Танцы с волками

Честно говоря, я до сих пор не могу определиться, что лучше – знать правду или быть в неведении. С одной стороны, вопросы возникают всегда и хочется на них всё-таки находить ответы, но с другой… а легко ли живётся, когда всё известно? Да, я был слишком мал тогда, чтобы понять хоть что-то. И да, у меня всё же были определённые вопросы – как, кто и за что. Теперь известны и ответы. Но мне не легче. Впрочем, Кенсу знать об этом необязательно. Он хотел как лучше… мой маленький любитель правды. У него есть эта черта, я заметил едва ли не сразу, как мы стали жить вместе. Кенсу очень не любил врать. Но если врал – делал это довольно искусно, что не подкопаешься. Поначалу я думал, это у него от бабушки, но по секрету она мне сказала – Кенсу таким был с детства. Без её влияния. Тяжело моему человечку врать, наверно. Внутри остаётся гадкое ощущение, как будто измазался в грязи. И просто так не отчистишь. А с моим появлением Кенсу стал врать чуть чаще. Во-первых, он скрывал мою сущность ото всех, ревностно хранил тайну. Во-вторых, тот урод, который послужил причиной смерти моей семьи… Ведь мы тоже соврали, подставив его самого. Как вообще мой малыш переступил через себя, выдумал такую изящную ложь и как ему после этого не гадко на душе? - Ты опять о чём-то думаешь, - Кенсу коснулся моих волос на затылке, поглаживая. – Хватит, Чонин. - Я думаю о важных вещах, - я вздохнул и отодвинул от себя свою тетрадку, где опять делал прописи букв. – В частности, о тебе. - И что же ты надумал насчёт меня? – человек сел так, чтобы видеть моё лицо. По факту – справа от меня. Подпёр голову рукой. - Ты ведь ненавидишь врать, - я посмотрел ему прямо в глаза. – Твоя бабушка сказала… - Не люблю, - он меня прервал, покачав головой. – Но умею. И если ты о той афере, которую мы сотворили с Ли… я ни о чём не жалею. - Разве? - я не поверил ему. – А тебе не гадко на душе? Мы могли бы просто заявить в полицию и рассказать правду. - Правду? А ты представляешь себе последствия? – он хмыкнул. – Я представляю, Чонин, поэтому сделал именно то, что сделал. И не жалею. Мне не гадко на душе, потому что он получал за свои преступления. И единственное, чего мне жаль – так это то, что я не смог его убить! А он заслуживал… - Но… - я хотел было сказать, что он не должен был так поступать только ради меня, но снова был прерван. До посмотрел на меня таким взглядом, каким он смотрит на Бо, когда учит его очередным командам. - Никаких «но». Я сделал то, что должен был сделать. И точка. - О каких последствиях ты говорил, хён? О том, что он бы сел в тюрьму? - К сожалению, я лучше знаю судебную систему, Чонин. Чтобы посадить человека в тюрьму за совершение преступления, нужны доказательства. Они у нас были? - Ну… - Это были наши с тобой предположения. Да, они оказались верны, но улики, Чонин! Всегда нужны улики! Убийц твоей семьи нет в живых, они не скажут, что вот именно этот старикан нас нанял или намекнул нам, что вот эти Кимы – волки, и мы их убили! – Кенсу выпалил на одном дыхании. – Я всего лишь кинолог, Чонин, работаю с собаками, но собирать улики – моя работа. А улик у нас не было. - То есть, ты думаешь… - Я знаю, что если бы мы его сдали в полицию, то его отпустили бы на следующий день именно потому, что нет доказательств его вины. Слова – это всего лишь слова. Ими можно пользоваться так, что правда покажется ложью, а ложь - правдой. - И ты… - я вздохнул. – Ты не убил его. Он всё ещё живёт, а моя семья… - Поверь мне, жизнь в его случае будет лучшим наказанием, - криво усмехнулся Кенсу. – Он