Сердце под прицелом

— Надо было раз пять подумать, прежде чем с ними связаться, — ругнулась Нами. — Если бы не вступала бы в семью… — Тебя бы все равно заказали, — рассудительная Робин смотрела на ситуацию с другой стороны. — Ты в последние девять месяцев только на Мугивару Групп работала. Могли бы убрать, чтобы просто насолить Луффи-сану. — Но я, черт их дери, ничего вообще не делала… — Нами надулась. — Какого черта? Я просто информатор. Раньше меня это спасало, почти как индульгенция. Потому что все прекрасно понимали — я вне игры, сегодня на них накапала, завтра им накапаю. — Ты должна думать о другом, — Робин выключила кипящий чайник и налила Нами чаю. — Как тебя будет лучше скрыть от опасности… Куда ты поедешь, а? — Ло все знают, его дом отпадает… Если я свяжусь с Арлонгом, могу умереть и от его руки… Мугивары опаснее всех для меня сейчас… Твой дом тоже отпадает, это рискованно для Виви, — Нами считала на пальцах. — Я знаю, Робин! Я поеду к сестре! Ноджико только сегодня звала меня погостить у них. Она живет за линией Саппоро, туда они не поедут меня искать. — Идея хорошая, — Робин осторожно опустила взгляд. — Тем более заварушка сейчас крупная пойдет, тебя может зацепить не по-детски. А так, быть может, мужчины сами разберутся во всем. Тем более, ты в семье недавно, у многих на хорошем счету… — Тогда мне нужен билет, немного вещей и деньги, — сказала Нами. — Билет ты мне купишь, а остальное у меня с собой. Прости, эти деньги — твой заработок, придется мне заплатить тебе его позже. Оставлю за тобой мугивар и Ло. Предупредишь их, ладно? — Тебе лучше взять этот телефон, — сказала Робин, доставая коробочку с новым аппаратом. — По старому тебя могут отследить. За деньги не переживай, если закончатся, напиши мне, я попрошу их у твоего босса для тебя. Заработок — позже, я не тороплюсь. Ло я предупрежу чуть позже, он все равно тебя ищет не каждый день, а Луффи-оябуну придется объяснить все самой. Билет тебе оставлю завтра утром, привезу сюда. — Это твоя квартира, да? — спросила Нами, оглядывая крошечную кухоньку — совсем недавно в ней завтракал Френки, но Нами этого, конечно же, не знала. — Милая. — Конспиративная, — призналась Робин. — Использую ее для того, чтобы отсидеться в одиночестве, когда дела идут плохо. Этот адрес нигде не фигурирует. Он ничей, не переживай. Тебя тут точно искать никому в голову не придет. По поводу продуктов — холодильник полный, деликатесов не обещаю, но голодной не будешь. Одежда есть моя, брюки тебе будут длинными, но платья, наверное, по размерам подойдут. Белье новое, бери, пользуйся. Никому не открывай дверь, не стой у окон, не пой, не шуми, не кури. Пусть все думают, что тебя тут нет, а я, в случае чего, сама свяжусь с тобой по этому телефону. — Спасибо, — растроганно сказала Нами. — Спасибо, Робин. Ты настоящий друг. — Друг, — повторила за ней Робин и отвернулась. — Это моя работа. Я защищаю тебя. — И еще кое-что, — Нами вспомнила. — А как же ты сама? За тобой слежки нет? Ты-то не пострадаешь? Никто не захочет похитить или обидеть тебя? Ведь мы последние месяцы всюду вместе ходили. — Я не состою в семье, — пояснила Робин. — И за мной прошлого столько, что уже за это можно меня заказать. Тем более, я гвардия старая, пробьюсь. За мной крупная фирма, отец и сестренка. Я умею защищать себя. — Я хочу, чтобы ты думала не только о других, — искренне попросила Нами. — Подумай и о себе, пожалуйста. Ты это заслужила. Если вдруг устанешь от всего — брось все, сами справимся. И спасибо тебе, спасибо огромное… — Спасибо, — прошептала Робин, когда уже села в темную машину, глядя на окна квартиры, где она оставила Нами. — Она благодарит меня… Прости, Нами, прости… Не выдержав напряжения и пережитой боли, Робин устало опустила голову на руль и разрыдалась. Она вдруг искренне захотела, чтобы все это оказалось лишь дурным сном и не более того. *** Дикие громкие крики охватывали пустой тюремный коридор. Из осторожности полицейские были вынуждены перевести остальных заключенных — громкие крики особенного осужденного пугали их, и они требовали покоя. Охрана устало смотрела на монитор — заключенный Катти Флам разбил пудовые свои кулаки в кровь, ударяя по решеткам снова и снова. Никакие слова или угрозы на него не действовали. Он продолжал буйствовать уже третий час, и охране пришлось сообщить начальству. Катти Флам — человек опасный, мало ли что от него можно ожидать. — Что тут происходит? Доложите обстановку! — сердито заявил Сабо, входя в коридор. — Почему тут такой шум? Вы совсем не контролируете ситуацию? Я позабочусь, чтобы вас тут больше не оказалось. — Сабо-сама, — испуганные охранники показали в сторону камеры. — Этот