Танцы с волками

Откуда столько странных идей в твоей голове, Кенсу? Сначала ты предлагаешь рассказать всю правду твоей бабушке, - тут я не могу не согласиться с твоей правотой, она действительно мудрая и понимающая женщина, раз не погналась за мной с ружьём и воплями-требованиями оставить тебя в покое, - потом неожиданно решаешь сходить в тот дом, где я жил раньше. Ну, вот зачем? Какой в этом смысл? Прошлое ушло, я теперь живу с тобой. - Так нужно, Чонин, - ты смотрел на меня своими прекрасными глазами, и я видел в них решимость. – Просто потому, что я хочу увидеть то место. - Какой в этом смысл? – я не унимался, впрочем, как и в случае с твоей бабушкой. – Полиция там уже была, мои убийцы сдохли… я не понимаю, Кенсу! Твоё «так надо» меня мало убеждает. - Хорошо, - человек вздохнул как-то устало. – Бывает, что полиция пропускает какие-то улики, считая их ненужными, либо не замечая вообще. Я понимаю, почему ты не видишь смысла – убийцы пойманы, наказаны, причём не только судом людей, но и чем-то вроде судьбы. Кажется, что не нужно ворошить прошлое. Но, знаешь, что? Откуда они знали, что твоя семья – самые настоящие волки? - Ну… следили, может быть? - Чунмён-хён… ну, тот кто тогда мне всю информацию предоставил, он нашёл кое-что. Записи допросов убийц твоей семьи. Дал посмотреть мне. - И? - И то. Они все говорили, что про твою семью им сказали некие люди. Я хочу узнать, кто это. И, если понадобится, предусмотреть то, чтобы они в твоей жизни никогда не появлялись. - Кто-то сказал, что… что мы волки? – я, честно говоря, был в шоке. Моя семья и так жила достаточно тихо, чтобы люди не заподозрили нас, не дай Бог, мы даже уезжали якобы в походы, чтобы спокойно превратиться. Кто мог знать о нашей истинной сущности? - Может быть, вы между собой общаетесь, Чонин. Ну, я про твоих собратьев, человеко-зверей, - Кенсу вздохнул. – Надо выяснить всё. Жалко, что ты был маленьким, когда это произошло, мало что помнишь. Или не хочешь вспоминать. - Кенсу… - Детская память избирательна. Она стирает воспоминания о болезненных моментах в прошлом, поэтому многих вещей мы не помним, когда вырастаем. А в твоей жизни было слишком много боли, Чонин. - Кенсу прав, волчонок, - бабушка моего человека поставила перед нами кружки с горячим шоколадом. – Я слышала про тот случай, который лишил тебя семьи. Люди говорили… и говорили много. Но никто никогда ни в чём вас не осуждал, кроме безумных Ли. - Безумные Ли? Это те, которые свой дом считают крепостью и ни с кем не общаются? – Кенсу усмехнулся, видимо, он знал тех, о ком говорила его бабушка. – Слушай… а что они говорили, ба? - Много всего, - пожилая женщина опустилась в кресло напротив внука. – Почти всё нелицеприятное. Ты же знаешь, Кенсу-я, какие они религиозные, и Кимы для них были просто воплощением вавилонских блудниц, как бы смешно это не звучало. - Мы ходили в церковь, - напомнил я, потому что это было правдой. До сих пор помню молитву, которой меня научила мама. И помню приятный запах ладана в здании самой часовни, негромкий голос священника. Это почему-то закрепилось в памяти. - Да, охотно верю, но попробуй, объясни это Ли, если кому-то из них кажется, что ты недостаточно добросовестно молишься, - бабушка До хмыкнула. – Ладно. Чонин, послушай совета старой, умудрённой опытом женщины – сходите-ка вы к дому твоей семьи. Если что-то ты забыл, родные стены заставят вспомнить. А если вдруг что-то найдёте… да, Кенсу, возьми ружьё. На всякий случай. - Бабуль, у меня Чонин есть, - улыбнулся Кенсу, но потом кивнул. – Ты права. Ружьё я возьму, мало ли, вдруг пригодится. - Боже, на что вы меня толкаете, аферисты? – я закатил глаза, но признал всё-таки своё поражение. Они в чём-то были правы – я мало что помнил про тот ужасный день. Кто знает, вдруг воспоминания оказались заблокированы моим детским мозгом? Вдруг