Сердце под прицелом

— Если будешь просто поливать ее грязью, я тебя слушать не собираюсь, — заявил Френки. — Она моя женщина, и такому, как ты, никогда не понять… — Она никогда не была и не будет ни твоей, ни чьей-либо еще женщиной, — усмехнулся Сабо. — Нико Робин в неволе не живет, я в этом убедился. Единственный, кому она предана, это ее парализованный муж, Ягуар Д Саул. Причем, он фигура внушительная, человек особенный во многом… Ты, конечно, не слышал ничего о нем, ты ведь просто бандит, но в нашей среде старожилы до сих пор помнят его имя, помнят и ненавидят… Сабо поудобнее устроился на стуле, открыл пачку сигарет, выудил одну и предложил Френки. Тот отрицательно помотал головой, стараясь поскорее избавиться от непрошенного гостя — Френки не намерен был слушать кого-либо сейчас, а тем более, мерзавца фараона, олицетворение той силы, что и стала причиной страданий Робин и Айсберга. Но все же не перебивал того, давая возможность выговориться. В голове мелькнула шальная мысль — он так плохо знает Робин, ведь она не торопится открыть ему свое сердце и себя. Если Сабо утверждает, что хорошо знает Робин, он может рассказать что-то интересное, что поможет Френки поскорее привязать к себе эту женщину, доказать ей, что она больше никогда не будет одна, помочь ей. Даже если в его словах будет много лжи, он, Френки, поймет, что именно толкает Робин на такие поступки, что заставляет ее держаться от людей на расстоянии… И когда он выйдет отсюда, он сможет быть с ней так, как ей того захочется. — Она родилась в семье археологов, потомственных, — Сабо поднял палец вверх, — Ее мать фигура знаковая. Мои хорошие друзья работают в Йельском университете, они до сих пор помнят ее имя, и в учебниках по археологии много фотографий Нико Ольвии, а еще больше — профессора Клевера. Он открыл несколько месторождений, увлекался палеоботаникой. Этот профессор, который заработал для Японии много миллиардов долларов, всю жизнь жил в обычной квартирке и помогал сиротскому приюту. Там он и нашел Нико Ольвию, сироту, которая обожала копаться в земле и запоем читала все его труды. Он помог ей поступить в университет, а потом оформил опеку. Ходили слухи, что он спал со своей ученицей, но я думаю, у старика просто не хватило бы на это ума. Он был уважаемый дед, наивный как ребенок. Ольвию он обожал, готов был умереть ради нее. И когда она стала археологом, он был безумно горд. Но гордиться-то было и нечем… — Она показала мне фото матери… — Френки не уточнил, что сам увидел его, когда копал информацию про Робин. — Они были безумно похожи, только волосы у той были светлые. Красивая мать, красивая дочь. — Именно, — кивнул Сабо. — В Ольвие все видели только женщину, не специалиста. Она не умела строить карьеру. Если бы пользовалась личиком, у нее бы все получилось. Но она отказывала всем, кто хотел ее, оспаривала догмы, строила теории, в общем, сделала все, чтобы стать неудачницей от археологии… Так оно и случилось. У нее крали камни из-под носа, воровали ее статьи. Но зла она не держала — она считала, что наука должна быть выше этого. Материальное было ей чуждо, она любила только историю. Нико Робин такая же. Они обе не были созданы для семьи. — А кем был ее отец? — спросил Френки. — От кого ее родила мать? — Мой учитель говорил, что он был простой рабочий, с которым Ольвия ездила на раскопки. Обычный парень, который единственный додумался открыть Ольвие, девственнице в ее двадцать восемь лет, что такое секс и поцелуи. Они неплохо провели лето, а когда она вернулась, поняла, что беременна. Клевер поддержал ученицу, и в феврале у нее родилась дочь. Тогда-то и начались все неприятности Ольвии — не мелкие, как раньше, а те, что покрупнее… Сабо расхохотался, затушив сигарету, и взял новую. Он выглядел подавленным и уставшим, как показалось Френки. — Клянусь, эта Робин несла за собой неприятности и разрушения всем, в чью жизнь она приходила. Словно злой рок какой-то… Я даже и не думал, что такое возможно. Она словно женщина на корабле, несет с собой горе. Даже собственной матери. Ведь именно в год ее рождения, на них вышли якудза. — Якудза… — зло сжал кулаки Френки. — Мугивара? — Он тогда еще не родился, дурень, — Сабо усмехнулся. — Нет, это были люди серьезнее. Они хотели заниматься контрабандой артефактов, и им была нужна Ольвия или хотя бы Клевер. Те с гневом отказались — они-то служили только науке, тогда якудза стали угрожать им. И наивная Ольвия решила, что правильно будет попросить помощи у государства, ведь все древние сокровища принадлежат стране и только стране. Она вышла на тайную полицию, которую в то время возглавлял генерал Конг. — Я слышал это имя… — Френки задумался. — Айсберг что-то рассказывал о нем… — Айсберг умный парень, — Сабо задумался. — Генерал Конг — это легенда тайной императорской полиции. Он предотвращал теракты, заговоры, покушения, можно сказать, вся императорская семья цела и невредима благодаря ему. Ему тогда было уже шестьдесят, и он готовил себе замену. Красный пес, желтая обезьяна и синий фазан — позывные глав тайной полиции сейчас. В те годы они только входили во вкус. Синий фазан и был тем, на кого вышла Ольвия. Он сразу отвратил от нее якудзу, но быстро разгадал недюжинный талант женщины и ее слабости. Он решил использовать Нико Ольвию