***
— Шеф Лисбон, мэм! — взволнованный Генри без стука ворвался в её кабинет, чего с ним раньше никогда не случалось, — у нас чрезвычайное событие. Пропал ребёнок. Только что поступил звонок на горячую линию. Восьмилетняя Эми Браун не вернулась из школы, и родители не могут её найти. Как выяснилось, на уроках она сегодня тоже не появлялась, так что её никто не видел уже более восьми часов. Тереза, никогда не видевшая своего помощника таким взволнованным, сначала удивлённо подняла брови, но, дослушав его до конца, встала из-за стола, заваленного бумагами, достала из ящика свой значок и пистолет, и быстро вышла из кабинета, на ходу застёгивая верхние пуговицы форменной рубашки и раздавая указания: — Генри, вызови эксперта — он поедет с нами. Передай Молли, чтобы она связалась с мэрией, возможно, нам придётся организовывать широкомасштабные поиски. Джонни пусть остаётся здесь на случай, если нам понадобится проверить записи камер видеонаблюдения, пусть начинает прямо сейчас, если что-то есть в свободном доступе.И пускай займётся расписанием поездов и междугородных автобусов — возможно, это нам пригодится, — Тереза выдала всё это на одном дыхании, а потом добавила, оглянувшись на едва поспевающего за ней Генри, — выезжаем через пять минут, ты мне тоже понадобишься. Джонсон, и так проникшийся благоговением к своей начальнице буквально с первой встречи, вознёс молчаливую благодарственную молитву и поспешил выполнять её указания. Похоже, у него появился реальный шанс стать героем. Потому что уж шеф Лисбон точно таким героем была — можете не сомневаться! Всего несколько недель назад, когда Тереза Лисбон появилась в жизни их городка, она настолько заинтриговала Генри, что он сразу же, как только попал домой, направился прямиком к компьютеру. Можно было, конечно, обратиться за помощью к Джонни Салливану, единственному спецу по IT в их участке, но Генри хотелось самому разобраться с этим. Поэтому он просто пробормотал «Окей, Гугл» и набрал в поисковике её имя. Он опасался, что ему придётся долго искать её среди прочих Терез, носящих такую же фамилию, но обнаружил её в первой же статье, выбранной наугад. В ней говорилось об операции по поимке серийного убийцы Кровавого Джона, которую проводило ФБР в Сакраменто. Генри хлопнул себя по лбу: ну конечно, как он мог забыть?! Как он мог не узнать её, Терезу Лисбон, начальницу отдела тяжких преступлений из КБР?! Ведь всего полгода назад это показывали по всем новостным каналам. В них часто мелькала фотография Лисбон, явно взятая из её личного дела, и фотографии того крутого парня, голыми руками задушившего убийцу своей семьи. Так вот в чём дело! Этот Патрик Джейн тогда подался в бега, а КБР закрыли. Это было так несправедливо! Теперь понятно, почему леди так подавлена. Генри прочитал ещё несколько статей и даже нашёл пару видео — запись с одной пресс-конференции и интервью с главой КБР, теперь уже бывшим и даже покойным Гейлом Бертрамом. На конференции Тереза стояла справа от начальника, рядом с азиатом мрачного вида, взиравшего на журналистов скучающим тяжёлым взглядом. Лисбон, по-видимому, изо всех сил старалась держать лицо, но время от времени на нём проскальзывали то недовольство, то несогласие, то откровенная скука — в местах, где Гейл Бертрам был особенно патетичен. Наверное, это было не особо заметно — всё внимание зрителя, предположительно, было направлено на главу КБР. Но для Генри он не представлял никакого интереса, его внимание приковала маленькая хрупкая женщина, которая почти десять лет охотилась на серийного убийцу. Поэтому он уловил момент, когда её только что скучающие глаза вспыхнули радостью, а на лице проскользнула немного досадливая, но всё-таки тёплая улыбка. Объектив камеры в это время переместился в зал пресс-центра, чтобы показать журналиста, задающего очередной вопрос, и Генри увидел какого-то растрёпанного человека в костюме-тройке, расслабленно прислонившегося к колонне, который гримасничал и закатывал глаза. Генри возмутило такое поведение на официальном мероприятии, но через секунду он узнал его — точно, это был тот самый мистер Патрик Джейн, консультант КБР, впоследствии убивший маньяка. Просто в новостях всегда показывали, наверное, более раннюю его фотографию, с аккуратной стрижкой и в щегольском блестящем костюме. Камера снова повернулась в сторону сцены, и Генри понял, что именно на Джейна смотрела мисс Лисбон, когда у неё вспыхнули глаза. Сейчас она немного мотнула головой, что можно было воспринять и за попытку поправить причёску, и за приказ «Уйди!». Она была убийственно серьёзна, но её глаза смеялись. «Свет очей моих», — почему-то всплыло в сознании Генри, притом он никак не мог вспомнить, откуда эта цитата: из Библии или из восточных сказок. А ещё он так и не понял, к чему ему это подумалось: то ли ему хотелось так назвать мисс Лисбон, то ли это была характеристика её взгляда на своего недисциплинированного сотрудника. Мда, Шерлок, нужно развивать интуицию…***
