Переплетение судеб (Interwoven fates)

      8. Неожиданная встреча       В школе меня ждал сюрприз — пришёл Те Со. Прознав, что я вернулся, но не зашёл к нему на Столетний постоялый двор, он решил сам меня навестить.       — Кан Чи, друг, как так можно! — приветствовал он меня, стоило вступить в ворота школы. — Приехал больше недели назад и даже не зашёл поздороваться! Я же обижусь!       — Те Со, брат, как я рад тебя видеть!       Мы обнялись. Все проблемы вылетели из головы, так я обрадовался!       — Ты надолго?       — До завтра, — хитро улыбнулся названый брат. — Думаешь, я не знаю, что пары часов на разговоры нам не хватит?       Мы понимающе переглянулись.       Тут я вспомнил о Коне, обернулся, но того уже и след простыл. Хмыкнув и пожав плечами, обнял друга и уволок на скамейку, где можно было спокойно пообщаться, да и сидя разговаривать было удобней.       — Ты это откуда такой мокрый? — оттянув рукав моей рубашки двумя пальцами, поинтересовался Те Со.       — Да вот Кону поручили учить меня фехтованию мечом, — тяжело вздохнул я, — а он решил сначала поработать над моими движениями. Придумал зверский способ тренировки — ловить мух палочками для еды на болоте, и теперь каждый день будет издеваться надо мной.       — Ты слушайся мастера, он прекрасно фехтует и учитель из него стоящий. Пока я жил здесь, успел в этом убедиться.       — Что?!?! — поперхнулся я.— Он и тебя заставлял ловить мух?!?!?!       — Не-е-е-ет! — от души рассмеялся брат. — Но парочка советов, данных им, оказались очень полезными.       Мы помолчали.       — Как там Чан Джо? — сменил я тему. Мне действительно была интересна её судьба, а кто, кроме неё самой, мог бы знать об этом лучше, как не брат?       — У неё всё хорошо. Осваивает танец с барабанами. Похоже, ей нравится, — со спокойной улыбкой произнёс Те Со. Действительно, как я и думал, поддерживают связь.       — Как? До сих пор учит? Не долго ли? — немного подозрительно произнёс я. В одну из наших последних встреч она упоминала о барабанах, потому я думал, что это пройденный этап. Наша Чан Джо ведь всегда всё схватывала налету.       — А ты думал, это так просто? — ответил Те Со всё с той же улыбкой. — Это как научиться владеть мечом для мужчин. Требует времени, терпения, сил, выносливости и таланта. А ты почему вернулся? Думал, что всё, как минимум год тебя не будет, — подлинный интерес в голосе брата не дал увильнуть от ответа или солгать, но не запрещалось же ответить как можно более неопределённо.       — Понял, что остались незавершённые дела, — став серьёзным, тихо произнёс я.       Те Со тоже посерьезнел.       — Потом, значит, снова уйдёшь? — в голосе брата стала заметна грусть.       — Не думал ещё об этом, — вопрос застал меня врасплох. — Потом будет потом. Не хочу загадывать, — и тут заметил силуэт у здания, расположенного неподалёку. Человек уходил и это был Кон! Зачем он здесь? Как долго стоял? Почему?..       Он же мог услышать наш разговор! Восстановив в памяти беседу, я мысленно застонал. Если он слышал последние слова, то все мои старания пойдут насмарку. Зря сказал, что могу уехать! Если он решит, что я его всё равно рано или поздно брошу, ещё и эта фраза про незавершённые дела… Ну кто меня за язык тянул!       — Нет, — резко поменял я ответ, злясь на себя. — Я остаюсь. Что бы ни произошло, я больше никуда не уйду.       — Кан Чи, с чего ты так внезапно… — пробормотал мой собеседник. Похоже, я удивил Те Со.       — Я только сейчас понял, что, если заботишься и переживаешь о ком-то, то его нельзя оставлять одного. Нельзя даже думать о том, чтобы оставить. — И почему меня этому не научило расставание с Ё Уль, почему понял это только сейчас? На ошибках учатся, но это не про меня. Меня надо ткнуть в ошибку носом, окунуть с головой, и то может не дойти. Я — тормоз.       Что мне теперь делать?       — Здесь кто-то был? — проследив за моим взглядом и сопоставив это с резкой сменой моего настроения, спросил брат.       Я кивнул, продолжая смотреть на угол, за которым скрылся Кон, и лихорадочно решая, как поступить. Те Со подождал, не скажу ли я чего, но поняв, что объяснений не будет, просто положил мне руку на плечо.       — Смотрю, твои проблемы куда больше, чем кажется со стороны.       — Это не мои проблемы, но косвенно касаются и меня. Поэтому и не имею права рассказать, — через некоторое время произнёс я.       Надо было всё обдумать. Надо было успокоиться.       — Я понимаю.       Помолчали. Настроение разговаривать пропало. Я был рад, что Те Со пришёл повидаться, но беспокойство за Кона, за то, что может произойти, не давало расслабиться, и я стал отвечать невпопад на вопросы братишки. Тот почувствовал моё состояние, потому закончил разговор и попрощался со мной ещё сегодня, отговорившись срочным делом на постоялом дворе, о котором он вдруг вспомнил.       Я был благодарен Те Со за понимание. На прощание, с чувством обняв его прошептал: «Спасибо» — и получил в ответ такое же тихое: «Пусть всё наладится».       Весь остаток дня искал Кона. Я не знал ещё, что скажу при встрече, но это можно было решить на месте. Почему-то казалось важным именно увидеть его.       — Кан Чи, — окликнул меня Кон Даль, когда я проходил мимо кухни, — Кон не смог вас найти? Я попросил его пригласить вас с Те Со на обед…       — Нет, он нас нашёл, мы просто были не голодны, — улыбнулся я в ответ мастеру, но останавливаться поговорить не стал — не до того мне было.       Так вот зачем Кон приходил. Нет, он точно всё слышал, и его это задело, раз не подошёл к нам. Хотелось надавать себе тумаков, хотелось плакать от злости на самого себя.       