Глубина

      Шаги непривычно громко звучали в тишине сонного леса. Куда не посмотри - везде можно найти следы человеческого присутствия: почти истлевшие остатки брошенных кем-то шатров, осколки посуды, зарубки на могучих стволах и десятки почти заросших троп, ведущих в неизвестность. Из-за ветвей стройной пихты проглядывает статуя женщины, уверенно стиснувшей тонкими пальцами щит. Вперемешку с туманом дым от горящего лагеря наемников укутал ее подножье, скрывая вязь древних рун. В каменных чертах словно теплилась жизнь. Казалось, дева вот-вот сойдёт с постамента , отряхнет одежды от пыли, засмеётся и ввяжется в бой. Однако, изящная рука все так же оставалась недвижна с течением времени, застыв в моменте своего величия навечно. Пожалуй, именно этого Страж боялась больше всего - так же застыть за спиной короля.        Эльфийка тряхнула головой и торопливо зарисовала остаток надписи. Натаниэль и Огрен как всегда переругивались неподалеку, просматривая тюки вещей на предмет чего-то мало-мальски уцелевшего. Веланны видно не было - она часто бродила поблизости во время таких стоянок, присматривая полезные травы и минералы. Несмотря на то, что Махариэль за такие одиночные загулы могла и устроить взбучку.       Совсем недавно эти земли кишели порождениями тьмы да решившими с ними потягаться наемниками. Все-таки тракт - прибыльное место. На их зачистку ушло немало сил, которых и так почти не осталось после битв за Башню Бдения и Амарантайн. Однако, это было неплохой причиной наведаться в эти места и завязнуть на пару недель без особых подозрений. Архитектор не любил ждать.       Незаметно скрывшись от любопытных глаз товарищей, Страж скользнула в черный провал пещеры, привычно петляя по узким тропам. Увы, сколько бы они не бились, лекарство навряд ли было реально создать. Ее новый знакомец же выуживал из дневников Авернуса все новые и новые зацепки, беспрестанно требуя крови, снова и снова. Это утомляло. Каждый раз она хотела бы поклясться, что он будет последним, да и какое ей дело до этих ублюдков? Контрабандисты, убийцы, насильники и предатели - язык не повернется назвать их Стражами. Вот только навязчивый червячок сомнения все равно не давал покоя. Дункан. Создатель… Что бы сказал на все это он, бывший воришка из подворотен?..       Очередная жертва до сих пор лежала на алтаре искорёженной соломенной куклой. Цепи давно заржавели от крови, никто даже не удосужился очистить от нее тонкую паутинку древних заклятий, выбитых в камне. Архитектор сновал от одного стола к другому, неразборчиво бормоча себе под нос. Облокотившись о стену, Махаиэль снова постучала о нее пластиной перчаток.       — А, Командор. Надеюсь, ты не с пустыми руками, — продолжив что-то сосредоточенно писать, кивнул маг. Он редко реагировал на ее приход, если на то не было необходимости. Раньше Махариэль часами могла наблюдать за тем, как день за днем ковался ее шанс на жизнь. Пока верила.       — Амарантайн и так славится пустыми казематами, не все сразу. Как продвигается дело?       — Не все сразу, Командор, это верно. Состав почти готов, но для того, чтобы напитать его силой как следует, потребуется еще как минимум пару жертв.       — Очередное зелье? На сей раз попытка больше похожа на блеф. Зачем все это необходимо помимо моей цели?       — Я найду ему иное применение, даже не отрицаю. А вот скепсис напрасен - благодаря любезно предоставленной вами щепоти праха пророчицы, новый настой в силах впитать твою скверну при должных условиях.       — У меня есть шанс стать прежней?       — Едва ли, кого пощадило время?       — Допустим, тебя.       — Ладно, всю скверну не выжечь после стольких лет одним зельем. Однако с остатком разобраться проще. Терпи, раз вознамерилась помереть от старости.       Страж на это лишь недоверчиво хмыкнула, резко развернувшись на каблуках и скрывшись в очередном переходе. Архитектор обернулся, застав лишь удаляющуюся спину, и кинул ей вслед:       — И не забудь о материале для исследований!

***

      Тягучей патокой окутала ночь Хайевер. Яркими всполохами на улицах загорелись факелы, играла музыка в квартале кабатчиков и случайному прохожему казалось, что пьяный менестрель сегодня перепутал все свои песни. Рабочий люд устало выбирался из таверн, разбредаясь по домам. Их вторые половинки время от времени тоже встречались здесь, обычно со скалкой наперевес вылавливая нерадивых мужей. Однако к полуночи все они исчезали с улиц, уступая место более колоритным личностям. Вот к ним и присматривалась тень, притаившись возле очередного злачного местечка. Впрочем, ждать долго не пришлось. Скрип старых дверей утонул в гомоне зала, а на улицу вывалился щербатый мужик под руку с совсем молоденькой эльфийкой. Последняя на первый взгляд была вусмерть пьяна. Наемник шептал ей что-то на ухо, заворачивая в одну из подворотен и ненавязчиво стискивая талию все крепче, а пару мгновений спустя рухнул , как подкошенный. Веланна знала свое дело.       Страж вышла ей навстречу, ведя под уздцы пару лошадей:       — Ну, так как тебе местный эль?       — Эль ничего, а вот контингент так себе, — маг брезгливо перевернула мужчину, насилу споив спящему зелье. Тело его содрогнулись в конвульсии, но дыхание так и не оборвалось. Нащупав пульс, она принялась за проверку вещей пропойцы, пока Махариэль связывала тому руки.        — Кажется, это мы удачно заглянули, — Веланна присвистнула, взвесив в руке мешочек золота, изъятый из набедренной сумки нового знакомца вместе с потрепанным ворохом бумаг. Белой вороной среди них выделялся аккуратный конверт.       —Шэрон, посмотри-ка. Страж сломала печать, развернув послание, и вздрогнула.       "Привет тебе из Антивы! Предпочёл бы быть с тобой, радость моя. В Антиве без тебя так уныло. Хотя за мной тут гоняются Вороны..."       — Так, доставишь подарок нашему нетерпеливому другу сама. Пусть будет осторожее на сей раз, больше в этом месяце их не будет, — Махариэль чуть замешкалась, спрятала письмо в плащ и вскочила на коня. — А пока дождитесь меня в катакомбах. Было бы неплохо его допросить. Не задерживайся.       Веланна кивнула, провожая командора задумчивым взглядом. Они смотрели на мир совершенно разными глазами, поэтому для многих их дружба была чем-то необъяснимым. На самом же деле все было проще. Нас трогает чья-то боль только тогда, когда в нас самих живет нечто подобное.