Сердце под прицелом

Палата, в которой лежал Айсберг, считалась лучшей в отделении. Три комнаты, просторный зал для посещения, личный пост, отдельный выход. Клан Френки заплатил за нее немалые деньги, но она свою стоимость оправдывала полностью. Молоденькая медсестра с интересом всматривалась в спокойное лицо пожилого мужчины — что же в нем было такого, раз местная криминальная банда уважительно звала его старшим братом и готова была на что угодно ради его комфорта и безопасности… — Айсберг-аники, тебе нужен сон, — неуклюже говорил Тамагон, которого оставили с раненым на сегодня. — Ты потерял много крови. Если не поспишь, могут начаться осложнения. — Я чувствую себя гораздо лучше, — вежливо улыбался Айсберг. Сутки назад он вышел из комы и только теперь вернулся к своему обычному стремлению не причинять никому неудобств. Больше всего на свете он боялся ощутить на себе излишнюю заботу, и теперь пытался убедить хотя бы Тамагона в том, что он чувствует себя прекрасно. — И все-таки аники, поспи лучше, — Тамагон почесал круглую голову. — Тебя не выпишут, пока ты не оправишься, а силы тебе нужны. К тому же Френки-аники убьет нас, если узнает, что ты остался один да еще и загружаешь себя в таком состоянии. — Лучше пусть о себе побеспокоится, — с деланной серьезностью сказал тот, — Придурок, который дал посадить себя в тюрьму… У него-то там проблем побольше моего будет. Слушай, Тамагон, быть может, тебе лучше к нему пойти? Еду ему отнести, смену белья или еще чего… Не обязательно меня пасти как ребенка. Я все равно никуда не убегу. — Я тебя не оставлю в любом случае, аники, я… — запротестовал Тамагон, но тут же замолчал и обернулся на звук открывающейся двери. Перед ним стояла высокая блондинка в очках с такой фигурой, что у Тамагона пересохло во рту. — Простите, — Айсберг посмотрел на девушку вопросительно. — Кто вы? — Меня прислал господин Замбай, — вежливо сказала та. — Я вчера прошла собеседование на место личного секретаря для господина Айсберга, — она оглядела обоих, — Полагаю, одного из вас зовут так. — Айсберг это он, — кивнул Тамагон, — Но Замбай-аники ничего не говорил мне… Я сейчас наберу его и спрошу, а вас пока попрошу… — Конечно, — девушка мирно кивнула. — Я подожду, пока он согласует все вопросы с вами… Пока Тамагон бурно выяснял отношения с Замбаем по телефону, Айсберг удивленно оглядел девушку. Меньше всего она была похожа на секретаря. Скорее — на фото-модель, настолько она была хороша. Изящные черты лица, отличная фигура, длинные ноги. Красавица да и только, наверное, мужчины без ума от нее. — Так и есть, — буркнул Замбай. — Эта девушка теперь будет с тобой, аники. Замбай-аники считает, что она справится. Охрана ее проверила, а в ее способностях аники не сомневается. — Но я же не ребенок, чтобы мне няньку наняли… — возмутился-было Айсберг, но осекся и замолчал. Он вспомнил, сколько проблем сейчас у клана, и понял, что вопросы его безопасности отвлекают остальных от проблем семьи, от проблем Френки, в первую очередь. Мудро решив, что он не должен доставлять никому беспокойства, Айсберг еще раз посмотрел на девушку и улыбнулся ей. — Раз Замбай так решил, тогда Тамагон может вернуться к своим занятиям, — сказал он. — Мисс… Э… Вы ведь останетесь со мной? — Меня зовут Калифа, — улыбнулась девушка. — Я ваш личный секретарь. Возьму на себя вопросы организации всех ваших дел, вашего досуга, буду помогать медицинскому персоналу, и, разумеется, ваша безопасность — моя проблема с сегодняшнего дня. Я подготовлена по всем вопросам, и мой труд хорошо оплачивается, поэтому будьте спокойны — если у вас будут проблемы, я помогу их решить. — Ну… — Тамагон недоверчиво посмотрел на них обоих. — Раз уж аники так решил… Тогда я пойду, Айсберг-аники. Мне нужно еще в порт заехать, там пару дел решить. Бизнес-то не терпит промедления. А об остальном позаботится мисс Калифа… Так же? Медсестры рядом, личный пост в соседней комнате, охрана снаружи. Будьте оба осторожны, и… — он внимательно посмотрел на Калифу. — Никого к аники не впускайте без разрешения Замбай-аники! Это очень опасно для его жизни! — Я вас прекрасно поняла, — Калифа кивнул и сложила изящные длинные руки на груди. — Я осведомлена обо всей ситуации, и мне даны инструкции. Можете быть спокойны, я позабочусь об Айсберг-сане, чего бы мне это не стоило. — Будьте оба на телефонах, — сказал на прощание Тамагон. В душе его что-то перевернулось, когда он уходил, но приказа Замбая ослушаться он не мог. Дверь закрылась, и Калифа с Айсбергом остались вдвоем. — Ну… — Айсбергу стало неловко. — Полагаю, мне нужно поспать сейчас. Вы вполне можете заняться своими делами, мисс. Я хорошо сплю после ранения. — Я буду здесь, если вам понадоблюсь, — вежливо сказала девушка. — Но, пожалуйста, не просите меня покинуть вас, я этого все равно не сделаю. — Поймите меня правильно, — взмолился Айсберг. — Я ведь не ребенок. Я и так доставил много проблем своей семье, поэтому сейчас хочу немного побыть одному. Я уверен, вы прекрасно позаботитесь о моих делах, поэтому сейчас не тратьте свое время на меня, я… — Я повторю еще раз, — Калифа улыбнулась, и