Где Кон?! Мне стало страшно. Если мастер почувствовал себя преданным, как он это перенесёт? Он ведь просто закроется от меня — и всё? Ведь не должно произойти ничего непоправимого? Страх всегда был плохим советчиком, вот и сейчас в голову полезли мысли одна хуже другой. Паника в моей душе нарастала.       Стоп, с чего торможу-то? Я же могу найти человека по запаху! Не зря похитители Ё Уль использовали благовония и дымовые шашки. Вернувшись на место, где последний раз видел мастера, я сосредоточился и среди миллиона запахов уловил тонкий аромат, ассоциирующийся у меня с Коном. Ориентируясь по нему, вышел к речке, протекающей неподалёку от Му Хё Дон Гван. «Да, здесь бы мне его вовек не найти»,— мимолётно подумал я, идя вдоль берега. Тот был довольно крутым и всё поднимался. На самой высокой точке мои глаза, наконец, увидели человеческую фигуру.       Кон стоял в опасной близости от обрыва и смотрел вниз, на текущий там ручей. Моё сердце замерло, в глазах начало темнеть от страха, что вот-вот он… Но ничего не менялось. Кон просто стоял. И смотрел.       Я осторожно приблизился. Кон то ли не заметил, то ли сделал вид, что не заметил.       — Что ты тут делаешь? — тихо спросил я, боясь напугать, если он действительно не отразил моего появления.       Молчание.       — Кон, — я осторожно дотронулся до тыльной стороны ладони, но мастер резко отдёрнул руку.       — Уйди, — тихо, безэмоционально. Так, что у меня мурашки пробежали по спине.       — Но я…       — Уйди, пока я не начистил тебе морду! — в голосе мастера стала пробиваться злость, и это обрадовало. Хорошо, пусть лучше выплеснет эмоции, чем держит их в себе.       Я схватил Кона за плечи и развернул лицом к себе. В то же время кулак мастера врезался мне в челюсть. Больно. От неожиданности я пошатнулся, во рту появился солоноватый привкус. Правильно, поделом мне.       Распрямившись после удара, я посмотрел в глаза мастера. Там отражалось столько ярости и боли, что стало не по себе. Похоже, Кон был готов взорваться. Все эмоции, подавляемые им с момента смерти Ё Уль, готовы были вырваться на свободу.       Тут я вспомнил, что Кон стоит на краю пропасти, схватил его за руку и дёрнул на себя. Совсем не хотелось, чтобы от неудачного движения он улетел вниз. В ответ на такой выпад мастер по инерции сделал пару шагов по направлению ко мне и, извернувшись, заехал мне кулаком в солнечное сплетение.       К такому повороту событий я был не готов. Показалось, что из лёгких вышибли весь воздух. На секунду я даже перестал видеть и слышать. Вдохнуть не получалось. Кажется, я потерял сознание, ибо очнулся лежащим на земле, а надо мной склонился мастер, готовясь, вроде бы, делать массаж области сердца.       — Кон, — позвал я его.       Дышать было ещё трудно, но всё-таки терпимо, да и голос уже слушался. Мастер обеспокоенно посмотрел мне в глаза.       — Очнулся? Как себя чувствуешь? Не тошнит? Можешь сесть? — почему-то казалось, что напряжение в голосе мастера можно потрогать, таким оно было густым.       Не отвечая, я попробовал приподняться. Кон тут же помог: приобнял за плечи и посадил, прислонив к себе так, чтобы моё тело было немного наклонено вперёд. Кажется, он знал, что делал, стало действительно легче.       — Прости, не рассчитал, — вдруг охрипшим голосом произнёс мастер.       — Да что со мной сделается, я же бессмертный, — усмехнулся я.       — Но боль-то ты чувствуешь.       — А разве ты не хотел сделать мне больно?       — Кан Чи, я…       — Всё правильно, — перебил я его, — заслужил. И пришёл извиниться. Я видел тебя, когда разговаривал с Те Со. Прости. Я, как обычно, сначала говорю, а потом думаю.       Кон замер. Похоже, он не ожидал от меня таких откровений.       — Я никуда не собираюсь, — на грани слышимости. — И в будущем тоже. И вернулся я из-за…       — Тс-с-с-с, не надо, — остановил меня Кон. — Я всё понял.       Мастер аккуратно взялся за моё запястье, слушая пульс. Его рука ощутимо подрагивала. Что такое?       — Ты взволнован, — констатировал я с лёгким удивлением.       — У тебя сердце не билось, — в ответ хрипло прошептал мастер.       О боги, конечно, начнёшь тут волноваться! Ну не был я готов к удару в солнечное сплетение! Ещё и на вдохе получилось, да и Кон был в ярости. Зная, что бессмертен, не стал сдерживать силу, и вот что вышло.       Я поднял голову, чтобы посмотреть в глаза мастера и поморщился. Это движение отозвалось болью в грудной клетке. Всё-таки хорошо он меня приложил.       — Что такое? Болит? — в глазах Кона не было больше ярости: боль и страх. И, кажется, чувство вины. Мастер отвёл взгляд, но тут же посмотрел на меня снова — резко выдохнув сквозь стиснутые зубы, я оттолкнулся и встал на ноги. Хоть это и принесло дикую боль, но хотелось показать мастеру, что…       — Кон, со мной всё хорошо, не вини себя.       Мастер тоже поднялся с колен.       — Сможешь идти? — проигнорировал он мои слова.       Я прислушался к себе. Как бы ни хотелось ответить положительно, но…       — Не уверен, что без посторонней помощи получится, — поморщившись, пришлось признать мне.       Попробовал сделать шаг и чуть не упал. Ноги были ватными. Кон поддержал меня. Ни слова не говоря, он закинул одну мою руку себе на шею, приобнял за талию, и мы медленно двинулись к школе. С каждым шагом я чувствовал себя всё уверенней. Уже минут через 15 я смог отодвинуться от мастера и зашагал самостоятельно. Кон шел рядом и, похоже, подстраховывал от падения, если мне вдруг станет нехорошо.       