Тереза Лисбон, новоиспечённый спецагент ФБР, сидела за своим столом в офисе остинского отделения, полностью погрузившись в работу с официальнейшими документами. А какими ещё могут быть документы в этой параноидальной организации? Несколько недель назад её жизнь снова перевернулась с ног на голову, но, как ни странно, этот головокружительный кульбит оставил ощущение правильности происходящего, как будто последние два года она прожила в другом измерении, и вот наконец вернулась домой.
Лисбон заканчивала заполнять толстую пачку отчётов и всевозможных форм, которых здесь было ещё больше, чем в приснопамятном КБР, только время от времени выныривая из словесной казуистики, чтобы бросить рассеянное «Пока» очередному счастливчику, с чистой совестью отчаливавшему к домашнему очагу после напряжённой рабочей недели.
Почувствовав, что у неё онемела спина, Тереза откинулась на спинку кресла и только теперь заметила, что офис практически пуст. Практически — потому что на диване за её спиной мирно посапывал во сне её вечная тревога и почётная заноза в заднице любого начальника (и слава Богу, что Тереза таковым сейчас не являлась), прилично потрёпанный и всё равно самым неприличным образом красивый и элегантный — фанфары! — Патрик Джейн.
Лисбон хмыкнула и закатила глаза, в очередной раз удивляясь ослиному упрямству Джейна, с которым он продолжал носить подаренные ею толстые шерстяные носки. Этот подарок был задуман как стёб, как сувенир к возвращению Джейна из тропического рая в более суровый во всех смыслах климат родины, но он отказался абстрагироваться, напяливая их изо дня в день и вызывая недоуменные взгляды у всех, кто замечал столь странную и вопиюще неуместную деталь его и без того…гм… непривычного гардероба.
Сколько раз она видела это чудо спящим? Не сосчитать, поскольку Джейн всегда пребывал в полной уверенности, что сон на рабочем месте - это его конституционное право и неотъемлемая часть его сделки с правоохранительными органами. Но что-то в нем неуловимо изменилось, и дело было не только в загаре и отсутствии привычного жилета, который он носил, как броню, все эти годы работы в КБР. Вместе с жилетом исчезло и глубоко спрятанное чудовищное напряжение, которое Тереза читала в его глазах буквально с первой встречи. На его лице добавилось морщин, но это были морщины от солнца и от улыбок, а горькие складки на лбу и в уголках рта, наоборот, разгладились, стали менее заметны. Внезапно Терезе захотелось разбудить Джейна, просто для того, чтобы увидеть, как вздрогнут его рыжеватые, выгоревшие на солнце ресницы, как он распахнёт глаза — будто и не спал вовсе, как поищет глазами её взгляд, а поймав его, улыбнётся тепло и облегчённо, как делал это все время после своего возвращения, будто боялся, что она исчезнет, пока он спит.А ещё потянется — как-то совершенно по-детски, как умеет только он, смешно и трогательно.И от этого тёплого взгляда и до боли знакомого жеста Терезе, может быть, станет чуть легче ждать…
Лисбон ненавидела себя за эту слабость, и всё равно — ждала, ждала… Два года отсутствия Джейна в её жизни расставили всё на свои места, она перестала шарахаться от мысли, что любит этого непостижимого человека, профессионального лжеца и манипулятора, который умел и притягивать, и отталкивать одновременно. И она давно уже оставила тщетные попытки рассортировать информацию о нём, чтобы докопаться, какой же он на самом деле, без масок и притворства. Потому что наконец-то поняла, что все эти маски, ужимки и фокусы — и есть Джейн, единственный и неповторимый, со всем де… Со всеми сложностями, в общем. Было время, когда она решила, что больше никогда его не увидит. Но –вуаля! — вот он здесь. Живой, невредимый… загорелый.
Тереза улыбнулась, немного отодвинулась от стола, оттолкнулась ногой от пола и закружилась в своём кресле. Интересно, сколько миллионов заработал тот парень, который придумал вращающиеся офисные кресла? Сейчас Тереза готова была приплатить ему ещё десятку, настолько ей нравился этот процесс. Она закрыла глаза, время от времени открывая их и стараясь сделать это в тот момент, когда была обращена лицом к дивану.
