Глубина

      — ... и все-все кланы соберутся вместе! Будет музыка, море сладостей и, говорят, даже небесные огни! Представляешь, Шерри, с северными тот проезжий маг прийти обещал, что показывал фокусы в прошлом году! Только это ночью будет, ты же сводишь меня, правда-правда? — эльфийка, до того юлой кружившаяся по комнате, повисла на плечах молодой рыжеволосой девушки.       — Если ты меня сейчас не задушишь — не исключено!       — А я воскрешу, честно! Не вредничай! Ну пожалуйста-пожалуйста!       — Миэлле, не говори ерунды. Шутка в деле — некромантия! Выдумаешь еще! — хранительница ласково улыбнулась ребенку, связывая целебные травы в душистые букеты.       — А что же тут такого? — девчушка лет девяти забавно сморщила носик, с пытливой доверчивостью следя за тем, как сидящая чуть поодаль сестра молча подвешивает пучки трав на нити.       — А хорошего что? Кому я говорила — не трогать манускрипты из сундука? Рано еще. Молодежь! Вам бы к празднику готовиться, да цветы в косы вплетать, а не развлекать старуху.       — Чушь какая! — воскликнул вошедший парень, запахнув за собой полы шатра ногой.       — Отчего же?       — К примеру, воины. Им неведомы страх и боль. Хороший охотник холоден и беспристрастен, да благословит нас Андруил. Некогда ему по праздникам хаживать! — пренебрежительно поведя плечом, парень свалил вязанку хвороста у очага.       — Ох, Тамлен! Вырос до косой сажени, а сам — дите! — женщина взялась перебирать ягоды боярышника, оставив менее прихотливые травки опеке ученицы. — Воин…       — Ему и косого бы подстрелить неплохо, а пока только таких же «охотников» по кустам отстреливать и получается! — весело отозвалась Махариэль, припомнив прокол друга на последней вылазке в лес. Минута, и улыбка увяла, снова уступив место странному оцепенению.       Все это неправильно. Что-то не так. Что же?       — Еще чего вспомни… Мастер Артал обещал взять меня с собой в Черные пущи уже этой весной. Я вернусь с волчьей шкурой, вот увидишь!       — Если и дальше будешь хворостом у головы хранительницы размахивать, то вряд ли. Пришибешь еще. В сене весь, давно в зеркало смотрелся, а, Страж болотный?       — Чу-удище лестное! — Миэлле радостно взвизгнула и запрыгнула на спину присевшего, чтобы развязать дрова, эльфа.       «— Я не видела таких охранных рун, хоть и читала книги вместе с Миэлле об этом. Лезть чревато.       — Уйти и пропустить все самое интересное? Да ты шутишь! Они ни за что не позволят нам изучить все это счастье, когда узнают!       — Разве нас останавливали запреты?       — Не волнуйся, не собираюсь же я его разбивать? Они не активируются, ты сама рассказывала.       — Я вижу что-то…       — Нужно присмотреться поближе...       — Тамлен, нет! Убери руки от зеркала, не смотри!..»       Картины сменяли одна другую быстро, словно калейдоскоп. Люди, пещера, скелеты и Зеркало. Зеркало. Вот оно.       «— ...он взял Литанию Андраллы, значит, она была действительно необходима. ...       — Что в магах мне нравится, — так это то, что умирают они так же, как все остальные. Остается лишь позаботиться о надлежащих условиях.       — Зевран, да ты коварен! — то ли уважительно, то ли «на заметку» отметила Морриган, пытаясь оттереть с посоха кровь.       — О! Уверен, это не главное разочарование твоей жизни. Я вот однажды аббатство с публичным домом спутал. Это да, обидно.       — Да пошел ты.       — Алистер, говоришь так, будто аббатство было твоим!»       Эльфийка критически оглядела комнату. Теперь все встало на свои места. Тень. Все это — Тень, и Башню магов они вовсе не освободили, а Мор не побежден. Вес сестренки на плечах, ласковый прищур и сеть солнечных морщинок, совсем внезапно обрамивших глаза наставницы — всего лишь отражение ее сожалений, рассыпавшихся песочных замков. Насмешка демона . Праздности. Ее личное болото, из которого нет желания выбираться - память об утраченном. Тонкие пальцы разжались, недовязанный букетик тысячелистника упал, осыпав стол ворохом подсушенных цветов. Отложив его в сторону и принявшись задумчиво перебирать меж пальцев стебелек, девушка в последний раз впилась взглядом в родные лица. Легкие сковал гнев: снова то единственное светлое, что осталось в ее душе — разменная монета в чьих-то грязных руках. И кого из них ей придется убить, чтобы выбраться?       — У-у-у, раз я — чудище, то сейчас украду некоторых хитрых девчушек! О, кого же такого вкусного я поймал?! — наиграно пророкотал Тамлен, подхватив ребенка под колени, и выбежал с Миэлле на загривке из палатки.       — Вот сорванцы! — прицокнула хранительница. — А что же ты, леталлин? Неужто недовольна жизнью?       Вопрос отпал. Ее личный демон в этой тени найден. Страж полной грудью вдохнула аромат сухих трав и перехватила стилет из рукава. Еще только минутка спокойствия. Один лишь миг перед рывком.

