О пользе каталогизации

      Тереза изумлённо моргнула и застыла с широко распахнутыми глазами. Она попыталась собрать разбежавшиеся куда-то мысли и произвести экстренную инвентаризацию: руки есть, ноги, по-видимому, тоже на месте, пошевелить пальцами в тесных туфлях удалось довольно быстро, нижняя челюсть вернулась в обычное положение даже без громкого щелчка; сердце, пропустив пару ударов, продолжило свою монотонную работу. А что, собственно, случилось? Ведь абсолютно ничего не произошло, просто Джейн улыбнулся. Она что, раньше не видела его улыбающимся? Тысячу раз видела. Сначала, как только он нарисовался на пороге КБР, было сложно представить, что на его лице появится отражение хоть какой-нибудь эмоции, кроме скорби и отчаяния. Но уже через несколько дней работы с командой он начал кривить свой красивый рот (она что, так и подумала — «красивый рот»?), словно заставляя мышцы лица вспомнить свои функции. Сначала у него получалось не очень, и Терезе приходилось прятать свои сочувствующие глаза, но со временем у него стало выходить лучше, и очень скоро от его наглой ухмылки она готова была лезть на стенку. Не то, чтобы его улыбка не была милой, или Джейн не был забавным. Когда хотел. Или когда не нарушал протокол. Или когда не злил больших шишек. Но в основном он просто доводил окружающих до головной боли и скрежета зубовного. Вот как сейчас: паршивое дело, двойное убийство, мужчина и женщина. Важный свидетель в каком-то громком деле, который, по идее, должен быть под охраной, и, предположительно, его любовница. Минелли наседает, местные копы путаются под ногами, даже не пытаясь скрывать враждебность к чужакам, а он просто стоит и с рассеянным видом в окно смотрит. Давай, Джейн, работай, нюхай трупы, если тебе это нужно, чтобы сгенерировать хоть какую-нибудь идею. Лисбон себя одёрнула: ладно, не надо быть такой стервой, с идеями у консультанта всё нормально… в большинстве случаев. А, черт! Началось! Тереза поспешила за этой ходячей неприятностью на улицу: — Джейн, ты можешь объяснить, куда бежишь? — Ты что, ещё не поняла, что девушка заскочила сюда на минутку? Она очень спешила, даже ключ от машины из рук не выпустила, — он оглянулся и потряс найденными ключами перед носом у Терезы, — значит, машина где-то здесь. Напустив на себя вид индийского факира и округлив глаза (вот же клоун, из всего надо сделать представление!), Джейн нажал кнопку на брелке. На это простое действие среагировала одна из припаркованных у мотеля машин, отчётливо щёлкнув замками. Консультант тут же ринулся к ней, что-то разглядел через заднее стекло и открыл дверцу. «Отпечатки!» — простонала про себя Лисбон, но даже не стала озвучивать. Тем временем Джейн нырнул в салон машины и достал оттуда ребёнка. Живого младенца! От облегчения Тереза на мгновение закрыла глаза, а когда открыла, то увидела Это. Джейн держал приблизительно восьмимесячного ребёнка по всем правилам, на согнутой руке, другой поддерживая кроху под бочок. Ребёнок совсем не казался испуганным, он весело подпрыгивал на руках консультанта и улыбался, демонстрируя все свои зубки. Все три. Джейн тоже улыбался. И было в этой улыбке что-то такое, что заставило Терезу снова зажмуриться. В голове почему-то зазвучали христианские гимны, и подумалось: «Матерь Божья!» Утреннее солнце золотило беспорядочные рыжеватые кудри консультанта, отчего казалось, что вокруг его головы этаким лёгким флёром светится нимб, а на его лице блуждает прямо-таки неземная блаженная улыбка. Взгляд, обращённый на девочку, был полон просто вселенской любви и мудрости, но не стариковской и даже не взрослой, а наивной и детской. Дети ведь бывают мудрыми? А взрослые побитые жизнью дядьки бывают такими детьми… «Так вот ты какой, когда тебе не больно, — беспомощно подумала Тереза, — и вот ты какой с детьми…» Последняя мысль почему-то особенно взволновала Риз, и ей опять пришлось себя одёрнуть. «Тоже мне, Мадонна Магнификат, в мятом костюме-тройке и стоптанных башмаках!» До затуманенного бог весть какими эмоциями мозга наконец-то дошло, что она святотатствует. «Ну что ты за человек, Джейн! Вечно до греха доведёшь, » — расслабленно подумала Лисбон, коснувшись золотого крестика на шее и тепло улыбаясь ребёнку. Ей пришлось приложить некоторое усилие, чтобы отлепить взгляд от своего светозарного консультанта, ещё раз пересчитать свои руки-ноги и вернуться к работе, тихонько мурлыкая себе под нос «Ave, Maria». Не выдержав, Тереза воровато оглянулась через плечо. Джейн всё ещё сиял совершенно счастливой улыбкой, прижимая к себе девочку и радостно беседуя с ней о чём-то своём. Эту картинку, пожалуй, стоило запомнить.