Ей нравился вид проплывающего мимо неё Джейна на фоне разливающегося за окном техасского заката. Закаты она не любила с некоторых пор, а вот Джейна… Джейна любила.
Тереза опустила ноги на пол и остановила вращение. Голова немного кружилась, и от этого казалось, что диван со своим пассажиром мягко покачивается на волнах.
Вот он, Патрик Джейн, собственной персоной, здесь, рядом, на расстоянии вытянутой руки. Тереза протянула руку, но оказалось, что между ними ещё приличное расстояние. Ладно. Это ведь поправимо. Можно просто встать и подойти. Можно даже дотронуться. И обнять. Да всё что хочешь — можно. Всё, что хочешь? Можно?
Тереза встала с кресла, засунула руки в карманы и медленно подошла к дивану. Ладно, Джейн, я здесь. И ты здесь, в этой точке пространства и времени. Кровавый Джон мёртв, «Ассоциация Блейка» разгромлена, мы, как ни странно, живы и на свободе. Почему же ничего не происходит? Что с нами не так?
Лисбон напряжённо всматривалась в лицо спящего, пытаясь найти ответы на свои вопросы, но то ли она задавала не те вопросы, то ли ответов — простых и понятных — не было. Просто и понятно — это не про Джейна. Единственное, что могла предположить Тереза — он её не любит. Он продолжает любить свою мёртвую жену и решил похоронить себя — для жизни, для любви, для счастья. Это было на него похоже, но не увязывалось с его тёплыми взглядами, проникающими в самую душу, с редкими прикосновениями, оставляющими ожоги на коже Терезы, с его реакциями на угрозу её жизни. В конце концов, с его словами… О, лучше бы она этого не вспоминала! Двери Дома памяти распахнулись, и на неё обрушились воспоминания, бережно хранимые, но приносящие столько боли!
— Люблю тебя! — звук выстрела, тупая боль в грудине от попадания холостого патрона, растёкшаяся по блузке бутафорская кровь, ликование и растерянность, а чуть позже:
— А что я сказал? Не помню, я был на взводе.
— Ты же не думаешь, что я стал бы соблазнять тебя за едой? Какое интригующее запирательство…
— Лисбон, не смей закрывать глаза, смотри на меня! Не оставляй меня, Тереза! Дыши, ты должна дышать! Ну же, дыши!
— Что девушка хочет услышать?
— Я давно хотел тебе сказать… Ты даже не имеешь представления, что ты значила для меня… Что ты значишь… Подожди, у меня есть для тебя сюрприз, — и звук удаляющейся машины, до сих пор оглушающий больше, чем тот выстрел в упор.
— Лисбон, всё кончено. Хочу, чтобы ты знала: я в порядке. Я буду скучать по тебе…
«Здравствуй, дорогая Лисбон! У меня всё хорошо. Сейчас здесь стало немного прохладнее, но до настоящих холодов ещё далеко. Вчера я видел стаю дельфинов, резвящуюся так близко от берега…»
Тереза на секунду крепко зажмурилась, пытаясь отогнать рой жалящих её воспоминаний, и уже развернулась, чтобы уйти, но вместо этого села прямо на пол возле дивана, прислонившись к нему спиной и обхватив руками колени. Она почувствовала, как зашевелился Джейн, но даже не оглянулась, продолжая смотреть прямо перед собой широко распахнутыми глазами. «Всё, что хочешь — можно?»
Возле её плеча сначала свесилась рука, блеснув золотым ободком на пальце, а потом на этой руке, согнутой в локте, удобно угнездилась голова со взлохмаченными кудрями. Тереза немного повернулась и встретилась глазами с Джейном. Его взгляд был серьёзным и пытливым, хоть на губах и появилась кривая улыбка.
— Джейн, что мы делаем? — тихо, но твёрдо спросила Тереза, вглядываясь в его родное лицо, оказавшееся так близко, что она чувствовала его дыхание на своей щеке.
Джейн обвёл взглядом пустую комнату, приподнял немного удивлённо брови и выдал с серьёзной миной:
— Эээээ… Разговариваем?
Тереза нетерпеливо дёрнула плечом:
— С нашими жизнями. Что мы делаем с нашими жизнями? Ты свершил своё отмщение. Ты свободен. Что дальше?