Кенсу прав, мы найдём там хоть что-то, что может открыть мне правду? Просто я боюсь, как бы странно это не звучало. Кенсу осмотрелся, пытаясь понять, что ещё он мог забыть в их небольшой поход. Рюкзак с провизией – ведь неизвестно, на сколько они уйдут, - ружьё в чехле, телефон, полностью заряженный, фонарик, немного денег, документы. Бо пока что оставался на попечении бабушки, за него можно было не переживать. Больше всего До переживал за самого Чонина. Каким бы опасным хищником тот не был, где-то глубоко внутри скрывался одинокий и напуганный ребёнок, который слишком рано остался один. Так не должно было быть, Кенсу прекрасно понимал это, но ничего поделать не мог. Мёртвых возвратить невозможно. И он не мог этого сделать, значит, будет добиваться того, чтобы найти хоть что-то про тот день, а особенно - тех, кто сказал о настоящей природе семьи Ким их убийцам. И уже тогда он будет смотреть в глаза людей, сломавших жизнь его любимому волчонку. Любимому? Он что, серьёзно это подумал? Никому, даже самому себе, Кенсу не мог признаться в том, что чувствует к Чонину. Он вообще мало кому мог признаваться в чём-либо – сказывалось детство, когда родители не обращали внимания на собственного сына. Поэтому он и не особо стремился к признаниям в своих чувствах – банальный страх потерять то ценное и важное, что хранило его сердце. Очерствевшее за столько лет одиночества сердце. В этом была разница между ним и его волком – даже несмотря на своё прошлое, Чонин умудрился остаться весёлым, добродушным парнем, обладая любящим сердцем, а Кенсу – нет. Он иногда сам над собой смеялся, называл чёрствым сухарём, потому что не любил общество людей, любил тихо сидеть в тёмном углу. Его сердце стало оттаивать, когда появился Чонин. Это и пугало, и радовало одновременно. Но ему нельзя об этом думать. По крайней мере, не сейчас. Кенсу вздохнул и повернулся к терпеливо ожидающему его волку. - Кажется, я собрал всё, что нужно. Компас не беру, буду полагаться на тебя, хорошо? - Хорошо, - кивнул младший и потянулся как следует. Идти они решили в человеческом виде, чтобы не привлекать лишнего внимания, на всякий случай. Он был одет в бросовые джинсы (да-да, теперь в его гардеробе и такие появились, спасибо Кенсу, что у него вообще есть гардероб), толстовку, кроссовки и куртку. До был одет почти так же (то есть, джинсы, кроссовки, толстовка и куртка), на плечо он закинул чехол с ружьём. Рюкзак понёс Ким, потому что он так сам решил, в виду того, что сильнее, чем его человек. Кенсу повернулся к бабушке, поцеловал её в щёку и тихо шепнул: - Всё будет хорошо, ба. Мы вернёмся. В этот момент Кай поглаживал Бо по голове и просил щенка присмотреть за бабулей, а то её даже защитить некому, если что. Это вызывало у женщины улыбку, поэтому, когда волк выпрямился, она обняла его, поглаживая по спине. - Удачной охоты, мальчики. Возвращайтесь поскорее. - Хорошо, госпожа До, - помявшись, Чонин всё же коснулся губами её щеки и тихо шепнул после. – Я не позволю чему-то плохому случиться с Кенсу. Обещаю. - Я знаю, - с улыбкой ответила она. – Ты его любишь, мохнатый. Ким смутился – его на горяченьком поймали, вообще-то. И они ушли по направлению к лесу. Мимо дома почившего господина Кима, где теперь всем хозяйством занималась его дочь, приветливо помахавшая из окна идущим парням. Мимо многих других домов, поначалу – по просёлочной дороге, пока Чонин не свернул уже в сам лес. Понимая, что в плане дороги ему лучше довериться, Кенсу покорно свернул за волком. Тот принюхивался и шёл уверенно. - Ты точно знаешь дорогу? – спросил всё-таки До. – Ты же был достаточно маленьким, Чонин. - Знаю, - кивнул парень, поворачиваясь к нему лицом и человек ахнул, видя на смуглом лице жёлтые волчьи глаза. - Что, страшно? - Нет, просто… я никогда не видел, чтобы ты так делал, - признался Кенсу. – Тебе