Когда мы оказались в школе, мастер проводил меня до комнаты.       — Завтрашняя тренировка отменяется, тебе требуется отдых. — За всё время, пока вёл, он ни разу не посмотрел мне в глаза. Мастер развернулся и хотел уже уйти...       — Кон, — позвал я мягко. Он неуверенно остановился.       — Ты получил лекарство у мастера Кон Даля? — неохотно кивнул. — Не забудь выпить сегодня, пожалуйста.       Я взял его ладонь в свои руки. Мастер вздрогнул.       — И не вини себя, не надо. Это я виноват.       Кон повернулся. Всё ещё избегая смотреть в глаза, произнёс:       — Я не должен был…       — Кон, — слегка повысил я голос, перебивая его. Не хотелось слышать, как Кон себя винит, — злиться — нормально! Ударить за дело — тоже.       — Как мастер, я должен был рассчитать силу удара.       — А ты и рассчитал, — весело ответил я. — Я ведь жив.       Кон резко поднял голову и наконец-то посмотрел в мои глаза.       — Так-то лучше, — с улыбкой выдохнул я. — Не отводи взгляд, это... заставляет тревожиться. — Хотелось сказать: «Делает больно», но не смог. Почему-то всё, что доставляло боль Кону, тем же отзывалось и во мне. Сочувствие? Сопереживание? Или что-то большее? Я не мог разобраться в себе. Ладно, самокопание оставим на потом, сейчас важнее заставить Кона понять, что всё нормально.       — Кан Чи…       Я подождал, будет ли продолжение фразы, но, так и не дождавшись, улыбнулся и бодро так, с толикой иронии в голосе, произнёс:       — Ну что, в расчете?       — Что? — не понял мастер.       — Ну-у-у… я сморозил глупость и получил за это. Всё, инцидент исчерпан.       Кон хмыкнул.       — Твоя легкомысленность когда-нибудь выйдет тебе боком.       — Так жить легче, — пожал я плечами и снова улыбнулся. Кона отпустило. Было видно, как уходит напряжение из его тела. Боль и чувство вины, конечно, до конца не исчезли, но стали почти не заметны. С этим уже можно справиться и самостоятельно. Словно гора с плеч.       У меня получилось исправить положение. А может, и продвинуться вперёд в избавлении друга от депрессии. Выплеснув ярость, гнев, злость, обиду, копившиеся столько месяцев в душе, Кон должен был почувствовать себя лучше.       9. Необычная разминка       На следующий день я проснулся жутко голодным. А как же иначе, ведь вчера мне не довелось ни разу перекусить: тренировка, встреча с Те Со, разборки с Коном… некогда было забежать на кухню, так что первым делом, приведя себя в порядок, я направился туда.       — С добрым утром, — поприветствовал меня мастер Кон Даль. — Вчера что-то произошло?       — И вам того же, — отозвался я. — И почему вы так решили?       — Я же не слепой, — грустно усмехнулся Кон Даль. — Давай рассказывай.       — Да нечего рассказывать, уже всё в порядке, — беспечно ответил я, не желая выносить сор из избы. Да и не нужно это было. Вот если бы требовался совет, тогда другое дело.       — Ну, раз разрешилось, тогда ладно, — не стал настаивать мастер. — Сегодня в меню рис с овощами и салат.       — Что, опять без мяса? — вздохнул я.       — А ты бы только курочкой и питался, — хмыкнул Кон Даль.       — А то! — как можно шире улыбнулся я. — Мяско лучше всего придаёт сил!       — Ну-ну, — мастер поставил передо мной тарелки с едой. — Вот, кушай.       — Спасибо! — и мир перестал для меня существовать, пока не доел предложенное до последнего зёрнышка.       Поев, я поблагодарил Кон Даля и предложил ему свою помощь, но мастер, хитро прищурившись, отказался. Похоже, он что-то заметил, пока я ел. Интересно, что?       После приёма пищи, как известно, не разминаются, но я ж только перекусил, а не обожрался, так что решил немного привести своё тело в норму. Но стоило начать растяжку, как я почувствовал боль в груди. Закашлявшись и передохнув, попробовал сделать другие упражнения, но почти все они вызывали боль. Нда, значит, ночи для окончательного восстановления не хватило. Жаль. Хотелось поскорее забыть об этом инциденте.       У выхода с площадки стоял Кон. Кажется, он пришёл позаниматься и видел мою тренировку. Я поморщился. Кон точно не мог не заметить, что мне больно. Увидев, что я смотрю на него, мастер подошёл.       — Ещё болит? — в голосе слышалась тревога.       — Привет. Как спалось? — не ответить на вопрос казалось лучшим решением возникшей проблемы.       — Нормально, — буркнул Кон. Он был явно недоволен тем, что его вопрос проигнорировали.       — Что ж, не буду тогда мешать. — Я хотел уйти, но мастер схватил меня за локоть и развернул к себе.       — Кажется, я задал тебе вопрос!       Я зашипел сквозь стиснутые зубы: рывок тоже отозвался болью. Кон испуганно отпустил мою руку. Повисло неловкое молчание. Чтобы хоть как-то сгладить ситуацию, я решил ответить мастеру.       — Не болит, а чувствуется. Неприятно.       — И при этом ты решил выйти на тренировку?       — Решил просто немного размяться.       — При травмах используют другой тип разминки, — поучительно произнёс мастер. — Иди за мной, — и Кон размашистым шагом направился куда-то за казармы. Я последовал за ним.       Мы пришли в небольшое помещение, где стояли разнообразные приспособления, назначения которых я не знал. И вообще не представлял, что в школе есть нечто подобное.       — Что это за место? — спросил я у мастера. — И что это за штуковины?       — Тренажёры, — отмахнулся он. Было заметно, что Кону не по себе. — Лучше опиши, что за неприятные ощущения испытываешь, когда занимаешься? На что они похожи?       — Зачем? — заупрямился я. Очень не хотелось рассказывать подробности.       — Чтобы правильно подобрать упражнения.       