Твоя внутренняя красота всегда будет прекраснее, чем...

+++       — Тор, ты же подвезешь Локи, да?.. — Фригга легким движением наливает себе кофе и, проходя мимо сына, чуть приглаживает его волосы. Тот вздыхает, ловит насмешливый взгляд зеленых глаз.       Отвечает:       — Конечно, мама…       Этот ритуал повторяется от утра до утра на протяжении уже двух недель. Ровно с тех пор, как Фригга подловила их.       Локи каждый раз невероятно смешно, потому что на самом деле никаких причин спрашивать одно и то же нет, но… Дело даже не столько в этом. Дело скорее в выражении лица Тора, когда тот отвечает матери в такой покладистой и сдержанной манере.       Это все, конечно, до крайности напоминает короткий диалог по типу:       «— Ты же не будешь обижать Локи?       — Конечно, мама…»       Или:       «— У вас же все хорошо с Локи?       — Конечно, мама…»       И они оба, — и Тор, и Локи, — понимают это, только вот Тор уже до зубного скрежета устал повторять одну и ту же фразу из утра в утро, а Локи просто смешно, ведь к нему с такими вопросами никто даже не лезет.       После того как парень отвечает, женщина посылает мальчишке легкую, благосклонную улыбку и уходит дальше собираться на работу. Они остаются одни, и теперь Локи позволяет себе тихо рассмеяться в кулак. Тор позволяет себе раздраженно цокнуть.       Кофе матери остывает, а значит у них есть около двух минут на короткий разговор. Или же на возможность быстро доесть завтрак и сбежать.       Тут уж как посмотреть.       — Прекращай ржать, лучше бы придумал, как это прекратить… Такое ощущение, что даже если ты перережешь мне глотку, то я все равно останусь виноватым, а ты — самым лучшим сыном!.. — парень качает головой, пьет свой какао, отодвигая пустую тарелку из-под яичницы. Фыркнув, Локи отодвигает свою, все еще наполовину полную, тоже и берет в руки чашку с кофе.       — Да ладно тебе, колючка*, это обычная забота. Подумаешь… — он прячет улыбку за бортиком кружки, а Тор гневно прищуривается.       — Вот и подумай. Достало, что тебя она опекает так, будто… Будто… — он стискивает зубы, отводит глаза. Никакого более-менее хорошего, не обидного сравнения в голову не приходит, и поэтому он замолкает.       Мальчишка вновь хихикает, будто угадав его мысли. Решив не начинать пустой и ненужный конфликт, переводит тему.       — Мм… Есть уже на завтра какие-нибудь планы?.. — он цепко выхватывает замершего Тора взглядом, все ещё прикрываясь кофе, смотрит из-под полу опущенных век. Тот поворачивается к нему, смотрит в ответ, а затем его губы медленно растягиваются в ухмылке.       Пообщавшись с ним уже довольно долго и в довольно разных сферах, Локи умеет определять некоторую часть выражений его лица и губ. Умеет причислять их к различным категориям.       Прямо сейчас он забывает обо всей этой чуши и нервно сглатывает. В паху тяжелеет от того, как парень медленно откидывается назад на спинку стула и, отставив свое какао, переплетает руки на груди. Смотрит, будто расчленяя взглядом и добираясь до каждой его потаенной и грязной мысли.       Если еще десять-двадцать минут назад ему казалось, что такой вопрос будет звучать не уместно, то сейчас Локи понимает, что все на своих местах. Ведь день святого Валентина как раз и создан для таких как они: встречающихся парочек, влюбленных друг в друга…       — Есть. Один-единственный план. — Тор все ещё смотрит на него, и мальчишка чуть негромко откашливается, пытается незаметно сделать вдох побольше. Либо он сейчас же угомонит свои вот-вот окончательно взбунтовавшиеся гормоны, либо Тор воспользуется этим, и в школу они позорно опоздают.       Если, конечно, вообще в неё пойдут…       — Интересно… И что же это за план, если не секрет?.. — он решает закинуть в себя еще немного остывшей яичницы, чтобы чуть отвлечься, и уже почти берет вилку в руку, но… Тор говорит:       — Ты. — и столовый прибор падает на стол, а вздрогнувшие пальцы разжимаются, тут же сжимая пустоту.       Локи хмурится, поджимает губы и кладет вилку нормально. Поднимает на парня недовольный взгляд.       — Прекрати это.       — Что?.. Я ничего не делаю. — Тор издевается над ним, делая самое невинное выражение на лице. В этот момент возвращается Фригга.       — Вы еще не доели?.. Ну-ка, марш на выход! Если получу хоть один звонок об опоздании, будете наказаны. — она хмурится и качает головой, накладывая себе завтрак.       Локи, воспользовавшись моментом, тут же подскакивает и торопится с грязной посудой к раковине. Только он оказывается там, как сзади тут же появляется Тор. Он мягко прижимается к его бедру и, мазнув губами по виску, шепчет на ухо:       — Наверху тебя ждет коробка, и у тебя есть пять минут, чтобы заглянуть в нее. Я буду ждать в машине.       Даже не ответив, лишь судорожно кивнув, он выскакивает из кухни и несется наверх. По пути чуть не сталкивается лицом к лицу с Одином, вежливо желает доброго утра.       Хлопок двери кажется оглушительным, когда он судорожно приваливается к ней спиной и пытается отдышаться.       Создается ощущение, что Тор создан именно для того, чтобы вводить его в эмоциональный дисбаланс… Чтобы привносить в него весь возможный и существующий в мире хаос… Чтобы поджигать его по щелчку пальцев или может по выстрелу взгляда…       Чуть придя в себя, Локи действительно замечает на постели коробку. Чёрную, чуть продолговатую, невысокую и уж точно не внушающую никакого доверия, коробку.       Он подходит к ней аккуратно, крадучись. Останавливается и ещё несколько секунд медлит. Крышка прохладная, гладкая и матовая. Легонько подцепив кончиками пальцев, мальчишка медленно поднимает её. Нервно сглатывает прежде чем перевести взгляд на содержимое.       В самом начале ему не верится. Удивление настолько огромное, что руки дергаются и крышка вновь падает, но он тут же резко откладывает/срывает её. Ошарашенно присматривается.       Решив на миг, будто бы ошибся, он берет вещь в руки и вынимает. Встряхивает. Затем снова.       Лёгкое чёрное платье с немного завышенной талией никак не хочет превращаться ни в футболку, ни в толстовку, ни хоть бы в носки. Он встряхивает его в третий раз и с недоумением, с лёгким отвращением, откладывает. Возвращает взгляд на дно якобы пустой коробки.       Да. Якобы.       Тонкие пальцы подцепляют такую же черную, как и платье, кружевную подвязку, но он тут же кидает её назад. Сдерживающего ремешка для члена даже не касается.       Пока он запихивает кусок тряпки обратно, руки совсем не дрожат. Все движения четкие, выверенные, но какие-то чересчур дерганные/рваные. Без какой-либо задней мысли возвращая дрянную коробку в комнату «брата», Локи сбегает вниз, а затем, подхватив рюкзак и куртку, быстро обувшись, выносится за улицу.       Внутри клубится гнев и негодование. Злость разгорается так, будто его демоны уже сжигают ту ненавистную вещицу. Все те ненавистные вещицы.       Как Тор только мог подумать, что он самолично захочет одеться какой-то девчонкой!.. Как только мог посметь предложить это!..       Под безудержную волну его гнева попадает почти что любая мысль возникающая в голове. Теперь Локи понимает, что вся эта надуманная бисексуальность, ни что иное, как замена одной дырки другой.       Какая разница, черт побери?! Он же худой, у него волосы до плеч!..       Конечно. Вылитая баба.       Тор ждет его на улице, привалившись в капоту своей машины. На его лице мягкая полуулыбка.       Как только он замечает Локи, она чуть блекнет, но полностью все же не исчезает.       — Ты!.. Чертов гребанный извращенец! — он подлетает к нему, на ходу надевая куртку и закидывая на плечо рюкзак. Пытается не кричать, но голос буквально срывается. — Иди-ка ты в задницу со своими извращенскими штучками! И желательно не в мою, урод! Так хочется присунуть девке?! Я не держу! Только вот на меня своё больное сознание перекидывать не нужно, ясно?!       — Л-локи…       Парень ошарашенно отшатывается, чуть не падая на капот спиной. Кое-как выпрямляется, уже поднимает руки, будто собираясь защищаться.       Только вот ему этого никто не дает. Локи отшатывается. Не поддаётся этой странной боли в голубых глазах, не поддаётся растерянности на лице.       — В платье меня захотел вырядить? А не пойти бы тебе нахуй! Гребанный педофил! Маразматик, блять! Лапши на уши мне поразвешивал, а я и поверил!.. Отлично, прекрасно, а теперь скатертью дорога! Чтобы ближе чем на десять метров ко мне не приближался, ебанный ублюдок! Тебе лечиться надо, а не с людьми контактировать!       Резко развернувшись, он яростно сжимает кулаки и даже не собирается садиться в машину. Решив дойти до школы пешком, достаёт телефон с наушниками.       Ни разу не оборачивается. +++       Проходит пару часов и ярость догорает. От оставшегося костерка все ещё поднимаются струйки дыма негодования, когда Локи впервые, наконец, задумывается о том, что сделал. Точнее, о тех словах, которые наговорил.       Возможно, он действительно самую малость переборщил, но Тор ведь тоже виноват. Подсунул ему такую… Мерзость.       От мысли о том, что его могли заставить одеться в женскую одежду, мальчишка каждый раз передёргивает плечами. Здесь его волнует даже не столько факт переодевания в платье, сколько ущемлённая гордость и недооцененность.       Все то время, — с самом их первого поцелуя и до этого утра, — ему ведь действительно казалось, что он, его тело, устраивает Тора. Он действительно думал, что нравится ему не только как личность или дырка для перепихона, но и… Внешне тоже?..       Теперь смешно. На самом деле, без прикрас и розовых очков: действительно просто дырка. Как от бублика, только ощущений больше.       И по сути во всей этой ситуации виноват Тор. Его идея, его задумка… Его тупая больная идиотская маразматичная фантазия.       Если раньше после ссоры проходило время, и он сам медленно начинал задумываться о примирении, то сейчас этого нет. Совершенно.       В смысле, совсем.       Вот вообще-вообще.       Он не то что разговаривать, даже видеть Тора не хочет. Знает, что в этот раз уже не сдержится, точно разок врежет ему. Если ещё и совсем с кулаками не накинется.       Проходит несколько уроков. Они не видятся. Все отрицательные эмоции в нем постепенно полностью исчезают. Не без помощи сигарет, конечно, и не без помощи успокаивающего голоса Ванды, что рассказывает о собственных планах на завтрашний день.       День. Всех. Влюбленных.       Теперь это кажется глупым. И неуместным.       Примерно как и все время до этого, кроме может того маленького промежутка, когда они разговорились на кухне.       Хотя нет. Теперь все же немного иначе, чем раньше.       Если утром у него и мысли не было сомневаться в наличии партнера/парня/возлюбленного, то теперь единственное над чем Локи думает, это как незаметно расстаться.       Другого выхода он просто не видит, ведь, когда злость истаивает, он чувствует прятавшуюся в её тени боль. От недооцененности, от обмана, от собственной глупости.       Пока все будут праздновать день глупых, пока что не разбившихся сердец, он, видимо, будет расставаться со своей счастливой, но от этого не менее болезненной влюбленностью.       Как прозаично. +++       Он не видит Тора ни за обедом, ни после, дома. Без дела шатаясь по комнате, принося себе раз за разом чая, Локи ждет его прихода, но так и не дожидается.       После возвращения из школы, он понимает, что боль постепенно начинает уменьшаться и становится самую малость легче. Злиться на Тора долго он просто не может, тем более, на самом деле, не такой уж он и злопамятный. Решение расстаться тоже немного откладывается, хотя и не исчезает полностью. Мальчишка решает, что на первое время ему хватит долгих и «слёзных» извинений парня, а затем можно будет и посмотреть что да как…       Только вот извиняться никто не спешит.       Вечером с работы возвращается Фригга. Она естественно видела их ссору, но ни словом об этом не припоминает. Решает разумно оставить их проблемы им, а свои — себе.       Он помогает ей с ужином, затем они вместе дожидаются Одина и садятся за стол. Мать постоянно спрашивает о Торе и о том, что его долго нет, но Локи лишь пожимает плечами.       Ему бы тоже, на самом деле, хотелось знать, где же пропадает этот… Этот… Парень.       В десять «мама» отправляет его спать и безуспешно продолжает пытаться дозвониться до своего сына. Но телефон вне зоны доступа.       Локи знает. Он звонил тоже.       В растерянных, непонятных чувствах мальчишка поднимается к себе. Волнение разгорается, как утром разгоралась ярость — довольно быстро.       Уже надев пижаму, расстелив постель, он нервно вышагивает по пушистому ковру и не может перестать прокручивать в руке телефон. Ясный взгляд открывается будто второе дыхание. Он вспоминает то, насколько был груб утром, и тут же сам стыдится этого. Очень сильно.       Мелькает мысль, что с Тором могло что-то случиться или… В плане, что-то действительно важное могло случится, что-то действительно… Страшное.       О том, что тот и вправду может пойти «налево», Локи даже и не думает. Такая дурацкая месть совсем не в стиле Одинсона.       До одиннадцати остаётся совсем чуть-чуть, когда снизу он слышит стук входной двери и тут же зарождающийся скандал. Фригга действительно повышает голос на своего сына и отчитывает его, будто серьёзно провинившегося маленького глупого ребёнка.       Голоса Тора Локи не слышит.       На миг возмущение матери прерывается, а затем, будто выслушав что-то, она говорит уже более спокойным тоном. Приоткрыв дверь, мальчишка слышит что-то про плохое влияние слишком долгих тренировок на иммунитет и про то, что Тору нужно идти и отдыхать. Напоследок она строго предупреждает, чтобы впредь сын звонил, если собирается задержаться.       Бесшумно закрыв дверь, он прижимается к ней спиной и прислушивается к медленным тяжелым шагам. Слышит, как Тор замирает где-то между их дверьми, медлит слишком долгую секунду, а затем все же разворачивается к своей только… Ручку так и не нажимает.       Локи слышит, как его кулак больно бьет по стене несколько раз, а сам парень рычит что-то неразборчивое сквозь зубы. Затем щелчок — он все же закрывается в своей комнате.       Медленно съехав на корточки вниз по двери, мальчишка зажмуривается и трет пальцами веки.       Складывается ощущение, будто бы единственный, кому тут действительно стоит извиняться — это он сам. +++       Он пытается придумать за ночь хоть какой-то сносный план, но в итоге все же засыпает. Утром, как он и рассчитывал, они пересекаются на кухне. Тор как раз завтракает, пьёт кофе.       Он спокойно проходит к шкафчикам, достаёт глубокую тарелку для хлопьев с молоком. Спокойно начинает:       — Тор, я…       За его спиной чашка со стуком опускается на стол, и когда он оборачивается, Тора уже и след простыл. Спустя секунду хлопает входная дверь.       Локи замирает, отставляет тарелку и потирает ладонью лицо. Стараясь не унывать, надеется подловить парня в школе.       Успев ещё вечером переписаться с Вандой и выслушать от неё целую тираду по поводу своего идиотизма и неуемной гордости, он медленно начинает понимать, что в этом нет ничего такого. В смысле, в переодевании нет ничего такого. Ни омерзительного, ни, правда, возбуждающего.       Просто определенная «сексуальная практика», как назвала ее Ванда, которая подразумевает, что логично, переодевание. Это ведь то же самое, как если бы они использовали наручники или оделись ковбоями, только…       Это платье.       И это только его проблема.       Зайдя в школу в самую малость приподнятом настроении, он ещё не представляет, что его ждёт. В самих извинениях как таковых нет никакой сложности, потому что это Тор, и перед ним, — после всего через что они прошли, — Локи может поступиться своей гордостью…       Особенно после того как назвал его педофилом. Да.       Это не то чтобы определяющий фактор… На самом деле, там их еще много. Различных нецензурных факторов.       Так вот о сложностях… Где-то к третьему уроку Локи понимает, что Тор попросту избегает его. Только завидев в другом конце коридора, тут же ускользает, лишь бы не пересечься.       Это делает очень больно. В плане того, что мальчишка все лучше и лучше понимает, как сильно налажал в этот раз. И как больно сделал Тору.       Настолько больно, что тот даже видеть его не хочет. Не хочет ни разбирательств, ни разговоров. Хочет только остаться в одиночестве и продолжать задыхаться от тренировок, что так превосходно опустошают голову…       Где-то после обеденного перерыва, — на котором Ванда все еще старается его игнорировать, разозлившись за «идиотизм», а Тор так и не появляется, — он решает наведаться к нему на урок. Выйдя в уборную на своем, он спешит к кабинету, не церемонясь стучит и, тут же заглянув, просит некоего Одинсона. Учитель кивает, говоря подождать в коридоре.       