***
Эта ночь была темнее обычной. Чанёль ушёл спать в свою старую комнату, а Рэн вернулся в комнату, где ночевал эти дни, пока пребывал в особняке. Но вот сон никак не шёл. Он уже протрезвел, хоть голова всё ещё немного кружилась. Находиться в этой комнате после того, что произошло у них с Хэрин было странно. Это были смешанные чувства. Ему было хорошо с ней, но она была чужой невестой. Сколько не думал Рэн о них с Хэрин, всё сводилось к одному — им не суждено быть вместе. Да, она нравилась ему, даже больше — она возбуждала его. Но на этом всё. Не было каких-то особенных чувств вроде влюблённости. С ней было весело проводить время и в постели было тоже хорошо, но это было что-то не то. А вот что было у них с Чанёлем, он не мог сказать. Между ними была многолетняя дружба и это единственное, что он знал наверняка. Мысли продолжали крутиться в голове Рэна и не давали сомкнуть глаза. Он укутался в плед и отправился на кухню в поисках молока. В детстве, когда Рэн долго засыпал, мама всегда давала ему теплое молоко с мёдом. Он поставил кружку в микроволновку, а сам сел напротив неё и, завернувшись получше в плед, ждал пока оно подогреется. На кухню зашла домоправительница и включила свет. Неярко, но блондин всё равно зажмурился, проморгался и только через некоторое время, когда глаза привыкли к свету, разглядел женщину. — Тётушка Мари, почему Вы не спите? — удивился парень. На часах время близилось к пяти утра. — С вами поспишь, — проворчала женщина и присела возле Рэна. — А тебе чего не спится, ангелочек? — Мысли спать не дают. Думается о всяком. — Переживаешь насчет будущей свадьбы? Рэн грустно посмотрел на Квон Мари. — Если бы только из-за неё... Микроволновка подала сигнал, парень вытащил оттуда кружку и добавил мёда в молоко. — Знаешь, ангелочек, я на своём веку повидала многое, что происходило в этом доме. Было и такое, что по жестче вашей с Чанёлем будущей свадьбы, — она помолчала, после забрала у него из рук кружку и отпила. — Не бойся. Господин Ким, конечно, тот ещё отморозок иногда бывает, но он вас не поженит. Да и по закону такие браки запрещены. Рэн удивлённо уставился на тётушку, а она только вернула кружку обратно. Она всё знает. Это ввело его в шок. — То есть все вокруг обо всем знают, но молчат? Что за театр? Так надоело... — Не распыляйся так. Я просто знаю всё, что происходит в этом доме, но не лезу в дела хозяина. И, кстати, тебе не стоило трогать чужую невесту. От чего-то Рэну вдруг стало так стыдно, что он поник и опустил голову. И почему она так снисходительно добра к нему, если знает всё? — Ты привёл Чанёля обратно домой. Это очень важно для его отца и для самого Чанёля тоже. За последние годы, после того, как он ушёл из дома, они с господином Кимом виделись всего пару раз и редко созванивались. Кто знает, может они наконец-то поговорят, выяснят всё и ты будешь тем, кто восстановит мир в этой семье. Хотя бы между отцом и сыновьями. А ведь и правда. Если бы не он, то сколько бы продлилась эта холодная война между Чанёлем и его отцом? — Ладно, Рэни. Я попробую всё-таки поспать. Утром ещё хозяина встречать. И ты тоже попробуй поспать. Она потрепала парня по плечу и ушла, оставив одного размышлять о предстоящем дне.***
Рассвело слишком быстро; будто злые демоны открыли занавес ночи и вытащили солнце, которое сейчас настойчиво светило прямо в глаза Чанёлю своими лучами, пробивающимися сквозь шторы. К слову, спалось ему в своей кровати хорошо. Сначала он поёрзал, но за все время отсутствия, нигде ему не было так удобно спать, как в родной кровати. Комната всё ещё принадлежала старшекласснику, о чем говорили трофеи, заслуженные за разные спортивные состязания, расставленные гордо по полкам шкафов. Тут же стояли фотографии. Одна рамка, в которой было фото всех членов семьи вместе, была потрёпанная и где-то заклеена. Бывало находило на Ёля бешенство и злость за всё, что приключилось с их семьёй и это фото в рамке летело тут же в стену, разбиваясь и оставляя