так лучше видно, да? - Вроде того, - Чонин улыбнулся. – Я ещё и слышу хорошо, так что не заблудимся, не переживай. - Я просто думал, что… - Что я мог не запомнить. Но я запомнил. Господин Ким иногда меня выпускал на волю, зная, что я вернусь обратно в любом случае. И я прекрасно помню дорогу до дома, потому что отец меня в своё время заставил её выучить, чтобы всегда возвращаться обратно. Надо только дойти до определённого места… и уже оттуда будет намного легче. - Тебе не тяжело? - Нет, не тяжело, если ты о рюкзаке. А если о твоей затее – тяжело было вчера. Я не хочу туда возвращаться, но, знаешь, что? Твоя уверенность в своей правоте заразна. Теперь я тоже начинаю думать, что вернуться туда – самое правильное решение. - Ну вот, видишь? – Кенсу обрадовался. – Я же не всегда придумываю ужасные вещи. - Ты никогда их не придумывал, не наговаривай на себя. Оу! – Чонин вовремя поймал почти упавшего До, который не заметил корня дерева на своём пути. – Будь осторожнее, ладно? Не хочу, чтобы ты наставил синяков на своей прекрасной коже. Это могу делать только я. - Чонин… - угрожающе протянул старший. – Ты опять? - Так это же комплимент! - Ни черта это не комплимент! - Бу, вредный хён! Впрочем, я тебя и таким люблю, - Чонин не удержался и чмокнул Кенсу в губы. – Боже, ты вообще в курсе, какие у тебя целовательные губы, а? - - Бог в курсе, но ты же не полезешь к нему целоваться в раю, - пошутил До, прекрасно понимая, о чём Ким говорит. И тот понял, что над ним подшутили, потому и куснул человека за мочку уха, на что старший охнул и дёрнулся в его руках. - Всю жизнь мечтал тебя съесть. - Мы знакомы меньше. - Не придирайся к словам, я несу фигню… - Заметно. Положи её там, где взял. - Хорошо, детка. - И не называй меня деткой! - Слушаюсь, детка. - Р-р-р, Чонин! – Кенсу попытался треснуть его по затылку, но не смог. Хохоча, Ким рванул от него подальше, человек погнался за ним и они, запнувшись о какой-то корень, шлёпнулись на землю. До оказался сверху, победно улыбнулся, садясь на младшем. - Ну, кто из нас теперь круче? - Ты, - кивнул Чонин, кладя руки на бёдра Кенсу, что заставило того вздрогнуть. А потом До посмотрел куда-то, но не в сторону младшего, застыл, будто статуя. Ким повёл носом и резко перевернул своего парня на спину, оказываясь сверху. Чуть приподнявшись, он поставил руки по обе стороны головы старшего, зарычал, смотря на довольно крупного волка, который, в свою очередь, смотрел на них. Это рычание как будто бы говорило о том, кто здесь доминант. Чонин, к тому же, защищал своего парня. И соперник отступил, махнув хвостом на прощание. Ким тут же встал на ноги, поднял Кенсу, с лёгкостью, как будто ему даже не тяжело было. - Чонин? - А? - Что это было? - Это был волк. Обычный волк. Не такой, как я, конечно, но вполне опасный зверюга. - Хорошо, что я с тобой сейчас. Мне и ружья тогда никакого не надо, - хмыкнул Кенсу. – Но оно для людей, не для зверей. Я себе пообещал, что никогда и ни в какую зверюшку не стану стрелять. - Не переживай, я тебя в обиду не дам, солнышко. - Спасибо, - Кенсу огляделся. – А мы далеко ушли, кстати. Может быть, даже к вечеру и не вернёмся. - Ничего, если что, место для ночлега я нам найду, - сказал Чонин, взяв старшего за руку. Они снова пошли вперёд. Конечно, Кенсу слабым не был, он проходил в своё время специальную подготовку, в которую входили и силовые упражнения, но даже он устал от довольно долгой ходьбы. Хотя и понимал, что иного пути у них нет, не на машине же ехать – тем более, что у Кенсу, в силу определённых причин, не было своей машины. - А теперь стой, - Кай остановился и не дал ему пройти дальше. Указал рукой в ту сторону, куда они и шли. - Там видно какой-то дом. - Правильно. Понимаешь, чей это дом? - Он был рядом с лесом? - Да. У нас с отцом привычка была, с утра выскакивать в окно и