будет жить, зная, что мы прекрасно осведомлены о его роли в этом убийстве. Будет жить и бояться, что кто-то из нас придёт и убьёт его. Но лично я этого не сделаю. И тебе не советую. - Почему? - А потому, что ты не убийца, Чонин. И стать убийцей я тебе не позволю. Это в моих силах. - Уверен? – я скептически хмыкнул и поднялся на ноги. – Как ты меня остановишь? - А это, - он снова усмехнулся. – Тебе знать не положено. Мой секрет. Я ничего не сказал. Я сделал. Кенсу предполагал, что волк так сделает. Поэтому, когда Кай резко рванул на него, ушёл в сторону, отправляя диванную подушку прямо в голову младшему. От неожиданности тот не успел её поймать и как-то растерянно посмотрел на старшего. - Что это сейчас было? - Подушка, - До пожал плечами. – Обычная подушка. - А перед этим? - А перед этим я просто ушёл с линии атаки. - Почему? Я же… - Ты спалился, - парень вздохнул и терпеливо пояснил. – Чонин, ты встал, прежде чем броситься на меня. Я уже ожидал чего-то такого. А когда ожидаешь, то начинаешь предусматривать разные варианты действий. Вот так я от твоего броска и ушёл. - Боже… - Ты немного предсказуем. Хотя бы в этом, Чонин. - Всё время забываю, что ты кинолог, а я волк… - Ким прижал ладонь к лицу и вздохнул устало. – И ты привык всегда предугадывать. - С людьми это не проходит, - признался До. – А ты всё же на какую-то часть человек. - Я не… - Ты человек настолько, насколько и волк. Понятно? Не отрицай одну грань своей сущности в пользу другой. - Знаешь, как это тяжело? - Не в этом плане, но да, знаю, - Кенсу ласково улыбнулся. – В своё время мне приходилось изображать из себя того, кем я не являюсь. Приходилось скрывать себя настоящего, и вот это было ужасно. То, что испытываешь ты – ужаснее во много раз. Но я это пережил, и тебе советую. - Кенсу… - Я пережил. Только один, - честно признался Кенсу. – Потому что не был знаком с тобой. - А я-то подумал, это ты про свою ориентацию… - Чонин неловко улыбнулся и почесал затылок. – Но ты не это, кажется, имел в виду. - Не это, конечно. Я говорил о том, что строил из себя идеального сына, подстраивался под родителей, пока это не надоело, в конце концов. Более того, о моей ориентации говорить… ты-то сам что имел в виду? - То и имел, - волк пожал плечами. – Что ты по мальчикам, а для всех делал вид, что по девочкам. - А вот это неправда, - Кенсу нахмурился и уселся на диван, поджав под себя ноги. Кай посмотрел на него внимательно и присел на корточки рядом. - Я тебя обидел? Сказал что-то не то? - Нет, просто… я не знаю, стоит ли тебе говорить, - До болезненно сморщился. – Кое-что меня тревожит. И сильно. И это может разрушить наши отношения, если они между нами есть. - Есть, конечно! – заверил его волк. – А… что тебя тревожит? - Чонин, я… - Ты можешь мне сказать. И мы разберёмся вместе. - Можешь меня обнять тогда? – попросил человек. Ким кивнул и залез на диван рядом с ним, притягивая в свои объятия так, что Кенсу в них полулежал. И всё равно, было удобно. Было тепло. - Давно это что-то тебя тревожит? - С тех самых пор, как мы впервые поцеловались. Я пытался… анализировать. - Ну, как всегда. - Вот именно, как всегда. Привычка у меня такая. - И что ты там нашёл в своём анализе? Что мы не будем вместе, потому что бла-бла-бла? – Чонин и сам понимал, насколько грубо прозвучали его слова, поэтому тихо добавил. – Прости. - Я сам боюсь, что мы вместе не будем, - признался Кенсу. - Из-за того, что я тебе сейчас скажу. - Не бойся, - заверил его волк. – Я слишком тебя люблю, чтобы твои тревоги могли что-то изменить. - Даже