***

Дело действительно оказалось тяжелым и муторным. Конечно, убийцу они изловили, Джейн уж постарался, но на душе у Терезы почему-то до сих пор скребли кошки. Было безумно жаль маму чудесной малышки Келли, молодую красивую женщину, убитую сводным братом только из-за того, что его отец когда-то оступился, а потом солгал семье, а потом просто не справился с ситуацией. Лисбон вспомнила Келли на руках у Джейна, её слюнявую улыбку, и на душе посветлело. Всё-таки хорошо, что этот балаганный шарлатан выкрал её из социальной службы, предварительно загипнотизировав чёртову уйму тамошнего персонала, и отнёс её к бабушке с дедушкой. Девочке нужна семья, а забота об этом ребёнке поможет этим, в общем-то, неплохим людям залечить раны, и станет им искуплением. Во всяком случае, Тереза горячо надеялась на это. И хоть потом Лисбон долго и с убийственным сарказмом выговаривала Джейну, в глубине души она была благодарна ему за этот поступок. Это было правильно. Это было справедливо. Жаль, что справедливо — иногда не значит законно. К чёрту, с целой стопкой жалоб на этого странствующего рыцаря, волею судьбы прибившегося к КБР, она как-нибудь потом разберётся, не привыкать. Работать сегодня больше категорически не хотелось, и никакие доводы профессиональной совести не помогали засесть за опостылевшие бумаги. Позже. С трудом расправив усталую спину, Тереза встала из-за стола, прошлась от стенки к стенке, мимоходом бросив через стекло взгляд на общий кабинет её команды. Всё незыблемо: Чо и Ван Пелт что-то усиленно печатают, Ригсби делает вид, что читает материалы дела, временами бросая тоскливые щенячьи взгляды то на Грейс, то на последний кусок пиццы на дальнем столе; Джейн со странно напряжённым взглядом сидит на своём чудовищном диване в расслабленной, но ужасно элегантной позе, потягивая чай из любимой чашки. Не иначе как свой Дворец памяти изучает. Лисбон слегка закатила глаза, возвращаясь в своё кресло. Интересно, что за штука такая — этот самый Дворец? Как там говорил Джейн? « Это столь светлое место в твоём мозгу, что ты можешь обойти его целиком… Он всегда велик, рельефен, ярок»… бла-бла-бла. И ещё что-то про утку с сигарой… Из чистого озорства Тереза представила, что у неё тоже может быть такой Дворец. Джейн ведь говорил, что это доступно каждому? Усевшись поудобнее в кресле и скорчив гримасу а-ля mr. Jane, прозревающий истину, Тереза начала строить в воображении некое место, где будут жить её воспоминания. Это место должно быть красивым, просторным, и, пожалуй, простым. Тоже мне — восточный принц, вот только дворец ему подавай. Хотя, надо признать, для такой памяти и такого изворотливого ума, как у Джейна, дворец самое то. Прикусив губу, Тереза осторожно начала своё воображаемое строительство. Отбросив за ненадобностью идею рыть котлован, она принялась сразу за фундамент. Счастливые детские воспоминания, как кирпичики, ряд за рядом укладывались в основу здания. На маминой смерти Тереза, как всегда, запнулась, и с этого места её строительный материал стал темнее, тяжелее и заметно шершавее на ощупь. Всегда пьяный опустившийся отец, нуждающиеся в помощи, любви и заботе младшие братья, бесконечная работа по дому, отчаянные попытки вырваться из замкнутого круга… Пожалуй, этот ряд она заполнит позже. Когда-нибудь. Дурашливое настроение куда-то улетучилось, и Лисбон обругала себя за легкомыслие. Работать надо, а не воздушные замки строить. Ого, а это виртуальное строительство заняло кучу времени. Немного приподнявшись в кресле и вытянув шею, Тереза посмотрела в сторону общего кабинета. Упс, пусто. Пусто? И никто даже не попрощался? Не говоря уж о том, чтобы элементарно спросить разрешения у босса? Босс — это, между прочим, она, Тереза Лисбон! Гневный внутренний монолог возмущённого начальника был прерван звуком открывающейся двери. В образовавшемся проёме показалась гениальная голова Джейна с торчащими в разные стороны блондинистыми вихрями, а уж потом с некоторым опасением и вся тушка. — Лисбон, я тут ребят отпустил, поздно уже, пускай отдыхают… — Прости? Я что-то пропустила? В КБР были какие-то кадровые изменения, и в чью-то больную голову пришла идея назначить тебя начальником моего отдела? — это прозвучало слишком резко, и Тереза сбавила обороты, — Ну ладно, я сама собиралась их отпустить, просто задумалась. Джейн поднял руки в примирительном жесте и закивал, как китайский болванчик, с выражением полного понимания на лице:  — Да-да, конечно, день был трудный, ты устала, а потом ещё эти придурки из детской социальной службы… Тереза скептически скривила губы:  — Джейн, что тебе нужно?  — Ну что ты, Лисбон, в самом деле! — теперь он спрятался за маской, которую Тереза натренированным глазом определила как «Оскорблённое достоинство», — Я самый бескорыстный человек в этом здании, особенно если вспомнить, какие гроши платит мне контора за мой титанический труд, — и вдруг без перехода и совершенно другим голосом: — Ты сильно по ней скучаешь? Вы с мамой, наверное, были очень близки? Пожалуй, тон был действительно искренним, а взгляд, изучающий лицо Терезы, был даже немного извиняющимся и очень тёплым. Прикидываться, что она не понимает, о чём речь, было бессмысленно. Он что, наблюдал за ней всё это время? У Терезы появилось ощущение, что он кадр за кадром, как кинохронику, просмотрел с ней все её воспоминания, и теперь знает про её детство всё, вплоть до последней ссадины на коленке. Наверное, она действительно устала, потому что ей вдруг ужасно захотелось уткнуться носом в серый джейновский жилет, забраться к нему на колени, свернуться там калачиком и тихо погоревать, может, даже поплакать. Непрошеные слёзы набежали на глаза, и Тереза отвернулась, делая вид, что ищет сумку. Никто не увидит её рыдающей, словно ребёнок, потерявшийся в супермаркете. Тереза схватила сумку, решительно повернулась на каблуках, одновременно делая шаг к выходу, и неожиданно налетела на Джейна, оказавшегося почему-то очень близко. Ну что за кошачья привычка так подкрадываться! От резкой остановки её тело по инерции качнулось вперёд, и она таки уткнулась носом в Джейна где-то в районе его левой ключицы. Он чисто рефлекторно схватил ее за предплечья, помогая устоять на ногах. — Лисбон, нельзя же так набрасываться на людей, даже если ты босс, — голос был насмешливым, но по-прежнему тёплым. Никто из них не попытался отстраниться, только ладони Джейна ослабили хватку и успокаивающе пробежали вверх-вниз по рукам Терезы, остановившись на запястьях — если ты пообещаешь мне больше не пропускать обеды, может, я и сохраню этот инцидент в тайне. Ты сегодня с утра ничего не ела, — сварливо добавил он. Тереза, сначала затаившая дыхание, сделала судорожный вдох, чувствуя, как пряно-древесный аромат одеколона Джейна, смешанный с его естественным уютным запахом, щекочет её ноздри, заполняет черепную коробку, пробегает по жилам, задерживается внизу живота и тяжело падает в ноги. Она могла бы втыкать флажки на своей анатомической карте, отмечая этот путь: в голове стало пусто до звона, по телу пробежала лёгкая дрожь, в животе запорхали стаи бабочек, а ноги стали ватными. Нет. Только не этот невозможный мужчина! Он ведь даже не человек, он орудие, заточенное на единственную цель: уничтожение Красного Джона. И ради достижения этой цели он готов потратить всю свою жизнь до последней секунды. Он будет манипулировать, обманывать, использовать всё и всех — Терезу, её команду, КБР, ничего не подозревающее население штата Калифорния и, по экстраполяции, всего земного шара, если это понадобится. И он никого и никогда не подпустит к себе достаточно близко, чтобы стать кому-то другом или возлюбленным. Особенно возлюбленным. Не с его прошлым и всепоглощающим чувством вины перед погибшей женой и дочкой. Так что уймись, Тереза, и начинай уже дышать. Сделав над собой усилие, но так и не подняв головы, чтобы не встретиться с ним глазами, Тереза самым язвительным тоном, на какой только была способна в таком состоянии, проворковала: — А если ты сейчас уберёшь от меня свои руки и отступишь на два шага назад, я пообещаю в тебя не стрелять. Может быть. После секундной заминки Джейн её отпустил и сделал два широких шага к двери, опять подняв руки над головой. Его кривая усмешка была растерянной, как будто он всерьёз опасался, что она сейчас выхватит свой «Глок» из кобуры. А, знакомая личина: «Расслабьтесь, я чудесный парень, и вообще, я тут просто мимо проходил». Тереза сердито протопала мимо него с высоко поднятой головой, всей спиной ощущая, что он смотрит ей вслед. Только возле лифта она позволила себе некрасиво ссутулиться. «Капитулянт несчастный!» — то ли зло, то ли разочарованно подумала Тереза, нажимая на кнопку вызова.