бегать по лесу в мохнатой форме, до завтрака. Рядом с лесом было намного проще… - он сказал это как-то грустно, и Кенсу положил ладонь ему на плечо, легко сжимая. Показывая, что он рядом. - Пойдём, посмотрим, что изменилось за время твоего отсутствия. Как оказалось, очень многое изменилось. По рассказам Чонина, от дома его семьи дома соседей были не так уж и далеко, потому что им всем требовалось сохранять осторожность в своих обращениях. Теперь же был заброшен не только дом семьи Ким, но и почти все ближайшие к ним дома. Кое-где ухоженные садики превратились в заросли, из-за проросших кустарников. Из каждого окна пустых домов веяло отчаянием и одиночеством. До поёжился и вцепился покрепче в горячую ладонь волка. Тот оглядывался, словно выглядеть пытался кого-то. - Деревенька пустая, - наконец выдал он. – Вообще. Никого нет. - Почему? Может, сочли это место проклятым? - Может. Ты зайдёшь со мной, или?.. - Конечно, я зайду с тобой. В конце концов, в полиции работаю я, может, что и замечу, что тебе не видно будет. - Ты кинолог, - напомнил Ким. – Не полицейский. - Мы все проходили начальные курсы полицейских, в том числе и криминалистику, - сказал Кенсу и первым толкнул покосившуюся дверь. Которую, кстати, как он заметил, явно открывали не мирным путём – судя по немаленькой дыре, вообще с выстрела ружья. Стоило только переступить порог, как Чонин глухо охнул и сжал его руку сильнее. Потому что их взглядам предстало хоть и потемневшее от времени, но вполне понятно откуда взявшееся пятно. И всё же Кенсу присел, кончиком пальца касаясь его. - Это определённо кровь. Если я правильно помню отчёты, которые мне предоставил Чунмён-хён, это… твоя сестра. - Она открыла дверь, не спросив, кто там, - очень тихо и глухо сказал Чонин, оставшийся стоять. – Мы никогда не спрашивали – соседи были добрые, все друг к другу в гости ходили. А потом бах – и она лежит. - Где был ты в тот момент? – До поднял голову, чтобы посмотреть на парня. Тот указал пальцем в сторону гостиной с большим окном, которое, кстати, выходило в лес, откуда они и пришли. - Там я был. Мы играли в монополию. - Окно было открыто? - Немного приоткрыто. Я пролез. Вернее, меня отец выпихнул, - волк сморщился. – Сам он бросился на наших очень незваных гостей. - Так… - человек огляделся, отмечая ещё несколько тёмных пятен, некоторые из которых шли в сторону небольшой кухни. Туда он и пошёл, совсем не ожидая, что Чонин последует за ним. Но тот последовал, двигаясь очень тихо, и о том, что он рядом, Кенсу узнал, только развернувшись и впечатываясь носом в его грудь. - Извини, Кенсу-хён. Что ты здесь нашёл? - Кто-то полз сюда, раненый, - сказал До. – Опять-таки, из отчётов – твоя мама. А они, по-моему, шли за ней. За умирающей женщиной, которая вряд ли могла дать им отпор. Мрази… видишь пятно? Ей выстрелили в голову. - Не говори мне об этом, пожалуйста! – Чонин посмотрел на него жалобно. Так, как никогда не смотрел. Но Кенсу понимал, что не будет жалеть парня, как бы к нему не относился. Потому что Чонин заслуживал правды. Пускай больной, но правды. И он собирался принести эту правду Киму на блюдце с голубой каёмочкой. - А твой отец до последнего пытался их остановить, Чонин. Можешь им гордиться. И я буду гордиться твоим отцом, потому что, благодаря ему, выжил хотя бы один член вашей семьи – ты. Значит, ничего ещё не потеряно. И вообще… То, что произошло потом, сам Кенсу потом не смог объяснить. Краем глаза уловив какое-то движение – Чонин тоже напрягся, чуть сгорбился, будто готовый к броску, - человек толкнул волка в сторону, когда прогрохотал выстрел. Если бы не эта его реакция, пуля попала бы в кого-то из них. А так – застряла в стене. - Ч-чёрт! – выругался Кай, предпринимая попытку подползти к До. Тот замотал головой, судорожно вынимая ружьё из чехла и пытаясь его зарядить. Впрочем, навык