Дом семьи Браун ничем не отличался от соседских домов. Всё чистенько, благопристойно, терраса — газон-живая изгородь-почтовый ящик. Несколько полицейских машин в одном месте вызвали ажиотаж среди соседей, которые и так были в курсе, что маленькая Эми пропала, и Генри пришлось буквально расчищать дорогу в толпе сочувствующих зевак, чтобы шеф Лисбон смогла попасть в дом. Обезумевшая от тревоги мать Эми, Мисси Браун, бросилась на шею Терезе, рыдая и заклиная её найти её сокровище, её маленькую принцессу. Пока Генри, растроганный до глубины души этой сценой, боролся с подступившими слезами, немного опешившая Лисбон попыталась успокоить Мисси и усадила её на диван в гостиной. — Миссис Браун, пожалуйста, постарайтесь успокоиться. Поймите, сейчас очень многое зависит от вас, от того, насколько точную и полную информацию вы сможете нам дать, — низким и почти монотонным голосом твердила Тереза, держа руку Мисси в своих руках и время от времени проводя большим пальцем по тыльной стороне ладони рыдающей женщины. К вящему изумлению Генри, Мисси стала немного успокаиваться, и вскоре её рыдания стали затихать. — Как только вы успокоитесь, мы сможем поговорить об Эми, и мы отыщем её, — продолжала Тереза всё тем же низким успокаивающим голосом, — следите за моим дыханием и старайтесь дышать так же, как я: вдох-выдох… вдох-выдох… Генри и не заметил, как тоже начал дышать в унисон с обеими женщинами, а когда осознал это, у него промелькнула неожиданная и немного пугающая мысль: «Да это же гипноз!» От потрясения он поперхнулся очередным вдохом и закашлялся, покраснев от натуги. Удивлённые взгляды всех присутствующих тут же обратились к нему, и Генри понял, что он умеет краснеть всем телом. — Простите, мэм, миссис Браун, — только и смог просипеть он, едва восстановив дыхание. — Итак, миссис Браун, расскажите мне всё, что вы сможете вспомнить о сегодняшнем дне, — продолжила Лисбон всё тем же размеренным тоном, — вы можете закрыть глаза — так вас ничто не будет отвлекать. Итак, сегодня вы проснулись, разбудили детей, приготовили завтрак… Что у вас сегодня было на завтрак? Мисси, сначала послушно закрывшая глаза, удивлённо заморгала, но всё же ответила: — Блинчики с кленовым сиропом… Эми их очень любит, — её голос снова задрожал, но она справилась с собой, — вчера мы немного поспорили, она обиделась на меня, и мне хотелось немного подсластить пилюлю… А какое это имеет значение? — Важно всё, что вы сможете вспомнить, даже если вы не придаёте чему-то значения. За что ваша дочка обиделась? Вы накричали на неё? — Нет, как вы могли подумать! — взвилась Мисси, — я стараюсь никогда не повышать голос на детей. Просто у Эми скоро день рождения, и она выпрашивала, чтобы мы подарили ей щенка — ну, знаете, как дети умеют клянчить что-то совершенно невозможное… Генри заметил, что его босс будто перестала слушать то, что ей рассказывает миссис Браун, она смотрела прямо перед собой, но он готов был поклясться, что смотрит она вовнутрь себя, потому что он уже хорошо знал этот её взгляд, хоть и не мог понять, что с ней происходит в такие минуты. Может, она тоже мечтала о щенке, когда была маленькой девочкой? Или, может, у неё когда-то была собака, но она её потеряла — они ведь не живут долго? Тереза коротко улыбнулась и её взгляд снова обратился к Мисси, которая продолжала рассказывать о своих методах воспитания. — Миссис Браун, вы сами отвозите детей в школу, или они ездят школьным автобусом? — Нет, я делаю это сама, иногда муж. Сегодня я сама отвезла их. Роберт сразу же побежал в класс, а Эми немного задержалась, чтобы поболтать с Вики Гаррет, это её лучшая подружка, Гарреты живут тут неподалёку, — Мисси махнула рукой куда-то в сторону окна, и Лисбон послушно проследила за её жестом. Её взгляд зацепился за что-то за окном, и она, быстро извинившись, поспешила на улицу. Генри вышел за шефом — во-первых, он её помощник, а во-вторых, интересно же, что её там заинтересовало. Он догнал Лисбон возле живой изгороди, отделяющей участок Браунов от соседского, но она предостерегающе вскинула руку, и Генри остановился. Тереза сделала ещё несколько неспешных шагов, засунула руки в карманы брюк и не очень громко позвала: — Я знаю, что ты там, я видела тебя из окна. Выходите, юная леди, нам нужно поговорить, — немного подождав и не получив никакого отклика, Тереза вкрадчиво продолжила, — если ты выйдешь, я покажу тебе пару фокусов. Ты когда-нибудь видела живую бумажную лягушку? Лисбон расстегнула нагрудный карман форменной рубашки и действительно вытащила из него фигурку оригами. Она усадила лягушку на раскрытую ладонь, и спустя несколько секунд та довольно высоко подпрыгнула и упала в траву. Генри отшатнулся от неожиданности, а из кустов послышалось восторженное "Вау!" Из густых зарослей показалась белокурая голова с двумя смешными косичками. Девочка насторожено посмотрела на взрослых, но потом всё же решилась и подошла к Терезе. Подняв лягушку и внимательно рассмотрев её со всех сторон, она протянула оригами Лисбон. — И ничего она не живая, а просто волшебная. А ещё какой фокус? — Ну, например, такой. Сейчас ты зажмуришься и подумаешь, как тебя зовут. Вслух не говори. А я попробую угадать. Девочка покосилась на Генри, отступила на шаг назад и зажмурилась, сжав кулачки. — Тебя зовут… тебя зовут… Вики Гаррет, — торжественно объявила Тереза, и девочка во все глаза уставилась на неё. — Как вы узнали? Вам кто-то подсказывал? — девочка снова подозрительно покосилась на Генри. — Нет, Вики, мне никто не подсказывал, Генри ведь тоже не знает, как тебя зовут. Я просто прочитала твои мысли. Кстати, ещё я прочитала, что ты знаешь, где сейчас находится твоя подружка Эми. Верно? –Тереза внимательно и серьёзно посмотрела девочке в глаза, и та невольно поёжилась. — Нет, мисс, я не знаю, где её искать, — бойко ответила Вики, спрятав руки за спину, и Генри готов был поспорить, что она скрестила