***
— Ты ведь целовался с ней, так? — С кем? — не сразу дошёл до меня вопрос Кона. Похмельные пары затрудняли мыслительный процесс. — С Ё Уль, — Кон подался вперёд, пристально смотря на меня в ожидании. — Целовался, — подтвердил я, — а что? — И как оно? Какой её поцелуй был на вкус? Она целовалась робко, или жарко, по-французски, или… — Какой ты любопытный, — отмахнулся я, но когда Кон придвинулся ещё ближе, решил не испытывать судьбу. — Дай вспомню! Я задумался. Поцелуи Ё Уль были сначала робкими, но постепенно приобретали всё более откровенный характер и под конец, как по мне, стали даже нагловатыми. У неё были очень мягкие губы и на вкус напоминали сладкий персик. Всё это я без утайки выложил Кону. Тот слушал, не перебивая, а под конец как-то судорожно вздохнул и закрыл глаза. Я забеспокоился. — Кон, что с тобой? — я хотел просто тронуть его за плечо, но так как координация сейчас была не очень, то я потерял равновесие и мы оба упали, причём я оказался сверху в непосредственной близи от лица мастера. Кон от удивления распахнул глаза и, увидев меня так близко, приподнялся на локтях и слегка прикоснулся своими губами к моим. Я оцепенел. Это невесомое прикосновение заставило душу вздрогнуть. Сердце пропустило удар. Я смотрел в глаза мастера, лежащего подо мной, и не мог пошевелиться. Кажется, до Кона стало доходить, что он совершил. Его глаза расширились, в них появились оторопь и раскаяние. — Кан Чи, я, — Кон не прерывал зрительного контакта, будто боялся, что если он пропадёт, то всё кончится, ему не дадут ничего объяснить, нашей дружбе придёт конец. — Я просто хотел хоть так ощутить её поцелуй… хоть косвенно… В отчаянии мастер закрыл глаза, убрал локти, оказавшись лежащим на полу подо мной, полностью расслабился и заплакал. И столько в нём было безнадёжности, тоски и скорби, что я сразу обо всём забыл. Аккуратно взяв мастера за плечи, я посадил его и прижал к своей груди. — Я понял, Кон. Я всё понял. Какое-то время Кон так и сидел, прислонившись ко мне, но вскоре отстранился, чтоб заглянуть в мои глаза. — Прости, я… — столько боли и раскаяния, столько муки… Я представил, каково это — любить, мучиться и вот так потерять. Кон. Он ведь наверняка страстно, до боли, хотел, чтобы его заметили, но не смел об этом даже подумать. Хотел, чтобы Ё Уль его хоть раз обняла, хоть раз прикоснулась. Заметила в нем не друга и телохранителя, а мужчину. Чтобы поцеловала. Каково это — безответно любить? Как же сильно Кон любил её, раз согласен был даже на такой вот косвенный поцелуй, лишь бы ощутить её рядом с собой? Чтобы урвать хотя бы маленький, незначительный знак внимания, призрачный по своей сути. Кон, что же мне с тобой делать, как приглушить твои мучения? Мне стало очень больно за Кона, настолько, что я и дышать-то мог с трудом. Что значат мои губы по сравнению с этим? Лишь бы ему не было так больно. Ничего не говоря, я обнял мастера, неспешно приблизился к его лицу и сам осторожно прикоснулся к его губам своими. Аккуратно, почти невесомо, чтобы не спугнуть и не шокировать, чтобы он всё понял. Кон замер на мгновение, а потом как-то весь обмяк и медленно закрыл глаза, отдаваясь во власть эмоций. Я слегка усилил напор. Теперь это было не просто мимолётное прикосновение. Я действительно очень нежно целовал мастера, пытаясь передать всю свою заботу, желание излечить его сердце, уменьшить боль и успокоить душу. По щеке Кона скатилась слеза. Было заметно, что он понимает неправильность ситуации, но ничего не может с собой поделать, не может прервать этот странный, невозможный, но такой желанный поцелуй. Закончив целовать, я не дал Кону отстраниться, а прижал его к себе так сильно, как только мог, обнял его крепко-крепко. — Не говори ничего, — попросил я, — не надо. Пару секунд ничего не происходило, а потом мастер уткнулся мне в шею, как-то судорожно обнял негнущимися руками и замер. — Спасибо, что понял…***