Я всё ещё мялся. Кон серьёзно посмотрел мне в глаза.       — Кан Чи, я интересуюсь как твой учитель. Мне необходимо знать это. Своей самодеятельностью ты можешь навредить, и процесс восстановления затянется.       — Кон, да я завтра уже ничего не буду чувствовать, ты же знаешь! Да уже к вечеру, поди, всё пройдёт!       — Но сейчас-то тебе больно!       Я замолчал. Расширившимися глазами я смотрел на Кона. Он что, переживает? Волнуется обо мне? О том, что я испытываю? Что мне больно?       Почему-то раньше я всегда думал, что физическая боль среди мастеров единоборств — это нормальное явление, о котором не следует распространяться и особо обращать внимание. Если волноваться о каждой травме, то не стоит и начинать заниматься. Я что же, ошибался?       — Кон, а это необходимо? — неуверенность голоса удивила даже меня.       — Ты же сам хотел…       Я вздохнул и попробовал описать свои ощущения. Получилось коряво, но, кажется, мастер понял. На каждое моё слово он кивал, если я что-то забывал описать, Кон задавал наводящие вопросы. Настолько внимательным я его ещё не видел. Наконец, вопросы прекратились. Похоже, мастер выяснил что хотел.       — При твоей травме и симптомах, учитывая остановку сердца, нельзя делать глубокие вдохи и давать нагрузку на сердце, значит, исключаем все силовые упражнения, упражнения на быстроту реакций и выносливость. Сейчас тебе больше всего подходят упражнения на растяжку без аэробной составляющей. Повторяй за мной.       И началось. Мастер давал самые простые упражнения, но и их моему непривычному телу было трудно выполнить так же непринуждённо и легко, как это получалось у Кона. Зато боли действительно не было.       Минут через десять я уже наслаждался процессом и совсем не сожалел, что пошёл за мастером.       — Кон, а какое упражнение на растяжку ты считаешь самым сложным? — неожиданно для самого себя спросил я, когда вроде бы мы уже размяли все мышцы, о существовании которых я знал, и даже те, о которых не догадывался. Мастер задумался.       — Может, это? — и он показал такую связку движений, которая в голове не укладывалась.       — Нет, ты точно не человек, — восхищённо произнёс я.       — А кто же, по-твоему? — хмыкнул он.       — Не знаю. Но люди так не умеют.       — Мало ты знаешь о способностях человеческого тела. Думаю, твоё способно и на большее, но для этого надо много работать над собой.       — И как долго ты занимаешься?       — Всю жизнь, — улыбнулся мастер.       Больше вопросов у меня не было.       — А теперь перейдём к пассивной растяжке…       — Что, это ещё не всё? — неподдельно удивился я.       — А тебе хватит? — наклонил голову набок мастер, оценивающе смотря на меня.       — Могу и продолжить, — с улыбкой ответил я. Почему-то от взгляда мастера стало тепло на душе.       — Тогда прошу, — Кон указал на один из тренажёров. Он представлял собой ровную поверхность, у которой один край был выше другого. У высокого края красовались поручни, обтянутые кожей. Я удивлённо посмотрел на мастера.       — Ложись ногами вниз и держись руками.       Я выполнил распоряжение учителя.       — Согни ноги в коленях. Да, так. Поднеси правое колено к животу. А теперь… — Кон подошёл и медленно нажал на ногу, аккуратно прижимая колено к моей груди. — Нигде не болит?       — Нет.       В такой позе мастер продержал меня минуту. Сделав 5 заходов, то же самое повторил и с другой ногой.       Все остальные упражнения тоже были контактными. Я удивился, насколько бережно и аккуратно мастер может обращаться с телом другого человека.       И тут дошла очередь до мышц спины. Когда Кон подошёл ко мне вплотную, прижался к спине, пропустил свои руки у меня под мышками, обхватил ладонями плечи и выгнулся назад так, что я в прямом смысле слова улёгся на его груди, мне стало не по себе. Горячее дыхание мастера щекотало шею, даже через одежду спиной я ощутил его сердцебиение, сильные руки обжигали плечи, несмотря на рубашку. То, что наши тела оказались так близко, буквально друг на друге, почему-то заставило сердце биться сильнее, дыхание прерываться, а лицо гореть. Что со мной? Уже не первый раз я реагировал так, когда Кон оказывался в непосредственной близости.       — Кан Чи, что случилось? Тебе нехорошо? Я сделал больно? — конечно же, Кон заметил изменение моего состояния, хоть и не понял его причины.       Я промолчал. Да и что я мог ответить, если и сам не понимал своего состояния.       — Давай закончим тренировку, — улыбнулся я вместо ответа, — спасибо, учитель, разминка была что надо!       — Да? — как-то растеряно произнёс Кон. — Вроде это упражнение не должно вызывать никаких болевых ощущений, — озадаченно пробормотал он себе под нос, сведя брови, и с тревогой посмотрел на меня: — С тобой точно всё в порядке?       — В полном! — преувеличенно радостно заявил я. К этому времени мой организм уже пришёл в норму, так что я мог позволить себе это.       — Тогда ладно, — немного успокоившись, произнёс Кон, всё равно с волнением посматривая на меня.       А я поймал себя на мысли, что встревоженный мастер мне нравится намного больше равнодушного. Такого, каким я его встретил по возвращении в Му Хё Дон Гван.       Выйдя из зала, я сполоснулся и пошёл на прогулку по лесу. В одиночку. Было над чем подумать.              10. Снова японцы!       В лесу было хорошо. Утренняя прохлада уже сменилась дневным теплом, но ещё не стала невыносимой жарой, солнечные лучи бросали причудливые блики сквозь крону деревьев, с которой играл шаловливый ветерок. Было легко и приятно шагать по тропинкам или даже углубиться в гущу леса, где никто не мог помешать размышлениям.       