пальцы. Тереза скептически подняла брови и проворковала, явно кого-то цитируя: — Какое интригующее запирательство… Но ты забыла, что я читаю твои мысли. Просто я не вполне отчётливо расслышала. И будет лучше, если ты скажешь это вслух. Ты же понимаешь, что долго прятаться у Эми не получится, скоро стемнеет, ей будет страшно и одиноко, она проголодается, ей захочется пить… — А вот и не угадали! У неё есть фонарик и большая пачка чипсов с сыром… Ой, — спохватилась Вики, — то есть, я так думаю… — Вики, ты же помнишь, что я умею читать мысли? Так вот, я просто уверена, что ты знаешь, где сейчас Эми. И это совсем не предательство с твоей стороны, ты же не виновата, что не можешь не думать. На самом деле этого никто не может. Так что просто скажи вслух то, что ты думаешь. Вреда от этого никому не будет, твоя подружка вернётся домой, а её мама наконец-то перестанет плакать. На лице девочки отразилось сомнение, но она всё-таки решилась: — Ну, у нас есть одно секретное место… Знаете этот жуткий дом вдовы Джонсон, — Вики удивлённо посмотрела на Генри, который закатил глаза и издал протяжный стон: такое впечатление, что в Кеннон Ривере Джонсоны были на каждом квадратном метре, — там уже давно никто не живёт, и мы как-то случайно выяснили, что на чердак этого дома можно залезть с дерева. Там растёт огромный сикомор, и толстая ветка подходит прямо к дверце на чердак. Мы иногда прячемся там от мальчишек. Эми осталась там, потому что мама не хочет купить ей щенка. А того, что мы подобрали на улице, она отвезла в приют. И мы подумали… — И вы подумали, что это отличная идея – до смерти напугать маму Эми, чтобы вынудить её купить щенка? — Лисбон произнесла это довольно обвиняющим тоном, и у Вики хватило совести выглядеть пристыженной. — Каждая девочка имеет право на щенка, — глухо возразила она, как будто это было законодательно закреплено в "Билле о правах". — Давай так: ты сейчас отведёшь нас к Эми, а я поговорю с её мамой насчёт щенка и ничего не скажу ей о тебе, — тоном профессионального переговорщика предложила Лисбон, — Как тебе такая сделка? Девочка посмотрела сначала на серьёзную Терезу, потом на Генри, который ободряюще ей улыбнулся, прислушалась к возобновившимся рыданиям Мисси Браун, доносящимся из дома, и наконец решилась: — Ладно, по рукам. Но у меня есть условие, — тут же спохватилась она, — когда выедем на дорогу, вы позволите мне включить мигалки. — По рукам, — протянула ей свою руку Лисбон.***
Когда они подъехали к заброшенному дому в конце соседней улицы, он действительно оказался немного жутковатым. По-видимому, здесь никто не жил уже многие годы, и везде были видны следы запустения и упадка, хотя в свои лучшие времена (которые прошли лет пятьдесят назад), он, наверное, был очень красив и уютен. Небольшой сад за домом зарос корневой порослью и травой, хотя кое-где, по-видимому, там, где некогда были разбиты клумбы, ещё цвели одичавшие розы. Обогнув угол дома, Тереза осторожно направилась к огромному сикомору, но, услышав какие-то странные звуки, доносящиеся с той стороны, положила руку на расстёгнутую кобуру и ускорила шаг, а потом побежала. Генри ринулся за ней, прикрывая ей спину. Они ведь напарники, а в таком жутком месте мало ли что случиться может. Подбежав к дереву, Лисбон чертыхнулась через зубы и упала на колени рядом с Эми, которая лежала в тени сикомора с неестественно подогнутой ногой. Девочка была очень бледной, её глаза были закрыты, и время от времени она то ли всхлипывала, то ли стонала — Генри так и не понял. — Джонсон, вызывай скорую. Быстро! — рявкнула Лисбон, когда увидела, что Генри застыл, не в силах оторвать взгляд от покалеченного ребёнка, — и принеси мне аптечку из машины. Тереза склонилась над Эми, проверяя её пульс и ласково окликая по имени в надежде привести её в сознание, а Генри побежал на улицу к машине, на ходу вызывая скорую. Вики, которую оставили в машине с сержантом Пайком, увидев, что обеспокоенный Генри бежит к машине, в ужасе распахнула глаза: — Что, привидение вдовы Джонсон утащило Эми? Я ведь предупреждала её! — Нет-нет, — поспешил успокоить перепуганную девочку Генри, — просто она упала и немного ушиблась, — он схватил аптечку и плед и помчался назад, пару раз споткнувшись на разбитой дорожке.***
Было уже почти двенадцать часов ночи, а Генри Джонсон всё ещё был на работе. Просто не мог же он уйти домой раньше своей начальницы. А шеф Лисбон после того, как Эми Браун была благополучно доставлена в больницу, сочла необходимым лично сообщить семье Эми, что с ней случилось. Мисси Браун снова разразилась слезами и умчалась в больницу к дочке, а мистер Браун задержался, чтобы горячо и многословно поблагодарить шефа Лисбон и краснеющего Генри за всё, что они сделали для их дочки.