Сквозняки.

От стен веет холодом. Сильным таким, обжигающим. - Грейнджер, что ты как маленькая? Секс-друзья. Объясняю же: никаких чувств, никаких привязанностей, но в плане секса – полная отдача, – битый час вещает Малфой. Гермиона бы уже его давно послала, и она понятия не имеет, почему до сих пор слушает его глупые, просто наиглупейшие идеи. Если бы не такая ситуация, как сейчас, Гермиона и мысли не допустила о таких «отношениях» с Малфоем. «Чертовы сквозняки», - думает гриффиндорка, кутается сильнее в мантию и лишь вполуха продолжает слушать извращенца-Малфоя. Гермиона одна – совсем одна в этом холодном замке. Остывший к ней Рон тискается по углам с этой приторной куклой. Гермиона, думая об этом, представляет жирного, черного паука, что ползет по полноватому бедру Лаванды, когда ее трахает Рон в очередной каморке для метел. Гермиона слащаво торжествует, губы сводит какая-то болезненная ухмылка, когда девушка представляет реакцию своего бывшего друга на этого огромного, страшного паука, что так живо нарисовало ее воображение. Гермионе легче немного. - Ну, ты согласна? – снова назойливо спрашивает Малфой. А Гермионе уже плевать. Хрустальная лживая кукла забрала все, что было у Гермионы. У нее остался лишь сквозняк, холодный такой, зимний, а у Лав-Лав в руках, или где-там ещё, ее солнце, которое, мать его, трахает Лаванду по всему замку. Гермионе дурно, снова накатывает желание взорвать их идиллию вместе с очередным кабинетом, где они сейчас тискаются. - Грейнджер, ты опять все прослушала? Гриффиндорка кивает и вновь уходит в свои мысли. Малфой что-то снова эмоционально трещит своим бархатным голосом. Малфою тоже несладко. Гермиона знает это и, наверное, лишь поэтому сидит в холодных каменных подземельях и слушает недвусмысленные уговоры затащить ее в постель. У Малфоя – наглая Паркинсон, которая спит и видит, как бы стать хозяйкой Мэнора, а параллельно с этим побывала в комнатах у всех слизеринцев. Гермионе кажется, что она берет за это деньги, себе на новые побрякушки зарабатывает таким образом, но сказать это Малфою она не сможет никогда. Да и не захочет говорить. У Малфоя завал по всем предметам, проблемы с родителями и постоянный стояк, на который он почему-то жалуется именно грязнокровке. А Гермиона - пустая с недавнего времени. Но маниакальная потребность всем помогать перевешивает и сейчас, и проскальзывает предательская мысль: «А почему все-таки нет?» Стена сопротивления сломана, и Драко это понимает. Гермионе шестнадцать, и она ни разу не целовалась. Ей стыдно от этого почему-то. Гермиона отлично знает теорию, но никогда не переходила к практике. Она спешит сообщить об этом Малфою. - Если ты боишься афиширования, то его не будет. Гермиона боится совсем не этого. *** Все упирается в возможность приступить. На Рождественских каникулах мало кто остается в замке, а уж комната старосты и вовсе свободна. Гермиона не понимает, что с ней происходит. В школе все так же холодно – эльфы не справляются с отоплением школы, а морозы за ее стенами и не думают спадать. У Гермионы жар. Она мечется, собирает ногами простынь, путается в одеялах, но сна ни в одном глазу. То ли виноваты сквозняки, что принесли-таки ей простуду, то ли чертов Малфой, которого она хочет до дрожи в коленях, то ли мысль, что она станет такой же грязной, как эта Ронова шлюха. Причина не избавляет от проблемы. Гермионе немыслимо жарко, и она встает, открывает окно и поражается, как давно не дышала чистым, свежим воздухом, пусть и обжигающе-ледяным. Ложиться уже смысла нет: на часах семь утра, а злополучная встреча назначена на двенадцать. Гермионе следует подготовиться. При мысли о Малфое и обо всем, что за этим последует, Гермиону неслабо выворачивает, но передумывать она не собирается. Чай с ромашкой немного успокаивает, притупляет напряженные нервы, но Гермиону продолжает бить дрожь. Состояние, похожее на сон, преследует девушку. Все немного размыто-туманное, выдуманное, ненастоящее, даже когда в комнату входит Малфой и тянет собственническим голосом: - Сразу приступим или ерундой пострадаешь? Он плюхается на кровать, а одеяла, которые ничуть не греют обычно, заставляют подпрыгнуть его и немного улыбнуться со словами: - Вот почему тебе жарко по ночам. Гермиона понятия не имеет, откуда он узнал, но она оставляет без уточнения, что жарко было только этой ночью – в остальное время сквозняки. Гермиона стесняется, когда ее свитер летит куда-то на пол вместе с полностью капитулировавшим разумом. Гермиона хватает руками воздух и мнет плед, которым застелена кровать, когда Малфой умело трогает ее грудь, а она тянется к нему и целует. Первый поцелуй с самым неожиданным человеком выходит мокрым, Гермиона еле сдерживается, чтобы не утереть рот тыльной стороной ладони. Малфой сверху, ещё полностью одетый, девушке это не нравится: она-то ужасно стесняется. Гриффиндорка кое-как стаскивает с него рубашку. Гермиона не дышит, когда рука Драко забирается к ней под юбку и начинает что-то там трогать, что не кажется приятным, но она не отталкивает, находит его губы и целует. Это гораздо больше ей нравится. Малфой вкусный, и, если подумать, то и рука у него там, где надо, да и низ живота бьет током. Гермиона сдалась. Мысли тягуче-плавные, превратившиеся в ничего не значащую кашицу, весь мир сузился до них двоих. Губы Малфоя перемещаются на шею девушки, она еле сдерживается, чтобы не застонать от удовольствия, лишь откидывает голову и полностью отдается ощущениям. «И пропади пропадом этот Уизли, обмусоливший всю фальшивую дуру», - пробегает последняя здравая мысль. Стук совы в окно прерывает Гермиону. Мозг с трудом понимает, что скоро должен наведаться за конспектом Гарри. Гермиона спешно одевается и до прихода Избранного лежит в обнимку с Малфоем. С ним тепло, уютно и уже не страшно. *** Воздух лопается, когда Малфой поспешно уходит, так ничего и не объяснив. А Гермионе уже все равно, почему так: то ли она, неумеха, сделала что-то неправильное, то ли Драко пожалел о своем выборе, то ли ещё что-то. Гермиона впервые не думает о пауках, когда видит целующихся Рона и Лаванду. Гермиона искренне улыбается другу и даже немного его прощает. У Гермионы теперь свой скелет в шкафу, который, кажется, немного утепляет бреши, из которых сквозило. Гермионе плевать на то, почему Малфой сбежал. Только она отдала бы все, чтобы его удержать. Гермиона не может без чувств. *** Холод в замке не идет на убыль, вторники сменяют друг друга, а объяснений так и не предвидится. Постель в ее комнате хранит пока его запах – Гермионе этого хватает.