— Ты что-то вспомнил? — подозрительно спросил Кон, покосившись на моё ошеломлённое лицо. Вопрос мастера вывел меня из воспоминаний. Я еле-еле заставил себя не коситься на губы, ещё только сегодня ночью подарившие мне робкий поцелуй. Пусть он предназначался Ё Уль, но губы-то были использованы мои! — Просто подумал, что скажут, если узнают, что мы провели ночь вместе? — выкрутился я. И тут до меня дошло, что сформулировал я свой ответ не очень удачно. — Что мы сделали? — поперхнулся Кон. — Спали в одной комнате! — разозлился я. — Не придирайся к словам. — А я-то подумал, что ты вспомнил, — выдохнул мастер и тряхнул головой, отгоняя от себя эту дикую мысль. Я фыркнул, пытаясь сдержаться, а потом всё-таки заржал в голос. Кон посмотрел на меня и тоже прыснул. На этой весёлой ноте я и покинул комнату мастера. 23. О пьяных выходках… После того, как поел, мне стало намного лучше. Настолько, что я действительно пошёл искупаться на озеро, где мы обычно тренировались. Ух, как хорошо было просто поплескаться и поплавать! Одно только расстраивало — я был один. Привыкнув к компании, скучаешь в одиночестве, так что пришлось искать себе занятие. Наплюхавшись в воде, я лег на берегу, уставился в небо и попытался вспомнить ещё что-нибудь из вчерашнего. Память сжалилась, и события стали постепенно всплывать в сознании. Небольшими кусочками, но я был рад и этому.***
— Кон, а Кон, — пристал я к мастеру с вопросом, никак не хотевшим покидать мою хмельную голову, — когда ты понял, что любишь Ё Уль? — Что значит когда? С самого детства, — помолчав, выдавил из себя мастер. Он не очень-то хотел отвечать, но я был слишком настойчив. — Не-е-е-е, — отмахнулся я. Кон неправильно понял вопрос, и я решил уточнить: — В детстве она могла тебе нравиться. Но вот серьезные, истинные чувства когда появились? Когда ты ОСОЗНАЛ свою любовь? Теперь уже Кон задумался. Похоже, он никогда раньше не пытался понять, когда это произошло. — Точно не скажу. Мне кажется, я всегда её любил, но воспринимать той, с кем хотелось бы провести всю жизнь, стал, наверное, в год, когда меня назначили её телохранителем. — А сколько тебе тогда было лет? — Шестнадцать. Именно тогда я сдал экзамен и стал полноценным мастером Му Хё Дон Гван. На меня произвело большое впечатление, что Кон так рано стал мастером. — Нет, я, конечно, понимаю, что у всех есть свои вкусовые предпочтения, но… Кон, чем тебе не угодила морковь?!?!?! Мастер поперхнулся очередной порцией соджу. — Ты можешь не скакать так от темы к теме? — поинтересовался он. Я поднял пиалу в честь примирения. — Если б мог, не скакал бы. — Признавайся, ты ел сегодня? — грозно навис я над мастером. Кон промолчал, бегло посмотрев на меня, не поднимая головы от пиалы с соджу. — Не ответишь — защекочу! — Попробуй, — хмыкнул мастер, теперь уже смотря на меня в упор и, похоже, с вызовом! — Я не боюсь щекотки, — констатировал он спокойно. Слишком спокойно. — Да? — недоверчиво хмыкнул я. — Это мы сейчас проверим! — и бросился в бой, пытаясь защекотать Кона. Тот сначала сидел спокойно, потом всё-таки не выдержал и начал отбиваться. — Что-то ты разошелся. Прекращай уже! Я не сдавался, и мы вместе упали на пол. Наконец, Кон обездвижил меня, сев верхом и прижав мои запястья к полу руками. Мы оба тяжело дышали, смотря глаза в глаза. Воздух между нами стал накаляться. — А щекотки ты всё-таки боишься, — самодовольно заявил я через пару секунд, разрядив тем самым обстановку. Кон закатил глаза, отпуская меня и тяжело вздохнув. — А меня ты хоть капельку любишь? Хоть немножечко, а? Меня самого? — плаксиво спросил я. В тот момент казалось, что от ответа мастера зависит моя жизнь. Кон молчал так долго, что я не выдержал и заговорил снова. — Нет, я понимаю, что сначала ты невзлюбил меня. И даже было за что, но потом? Неужели я дорог тебе только как связь с Ё Уль, только как память о ней? — вышло как-то жалобно. Я сам не узнал свой голос. Мастер удивлённо вскинул голову. В его глазах я увидел замешательство. — Кан Чи, я… — Неужели во время тренировок, во время, что мы проводили вместе, я был только тенью Ё Уль? Неужели ты держал меня рядом с собой только потому, что тогда тебе казалось, что Ё Уль где-то рядом? — перебил я Кона. Он снова попытался что-то сказать, но я продолжил свой монолог: — Неужели я только бесплатное приложение… — Да выслушай ты уже меня, наконец! — взорвался Кон, хватая меня за плечи. — Я никогда не думал о тебе как о тени госпожи Ё Уль! Я всегда видел тебя… Нет, вижу, — запутался во временах Кон, — короче, я люблю тебя!.. — в воздухе повисло оторопелое молчание, во время которого каждый из нас, видимо, пытался осмыслить сказанное. — Люблю тебя как друга, — уже спокойней сказал Кон, поправившись, отпуская мои руки. — Когда я общаюсь с тобой, я вижу только тебя, Кан Чи. — Кон! — на радостях полез я обниматься к мастеру. — Дай я тебя поцелую! — Кон, а как много у тебя было травм? Раз ты второй по силе мастер, то как-то должен был добиться этого звания? Не поверю, что при тренировках ты ни разу не