эти следы, которые в последствии лечил скотч. Пара футболок так же небрежно лежали на любимом стуле на колесиках, с которого он не раз падал. Однажды даже во время секса. Его первого секса. Он тогда был смущён до чёртиков, но и виду не подал, просто засмеялся, чтобы разрядить обстановку, чтобы девушка не чувствовала себя дискомфортно. Ёль поднялся на кровати и упёрся руками, разглядывая всё вокруг. Он изрядно испачкался, пока тащил младшего братца домой и спать предпочел без футболки. Его взгляд упал на тот самый стул и он ухмыльнулся, вспоминая о произошедшем. Дёрнув на себя одну из футболок, решил проведать обстановку в доме. Плюс ещё пить хотелось сильно. Парень только успел спуститься вниз, как на порог зашёл его отец. Какое-то время они просто стояли и смотрели друг на друга; Ёль в смятение не нашёл что сказать, а отец был так удивлён, что слова застряли где-то в горле. — Ты вернулся? — выдавил господин Ким. Парень почесал затылок и опустил взгляд в пол. — Не совсем... Я провожал Кая домой, вчера мы немного выпили. Решил остаться на ночь. Ты против? — Нет! Конечно же нет! Я столько раз говорил тебе приехать, как я могу быть против. Это ведь твой дом! Мужчина был растерян и так боялся спугнуть момент, и что сын сейчас же уедет. В памяти ещё горели воспоминания о их последней ссоре в этом доме. То, как Чанёль кричал, что и ноги его больше не будет в этом доме, а сейчас он стоял прямо перед ним в этом самом доме, спустя несколько долгих лет. — Ты уже кушал? — поинтересовался господин Ким. — Нет, я только проснулся. — Тогда давай покушаем вместе и поговорим, хорошо? — Ладно.***
За всю трапезу самой длинной фразой было "передай мне соль". Кай пытался не показывать виду, что страдает жутким похмельем и просто молча ел свой суп от похмелья. Всё это время он старался составить впечатление о себе, как о хорошем сыне, которому можно доверять, а сейчас показал слабость. Но внимание отца сейчас было полностью обращено на старшего сына и это было отчасти на руку. Рэн тоже молчал. В первый их ужин с господином Кимом ему было настолько же неловко, как и сейчас, а потому он предпочитал сидеть молча. Хэрин пока ещё не звонила и Сохён тоже. Его волновало то, что они оставили их вдвоём не сказав ни слова. Обед закончился и Чанёль прошёл за отцом в его кабинет. Когда он жил здесь, мужчина редко позволял заходить в его кабинет. Будучи ребенком его ни раз ловили, когда он пытался туда пробраться и наказывали. Когда стал старше, в кабинет его звал сам отец, но каждый раз по какой-то причине; либо из-за плохих отметок, либо из-за его дурного характера, который доставлял не мало хлопот. Сейчас он тоже чувствовал вину, сидя на кожаном диване. Правда, за что, он пока не мог понять. — Думаю, время пришло. Нам нужно поговорить начистоту и решить все недомолвки между нами, — начал мужчина. Он специально сел напротив, а не в своё кресло, чтобы не было ощущения превосходства над сыном. Сегодня разговор был на равных. Он был виноват пред ним в такой же степени, как и сын провинился перед ним. — Если ты об обучении за границей — моё решение не изменилось, — предположил Ёль, но по выражению лица отца понял, что предположение не верно. — Если по поводу преемничества — ответ всё тот же: я не хочу заниматься семейным бизнесом. И снова не угадал. — Мы обсудим это позже и я поддержу любое твоё решение. Но сейчас не об этом. Ты ушёл из дома и я хочу поговорить о причине и следствии. Чанёль напрягся от слов отца; он действительно считал, что всё дело именно в этом. — Хочу поговорить о том, с чего всё началось и почему всё так получилось с нашей семьей. Хочу, чтобы больше не было никаких тайн между нами, поэтому расскажу всё с самого начала. Наш брак с твоей мамой был соглашением двух семей, думаю ты не знал об этом. Мы с ней дружили очень долго, с самой школы и когда встал вопрос о моей женитьбе, мы решили сделать это. Тогда это казалось хорошей идеей, ведь мы хорошо знали друг друга и даже испытывали