У малышки был сложный перелом ноги, было ещё небольшое сотрясение мозга, но ничего непоправимого. К счастью, когда она упала, пытаясь слезть с чердака по ветке дерева, опавшие с него листья, которые здесь никто не убирал многие годы после смерти вдовы Джонсон, смягчили удар. Но всё равно — страшно было представить, что могло бы произойти, если бы они не нашли её вовремя. Эми могла бы просто умереть от болевого шока. На глаза Генри наворачивались слёзы, когда он представлял себе такой исход. В участок Генри возвращался вместе с шефом, и мисс Лисбон была ещё молчаливее, чем обычно. Генри почему-то нравилась её сдержанность, но вот некоторая отстранённость и даже, как казалось Джонсону, холодность, его расстраивали. Нет, он, конечно, не думал, что шеф будет пить с ним пиво по пятницам, как Гейб. Но он надеялся на чуть большую доверительность в их отношениях и с тоской вспоминал их первую встречу, когда его чуть не сбил с ног тёплый и исполненный искреннего любопытства взгляд её глаз, для описания цвета которых и определения-то не было. И вот теперь шеф который уже час безвылазно сидит в кабинете, не подавая признаков какой-либо деятельности. Просто сидит и молчит. Сколько Генри ни прислушивался, но он не слышал даже стука клавиш. Генри посмотрел на часы, немного помялся, но всё же постучал в дверь кабинета шефа. Услышав "Войдите!", он коротко выдохнул и открыл дверь. — Шеф Лисбон, мэм! Я хотел спросить, не могу ли я вам чем-нибудь помочь…- начал он, но осёкся, разглядев выражение её лица. Мисс явно недавно плакала, это было видно по её опухшим и покрасневшим глазам. И хоть теперь она натянула маску бесстрастной профессиональной доброжелательности, от Генри Джонсона, у которого было целых три сестры разного возраста, это было не так-то легко скрыть. — Мэм, вы расстроены? — обеспокоенно спросил Генри, хоть и подумал, что лучше было бы тактично притвориться, что он ничего не заметил. — А ты почему ещё здесь? — в свою очередь спросила Тереза. — Ну, вы же ещё работаете. Мэм, я хотел спросить… — Да, Генри, да, я сегодня действовала не по протоколу. Я нарушила все мыслимые и немыслимые правила, — горячо начала Тереза, но остановилась, когда увидела растерянность на лице своего помощника. — О чём вы, мэм? — Ну, я допрашивала малолетнего свидетеля без согласия его родителей и без их присутствия на допросе, я увезла Вики — опять же без ведома её родителей, я… — Мэм, но ведь этого требовали обстоятельства! — убеждённо перебил её Генри, — Если бы вы не сделали этого, кто знает, чем бы всё закончилось. Вы только представьте! Если бы вы не увидели Вики и не расспросили её, Эми могла бы до сих пор лежать там, под этим чёртовым деревом, а могла бы даже умереть! — Генри, мы служители закона, — веско возразила Лисбон, — и мы должны делать всё по закону. Джонсон неожиданно рассмеялся: — Вы сейчас похожи на мою старшую сестру. Когда я был маленьким, а у неё при мне вырывалось какое-нибудь крепкое словцо, она потом мне долго объясняла, что таких слов говорить нельзя, что такие слова говорят только нехорошие мальчики, к которым даже Санта Клаус не приходит. Тереза неуверенно улыбнулась, но, кажется, немного успокоилась. — Мэм, так я хотел спросить, — всё же рискнул Генри, — а как вы поняли, что Вики знает, куда девалась Эми? Вы что — правда умеете читать мысли? Это расследование так взбудоражило воображение Генри, что он готов был поверить даже в привидение вдовы Джонсон. — Генри, никаких телепатов или экстрасенсов не существует, — улыбнулась Лисбон, — просто я прочитала язык её тела, и поняла, что она что-то скрывает. — Прочитали язык тела? — переспросил Генри таким тоном, будто босс пыталась ему доказать, что Санта всё-таки не приходит к плохим мальчикам. — Ну, Вики не была напугана исчезновением своей лучшей подруги, значит, она знала, что с ней всё в порядке. Перед тем, как отвечать, она косилась влево и опускала глаза. И она отвечала слишком быстро и слишком высоким голосом. Генри был потрясён. Он без разрешения присел на стул напротив стола шефа и внимательно посмотрел ей в глаза. — Вы заканчивали какие-то специальные курсы? В Квантико, да? — высказал он свою догадку прежде, чем успел сообразить, что такая информация может быть секретной. — Нет… Меня научил этому один друг, — шеф помолчала, опустив глаза, а потом посмотрела в темноту за окном Тем Самым Взглядом, как определил его Генри, когда ему казалось, что мисс Лисбон видит что-то, недоступное для его глаз, — я работала с ним много лет, а он был очень хорош в этом. — Был? — тихо переспросил Генри, испугавшись, что побередил её рану, — он умер? — Нет! — испуганно воскликнула Лисбон, а потом добавила чуть спокойнее, — Надеюсь, что с ним всё в порядке, — и снова посмотрела в окно Тем Самым Взглядом. — О…- Генри не нашёлся, что сказать, поэтому тихо встал со стула и направился к двери. Он обернулся, чтобы попрощаться, но просто кивнул и вышел за дверь кабинета. — Чёртов Питер Пэн! — услышал Генри, закрывая дверь. Кому это было адресовано, он так и не понял, лишь понадеялся, что это не его сейчас обругали. Да, мисс Лисбон, вы полны загадок… А может, ему это просто послышалось.***
Когда рушится мир, в котором ты живёшь, очень трудно сохранять рассудок. Но когда от тебя зависят жизни и судьбы других людей, очень близких тебе людей, за которых ты несёшь ответственность, ты просто не имеешь права терять хладнокровия. Ты проговариваешь нужные реплики, продумываешь и осуществляешь сложные ходы, врёшь, умалчиваешь, скрываешь… И однажды, спустя несколько месяцев после катастрофы, ты оказываешься в маленьком городишке в штате Вашингтон, одна, без семьи, без друзей, без Джейна… Почему-то именно последнее — без чёртова Джейна — больше всего бьёт под дых и мешает дышать каждую секунду. Сосущая пустота где-то в районе сердца ощущается почти физически, она лишает жизнь всех красок и смазывает очертания окружающих тебя предметов, она мучает бессонницей и апатией, она сводит с ума. Пока длилось следствие, Тереза действовала практически автоматически, сосредоточив все свои силы на выведении из-под удара своей команды. КБР уже не существовало, но