огромный ублюдок выматывает наше терпение. Мы не можем к нему даже подойти, он орет, как ненормальный. Требует, чтобы мы выпустили его отсюда. Предлагал нам деньги и угрожал нам. Пытаемся успокоить его, орет… Он чертовски громкий, этот урод. — Кто довел его до такого состояния? — осведомился Сабо. — Не просто же так он начал кричать. Что вы ему сделали или сказали? — Он спросил у адвоката про Айсберг-сана, и тот сказал, что его тяжело ранили. А потом и сам сбежал, потому что он чуть не убил его самого… — признался второй охранник. — Еле ноги унес. — Я сам с ним поговорю, бездари, — Сабо нахмурился. — Позволяете преступнику диктовать вам свои условия, хотя должно быть наоборот. Неужели вы настолько слабы? Готовьтесь к взысканиям, я это так просто не оставлю… Не обращая внимания ни на что, Сабо спустился по лестнице, идя на крики разъяренного Катти Флама. Наконец, он дошел до его камеры и встал ровно напротив, чтобы изучить лицо Френки. Тот потемнел от гнева, ноздри его раздувались, пот покрыл лоб. Кулаки кровоточили, синие гематомы почти полностью охватывали руки. — Что случилось? — спокойно спросил Сабо. — Почему ты не спишь, время уже позднее. — Мой брат, — выпалил Френки. — Мой брат — что с ним? — У тебя братьев нет, Катти Флам, — холодно сказал Сабо. — Твоя мать была шлюхой, отец был преступником. Семьи у них и братьев у тебя не было. Я советую тебе заткнуться и уснуть. Больше я не хочу слышать, как ты сотрясаешь воздух. Это моя тюрьма, правила тут тоже мои. — Ты же прекрасно понял, про кого я говорю, — взорвался Френки. — Что с Айсбергом? Ты же полиция! Ты должен защищать его! Кто его подстрелил? Как? Он жив? — Я не собираюсь защищать преступников, — Сабо внимательно посмотрел на него. — Твой подельник по имени Айсберг тоже преступник. Будь уверен, мы найдем доказательства и его вины, и он тоже понесет наказание. И если ты беспокоишься, что его убили, то, к сожалению, нападение на него и правда было совершено. Но, насколько я знаю, он еще жив. Его госпитализировали в лучшую клинику города, ведь денег у вас, мерзавцев, полно. За его жизнь борются, можешь не беспокоиться. — Кто это сделал? — Френки поднял налитые кровью глаза на Сабо, от чего у того неприятно кольнуло сердце. — Кто посмел поднять руку на моего брата? — Мы найдем того, кто это сделал, — сказал Сабо. — Но это не спасет тебя от ответственности… И у тебя так много врагов, что убийцей мог быть любой из них. Ты ведь та еще заноза в заднице. Если это все, я пойду, а ты успокойся… — Я уверен, что это Мугивара, это он мерзавец, — Френки обхватил голову руками. — Он мог сделать это, он ведь так богат, и связи у него хорошие… Айсберг доверчивый и добрый, он и мухи не обидит. К тому же он уважал Брука из Мугивара Групп, даже какие-то дела у них были… Этот оябун идет по головам ради своих целей. — До него я тоже доберусь, дай срок, — Сабо нахмурился. — Я задался целью устранить преступность и якудзу в этом городе, и я это обязательно сделаю. Можешь быть уверен. — Робин следующая, — выдавил из себя Френки, Сабо уже хотел уйти, когда знакомое имя заставило его обернуться. — О чем это ты? — удивился он. — Какая Робин? — Моя девочка… — Френки словно бредил, — Она ведь говорила мне, что они опасны. Но она думала, что убить попробуют меня. Значит, Айсберг был их целью. Теперь они возьмутся за нее. Этот Ророноа на нее давно слюни пускает. Она в опасности, я уверен. Мне нужно позвонить… Замбаю… Или еще кому… Ребята позаботятся о ней. — Какие у тебя отношения с Нико Робин, а? — удивился Сабо. — Эта дамочка замужем. К тому же тебе запрещены встречи с посетителями. — Она пришла сюда инкогнито, ради меня, — с нежностью сказал Френки. — Она меня тоже любит. Я обязан защитить ее. — Любит? — Сабо обернулся, глядя на белую стену впереди себя. Перед глазами плыло доброе лицо его учителя, который с обожанием смотрел на детское фото Нико Робин и называл ее светом своей революции. — Она любит? Тебя?! — Да, — Френки осознал, что сболтнул лишнего. — Но тебя это не касается, фараон, ты… Раздался громкий насмешливый смех — и Френки с удивлением смотрел на Сабо, не узнавая его. Сабо буквально задыхался от смеха, его потрясывало, мелкая судорога била его по ногам. Он смеялся, он буквально содрогался от дикого приступа злого напряженного смеха. — Ты думаешь, она любит тебя? — рассмеялся он. — Ты с ума сошел… Эта женщина никогда никого не любила и не полюбит уже. Она настоящее чудовище… Она просто использует влюбленных в себя мужчин и не только их… Сабо устало сел на стул напротив камеры Френки и вытер мокрое от слез смеха лицо. — Хочешь, я расскажу тебе, как я узнал Нико Робин? — весело осведомился он.