По лицу Джейна пробежала тень, уголок его рта дёрнулся, но он остался серьёзным.
— Если честно, у меня нет плана. Все мои планы заканчивались тем, что Кровавый Джон перестаёт дышать, захлебнувшись своей кровью. Точка.
Тереза слегка кивнула, глядя ему в глаза, и задумчиво прикусила губу. Помолчав, она всё же спросила, стараясь, чтобы её голос звучал ровно:
— А потом, когда всё закончилось? Теперь?
— Ну, я ведь никогда не думал, что останусь в живых после этого. И теперь… я не знаю.
Тереза опять кивнула и откинула голову на сиденье дивана.
— Так чего же ты хочешь? Чего хотел, пока был на том острове?
— Я хотел… — Патрик опустил глаза, и Тереза поняла, что он смущён, смущён по-настоящему, но отступать не стала, — Наверное, я этим и занимался — пытался понять, чего же я хочу. Из всех моих желаний самым сильным оказалось желание быть рядом с тобой.
Джейн сверкнул улыбкой и пожал плечами, стараясь выдать эту сентенцию за легкомысленную шутку.
Тереза всё же уточнила:
— Рядом со мной. Не вместе со мной? Просто рядом?
Этот вопрос застал Джейна врасплох. Он с минуту растерянно смотрел на Терезу, а потом снова лёг на спину и прикрыл глаза рукой.
«Зачем ты задаёшь мне такие вопросы, Лисбон? Мне, ходячему мертвецу, каким-то чудом оставшемуся жить после всего, что я сделал со своей семьёй? Пусть убившее их чудовище уже гниёт в земле, но это не воскресило моих девочек, не изменило ничего в том факте, что они умерли страшной смертью, которую я призвал в наш дом. Как я могу хотеть? Как я могу… надеяться? Вместе? С тобой? С самой честной, самой нежной, самой преданной, всё понимающей и всепрощающей, самой… любимой?»
Глаза Джейна распахнулись, хоть руку от лица он так и не отнял.
Господи, она ведь на самом деле спрашивает его: «Что ты делаешь с
моей жизнью, Джейн?» А может даже «Что ты делаешь с моей жизнью,
идиот?!» Потому что эта необыкновенная женщина, которая столько лет была его ангелом-хранителем, которая удерживала его в здравом уме в этой безумной гонке за призраками, которая защищала и оберегала его, ничтожного лжеца и шарлатана, несмотря на всю боль, которую он умудрился ей причинить, женщина, которая умоляла его не «Не делай этого», а «Не делай этого без меня», которая вложила ему в руку свой пистолет, когда он отправился на свою последнюю охоту на Кровавого Джона, и которая — под дулами пистолетов фэбээровцев! — просила Эббота: «Отпустите его!» Эта женщина, которая почему-то сидит сейчас на полу возле его дивана, его Святая Тереза, — она ведь любит его! Она знает его лучше всех из ныне живущих, и всё равно — ЛЮБИТ!
Осознание этого простого факта, многократно блокированного его практически гениальными мозгами во времена, когда его снедало чувство вины перед семьёй и когда любой намёк на близкие отношения с кем бы то ни было значил подвергнуть этого человека смертельной опасности со стороны убийцы, вдруг обрушилось на Джейна, очищая и освобождая его сознание. Это было… почти больно. Нет, это было действительно больно — осознавать со всей ясностью, что он своими действиями, которые казались ему абсолютно логичными и единственно верными, сделал несчастной самую прекрасную женщину, которую ему посчастливилось встретить после того, как его жизнь превратилась в кромешный ад. Женщину, которую он безуспешно пытался
не любить многие годы!
Дыхание Джейна сбилось, когда он представил себе, что будет, если он ответит на вопросы Лисбон так, как подсказывало ему орущее подсознание: хватай эту женщину, обладай ею, сделай её счастливой и — чёрт побери! – будь счастлив сам! Когда люди любят друг друга, они должны быть вместе. Это же так просто, Патти, для этого даже не нужно быть самым умным в комнате!
Патрик судорожно сглотнул и решительно велел заткнуться той части мозга, которая ныла о том, что он не заслуживает счастья, что он недостоин Терезы, что он снова подведёт её, потому что просто не сможет быть нормальным… Нет, сейчас об этом лучше не думать. Лучше вообще не думать.