она чувствовала себя ответственной за людей, которые упрямо продолжали называть её боссом. Это стоило ей колоссальных усилий, мобилизации всех умственных и эмоциональных сил, и она чуть не сорвалась только однажды — когда Эббот дал ей прослушать запись голосовой почты с её конфискованного телефона, в которой Джейн, по-видимому, сразу после казни Кровавого Джона, сообщал, что с ним всё в порядке. Его голос был ровным, усталым и безжизненным, и дрогнул лишь однажды. "Я буду скучать по тебе", — сказал Патрик, и Терезе захотелось зажать уши и зажмурить глаза, чтобы ничего больше не видеть и не слышать. Потому что эта фраза, эти последние сказанные Джейном слова — всё, что у неё оставалось после безумных восьми лет, за которые она успела врасти в этого непостижимого человека всей кожей, сухожилиями и костями. Но на неё смотрел Эббот, со своей вечной ироничной и снисходительной улыбочкой, и Лисбон поняла, что её вторым по остроте желанием было стереть эту ненавистную ухмылку своим коронным хуком справа. Но вместо этого она пожала плечами и улыбнулась в ответ.В конце концов, он просто выполняет свою работу. Возможно, у этих фэбээровцев в должностной инструкции прописано требование быть въедливыми. Может, при других обстоятельствах этот крепкий профессионал даже понравился бы Терезе. Но не сейчас, нет, не сейчас… А потом потянулись однообразные дни, занятые какими-то пустыми и ненужными действиями. Нужно было найти работу. Нужно было ходить за продуктами. Нужно было заставлять себя встать с постели утром и лечь в постель поздно ночью. Нужно было улыбаться Грейс, Уэйну и Кимбэллу, которые упорно таскались к ней домой или назначали встречи в кафе. Нужно было отвечать лучезарной улыбкой на их бесконечные вопросы "Ты в порядке, босс?" и неопределённо пожимать плечами, когда они спрашивали о новостях. Похоже, все были уверенны, что Джейн если и не объявится у неё на пороге спустя какое-то время, то хотя бы выйдет с ней на связь. Но ничего этого не происходило. Он ведь не дурак. Он далеко не дурак. Тереза была уверена, что его уже давно нет в стране. Если он жив. Господи, только бы он был жив!.. Лисбон всегда гордилась своим умением держать удар. Она считала себя сильным человеком. Но оказалось, что её выдержке тоже есть предел. Впервые она почувствовала это на пляже в Малибу, где Джейн оставил её без машины и телефона. Это был не первый такой случай, о, далеко не первый. Но он никогда перед этим не говорил Терезе срывающимся от волнения голосом, с трудом подбирая слова, о том, что она для него значит. Никогда не обнимал её так, как будто от этих объятий зависела его жизнь. Никогда не смотрел на неё блестящими от слёз глазами, в которых светилось столько любви и нежности, что Терезе стало трудно дышать. И никогда ещё она не доверяла ему настолько безоговорочно, как в ту минуту, когда он побежал к машине за якобы забытым там "сюрпризом". Вся осторожность и скептицизм Лисбон покинули её, и она была практически уверенна, что сейчас Джейн вернётся с коробочкой, в которой будет умопомрачительной красоты обручальное кольцо… или шляпа с дрессированным кроликом, у которого на шее будет бархатный ошейник с обручальным кольцом. Это же Джейн, в конце концов! И когда он стремительно уехал, оставив Терезу одну, в первые секунды она просто отказалась верить в такое вероломство. Он не просто обманул её. Он заставил её поверить. Он воспользовался её чувствами, её слабостью, чтобы обвести вокруг пальца. Просто чтобы проделать очередной фокус! Просто чтобы показать, кто здесь самый умный! Просто… Просто это значило, что всё сказанное им — ложь, всего лишь очередная ложь. В этот момент Терезе хотелось умереть. И злость, и стыд, и негодование сменились пустотой, настолько плотной и тёмной, что ей стало физически плохо. Вот он — Настоящий Джейн.Циничный, безжалостный, эгоистичный манипулятор. Способный притвориться влюблённым только для того, чтобы она не стояла у него на дороге, чтобы не мешала ему закончить свою вендетту. Но тогда она проглотила свою обиду и свой гнев, потому что ни на секунду не забывала о том, куда так спешил Джейн. Он ехал на встречу с Кровавым Джоном, вернее, с пятью потенциальными Кровавыми Джонами. И на самом деле это не успокаивало, а пугало до жути. И она гнала реквизированную у какого-то мужика машину, молясь только об одном: успеть. Потому что если Джейна убьют… если его не станет… Что останется от неё, если он перестанет дышать? После закрытия КБР с работой у Терезы всё время как-то не складывалось, пока в один прекрасный день к ней не заявилась Грейс Великолепная и не объявила ей с застенчивой улыбкой, почему-то пряча глаза, что она нашла ей прекрасное место в штате Вашингтон. Оказывается, Ван Пелт разместила резюме Лисбон на нескольких сайтах по поиску работы, и в каком-то городке с названием Кеннон Ривер её ждали просто с распростёртыми объятиями. Если честно, Терезе было всё равно, где работать. В Сакраменто у неё больше не было дел… На первых порах новая обстановка и новые люди немного отвлекли Терезу, и она даже понадеялась, что со временем всё наладится, и она больше не будет так остро чувствовать отсутствие Джейна в её жизни. Говорят, время лечит. Говорят, всё проходит. Говорят, говорят, говорят!.. Тогда почему до сих пор так невыносимо больно? Настолько больно, что Тереза запретила себе заходить в свой собственный Дом памяти, потому что там был Джейн. Его мальчишеские улыбки, его внимательные и насмешливые глаза, его возмутительные выходки, запах его пряного одеколона и дорогого чая, его "люблю тебя!" и его предательства. Нет уж, Лисбон обойдётся и обычной памятью. Дом пусть постоит заколоченным. Может, когда-нибудь ей и захочется сюда заглянуть, когда-то, когда она снова сможет дышать, не испытывая боли…***