Айсберг вдруг понял, что не сможет поспорить с ней. — Я буду рядом с вами столько, сколько понадобится. Моя работа заключается в вас, и я училась и тренировалась для того, чтобы стать второй рукой серьезного человека. Замбай-сан мне хорошо заплатил за вас, а я не беру деньги просто так. Я отрабатываю каждую йену. Поэтому позвольте мне выполнять свою работу — а вы выполняйте свою. Отдыхайте, набирайтесь сил, чтобы поскорее вернуться к семье. Она отвернулась и стала раскладывать свои вещи из сумки на небольшом столике, и Айсбергу вдруг показалось, что их разговор окончен. Он осторожно опустился на свои подушки и прикрыл глаза. Последнее, о чем он подумал, прежде чем уснуть, насколько красивые у Калифы глаза — светлые, будто бы вода в лесном ручье в солнечный день. *** — Онее-сан, все в порядке, — в очередной раз повторяла Нами. — Как братец? Еще не собрался разводиться с тобой? — Не перебивай меня, — устало твердила Ноджико. — Лучше скажи, как ты там? И что ты будешь делать теперь? Тебя выселили, да? У тебя нет денег на жилье? Ты обедала сегодня?! — Я просто решила пожить немного у подруги! — Нами хмыкнула. — Я же кочую, ты же знаешь мой характер. К тому же эта квартира в сто раз больше моей и чище раз в двести точно. Денег у меня предостаточно! А на обед сегодня была большая пицца и несколько пирожных. Я не вру, у меня упаковка до сих пор на кухне лежит. Показать? — Я сто раз говорила тебе, что твоя работа до добра не доведет… — Ноджико была беременна и плохо справлялась со своими эмоциями — она уже почти плакала. — Почему бы тебе просто не приехать сюда к нам? Данна-сан сказал, что будет рад тебя приютить, ты могла бы помочь мне на ферме и с ребенком… — Я приеду обязательно, — пообещала ей Нами. — Но дай мне немного остыть и решить свои проблемы. Куда я от тебя денусь, Онее-сан? Мы же всю жизнь вдвоем. И почему ты ревешь, гормональная ты моя? Малышка шевелится? Ты ходила в консультацию? — Не переводи тему… — устало сказала Ноджико. — Я волнуюсь за тебя. Последние два года ты только шлешь мне чеки и врешь, что у тебя все хорошо. Где тот парень, что был с тобой последние месяцы? Он выглядел серьезно… Я думала, что он любит тебя. — Он мой парень, но сейчас мне не стоит с ним видеться, — честно призналась Нами, вспоминая, как она оставила спящего Ло в своей квартире. — Он врач, у него опасная и тяжелая работа. Как только все наладится, я вернусь к нему. И приеду к тебе и к братцу. А пока не беспокойся за меня, пожалуйста. У меня тут есть уже одна Онее-сан, которая вечно влипает в неприятности из-за меня, мне ее достаточно. — О ком это ты? — спросила Ноджико, вытирая мокрые глаза. — Подружку завела себе? — Типа такого, — призналась Нами. — Я ей как бы плачу, но уже давно не плачу. А она все равно рядом. Защищает меня. Оберегает. Эта квартира — ее, например, продукты она мне тоже привезла. Заботливая и добрая. Напоминает тебя, Онее-сан. — Передай ей, чтобы хорошо о тебе заботилась, — сказала Ноджико. — Я буду молиться, чтобы у вас все было хорошо. — Спасибо, Онее-сан… — Нами и сама растрогалась, слушая голос сестры. — Я люблю тебя. Она посидела еще немного с телефонной трубкой в руках, пытаясь представить спокойную размеренную жизнь своей сестры, и сердце ее больно защемило, настолько сильно Нами желала однажды и себе подобного финала. С другой стороны была Робин, чья жизнь напоминала страшную историю, непредсказуемый боевик или детектив. Сложно было представить, какой из этих двух вариантов больше подходил ей. Нами устало смотрела в окно, пытаясь придумать, чем ей заняться до вечернего прихода Робин — она навещала ее каждый вечер, рассказывая новости. Наконец, она подумала, что неплохо было бы прибраться тут. За неделю она превратила уютную квартирку в небольшой склад разных вещей, и ей впервые стало стыдно. Вооружившись тряпкой и ведром, Нами собирала журналы и вещи, выбрасывая упаковки от съеденных снеков и пустые пакеты. — Хозяйка из меня ужасная, конечно, — сказала она сама себе, протирая полы влажной тряпкой. Двигая мебель, она тщательно вытаскивала крошки и кусочки от чипсов, которые валялись повсюду, пытаясь придумать, что она скажет Робин, когда та, наконец, заметит, во что превратила ее квартиру Нами. Запустив руку под диван, она внезапно нащупала что-то плотное и тут же вытащила это наружу. В ее руке был пухлый бумажник, наполненный картами и купюрами самого разного толка — и доллары, и евро, и йены. — Он принадлежит не Робин, — сказала Нами. — Больше похож на мужской. Грубый, но кожа натуральная. Она присвистнула, быстро посчитав деньги — сумма была крупной, карты были разных банков, и имена на них не виднелись. Наконец, в крошечном кармашке, куда обычно складывают монетки, она обнаружила маленькое фото, вырезанное из газеты, и удивилась — это была крошечная девочка лет восьми или девяти. Темные волосы, голубые глаза, серьезный взгляд. — Это же Робин… — сказала она машинально. — Это точно она… — и тут же прочитала вслух название статьи под фото, — Разыскивается особо опасная преступница, связанная с международным синдикатом по созданию мирового оружия…