Молчание затягивалось, Джейн не шевелился, и Тереза уже пожалела о том, что озвучила свои вопросы. Ну что ж, она выяснила всё, что хотела знать. Молчание — самый красноречивый ответ. Она уже облокотилась на диван, чтобы встать, когда возле её плеча снова свесилась рука Джейна, крепко подхватила её под грудью и как пушинку подняла с пола. Тереза сдавлено пискнула, оказавшись крепко прижатой спиной к животу Джейна. Он глубоко и шумно вдохнул, будто перед прыжком в воду, и одним уверенным движением уложил её на диван. В голове Терезы мелькнула глупая мысль, что она впервые смотрит так — настолько снизу верх — на Джейна, не находясь на больничной койке. Этот ракурс ей нравился. Ей нравилось ощущение его сильной руки, обнимавшей её за талию, нравилось головокружение от того, что он так близко. Нравилось с замиранием сердца наблюдать, как, будто в замедленной съемке, приближается его лицо. Нравилось выражение лёгкой паники в его глазах, нравилось, что её глаза сами собой закрылись, когда его губы, наконец, коснулись её губ…
«Черт… тебя… побери… Джейн…»
***
Деннис Эббот вышел из своего кабинета и пружинящим шагом двинулся по коридору к выходу, что-то тихо насвистывая. Он предвкушал приятный вечер в обществе жены, они в кои-то веки решили выбраться на ужин в хороший ресторан. А уж после ужина… То бельё, что Лена продемонстрировала ему утром, перед выходом на работу, настраивало Эббота на весьма романтический лад, и будь он проклят, если он испортит сегодняшний вечер опозданием. Жизнь, черт подери, одна, и вторую ему точно не выдадут. Он чувствовал себя стрелкой компаса, направленной на север — в ту сторону, где в каких-то пяти километрах его ждала Лена в кружевном белье под строгим деловым костюмом.
Но вырулив из-за угла коридора, Эббот резко остановился и попятился назад, прижавшись спиной к стене и затаив дыхание. Через несколько секунд он осторожно выглянул, чтобы убедиться, что ему не померещилось. Нет, так и есть: Лисбон с Джейном целуются на потёртом «клубном» диване у окна.И, если зрение его не обманывает, то делают они это точно не как брат и сестра.
Неверие на лице Денниса сменилось гримасой едва сдерживаемого восторга, и шеф остинского отделения, не потревожив ни одной пылинки, как в старые добрые времена работы в спецназе, неслышно вернулся в свой кабинет. Очутившись в его стенах, он достал телефон и позвонил жене:
— Дорогая, прости, но я немного задерживаюсь… У меня тут неожиданный кризис… Нет-нет, ничего серьёзного, я тебе дома всё расскажу.Тебе понравится!
После телефонного разговора Эббот взволнованно походил по кабинету, время от времени останавливаясь, чтобы вскинуть руку в победном салюте. Эти двое ему нравились, и то, что они до сих пор не были парой, он списывал только на странности Джейна. Да этого парня давно надо было огреть чем-нибудь тяжёлым, чтобы в его гениальной башке что-нибудь прояснилось!
Новость распирала Денниса изнутри, ему нужно было с кем-то поделиться, и он набрал номер единственного человека, который мог это оценить.
— Не помешал, Чо? Помнишь наше пари? Так вот: ты должен мне двадцатку.
Несколько секунд Эббот с наслаждением слушал тишину на другом конце провода, а потом в трубке раздался спокойный голос Чо:
— Уточните место расположения объекта, сэр?
— Уточняю: диван в нашем офисе, — Эббот веселился.
— Вы уверены, сэр?
— Ты намекаешь на мою профнепригодность и неумение делать выводы из того, что я вижу своими глазами? — голос Денниса сочился неприкрытым сарказмом.
— Нет, сэр. Я насчитал четыре камеры видеонаблюдения в зоне локации объекта. Лучше бы вы занялись ими сами, не привлекая техников, — голос Чо был ровен и спокоен, но то, что он предлагал прямому начальнику свершить служебный подлог, немного намекало на то, что и у Кимбелла Чо есть нервы.