***

      Бресилиан был прекрасен. Там устремлялись ввысь янтарные стволы-колоны. Капли вечерней дымки осыпали все вокруг миллионами зеркал, расчертив своим сиянием невнятные силуэты деревьев. Мягкий свет звезд лился сквозь россыпь редких проблесков в чудном переплетении ветвей.       К вечеру было решено пораньше разбить лагерь — в конце концов, сегодня они избавились от еще одного пункта в договоре Стражей, чем не повод дать себе спуску? Не только ж печени магов и храмовников страдать?       В воздухе истомой разливался шепот ветра среди дубов и ясеней, чьи цветастые кроны плели единый купол над некогда светлыми землями эльфов. В этом тихом голоске не было ничего, кроме тревоги и ненужных уже воспоминаний. А ведь в детстве Махариэль действительно понимала его, как и все из ее рода. Обычно получалось закрыть глаза на многое, но здесь и сейчас невозможно было не признать, что вместе с цветом волос скверна выжгла до режущей белизны и частичку ее души. Забавно.       Тишина. Только языки пламени трудолюбиво вгрызаются в древесину, звонко потрескивая. Слышно, как неподалеку с дерева спорхнула сова — звук рассек вязкую, давящую тишину. Никто не решался заговорить, это казалось лишним. Да и что тут сказать? Вместе с вечерней прохладой в воздухе раздавался запах горелой плоти, тряпья крикунов.       — Нужен еще хворост, — как всегда меланхолично констатировал Стэн, сбросив в огонь очередные останки. Махариэль окинула взглядом разгромленный лагерь. Ей оставалось лишь кивнуть. Подхватив с земли выбитый из рук в бою кинжал и определив его в ножны, она устало побрела в сторону леса, где уже пропали из вида Алистер с Зевраном.       Это лето в Ферелдене выдалось на удивление жарким, дождя не сыскать и с шаманом, а потому поиск пригодного для костра сухостоя не представлял особой проблемы. Ветер унес на север пушистые облака, окутавшие серебряный небесный диск, и лучи его свободно заскользили по земле и густым кронам. Их тени, словно живые, оплели пространство вокруг затейливым ковром: один узор плавно перетекал в совершенно непохожий, вторя покачивающимся ветвям. Искрящаяся вода речушки поймала в отражение лунный свет, ее голубоватый блеск запутался в седых волосах и чертах почти бесцветной татуировки на лице Стража.       Воздух у водоема был влажным, брать здесь древесину, чтобы она еще и дымила, выдавая лагерь, смысла не было. Но отказаться от возможности смыть ядовитую кровь нечисти оказалось выше сил эльфийки. Кожа, казалось, горела огнем от темных густых брызг. Этого не могло быть, у Стражей не должно быть столь яркой реакции на скверну, вот только сознание вновь сыграло с ней злую шутку. Махариэль не могла ничего с собой поделать, все равно каждый раз она готова была разодрать кожу в кровь, лишь бы избавиться от мерзкого чувства. Винн утверждала, что это лишь ассоциации, посттравматический шок. Придут новые воспоминания, старые сети ослабнут. Но верилось с трудом.       Крошечные рыбки совершенно без страха сновали у самого дна, щекоча своей перламутровой чешуей тонкие щиколотки. Холодная вода умерила резь ссадин, позволила мыслить четче. Уходить не хотелось, страж так и стояла в воде, пока дрожь не объяла тело, а зубы не застучали. Переодевшись, накинула на плечи свой плащ и присела на гальку.       За спиной послышался треск валежника, рвущее скольжение колючек кустарника по ткани. Незаметно положив ладонь на рукоять кинжала, девушка погрузила вторую в воду. Шорох повторился, но уже многим ближе. Шаги слишком легкие для трио воинов из отряда, да и характерного позвякивания металла нет.       Резко вскочив и плеснув водой в неожиданного визитера, Махариэль развернулась и запустила в него стилет. Гость неуклюже упал, но, вместо того, чтобы напасть, лишь принялся пятиться, прижимая левую руку к груди. Шэрон приставила острие кинжала к горлу порождения тьмы. О, да, это перемазанное в саже существо определенно им являлось. В крови отчетливо виделся огонек скверны, выжигающий своего носителя, тлеющий медленно и не менее болезненно — уж она-то помнила. Хватило бы и легкого давления на клинок, чтобы прекратить его мучения. Но что-то знакомое во всем этом образе резало взгляд… Да, да, именно — взгляд! Зрачок «крикуна» не был черным, радужка светилась расплавленным золотом с россыпью голубых искр. В вымазанных грязью лохмотьях с трудом, но все же вполне угадывался легкий долийский доспех. Он отползал все дальше, а Страж молча всматривалась в герб клана, отпечатанный на налокотнике кольчужки.       — Что, леталлин, не такой уж я писаный красавец теперь? — парень грустно ухмыльнулся все тем же белозубым оскалом.       — Ха! Не так просто расстроить мою тонкую душевную организацию — и не в таком состоянии ты ко мне заваливался! А некоторые нехорошие личности продолжают мою закалку, — впервые за долгое время улыбка вышла такой же блеклой, как и весь ее облик после посвящения. Разве что за смешинками во взоре теплился какой-то стержень. И именно он дал сейчас трещинку. Что-то внутри сжалось.       — Вот и отлично! Решил повторить на бис, не обессудь, — бравада исчезла, голос заскрипел — перед ней была надломленная кукла. Долиец хотел жить, рваться, бороться — в том и заключалась его натура. Он цеплялся за рассудок изо всех сил. Был сметен, растерян, испуган, но держался.       — Тамлен, — девушка шагнула навстречу. — Поднимись. У тебя еще есть шанс, я уверена. Меня исцелили. Цена велика, но тридцать лет в Стражах лучше, чем ничего?       — Уже слишком поздно. Я слышу его... Слышу голос... он зовет всех нас. Скоро все кончится. А вот с этим еще рановато все же, — эльф отвел лезвие клинка от своей сонной артерии и закашлялся. — Не кисни. Тебе не идет.       — Поэтому ты и пришел. Сколько еще осталось?       — Не.. подходи!.. Я не хочу навредить, — слова давались все тяжелее, каждый вдох иглами впивался в легкие. — Лучше молчи и слушай. Времени не осталось. Путь есть… для тебя, я видел,— очередная судорога скрутила его тело, носом потекла кровь. Шэрон упала перед ним на колени, пытаясь поймать друга за плечи, но Тамлен поспешил оттолкнуть: - Сказал же! Не приближайся. Просто обещай, что, как только появится возможность, ты сбежишь. Иначе они не позволят тебе… Они и так тебя угробят...       — Что ты несешь? Тамлен,Тамлен.. — невозможно не паниковать, когда дорогое тебе существо умирает на руках. Долиец заставил ее умолкнуть, прикрыв рот ладонью, но тут же опустил руку, оставив на подбородке подруги алый след и повалившись на спину.       — Тихо. Слушай. Беги в Амарантайн... В лес Вендинг, через Бресилиан, так безопаснее, темные еще боятся его, редко заходят... Там ты встретишь друга, в шахте. Он вытащит тебя. Просто поверь ему, мне, в последний раз, как раньше. Ты должна жить… Tel’abelas. Ma’arlath, uth... — голос сорвался на сбивчивый шепот, словно в бреду. Махариэль помогла ему приподняться и приложила флягу к обветренным черным губам. Эльф жадно приник к воде, но, судя по всему, каждый глоток стоил дорого. Он снова закашлялся.       — Ma ghilana mir din’an. — Тамлен вложил в руку подруги какой-то сверток и стилет, впившийся в его плечо совсем недавно. Улыбка, сквозь боль — кивок сквозь слезы. Махариэль даже не чувствовала, как влага прочертила алмазные дорожки на ее щеках. Луне все равно, она безразлична. Луна способна преобразить все что угодно, как и изуродовать.       Шерон кивнула, не отрывая взгляда. На плечи легли чьи-то теплые ладони. Чужая рука скользнула по ее предплечью, потянула лезвие стилета на себя. Девушка обернулась и покачала головой, не проронив ни звука. Араннай всегда оказывался рядом так вовремя.       — Уверена? — Зевран склонил голову к плечу, вздохнул и поцеловал ее в макушку, обняв.       Обхватила рукой стилет, пустила в ход отработанным движеньем. Страж умела убивать: страшно мучительно, безболезненно и тихо. Раньше этим лишь выполняла свой долг, но сейчас… Зачем? Мир от того светлее не стал — еще один камень вины лег к прочим.       Казалось, стержень внутри рассыпался. Эльфийка откинулась назад, позволив укутать себя в плащ. Разжав ладонь, она развернула сверток. Осколок зеркала. Того чертова зеркала.       — Все рано или поздно умирают. Какая разница от чьей руки? — Зевран поднял ее на ноги рывком. Жизнь продолжается, земля ведь не разверзлась, гром не грянул, луна на своем месте. В прошлом все равно все остается без изменений, и смысла оборачиваться нет. Но так ли безнадежно будущее?