Но я не успел уйти далеко, меня нагнал Сон.       — О, Кан Чи, привет!       — Привет, ты это куда идёшь?       — В город. Мастеру Кон Далю потребовались кое-какие травы. Не хочешь со мной?       Было заметно, что Сону не хочется идти одному. Дорога длинная — скучно.       — С радостью! — улыбнулся я. Всегда любил прогулки в приятном обществе, а тут ещё можно порасспросить о тренировках. Попытаться выяснить, что ещё меня может ждать. Кон явно любит преподносить сюрпризы.       — Друг, а не скажешь ли ты, как часто получают травмы на тренировках? — зашёл я издалека.       — Не очень часто — мастера следят, чтобы такого не случалось, но бывает. А что?       — И все они после этого работают в тренажёрном зале по специальным программам?       — Если травма тяжелая — после неё требуется реабилитация или с долгим восстановительным периодом, — то да. А что, мастер тебя там гонял?       — Кон показал мне зал — уклончиво ответил я. — Там та-а-а-а-ак много всяких штуковин-тренажёров!       — У каждого своё предназначение.       — Слушай, а ты сам там занимался? — стало любопытно мне.       — Было дело, — не стал скрывать Сон. — Я тогда сильно повредил спину, так что мастер Кон совместно с Кон Далем составили для меня индивидуальную программу, по которой я работал примерно полгода.       — И что, помогло?       — Да. Спина прошла, и к занятиям я вернулся в хорошей физической форме, было нетрудно наверстать упущенное.       — Вот даже как, — задумчиво протянул я. Значит, к травмам не относятся как к чему-то незначительному. Авторитет школы повысился в моих глазах.       — Да. Мастер Кон всегда чутко следит за здоровьем учеников. Только вот в последнее время он перестал проводить тренировки. По школе даже поползли слухи, что он нездоров. Но, думаю, это просто слухи. Он же взялся тренировать тебя.       — Да уж. Сон, а тебе тоже доводилось ловить мух?       — О, так вы уже начали, — широко улыбнулся парень. — Да, он тут всех нас в самом начале гонял по одному на болото, но никто после не рассказывал остальным, что это была за тренировка. Можно сказать, это правило нашей школы. Своеобразное посвящение.       — И как, получалось ловить?       — В первый день ни у кого не выходило. Где-то через неделю у самых быстрых и умеющих концентрироваться была поймана одна муха. А многие смогли поймать свою первую только через месяц. Но ловили все. Как только ученик ловил три мухи в день, переходили на обычных мух — это труднее.       — Ясно, — почесал я в затылке, — а ты удивился такому заданию, когда пришёл на болото первый раз?       — Ещё бы! — рассмеялся Сон, видимо, вспомнив то время. — Я тогда ещё только пришёл в школу и ничего не знал. Я вообще решил, что мастер сошёл с ума.       — Наши реакции совпадают, — пробормотал я.       — Что? — не расслышал Сон.       — Да говорю, что мы одинаково отреагировали.       — Да так многие думали. Но оказалось, что упражнение действительно очень эффективно.       — Неужели?       — Ага. Так что не ленись.       — А когда это я ленился, — с наигранным возмущением произнёс я, и мы покатились со смеху.       Мне нравилось общаться с Соном. С ним было легко и весело, он был мастером вести непринуждённые беседы, разряжать накалившуюся обстановку, сглаживать углы. Он был не против и подурачиться, и поговорить на серьёзные темы. Открытый и весёлый. Мне всегда было легче общаться с такими людьми, но судьба не часто меня сталкивала с ними, так что сейчас я шёл и отдыхал душой, болтая на интересующие меня темы, обо всём и ни о чём одновременно.       На базаре я встретил Ма Бон Чуля. Этот прохвост тут же предложил с ним пообедать. Знает, чем меня всегда можно подкупить! Договорившись встретиться с Соном через два часа у главных ворот, я пошёл подкрепиться. Пока ел, этот воришка делился новостями и слухами. Большинство я пропускал мимо ушей, но находились и интересные новости. Например, он рассказал, что появились новые лавки, торгующие из-под полы японскими товарами. Купцам-то гильдии «Гун Бон» запретили въезд на территорию Чосона после того инцидента с картой, вот и…       — …Поговаривают, что они тайно встречаются в море с кораблями японцев, и те в обмен на деньги или информацию снабжают их товарами.       Опять японцы! Я навострил уши. Пришлось поучаствовать пару раз в операциях против японцев и даже быть непосредственным участником событий, о которых говорил Ма Бон Чуль, да и с адмиралом был дружен.       — Ты можешь точно указать, какие из лавок этим занимаются? — настороженно спросил я.       — Не-е-ет, но если на-а-адо, то ради тебя, друг мой, обязательно уточню-ю-ю-ю! — проговорил мой собеседник в своей излюбленной манере, растягивая слова.       — Только смотри, не привлеки к себе много внимания. Это может быть опасным, — похлопал я по плечу человека, не раз уже помогавшего мне.       — Не беспоко-о-о-ойся, всё сделаю, или я не Ма Бон Чуль! — похоже, он был доволен, что сможет ещё раз помочь мне. После того, как я его спас, этот непонятный человек почему-то проникся ко мне благодарностью и всячески пытался угодить, несмотря на то, что знакомство наше было не очень радостным.       По пути в школу разговор с Соном не клеился, я всё думал о информации от Ма Бон Чуля. Стоит об этом рассказывать мастерам и адмиралу или подождать более точных сведений? Или они это уже и так знают? Может, именно эту информацию через нас и передал мастер Дам адмиралу? И связано ли это с той тайной бухтой, обнаруженной нами недавно?       