Переплетение судеб (Interwoven fates)

      34. Несправедливость       Жизнь вернулась в свою колею. Я наконец-то оказался предоставлен сам себе, только вот чего-то стало жутко не хватать. К тому же Кон теперь время от времени куда-то пропадал, не говоря ни слова. Я спросил у Кон Даля, надеясь, что хотя бы он не будет скрывать и отмалчиваться, и наконец-то узнал, что Кон выполняет поручения мастера Дама.       Что? Один? А меня не берут и даже не рассказывают, что происходит?       Я попробовал поговорить с Дам Пён Джуном, но его ответ меня не порадовал. Мне посоветовали сначала окончательно восстановиться и научиться сносно владеть мечом, прежде чем рваться на задания. На все мои возражения, что я и сейчас в неплохой форме и без меча могу драться лучше многих, мастер молчал.       Когда же я попробовал выведать у Кона хотя бы информацию об опасности заданий, то от меня отмахнулись как от надоедливой мухи.       — Пойми, я не рассказываю тебе ничего не потому, что не доверяю, а просто не хочу, чтобы ты полез со своей самодеятельностью и всё испортил, — однажды промолвил он и больше ни слова не говорил на интересующую меня тему. В остальном же отношения наши были как всегда.       Я изнывал от ничегонеделания, поэтому пристал к Кон Далю и напросился в помощники. Привычная работа (в постоялом дворе часто приходилось заниматься хозяйством) помогла успокоиться и привести мысли в порядок.       Однажды, чистя кастрюли, я решил, что с сегодняшнего дня начну тренировки (и не важно, что Кона не будет рядом, буду делать то, что могу выполнить без риска для здоровья), а через неделю, если ничего не изменится и меня не задействуют, сам прослежу за Коном, когда его в следующий раз вызовут.       Но планам моим не суждено было сбыться.       35. Ловушка       Проснувшись от странного звона, я больше уже не смог уснуть. Он повторялся с завидной периодичностью и скоро стал жутко раздражать. Встав с постели, я решил проверить, откуда он раздаётся, а для этого надо было покинуть комнату. Спешно одеваясь, вдруг почувствовал, как что-то выпало из носка, взятого из нижнего ящика комода. О, камень для игры в падук! Вот он куда закатился! Выдохнув, я заткнул его за пояс: так больше не потеряется, а завтра отдам Кону.       Звук рождался где-то в лесу. Дойдя до ворот Му Хё Дон Гван, я попробовал определить, где именно, с помощью моих способностей кумихо, но тут же разболелась голова: звон был слишком громкий и гулкий для чувствительного слуха, он забивал собой все мои способности.       Выругавшись, я просто решил следовать на звук как обычный человек. Выйдя за ворота и определив направление, просто пошёл напрямик, через лес, не используя дорог и тропинок. Идти пришлось долго, но вот я вышел к поляне с сидевшим на ней в позе лотоса мужчиной, периодически встряхивающим рукавом. В это время и слышался звон.       — Эй, я не знаю, кто вы и зачем вам это надо, но не могли бы вы перестать звенеть? — вышел я к сидящему. Тот даже не пошевелился. Кажется, меня игнорируют!       Голова и так уже болела от звука, и это не могло не раздражать. Подойдя вплотную, я хотел схватить наглеца за шиворот, но тут к звону одного колокольчика присоединился ещё один. И ещё. И ещё. Теперь звук шёл не переставая, с разной тональностью и ритмом, складываясь в странную, ни на что не похожую мелодию, от которой мне стало плохо.       Запахло фиалками. Странно, их рядом быть не могло. Сознание стало путаться, я не мог больше сосредоточиться ни на одной мысли. Тем временем меня окружили какие-то люди в чёрных костюмах с закрытыми лицами. Упав на колени, из последних сил я прохрипел:       — Кто… вы. Что… вы хотите... сделать? Я… зачем?.. — и потерял сознание.       36. Плен       Очнулся я в какой-то небольшой хижине, связанный по рукам и ногам обычной верёвкой. Усмехнувшись, я слегка напрягся, и… ничего не произошло! Как будто раньше не рвал цепи и не ломал палки, прилагая для этого всего лишь небольшое усилие! Мне стало страшно.       Во всём теле ощущалась слабость, тошнило, но мысли уже не путались и не разбегались. По-прежнему пахло фиалками. Нет, чем-то другим, понял я. Чем-то, просто похожим. Оглядевшись, отметил, что ещё темно. Значит, нет и пяти часов. Хм, что со мной? Я же и в темноте раньше видел отчётливо. Ладно, сейчас не до этого.       Надо собраться с мыслями. Зажмурившись, тряхнул головой. Это движение отозвалось болью. Переждав приступ, я снова открыл глаза. Надо ещё тщательней осмотреться.       Так. Лежал я на соломе, устилающей весь пол хижины. Передо мной у самой стены стоял деревянный стол. Приглядевшись, я заметил на нём курильницу, из которой шёл еле заметный дымок. Вот откуда этот аромат, догадался я.       Тут неожиданно раздался звук отпираемой двери, и я закрыл глаза: пусть думают, что пленник ещё не пришёл в себя.       Вошедшие говорили на японском. Вот в чём дело! Теперь хоть понятно, почему и кто. Жаль, я не знал языка и не мог понять, о чём они толкуют. Кажется, кто-то из них подошёл к столу и обновил смесь для курильницы, так как запахло интенсивней и ярче. От этого мне снова стало нехорошо, и я потерял сознание.        В следующий раз я очнулся уже днём. Вовсю светило солнце. Теперь я мог отчётливо разглядеть место, где меня закрыли. Это был какой-то сарай. Такие обычно ставят одиноко в лесу для хранения чего-нибудь жутко пахучего или как укрытие на случай, если не поспеешь домой вовремя, например, после охоты. Было бы легко сбежать, если бы не верёвки. Я ещё раз попробовал порвать их. Нет, бесполезно. То ли они особо прочные, в чём я сомневался, то ли со мной было что-то не так.       Кто-то снова завозился у дверей. В этот раз я не стал делать вид, что без сознания. Надо хотя бы попытаться увидеть лицо пленившего меня. Когда выберусь (а в этом я не сомневался), пригодится.       Вошли двое. Человек в чёрном и, похоже, их командир. Причёска как у всех японцев — хвостик с пробором, незапоминающееся лицо, крепкий, я бы даже сказал, массивный, с мечом в руке. Очень уверенный в себе и солидный. Он даже не потрудился скрыть своё лицо от меня. Это был плохой признак, но я отогнал от себя эту мысль. Не время.       Я уставился на вошедшего во все глаза, он тоже посмотрел на меня. Интересная у него получилась реакция на мой взгляд. Сначала японец, вздрогнув, отшатнулся, а потом уверенная ухмылка появилась на губах. Подойдя, он рукоятью меча поднял мой подбородок повыше и ещё внимательней заглянул в глаза.       — Так вот как ты выглядишь на самом деле, зверь, — протянул он.       Что? Неужто я принял облик кумихо? Осмотрев свои руки, я удивился словам японца. Даже намёка на когти не было, и вены не проступили, но тогда что тот увидел?!       Тем временем командир что-то сказал своему сопровождающему, и тот вышел за дверь. Присев передо мной на корточки, мой похититель довольно улыбнулся.       — И что нам теперь с тобой делать?       Я зло молчал. А что сказать? Отпустите, мол, на волю? Разве послушают. Японец между тем продолжил:       — Я слышал, что на тебе любая рана заживает на считаные секунды. Давай проверим, — с этими словами он встал, одним плавным движением вынул меч из ножен, что уже говорило о мастерстве, и провёл им по моему бедру, по передней его части. Я резко выдохнул сквозь зубы. Больно!       Похититель подождал немного, краем меча отодвинул штанину и удовлетворённо кивнул.       В дверях появился сопровождающий и опять обновил благовоние. Я рванулся изо всех своих сил, но ничего этим не добился, только улыбка командира стала ещё более самоуверенной.       — Не рыпайся, бесполезно. Это снадобье, — он кивнул на курильницу, — запечатывает сверхчеловеческие способности любой нечисти. И чем дольше ты им дышишь, тем на более длительный срок лишаешься своей силы. Уже через неделю способности никогда больше не вернутся. Но не переживай, жизнь тебе мы сохраним. Только вот будешь ли ты рад такому существованию.       Мне стало страшно. Навсегда лишиться силы? Стать бесполезным для отряда? Заставить переживать о себе? А смогу ли я появляться на людях, раз даже ожидавший чего-то подобного японец так от меня отшатнулся? Только не это! Раньше, когда была жива Ё Уль, стать человеком было моей целью, но теперь, при таких обстоятельствах, это было более чем нежелательно.       Похоже, командир уловил мой страх, так как удовлетворённо хмыкнул и встал с колен. Отдав распоряжение на японском, он вышел, а мне снова стало плохо — аромат курильницы заработал в полную силу.       37.Вызволение       Моя жизнь превратилась в череду редких моментов бодрствования, когда смесь в курильнице начинала кончаться, и длительного забытья после смены так пагубно влияющего на мой организм настоя. Интересно, почему это должен был быть именно запах? Почему нельзя было просто напоить меня чем-нибудь? Вопросов было много, ответов не было совсем. Мало информации для выводов. В минуты просветления я проговаривал про себя все подробности встречи с командиром японцев, чтобы ничего не забыть, старался логически мыслить, хоть это было и трудно, пытался найти способ побега.       В одно из редких своих пробуждений я услышал непонятный шум вокруг хижины и звон клинков. Кажется, рядом шла яростная битва. Собравшись с силами, я попробовал сесть, но даже это мне оказалось не по силам. Запах фиалок был ещё довольно силён и не давал сосредоточиться, тело было ватным, нога болела.       Я услышал, как дверь в хижину открылась, ввалилось пару человек, и битва закипела уже в помещении, но кончилась довольно быстро. Сразу после этого ко мне кто-то наклонился.       — Кан Чи, с тобой всё в порядке? Не ранен? — через дурман услышал я обеспокоенный голос мастера. Кон. Кто же ещё мог так быстро справиться со всеми вошедшими за ним похитителями?       — Курильница, — еле слышно прошептал я сухими губами. Кон огляделся вокруг, быстро отошёл, выбросил её в окно и вернулся ко мне.       — Встать можешь? — перерезав верёвки, спросил мастер. Я отрицательно качнул головой. Было трудно даже понимать смысл слов, не то что двигаться. Выругавшись, меня подхватили на руки и вынесли из помещения.       — Уходим, — скомандовал Кон отряду, и все быстро скрылись в лесу.       Когда оказались довольно далеко от места заточения и удостоверились, что погони нет, Кон аккуратно опустил меня на землю. Подчинённые рассредоточились, защищая от возможного нападения, и мы с Коном остались наедине.       — Кан Чи, тебе плохо? Что они с тобой сделали? Пытали? Ранен? Откуда такая слабость? — с каждым вопросом беспокойства в голосе мастера прибавлялось. Мне же с каждым вдохом становилось всё лучше. Действие снадобья постепенно проходило.       Я улыбнулся и попробовал сесть. Кон тут же помог, придерживая одной рукой за плечо и прислонив другим к своей груди.       — Теперь всё будет в порядке, — тихо сказал я мастеру. — Меня окурили каким-то дурманящим зельем.       Кон выдохнул через стиснутые зубы.       — С тобой действительно всё хорошо? — пожелал удостовериться он, выделив интонацией слово «действительно», словно сомневался в правдивости моего ответа.       — Насколько это возможно, да, — постарался успокоить я мастера. — Сколько я был в плену? — этот вопрос волновал нынче сильнее остальных.       — Это так важно, чтобы спрашивать сейчас? — немного нервно поинтересовался Кон.       — Да, — ответил я. С каждым словом мой голос становился уверенней, слабость проходила.       — Три дня.       — Хорошо, — перевёл я дыхание. — До недели ещё далеко.       — Это ты о чём? — нервно спросил Кон. Тревога вернулась в его голос.       — Всё потом. Я обо всём расскажу позже.       Всё это время из-за слабости и головокружения я боялся открыть глаза, чтобы не стало плохо. Но сейчас тошнота прошла, и я наконец-то решился. На улице был поздний вечер, месяц уже вовсю господствовал на небе. Я перевёл взгляд на Кона, тот в ответ шокированно посмотрел на меня.       — Кан Чи, — оторопело произнёс мастер. — Твои глаза…       — Глаза кумихо, да? — горько усмехнулся я. Кон медленно кивнул, не прерывая зрительного контакта. — Это из-за смеси, которой меня окуривали... — не успел я окончить фразу, как оказался в объятьях. Кон крепко-крепко прижал к себе, так крепко, что стало трудно дышать. Правда, длилось объятие недолго, мастер почти сразу опомнился и отпустил меня.       — Это не важно. Главное, что ты жив. С остальным разберёмся.       Я улыбнулся и вдруг вспомнил о камне для игры в падук у меня за поясом. А если потерял? Испуганно дернувшись, я полез проверить, на месте ли он. Фу-у-у-ух. На месте. Я достал его и протянул мастеру.       Кон, когда я дернулся, ещё крепче сжал мои плечи, удерживая от возможного падения, но когда я протянул ему руку, недоумённо на меня посмотрел и подставил свою ладонь, куда я и положил находку. Кон пригляделся и узнал то, что я ему отдал.       — Вот, нашёл, — робко улыбнулся я. Мастер, похоже, остолбенел. — Боялся, потеряю в плену, — попытался оправдаться я, видя реакцию Кона.       Мастер резко выдохнул, смотря на меня расширившимися глазами, а потом снова притянул к себе.       — Не о том думаешь, — на выдохе прошептал он мне прямо в ухо, обнимая и судорожно дыша. Неужели сдерживал слёзы? Что? Почему?       — Кон, ты чего? — я обнял его в ответ.       — О себе бы заботился лучше, чем о каком-то там камне, — мастер сильнее прижал меня к себе. — И почему ты такой безрассудный, — дрожащим голосом добавил Кон.       Я пошевелился и почувствовал боль в ноге. Видимо, дурман действовал ещё и как обезболивающее, потому ощущения вернулись только сейчас, когда действие его проходило. Выдохнув сквозь стиснутые зубы, попробовал сесть удобней.       — Что такое? — мастер отстранился, тревожно заглядывая в глаза. Его глаза влажно блестели. Снова я заставил переживать.       — Нога, — поморщился я. Так не хотелось признаваться.       Кон тут же перевёл взгляд на ноги и раздвинул ткань порванной штанины, после чего замер, а затем резко рванул. Раздался треск, и рана на моей ноге стала видна отчётливо. По расширившимся глазам мастера я понял, что тот удивлён. Сильно.       — Как же так, — пробормотал он, — почему не зажило?       Кон с оторопью посмотрел на меня. Он был испуган. Зелёные глаза и не заживающая рана яснее ясного говорили, что со мной не всё в порядке. А что происходит и насколько это серьёзно, Кон не знал. Неизвестность всегда страшит больше.       — Кан Чи, — хрипловато произнёс Кон.       — Не волнуйся, — поспешил я его успокоить, — средство из курильницы временно запечатывает сверхъестественные способности. Так сказал мне похититель. Отсюда и зелёные глаза, и не затягивающиеся мгновенно раны.       — Значит, сейчас тебя и убить можно? — тихо спросил мастер.       — Наверное, — пожал я плечами, — не проверял.       — Об этом не шутят! — друг задохнулся от возмущения. Создалось впечатление, что он хотел дать мне подзатыльник, но сдержался.       Ни слова не говоря, Кон снял чогори, оторвал подол своей рубашки и аккуратно перевязал им мою рану.       — Идти сможешь?       — Не знаю.       Я поднялся на ноги и попробовал шагнуть. Было вполне терпимо. Видимо, рана оказалась не такой страшной, как выглядела. Я сделал ещё шаг и чуть не упал. Кон успел подхватить меня.       — Если только с помощью, — поморщившись, был вынужден признать я.       — Вижу, — отозвался мастер. Он набросил одну мою руку себе на шею, приобнял за талию и пронзительно свистнул. Отряд тут же нарисовался перед Коном, и мы пошли дальше.       Мастер старался вести так, чтобы мне совсем не надо было наступать на больную ногу, за что я был очень благодарен. Это, конечно, замедляло нас, но, похоже, спешить теперь было некуда.       38. Осмотр       В школе нас уже ждали.       Старательно пряча от всех глаза, чтобы лишний раз не пугать собравшихся своим внешним видом, я с помощью Кона прохромал в свою комнату. Постель была уже разостлана, так что и усадили меня сразу на неё.       Мастер Кон Даль, появившись в помещении и бросив на меня быстрый взгляд, на секунду замер, а потом, справившись с собой, поспешно подошёл, заглянул в глаза, посмотрел на перевязанную ногу и, ничего не говоря, занялся раной. Только обработав её и перевязав, лекарь поинтересовался происходящим.       — Кан Чи, что случилось? Ты можешь объяснить, почему у тебя глаза кумихо и куда делась твоя замечательная способность к быстрому заживлению? — Кон Даль недоумённо хмурился, пытаясь, видимо, понять, насколько серьёзно я умудрился пострадать в этот раз.       — Если верить похитителям, то смесь, которой меня заставили дышать, запечатывает сверхчеловеческие способности. Если окуривать ею неделю, то способности пропадут навсегда.       Кон, услышав последние слова, резко повернулся, с прищуром посмотрев на меня, и порывисто вздохнул. Похоже, его разозлили планы японцев. Мастер Кон Даль же сжал мою руку, успокаивая и поддерживая.       — Хорошо, что прошло всего три дня.       — Да, — тихо отозвался я. — Но не представляю, как долго придётся ждать возвращения сил.       — Это не важно. Главное, что не произошло непоправимого, — тут Кон Даль перешёл на профессиональный тон, — рана на ноге должна зажить в течение недели-двух, так что об этом не переживай. Только не напрягай ногу первое время, слишком близко к большой вене тебя порезали. А сейчас отдохни, натерпелся, поди, за эти дни, — и обратился к присутствующим:       — Все на выход, пусть Кан Чи выспится нормально.       Когда народ стал расходиться, мастер немного замешкался, но всё-таки тоже двинулся к двери.       — Кон, — еле слышно окликнул я его.       Мастер обернулся       — Не поможешь мне? — слегка смущённо попросил я.       — Чем? — похоже, друг удивился, хоть и постарался не выдать себя.       — Не мог бы ты принести чистую одежду из шкафа, — до сих пор смущаясь, попросил я, — мне бы не хотелось…       Кон, не дожидаясь окончания фразы, кивнул и подошёл к шкафу. Чувствовалось, что другу было немного не по себе рыться в чужих вещах, но он старался не обращать на это внимания. Достав необходимое, Кон аккуратно передал это мне и уже собирался вроде бы уйти, но на пороге задержался и, повернувшись, неуверенно спросил:       — Ещё что-нибудь? — кажется, мастер не хотел уходить, не убедившись, что со мной всё будет в порядке.       — Помоги встать, — ещё одна просьба с моей стороны. Не уверен, было ли это необходимо, но постель располагалась слишком низко, и, опираясь только на одну ногу, подняться самостоятельно было бы довольно трудно, а учитывая моё состояние, ещё и могло окончиться падением, чего не хотелось.       Кон ободряюще улыбнулся, подошёл и протянул руку. Я взялся за неё и порывисто встал. Получилось очень даже ничего, явно сказались тренировки. Пока Кон не ушёл, я снова обратился к нему. Не люблю просить, но почему-то не хотелось, чтобы мастер уходил.       — Не мог бы подождать, пока переоденусь? Боюсь потерять равновесие.       — Кхм… Хорошо. Если что, хватайся за меня, — и мастер торопливо отвернулся, не желая смотреть на мой «стриптиз». Как мило. Кажется, я его смутил.       Штаны получилось сменить без проблем, а вот когда начал надевать рубашку, пошатнулся, потерял равновесие, взмахнул руками, и та полетела в другую часть комнаты. За Кона схватиться я не успевал, но, кажется, мастер понял, что происходит, раз быстро повернулся, обхватил меня за пояс и притянул к себе. Правда, удержаться на ногах у меня вышло только после того, как я закинул руку на шею мастеру. Мы замерли, смотря в глаза друг друга. Кон отчего-то не спешил меня отпускать, я не спешил убрать руку с его шеи.       — А тебе идут зелёные глаза. Странно, что я раньше этого не замечал, — будто в трансе, произнёс Кон. Я недоумённо заморгал, и мастер словно очнулся. Аккуратно убрав руку с моей поясницы, он неспешно сделал три шага назад. Похоже, теперь друг избегал смотреть мне в лицо.       — Снова сидеть в четырёх стенах, — хмыкнул я, решив разрядить обстановку, показывая, что не придал особого значения словам Кона, чтобы не смущать того ещё больше. На самом же деле они задели что-то глубоко у меня в душе, заставив сердце пропустить удар. — Только-только поправился.       Мастер промолчал, разглядывая свои ботинки.       — Прости, что стал бесполезен, — вдруг вырвалось у меня. Об этом я думал с того самого момента, как узнал, что потерял свои способности. Резко подняв голову, Кон пристально посмотрел на меня.       — Ты никогда не будешь бесполезен, — тихо ответил он через некоторое время. — Не думай так.       Я благодарно улыбнулся. Почему-то я сразу поверил мастеру. Как будто камень с души упал.       — Спасибо, — только и смог я произнести, утопая во внимательном взгляде друга.       Не знаю, сколько мы так смотрели глаза в глаза. Первым в себя пришёл мастер. Отведя взгляд и тряхнув головой, он прокашлялся, сходил за улетевшей рубашкой и подал её мне.       — Вот, больше не разбрасывайся вещами, — с улыбкой, немного неловко сказал он, резко развернулся и вышел, оставив меня ошарашенно хлопать глазами, сжимая в руке поданную им вещь и гадая, что же сейчас между нами произошло.       39. Совет       На следующий день Кон заявился ко мне с палкой-костылём, небрежно держа ту в одной руке.       — Возьми, — неохотно протянул Кон её, стоило ему переступить порог, — с ней ты сможешь ходить не только по комнате.       Чувствовалось, что друг не хотел бы давать мне слишком много свободы, но, видимо, вчерашняя жалоба о заточении в четырёх стенах не шла у Кона из головы.       — Спасибо, — искренне поблагодарил я и тут же попробовал пройтись. Немного неудобно, но можно приноровиться. Всё равно это лучше, чем сидеть дома.       Тут пришёл Сон с сообщением, что нас хотел бы видеть мастер Дам.       — Он так же поинтересовался, как тебе, Кан Чи, будет удобней: прийти в кабинет или…       Пока Кон ничего не успел высказать, я заверил, что смогу дойти, и показал свою новую трость. Мастер покосился на меня, но ничего не сказал. И на том спасибо. Сон ободряюще улыбнулся и ушёл передавать мои слова.       Мы с Коном переглянулись, тот незаметно пожал плечами, говоря, что не знает, зачем нас вызвали, но по глазам я всё-таки смог понять, что он догадывается о причинах. В общем-то я и сам догадывался, что это связано с похищением, ведь вчера меня так никто и не расспросил о случившемся, и за это я был благодарен.       Вышли мы, так и не сказав друг другу ни слова. До кабинета мастера Дама я шёл довольно долго, постепенно постигая искусство пользования костылём. От помощи Кона я отказался, попросив только ловить, если потеряю равновесие. Надо же мне когда-то учиться. Очень не хотелось сидеть в комнате ещё аж две недели.       В кабинете меня тут же усадили на ближайший стул. Кон по своей воле сел рядом. Думаю, он снова взял на себя ответственность за моё благополучие как учитель и друг. Почему-то эта мысль смутила, и я постарался прогнать её поскорее.       Оказалось, что кроме мастера Дама и Кон Даля в помещении ещё присутствуют адмирал Ли и два незнакомых мне человека.       — Это господин Шин, глава разведки, — представил адмирал одного из незнакомцев. Мы кивнули друг другу в знак приветствия. — А это — господин Пак Дон Вук, специалист по японской культуре и традициям Страны восходящего солнца. — Тоже кивок.       — Раз теперь все знакомы, думаю, можно начинать собрание, — предложил мастер Дам.       — Кан Чи, ты знаешь, что за документы украл в тот раз? — через непродолжительную паузу задал первый вопрос Ли Сун Шин.       — Нет, откуда? И даже не догадываюсь, — вопрос был для меня довольно неожиданным. Я думал, что спрашивать будут только о похищении, — надеюсь, вы всё объясните.       — Не всё, но кое-что расскажу, — кивнул адмирал, — там была переписка купцов Гун Бон, которых мы тогда выгнали из страны, с представителями клана Такэда, приплывшими в нашу страну на этот раз. В переписке было много разнообразной информации, которой купцы делились для более лёгкой адаптации представителей клана в нашей стране. В том числе было и упоминание о тебе, Кан Чи. В письмах настоятельно советовали обезопасить себя от возможного вмешательства в дела с твоей стороны, так как это грозит срывом всех планов. Поэтому, видимо, люди из клана Такэда и подстраховались, привезя из Японии какие-то обереги, зелья, смеси против разнообразных духов и нелюдей.       После этих слов я с досадой сжал руки, лежащие на коленях, в кулаки. Значит, для них я был реальной угрозой? И теперь не опасен. Эх, так глупо попасться! Я был так зол на себя, что готов был взорваться, как почувствовал лёгкое прикосновение к ладони. Удивлённо опустив глаза, заметил, что Кон аккуратно, едва ощутимо дотронулся до моей руки, на секунду сжал и тут же убрал свою ладонь. Удивлённо посмотрев на мастера, я наткнулся на взгляд, полный поддержки. От сердца отлегло. Благодарно улыбнувшись, я стал слушать дальше. Адмирал Ли продолжал:       — Господин Пак Дон Вук хорошо знает эту часть японской культуры, так что не мог бы ты, Кан Чи, рассказать нам в подробностях всё относящееся к похищению?       Я кивнул и постарался как можно лучше вспомнить, что со мной происходило. Рассказывать начал с пробуждения от звуков колокольчиков, и закончил приходом за мной Кона. Я не сообщил только о камне от падука, этот момент показался мне слишком личным, чтобы делиться им с другими, да и не относился он к делу.       По мере моего повествования господин Пак Дон Вук понимающе кивал, а после заговорил, поймав вопросительный взгляд адмирала.       — Да, я понял, что сделали с Кан Чи представители клана Такэда. Они выманили его при помощи дорэй. Это японские фигурки из глины с колокольчиком внутри, — пояснил он, увидев непонимание на наших лицах. — Всё дело в колокольчике «судзу», он и сам по себе отпугивает злых духов. Их используют в мистических ритуалах изгнания нечисти. Кхм… Так вот, сначала Кан Чи заманили в ловушку, после окурили составом, в котором, судя по аромату, присутствовала выдержка из коры криптомерии, широко применяемой в японской магии для защиты от злых духов. Это хвойный кустарник или дерево, используется в магической японской культуре как растительный оберег, — снова пояснил Пак Дон Вук. — Запах выдержки из его древесины или хвои слегка напоминает аромат фиалки. Так как они говорили о неделе, за которую сверхъестественные способности должны были полностью пропасть, то, думаю, в состав был добавлен ещё какой-то усилитель действия магических свойств, так как сама по себе криптомерия не может за такой короткий срок лишить силы навсегда. Это или восковница, или смола стираксового дерева. Возможно, добавили ещё ладан с миррой для равномерности заклятия, так как надо было окуривать всё помещение... К сожалению, не могу сказать о сроках, когда восстановятся запечатанные силы, это зависит не только от точного знания состава, но и от самого окуренного, от его нечеловеческих возможностей. Так что тут можно только набраться терпения и ждать.       Господин Пак Дон Вук закончил свою речь, разведя руками, и поклонился. В голосе была слышна печаль, что не знал больше и особо не помог. Адмирал благодарно кивнул в ответ.       — Спасибо, больше не смею задерживать вас.       Пак Дон Вук ещё раз поклонился и неторопливо вышел, а мы продолжили совещание, как только за ним закрылась дверь кабинета. Видимо, знать больше господину Паку не стоило.       — Кан Чи, потом ещё раз опишешь подробно внешность похитителя господину Шину, а пока… Кон, тебе удалось узнать, что я просил? — обратился к сидящему рядом со мной Дам Пён Джун.       — Да, мастер, — Кон покосился в мою сторону, явно не желая рассказывать при мне, но раз остальные не высказали никакого несогласия, то и он постарался не обращать внимания на моё присутствие. А я был благодарен адмиралу и мастеру Даму, что они решили не скрывать от меня информацию о разгуливающих по нашей стране японцах. — Кхм, человека, у которого Кан Чи отобрал документы, зовут Акихиро Накамура. Он является представителем купеческой гильдии Дзэни-дза, известной тем, что даёт деньги под залог рисового дохода. И что её представители делают у нас в стране, пока непонятно. Известно только то, что они в Японии тесно сотрудничают с купцами из гильдии «Гун Бон».       Через подставных лиц они арендуют три склада в порту для хранения товаров. На первый взгляд, все товары безобидны, но если судить по рассказу Кан Чи, среди них попадаются и запрещённые к ввозу в страну. Но хранят ли они их именно на этих складах или где-то ещё, выяснить не удалось, как не удалось и проследить за господином Накамура. После того ограбления, — Кон снова покосился на меня, — он стал очень осторожным.       — Спасибо за работу, — поблагодарил Кона мастер Дам. Так вот куда в последнее время исчезал Кон! И меня не брал с собой! Вредитель!!!! Зря я раньше не начал следить за ним!       Я начал злиться. Похоже, присутствующие прочитали что-то в моём взгляде, так как сначала адмирал и мастер Дам переглянулись, а затем Дам Пён Джун о чём-то попросил Кон Даля взглядом, и…       — Кан Чи, мальчик мой, ты уже долго сидишь. Твоей ноге требуется отдых, — ласково произнёс Кон Даль, посмотрев на меня. Я хотел было возмутиться, но понял, что всё равно ведь выставят, не под этим, так под другим предлогом. Да и обижать пожилого человека, всегда обо мне заботящегося, не хотелось.       — Хорошо, мастер Кон Даль, — со вздохом сказал я, встал и направился к выходу, умудрясь чуть не потерять равновесие, выходя их дверей. Краем глаза я заметил, как Кон дёрнулся на своём стуле, но остался сидеть. Ну да, его же не отпускали, он ещё был нужен на совещании. Думаю, сейчас как раз самое интересное и будут обсуждать. Эх, невезуха! Может, попробовать подслушать? Хоть у меня больше нет моего суперслуха, но и обычный должен же на что-то годиться.       Выйдя, я обошёл дом и уселся под окном кабинета мастера Дама. Как раз ну очень удобно неподалёку стояла скамеечка. Увы, слух с потерей способностей стал слабее, и до меня долетали только обрывки фраз, но и они дали пищу для размышлений.       …Флот достаточно защищён, не могут же они подумать, что мы оставим его просто так?..       …Скорее всего, начнут на этой неделе, в крайнем случае, на следующей…       …Кон, а для тебя у нас будет следующее задание… и не перечь! Это тоже важно…       …Следить за бухтой более внимательно… Если что, подать сигнал…       …Да-да, я тоже так считаю…       Чтобы лучше разобрать слова, я закрыл глаза и сосредоточился, весь обратясь в слух. Мир перестал для меня существовать, поэтому я и вздрогнул, когда на плечо легла рука и несильно его сжала.       — С тобой всё в порядке? — спросил Кон, внимательно осматривая меня.       — Да. Присел отдохнуть перед дальней дорогой, — улыбнулся я. Не говорить же правду. Тем более что это тоже была правда. После того, как я походил, нога начала ныть. Несильно, но неприятно.       Мастер присел рядом, и потому подслушивать дальше я не мог. Невозможно заниматься этим и одновременно болтать. Раздражение вернулось.       — Почему не взял меня с собой?! — возмущённо вырвалось у меня. — Думаешь, я бы только помешал?       — Ты слишком импульсивен и не умеешь ждать, — ответил Кон, думая о чём-то своём. — С таким подходом затруднительно заниматься слежкой.       — Зато я бы не потерял господина Накамура! Выследил бы по запаху, да и за лошадью смог бы угнаться на своих двоих, если что! — не сдавался я. Мне казалось, что мои способности перевешивают импульсивность и несдержанность.       — Во-первых, тебя могли сбить со следа чем-нибудь пахучим или окурить, как сейчас. Только когда непонятно, когда бы мы смогли тебя отыскать. А во-вторых, лошадь бы могла испугаться твоего присутствия, — Кон оборвал себя, развернулся и с тревогой посмотрел на меня, словно внезапно ему в голову пришло предположение, которое очень не понравилось. — Надеюсь, ты не планируешь ввязываться в эту историю с японцами? Особенно в твоём теперешнем состоянии.       — Нет, Кон, зачем мне это? — как-то уж больно быстро отозвался я. Ну вот, теперь ещё сильнее подозревать будет. — Я уже внёс свой вклад, можно и успокоиться.       Похоже, мастер не поверил в столь быстрый ответ, его лицо стало ещё более тревожным, он нахмурился и закусил губу, задумавшись, а мне стало жаль, что не вышло скрыть свои намерения. Хотелось бы обойтись без повышенного внимания со стороны друга.       40. Планы       Засиживаться на скамейке рядом с кабинетом мастера Дама я посчитал неправильным. Не хотелось, чтобы Кон понял, чем на самом деле я тут занимался в его отсутствие. Поспешив же уйти, я неосторожно опёрся о костыль и чуть не упал, но был вовремя пойман за локоть.       — Осторожней! — выдохнул Кон, отпуская.       — Спасибо, — смущённо улыбнулся я. — Не привык ещё к «третьей ноге».       — Да уж вижу.       — Что ж.       Я развернулся и похромал в сторону комнаты, хотя… а почему бы немного не побыть на свежем воздухе, раз уж вышел? Не сходить к дубу, например. Дорога не очень близкая, но прямая и только с одним препятствием на пути, заодно ещё немного попрактикуюсь.       «Попрактикуюсь ходить, как звучит-то! — раздражённо хмыкнул я про себя, — будто до этого не умел никогда! Маленький ребёнок прям».       Задумавшись, я не заметил, как подошёл к главному препятствию — лестнице. Ступеней на восемь, но она была, и ступени были довольно высокими. Забывшись, привычно шагнул, нога моя тут же подогнулась, и, потеряв равновесие, я стал падать. И тут же оказался на руках у Кона! Каким-то непостижимым образом он очутился рядом и успел меня подхватить. Удивившись, я недоумённо захлопал глазами, чувствуя себя одновременно неловко и спокойно. Я не знал, какие эмоции во мне должна была вызывать эта ситуация, но явно другие чувства. Это было странно, но не успел я додумать, как Кон усмехнулся и поставил меня на землю.       — Спасибо, — поблагодарил я.       — Это так ты возвращаешься в комнату? — проигнорировал меня мастер.       — А я говорил, что пойду к себе? — раздражение требовало выхода, так что и ответ мой оказался довольно резок.       — Нет, — вынужден был признать Кон. — Но в твоём состоянии, да и мастер Кон Даль…       — Опять ты за старое! — не дал я ему договорить. — Кон, ты снова хочешь запереть меня в четырёх стенах. Почему всем так хочется меня контролировать?       — Кан Чи, это не так. Просто…       — Ну не хочу я сидеть в комнате! Не хочу быть прикованным к постели! Мне не нужны няньки! — в запале выплеснул я на Кона всё накопившееся в душе за эти вынужденные недели ничегонеделания. Было жутко обидно, что всё это случилось со мной. Мало того, что упал со скалы и провалялся в постели незнамо сколько, побывал в плену, так ещё и потерял все свои способности, да в самое неподходящее время. К тому же поранил ногу, что лишило меня возможности действовать прямо сейчас! Обида и злость, бурлящие во мне, наконец-то вырвались наружу. — Не хочу, чтобы меня контролировали и говорили, что делать! Я не маленький ребёнок! Я буду заниматься, чем хочется! Ходить, куда и когда хочу! И никто не сможет мне этого запретить!       Резко развернувшись, я заковылял дальше к своей цели. Злость не отпускала. Хотелось кого-нибудь ударить или, на худой конец, со всей силы пнуть что-нибудь подвернувшееся под ноги, но и этого развлечения я был лишён из-за травмы. Дойдя же до заветной скамейки, вдруг понял, что успел остыть, злость и обида куда-то делись, и устыдился своей вспышки ярости. И что это на меня нашло? Садясь, неожиданно увидел Кона. Похоже, он таки негласно проводил меня. Не ожидал от него после всего, что тому пришлось выслушать. Мне стало неловко, захотелось извиниться за все слова, сказанные в гневе, но мастер был довольно далеко, а лишний раз напрягать больную ногу не хотелось. К тому же место ранения снова заныло. Нахмурившись, я потёр ногу рядом с повязкой.       Сидя на скамейке, я стал собирать воедино кусочки подслушанного разговора. Значит, операция начнётся в течение этих двух недель, с ней как-то связана найденная нами бухта и морской флот Чосона. Ну и, конечно, японцы. Мне было фиолетово, из какого там они клана и какие у них отношения между собой. Главное, в нашу страну бы не лезли. А раз они тайно оказались тут, значит, враги. План будущей операции появился как-то сам собой. Исходя из скудной информации, которой я владел, можно было работать только с бухтой. Я не знал, где располагаются склады японцев, не знал, где живёт и бывает этот загадочный господин Накамура, а времени выяснять у меня не останется после того, как нога заживёт. Я очень надеялся, что они рассчитывали по плану начать действовать как можно позже, хотя бы через одну-две недели, ведь меня выкрали всего три дня назад, следовательно, чтобы полностью лишить силы, надо было ещё как минимум дня четыре. Ну и накинем пару дней на непредвиденные обстоятельства. Где-то неделя и выходила.       А, да, ещё Кону что-то поручили. Я очень надеялся, что задание его отвлечёт в то время, когда я начну действовать. Решив сделать всё возможное, чтобы нога зажила как можно скорее и я смог уже свободно ходить, я настроился на недельное затворничество. Придётся снова посидеть в комнате, хоть деятельный характер обуздать будет не так-то и просто. Но раз уж решил, то не отступлюсь.       Удовлетворёно потянувшись, я подумал, что пора бы вернуться в комнату, если хочу, чтобы нога скорее зажила. Оглядевшись, снова увидел Кона. Похоже, он так и стоял в стороне, наблюдая за мной. Я вздохнул, чувство неловкости и вины снова пронзило сердце. Он же заботится обо мне. Он так переживал, когда я упал со скалы, а я. Нет, так нельзя. Но я не решился подойти к нему. Слишком стыдно мне было. Сгорбившись, я похромал к своим апартаментам, сказав себе извиниться при первой же возможности.       Дойдя до комнаты, я поспешил сесть: рана была получена недавно, и слабость то и дело накатывала даже от небольшой нагрузки. Передохнув, я достал мазь, прописанную мастером Кон Далем, и сменил повязку, а после растянулся на кровати и полностью расслабился, прикрыв глаза. Теперь я понимал плюсы своего положения полукровки. Оно было очень кстати, особенно с такой любовью к травмам и опасностям, как у меня.       «Да, теперь я почти человек, — подумалось мне. — Только глаза зелёные. Интересно, почему на собрании никто не шарахнулся от меня как чёрт от ладана? Может, мастер Дам или Кон Даль всех предупредил?»       Если честно, я до сих пор побаивался своего нечеловеческого облика. Эти вены, когти, глаза… Вдруг вспомнились слова Кона, что мне идут зелёные глаза. На душе потеплело — хоть кому-то не противно. Кон, где он сейчас? Почему не пришёл? Обычно, когда по той или иной причине я был ограничен в движении или травмирован, обнаруживал мастера рядом. Я даже успел привыкнуть к этому.       «Мне не нужны няньки! Я не хочу, чтобы меня контролировали и говорили, что делать!» — всплыло в мозгу. Я же сам отказался от помощи, да ещё и в такой грубой форме! Ничего удивительного, что мастер не пришёл.       Злые слёзы выступили на глазах, руки сами собой сжались в кулаки.       — Проклятье, — выругался я, ударив со всей силы подушку. С подушкой ничего не случилось, а вот рука заболела. Непривычно. И почему надо было сорваться именно на Коне? Злился-то на самого себя.       Я представил, что мастер больше не будет постоянно докучать вопросами и предложениями помочь, не будет просто молчаливо находиться поблизости, и на душе стало горько. Почему? Я должен был обрадоваться, что наконец-то меня оставили в покое, что смогу заняться своими делами, осуществить план, что нет никакого контроля, но даже эти мысли не принесли облегчения. На душе было мерзко.       Неужели я настолько привык видеть мастера рядом, когда мне плохо, что без него уже на сердце горько и пусто? Почему? Его уверенные руки, помогающие подняться, его забота, его присутствие успокаивали и дарили веру, что всё обойдётся, обязательно всё будет хорошо. Даже упав со скалы, я поверил, что выкарабкаюсь, только оказавшись рядом с Коном. А теперь… Нет, я не хочу так! Не хочу терять друга, не хочу отдаляться от него!       С этими мыслями я резко поднялся и торопливо вышел из комнаты, не забыв прихватить костыль — ещё одно напоминание о заботе мастера и несправедливости моих обвинений. Душу жгло чувство вины, а злость на себя самого за некрасивую выходку гнала вперёд.       41. Последствия торопливости       Где искать Кона? Хотелось верить, что мастер всё равно где-то поблизости и далеко идти не придётся, но оглядевшись, я понял, что надежда была напрасной. Я не знал, где Кон может быть, но сидеть на месте и ничего не предпринимать было выше моих сил. Тяжело вздохнув и представив, как потом будет болеть нога, я всё равно упрямо пошёл его высматривать. Ни у дуба, ни в столовой, ни в жилой комнате друга не оказалось. Тренировочная площадка была пуста, да и во дворе школы мастера тоже не было. Растерянно остановившись передохнуть, я наудачу стал оглядываться вокруг. Не сразу до меня дошло, что вижу перед собой мастера, направляющегося на кухню. Интересно, где он был всё это время?       Окликнув его, я насколько мог быстро пошёл догонять Кона. Я так торопился, что умудрился не вписаться в поворот и больно ударился — ЧЁРТ! — раненой ногой. И не просто ногой, а именно раненным местом. Вспышка боли отрезвила и заставила быть осторожней. Прихрамывая, я с упрямством барана пошёл дальше, надеясь, что не потеряю Кона из виду — с моей-то скоростью, — но, похоже, друг никуда не спешил.       — Кон, — окликнул я его ещё раз, когда нас разделяло шагов десять, так как первый раз он меня, похоже, не услышал.       Мастер остановился, повернулся ко мне лицом, вопросительно посмотрел и, видя, что я не собираюсь больше ничего делать, сам подошёл ко мне.       — Ты что-то хотел? — вежливым и немного официальным тоном спросил он.       — Да, — тихо ответил я, опустив глаза. Было стыдно и больно. — Ты извини меня за ту вспышку гнева. Я злился не на тебя, а на обстоятельства. И… забудь те слова, пожалуйста. На самом деле я так не думаю.       Мастер молча стоял передо мной, а я не смел поднять на него глаза. Ногу в месте удара жгло всё больше, как будто к ране приложили калёное железо. Не сдержавшись, я выдохнул сквозь стиснутые зубы. Похоже, последней своей выходкой я таки умудрился навредить себе. Надо привыкать быть осторожней, иначе действительно шею себе сверну и не пойму, как.       — Забудем, — согласился мастер некоторое время спустя. — Ты только поэтому вышел из своей комнаты, чтобы увидеть меня?       Наконец-то я нашёл в себе силы посмотреть Кону в глаза. Нет, он явно не забыл. Кажется, эти слова его довольно сильно задели.       — Да, только поэтому, — слабо улыбнулся я. С каждой минутой стоять было всё трудней. Пришлось даже полностью перенести вес тела на палку, разгрузив больную ногу. Стало легче, но ненамного. Через жжение и боль я почувствовал, что бинт намок. Неужели рана открылась?       — Что ж, тогда я пойду к себе, — чувствуя, что становится всё хуже, пробормотал я. Теперь бы ещё дохромать до своей комнаты.       — Дойти сможешь? — будто прочитав мои мысли, спросил мастер.       — Должен, ведь как-то до этого тебя искал, — немного кривоватая улыбка — на большее меня уже не хватало. Взгляд Кона стал оценивающим.       — Много прошёл? — с прищуром поинтересовался он, насторожившись.       — Нормально, — я почувствовал, что если сейчас не двинусь с места, то уже просто не смогу. В голове зашумело. — Что ж.       Я повернулся и даже уже сделал шаг по направлению к своей комнате, как неожиданно меня схватили за запястье, не давая уйти. Кон обошёл меня и расширившимися глазами посмотрел на ногу. Понимая, что что-то не так, я опустил глаза и увидел, как на серой штанине расплывается тёмное пятно… довольно быстро, надо признать.       Кон поднял голову и ошарашенно посмотрел мне в глаза.       — Что произошло? — немного охрипшим голосом произнёс он.       — Ударился, — небрежно пожал я плечами, рискуя потерять равновесие, пытаясь показать, что мне не так плохо, как было на самом деле. Я уже успел обойти мастера, как в мозгу всплыла просьба Кона: «Не скрывай от меня своего состояния. Не заставляй… угадывать, что ты чувствуешь». Мне стало стыдно — обещал ведь, и опять за старое.       — Если честно, — тихо произнёс я, пересиливая себя, — то я боюсь потерять сознание. Ногу жжёт, — и тут же почувствовал, как сильные руки обхватили за плечи, поддерживая, и прислонили к себе.       — Прости меня, — снова повторил я, то ли прося простить вспышку злости, то ли прося прощения за эту слабость. Мысли начали путаться, стало трудно понять, зачем я вообще что-то произношу.       — Тридцать три несчастья, — выдохнул мастер и подхватил меня на руки. Костыль одиноко упал на землю, и никто о нём больше так и не вспомнил.       «Что-то в последнее время я часто оказываюсь у Кона на руках», — с этой мыслью я всё-таки потерял сознание.       Очнувшись в своей постели, первым делом заметил Кона, сидящего рядом. Кажется, я держал его руку. Неужели в бессознательном состоянии схватил?       Боли не было, только слабость и жжение в пострадавшей ноге. Поди из-за мазей, которыми обработали рану. Интересно, почему так получилось? Почему обычный удар спровоцировал такое?       — Кон, — даже чтобы произнести имя, понадобилось усилие. Что со мной?       — Очнулся, — слабая улыбка появилась на губах мастера. Он явно обрадовался.        Мне стало неудобно перед мастером, что лежу при разговоре с ним, захотелось приподняться, но сильные руки бережно легли на плечи и не дали сделать этого.       — Лежи, тебе теперь дня два нельзя вставать с постели. Было сильное кровотечение, еле-еле удалось остановить. Потерял много крови. — у Кона был тихий усталый голос, видимо, он сильно переживал.       Как так получилось? Разве возможно из-за какого-то удара…       Губы пересохли.       — Можно воды?       Мастер кивнул, посмотрел на стол, тихонько поднялся и налил в чашу немного из кувшина, который предусмотрительный Кон Даль, видимо, оставил после визита. Подойдя, Кон аккуратно помог мне сесть, прислонив к себе для устойчивости, и я наконец-то напился, почувствовав себя немного лучше. Мастер хотел уже снова положить меня, но как же мне опротивело валяться.       — Кон, можно я посижу… хоть немного? — тихо, с надеждой спросил я. От безысходности своего положения хотелось плакать. Все планы псу под хвост. Ну почему потерять силу надо было именно сейчас. Да и вообще, почему это должно было случиться?       Мастер замер. Похоже, своей просьбой я застал его врасплох.       — Лежать так надоело, что просто сил больше нет, — пояснил я своё желание. После моих слов Кон немного расслабился и устроил меня поудобней. Теперь я был полностью прислонён к его груди. Было так приятно опираться на мастера, слышать его дыхание, чувствовать его сердцебиение, греться его теплом, что я не заметил, как моя голова прислонилась к щеке друга, и я задремал. Всё-таки слабость сказалась на моих силах.       Просыпаться было приятно. Тепло, уютно, пусть и сидя… Что, сидя? Я вдруг всё вспомнил. О боги, неужели я до сих пор опираюсь на Кона?! И он меня не уложил в постель, когда я уснул? Боялся потревожить? Или ещё что-то? Иногда я совсем не мог понять мастера. Хотя не удивительно, я и в себе-то не мог разобраться.       Прислушавшись к своим ощущениям, я обнаружил, что ничего не болит. Слабость уже не была такой выматывающей, хоть и ощущалась. Надо было бы уже освободить друга — сколько же он вот так просидел, поддерживая меня, устал, поди, да и ноги затекли, но было так приятно, так надёжно и хорошо, что я решил ещё хотя бы немного побыть в таком положении. Кон, похоже, не понял, что я проснулся. Хорошо.       Полностью расслабившись, я перестал думать, просто сидел и отдыхал. Почему-то происходящее казалось таким... правильным? домашним? родным? Я не мог подобрать точного слова, но одно знал наверняка. Так хорошо и спокойно мне ни с кем раньше не было.       Кон аккуратно пошевелился. Совсем чуть-чуть. Видимо, не хотел разбудить, но это напомнило мне, что надо бы и честь знать. Я тоже пошевелился и открыл глаза, подняв взгляд на Кона. Я так и лежал, прислонившись головой к его щеке.       — Разбудил? — тихо и как-то виновато спросил мастер, вздохнув.       — Нет, — так же тихо ответил я.       — Тебе лучше?       — Да.       Почему-то мастер не торопился вставать, позволяя мне и дальше опираться на него.       — Долго я спал? — вышло как-то виновато.       — Уже вечер, — спокойно улыбнулся Кон. Его улыбка почему-то показалась мне до боли родной. Как бы я хотел, чтобы он чаще вот так вот улыбался, и улыбался так только мне одному… Э-э-э-э, о чём это я думаю???       Вспомнилось, как я накричал на мастера. И что он так меня и не простил, хоть и согласился забыть. Стало жутко стыдно и больно.       — Кон, прости меня, ладно? Я всё осознал.       — За что? — недоумённо ответил Кон. Действительно не понял или притворяется?       — За те слова, за ту вспышку гнева, за всё вот это, — махнул я свободной рукой, обводя комнату. Оказалось, что вторая рука аккуратно лежит в ладони мастера. Надо же, а я и не замечал раньше. Меня это растрогало, убирать руку не хотелось. — Тебе от меня одни проблемы.       — Хорошо, что понимаешь. Надеюсь, в будущем станешь более благоразумен, — тихий, спокойный голос мастера у самого моего уха отдавался приятным волнением в груди.       «Нет, всё-таки по-домашнему, тепло и уютно, — решил я про атмосферу, царившую сейчас в комнате. — А ведь школа и стала теперь моим домом, а Кон и остальные — моей семьёй».       Хотелось вечность вот так вот сидеть и тихо разговаривать, но я понимал, что это невозможно.       — У тебя, наверное, уже ноги затекли, да и спина устала, — спросил я мастера. — Думаю, мне стоит прилечь.       — Хорошо, — Кон аккуратно положил меня. Настолько бережно, будто боялся, что от одного неверного движения я рассыплюсь.       Захотел повернуться на бок, но мастер остановил.       — Не двигай пока ногой. Если кровотечение возобновится, тебя будет не спасти. Умрёшь от потери крови. Ты её и так уже лишился достаточно. Вон какой бледный, — во взгляде читалась тревога. Появилось желание утешить и подбодрить мастера.              — Я себя хорошо чувствую, правда, — улыбнулся я.       — Есть хочешь? — сменил мастер тему разговора, и я вдруг осознал, что с утра ничего не ел.       — Можно было бы.       — Сейчас принесу, — Кон поднялся и пошёл к выходу.       — А всё-таки тогда ты не в последний раз меня кормил, — хмыкнул я от забавной мысли, неожиданно пришедшей в голову, когда мастер был уже у двери.       — Кан Чи, давай это не будет превращаться у тебя в привычку, — тихо ответил мастер. Кажется, в его взгляде промелькнула боль. — Я не хочу постоянно за тебя переживать, — почти неслышно добавил он и вышел.       Ну вот, я сморозил очередную глупость.       42. У постели       Время, когда мне совсем нельзя было двигаться, пролетело быстро. Я ничего, можно сказать, не делал — только спал и ел. Эти два занятия уже успели надоесть до чёртиков. Как бы бессонницу не заработать.        Но вот после очередной перевязки Кон Даль улыбнулся и сказал, что теперь можно аккуратно начинать ходить, если кто-нибудь будет поддерживать. И покосился на Кона, предполагая, что этим «кто-то» будет он.       Я поблагодарил мастера Кон Даля, но даже после его ухода остался в постели. Надо было выздороветь как можно скорее, а для этого ноге необходим был полный покой, а не мои попытки передвигаться, даже с помощью. Было ужасно скучно всё время лежать, но я терпел, зная, что иначе мои планы пойдут под откос. Они и так уже оказались на грани краха. Теперь ни о какой неделе на восстановление и речи не шло — минимум две, и то если повезёт.       Я старался не приставать к Кону, чувствуя свою вину за то, что превратил мастера в няньку. Ему бы, думаю, было интересней участвовать в операциях наравне с остальными, чем сидеть у моей постели. Он же, как-никак, второй по силе мастер меча, и его помощь была бы ценной. Правда, одновременно я был и рад. Я боялся, что Кон может пострадать, и то, что он находился рядом, а не на опасном задании, давало мне возможность относительно спокойно дожидаться выздоровления. Если бы Кон бегал, исполняя поручения адмирала или мастера Дама, думаю, я совершил бы очередную глупость.       Но хоть я и был рад, что Кон рядом, чувствовал, что он нервничает. После очередного визита Кон Даля он ненадолго вышел с ним в коридор. Не знаю, о чём они там говорили, но вернулся мастер более обеспокоенным, чем уходил. Мне не хотелось видеть Кона таким, поэтому я решил отпустить его. Пусть работает. Ведь ясно же, что мастеру на месте не сидится, и я прекрасно его понимал — сам хотел поскорее начать действовать.       — Кон, со мной всё хорошо. Кровотечения больше не предвидится. Я не собираюсь бездумно скакать, как ты уже заметил, — сделал я попытку убедить мастера, что уже смогу обойтись без его помощи, — поэтому, если у тебя есть дела, ты можешь спокойно ими заняться.       Кон недоверчиво посмотрел на меня и промолчал. Не поверил. Как пить дать — не поверил. Ладно.       — Если у мастера Дама или адмирала есть для тебя поручения, с которыми ты справишься лучше остальных, то надо бы их исполнить, правда? — зашёл я с другой стороны. — Так что ты можешь идти и ни о чём не беспокоиться. Я же не на необитаемом остове, да и ходить мне уже разрешили.       На этот раз я удостоился более длительного и внимательного взгляда.       — Только ты не спешишь этим разрешением пользоваться.       — Да куда тут ходить-то, и зачем... — я хотел добавить: «Если тебе и так все приносят», но посчитал, что это может напомнить нашу ссору, и замолчал на полуслове. Кажется, получилось жалковато.       Взгляд Кона изменился.       — Кан Чи, что ты имеешь в виду? — немного тревожно спросил Кон.       — Ничего, — слишком поспешно ответил я и замолчал, пытаясь подобрать слова, чтобы и мысль выразить, и неприятные ассоциации не вызвать, и… Ой.       Кон подошёл ко мне и присел рядом с постелью.       — Скажи, что с тобой происходит? — тихо спросил он.       — В каком смысле? — не понял я его.       — Ты сам на себя не похож в последнее время.       — Не замечал, — преувеличенно весело рассмеялся я. Кажется, вышло фальшиво. Если так пойдёт и дальше, то от внимания Кона мне потом не избавиться. Где я прокололся? Вроде бы старался сделать всё, чтобы нога быстрее зажила. Старался быть серьёзным и не влипать в неприятности, хотел показать, что за меня не надо переживать, что я всё осознал и исправился. Неужто перестарался?       — Тебя что-то тревожит?       Под пристальным взглядом Кона мне стало не по себе. Я не знал, куда деть свои глаза.       — Кон, всё хорошо, правда. Я не обманываю тебя, — сказать такое, смотря в глаза, у меня бы не вышло. Проклятье! Теперь точно уверится, что я что-то задумал. Тяжёлый вздох Кона вывел меня из размышлений. Подняв глаза, я увидел, что мастер отошёл от кровати и стоит у окна, задумчиво смотря вдаль. Кажется, он был растерян. Что с ним такое?       — Кон? — вопросительно посмотрел на него я.       — Что мне с тобой делать? — почти неслышно произнёс мастер через какое-то время. Я даже не понял, это он мне ответил или просто озвучил свои мысли.       Что сказать на это, я не знал.       После нашего разговора Кон изменился. Постоянно думал о чём-то, но стоило его позвать, как он мигом оказывался рядом, тревожно заглядывая в глаза. Было заметно, что он переживает, но вот о чём? У меня сложилось впечатление, что он не знает, как себя вести, и всё хочет что-то спросить, но не решается. Я не торопил. Вдруг спросит о моих планах? Об этом говорить не хотелось. Вообще-то мне было страшно проболтаться, потому говорить старался мало и только по делу, не пускаясь в пространные размышления, ведь так легко запутаться и по неосторожности выдать себя.       Прошло ещё два дня. Ноге становилось лучше достаточно быстро. Может, из-за того, что время пришло, или как раз потому, что я не нагружал её даже после разрешения мастера Кон Даля. У меня появилась уверенность, что и без поддержки смогу уже ходить хотя бы по комнате. Но я не торопился. Поспешишь — людей насмешишь. Наконец-то я вынес этот урок из последних событий. Особенно когда так неудачно ударился.       А вот за мастера я тревожился всё сильнее. Что с ним происходит? Я стал замечать немного панические взгляды, бросаемые на меня украдкой. И снова в них чувствовались боль и страх. Откуда? Я что-то сделал не так? Почему он так переживает? Я не хотел, чтобы ему было больно.       Временами сквозь сон я чувствовал, как Кон садится рядом с постелью, пристально смотрит на меня, поправляет сбившееся одеяло и тихо вздыхает, повторяя: «Что же мне с тобой делать?»       Кон стал грустным и податливым. Старался не перечить, выполняя любые просьбы, озвученные мной. Временами даже хотелось попросить что-нить этакое для проверки, но я сдерживался. В моём мозгу постоянно всплывала моя неудачная шутка про игру в падук на раздевание.       В рационе появилось больше мяса, которое люблю, так что я растягивал приём пищи, наслаждаясь тем немногим, приносящим радость в моём положении, а не сметал всё с тарелки, как раньше. Почему-то Кон вздыхал, унося за мной пустую посуду, но так ничего и не говорил.       И вот однажды, сидя рядом с постелью, Кон не выдержал и прошептал:       — Кан Чи, что мне сделать для тебя? Что я могу сделать, чтобы ты пришёл в себя? Что тебя так гложет? Почему ты замкнулся в себе? Почему так изменился? Я… не могу видеть тебя таким, — закончил Кон, опустив глаза. Было видно, что весь монолог дался ему с трудом, но последняя фраза — тяжелей всего.       — Кон, — недоумённо ответил я. — Ты это о чём сейчас говоришь? Я — это я. Со мной всё…       — Нет, — немного раздражённо прервал меня мастер. — Я же вижу, что не всё в порядке! Обещал ведь…       — Но…       — Кан Чи! — и столько эмоций было вложено в имя, что я не нашёл что ответить. Расширившимися глазами я смотрел в глаза сидящего напротив меня и не знал, как реагировать.       — Кан Чи, — снова тихо заговорил Кон, не дождавшись ответа. — Если ты так изменился из-за потери силы, то это же не навсегда. Это пройдёт. Если из-за своей бесполезности сейчас, то и это неправда, поверь. Ты никогда не будешь бесполезен. Если тебе плохо, то просто скажи об этом, мы обязательно найдём способ, как помочь. Только не надо держать всё в себе… Не надо, как я, — мастер сжал кулаки и опустил глаза. Похоже, Кону было трудно признаться, что моё поведение ему напомнило о его депрессии.       Стоп. А чем моё поведение может быть похоже?.. Ой. Я прокрутил в памяти последние дни и понял, что да. Что вёл себя как человек, полностью ушедший в себя. Я так сильно старался поскорее вылечиться и не выдать планов на будущее, что почти перестал реагировать на внешний мир.       Действительно, перестарался. И что мне теперь с этим делать? Если мастер узнает правду — он меня попросту убьёт.       — Переживал? — тихо спросил я, пытаясь выиграть время, лихорадочно думая, как объяснить, что со мной всё в порядке, и чтобы при этом не надо было рассказывать о причинах моих поступков. Я был уверен, что только решения поскорее вылечиться будет Кону недостаточно для такого изменения в поведении, он не поверит.       — Да, — тихо, на грани слышимости ответил Кон.       — Прости.       Мастер резко поднял голову и с надеждой посмотрел на меня.       — Я, действительно, так погрузился в свои мысли, что перестал замечать, что творится вокруг. Я хочу как можно скорее вылечиться, чтобы перестать быть обузой, поэтому…       — Кан Чи, ты…       — Подожди, не перебивай. Дай договорить. Да, я потерял свои силы. Да, мне больно и обидно, что я попался в ловушку, мне до слёз больно осознавать, что я был действительно опасен и мог разрушить планы японцев. Меня разбирает злость из-за того, что я не могу помочь, что я бессилен что-либо изменить, что я не просто лишился сил, но даже в городе теперь показаться не в состоянии. Эти мои глаза…       Но ведь я сам всегда желал стать человеком, так что потеря силы не ударила по мне так сильно, как могло показаться. Вот то, что глаза изменили свой цвет, для меня куда большее испытание. — я вздохнул и продолжил: — И я прекрасно осознаю, что сила ко мне вернётся, так что паниковать пока рано.       Проклятье, ну почему это случилось именно сейчас! — вдруг яростно вырвалось у меня. На глазах выступили злые слёзы, которые я так долго сдерживал.       В комнате повисла тишина.       — Кан Чи, хочешь, когда силы к тебе вернутся, мы вместе пойдём на задание? — через силу произнёс мастер. Было видно, КАК ему не хочется это говорить, но…       — Правда? — тихо, с надеждой спросил я.       Кон кивнул. Я несмело улыбнулся мастеру, боясь поверить в такую удачу. Все планы вылетели из головы. Если меня и так возьмут с собой, то лучше понапрасну не рисковать этим решением. А то Кон ещё передумает, если я снова выкину какой-нибудь номер.       — Спасибо! — от избытка чувств я взял руку мастера в свои, сжал её и расплылся в своей фирменной улыбке на пол-лица. Кон с облегчением вздохнул и улыбнулся в ответ. И столько в его улыбке было теплоты, что мне стало даже как-то неловко.       43. Поможешь пройтись?       После того памятного разговора я полностью поменял поведение. Таиться уже было не надо, так что этот камень упал с души, развязав мне язык и вернув улыбку. Поговорив с Кон Далем, я уверился, что мне уже всё-таки можно понемногу ходить, и это никак не затянет моё выздоровление. Дни, проведённые в постели после разрешения, дали положительный эффект, но дальше полная обездвиженность могла пойти только во вред. Мышцы бы начали слабеть, и встать потом было бы ещё труднее, так что пришлось Кону теперь помогать мне понемногу расхаживаться, а то и удерживать в кровати, если я начинал перегружать больную ногу.       До сих пор помню первый раз, когда встал с постели.       — Кон, — несмело обратился я к мастеру, когда за Кон Далем закрылась дверь, — раз мне теперь точно не повредит, если буду двигаться, то хотелось бы попробовать пройтись, — было очень неловко обращаться к мастеру за помощью, он и так очень многое делал для меня. Язык еле ворочался и никак не хотел произносить нужное. — Могу я… попросить твою руку?       Мастер поперхнулся.       — Можешь изъясняться попроще? — жалобно попросил он. — А то похоже, что ты решил мне предложение сделать, ещё бы про сердце добавил.       Я был готов сгореть со стыда, но тут увидел протянутую ладонь. Переведя взгляд на Кона, хотел благодарно улыбнуться, но тот смотрел куда-то вбок, смутившись.       Аккуратно вложив свою руку в его, я почему-то почувствовал себя так, будто действительно просил Кона не только о поддержке, а уже нахожусь на нашей с ним свадьбе. Сердце забилось сильнее, я ощутил странное волнение и тоже жутко смутился. Ну почему надо было выразиться так косноязычно?!?!?! Да ещё и это разыгравшееся не к месту воображение.       Из-за того, что мыслями я был далеко, вставая, потерял равновесие и, чтобы удержаться, дёрнул Кона на себя. Не ожидавший такого, мастер сделал пару шагов по направлению ко мне, прежде чем смог остановиться и другой рукой схватить меня за талию, чтобы я не упал.       Мы замерли, смотря в глаза друг друга. Я до сих пор прогибался назад, удерживаемый от падения только рукой мастера, тоже слегка нависающего надо мной из-за этого моего рывка. Одна рука замерла на плече мастера, которой он придерживал меня за талию (я вцепился инстинктивно, пытаясь не упасть), а вторая так и была в протянутой мне тогда ладони, только теперь Кон крепко сжимал её.       Ситуация стала ещё больше напоминать не какую-то там помощь, а свадьбу. Точнее, свадебный танец. О боги, о чём это я только думаю! Окончательно смутившись, я даже не сразу сообразил, что стоит Кону убрать руку, как я тут же упаду. Пока думал, мастер терпеливо ждал, когда же, наконец, можно будет меня отпустить. Ну вот и до меня наконец-то дошло.       — Прости, — пролепетал я и отодвинулся от мастера. Кон тоже бережно отпустил меня, но моя рука так и осталась в его ладони.       — Будь аккуратней, первый раз же встаёшь за почти что две недели, — напутствовал он меня немного хрипловатым голосом. Посмотрев на его лицо, я понял, что мастер до сих пор смущён.       — Помоги дойти до стола, — попросил я, чтобы исчезла неловкость, возникшая между нами.       Кон кивнул, взял меня под локоть и довёл до места, где я аккуратно сел. Оказалось, ходить не так и трудно, как я думал. Даже боли почти не было. Это приободрило.       То и дело в голове всплывала сцена, в каких позах мы с Коном оказались по моей вине. При одной мысли об этом сердце начинало биться сильнее. Я вспоминал его уверенные руки, его дыхание на своей шее, и это… волновало? Снова я начудил. Ох, надеюсь, из-за происшедшего он не отменит своё обещание взять меня на задание? Я взглянул на Кона. Тот отошёл к окну и смотрел куда-то вдаль, явно пытаясь прийти в себя. Было заметно, что мастеру до сих пор неловко.       Я улыбнулся. Не часто можно увидеть мастера таким настоящим. Стало тепло на душе.       44. Озеро       С каждым днём наши прогулки увеличивались, Кон Даль уже разрешил мне выходить на улицу, но только при поддержке Кона. Без него передвигаться было строго запрещено. Видимо, боялись, что я снова совершу что-нибудь этакое. Неудачно упаду, например. Да и сам Кон, похоже, опасался, поэтому ни о каком костыле теперь даже и заикаться не стоило, да и, если честно, не хотелось.       Кон обращался со мной бережно, в его присутствии я чувствовал себя спокойно и уверенно, а не изгоем из-за необычного цвета глаз. Даже Сон косился на меня, хоть и старался делать это незаметно, так что мне было легко только рядом с мастером.       Как я ни старался, но восстановиться раньше чем через месяц не вышло. Правда, сейчас Кон Даль объявил меня полностью здоровым и снял все ограничения. Сразу захотелось прыгать и бегать, о чём я радостно сообщил своему лекарю. Тот улыбнулся и попросил начать свои выходки хотя бы с завтрашнего дня.       — А сегодня я советую сходить поплавать. Это будет полезно для твоих мышц, — улыбнулся он мне напоследок.       Я встретил идею с энтузиазмом, ведь всегда любил воду. Переодевшись, я вышел из комнаты и рядом с домом встретил Кона.       — Что сказал мастер? — заинтересованно спросил он.       — Что я полностью здоров и сегодня мне надо на озеро — плавать! — радостно улыбнулся я.       — Прямо так и сказал? — недоверчиво.       — Да! — подтвердил я слова мастера Кон Даля.       — Тогда подождёшь меня? — сказал Кон со счастливой спокойной улыбкой. Странно, но когда мастер так улыбался, я не мог ему отказать.       — Конечно. Встретимся у ворот.       Настроение было лучше некуда. Ура! Я здоров, я могу двигаться, мне можно выйти за пределы школы, я могу бегать, прыгать, плавать, а не только лежать или ходить. Наконец я могу продолжить тренировки. Пусть у меня нет способностей кумихо, но тело-то всё равно должно работать!       Ждать пришлось недолго. Кон вышел на площадку перед воротами, огляделся и направился ко мне быстрым шагом, а я удивлённо замер. Мастер был одет не в привычный костюм, а в бело-голубую одежду школы. В общем-то логично, раз день выдался жаркий, но до чего же непривычно! А ещё он не взял с собой меч.       — Пошли? — поравнявшись со мной и видя, что я не двигаюсь с места, спросил мастер. Я смог только кивнуть и последовать за Коном.       — Слушай, а почему ты постоянно ходишь в чёрном? — любопытство всё-таки взяло надо мной верх. — Почему редко показываешься в другой одежде, ведь форма школы тебе так идёт.       Мастер остановился и с интересом посмотрел на меня. Было похоже, что он хотел задать встречный вопрос, но не стал. Вместо этого он просто развернулся и пошёл дальше.       — Она удобней, — пояснил он.       — Но в ней же, наверное, бывает жарко? Вон какие рукава длинные, да и ткань плотная. Если ты в школе, то можно, думаю, носить и что-нибудь полегче.       — Я просто привык, — похоже, мастер задумался, а я всё не мог оторвать от него глаз.       Кон в лёгкой одежде цвета неба, идущий рядом с еле заметной улыбкой на лице, был совсем не похож на телохранителя Кона, всегда собранного и сдержанного, которого я привык видеть. Мастер казался более стройным, грациозным и естественным. Этот образ был более уютным и открытым, более человечным и родным? Вот бы почаще его видеть таким.       Тем временем уже показался спуск к озеру. С криком «Ура!» я припустил по тропинке.       — Кан Чи, стой! — похоже, мастер был не в восторге от того, что я так резво побежал вперёд, но было так классно, что я не послушался. Добежав до нашего привычного места, быстро разделся и плюхнулся в воду, подняв тучу брызг. Сегодня не тренировка. Сегодня — можно! Уф-ф-ф, хорошо-то как! Сделав один заплыв, я посмотрел на стоянку и замер.       Кон как раз дошёл и стал раздеваться. У меня перехватило дыхание. Когда мастер снимал свой костюм телохранителя, это выглядело, как будто воин снимает броню, а тут… Нежно-голубой чогори волнами спал с плеч, оставив мастера во всём белом. Красиво. Ему шло. А уж когда Кон остался в одних лёгких штанах, я не смог сдержать судорожного вздоха. Я не мог не признать, что Кон красив. Ещё на первой тренировке у озера я это понял, только тогда его красота мне показалась красотой воина, красотой идеально тренированного тела, о котором мечтает каждый мужчина, а сейчас… сейчас что-то дрогнуло в сердце, его защемило от нежности и восхищения. С какой стати я думаю об этом? Нет, ну честно? Почему я так смотрю?       Чтобы избавиться от наваждения, я скорее погрузился в воду с головой. Вроде полегчало.       Вынырнув, я постарался больше не смотреть на берег, хотя так и подмывало бросить ещё хотя бы один взгляд на мастера. Не стоит. Не сейчас.       Что со мной творится? Почему? Нет, подумаю об этом позже, а сейчас буду наслаждаться купанием, ведь так долго был лишён возможности поплавать!       Сделав ещё пару заплывов, я вдруг обнаружил мастера рядом.       — О, Кон, ты уже тут! — расплылся я в улыбке, остановившись рядом с ним.       — Где это — тут? — хмыкнул он.       — В воде, — лучезарно улыбнувшись, я резко махнул рукой, обдав нас обоих кучей брызг.       Мастер поморщился, но ничего не сказал.       — Догоняй! — и я со всей скорости поплыл от мастера. Тот ещё раз хмыкнул, подняв бровь и кривовато ухмыльнувшись. И поплыл. Остановившись, чтобы посмотреть, как далеко от меня находится мастер, я удивлённо замер, потому что Кон в этот момент проплыл мимо меня. Точные движения, великолепный брасс, скорость на высоте. Проплыв ещё немного и заметив, что я затормозил, мастер тоже остановился и недоумённо посмотрел на меня.       — Кон, где ты научился так плавать? — восхищённо вырвалось у меня. Кон пожал плечами.       — Не помню. Когда попал в школу, уже умел, — немного смущённо произнёс он и улыбнулся. А я опять залип. Ну что это такое? Почему влажные волосы совместно с этой его открытой улыбкой вызывают у меня бурю в душе?       Тем временем мастер подошёл ко мне.       — Кан Чи, хочешь, покажу несколько упражнений для укрепления ног? Они сейчас помогли бы тебе быстрее восстановиться.       Подняв глаза на друга, я согласно кивнул, не прерывая зрительного контакта. Я заметил, как зрачки Кона расширились, он судорожно вздохнул и подался немного назад.       — Кон? — вопросительно произнёс я. Хотелось бы знать, что с ним произошло.       — Хорошо, — очнулся мастер, — сейчас покажу. Повторяй за мной.       Сначала движения мастера были немного дёргаными, будто он не может сосредоточиться, а потом всё пришло в норму. Что с ним? Что всё-таки с мастером?       — Кон, — я решил узнать, что произошло. Вдруг нужна помощь. — Что случилось? У тебя что-то болит?       Мастер недоумённо остановился и искоса взглянул на меня. Кажется, он избегал смотреть в глаза.       — Почему ты спрашиваешь?       — Твои движения…       — Всё в порядке, — прервал меня мастер, не дослушав, — ты будешь продолжать?       — Кон! — я дотронулся до его плеча, разворачивая его к себе. Друг вздрогнул и закрыл глаза. — Да что с тобой? — уже не на шутку испугался я. Вроде же всё было замечательно, и вдруг…       — Со мной всё хорошо, просто ногу свело, — слабо улыбнувшись, неохотно признался Кон. Нашёл чего стыдиться.       — Тогда зачем показывал упражнения? Лучше бы отдохнул на берегу, — предложил я. Вот вечно он так.       — Да, наверное, ты прав, — неохотно признал мастер и пошёл на сушу, где сел и стал наблюдать за тем, как я повторяю выученное только что.       После упражнений я ещё сделал несколько заплывов и подошёл к Кону. К этому времени мастер уже пришёл в себя и встретил меня как ни в чём не бывало. Мы подождали, пока обсохнем, оделись и пошли в школу. По дороге я ловил на себе косые взгляды Кона. Хотя, думаю, я и сам поглядывал на него точно так же.       45. Закат       Прошла неделя, мы возобновили утренние занятия, но пока что дальше разминки дело не шло. Мне надо было восстановить свою форму, а не учиться чему-то новому. После тренировок ходили на озеро, чтобы остудить разгорячённые тела и расслабить натруженные мышцы. Дальше ели и расходились по своим делам. Иногда по вечерам играли в падук, иногда просто прохаживались по территории школы и за её пределами, разговаривая ни о чём и одновременно обо всём! Ох, как я любил это время!       В одну из таких вот прогулок я вспомнил, что хотел посмотреть на закат с любимого дерева Ё Уль, и решил это осуществить здесь и сейчас. Солнце как раз только-только начало садиться, время было, да и тело уже вполне пришло в себя, чтобы я мог залезть на дерево, не рискуя свернуть себе шею. Хитро посмотрев на Кона, я побежал в сторону дуба.       — Ты что задумал? — настороженно крикнул мне вслед мастер, стараясь поспевать за мной, но не переходя на бег. Да я и не хотел убегать от Кона, поэтому бежал лёгкой трусцой, то и дело оборачиваясь и даже иногда делая пару шагов спиной вперёд. Было так легко на душе, что хотелось петь и вытворять всякие глупости.       — Ты сейчас будешь ругаться, — доверительно сообщил я Кону, будто открывая страшную тайну, улыбнулся во все 32 зуба и полез на дерево.       — Кан Чи! — возмущённо выдохнул мастер. — Слезай немедленно, а не то…       — Я же сказал, что ты будешь ругаться! — прокричал я ему, переползая с ветки на ветку и, отвлёкшись, вдруг повис на одной руке, болтая в воздухе ногами. Никак не получалось достать до ближайшей ветки, на которую можно было бы ступить. Подтягиваться как-то не очень хотелось.       — Кан Чи, ну что с тобой будешь делать, — выдохнул мастер, залез вслед за мной и помог снова оказаться в устойчивом положении, а не изображать колышущийся на ветру лист.       — А ты ловко, — хмыкнул я. Кон закатил глаза.       — Давай спускаться, — предложил он. Я отрицательно покачал головой.       — Пока не увижу закат, не слезу. Кон, ты же не хочешь, чтобы я ещё раз сюда полез завершить задуманное? — сказал я недовольному моим поведением мастеру. Тот хмуро посмотрел на меня, но больше не стал предлагать спуститься, только следил, чтобы я не начал падать, забираясь на самый верх. Для этого ему пришлось проследовать за мной.       — Нет, всё-таки здесь красиво, — выдохнул я. — Кон, ты посмотри вокруг!       — Да, — неохотно согласился он, — неплохой вид. Только давай ты не будешь часто сюда залезать ради этого?       — Хорошо, — сейчас я был в благодушном настроении, так что мог и пообещать. В общем-то, удовлетворив любопытство, можно было вообще больше сюда не ползать, но раз мастер совсем мне этого не запретил, — О, смотри, начинается! — выдохнул я, забыв сразу обо всём, резко повернувшись в сторону заката. И снова я не рассчитал — одна моя нога соскользнула с ветки. Это бы не привело к падению, но…       — Осторожней, — тревожно выдохнул Кон и, оказавшись рядом, обнял за плечи, возвращая утерянное мной равновесие. Сердце пропустило удар. Нащупав ногой ветку, я аккуратно принял устойчивое положение.       — Спасибо, — тихо сказал я мастеру и перевёл взгляд на небо.       Закат был очень красивым. Ярко-багровые всполохи озарили небосвод, окрашивая природу в красные тона. Мир будто сам замер, поражённый этим великолепием. А я смотрел на закат, наполняющий моё сердце покоем и восхищением, чувствовал руку Кона, так и не убранную с моего плеча, и понимал, что настолько счастливым и умиротворённым я никогда не был ещё в своей жизни. Хотелось запомнить каждую секунду этого момента. Как жаль, что он так быстротечен!       Когда всё закончилось, мы будто опомнились. Кон поспешно убрал свою руку с моего плеча и сказал немного смущённо:       — Давай слезать?       — Да, — тихо отозвался я, ещё не отойдя от счастья, совсем недавно переполняющего меня. Очень не хотелось, чтобы оно исчезало, и из настоящего стало только воспоминанием.       Когда мы оказались на земле, мастер поправил свою одежду и, хмыкнув, произнёс:       — А ты любишь принимать спонтанные решения.       — Но ведь тебе понравилось, признайся! — насел я на мастера. Кон отвёл взгляд. — Ну скажи мне, что было красиво!       — Согласен, — тихо ответил он, — мне понравилось.       — Во-о-от, — радостно хлопнул я в ладоши. — Так что мои спонтанные поступки не всегда приводят к плохим последствиям!       — Но бывает и такое, — снова возразил Кон, смотря мне в глаза.       — Бывает, — вынужден был признать я, — но у кого не бывает провалов?       Кон закатил глаза.       — Пошли уже, — и отправился по направлению к жилым помещениям. Я двинулся следом. Было так хорошо, что, наверное, ничего сейчас не смогло бы испортить мне настроение.