этот у него был отточен ещё с детства, благодаря бабушке, поэтому он и зарядил ружьё быстро. - Что, сучьи волки, вернулись, да? - Вы в курсе, что совершаете попытки убийства, а? – громко хмыкнул Кенсу. – Я могу заявить на вас в полицию, господин Ли. - Так же, как и я на тебя, чёртов До! Что, понравилось красть моих собачек, оторвыш? - Я не крал, - процедил Кенсу. – Я их спасал. И мне было десять лет, вы права не имели угрожать мне ружьём! - Твоя бабка говорила так же… - И вообще, что вы здесь делаете? - Как что? Стреляю в волка! - Разуйте глаза, здесь люди! Я и мой спутник! - Сам разуй глаза, идиот! Это же волк! Уж я-то знаю… - Стойте, - Кенсу растерянно посмотрел на Чонина, который, к счастью, не предпринимал попыток подползти к человеку, а лежал на грязном полу и косил глазами в сторону седого мужчины с ружьём наперевес. – Так это вы натравили на семью Ким тех уродов? Вы их и убили! - Надо же, какой догадливый мальчишка. Ну ничего, ты много знаешь, только сказать никому не сможешь, уж я позабочусь об этом… - господин Ли с нежностью огладил ствол ружья. Поднял его, как будто готовясь к выстрелу. И размахнулся, ударяя прикладом в лицо вскочившего Чонина. «Геройский» поступок волка вызвал у Кенсу негодующий вскрик и чисто инстинктивное действие, за которое он потом даже укорить себя не мог. Он выстрелил в господина Ли. Не в голову, в ногу, прострелив тому бедро. Крикнул Чонину, зажавшему нос. - Ружьё в сторону! Волк послушно отпихнул ружьё ногой подальше от господина Ли. - Ч-чёрт!.. - Ты зачем вскочил, дурачок? – Кенсу дёрнул Кая к себе, ткнулся лбом в его плечо. – Он же мог тебя застрелить… - И застрелил бы сучёныша! Как ты не понимаешь, они недостойны жить!.. - Единственный, кто здесь жить недостоин, это вы, - отрезал Кенсу, не отпуская от себя Кима. – Зачем. Ты. Встал. - Он ружьём в твою сторону ткнул, - повинился Чонин, говоря немного гнусаво (что понятно, нос у него был разбит) и убирая ладонь, которая была в крови. – Я не мог… - Боже, ты идиот, - выдохнул Кенсу и, под негодующий вскрик господина Ли «Бог не идиот, богохульник!», притянул волка к себе, целуя. Тот издал странный звук, что-то между стоном и икотой, но на поцелуй ответил. Вопли продолжались. Только уже про содомию и угрозы гореть им в аду. На что Кенсу ответил, отодвигаясь от парня. - Да ничего, хоть согреемся. Ну, господин Ли, говорить будете? - Не буду! Ничего тебе не скажу, содомит! - Будете, - как-то опасно улыбнулся человек и навёл дуло своего ружья на подстреленного старика. – Иначе я пущу пулю вам в лоб. Не переживайте, в полиции учат прятать улики… - Кенсу, - опешил Чонин. – Ты серьёзно? - Абсолютно. Он убил твою семью, сломал твоё детство и рассчитывает, что я приму это благосклонно? Каждый человек заслуживает жизни, даже если у него иногда вырастает шерсть и зубы острые, господин Ли. Бог любит всех, и Чонина в том числе. Знаете, как это я вам докажу? - И как же, ублюдок мелкий? – фыркнул мужчина. - Тем, что он жив. До сих пор. И будет жить. А вы… а вы сгниёте в аду, там, где вам самое место, - Кенсу скривил губы в презрительной усмешке. – Знаете, что? Я не буду у вас спрашивать, почему вы семье Ким расправу учинили, мне уже всё понятно. И убивать вас не стану… Чонин, возьми ружьё. - Зачем? – не понял волк. – Что ты задумал? - Увидишь. Ну, возьми. - Взял. - Теперь поцелуй меня. - У меня мор… тьфу, лицо в крови. - Плевать. Поцелуй. Чонин не сказал ничего, а поцеловал, чуть прикусывая нижнюю губу Кенсу и зализывая её, извиняясь. Снова под аккомпанемент воплей господина Ли. Когда отодвинулся, Кенсу вручил ему ещё и своё ружьё, подошёл к вопившему господину Ли и неожиданно пальцы погрузил в его рану, вытаскивая пулю. Ли орал от боли. - Чонин, выковыряй из стены ту пулю, которой он в нас едва не попал. - А, понял, - Ким осклабился, понимая замысел своего