— Да позабочусь я о записях, кого ты учишь? — Эббота забавляла и эта ситуация, и то, что он сумел огорошить Чо, но он взглянул на часы и сразу помрачнел, - Как думаешь, долго мне здесь сидеть? Нет? Лисбон скоро должна опомниться? Я бы не был так уверен… Гм, надеюсь, что они там только целуются. Ну ладно, я что-нибудь придумаю, не сидеть же мне здесь всю ночь.
***
Тереза долго не могла понять, что за звук вторгается в то безвоздушное пространство, в котором она оказалась, как только почувствовала губы Джейна на своих губах. Нет, по всей видимости, она как-то дышала, потому что до сих пор была жива, да и Джейн, несомненно, тоже… Одна его рука зарылась в её волосы и оказалась у неё под головой, а другой он почти судорожно сжимал её бок, причём каким-то волшебством его ладонь оказалась под краем блузки, и большим пальцем он медленно чертил дуги на её коже, оставляя там раскалённый радужный след. Губы Джейна оказались такими тёплыми, мягкими и бесконечно нежными, они так требовательно и трепетно снова и снова терзали её рот, что остаться в реальном измерении у Терезы шансов не было.
Это было настолько ошеломляюще, что Тереза потерялась в ощущениях, растворилась в них, желая только одного — чтобы это не заканчивалось. Ну пожалуйста, мамочка, можно, я ещё немножко посплю?
И всё же какая-то часть её сознания, сознания тренированного полицейского, среагировала на нарастающий жужжащий звук, пока ещё достаточно отдалённый. Тереза обречённо вздохнула, немного отстранилась от Джейна и открыла глаза. Ей пришлось приложить определённое осознанное усилие, чтобы разжать руку, намертво вцепившуюся в ворот рубашки Патрика. Он тоже распахнул глаза и прислушался.
— Чёрт! Наверное, это Родригес начал уборку, — тихо выругался Джейн, прильнув лбом ко лбу Терезы.
Если честно, Терезе абсолютно не хотелось ни вставать, ни двигаться, ни даже шевелиться. Но всё хорошее когда-нибудь заканчивается. Неужели и это уже закончилось? И что это было? Что это значит?
Что бы это ни значило, но Джейн уже встал и протянул руку Терезе, чтобы помочь ей подняться. Риз приняла помощь, но так и не рискнула взглянуть на него. Она смущённо поправила блузку и только потом подняла глаза. Растерянная улыбка Джейна не добавила ей уверенности.
В коридоре за углом кто-то принялся довольно мелодично насвистывать весёленькую мексиканскую мелодию, аккомпанируя жужжанию пылесоса гиппопотамьим топотом. Кто бы мог подумать, что худощавый Хосе может создавать столько шума!
В глазах Джейна вдруг вспыхнули озорные огоньки:
— Бежим, пока нас не застукали! — одной рукой он подцепил сумку Лисбон, а другой схватил её за руку и потащил к выходу. Не то, чтобы она сопротивлялась, просто ещё неважно соображала после случившегося.
Спустя пару минут после того, как за беглецами захлопнулась дверь, из-за угла осторожно высунулась бритая голова Эббота. Он удовлетворённо хмыкнул и выключил переливчато жужжащий телефон. У него было прекрасное настроение, поэтому он решил проявить великодушие и набрал номер молодого айтишника:
— Вайли? Благодарю за службу. Оперативно сработал, — Эббот величественно кивнул, как будто собеседник мог его видеть, — твоя работа способствовала разрешению серьёзного кризиса.
— Сэр, — раздался в трубке робкий голос Джейсона, — могу я спросить, зачем вам так срочно понадобилась запись с шумами уборки?
— Сынок, ты работаешь на правительство. В секретной организации. О некоторых вещах ты никогда не узнаешь. Смирись, — посоветовал Эббот и дал отбой.
Он подошёл к офисному зеркалу, одобрительно осмотрел себя, снял с плеча несуществующую пушинку и пробормотал, подмигнув отражению пустующего дивана у окна:
— Простите, ребята, но у Денниса Эббота тоже есть личная жизнь.