симпатию друг к другу. Всё было прекрасно; родители счастливы и мы тоже были в плюсе. Но мы не учли одного. На одной дружбе брак не построить. Прошло время и вы с Каем родились. Стали появляться какие-то разногласия, я старался больше проводить времени на работе и было время, когда я совсем не хотел возвращаться домой. И ещё кое-что произошло. Чанёль внимательно слушал каждое слово, будто сейчас перед ним раскроется какая-то жуткая тайна и был вполне прав. Отец сомневался, но он должен был рассказать об этом своему сыну. И именно Чанёлю, ведь Кай точно его не поймет. — У меня появился роман на стороне. И это не была девушка. Это был мой друг и коллега по работе, — глаза Чанёля вдруг округлились, а отец спрятал взгляд в пол. — Я за всю жизнь никого так не любил, как его. Знаю, звучит не правильно, но эти чувства были самыми настоящими за всю мою жизнь. И твоя мать узнала об этом. Не сразу, спустя время, когда мы уже зашли слишком далеко и обратного пути не было. Как сейчас помню ту неделю. После того, как появился он в моей жизни, между мной и твоей мамой прекратилась интимная жизнь. Она начала догадываться о романе и мы постоянно ссорились, отчего я и убегал на работу. Но, думаю, она совсем не предполагала, что застанет меня целующимся с моим другом. Никто не знал об этом. И тут залетает она в компании в кабинет и видит всё... — мужчина взялся за голову вспоминая о произошедшем и его лицо даже покраснело от напряжения. — Знаешь, слова "ты всё не так поняла" здесь были не уместны... Она молча ушла тогда и всё началось только дома. Крики, разбитая посуда, вазы летели в стены... Много чего вы двое не видели, потому что мы отослали вас к бабушке с дедушкой. Она даже пила несколько дней. Я помню её слова... Она сказала, что простила бы мне даже интрижку с любой девушкой, но это не простит никогда. В итоге мы развелись, а он покончил с собой... В кабинете повисла пауза. Чанёль не знал как реагировать. С одной стороны ему было обидно за то, как отец поступил с мамой, а с другой стороны хотел поддержать отца и посочувствовать его утрате. — Он просто не выдержал всего этого. От осознания, что разрушил нашу семью он покончил с собой. Хотя он не был виноват в этом. Виноват во всем только я... — у мужчины полились слёзы сами собой и он даже не пытался их скрыть от сына. Дальше он продолжил с запинками, стирая слёзы с лица: — Я не хочу такой жизни для тебя. Правда, не хочу, чтоб всё так же печально сложилось. И ни в коем случае не буду говорить тебе что делать. Хочешь быть архитектором — будь им. Любишь Рэна — люби. Только дай поддержать тебя. И прости... Я очень виноват перед тобой и перед Чонином. Но ему я рассказать не могу. — Ты... Откуда ты знаешь про Рэна? — Я ни раз приезжал к твоему дому после того, как ты ушёл. Выяснить твой адрес не составило труда. Видел, что ты живешь не один, но сомневался, что вы встречаетесь. А когда приехал Чонин с Хэрин и ты выдал Минки за Рэни, я понял это наверняка. Ты всегда смотрел на него не как на друга. — Но мы не встречаемся, — опустил голову Ёль. — Я вообще не думаю, что он воспримет меня как парня когда-нибудь... Айщ, и какого я вообще обсуждаю такое с отцом?! — Я рассказал тебе свою страшную тайну и ты всё ещё сомневаешься, можно ли со мной о таком говорить? — Просто диковатенько это. Это так просто не переварить. Дай мне время и, когда осадок и злость на тебя пройдёт, будем говорить обо всём, о чём захочешь. — Хорошо. Понимаю, тебе нужно время. Тогда я пока не буду предлагать тебе съехать обратно домой. — Да уж, не стоит, — усмехнулся Ёль. — Но спасибо. За то, что поговорил со мной и рассказал всё. Тебе нужно было поделиться этим, нельзя такое хранить в душе никому не показывая. Рэн тихонечко закрыл дверь кабинета господина Кима и скатился по ней вниз к полу. Говорили ему, что подслушивать чужие разговоры не хорошо, но никак он не мог оставить свои переживания за друга и любопытство взяло верх. И как теперь всё это расслышать обратно?!