если я тебе скажу, что вряд ли буду получать удовольствие в сексе, если он у нас будет? Впервые в жизни Кай не нашёлся, что сказать. Руки, которыми он обнимал своего парня, дрогнули. Но объятий он не разорвал. Наоборот, обнял крепче и тихо спросил. - Что-то не так, да? - Со мной – да, не так, - тяжело вздохнул Кенсу. – Я асексуал. - Так, вот с этого места поподробнее, - Чонин нахмурился. – Я, конечно, кое-что узнавал в интернете, но до этого не дошёл. Кто такие асексуалы? - А ты не догадываешься? - Предпочту услышать от тебя. Потому что ты мне объяснишь так, что я пойму быстрее, чем буду читать всякие статьи. - Ладно, - Кенсу снова вздохнул, повозился, принимая удобное положение, и заговорил. – Сейчас люди различают четыре типа сексуальной ориентации. Когда-то их было меньше… теперь четыре. Привычная многим пара мальчик-девочка – это гетеросекусальность. Твои родители такими были. - Ага, это понятно. А когда мальчик с мальчиком? - Это гомосексуальность. - Девочка с девочкой? - То же самое, что и мальчик с мальчиком. Когда кто-то спит и с мальчиком, и с девочкой, при этом чувствует влечение к обоим – это бисексуальность. Би – потому что двойной. - Так, это я понял. Кто такие асексуалы? - А это те, Чонин, кто практически не испытывает сексуального влечения ни к кому – ни к мальчикам, ни к девочкам. Как я, например. - То есть, ты… ты меня вообще не хочешь? – в голосе волка прозвучала грусть. – И даже… - В том-то и дело, что я тебя люблю! – горько улыбнулся До. – Просто боюсь, что если мы окажемся в одной постели, моё тело не отреагирует на тебя так, как должно реагировать. Вот что меня тревожит. Даже не так – пугает. Потому что если я не смогу… то наши отношения будут бессмысленными. - Почему? - Потому что ты не насильник, Чонин. И я знаю, что ты захочешь сделать мне хорошо. А я не смогу этого почувствовать! - То есть, ты даже пробовать не хочешь? - Хочу. Но боюсь. - А если вдруг… если вдруг тебе понравится, значит, ты не асексуал? – с надеждой в голосе спросил Ким. - Нет, боюсь, что это будет значить, что у меня чониносексуальность. - Это как понимать? - Это следует понимать как «сексуальная ориентация на Чонина». И да, я хочу, чтобы именно так случилось. Чтобы ты был единственным в моей жизни. - Может, мы… попробуем? – тихо предложил Кай. Кенсу усмехнулся. - Конечно, мы попробуем. Только не сегодня. - А сегодня почему нельзя? – чуть обиженно спросил волк. - Потому что завтра мне на работу, а сидеть на больной попе будет неприятно. Поэтому дождёмся выходных. -То есть, послезавтра. - Послезавтра. Я обещаю, что… ну, ты понял. Чонин не ответил. Он коснулся макушки Кенсу ласковым поцелуем. Уж что, а подождать он сможет. Особенно в такой ситуации. Признайтесь честно – вы думали, что я просто буду сидеть и ждать, да? Неужели не понятно, что я постараюсь сделать всё, что в моих силах, лишь бы мой малыш Кенсу почувствовал всё. Чтобы ему понравилось. Я приготовил всё для того вечера, когда мы с Кённи должны были оказаться в одной постели. Что-то подсмотрел в интернете, что-то выдумал сам. Он не девушка, так что лепестки роз на кровати сразу же отпадали. Так же, как и ужин – готовил я, скажем так, не очень… то есть, совсем плохо. В итоге решил обойтись малым – подготовил всё для самого важного, прибрался в квартире, выгулял Бо, поиграл с ним – чтобы тот уснул и «не мешал родителям». В общем, подготовился. Кенсу переступил порог квартиры чуть позже, чем обычно. Глаза его лихорадочно блестели – значит, тоже думал о нашем вечернем событии. Причём он ещё и в глаза