И эта ошибка становится для Локи почти что фатальной.       Тор действительно выходит, только не к нему и не через нужную дверь.       Стоя в ожидании, привалившись к стене, Локи слышит как за углом открывается дверь лаборантской, что смежна с этим кабинетом, и не сразу понимает, что произошло. Когда понимает, Тор уже вновь испаряется в неизвестном направлении.       Это становится окончательной границей его терпения. Как только уроки заканчиваются, Локи буквально несется домой, надеясь успеть раньше.       И он действительно успевает. Когда подходит к подъездной дорожке, машины «брата» все еще нет, и он тут же спешит воспользоваться этим. Тайком прокрадывается к нему в комнату. +++       Он полулежит на постели с ноутбуком на коленях и пытается читать статью о нововведениях в выпускные экзамены этого года. Глаза то и дело теряют текст, он мысленно возвращается к действиям предыдущего утра.       Совершая покупки, выбирая коробку, Тор на самом деле и подумать не мог, что это вызовет такую реакцию. Ни этим предложением, ни желанием доставить удовольствие, он совершенно не хотел обидеть или задеть Локи, но…       Видимо, все же задел. Довольно сильно задел.       Пытаясь раз за разом возвращаться к статье, парень все никак не мог перестать думать о том, что же делать дальше.       Ему до глубины души было обидно за тот злой взгляд, за все сказанные мальчишкой слова, но в то же время он понимал, что и сам поступил не очень верно.       Для начала, всё нужно было выспросить и обсудить такой вариант развития событий, а не… Локи скорее всего подумал, что его собираются принудить, подумал, что Тору чего-то не хватает.       Но его реакция все же была чересчур экспрессивной. Даже для того, чью гордость задели.       И теперь с одной стороны желая помириться, парень боялся даже на глаза ему попасться… Казалось, что стоит им пересечься, и Локи накинется на него с обвинениями и кулаками.       Тогда будет ещё больнее. Этого ему совсем-совсем не хочется.       День медленно перекатывается в ранние сумерки. Гнетущее чувство усиливается; совсем не так он хотел провести этот вечер. Хотя бы не в одиночестве.       Но теперь, похоже, это его ещё далеко не последний вечер в одиночестве, да и… Кто знает, может скоротать вечер с его мальчиком ему уже так никогда и не удастся?..       От всех этих мыслей в груди неприятно щемит. Тор пытается отвлечься на новостную ленту, рассылки интересных блогов, просматривание чужих фотографий на фейсбуке.       Мать с отцом вернутся лишь завтра. Он молча радуется, что хоть кто-то в этот вечер сможет насладиться обществом дорогого ему человека.       Но боли от этого меньше не становится.       Ни странные сетевые игрушки, ни соцсети не могут отвлечь от тяжелых мыслей, и он уже хочет закрыть ноутбук, чтобы просто полежать в тишине, когда дверь комнаты открывается. Тор еле удерживает себя, чтобы не поднять глаз.       Локи заходит быстро, дергано. Щелкает замком, даже несмотря на то, что дома они одни.       Замерев у входа на миг, он широкими шагами нервно проходит к окну. Скрестив руки на груди, стоит у него несколько секунд, затем идет к столу. Он рывком стягивает футболку, комом бросает на спинку кресла, а следом туда же летят и штаны. Одернув юбку, переплетает руки на груди и замирает.       Тор не смотрит. Еле сдерживается, убеждает себя, что он сильный, что боль все еще не утихла, что Локи заслужил игнорирование и…       — Подними на меня свои чертовы глаза. Я прекрасно вижу, что ты хочешь этого.       Этот голос. Он мог бы ощущаться как повелительный, если бы не дрожащие, чуть напряженные нотки. Он мог бы даже поработить его, если бы не воспоминания чужого гнева и ненависти, блестящей в глазах.       И Тор не повинуется. Он закрывает все вкладки, захлопывает ноутбук, откладывает его. Специально делает все это неспешно, растягивая секунды в минуты и буквально пытая мальчишку ожиданием.       Когда же поднимает глаза, даже не осматривает его, сразу глядит в глаза. Жестко говорит:       — Опусти руки.       Локи прищуривается, но, сжав кулаки, все же опускает их по бокам. Пытаясь не выдавать нервозность, дергается, лишь бы не переступить с ноги на ногу.       Тор осматривает его очень и очень медленно. Сначала тонкую шею, слишком сильно выделяющуюся из-за поднятых в неаккуратном пучке волос; потом чуть видные из-за ворота ключицы и дальше, дальше…       Как он и надеялся, платье село будто влитое. Найти его стоило довольно большого труда, времени и далеко не маленького количества денег. Это была единственная модель со сравнительно небольшими выточками на груди, но при этом довольно широкой спиной.       Обычный прямой фасон без рукавов красиво подчеркивал от природы широкие плечи и узкую талию. Свободная юбка волнами покрывала бедра, скрывая красивые ноги почти до колена.       Тор прекрасно помнил все содержимое коробки и ему вдруг действительно стало интересно, надел ли Локи одно лишь платье или все же…       Хотя, даже если и не надел, это почти не имело значения. После устроенного скандала, парень понимал, что этот шаг для мальчишки тоже очень и очень широк. Тем более, то как насыщенный черный цвет оттеняет его бледную кожу, это…       Выглядело поистине завораживающе.       Выпрямив ноги и сложив руки на животе, он продолжал рассматривать его, подмечая тончайшие, еле заметные детали.       Острые плечики и тонкие, но, по опыту, сильные руки. Кадык, судорожно дергающийся каждые две-три секунды. Красивые, чуть угловатые коленки и скрытые тканью, пленительные бедра. Щиколотки с выпирающими косточками, аккуратные ступни и тонкие пальцы на руках. Изящные кисти.       Чуть усмехнувшись каким-то своим мыслям, Тор вновь посмотрел Локи в глаза. Его щеки были окрашены легким румянцем, а губы сурово поджаты.       Парень произнес:       — Ничего не хочешь мне сказать?       Он ни до ссоры, ни сейчас не собирался торопить события. Вся задуманная им идея была лишь для того, чтобы получить как можно больше и насладиться как можно дольше. Локи, вероятно, как обычно подумал, что он его завалит, попользует, а затем пойдет по своим делам.       И хотя такого еще, на самом деле, ни разу не было, Тор все еще не мог найти причину таких дурацких мыслей у мальчишки.       Возможно, тот просто был идиотом…       Услышав его голос вновь, спустя довольно продолжительное время, Локи вздрогнул. Вновь нервно сглотнул. Его руки вздрогнули тоже, то ли желая вновь вернуться на грудь, то ли порываясь ухватиться за край подола и оттянуть его вниз.       Откашлявшись, он сказал:       — Я… Я хотел бы попросить прощения, за то, что наговорил тебе. Я не хотел обидеть тебя, так как был под властью гнева и острого недоумения. Я…       — Достаточно. — резко прервав его, Тор на миг прикрыл глаза и незаметно вдохнул. То, что Локи выглядел действительно красиво, было еще мягко сказано. Очень и очень мягко. Справившись с собой, парень недобро прищурился. — Пройди к зеркалу и встань напротив него.       Помедлив секунду, затем еще одну, Локи повиновался. Его ноги почти не сгибались пока он преодолевал те несколько шагов. Он весь был будто натянутая тетива.       Тор понял суть его проблемы почти в тот же момент, как он начал говорить. Мальчишка думал, делал это, извинялся перед ним только потому, что не хотел сделать ему больно, потому, что не хотел обижать его.       Он совершенно, видимо, не понимал, что, во-первых, никто не принуждал и не собирался принуждать его надевать это, а во-вторых, это платье нисколько не унижало его достоинств. Наоборот, только лишь подчеркивало их.       — Что ты видишь?       Тор медленно, лениво поднялся с постели и направился к Локи. Зеркало, что было встроено в дверцу шкафа, было довольно широким, чтобы мальчишка мог видеть себя полностью и во весь рост. Остановившись позади него, парень тоже посмотрел на отражение.       — Идиота, переодевшегося в женское шмотье. Зачем весь этот балаган, боже, я извинился и… — его выдержки и послушания все-таки хватило ненадолго. Но это было поправимо.       — Заткнись.       Одно слово, правильный тон, и Локи каменеет. Он сжимает губы до побеления, в тонкую-тонкую нить. Кулаки сжимает тоже.       