сушилке осталась твоя пижама. — Окей-окей, ма… Для Юри Юра по сей день, даже спустя четыре года дружбы, оставался загадкой. Юри не понимал, почему Юра так к нему привязался. До Восстания они не общались, и у них не было ничего общего (учитывая еще тот факт что, Юре было всего одиннадцать лет на тот момент, а между ними едва ли не столько же лет разницы). Но, не смотря на то, что в то время Плисецкий был еще совсем мальчишкой, он храбро следовал за своим дедушкой и, наравне с другими членами ОД, защищал город от кровожадных тварей. Тогда он спас Юри. Так они и стали друзьями, хоть и довольно своеобразными. Это странно, что взрослый парень дружит с подростком, или нет? В любом случае, они привязались друг к другу. «К тому же я оказался единственным, кто знал о его психической травме. Я чувствовал себя обязанным помочь ему справится с этим. Слава богу, все прошло». Вытирая волосы полотенцем, Юри печально взглянул на Юру, плюхнувшегося на кровать. «Прости, что теперь я собираюсь покинуть Роартон. Я бы остался. Если бы только мог, я бы не бросал тебя. Но мне необходим свежий воздух. Я уверен, в Японии мои ночные кошмары прекратятся. Прости меня за все, Юра». Юра уснул очень быстро. Юри накрыл его одеялом, выпил дозу снотворного, и так же лег рядом. Снотворное помогло, и наступил крепкий сон. Кошмары ему так и не снились.***
Утро было тихим. Над городом повисла большая ленивая туча. Моросил дождь. Сплетни о ночном происшествии еще не распространились, и все спали спокойным сном. Юри же разбудил телефонный звонок. Нехотя он выбрался из теплой кровати, жалуясь на того, кто мог звонить так рано в субботу. Юра же что-то недовольно пробурчал, когда одеяло сползло с его ног. Юри добрался да трубки. — Да, я слушаю. — Здравствуйте, я говорю с Юри Кацуки? — интересовался незнакомый мужской голос. — Да, — ответил Юри, предполагая очередной ли это торговец, и что начнет он предлагать на этот раз? Кофемолку? Резку для овощей? Надувной диван? Тренажер? — Мое имя — Шепард, доктор Шепард. Я работаю в больнице Норфолк. Вам же известно о больнице Норфолк? — Норфолк? — в своем сонном мозгу Юри прокручивал все варианты, того, что это было за место. Он, несомненно, слышал об этой больнице по новостям, но знания были слишком размытыми. — Мы занимаемся исследованиями и реабилитацией людей, страдающих синдромом частичной смерти. Пхичит… Пхичит Чуланонт ведь был вашим другом, правильно? Сердце Юри забилось быстрее. Теперь ему совершенно перестал нравиться этот разговор. Ему хотелось послать этого Шепарда к чертям собачьим. Лучше бы ему предлагали овощерезку… — Д-да… — Мы не смогли найти каких-либо сведений о его родственниках, но мы разузнали, что вы имели тесные дружеские отношения. Пхичиту сейчас необходима помощь, он нуждается в социализации. Это бы ускорило его выздоровление. Я хотел бы предложить вам стать его опекуном, что вы ответите на это? — … Юри замер, словно кто-то приставил нож к его горлу и угрожал кровавой расправой. Он думал, что в этом мире уже мало что способно потрясти или удивить его. Пхичит… Его друг, которого он потерял четыре года назад, оказался жив? Нет, он не был жив. Он умер. Он определенно умер… и вернулся обратно…