мне не смотрел! Вот это уже не порядок… Кенсу едва успел снять обувь – но не снял куртку, - когда Чонин, сначала чуть склонив голову к правому плечу, а потом, нахмурившись, подошёл к нему, заставил поднять голову и поцеловал. Вот просто взял, и поцеловал. Кенсу вздрогнул, но не ответить не смог. Особенно когда его целовали так, как целовал Чонин. Сладко, нежно – и страстно в то же время. Так, что ноги тряслись и подгибались, а сердце колотилось как бешеное. Никогда прежде Кенсу не чувствовал себя так… волшебно? Он однажды – всего однажды, и то, во время учёбы, - прыгнул с парашютом. Это было сказочное ощущение полёта, слегка тянуло внизу живота, и передать его словами До так никогда и не решился. Вернее, всего одним словом он мог – «кайф». Так вот, поцелуй Чонина – тот, который он дарил ему сейчас, на данный момент – был сродни этому прыжку с парашютом. Кайф в настоящем его виде – неприкрытом, прекрасном и запретном. Но это было так сладко… Кенсу закинул руки на чужую шею и пропустил тот момент, когда с него сняли куртку и неаккуратно бросили на пол, а ладони Кая сгребли его под задницу и подкинули, вынуждая обхватить ногами за талию. До послушно сделал это, вцепляясь покрепче, правда. А что, может, ему страшно! Но Чонин был сильным и с лёгкостью нёс Кенсу на руках. Не переставал целовать, практически не обращая внимания на то, куда он идёт – и так прекрасно знал обстановку в квартире. До волновался, даже несмотря на тот факт, что сам хотел того же, чего хотел и его волк. Асексуальность старшего могла доставить проблем, и он безумно надеялся, что удача им улыбнется, и они смогут оба получить удовольствие. - Давай-ка мы всё это снимем, - предложил Чонин, но, не дожидаясь разрешения, стянул с человека джемпер. – Ты такой красивый, правда. - Не говори так, - Кенсу спрятал лицо в ладонях, чувствуя, как младший снимает с него брюки. – Я не красивый, я совершенно обычный. - Ну, опять начинаешь, - волк ласково улыбнулся. – Ты красивый, Кенсу. Если люди когда-то тебе что-то плохое говорили о твоей внешности, то они просто слепые идиоты. А я вижу тебя настоящим. Без прикрас и этого… как вы говорите, фотошопа. - Без ретуши, - поправил Кенсу. – Фотошопят только фотографии. А я не фотография. - Вижу. Ты живой. Настоящий… и такой, мать его, мой, что я не могу удержаться, - признался Чонин, целуя его в губы. – Позволь мне всегда быть с тобой, Кенсу. Всегда… Что мог ответить До? Он не знал. Поэтому просто кивнул, разрешая. Надеялся, что сущность Чонина такая же, как у реальных волков - верный на всю жизнь. Может, это выглядит наивно, смешно, но Кенсу хочет быть с этим смуглым засранцем так долго, как это возможно. Желательно всю жизнь. Если это вообще возможно в их ситуации. Ну, вот опять, чёртова привычка Кенсу всё анализировать! Вылезла даже в такой момент! Он, видимо, застыл, раз Чонин недоумённо посмотрел на него. - Я не… я не знаю, - вздохнул старший, пытаясь спрятать испуг глубоко внутрь. – Мне не по себе. - Ты чего-то боишься, - догадался Ким. – Чего именно, радость моя? - Того, что всё вот это, что между нами… что оно когда-нибудь закончится. Я не хочу этого, - человек не видел нужды во лжи и сказал честно. Но не ожидал, что волк рассмеётся. Было немного… обидно. - Не обижайся, малыш, - поспешил успокоить его Чонин. – Но дело в том, что твой страх не имеет оснований. - Ну не знаю. Если ты веришь в вечную любовь, хочу тебя ра… - Хочешь меня разочаровать, но не сможешь. Я не человек, Кенсу. И никогда им не был. Мы, волки… мы очень верные. И выбираем себе пару одну