Тор поднимает руки на его плечи, касается их пальцами. Объясняет:       — Ты поступил очень и очень грубо. Оскорбил меня, унизил. И сейчас, одевшись в купленный мной подарок и придя сюда, ты прекрасно знал, что так просто «весь этот балаган» не закончится. Разве я не прав?..       Локи не отвечает. Нервно перебирает пальцами ног ковер, смотрит только себе в глаза. Он все еще напряжен, и Тор мягко массирует его плечи, пытаясь расслабить их.       — Из нас двоих проблемы здесь только у тебя, если ты еще не заметил. Ты устроил крики на пустом месте, просто потому, что считаешь, будто бы надеть платье — это унизительно, но…       — Ох, нет, прости, я же не выгляжу как девчонка, конечно!..       Он огрызается, только-только расслабившись под сильными руками, а затем вздрагивает, вновь каменея. Тор жестко берет его за горло, чуть запрокидывая голову. Рычит:       — Я сказал тебе заткнуться. Или по мне не видно, я все еще чертовски обижен и также чертовски зол?.. — его пальцы сжимаются довольно сильно, предупреждающе. Будто змеиные кольца, они обнимаются тонкую шею и замирают. Когда сожмутся крепче и просто переломят ее — не угадать.       Локи нервно напрягается и маленькими порциями вдыхает воздух. Его ноздри испуганно подрагивают. И он все еще смотрит в зеркало, только теперь уже на лицо Тора. Мальчишка пытается заставить себя поверить в то, что ему не причинят вреда, но… Говоря по-честному, он бы и сам себе врезал за то, что наговорил.       Теперь, после стольких обдумываний произошедшего, он действительно видит и, что не мало важно, понимает свою вину. Только вот платье все равно так и кажется ему неуместным/диким/унизительным…       Вздохнув, парень мягко касается губами его затылка и вдыхает запах тепла. Запах его тела.       — Даже если ты и выглядишь, как девчонка… Разве не все ли равно?.. — Тор задает вопрос, но предупреждающе постукивает кончиками пальцев по бледной, уже чуть покрасневшей коже шеи. Локи слушается и молчит. Он продолжает: — Самое главное не в том, что на тебе юбка, а в том, как ты в ней выглядишь. И выглядишь ты действительно красиво.       Он ничего не может с собой поделать и начинает медленно возбуждаться. Кончики пальцев покалывает от желания дотронуться везде и всюду. Прищурившись, глядит на каменного мальчишку, а затем говорит:       — Я убираю руку с твоего горла, но ты будешь молчать, ты понял меня? — Локи моргает и, наконец, делает полновесный вдох. Прикрывает глаза на миг. Тор говорит: — Я говорю тебе о том, что ты выглядишь красиво, но я прекрасно знаю, что ты мне, конечно же, не веришь. Это видно по твоему обреченному и искривленному лицу. — его ладони вновь опускаются на плечи, медленно оглаживают их. Несдержанно подавшись вперед, парень касается губами небольшой ушной раковины, касается ее языком и чуть прикусывает кончик. Ему на несколько секунд приходится прикрыть глаза, только бы не выдать своей уязвимости и своего желания. — Я, как ты выразился, затеял весь этот балаган, только лишь ради тебя и моего удовольствия. Если со вторым все и так понятно, я же «педофил» и «гребанный извращенец»… То по поводу первого, я уверен, ты так и хочешь поспорить.       Он замолкает, давая ему время обдумать свои слова, а сам опускается к шее. Еле сдерживаясь, чтобы не расстегнуть молнию, Тор лишь касается губами выступающих позвонков, прямо над самым воротом. Не настойчиво лижет их, собирая привкус кожи и легкий оттенок соленого пота.       — Дело в том, что ты — далеко не подарок. У тебя много как положительных, так и отрицательных качеств, но есть одно… Я буквально ненавижу его. — он чуть смеется, поднимается выше, касаясь местечка за ухом. Локи все это время молчит, но без перерыва наблюдает за ним и за его действиями. Он все еще напряжен, и Тор знает, что это ненадолго. — Это твоя самооценка. Оценка тобой твоего тела. И когда я говорю, что устроил, повторюсь, «весь этот балаган» в основном ради тебя, я имею в виду, что хотел кое-что показать тебе. Возможно, ты видел это и раньше, но был просто слишком глупым, чтобы заметить это…       Мальчишка позволяет себе фыркнуть, но когда Тор встречается с его взглядом на зеркальной глади, то он тут же глаза отводит. Нервно касается пальцами подола юбки, теребя его и одергивая.       — Для начала это твоя шея… Тонкая, сильная, аккуратная шейка… — он касается пальцами его горла, незаметным касанием ведет по нему вверх и чуть давит на подбородок, заставляя показать ее во всей красе. — Я мог бы сказать лебединая, но ты такой обидчивый мальчик и, одновременно, жестокий ублюдок, что я не буду этого делать. Но я бы с удовольствием оставил на тебе пару отметин и вылизал твой кадык… Не потому, что тебе могло бы быть приятно, а потому что мне это нравится.       Локи чуть прикрывает глаза, заставляя себя хоть малость успокоиться. Щеки медленно покрываются еще большей краской, и ему просто до ужаса хочется верить Тору. Ведь он бы не соврал, не стал бы повергать его в заблуждения и пытаться поиздеваться таким образом…       Парень прикусывает его кожу, не слишком больно, но ощутимо. Оставляет неприятный засос у кромки волос, а затем прикладывает два пальца к кадыку, скрытому под бледной кожей.       Локи чувствует это и тут же сглатывает. Чужие пальцы двигаются, следуя за его движением, и где-то позади Тор негромко ехидно фыркает.       — Ты даже представить не можешь, как сильно мне хочется расстегнуть на тебе эту тряпку, чтобы показать тебе все то, что спрятано под ней, но я боюсь, что просто не выдержу, если ты будешь стоять прямо передо мной голый… — он отодвигает край выреза и с легким нажимом проходится пальцами по ключицам. Вздыхает. — Иногда я думаю, что ключицы это не так уж и важно… Просто пара косточек, что в них такого. Но когда я мимолетно смотрю на твои, единственное о чем я думаю, что где-то на твоей спине есть лопатки которые могут точно также завораживающе и привлекательно выступать, буквально крича о том, чтобы кто-то коснулся их, уделил им внимание… Стоит лишь сделать вот так… — он опускает руки, перехватывает его тонкие запястья и заводит ему за спину, заставляя выгнуться.       Мальчишка, будто пластилин, безропотно изгибается в пояснице и груди, его таз чуть отодвигается назад, случайно упираясь в бедра Тора, а живот поджимается. Теперь он весь во внимании, не пропускает ни одного движения парня, но уже не из-за опасений, а из-за того, что тот делает. Как он это делает.       — Я довольно часто видел тебя со спины и, знаешь, иногда даже не мог понять, откуда вид все же лучше… Потом понял, что ты нравишься мне весь, и проблема решилась как-то сама собой. — он проводит ногтем по краю выступающей лопатки и нарочно давит, царапая сквозь ткань. Локи, наконец, отвечает, вздрагивает еле заметно. — Я мог бы сравнить твои лопатки с крыльями, хоть это и до ужаса банально… Иногда кажется, что прогнись ты сильнее, — он ведет руку выше и прижимает друг к другу его предплечья, — они попросту прорвут кожу, настолько выглядят острыми…       Тор опускает голову и касается губами выступающих, обтянутых тканью лопаток. Немного извернувшись, кусает одну, тут же принимая легкую дрожь, как ответ.       Пока он не видит, Локи жмурится и пытается сделать вдох побольше, чтобы вытеснить из головы морок, чтобы разбавить чем-то горячую пульсацию внизу живота, чтобы не упасть на подогнувшихся ногах от такой точной, долгой и неожиданно новой для него ласки/прелюдии.       — На самом деле вся твоя спина — это что-то невероятное… — Тор отпускает его руки, позволяя им вновь безвольно повиснуть, а затем замечает что Локи не отстраняет свои бедра от его. На губах мелькает усмешка, и парень нежным движением прижимает его спиной к своей груди. Оставляет немного места между ними. — Если бы я с тобой не спал, я бы думал, что она окаменевшая, а когда-то давно в детстве ты проглотил кусок арматуры, настолько ты прямой, каменный и будто замерший во времени… Но я сплю с тобой, я являюсь твоим парнем, и я знаю, что это далеко не все. Лишь вершина айсберга. — почти неслышный перезвон замка и молния медленно ползет вниз. Тор клятвенно обещает себе, что застегнет её позже, и надеется, что сможет исполнить это обещание.       Заметно очерченные позвонки лижет прохладный воздух комнаты, мальчишка вновь вздрагивает. После теплой груди Тора, контраст с воздухом довольно сильный. Его плечи покрываются мурашками.       — Мне стоит лишь чуть надавить тебе на поясницу, и ты выгнешься, будто кот, жаждущий ласки… Если же я надавлю на плечи, ты опустишься вниз и коснешься пальцами пола, сложишься почти что в два раза… — его пальцы нервно раскрывают половинки расстегнутого платья, и Тор чуть выпускает из легких воздух. Вид края боксер, выглядывающего из-за того конца молнии, проходится легким взрывом по его нервным окончаниям, а ударная волна отправляет тепло по всему телу. Он сглатывает, поднимает взгляд на уже давно зажмурившегося Локи. Говорит: — Открой глаза и смотри.       Мальчишка мотает головой, сильнее сжимает веки.       — Я сказал. Открыть. Глаза. — он чуть спускает широкие лямки, давая себе доступ к плечам, но неожиданно Локи вскидывается и хватается руками за грудь, удерживая ткань. Это заставляет Тора замереть. Он склоняется к чужому уху и жестко шепчет: — И это значит, что ты должен открыть их.       Локи резко выдыхает, но, чуть помедлив, мотает головой вновь. Его кадык нервно, испуганно дергается, когда он сглатывает.       Тор медленно склоняется и целует его в плечо. Цепочкой поцелуев достигает позвоночника, а затем ведет сверху вниз кончиками пальцев.       — Ты боишься того, что я сниму с тебя платье, да?.. И что же там… Что же там такого страшного?! — он дергает руками вниз и резким движением забирается пальцами под юбку. Нагло, дерзко скользит по коже бедер, чуть скребет ее ногтями.       Локи чуть ли не подпрыгивает и тихо вскрикивает, сглатывая половину звука. Его глаза все еще с силой сжаты.       Тор чуть царапает вновь, добавляя ощущений, и почти сразу натыкается на кружевную подвязку на левом бедре. Касается ее, ведет по краю, проскальзывая на внутреннюю часть бедра.       — Надо же, надел и этот мой подарок… Подумать только, каким послушным ты можешь быть, когда над тобой висит вина, а совесть все никак не может угомониться. — он царапает нежную чувствительную кожу изнутри, и мальчишка сорвано выдыхает, хватается за ткань на груди сильнее.       Он не знает, что Тор сделает дальше, и его впервые пугает это. Он знает, что ничего плохого и быть не может, но то как парень раз за разом позволяет себе легкую настойчивую грубость… Это заставляет его насторожиться.       — Мне до крайности интересно надел ли ты все мои подарки, — его руки выскальзывают между стройных бедер, еле заметной лаской подушечки пальцев проходят по возбужденному члену, скрытому тканью нижнего белья, — но я все же немного потерплю и разберусь с этим позже, ладно?.. Ты же не против, мм?..       Он издевается, резко лишает мальчишку своих прикосновений и поправляет подол. Закусив губу, тот дергает головой и что-то неразборчиво бормочет.       — Ты так невинно и, одновременно, провокационно держишься за этот кусок ткани… Как все, однако, может измениться, правда?.. В один день ты ненавидишь его, «это же так унизительно, надеть платье», а уже на следующий он — единственное, что может спасти тебя. — Тор качает головой и медленно тащит замок вверх. Шепчет: — Опусти руки и открой глаза. Это мое последнее предупреждение.       Локи сглатывает, медлит секунду и, лишь когда платье вновь застегнуто, отпускает ткань и вновь смотрит. Парень видит в его глазах то, что и ожидал.       Желание и доверие. Жажду и извинения. Искренние извинения.       Он ведет ладонями по плечам, спускается к локтям, а затем обхватывает пальцами тонкие запястья.       — Твои руки… Тонкие длинные пальцы художника, которые так превосходно смотрятся внутри тебя, когда ты готовишь себя для меня. Тонкие запястья с выступающими косточками, на вид такие хрупкие, раз и сломается. — он поднимает его левую руку на уровень лица, поворачивает к себе ладонью. Лицо Локи горит еще со второго предложения, он прочищает горло и смотрит на свое отражение. Тор чуть давит двумя пальцами на запястье, до легкой боли и испуга: вдруг надавит жестче и сломает… — Твои руки не выглядят сильными, но мы ведь оба знаем, что ты можешь дать фору даже мне… Если не сила, так скорость, да?.. — он ухмыляется и, приблизив чужую ладонь, целует в самый центр. Медленно вырисовывает там круг языком. Шепчет: — Смотри только на меня.       Перехватив покоренный взгляд зеленых глаз, Тор ведет языком выше, проходится по указательному пальцу, затем по среднему. Локи напряженно сжимает челюсти, не может даже моргнуть. Он медленно, будто боясь, сгибает остальные пальцы, за что получает медленную ласку на запястье другой руки, как поощрение.       Прихватив губами подушечки, парень чуть кусает их, смачивает слюной. Он не спешит забирать пальцы до самых костяшек, медленно и неспешно вылизывает их, обсасывает, проходясь языком между.       Локи смотрит на него через отражение и переступает с ноги на ногу для большей устойчивости. Его свободная рука сжимается в кулак, но Тор следит за этим. Чуть сдавив запястье, он заставляет расслабить кисть, а затем скользит по ладони и переплетает их пальцы. Мальчишка цепляется за него сильно, будто бы это его последнее спасение и надежда.       Спокойно дыша через нос, парень сглатывает и видит, как у Локи самую малость закатываются глаза под прикрывшимися веками. Он проходится языком по неявной перепонке между пальцами, надавливает, а затем шаловливо ласкает ее. Кожа там тонкая, чувствительная, и Локи невольно кусает губы, стараясь не позволить себе и звука, но все же продолжает смотреть.       Аккуратно вытянув изо рта чужие влажные от стекающей по ним слюны пальцы, он облизывает губы, а затем говорит:       — Я хочу, чтобы ты коснулся ими своих бедер и оставил след прямо между ними. — отпустив тонкое запястье, Тор чуть приподнимает юбку, а затем смотрит как мальчишка забирается под нее рукой. Он кусает щеку изнутри, размазывая слюну и ощущая, как от тепла его тела она тут же начинает подсыхать, неприятно стягивая кожу и холодя ее. Тор довольно грубо стряхивает вторую его руку и, коснувшись подбородка, удерживает его на месте. — Если ты хоть пальцем коснешься своего члена, я не дам тебе кончить до завтрашнего утра, ты понял меня?       Угроза слишком явная и слишком опасная. Локи судорожно кивает, но парень рычит:       — Отвечай.       Сглотнув, он приоткрывает рот и еле шепчет:       — Д-да…       — Надо же, какой сорванный голос… Вчера утром в тебе было больше уверенности, что же случилось сейчас?.. Платье уже не кажется такой уж мерзкой тряпкой, да?.. — он хрипло смеется и опускает юбку на место. Локи настороженно молчит, будто бы знает, что ответа от него никто и не требует. Тор продолжает: — Считается, что грудь у девчонок это самое чувствительное место… На самом деле, это не совсем так. — парень прекрасно знает, как эти фразы бьют по чужому самолюбию, но только лишь усмехается, вжимаясь бедрами в подтянутый зад. — У одних она чувствительна больше, у других меньше… Я был знаком с одной девушкой, которой стимуляция сосков почти не приносила никакого удовольствия.       Локи смущенно отводит глаза, но сильные пальцы давят на подбородок, и ему приходится вновь посмотреть на свое отражение. Тор качает головой.       — В этом нет ничего постыдного. Соски — это соски, они точно такая же часть твоего тела, как нога или рука. — он опускает обе ладони и кладет ему на грудь. — У девушек они выполняет чуть больше функций, чем у парней, для которых это в основном лишь ещё одна эрогенная зона. Не у всех, конечно, но по крайней мере у тебя точно…       Он медленно гладит ткань на его груди, будто бы пытаясь расправить несуществующие складки. Напряженные, возбуждённо торчащие горошины уже заметны, и Тор без стеснение касается их, чуть поглаживает, круговыми движениями.       — Кожа, что покрывает этот участок тела чаще всего по своему цвету очень и очень похожа на цвет губ или же цвет головки члена… Я сомневаюсь, что ты хоть раз рассматривал свои… — медленно прихватив их, он чуть прокручивает соски в пальцах и хищно улыбается, срывая с пересохших губ рваный выдох. Локи беззащитно хватается пальцами за подол юбки, его ноги напрягаются, а таз, чуть покачнувшись, толкает назад. Тор отходит на пол шага. — Маленькие, мягкие и очень, очень чувствительные. Иногда мне кажется, что ты еще только-только лишился девственности, настолько ты неопытен и не искушен.       