Генри Джонсон проработал с шефом Лисбон уже больше года, но до сих пор так и не смог разгадать её. Нет, она была очень дружелюбной и открытой леди. С другой стороны, довольно суровой и твёрдой, как того и требовала её должность. Она казалась очень уверенной в себе, но со временем Генри понял, что это всего лишь маска. Шеф Лисбон отдавала работе всю себя, но Генри знал, что какая-то её часть закрыта для него, для других коллег, вообще для всех людей. Это было что-то глубоко личное, тщательно спрятанное где-то на самом донышке… Обычно в этом месте своего анализа Генри останавливался, в который раз потерпев неудачу в попытках понять эту невероятную женщину. Он, конечно, догадывался, что это "что-то" — скорее всего, разбитое сердце, и был страшно зол на того, кто посмел так жестоко поступить с его обожаемым боссом, но что он мог поделать? Генри в который раз смотрел на своё отражение в зеркале и уныло вздыхал. Да, Генри Джонсон, ты явно не дотягиваешь до героя-любовника. Тебе не спасти зеленоглазую принцессу, сколько бы копий ты ни сломал в борьбе за её сердце. Потому что в нём прочно поселился кто-то другой. Ну что же, Генри остаётся только одно: беречь и защищать эту хрупкую леди с железным характером, даже если она не догадывается, сколько бессонных ночей проводит её помощник, думая о ней. Будьте спокойны, мисс Лисбон: ваш верный рыцарь всегда на чеку, всегда рядом, и он никогда не попросит награду за свою службу.***
Всё-таки жизнь и Кеннон Ривер, и Генри Джонсона сильно изменились с приходом нового шерифа. Или, может, это Генри изменился. Раньше любой новый человек в городе (если, конечно, он не проходил по полицейским сводкам) вызывал у Джонсона только вполне доброжелательное любопытство, теперь же он относился к чужакам с плохо скрываемым недоверием. Особенно к тем, кто пытался завладеть вниманием Терезы. А их становилось всё больше, и Генри уже почти всерьёз подумывал, а не установить ли ему тревожную кнопку под столом, чтобы предупреждать босса. Сначала у них в участке объявился тот самый "дружище Вирджил", который когда-то наведывался к Гейбу. Он назвался мистером Минелли, и как только Генри доложил о нём шефу Лисбон, она вылетела из кабинета, и после долгих рукопожатий всё-таки обняла этого хмыря. Было видно, что оба очень рады встрече. Минелли откашлялся и, осмотревшись вокруг, будто впервые всё здесь видит, заявил, что Тереза неплохо устроилась. При этом он, глядя на Генри, сделал большие глаза, призывая его к молчанию. А что Генри? Генри Джонсон знает, когда нужно промолчать… Шеф увела гостя к себе в кабинет, а когда спустя какое-то время они оттуда вышли, оба были слегка пьяны, но на этот раз, как определил Генри по амбре, это была текила. Судя по яркому румянцу на щеках шефа и благостной улыбке Минелли, не так уж мало текилы.Шеф провела гостя до самой машины, которая поджидала его возле участка. На прощанье они снова крепко обнялись, а шеф потом долго стояла во дворе, провожая взглядом такси. Генри наблюдал за ней в окно, раздумывая, не этот ли неприятный тип разбил сердце его обожаемой начальницы. Ну и что, что старый? Может, он, например, герой. Или гениальный учёный. Почему-то Генри был уверен, что мисс Лисбон может полюбить только неординарного человека, потому что сама была необыкновенной. В чём заключалась её необыкновенность, Генри не смог бы объяснить. Да его никто и не спрашивал. После этого визита шеф Лисбон как-то неуловимо изменилась. Она стала чаще улыбаться. В её глазах стало больше жизни. А ещё на её столе появилась большая ракушка — каури, — как объяснила ему шеф, сияя улыбкой. И она обзавелась милой привычкой - пребывая в задумчивости, поглаживать кончиками пальцев эту ракушку. И Тот Самый Взгляд стал чуть менее напряжённым. Так Генри показалось, во всяком случае. В другой раз во двор их участка въехал совершенно сногсшибательный жёлтый кабриолет, из которого вышел не менее сногсшибательный красавчик. Войдя в приёмную, он насмешливо оглядел спартанскую обстановку, хмыкнул и молча направился к двери кабинета с табличкой "Шериф Лисбон", но Генри проворно преградил ему дорогу. Красавчик, одни туфли которого, наверное, стоили, как три годовых зарплаты Джонсона, снова хмыкнул, удивлённо приподняв бровь, и молча вручил ему визитку с золотым обрезом. "Уолтер Мэшборн", — прочёл Генри, и предложил гостю подождать, указав на стул для посетителей. Тот почему-то снова рассмеялся, но, к облегчению Джонсона, послушно сел. Генри, подозрительно оглянувшись на смешливого и подвижного, как ртуть, визитёра, постучал в кабинет босса. — Шеф Лисбон, к вам посетитель. Некий Мэшборн, — доложил Генри. — Уолтер?! — удивилась Тереза (да-да, про себя Генри называл её по имени, но только про себя), — Что ему нужно? Вопрос был явно риторический, но Генри всё-таки пожал плечами. — Ну… Пусть заходит, — как-то неуверенно сказала Лисбон. Генри немного потоптался на месте, обдумывая, уместно ли будет посоветовать быть осторожной с этаким прощелыгой, но субординация — есть субординация, поэтому он вышел в приёмную и сухо пригласил этого Мэшборна к шефу. Пока длился