Так ничего и не решив, я вошёл в школу, а там мне передали, что меня уже давно ищет мастер Кон Даль. Зачем? Я поспешил к нему.       11. Неожиданная откровенность       — Мастер Кон Даль, искали? — с порога оповестил я мастера о своём приходе.       — Да, проходи, — улыбнулся он, — где ж тебя носило всё это время?       — Ходил вместе с Соном на базар за травами, — небрежно сообщил я. — В компании веселее. А зачем вы меня искали, мастер?       — Ко мне заходил Кон, рассказал о вчерашнем. Сказал, что тебе до сих пор нездоровится, — с прищуром сообщил Кон Даль, — попросил осмотреть. Он переживает, раз признался в своем неподобающем поведении. Чем ты его смог так разозлить?       — Пустяки, мастер Кон Даль, я уже и забыл! — действительно, пока ходил в город, ни разу не вспомнил о своей болячке. Чтобы показать, что со мной всё в порядке, пару раз присел и вздохнул полной грудью. Последнее действие вызвало лёгкий спазм, отчего я закашлялся, но боли уже, действительно, не ощутил. — Боли нет.       — Ну-ну, — проворчал Кон Даль, подходя ко мне, — при обычном вдохе спазмов быть не должно.       Мастер взял меня за запястье, пощупал пульс, попросил раздеться по пояс, что я неохотно и выполнил. Ну не перечить же уважаемому мастеру, к тому же великолепному лекарю и пожилому человеку?       — Всё-таки какая отличная у тебя способность к быстрому заживлению! — восхищённо поцокал языком Кон Даль после осмотра. — Почти всё зажило. Лечения не требуется, хотя…       Мастер отошёл к шкафчику, достал оттуда какое-то снадобье, растворил его в воде и протянул мне:       — Вот, выпей, это поможет снять спазмы, пока всё до конца не заживёт.       Я послушно проглотил предложенное.       — Тьфу, горько! Предупреждать надо!       — Ничего-ничего, от этого ещё никто не умер, — по-доброму улыбнулся мастер Кон Даль. — Сходи, успокой Кона, а то он, поди, уже весь извелся. По нему обычно ничего не заметно, но…       Я кивнул. Да уж, выражать свои чувства, кроме раздражения, Кон так и не научился. Вот если кого недолюбливает, то это сразу заметно, а вот если наоборот... Я представил, насколько он должен был переживать, чтобы попросить помощи у мастера, и мне стало не по себе. Он даже со своими проблемами, куда более серьёзными, чем у меня, не обратился за помощью. С чего бы теперь-то так?       Поклонившись Кон Далю, я покинул кухню и пошёл искать своего учителя. Действительно, стоило с ним поговорить.       — О, Кон, вот ты где! — бодро поприветствовал я мастера, когда наконец-то нашёл его.       — Кан Чи? — Кон немного удивлённо посмотрел на меня. — Ты что тут делаешь?       Действительно, эта часть школы была отведена мастерам, и обычно заходить ученикам в неё было не принято. Не запрещено, но…       — Я был у Кон Даля, тот сказал найти тебя, — я чувствовал себя немного неловко, нарушая негласные правила, но ведь я не был простым учеником, да к тому же привык не обращать внимания на условности. А ещё я привык маскировать неуверенность и смущение за нахальством, и сейчас именно из-за этого мой голос стал небрежным и наглым.       — Да? — насторожился Кон, поднимаясь на ноги и подходя ко мне. — Он осмотрел тебя? Что сказал?       Похоже, мастер решил не развивать тему соблюдения общественных правил. Его больше волновало моё самочувствие. Хорошо. Я немного расслабился, а на сердце отчего-то потеплело.       — Кон, зачем ты рассказал ему? — решился я на вопрос. Из спокойного или равнодушного Кона очень трудно что-нибудь вытянуть. Может, хоть сейчас получится, когда тот взволнован.       — Кан Чи, он же лекарь, — Кон непонимающе сдвинул брови.       — Тогда я перефразирую, — поняв, что мастер не так интерпретировал мой вопрос, я постарался сформулировать его более точно: — Ты же знаешь, что я бессмертный и у меня очень хорошая способность к заживлению. Так зачем было рассказывать? И о своём поведении в том числе?       Мастер опустил глаза.       — Я просто хотел убедиться, что всё хорошо, — еле слышно произнёс он.       — А мне ты не веришь? — слова мастера почему-то задели, заставили почувствовать горечь, если не обиду.       — Как бы плохо тебе ни было, ты всегда говоришь, что всё нормально! — вдруг неожиданно вскинулся Кон. — Как после такого я могу доверять твоим словам?       — Но ведь правда, со мной, — и осёкся. Вспомнил. Действительно, я всегда говорил, что всё хорошо. Даже когда у меня из спины торчали стрелы, или мастер Дам проткнул мечом на тренировке.       — Извини, — тихо, после секундного молчания, виновато произнёс я. — Больше так не буду. Я же просто не хотел, чтобы обо мне зря беспокоились. Всё равно ведь поправлюсь, и тогда всё будет хорошо.       — Вот именно, будет, а не есть, — горько усмехнулся Кон. — Я тебя понимаю, но не могу согласиться с таким поведением. Не скрывай своего состояния. Не заставляй… угадывать, что ты чувствуешь. — Кон явно хотел сказать что-то другое, но в последний момент изменил окончание фразы.       — Прости, — мне стало неловко. Я не ожидал, что мастер настолько переживает за меня, что ему это важно. Я представил себя на его месте и неожиданно понял, что и мне важно! Важно, что чувствует мастер, что хочу знать, если ему больно, плохо, даже если это состояние продлится всего несколько минут. И не важно, физическая это боль или душевная.       — И ты тоже, Кон. Тогда и ты пообещай мне, что не будешь скрывать своё состояние. Хотя бы от меня, — с изумлением услышал я свой голос как будто со стороны.       Мастер удивлённо посмотрел мне в глаза. Жутко захотелось, чтобы Кон понял, насколько для меня это важно.       — Я больше не буду от тебя скрывать своё самочувствие, но и ты тоже не закрывайся от меня, — чётко проговорил я, не отводя взгляда. Я был готов повторять эту фразу столько, сколько было необходимо, чтобы мастер поверил мне и согласился.       — Кан Чи…       — Кон, я тоже не хочу угадывать. Я же вижу, что с тобой не всё в порядке, но ты никого не подпускаешь к себе. Закрылся ото всех наедине со своими чувствами и переживаниями, отгородился стеной, которую никак не преодолеть, и твердишь, что сам справишься, вместо того, чтобы дать шанс тем, кто рядом, помочь тебе. Не надо пытаться справиться в одиночку, это не всегда помогает.       Кон, я — твой друг, я — рядом, всегда готов помочь и поддержать. Я бы хотел делиться с тобой мыслями и переживаниями, радостью и печалью, хотел бы, чтобы и ты видел во мне друга, смог довериться и открыться. Поверил...       Я выдохся и не знал, что делать дальше. Сил что-либо говорить больше не было. Я стоял перед Коном, полностью опустошенный, сжав кулаки, без единой мысли в голове. А Кон, похоже, не знал, как реагировать на мою откровенность.       — Но ты и так мой друг, — наконец растерянно произнёс он, расширившимися глазами пытаясь что-то прочесть по моему лицу, — Кан Чи.       Я не реагировал. Речь выжала меня до капли. Она родилась спонтанно и настолько измотала, что мозг отключился. И вообще нужна ли она была?       Настолько обнажать душу я не то что не привык, я просто никогда такого не делал. Настолько откровенно рассказать тревожащее тому, кто эту тревогу вызывает, — это, извините, или несусветная глупость, или полное доверие. Наверное, лучше было идти мелкими шажками, заставляя Кона потихонечку раскрываться, чем бить наотмашь, как я сейчас сделал.       Захотелось сбежать.       — Кон Даль сказал, что со мной всё в порядке, только заставил выпить отвар, снимающий спазмы лёгких — остаточное явление травмы, скоро пройдёт. Так что не волнуйся, со мной в этот раз действительно всё хорошо, — быстро проговорил я, пряча взгляд, — и забудь всё, что я тут наговорил. Что ж…       Я развернулся и быстро пошёл прочь, подальше от Кона, подальше от своей глупой откровенности, но уйти мне не дали.       — Кан Чи, — Кон, останавливая, схватил меня за запястье, — подожди, — и после продолжительной паузы еле слышно добавил: — Я попробую.       Резко обернувшись, я посмотрел на мастера. Хотелось поймать его взгляд, но он смотрел на свои руки.       — Я попробую, — ещё раз повторил он уже более уверенно, — но ничего не могу обещать. — Было видно, с каким трудом ему даются эти слова. — Видишь же, к чему могут привести мои чувства, если дать им волю.       Теперь уже я не знал что сказать. Неужели Кон думает, что…       — Неужели ты думаешь, что твои чувства могут причинять только боль?       Кон молчал. Смотрел в пол и молчал. Мне стало нехорошо.       Сколько же ещё подобных мыслей у него в голове? Сначала думал, что все винят его в смерти Ё Уль, потому что сам обвинял и даже умудрялся себя ненавидеть. Теперь выясняется, что он не показывает свои чувства потому, что не хочет причинить страдание находящимся рядом с ним… как же Кон запутался.       — Это не так.       Моё сердце было готово разорваться от боли, на глазах выступили слёзы, но ни одной слезинки не скатилось по щекам. Нельзя. Не время. Потом. Выплакаться я смогу и позже.       — Я докажу тебе, что это неправда, — мой голос сорвался на шёпот.       Я не знал, что ещё сказать и что сделать. Так и стоял перед учителем, мастером, другом, которому так хотел помочь и не мог, потому что не получалось пробиться сквозь защиту, построенную им вокруг своей души. Каждый раз, когда, казалось, я пробил стену, передо мной вставала новая, не менее крепкая и высокая, чем предыдущая.       Что же случилось в его жизни, что потребовался этот бастион? Эта крепость, которую никак не покорить? Впервые меня заинтересовало прошлое Кона.       Сделав зарубку на память, я вернулся к реальности. Надо было что-то делать.       — Пошли! — я уверенно схватил Кона за руку и потащил за собой, хотя уверенности-то как раз и не ощущал, но актерской игре пришлось научиться за все эти годы.       — Куда? — немного удивлённо сказал Кон и попробовал вырвать свою руку. — Да прекрати ты уже водить меня, как собачку на поводу!       От неожиданности я чуть не разжал пальцы.       Ура, сил у мастера явно прибавилось со времени, когда я вернулся в Му Хё Дон Гван. Да и чувства он стал выражать более открыто. Эта вспышка раздражения была привычной для Кона, которого я знал до своего отъезда, и это подняло мне настроение.       — А ты пойдёшь добровольно, если отпущу? — прищурился я.       — Пойду, если скажешь куда и зачем, — вздохнул мастер, не делая больше попыток вырвать свою ладонь. У меня даже создалось впечатление, что Кон не хотел сейчас оставлять меня одного или самому оставаться в одиночестве.       — Здесь можно найти чанги* или падук**? — вместо ответа спросил я. Кон задумался.       — У меня где-то должен быть набор для игры в падук, — протянул он, — но надо поискать. А что?       — Чтобы отвлечься от тяжких мыслей, надо занять мозги чем-нибудь другим, — я постарался выразить словами то, что только что пришло мне в голову. — Это подойдёт.       — А ты умеешь играть? — искренне удивился Кон. Похоже, он думал, что я на постоялом дворе только вышибалой и работал.       — А то, — широко улыбнулся я. — И неплохо умею. Ну так что, сразимся?       — Хорошо, только потом не проси пощады, — улыбнулся мастер.       