Локи давится воздухом и тут же запрокидывает голову. Румянец быстрым потоком спускается по шее, на ключицы и под ворот платья. Тор замирает, в последний раз легонько царапает раздраженную ласками плоть, а затем обеими руками берет его за горло. Пока что не сжимает.       — Я сказал тебе смотреть. Я сказал… — его голос тоже чуть дрожит, выдавая нетерпение и огонь, сжигающий его изнутри.       — Я… Не могу… — Локи сглатывает, зажмуривается. Тор делает приятно, невероятно приятно. Говорит очень и очень трепетные, важные вещи.       Он хочет поверить ему, его слова звучат как правда, не лесть и не ложь, а именно правда.       Но внутри ворочается тревожность. Он слышит намеки, слышит возбуждение в чужом голосе, но… Не слышит главного.       Ему кажется, что все это — последний раз. А потом Тор бросит его из-за обиды на все те гневные слова.       Последний раз. А потом все закончится.       — Не ври ни мне, ни себе. Опусти голову и смотри. Я все ещё не закончил. — он зажмуривается от белых пятен возбуждения, что вспыхивают перед глазами, и исступленно ведёт носом по бледной шее. Вдыхает знакомый запах, пытаясь чуть остудиться.       — Н-не… Н-не бросай меня… — мальчишка сглатывает, и парень ощущает это своими пальцами. Непонимающе он вскидывает брови, а затем отвечает:       — Я не собираюсь бросать тебя, но тебе придется очень и очень долго извиняться за все то, что ты наговорил. И если ты сейчас опустишь свою голову, извинений станет на самую малость меньше. — ослабив давление на его шею, Тор мягко целует его в челюсть, случайно собирает губами одинокую соленую каплю. И шепчет: — Я говорю тебе, что ты красивый, пытаюсь помочь тебе увидеть это, а ты плачешь… Так совсем никуда не годится. — он медленно гладит ладонями его плечи, руки, затем касается груди и пробегается пальцами по ребрам. Локи пару секунд глубоко дышит, а затем все же сам опускает голову. Смотрит на отражение парня уже полусухими глазами. — Знаешь, как мне пришла в голову эта идея с платьем?.. Я подумал, что хочу увидеть эту тонкую, изящную талию не спрятанную под объемными футболками. Подумал, что хочу засунуть руку тебе под юбку и ощутить стройные, красивые, шелковистые бедра. — обняв его поперек талии, Тор прижимается полностью. Между ними почти не остается воздуха, а Локи судорожно кусает щеку изнутри, ощущая его возбуждение. Парень говорит: — Мне нравится твое тело. Оно не отвратительно. Не омерзительно. Оно гармонирует с тобой, с твоим характером, твоими личностными качествами. Еще осенью я, помнится, сказал тебе… Не всем нужно быть перекачанными силачами. Мир также нуждается и в изящных умниках.       Локи полуулыбается и теперь действительно верит ему. Но все же не может остаться в стороне и смолчать.       — А если бы я был толстым?..       Тор тихо смеется и опускает руки на его таз. Поглаживает тазовые косточки, сквозь ткань.       — Самое большее, что тебе светит, это быть пухлым. Но ни в том, чтобы быть толстым, ни в том, чтобы быть пухлым нет ничего омерзительного или ужасного. — руки скользят до бедер, и Тор полностью задирает его юбку. Подвязка выглядит невероятно сексуально/пошло/вульгарно, сильно контрастируя с бледной кожей, а очертания напряженного члена под тканью белья лишь заставляют сглотнуть тут же скопившуюся слюну. Парень замирает на миг, а затем несильно, грубо бьёт его ступней по лодыжке, заставляя расставить ноги шире. — Если бы ты был пухлым, твои бедра были бы аппетитно округлыми, мягкими, а животик немного выступал бы. Ничего плохого в этом не было бы, и я думаю, что… — он откашливается, на миг прикрывает глаза. Негромко сорвано шепчет Локи на ухо: — Я думаю, что ты нравился бы мне точно также, и я точно также хотел бы вжать тебя в это зеркало и трахнуть прямо у него. Прямо сейчас. Я бы смотрел как по стеклу стекают капли смазки с твоего члена, и как оно запотевает от твоего горячего сбитого дыхания. И я бы подхватил тебя под твоё прелестное колено, поднял бы твою ногу выше, только бы войти глубже и натянуть тебя до самого основания.       Локи не выдерживает и еле слышно стонет. Картинка настолько яркая, что хочется зажмуриться и досмотреть чем все закончится. Тор касается его кожи на бёдрах, а затем поддевает подвязку и оттягивает.       Раздается звучный хлопок, его член дергается, но мальчишка не может кончить. Он лишь протяжно с присвистом хрипит, толкается назад.       Тор придерживает его, задирает юбку и сзади тоже, а затем освобождается от своих домашних штанов. Они безвольно падают на ковер, следом он неспешно полностью спускает свое нижнее белье.       Когда Локи открывает глаза, они блестят шальным и диким блеском.       — Подними руки и держи юбку, чтобы она не опустилась. Расставь ноги чуть шире. — он ведет руками по тазу и переходит на зад. Неспешно сминает его в ладонях, мнет, сжимая, а затем раздвигая половинки сквозь ткань. Мальчишка нервно подхватывает юбку и прижимает ее к животу, комкает в пальцах. Тор приспускает его боксеры сзади, и спереди резинка плотнее прижимается к жаждущей внимания головке. Локи закусывает губы, вздрагивает, но молчит. — Возможно, ты думаешь, что на этом все и закончится, но это не так… Я думаю, что хоть пару слов, но должен сказать о твоей очень и очень привлекательной заднице. — он несильно шлепает по голой ягодице, затем по другой. Локи, будто настоящий кот, льнет, потирается о его стоящий член и неслышно стонет, самую малость приоткрыв губы. — Подтянутая, мягкая и такая чертовски притягательная… После твоей смерти, я думаю продать ее на аукционе за миллион или около того. По-моему, найдется много желающих. — они оба тихо смеются такому дурацкому комплименту, а затем Локи неожиданно охает и весь подбирается, не зная прижаться ли, отстраниться ли. Шепчет:       — У м-меня между ягодиц стекает капля твоей…       Он не договаривает. Слова просто не складываются от уровня смущения и охватившей его дрожи.       Тор ухмыляется.       — Да, я знаю… Мой член буквально истекает от того, как сильно мне хочется трахнуть тебя. Натянуть так, чтобы тебе было больно, а твоя задница прижималась к моим бедрам. — Тор кусает его за кончик пылающего уха, а затем медленно перенимает юбки из его рук. Говорит: — Я хочу, чтобы ты снял их, слышишь меня… Хочу, чтобы ты снял их, прямо сейчас.       Кончиком пальца он поддевает резинку чужого нижнего белья и, когда резко отпускает, Локи чуть дергается в сторону, его руки дергаются тоже. Тор фыркает, подхватывая подол платья полностью. Обнимая мальчишку со спины.       — Я… Я не знаю, что… — Локи нервно перебирает пальцами, постукивает кончиками по собственным бедрам и касается подвязки. Оглаживает кожу вокруг нее.       Тор засматривается на его тонкие, аккуратные пальцы, судорожно втягивает носом воздух. Его бедра толкаются вперед, затем неспешно покачиваются. Локи закусывает нижнюю губу, сглатывает.       — Я не знаю, как мне… Как я должен…       — Сколько послушания, мм… Не ровня тому, каким поганцем ты был вчера, правда?.. — Тор качает головой, зажмуривается и широко лижет бледную шею. Капельки пота отдают солью, а Локи дрожит и давит рвущиеся звучные выдохи. Пытается держать свои бедра, пытается держать себя в руках. — Ты должен медленно-медленно наклониться. С идеально ровной спиной. Только попробуй согнуть ноги… Одно лишнее движение, Локи, одно лишнее движение…       Он впивается ногтями прямо под чуть выступающими ребрами и оставляет несколько полукруглых следов. С нажимом ведет по бледной коже, оставляя росчерки, будто подписи.       Полосы, как его личные инициалы и очередная метка принадлежности этого тела его хозяину. Принадлежности этого тела Тору.       Мальчишка кивает, чуть подняв руки, подцепляет резинку нижнего белья и спускает его. Медленно, осторожно, чтобы не травмировать нежную, влажную от смазки головку, Локи наклоняется. Прямой, ровный и напряженно подрагивающий.       — Вот так. Прекрасно. — Тор проходится пальцами по позвоночнику, оглаживает спину мягкими настойчивыми движениями.       Локи наклоняется до самого пола, боксеры неслышно опускаются на пол, а кончики его пальцев упираются в ковер. Он зажмуривается, стоять неудобно и чуть болезненно, но подняться мальчишка просто не в силах. Кажется, стоит сделать малейшее движение и колени просто подогнутся. Он рухнет.       — Все?.. Так быстро выдохся?.. — парень склоняется над ним, проезжается членом между бледных подтянутых ягодиц и перехватывает его поперек талии. Медленно помогает ему выпрямиться, а затем одергивает юбку. Шепчет: — Ты выглядишь так, будто вот-вот в обморок упадешь. Только вот это все равно не спасет тебя, ты же знаешь?..       Локи моргает, прочищает горло и пытается сосредоточится. В отражении напротив его юбка провокационно топорщится; будь ткань другого цвета, на ней точно было бы влажное, порочное пятнышко.       — Если хочешь, можешь закрыть глаза… Говорят, когда лишаешься одного из чувств, все остальные обостряются…       Сильные пальцы вновь касаются бедер. Проскальзывают под юбку, но теперь иначе.       Нагота ощущается странно и очень, очень возбуждающе. Прохладный воздух оглаживает ягодицы, холодит промежность, легким касание лижет ствол его члена и позволяет капельке смазки медленно испаряться. Локи не зажмуривается, он кусает щеку изнутри, и его бедра вздрагивают, в попытке толкнуться. В попытке сделать хоть что-нибудь, потому что желание уже почти достигло пика; еще пара минут, и он действительно готов будет умолять.       — Твои длинные, красивые, изящные ноги… Мм, думаю в следующий раз я обучу тебя модельной походке. От бедра. Я буду сидеть в центре комнаты, широко расставив ноги и наслаждаясь тем, как ты ходишь туда, назад, туда, назад… Твои бедра при ходьбе будут заманчиво покачиваться, но ровная спина будет показывать неприступность. Я думаю, все будет заканчивать тем, что я буду кончать тебе в горло… Или может втрахивать в ковер… А ты будешь продолжать выхаживать по комнате… Раз-два. Раз-два… — Тор поднимает ладони на его тазовые косточки и аккуратно направляет их из стороны в сторону. Покачивает собственным тазом следом. Локи заливается краской, поджимает губы, будто недовольно. Парень шепчет: — Я буду наслаждаться, а ты будешь чувствовать себя униженным и оскорбленным, да?.. Конечно, ты же такой глупый… Невероятно глупый… — чуть наклонившись, перенеся свой вес на чужую спину, Тор скользит пальцами ниже, на внутренние стороны ног. Чуть надавив, он заставляет раздвинуть их еще на полшага шире. Юбка все еще скрывает его стыд, но они оба видят соскальзывающую на ковер каплю. Тор шепчет: — Твои бедра великолепны. Точно так же, как и твои икры. Как и твои тонкие аккуратные щиколотки. Но дело не только в этом. Если бы ты не был тем, кто ты есть, я сомневаюсь, что захотел бы тебя. Твоё тело красиво, но ты сам — нечто бесподобное. Чего только стоит этот огонь в твоих глазах, а?.. Или твой характер?.. Так и хочется вытрахать из тебя душу…       Он касается губами его затылка, а затем подцепляет замок. Тонкие руки дергаются, мальчишка хочет вновь схватиться за ткань и «спрятаться» за ней.       Тор качает головой и недовольно, предупреждающе цокает.       — Моя комната, мои правила, помнишь?.. Ты же не хочешь проблем, правда?.. У тебя их и так достаточно, не думаю, что тебе нужно еще несколько.       Подцепив пальцами края платья, Тор отводит их в стороны, а затем медленно тянет вниз. Поднимает глаза на отражение Локи, встречаясь с ним взглядом, и ухмыляется. Медленно опускает голову и, все еще не отрывая взгляда, вылизывает шрам от своих же зубов на его плече.       Кажется, еще секунда, и зеркало просто треснет в том месте, где пересекаются их взгляды.       — Господи… — Локи зажмуривается, сжимает кулаки и толкается назад. Тор делает шаг, убирает руки, и платье, заструившись вниз, слоями ложится на ковер вокруг его ног.       — Что же… Вот и самое интересное. Даже и не думал, что глубоко внутри ты настолько смелый. Ты же понимаешь, что я могу мучить тебя до бесконечности теперь, да?.. Ты же теперь полностью в моих руках, ты понимаешь это?..       Он дотрагивается до первых шейных позвонков и обжигающим прикосновением ведет вниз. Неспешно, до самого копчика.       Локи всхлипывает, дергается.       — Даже не хочешь посмотреть на себя?.. Моя маленькая развратная дырочка. Чего только стоит этот румянец на твоих щеках… — слитным движением Тор снимает с себя футболку и делает шаг, прижимаясь к Локи полностью, всем телом. Властно прижимает его к себе, мажет откровенными прикосновениями по животу, по низу живота. Когда он самыми кончиками пальцев касается напряженного, просящего члена, Локи взвывает сквозь сжатые зубы. — Ох, да… Ты чертовски чувствителен сейчас, правда?..       Локи мотает головой, зажмуривается до цветущих пятен под веками. Ему не нужно смотреть, чтобы видеть. Видеть дрожащие напряженные ноги, видеть черную развратную подвязку, видеть тонкий ремешок, пережимающий самое основание…       — Т-тор… Тор, п-пожалуйста, я…       — Ох, пожалуйста?.. Какой ты милый, какой смущенный и тихий… — Тор опускает ладонь на его член, медленно с оттягом проводит вверх-вниз, а затем усмехается: — Ты мне весь ковер заляпал. Может заставить тебя его почистить? Заставить тебя вылизать его своим грязным языком? Даже не знаю… Что же мне сделать с тобой такого, чтобы было не так больно от всех наговоренных тобою слов, а?!       Он рывком разворачивает его к себе лицом и впивается в губы. Не заботясь о нем, наступает, оттесняет к зеркалу, прижимает спиной к холодной поверхности. Локи стонет в поцелуй, получая укус за укусом. Тор пытается дать ему своей злости, дать своего гнева, дать своей боли. Он толкается бедрами навстречу, потирается о мальчишку, что задыхается жаждой/рыданиями, но не может кончить.       Кровь вскипает, брызжет и искрится. Локи пытается обнять его, но лишь расцарапывает плечи. Холод за спиной проносится по нервным окончаниям, заставляя выгибаться, но Тор вбивает его назад.       Рычит:       — Я бы не позволил себе такого ни с одной девчонкой… Они все такие хрупкие, слабые, а ты… О, ты!.. Да, ты — сильный… Тебя я могу помучить… Я могу мучить тебя долго и изощренно, и мне совершено будет тебя не жаль, потому что тот еще прогнивший ублюдок. — его зубы прикусывают сонную артерию, мальчишка привстает на носочки, уходя от боли, и выстанывает сквозь сжатые зубы. Член, прижатый к животу чужим раскаленным телом, вздрагивает, его колени чуть подводят, подгибаясь. — Но мало того, я знаю, что ты привязан ко мне, и что бы я ни сделал, ты примешь все. Все, что я тебе дам.       Кажется, еще секунда и стекло треснет, разрежет его спину и пол покроется скользкой кровью. Парень рычит вновь, схватив его за плечи, прижимает полностью, не оставляя между кожей и поверхностью воздуха.       Его ладони жестко/больно шарят по стройному телу, а затем спускаются к ягодицам. Резко раздвинув их, он касается настойчивыми пальцами входа и массирует на сухую.       Локи разрывает поцелуй, оставляя ниточки слюны стекать по подбородку, и запрокидывает голову в безмолвном стоне. Он пытается сделать вдох, но не может: Тор яростно вгрызается в его соски, вылизывает их, оставляет засосы прямо поверх.       — П-пожалуйста… Слышишь, не… Не надо… — он мотает головой, ресницы слипаются от выступающей влаги, а парень его даже не слышит. Два пальца мягко проникают внутрь на одну фалангу; Локи всхлипывает вновь. Громче.       — Плохие мальчики должны быть наказаны… Скажи спасибо, что я не настолько жесток, чтобы отрезать тебе твой грязный язык. — он подхватывает его под колено, резким движением подсаживает к себе на талию. Локи хватается за его плечи, прижимается всем телом и дрожит. Пытается держаться, боясь, что одно движение — и его насадят прямо так.       И он может хоть разрыдаться от страха, но Тор знает, его член все еще стоит и истекает смазкой. Продолжая целовать его, кусать и оставлять следы, он знает, что это наказание равносильно совершенному проступку.       И не смертельно. Ни морально. Ни физически.       Когда его буквально бросают на кровать, мальчишка думает, что может, наконец, расслабиться. Думает, что сейчас, как бывает часто, Тор кинется из грубости в нежность и все будет в порядке.       Но не тут-то было.       Все еще грубо/зло/жестко парень переворачивает его на живот, а затем вздергивает, ставя на колени. Он, красный и задыхающийся, утыкается лицом в подушку и ничего не может с собой поделать — развратно подается бедрами назад.       Буквально просит трахнуть себя, просит наказать себя. Просит, наконец, простить себя.       Ягодицу обжигает. Кажется, Локи слышит звук очередной капли его смазки, что падает на постельное белье Тора. И он стонет, колени разъезжаются, а парень бьет его по бедру, заставляя подобраться.       