***
Джейн и Лисбон спускались в лифте, глядя себе под ноги. Джейн был, как всегда, галантен, пропустив Терезу вперёд. Входя, он даже положил руку ей на поясницу, что вобщем-то не было чем-то необычным, но тут же убрал её, почувствовав, как она напряглась. Тереза не знала, чего же она ожидала, но точно не этого отстранённого молчания. Неужели это просто ещё один фокус Джейна, после которого у него случится провал в его хвалёной памяти? Нет, только не это! Она не сможет пройти через это ещё раз, просто не сможет! Тереза закрыла глаза, Джейн с беспокойством посмотрел на неё и снова уставился в пол. Когда двери лифта распахнулись, выпуская их на подземную стоянку, Лисбон, не оглядываясь, почти побежала к своей машине.
— Лисбон! — Джейн догнал её, когда она трясущимися руками пыталась открыть спасительную дверцу своего автомобиля.
Тереза сглотнула ком в горле и, собрав в кулак остатки своей гордости, повернулась лицом к Патрику. Он молча протянул ей сумочку, о которой она совершенно забыла, и попытался разглядеть выражение её глаз в полутьме.
— Тебе не понравилось, да? Не понравилось целоваться со мной?
Тереза не поверила своим ушам. Растерянный, неуверенный в себе неотразимый Джейн — господи, это выражение лица стоит запомнить! Оно достойно места в Дворце её памяти! Риз облегчённо рассмеялась и уткнулась лбом в его грудь. Патрик тут же опустил подбородок на её макушку и притянул Лисбон поближе к себе.
— Понравилось, — застенчиво сообщила Тереза рубашке Джейна и с наслаждением вдохнула его родной запах.
Физиономия Джейна тут же расплылась в довольной ухмылке, и он слегка качнул головой, двинув бровями: «Да, я такой, я могу!»
— Лисбон?
— Мммм?
— Я подумал… Я не успел тебе сказать… Хотя, если подумать, то я уже говорил тебе это…
Лепечущий и противоречащий сам себе Джейн тоже был чем-то новеньким, и Тереза бережно уложила этот образ в своём — чёрт побери! — Дворце памяти, потому что тот скромный домик, который она строила до этого, уже не вмещал в себе огромное, светлое, слепящее чувство счастья, которое она испытывала в эти минуты.
— Мммм? — Тереза тихонько продела руки под пиджак Джейна и обняла его, решив, что сейчас никакая сила не заставит её отодвинуться от него ни на один миллиметр.
— Я люблю тебя, Лисбон.
Тереза на секунду зажмурилась, а потом подняла сияющее лицо:
— И я люблю тебя, Патрик Джейн!
Патрик с минуту пристально всматривался в её глаза, а потом обхватил ладонями её лицо и начал целовать — губы, веки, подбородок, виски, щёки, волосы, шею… Тереза почувствовала, что у неё подкашиваются ноги, сил не было даже на то, чтобы отвечать на его поцелуи. Она просто жадно подставляла своё лицо: ещё! Ещё! Ну пожалуйста…
В нескольких метрах позади них открылись двери лифта, и из них вышел Эббот. Разглядев парочку, он отшатнулся было назад, но потом передумал, и, не скрываясь, прошествовал к своей машине. Всякой деликатности есть предел. Доберётся он сегодня до своей жены, или нет?!
***
Патрик остановился только когда какой-то сумасшедший, проезжая мимо них, посигналил и даже, кажется, что-то крикнул, но им было не до него. Переведя дыхание, Джейн осторожно уложил голову Терезы себе на плечо, и потёрся щекой о её волосы, пахнущие, как в старые добрые времена, корицей
и чем-то цитрусовым. Тереза вздохнула и предложила:
— Поехали домой?
— Домой? — растерянно переспросил Джейн, поискав глазами свой блестящий трейлер, начисто позабыв, что отогнал его на станцию техобслуживания.
— Домой, — подтвердила Тереза и наконец открыла свою машину.
— Может, я сяду за руль?
— Да ни за что!
— Уверена? — хитро улыбнулся Джейн, позвенев у неё перед носом ключами, которые каким-то непостижимым образом оказались у него, хотя секунду назад они были в её руке.
— Я убью тебя, Джейн! — прорычала Лисбон, но вместо этого схватила его за волосы, притянула его голову поближе, ничуть не заботясь о том, больно ли ему, и яростно поцеловала.
«Всё, что хочешь — можно!»