парня. Выковырял из стены пулю и принёс её До. Тот поступил точно так, как и предполагалось – он впихнул пулю в рану. - Теперь попробуйте, докажите, господин Ли, что не стреляли сами в себя, - усмехнулся Кенсу, встав на ноги и забирая ружьё у Чонина. Потом размахнулся и прикладом ударил мужчину в нос. Тот дёрнул головой, стукнулся ею же об пол и потерял сознание. - А теперь валим отсюда, ладно? Когда он очухается, то нас здесь быть не должно, Чонин. Понятно? - Понятно, - Чонин криво усмехнулся, отбросил ружьё господина Ли подальше и, вместе с Кенсу, покинул когда-то свой дом. Он почти ничего оттуда не забрал, кроме каких-то мелочей – достаточно было воспоминаний. А вещи, скорее всего, уже кто-нибудь да вынес. Поэтому он и пошёл за своим человеком. Шли они уже по другой дороге, чтобы их никто не нашёл. Предосторожность могла бы быть лишней, но они решили всё же ею воспользоваться. Только через пару километров Кенсу вынудил их остановиться. Сам, лично, вымыл окровавленное лицо волка, проверил, не сломан ли нос – оказалось, просто ушиб, хотя Чонин громко и почему-то недовольно сопел, - и сунул парню в рот половинку шоколадного батончика, захваченного из дома бабушки. Вторую половину съел сам. - Ну, что ты смотришь на меня так? Я сделал что-то не то? – парень наклонил голову к плечу, внимательно смотря на младшего. Тот вздохнул – тяжело и громко, из-за разбитого носа. - У тебя был такой вид, будто ты реально его застрелишь. - А я хотел. Особенно помня, что по его вине произошло, - Кенсу тоже вздохнул. – Но, Чонин, я не убийца. Я никогда этого не делал. И не сделаю. Поэтому оставил его в живых. - А если он придёт к тебе с полицией? - Не придёт, - покачал головой парень. – Я знаю, что не придёт. Во-первых, ему нужно будет объяснять, что он там вообще делал, по какому праву и почему с огнестрельным оружием. Во-вторых, он должен будет нас найти… что проблематично. А в-третьих… я всегда могу выстрелить в него снова. Только уже насмерть. Ладно… надо идти домой. К утру придём только, наверно. - Если не позже, - вздохнул Чонин. Он-то мог и быстрее, особенно на четырёх лапах, но Кенсу – человек. Ему нужно отдыхать. Поэтому придётся идти с нормальной, человеческой скоростью. - Да где же они? – бабушка Кенсу волновалась. Уже глубокая ночь, а Чонин и её внук до сих пор не пришли. Да, она была предупреждена, что парни могут заночевать в лесу, но где вы видели бабушку, которая не будет об отсутствии внука переживать? Вот и она не стала исключением. Правда, почти везде свет погасила, потому что оставленный на её попечении щеночек Бо уже сладко спал, свернувшись компактным клубком на предоставленной ему подушке. - Угораздило же меня их отпустить! Надо было идти вместе… - она умолкла, когда услышала звук, будто кто-то скребётся в дверь. Пожилая женщина забыла совершенно о предупреждениях Кенсу насчёт «не открывать дверь незнакомцам» и бросилась смотреть, кто пришёл в гости. Впрочем, Судьба была к ней благосклонна – перед ней стояли именно те, кого она ждала. Вернее, стоял один Чонин, а Кенсу сидел на его спине. Увидев её взгляд, волк поспешил успокоить женщину. - Не переживайте. Он просто спит. Я не стал ждать, пока он проснётся и пошёл домой. - Как вы… как всё прошло? – она закрыла за парнями дверь и посмотрела на Чонина, который снимал обувь, не спуская старшего с рук. - Давайте я уложу Кенсу и всё вам расскажу, - предложил Ким. – Не подумайте, что мне тяжело, но ему лучше спать в постели. - Да, ты прав. Я тебе помогу. Вдвоём они уложили спящего парня в его постель, даже умудрились переодеть, а Кенсу спал настолько крепко, что даже не проснулся. Только улыбнулся во сне довольно и перекатился на бок. Пожилая женщина и волк устроились на кухне, где она заварила парню чай и подсунула ему пирог, немного согретый в микроволновке. - Мы дошли