этот визит, Генри не находил себе места. Что у Терезы может быть общего с этим богатеем? Пожалуй, он подходил на роль злодея, виновного в том, что Тереза была такой несчастной. Но не могла же она влюбиться в такого пустого человека, пусть даже и вполне симпатичного и до неприличия богатого? Увлечься — может быть, но полюбить — нет, не такой человек Тереза Лисбон. И снова шеф провожала гостя до машины, но на этот раз никаких объятий не последовало. Как только кабриолет, заливисто посигналив, отъехал, Тереза быстро вернулась в кабинет и заперлась там. А когда уходила домой, Генри увидел в её руках довольно потрёпанную объёмистую книгу с названием "Daily Zen", которую раньше не замечал ни у неё на столе, ни в каком-нибудь другом месте. Подарок от Мэшборна? Какой-то сомнительный презент… Ладно, в конце концов, это не его дело — кто кому что дарит. Но самым тревожным и пугающим всё-таки был незваный гость из Техаса. Когда он вошёл, Генри сразу понял, что этот визит ничего хорошего не сулит. В высоком плотно сбитом афроамериканце со снисходительной улыбочкой всё кричало о власти и силе. Он представился старшим спецагентом ФБР Деннисом Эбботом и спросил, у себя ли шериф Лисбон. Первым порывом Генри было соврать, что Тереза отсутствует, но дисциплина победила благородный порыв. Тем более — может, у этого спецагента просто какое-то служебное дело к мисс Лисбон как к шерифу. Генри обругал себя параноиком, но всё-таки решил лично доложить шефу об этом человеке, хотя мог бы просто связаться с ней по телефону. Пока он предлагал Эбботу стул и шёл к кабинету Лисбон, в его воображении мелькали волнительные кадры, как шеф бросается к нему с просьбой спрятать что-то у себя (запрещённую литературу?.. гхм… незарегистрированный пистолет?). Или защитить от преследующего её ФБР, и как он распахивает свои мужественные объятия и уводит леди-босса через потайной ход (которого, к сожалению, в их участке отродясь не было), и она долго смотрит ему в глаза… — Ты что-то хотел, Генри? — приподнятая бровь шефа привела его в чувство, и он понял, что уже некоторое время стоит у неё в кабинете и молча таращится на неё. — Ээээ… Там к вам спецагент Эббот из ФБР, мэм. — Эббот? — удивлённо переспросила шеф. — Так он сказал, мэм. — Ну ладно, пусть войдёт. Выходя, Генри на всякий случай оглянулся — а вдруг Лисбон всё-таки нужна его помощь. Но она выглядела всего лишь удивлённой, а не испуганной или встревоженной. Выйдя в приёмную, Генри направился к своему столу, старательно игнорируя пристальный взгляд фэбээровца, и сделал вид, что углубился в изучение документов, вытянув наугад бумажку из первой попавшейся под руку папки. — Ну, так я могу войти? — насмешливо спросил посетитель спустя какое-то время. Генри взглянул на него, как будто только что о нём вспомнил, и нажал кнопку вызова на переговорном устройстве. — Мне впустить его прямо сейчас, мэм? И только после того, как Тереза подтвердила разрешение, он молча указал Эбботу на дверь шефа. Что Генри оставалось делать? Не мог же он пристрелить федерала просто потому, что тот ему не понравился? Генри даже не улыбнулся, когда поймал себя на этой мысли. Когда Эббот через какое-то время вышел от мисс Лисбон, то имел вид человека, что-то усиленно просчитывающего в уме. Он улыбнулся Генри своей раздражающей снисходительной улыбочкой и почему-то подмигнул ему. Этот высочайший визит не прошёл бесследно. Вскоре по почте пришёл официальный запрос, предписывающий шерифу Лисбон незамедлительно явиться в остинское отделение ФБР. Ничего хорошего это не сулило, и воображение Генри рисовало одну картину мрачнее другой. В том, что мисс Лисбон не совершала никаких преступлений, Генри был абсолютно убеждён, потому что он не встречал человека, более чтущего закон, чем его босс. Может, её вызвали в качестве свидетеля? Или по какому-нибудь старому делу КБР? А вдруг её кто-то подставил, чтобы отомстить? А вдруг её арестуют, и Генри её больше никогда не увидит? В отсутствие шерифа его обязанности исполнял не кто иной, как Генри Джонсон. Когда такое случалось, пока его начальником был Гейб, Генри это страшно нравилось. Он как будто становился значительнее и выше ростом. Но сейчас это не имело никакого значения, потому что он с ума сходил от тревоги. Когда Тереза наконец-то вернулась, Генри с облегчением выдохнул. Он поспешил поздравить её с возвращением, на что шеф только кивнула. Доложил о состоянии текущих дел (рассеянный кивок), посетовал на мэрию, которая снова отказалась финансировать программу профилактики преступности среди подростков (ещё один кивок), рассказал, что Джонни Салливан сломал ногу, оступившись на ровном месте (двойной кивок), и похвастался, что его кошка Линда родила пятерых котят (задумчивый кивок). Интересно, если он сейчас упадёт на одно колено и попросит её руки и сердца, она тоже будет кивать? Естественно, этого Генри делать не стал, а просто спросил: -У вас всё в порядке, босс? -Что? — У вас что-то случилось? — попробовал перефразировать Генри. — Нет, у меня всё в порядке, — отозвалась Тереза, не отрывая немигающий взгляд от ракушки на столе, которую она использовала как пресс-папье, — просто… Он вернулся. — Кто вернулся? — не понял Генри. — Джейн, — просто ответила Тереза, растерянно посмотрев на Генри, и улыбнулась так беззащитно, что у него защемило сердце, — И он по-прежнему невыносим, — тут же нахмурилась она, сверкнув глазами. "Свет очей твоих? — догадался Генри, — Но он же разбил твоё сердце! Он сбежал, он бросил тебя!" Тереза тем временем, кажется, начала приходить в себя. Она выпрямила спину, откашлялась, придала выражение собранности и профессионализма своему лицу и открыла папку с документами, ожидающими её подписи. — Так как твоя кошка умудрилась сломать ногу? На ровном месте, ты говоришь?***