Напряжение постепенно стало его отпускать. Похоже, идея не только мне пришлась по душе. Я любил падук. Пожалуй, это была единственная игра, увлекающая настолько, что я мог часами сидеть, не двигаясь.       — Это ещё кто у кого будет пощады просить! — самодовольно оскалился я. Кон в ответ хмыкнул и пошёл в сторону жилых помещений. Я увязался следом. Вечер обещал быть интересным.       12. Преображение       В комнате Кона царил идеальный порядок. Не знаю, почему он сказал, что набор для игры в падук придётся искать, ведь уже в третьем проверенном шкафчике обнаружилось нужное. Я так всегда что-нибудь у себя ищу.       Набор оказался довольно простенький, с обычной доской и камнями, никаких гобанов и дорогих мелочей. Было видно, что его часто использовали. А ещё с любовью ухаживали. Кон открылся мне с новой стороны.       Видимо, мой взгляд был слишком выразителен, раз мастер решил пояснить:       — Этот набор у меня с 10 лет. Его подарил мастер Дам, когда увидел, что мне нравится играть. Приступим?       Мы уселись за стол. Мне выпало играть чёрными, и всё равно первую партию я умудрился проиграть. Хоть я играл неплохо и часто выигрывал даже у мастера Пака, Кон оказался на редкость сильным противником.       «И чего я удивляюсь, у мастера же хорошо развито стратегическое мышление», — мысленно хлопнул я себя по лбу.       В реальности же возмутился и потребовал ещё одну партию. Требование с энтузиазмом удовлетворили, хотя не забыли отпустить парочку едких замечаний в мой адрес, даже предложили дать фору, что я проигнорировал. Давно мне не доставался такой сильный противник, давно мне не было так интересно.       Вторая партия пошла легче, я выиграл, хоть и с минимальным отрывом в пол-очка. Для этого пришлось сосредоточиться и на время выкинуть всё лишнее из головы.       — Действительно, умеешь играть, — улыбнулся мне Кон по окончании партии, и я тут же выпал в реальность. Такой открытой и искренней улыбки у мастера я никогда не видел. Весь погрузившись в игру, я перестал обращать внимание на окружающий мир, а зря. Кон преобразился. Играя, мастер будто сбросил с себя все проблемы и тревоги, изводившие каждый день. Передо мной сидел уверенный, спокойный, слегка ехидный и, не побоюсь этого слова, счастливый человек. Он даже выглядеть стал моложе. Открытый взгляд, добрая улыбка и раскованность движений невероятно шли Кону. Я поразился изменениям, произошедшим буквально за пару часов.       Невольно я поймал себя на мысли: если бы мастер постоянно так себя вёл, не выбрала ли его бы Ё Уль, не была бы сейчас у всех нас другая судьба? Но зачем гадать, что было бы? Я постарался поскорей прогнать эти бессмысленные мысли из головы.       Конечно, мы продолжили играть, но я никак не мог полностью включиться в партию и совершал глупые ошибки, которые Кон, скорее всего, приписал усталости.       — Что-то мы засиделись, — глянув в окно, выразительно хмыкнул он.       Я посмотрел туда же. Ночь уже вступила в свои права. На небе загадочно светил месяц, и звёзды подмигивали со всех сторон. Мда-а-а-а, хорошо мы поиграли. Хотя можно было догадаться, ведь свечи зажгли партии полторы назад.       — Думаю, стоит закругляться, — неохотно согласился я, предчувствуя завтрашний ранний подъём, но не желая прекращать настолько увлекательное и полезное во всех смыслах времяпрепровождение.       — Надо бы, — протянул мастер. Было видно, что ему тоже не хочется заканчивать.       — Тогда давай продолжим завтра, после занятий? — предложил я.       — Ты всё-таки настаиваешь на тренировке? — со вздохом спросил мастер. Чёрт. Вспомнив о проблемах, Кон снова замкнулся в себе. Не надо было напоминать.       — А почему нет? — пожал я плечами.       — Но ведь ты нездоров.       — Обещаю: если завтра почувствую хоть отголосок недомогания, то тренировки не будет.       — Тогда ладно, — успокоился мастер. — И — согласен. Если мне придётся завтра тебя гонять, после мы ещё сыграем партию-другую.       — Даже если не придётся, сыграть это нам не помешает, — подмигнул я мастеру.       Тот как-то слабо улыбнулся. Опять, поди, корит себя за неосторожное проявление злости по отношению ко мне. И когда же он забудет.       Простившись, я пошёл в свою комнату. Она располагалась в другом здании, так что пришлось прогуляться. Ночной воздух был прохладен, это взбодрило и напомнило про болото, куда завтра меня снова загонят. Надо бы подготовиться и найти подходящую одежду. Потом мысли вернулись к нашей игре. Какой же Кон, оказывается, может быть человечный! И это здорово! Как бы хотелось его всегда видеть таким, открытым и наслаждающимся жизнью, чтобы не замыкался и не страдал, чтобы научился проявлять свои эмоции и принимать эмоции других.       Что ж, цель теперь стала предельно ясна, и я решил добиться её во что бы то ни стало. Не просто спасти Кона, но и заставить поверить в себя и людей, его окружающих. Чтобы Кон больше не был тенью, чтобы радовался и наслаждался жизнью наравне со всеми. С этой мыслью я и заснул. * Чанги (장기, 將棋) — настольная игра шахматного типа, распространённая в Корее. Считается производной от китайской игры сянци. Использует практически аналогичную сянци доску, тот же набор фигур, отличается правилами ходов. См.: https://ru.wikipedia.org/wiki/Чанги ** Го (яп. 碁; также кит. 围棋 — вэйци, кор. 바둑 — падук) — логическая настольная игра с глубоким стратегическим содержанием, возникшая в Древнем Китае, по разным оценкам, от 2 до 5 тысяч лет назад. По общему числу игроков — одна из самых распространённых настольных игр в мире. Входит в число пяти базовых дисциплин Всемирных интеллектуальных игр. См.: https://ru.wikipedia.org/wiki/Го