хорошо, правда, нарвались на волка, - Чонин, прихлёбывая, сделал глоток. – Но я его отогнал. И вот, пришли мы в мой дом… Кенсу сразу включил копа и давай всё осматривать. Он, оказывается, кучу отчётов полицейских перечитал, поэтому, когда он говорил, у меня в голове будто картинка складывалась. - Мой внучек умный, - с гордостью сказала бабушка До. – Он бы не стал говорить, если бы не проверил всё на месте. - Ну, я так и понял. Помните, вы говорили о том психе, господине Ли? - Помню, конечно. - Это он моих родителей и сестру… - волк вздохнул. – Он сказал, что мы волки. Следил, видимо, за нами. В общем, у него поехала крыша и догнать её Ли не смог. - А вы откуда об этом узнали? - Он пытался нас застрелить. Кенсу не дал. - Он… убил его? - Нет, госпожа До. Но покалечил. Попал в бедро, кажется, а потом выставил всё так, будто этот ёбаный Ли сам в себя попал. - Не ругайся, мохнолапик. - Извините, эмоции. Так вот, оставили мы его там, в доме. Я взял то, что мне нужно, - парень пододвинул к себе шкатулку, уже немного потёртую от времени. – Это мамины… - Можно? - женщина спросила, не надеясь на согласие, но Ким сам пододвинул ей шкатулку, разрешая смотреть. Сам явно не собирался, раз встал и отошёл к окну, пряча глаза. Бабушка Кенсу открыла крышку и стала рассматривать украшения, лежавшие там. - Как это всё уцелело и никто не украл? – спросила она. Чонин ответил. - Мама почему-то всегда прятала дорогие её сердцу вещи. Я как-то спросил отца, он и сказал, что когда она была маленькой, у неё любили отбирать игрушки и разные безделушки, которые она любила. Вот и… умудрилась спрятать. - Зато теперь её богатство в надёжных руках, - женщина улыбнулась и взяла в руки потёртый от времени снимок. – Здесь четверо… двое детей. Это ты и твоя семья. - Пожалуйста, не показывайте мне, - попросил неожиданно дрогнувшим голосом Чонин. – Мне больно. - Кстати, что с твоим голосом? – она решила сменить тему, пока рассматривала вещицы, принадлежавшие матери Кая. – Ты говоришь в нос. - Мерзавец Ли ударил меня прикладом в лицо, когда я хотел подползти к Кенсу. Ну, малыш и разозлился. - Он разбил тебе нос? - Ага. Ничего, на мне быстро зарастёт. Главное, что Кенсу не пострадал. А остальное – неважно. Я же обещал вам, что позабочусь о нём. - Дело не столько в твоём обещании, волчонок, сколько в тех чувствах, которые ты испытываешь к моему внуку. - Вас это не смущает? Ну, если честно. - То, что у Кенсу вместо девушки парень? Ничуть. Я всегда считала, что любовь – дама особенная, и ни возраст, ни пол влюблённых не должен никого смущать. Если ты чувствуешь себя счастливым с этим человеком, так какая разница, есть ли у него, прости Господи, яйца или нет? Более того, скажу по секрету – в мою бытность молоденькой девочкой я как-то общалась с двумя девушками, которые друг друга любили. - Кажется, это называется… - Лесбиянки теперь это называется. В наше время называлось иначе и нецензурно. - И вы… вы к нашим отношениям относитесь хорошо? - Да, особенно если ты не сделаешь моему внуку больно. - Я и не смогу его обидеть, - признался Чонин, улыбнувшись. – Никогда. Так что не переживайте. Я сделаю Кенсу счастливым, если это будет в моих силах. - Ладно, Чонин, иди и ложись спать. Держи свою шкатулочку и спрячь как следует. Там вещи, которые тебе дороги. И я тоже пойду спать. - Спокойной ночи, бабушка До. - Спокойной, мохнолапик. Волк ушёл в комнату к Кенсу. А вот к ней сон не шёл. Пока мыла посуду, пока закрывала дверь на все замки, пока расчёсывала волосы прошло полчаса. Рискнув, пожилая женщина заглянула в комнату к внуку и умилилась. Кенсу спал на боку, а Чонин обнимал его, крепко обнимал, что она сначала старшего парня и не разглядела. Но выглядели они так органично, что у неё на душе стало очень-очень тепло. Бабушка закрыла дверь и ушла к себе. Теперь, успокоившись, она быстро уснула.