Тереза стояла на берегу небольшого пруда, подставив лицо под лучи ещё по-летнему тёплого заходящего солнца. Над прудом поднималась лёгкая дымка, в прибрежных зарослях деловито переругивались утки, искажённые расстоянием звуки далёкой трассы звучали почти как музыка. Стоять так, засунув руки в карманы джинсов, было приятно, но домашние дела никто не отменял, поэтому Тереза в последний раз глубоко вдохнула пахнущий травой и тиной воздух, и медленно побрела к дому. Это был не весть-какой дворец, просто уютный домик с террасой, на которой так здорово проводить вечера в такую вот погоду. На ступеньках терраски сидел Джейн в рубашке с закатанными рукавами и сером жилете.На его коленях была раскрыта толстая потрёпанная книга, и он голосом Черепахи Тортиллы рассказывал девчушке, уютно прильнувшей к его боку, где в каморке папы Карло можно обнаружить бронированную потайную дверь, которая вела в Диснейленд. На ступеньку ниже у его ног сидел мальчик постарше с серьёзными серо-зелёными глазами и растрёпанными золотистыми кудрями. Он тоже вполуха слушал сказку, но был занят куда более интересным делом: разбирал какую-то мудрёную китайскую головоломку. Заслышав её шаги, все трое повернули головы, а девочка вскочила и побежала ей навстречу. — Мама! А папа опять неправильно сказку читает! Но мне нравится!***
Тереза проснулась среди ночи, будто её кто-то толкнул или позвал. Она просто лежала в постели, раскинув руки, и улыбалась в темноту. Она не стала открывать глаза, пытаясь вспомнить все детали сна, все ощущения — даже запах тины. Почему-то она знала, что детей зовут Эмма и Чарли, а Джейн никогда не рассказывал одну и ту же версию их любимой сказки… Она никогда и никому не расскажет об этом сне, потому что этого никогда не будет… Но она сохранит этот сон в самом потайном месте своего Дома памяти. Не зря же он ей приснился. И хоть строила его Тереза, но он был в равной степени Домом Джейна, потому что начинался он с него, потому что в каждом его уголке был его голос, его запах, ощущение его присутствия.Теперь, когда Джейн вернулся, она снова сможет открыть его. И пусть многие хранящиеся там воспоминания причиняют боль, она сможет жить с ними. Теперь, когда её не разъедает страх за его жизнь, когда она знает точное место, где он пьёт свой чай… И пусть это место — тюрьма ФБР, Тереза не сомневалась, что надолго он там не задержится. О, они ещё не знают, с кем связались! Пройдёт совсем немного времени, и Эббот опомниться не успеет, как начнёт приплясывать и притопывать под дудку Джейна. И эта заносчивая Фишер тоже. А они с Чо с олимпийским спокойствием будут взирать на эту захватывающую картину, потому что всё это они уже множество раз проходили, и все нервы у них уже сожжены восемью годами совместной работы. Тереза даже предвкушала, как фэбээровцы будут спрашивать у неё совета, каким образом можно управлять этим гениальным проходимцем. И что они не поверят, что Джейн подчиняется только тем (и то со множеством оговорок), кому хочет подчиняться. И почему-то Тереза сильно сомневалась, что такой человек в ФБР есть. Не зря же они приложили столько усилий, чтобы перетащить Терезу в ФБР. Бедные федералы надеются, что смогут контролировать Джейна через неё. Наивные простаки… Но Тереза всё-таки позволила уговорить себя, хоть и злилась на обычную беспардонность Джейна, с которой он решил, где и кем ей работать. Ладно, она проглотит и это, ей не привыкать. Потому что, если честно, ей с лихвой хватило этих двух лет без него. И, если честно, больше она не хотела так жить.***
Тереза настояла, используя всю силу убеждения и всё оставшееся у неё влияние, чтобы её уход с должности не превратили в подобие проводов предыдущего шерифа Гейба Джонсона. На небольшую вечеринку с бывшими подчинёнными всё-таки пришлось согласиться, чтобы не обидеть их. К её удивлению, это оказалось совсем не тягостно, даже весело. Если бы подвыпившая Молли каждые пятнадцать минут не бросалась ей на шею, орошая её блузку обильными слезами, а всё ещё хромающий Джонни, и без того довольно неуклюжий, не приглашал её на каждый второй танец, всё было бы вообще замечательно. На последний танец её пригласил даже Генри Джонсон, самый застенчивый человек в их участке. Все трое заявились на следующий день, чтобы проводить Терезу на поезд. Она страшно не любила такие проводы, но смирилась как с неизбежным злом. Молли снова всплакнула, Джонни, обнимая, чуть не сломал ей рёбра, и только Генри стоял, переминаясь с ноги на ногу, до того самого момента, как Тереза развернулась, чтобы подняться в вагон. Только тогда Генри догнал её, развернул и порывисто обнял. Он целомудренно поцеловал её в висок, пробормотал "До свидания, Тереза", впервые назвав её по имени, и отступил. Лисбон ещё раз помахала бывшим коллегам из окна, и поезд тронулся. — Ну что, по пиву? — предложил Джонни. — Давай, — согласилась Молли, шмыгнув носом. Генри отрицательно покачал головой, оторвал взгляд от удаляющегося поезда, и понуро побрёл к своей машине. Завтра будет трудный день — первый день без Терезы Лисбон и первый день в должности шерифа Кеннон Ривер.