травмировался, да и в обыденной жизни. Например, тот же шрам на ноге. — Конечно, без травм не обходилось, — поморщился Кон. Было видно, что тема ему неприятна. — Но я не помню всех… — Их было так много? — Не то чтобы очень. Да и не считал я, сколько раз ошибался или меня били. Я тут же вспомнил, как ушиб плечо Кона. Стало стыдно. — Как рука? — поинтересовался я. — Полностью прошла, — подозрительно покосился на меня Кон. — А что? — недоверчивости в голосе мастера ещё прибавилось. — Не поверю, пока не покажешь! — закусил я удела. Почему-то мне казалось жизненно необходимым увидеть, действительно ли у мастера не осталось на теле следов моего недостойного поведения. — Спятил?! — ошеломлённо произнёс Кон. — Ты хочешь, чтобы я разделся? — Так не весь же! Штаны, например, можешь оставить, — кажется, я сморозил глупость. Кон от постановки вопроса, похоже, остолбенел. — Ты же видел моё плечо на тренировке, я даже носил тебя на руках! Эй, опомнись! В голосе друга послышались панические нотки. Но пьяному мне было море по колено. Поставив перед собой цель, я шёл к ней, пока не добивался своего. Вот и сейчас… — Я тогда не обратил внимания, так что показывай! — Но две недели уже прошло. Ты не веришь мастеру Кон Далю? — зашёл с другой стороны Кон, пытаясь достучаться до моего сознания, заставить мыслить логически и прекратить поползновения к телу. — Верю, но своим глазам я верю больше! Кон, показывай плечо, а не то я за себя не ручаюсь! — не сдавался я. Кон в ошеломлении сидел передо мной, хлопая глазами, и, кажется, не знал, что со мной делать. А что делать? Я и сам всё сделаю! Зарычав, я бросился на мастера, пытаясь не просто оголить плечо, как раньше намеревался, а уже полностью снять с него чогори и рубашку. В моём пьяном мозгу прочно засела мысль, что можно оставить только штаны. Завязалась борьба. Мы покатились по полу, преследуя каждый свою цель. Я — раздеть мастера, Кон — не дать надругаться над своей одеждой. Но, так как мастер боялся навредить мне и не использовал всю свою силу, а я в запале забыл обо всём, то, конечно, выигрыш остался за мной. Не ведаю, как пояс и чогори остались валяться в стороне. Пришёл я в себя только тогда, когда рубашка с подозрительным треском упала с плеч мастера. Я замер. О-о-о-очень медленно перевёл ошеломлённый взгляд с груди Кона на его лицо и встретился с таким же возмущённо-ошеломлённым взглядом. — Я знал, что ты безрассудный, — выдохнул мастер, — но чтоб до такой степени. — Кон, прости, — торопливо проговорил я и потянулся к рубашке, чтобы поднять её и подать мастеру, но не удержал равновесия и упал тому прямо на грудь. Приподнявшись на руках, я снова, в который уже раз за сегодняшний вечер, оказался сидящим на Коне. «Надеюсь, это не войдёт в привычку», — мелькнуло в мозгу, но оказавшийся перед глазами торс Кона заставил вспомнить и то, зачем я так маниакально раздевал друга. Опираясь на одну руку, другой я аккуратно провёл по правому плечу мастера. Действительно, не то что синяка не осталось, даже припухлости никакой не было. Я облегчённо выдохнул, и только тут обратил внимание, что Кон почему-то замер, словно боясь пошевелиться и даже вздохнуть. Переведя взгляд на лицо, я заметил, как в глазах того промелькнула тень непонятой мной эмоции, а в следующую секунду Кон уже сбросил меня с себя. — Ты что вытворяешь?!?! — то ли гневно, то ли ошеломлённо произнёс мастер, выбираясь из-под меня. — Проверил плечо, а что? — постарался ответить я как можно невинней. Промелькнула мысль даже похлопать глазками, чтобы уж совсем изобразить невинность, но я тут же её отмёл. Даже в пьяном состоянии мой мозг понимал, что это будет слишком. Кон тяжело вздохнул, встал и начал одеваться. — Зачем, всё равно же спать скоро? — произнёс я с ноткой недоумения в голосе. — Я не останусь в таком виде рядом с извращенцем! — фыркнул Кон, отворачиваясь. Я пожал плечами. Мне-то какое до этого дело. Кажется, меня совсем не зацепило подобное обращение.***
Дойдя до этого места в своих воспоминаниях, я схватился за голову и застонал. Не думаю, что скоро решусь ещё раз напиться в компании с Коном, с другой стороны, мастер явно смог выплеснуть свои эмоции. Надеюсь, это ему поможет. «Интересно, что из всего этого он помнит? — вдруг пришла мне в голову забавная мысль. — И помнит ли он что-нибудь из того, что не помню я?» Порасспросить бы, но я точно знал, что не решусь. Не смогу не только спросить, но и пересказать хоть какие-то из своих воспоминаний.