Больше он с ним не разговаривает.       Не говоря ни слова, он достает смазку и быстро/нагло растягивает его. С силой потирая простату, оставляет на спине и бедрах укусы и засосы, оставляет ощутимые островки своей похоти, следы своего присутствия, следы своих прав на это тело.       Мальчишка не знает в какой момент по его лицу начинают катиться слезы. Он просто комкает в пальцах простыню и дышит через раз; даже думать не смеет о том, чтобы коснуться себя.       На тот момент, когда Тор входит в него одним медленным слитным толчком, он уже почти ничего не видит. Выстанывает на одной ноте и подается назад. Сталкивается с сильными бедрами. Сжимается, ради того, чтобы получить новый шлепок по бедру.       Ему дается чуть больше секунды, чтобы привыкнуть, а затем Тор отстраняет и засаживает снова. Жестко. Грубо.       Возможно, Локи было бы больно, если бы он не был доведен до предела. Если бы не насаживался сам, лишь бы получить еще больше стимуляции и, наконец, кончить. Если бы не закусывал чужую подушку, лишь бы не срывать горло на длинных протяжных стонах.       В какой-то момент положение его тела меняется. Тор вздергивает его вверх, на колени, и, схватив за горло, выкручивает его сосок. Шипит от того, как тугие мышцы тут же с силой обхватывают его.       — Надеюсь, это будет для тебя достаточным уроком. Еще хотя бы один такой раз, и мы разойдемся, ты понял меня?!       Он прикусывает его ухо, толкается сильнее, выскальзывая полностью и входя на всю длину, раздвигая головкой жадно сокращающиеся мышцы. Локи хнычет, сводит брови и глотает слезы. Пытается кивнуть, но сильная ладонь на горле мешает.       Он хрипит:       — Да…       Тор кивает, опускает руку и осторожным движением подцепляет ремешок, расстегивая его.       Локи кончает тут же. Сжимается, насаживаясь до конца и прокусывая себе губу до крови. Парень кончает следом, сделав еще пару движений.       Он еле успевает поймать мальчишку, что заваливается вперед, потеряв сознание. +++       Медленно. Он приходит в себя медленно и неспешно. Перевернуться набок или на спину нет сил, и только поэтому Локи остается лежать как есть, на животе.       В коридоре раздается хлопок — это Тор выходит из ванной. Дверь в комнату открыта, мальчишка слышит каждый его шаг и успевает закрыть глаза, чтобы не выдать себя. Весь обращается в слух.       Парень заходит, тихо открывает шкаф и, видимо, одевается. Затем накрывает его одеялом. Подтыкает с боков. Целует в висок, убирая назад влажные от пота пряди.       Дверь за ним закрывается неслышно. Локи остается один.       Ему требуется несколько минут, чтобы просто подняться. Тело ноет так, будто бы его избивали долго и сильно. Еще не успев подойти к зеркалу, он уже замечает синяки на бедрах, засосы на груди и длинные царапины под ребрами. Подойдя же, добавляет ко всему этому яркий отпечаток чужой пятерни на своей шее.       Фыркает.       Единственная одежда на нем — все та же кружевная, черная подвязка. Мальчишка ведет по ней пальцами и понимает, что снимать не хочет. Резинка плотно облегает стройное бедро, цвет подчеркивает бледность его кожи.       Тор действительно был прав. В этом нет ничего такого. В этом нет ничего странного.       По крайней мере, нет ничего более странного чем, например, в БДСМ, со всеми его подчинениями, или же в зоофилии, со всеми ее зверинцами.       Да. Кому-то покажется это диким. Кто-то назовет это болезнью или потянется за святой водой.       Только вот многие забывают, что личная жизнь, она на то и личная, чтобы оставаться за закрытыми дверьми.       Если, конечно, это не нарушает закона, вот тогда-то, конечно, уже ни в какие рамки, ведь закон это важно, никому не хотелось бы загреметь в тюрьму, а вообще основное ведь не навредить партнеру, так что, да, все же закон нарушать не нужно… Вот…       Он качает головой и смеется. Сколько шумихи поднял, сколько всего наговорил, как сам же себя накрутил. Идиот какой-то, серьезно.       Все тело — невесомая зефирка. Руки и ноги слабые, но будто бы налившиеся новой, тягучей и расплавленной силой. Дышится легко, а губы так и тянутся растянуться в ленивой, наглой усмешке.       Он чувствует себя не просто красивым. Он чувствует себя желанным, чувствует себя привлекательным и сексуальным.       Дело не в одежде, что была на нем надета, дело не в «игрушках»… Чтобы принять себя и свое тело, чтобы полюбить себя, ему понадобилось лишь обычное, подробное объяснение.       Объяснение, на которое он сам никогда не решился бы.       На цыпочках выйдя из комнаты, он пробирается в свою и берет чистое белье. Не торопясь, принимает душ, а затем аккуратно, любовно смазывает все синяки.       Тор их только увидит, тут же на себя разозлится. Глупый. Потом еще неделю будет ходить и оправдывать его в своей голове, а себя, наоборот, корить.       Но этого Локи совсем не нужно. Он правда виноват. И он получил по заслугам.       В следующий раз будет думать, перед тем как рот открывать. Тем более, из всей этой ситуации он вынес не только урок на будущее, но и нечто большее.       Например, собственную красоту. Например, самопринятие.       Закончив приводить себя в порядок, мальчишка возвращается в чужую комнату и, незаметно забравшись в шкаф Тора, берет одну из его самых больших, длинных футболок. Возможно, от этой привычки он теперь так никогда и не отучится, хотя этого ему даже и не хочется. Тем более сам Тор, хоть и бурчит часто, все же не против.       Хоть что-то успокаивает его дурацкий собственнический инстинкт…       Ткань мягко скользит по телу, охлаждает разгоряченную кожу и замирает, достигая середины бедра. Он мог бы надеть еще какие-нибудь штаны, но смысла в этом никакого. Тем более мазь еще не до конца впиталась…       Пока он тихо проделывает все эти махинации, проходит около получаса, но Тор так наверх и не возвращается. Стараясь не шуметь босыми ногами по ламинату, Локи спускается на первый этаж и находит его на кухне.       Парень стоит у окна, пьет кофе. Он естественно слышит его крадущиеся шаги, но не оборачивается. Молчит.       Мальчишка подкрадывается к нему и, осторожно прижавшись к широкой спине, обнимает поперек груди. Неслышно опаляет его шею дыханием.       — Прости меня… — Тор фыркает, отпивает из кружки, но пока что молчит. Локи продолжает: — Я думаю, что действительно не должен был опускаться до тех слов. И я, на самом деле, не считаю тебя таким, каким…назвал вчера.       Он прижимается щекой к сильному плечу, прикрывает глаза. Кажется, он мог бы простоять так целую вечность…       Чуть сдвинувшись, Тор отставляет чашку и разворачивается. Присаживается на подоконник и немного расставляет ноги, позволяя Локи подойти ближе.       Они обнимаются.       — Весь фиолетовый?.. — он боится даже коснуться разноцветной шеи, поэтому трется кончиком носа о мягкую щеку. Руки вокруг все же хрупкого тела — совсем не ощущаются. Тор явно не хочет делать ему больно сверх меры. Локи фыркает.       — Нет, конечно. Вот был бы ты посильнее… А так ерунда совсем!..       — Ах ты!..       Мальчишка смеется, чуть вскрикивает от легкой щекотки. Тор весело щурится, удерживая его в своих руках и не в силах налюбоваться на нежность и счастливую полуулыбку.       — Ну-ка забери свои слова назад!.. Забери, я сказал!.. — он улыбается, а Локи мотает головой и пытается удержаться от очередного взрыва смеха. Сжалившись, Тор отпускает его, но все же удерживает одну руку, переплетая их пальцы. Говорит: — Чем хочешь заняться?..       У них впереди вся ночь, и Тор знает, что у него еще будет время чуть-чуть загладить свою грубость. Также знает, что будет время и для долгого разговора, и для медленной нежной близости.       Локи нервно сглатывает, прочищает горло. Отчего-то несмело бормочет:       — Я был бы не прочь что-нибудь съесть, да и… Может фильм какой после посмотреть?..       Его прозрачные и спокойные зеленые глаза смотрят на Тора. Тот улыбается, прижимая его к себе и целуя в висок. Шепчет:       — Кушать — значит кушать… Хочешь, я приготовлю тебе яичницу?       Локи кивает, улыбается тоже, пряча счастливое/влюбленное выражение на сильной груди.       Только вот никто так и не сдвигается с места. Несколько минут они просто стоят и обнимают друг друга. Обоим хочется, чтобы момент длился вечность. +++