на всю жизнь. - То есть, ты хочешь сказать… - Я хочу сказать, - перебил его Чонин. – Что даже если ты меня разлюбишь, это не спасёт тебя от моего постоянного присмотра. Я всегда буду рядом, хочешь ты этого или нет. - Как ты можешь подумать только, что я этого не хочу? Я хочу, Чонин, очень хочу. Но… боюсь. - Не надо, - волк покачал головой. – Я буду рядом. Всегда. Последнее слово – точка после предложения. Непреложный факт, который не подлежит сомнениям. Чонин будет рядом с Кенсу – и всё, больше никаких слов против. Потому что сила любви одного волка к одному человеку – безгранична. Она прекрасна, она бесконечна, она – настоящая… И страхи отступают от старшего словно по мановению волшебной палочки. Кенсу уже не боится. Он тянет руки за объятиями, недовольно стонет, их не получая. Но у Чонина объективная причина не обнимать – он делом занят, вообще-то. Дело – покрывать поцелуями трогательно подставляемую шею, плечи, запястья. Кенсу уже не дёргается, ведь для него самого дико, что кто-то так нежно с ним обращается. И, кажется, его асексуальность касается всех, кроме Чонина, потому что тело начинает отзываться на приятные ласки. Внизу живота сворачивается тугой клубок, его начинает немного трясти, и До не понимает, что с ним происходит. Зато понимает Чонин, довольно улыбаясь и целуя его в губы. Он победил. Кенсу мало что знает об отношениях и вполне закономерном для них понятии «секс». Но, судя по вполне уверенным действиям Чонина, волк знал, что делал. Его руки ласкали, нежили ставшее податливым тело старшего парня, губы не переставали целовать. Только вот До укусил его за губу, когда почувствовал проникающий внутрь палец. - Тише, успокойся. Всё хорошо. - Почему у меня такое ощущение, что… - Кенсу икнул. –Ты знаешь, что делаешь? - Знаю, конечно, - парень улыбнулся. – Интернет – это мощь… я многое почерпнул из него. - Боюсь даже предположить, что именно… ах! - А не всё сразу, детка. Не всё сразу. Ты такой нежный, Кенсу, когда смущаешься. Хочется тискать тебя и тискать. - Слушай, ты когда мохнатым был, я же тебя не тискал! – возмутился До. - Ну правильно, я ведь и укусить мог. - А я не могу, да? Я тоже могу ук…. Ммвф! – рот старшего оказался заткнут поцелуем, потому что Чонин искренне считал, что нельзя его человеку говорить такие вещи. Да и вообще, может, он маньяк поцелуев. Ещё чего, кусаться Кенсу вздумал… Уж кто, а он кусаться ну никак не может! Зубки маловаты. К тому же, пока его не отталкивают, следует воспользоваться возможностью и доставить Кенсу удовольствие. Если всё так, как говорил До, значит, он просто идеально создан для него, Чонина! И это – просто чудо. Волшебство, в которое он не верил в последнее время. Кенсу хоть и старше, но здесь и сейчас, подо мной, он - настоящий. Наивный, мягкий, робкий. Мне хочется его целовать – что я и делаю сейчас, - хочется касаться его мягкой кожи, гладить. Хочется забыть, что наполовину зверь – это я, постоянно требующий ласки и поглаживаний. И хочется дарить ему ласку. А это я могу сделать, у меня нежности много, прямо некуда её расходовать, только на Кенсу. Хотя да, он зажимается, когда пальцев становится больше. Я понимаю, ему больно, но иначе никак, потому что если я его не растяну, будет ещё хуже. Впрочем, судя по его глазам, мой человечек всё понимает прекрасно. И закусывает губу, сдерживая болезненные стоны. А потом не сдерживается и стонет, удивлённо глядя на меня. Я улыбаюсь, потому что нашёл кое-что, что может сделать ему очень приятно. И я нажимаю на бугорок внутри, ласкаю его, с наслаждением наблюдая