Фантастические истории

Геллерт Гриндевальд /Альбус Дамблдор, встреча в посмертии Альбус сидел на белой гробнице – своей, скорее всего – и весело болтал ногами, путаясь в подоле пурпурной мантии. Ветерок трепал его седые волосы и бороду, очки сверкали на солнце, как и шпили замка, который виднелся сквозь Дамблдора. Геллерт решительно направился к нему. – Рад тебя видеть, мой старинный друг, – Альбус приветственно помахал ему рукой. – Дождался, что меня прибьют, и теперь радуешься? – недовольно пробормотал Геллерт и попытался залезть на могильную плиту, чтобы сесть рядом с Дамблдором. С первого раза не получилось. Альбус протянул ему ладонь, но Геллерт отмахнулся и со второй попытки запрыгнул сам. Сел, расправил складки мантии – не тюремной, естественно, да и не конца девяностых, скорее середины тридцатых. Обернулся и увидел, что поперек плиты идет трещина, заделанная мрамором чуть более темного оттенка. – Он сюда все-таки добрался? – Кто? – не понял Альбус. Он сорвал цветочек и теперь считал его лепестки. – Тот безносый гад. Пришел, понимаешь, ко мне, и давай выспрашивать про старшую палочку. – И что ты? – Альбус запутался в счете и начал заново. – Что я? Мал он еще знать такие вещи. Посмеялся над ним и послал его подальше. – И он тебя..? – понимающе вздохнул Альбус. – И он меня, – усмехнулся тот. – Ну так что с безносым? – Не, это не он. То есть гробницу он, а вот палочка ему не досталась. – И то хорошо. Они помолчали. Геллерт прикрыл глаза и откинулся на памятник, скрыв спиной надпись «Альбус Персиваль…» и даты жизни. Солнце пригревало, птички пели, кузнечики стрекотали – и главное, никто не кусал. Хорошо было. Пока ему не тыкнули колючим стеблем в нос. Пришлось просыпаться. Альбус посмотрел на кружащиеся на ветру пушинки одуванчика и спросил: – А чего ты так долго добирался? Я, между прочим, тебя ждал еще позавчера, сразу после. Геллерт махнул рукой. Не признаваться же в том, что сидел и тупо смотрел на свое тело, не узнавая в нем себя. А потом ждал, что произойдет дальше – закопают его или развеют, или сожгут. Не дождался, к нему вообще никто не пришел. Он расстроился, плюнул на нерадивых работников своей тюрьмы и пошел искать безносого гада. Нашел, несколько раз напугал его и его приспешников, проявившись из стены замка и прямо из воздуха. Но и это надоело. Он покрутился по Европе, заглянул в свою старую школу, посмотрел на бардак, который там развели, и отправился к Альбусу. – Ждал он меня, – пробурчал вместо признания Геллерт. – Посадил меня на пятьдесят лет – это он так, оказывается, ждал. – Ты сам построил Нурменгард. – Ага, но не для себя. Зато у тебя тут весело было, судя по всему. – Весело, – хмыкнул Альбус. – Школа, учителя, дети, родители, совы, планы, министерство, договоренности…. И вековой запас лимонных долек, который я, между прочим, планировал отправлять тебе, гоняя сов через пролив. А пришлось все самому есть, никто почему-то не хотел пробовать. – Я все равно не ем сладкое. – Я знаю. Угощайся. Альбус протянул ему призрачное блюдечко с засахаренными лимонными дольками. Геллерт двумя пальцами взял одну и целиком положил в рот. На вкус она была как кусочек солнца. Прожевав, он протянул руку за следующей: – Неплохо, дай еще, не знал, что они такие вкусные. Откуда это? – Я ж говорю – дети, учителя. Он кивнул головой на плиту. Там, в ногах, стояло настоящее блюдце со сладостями, вазочка с цветами и кружка с каким-то напитком. – Вино? – с надеждой поинтересовался Геллерт. Альбус покачал головой и сморщил нос: – Дети же, школьный режим. Тыквенный сок. – А я бы не отказался от вина. Хотя огневиски лучше. Где у вас тут можно?.. – Идем. Они слезли с плиты и пошли через лесок прочь от замка. Альбус постоянно останавливался, чтобы поправить свою мантию. Минут через пять Геллерт не выдержал: – Слушай, переоденься, что ли! И бороду свою убери, она тебе не идет. – Зато тебе идут твои локоны, – хмыкнул Альбус. – Ты просто завидуешь. – Геллерт мотнул головой, чтобы волосы не падали на глаза. – И всегда завидовал. Не, длину оставь, – остановил он Альбуса, когда тот укоротил волосы до плеч. – И цвета добавь. Альбус добавил красного отлива, убрал длинную бороду, заодно сменил мантию на костюм. – О, начало двадцатого века, если не ошибаюсь, – одобрительно улыбнулся Геллерт. – Тебе идет, даже с твоей бородкой неплохо смотрится. И я не помню тебя такого. – Спасибо, – Альбус пригладил волосы и короткую бородку. – Ты в это время колесил по Европе. Я тебя, кстати, тоже таким вот, – он указал на него рукой, – не видел. – Ну, теперь увидел. Несколько минут они шли молча. Геллерт жевал утащенные у друга лимонные дольки, сам Альбус хмурил лоб и потирал подбородок. – Слушай, – он внезапно остановился, – давай вернемся в замок, буквально на пять минут, мне надо… – Ничего тебе там уже не надо. Пусть теперь сами разбираются, без тебя. – Да я не поговорить! – А зачем? – опешил Геллерт. – Портрет свой показать, – ухмыльнулся (Геллерт и забыл, что тот так умеет) Альбус. – Не хочу смотреть на тебя старого, бородатого… Борода тебе не идет. Разве что короткая. – Ты это уже говорил. – И что? Могу еще раз повторить. И – нет, сначала мы идем пить, у меня сто лет не было нормального собутыльника. – Всего пятьдесят. И это потому, что приличной выпивки у тебя тоже не было. – Вот именно. Идем. Геллерт подхватил Альбуса под локоть и потащил его через лес. Впрочем, через пару шагов отцепился, обогнав на три ярда, повернулся к нему лицом и принялся рассказывать: – Знаешь, как-то был я на Брокене на Вальпургиеву ночь, так вот, там пьют не огневиски, а… – А я был на Авалоне, там тоже... – Ха, твой Авалон – захолустье по сравнению с нашим Брокеном, и пить там совершенно нечего, только амброзии и прочие нектары! – Там хороший яблочный сок, не наговаривай. И вообще, будешь оскорблять мою родину – в нос поучишь. – В нос? Да когда ты последний раз с кем-то дрался? – Да вот незадолго до… – Я имею в виду – не магией, а кулаками. Вот. Давай покажу пару приемчиков… Солнце золотило их волосы, светило сквозь них, но они, увлеченные беседой, не обращали на это внимания. Им было хорошо.