в своих целях и стал шантажировать ее, угрожая безопасностью ребенка. Ольвия ездила по экспедициям, стала государственным экспертом, ночи просиживала в библиотеках, переводя тексты, но тайной полиции всего было мало. Вскоре они пожелали отправить ее заграницу, чтобы она рассекретила древние тексты народов чужих стран, и тогда Ольвия впервые пошла против них. — Против? — Френки вспомнил грустное лицо Робин. — Она проиграла им? — Ну официально это был несчастный случай… — сказал Сабо. — Нашли только пепел. Сожгли домашний музей Клевера и его кабинет, все его книги. От него самого и его ученицы остался только пепел. И еще их ребенок, девочка. Робин тогда было восемь лет. У нее не было родственников, ее ждал сиротский приют. И она вдруг сбежала от приставов, исчезла со всех радаров, а позже стала жить с Ягуар Д Саулом, который оформил на нее опекунство. Ягуар Д Саул был полицейским, когда-то даже был гордостью главного отдела по борьбе с организованной преступностью. Но потом вроде как дезертировал, начал пить и завел себе девочку. Он помог ей сделать документы и кормил, она убирала в доме и готовила ему. Их проверяли, но ничего плохого не нашли. Отец и приемная дочь, не более того. — С чего бы ему заботиться о чужом ребенке? — буркнул Френки. — Может, он был извращенцем? Его нужно было проверить! — Кому было интересно, чем занята сиротка? Пристроена — и хорошо… — покачал головой Сабо. — Тем более, он уважаемый человек, бывший полицейский… Может, взятки дал, не знаю. Проблемы начались, когда люди просекли, что Робин и сама в свои восемь лет уже полноценный археолог, владеющий древними языками. Вот это был крупный промах и большая удача — ребенка можно было воспитать по-своему, сделать из нее орудие, грести артефакты с ее талантом — дело плевое. За Робин стали охотиться и полицаи, и якудза. И тогда случилась трагедия. Взрыв, в результате которого Саул стал инвалидом, а квартира, в которой они жили, сгорела дотла. На месте девочки стоило бы бросить старика и уйти в приют, но та внезапно стала сама искать сотрудничества с якудза. А потом опеку над ней взял сам Джимбей-оябун, единственный из якудза, которого стоит уважать, и ее оставили в покое. Дальнейший ее путь скрыт, полиции он неизвестен. Знаем только то, что все организации, в которых она состояла, разрушились, а все якудза, с которыми она сотрудничала, кроме самого Джимбея, вскоре жалели об этом. А потом Нико Робин подросла и стала красивой женщиной. Сечешь? Теперь она могла привлекать к себе внимание не только навыками, но и своими внешними данными. Список ее любовников длинный, и ты в нем точно не последний человек. — Какая разница, что было у женщины до меня? Главное, что будет со мной… — буркнул Френки. — Я не ревнив. И ради такой, как Робин, я могу смириться с ее прошлым. Но почему старик Кобра принял ее в семью? Я слышал, что он законопослушный придурок, который не имел общих дел с якудза. — Именно таким он и был, — пожал плечами Сабо. — Может, она угрожала ему… Или на него надавили ее покровители… Его предприятие было убыточным после смерти его жены. Но после того, как он удочерил Робин, Арабаста Интерпрейзенд снова поднялась на самый верх. Теперь у них много филиалов и партнеры надежные. Мой учитель даже обрадовался, когда узнал об этом… Дескать, теперь у Нико Робин есть семья… Он даже надеялся, что она вернется к археологии. — Кто это — твой учитель? И почему он так интересуется Робин? — ревниво спросил Френки. — Мой учитель — лучший человек в мире, — гордо сказал Сабо. — Он служит защите нашего отечества. Имя его я тебе не назову, а Нико Робин его интересует из-за своей трагической судьбы и своего таланта. Мой учитель верит, что именно люди, влюбленные в историю, способны менять будущее. Я с ним не согласен, для меня Нико Робин — всего лишь авантюристка, лишенная принципов, но он взял с меня слово не причинять ей зло. И я держусь. Даже когда она перегибает палку, я стараюсь не относиться к ней предвзято. Но это не уменьшает той неприязни, что я испытываю к ней. Для меня она не существует, как личность. — А слюни на нее пускаешь, — усмехнулся Френки. — Я видел, как ты на нее смотришь… — Да, влечение я испытываю, — согласился Сабо. — Уж очень она красивая, это не сотрешь… Особенная женщина. Я бы переспал с ней, если бы она позволила. Но я не настолько глуп, чтобы возомнить о себе, что я могу изменить ее. Это невозможно, смирись с этим, Катти Флам. Она преступница, предательство в ее крови. Однажды она и тебя предаст, продаст, размажет — и когда этот день настанет, не забудь сказать мне, что я был прав. — Она не предаст меня, — сказал Френки. — Женщина не должна работать и сражаться так, как это делает Нико Робин. Если оказать ей поддержку, все изменится. В этом твоя проблема, Сабо-сан, ты не настоящий еще мужчина. Ты слишком молод. Когда ты подрастешь, ты поймешь, что все зло в мире от мужчин и их амбиций. Если создать женщине условия, любая будет просто женщиной и матерью. Это в их крови. — Ладно уж… — Сабо махнул рукой. — Не буду спорить. По поводу Айсберга — преступника мы найдем. А ты больше не шуми. Если успокоишься, завтра я пущу к тебе адвоката. — Завтра я уйду отсюда, — сказал Френки. — Пора мне вернуться в семью и защитить ее. Робин в опасности. Я должен быть рядом с ней.