за тем, как хорошо моему Кенсу. Он скулит почти по-щенячьи, тянется ко мне руками, обнимает – мы с ним пока что не единое целое, но близко к этому. А хочется ещё сильнее, ещё глубже, ещё… ближе. Я уже с трудом сдерживаю сам себя. Когда в твоих руках дрожит от пережитого оргазма самый любимый и родной человечек, кому под ноги ты готов вырвать из груди своей сердце, у тебя возникает непередаваемое ощущение, будто вот он, весь твой мир. Кенсу – мой мир. Он будет им всегда. С его губ срываются тихие слова, почти шёпотом. Чонин, хватит… Хочу. Как я могу ему отказать? Как, скажите мне?! Я делаю нас единым целым. Он морщится, из его глаз текут слёзы, и я знаю, что ему всё равно больно, несмотря на все мои усилия по снижению этой боли до минимума. А потом нас обоих уносит. Я не помню, что и как делал, но, надеюсь, ему было хорошо. Ему было не больно… Чонин был не единственным, кто изучал вопрос однополого секса. Кенсу тоже читал про это в интернете – сначала в статьях, потом, анонимно, на форумах, задавал вопросы и получал ответы. Он помнил, что ему написал один из парней на форуме. «Если ты любишь, и любят тебя – боль пройдёт быстро, зато удовольствия будет столько, что захочешь в нём утонуть». Кажется, ему не соврали. Поначалу было больно, он едва сдерживал себя, чтобы не вскочить и не убежать с позором. А потом стало хорошо. Очень хорошо. Так хорошо, что он будто бы распался на сотни частей, чтобы потом собраться воедино. Снова. И снова. И снова… Чонин рычал, хватался за подушку, двигался как безумный, но Кенсу было хорошо. Он обнимал за шею, целовал своего дикого волка, наконец-то спустившего самого себя с поводка, держал так крепко, как только могли его слабые человеческие руки. Но они были вместе. Второй оргазм снёс Кенсу голову, он, кажется, не сдержал порыва и вгрызся в шею Чонина, пытаясь сдержать крик от удовольствия. Вгрызся до крови, оставляя свою метку на смуглой шее. И Чонин укусил его в ответ, в плечо, содрогаясь от своего оргазма. Он так крепко обнял До, что тот с трудом дышать мог. Но дышал… своим волком. Нет ничего прекраснее любимых рук, которые обвивают тебя сзади. Нос утыкается куда-то в плечо. Кенсу тих и выглядит сонным. Оно и понятно – мы провели в постели так много времени далеко не во сне. Его до сих пор меленько трясёт. - Доброе утро, Чонин, - шепчет он сорванным голосом. – Ты рано встал. - Я хотел порадовать тебя завтраком, - повинился я. – Но, кажется, я немного его испортил. - Да плевать, - мой человечек всё равно улыбнулся, глядя на подгоревшие оладьи, которые я пытался сделать идеальными. – Я всё равно их съем. - Уверен? Они же подгорели. - Ты готовил их, этого хватит, - он выпустил меня и уселся на своё место, едва слышно шипя. – Задница болит… сколько раз мы это делали? - Я не считал, - признался я. – Прости?.. - Да ничего, я же знал, на что шёл, - он улыбнулся снова. – А теперь давай есть. - Давай, - кивнул я. - Так как, ты говоришь, называется человек, который становится парой волка? – женщина смотрела на своего мужа, покачивая на руках маленького сына. – Я всю свою сознательную жизнь волк, а такого не слышала. - Их называют танцующими с волками. Не знаю, почему так, но звучит красиво, правда? Я так хочу, чтобы наш Чонин нашёл своего танцующего, чтобы он никогда не был один. Наш сын заслуживает счастья, как думаешь? - Я думаю, что он и любви заслуживает. Столько, сколько ему только могут дать, - улыбнулась она, целуя мужа. – Люблю тебя. - Я тебя люблю больше. - Ну вот, сейчас мы опять начнём спорить, кто кого сильнее любит…