Диктатура памяти

Господин Ам выглядел напряженным и, на удивление, несколько растерянным. Странно, что это можно было заметить. Катце никогда не видел на лице кого-либо из блонди столько эмоций. Даже тогда, много лет назад в Мистраль парке, когда Ясон почти прямо сказал ему, что любит Рики. - Вы тоже человек, Катце, и также считаете, что Юпитер поступил жестоко, оставив Ясону воспоминания? Вопрос был задан безразлично. Почти. Ровно настолько, чтобы дать понять: ответ блонди ждет максимально честный. - Нет, господин Ам. Я так не считаю, - фраза прозвучала идеально ровно. - А как вы считаете? - зеленые глаза смотрели цепко и властно. Блонди не сомневался, что пояснения он получит в том объеме, в каком захочет. Катце покосился на неподвижно замершего в кресле черноволосого мужчину. Абель Девье. Инквизитор. Глаза открыты, устремлены в одну точку, о том, что в теле есть жизнь, говорит только слабое поверхностное дыхание. - Я думаю, - начал Катце, осторожно подбирая слова, - Рики был бы рад узнать, что господин Минк остался жив после взрыва. В смысле… если бы он каким-то образом мог узнать… Извините, господин Ам, у меня не получается объяснить стройно. - Для извинений нет повода, - блонди все так же пристально всматривался в его лицо. Явно старался оценить, говорит Катце правду или произносит слова, которые, по его мнению, устроили бы собеседника. - Я понял вашу мысль. - Господин Девье не прав, - уже увереннее продолжил Катце. - Он слишком дорого ценит душевный комфорт, и у него очень покладистая совесть. По-настоящему он умеет любить и прощать только себя. Но неправ и господин Минк. Издеваясь над собой, он не делает мир лучше. Я неплохо знал Рики. Его отношение к Ясону Минку… Рики не желал ему зла. Рики вообще никому не желал зла. Но не в том плане, что миролюбие и непротивление насилию. Просто он был не злобный, умел прощать, видеть ситуацию в целом, свои ошибки, никогда не оправдывал себя, но и не терзался чувством ложной вины. И… мне кажется, он был бы рад если господин Минк смог бы обрести душевный покой, даже... снова испытать привязанность. Я знаю, это звучит наивно, очень по-человечески, но Рики - он был вот такой. Кто уходит, не желает зла дорогим людям, тем, кого любит, но вынужден оставить, не хочет, чтобы они страдали. И если жизнь после смерти действительно существует, Рики сейчас очень расстроен. Прошу прощения, я не смог объяснить сдержанно, я человек, господин Ам, вы правильно заметили. - Интересно, - блонди задумчиво смотрел ему в лицо и долго молчал. - Раньше я даже не попытался бы оценить ситуацию с точки зрения человека. Губы Катце непроизвольно искривились в горькой усмешке. Еще бы! Увидеть мир с точки зрения монгрела, для блонди невозможно. Две параллельные реальности, пересечение немыслимо, иначе взрыв, аннигиляция и Дана-Бан. Он автоматически достал из кармана пачку сигарет, но не закурил. Девье по-прежнему безжизненно таращился куда-то в пустоту. Нет, сострадания к этому человеку Катце не испытывал, но расплата тоже бывает разной. - Вы стерли ему память, господин Ам? - Воспоминания об этой встрече, кое-что из произошедшего в последние дни - вот и все, чего лишился этот человек. Интересно будет пронаблюдать, какие возникнут последствия. Боюсь, что даже такая малость может привести к лавинообразным изменениям личности. Изящный эксперимент, заметьте, с полного согласия подопытного. Результаты не сразу, но у нас есть время. Я напугал вас? Извините, не хотел. Курите, дым мне не мешает, - блонди ненадолго ушел в себя. Катце удивленно уставился на смятую пачку в руке. Половина сигарет безнадежно испорчены. Он достал одну из уцелевших, покрутил в пальцах и, распрямив, сунул в рот. Твою мать… В такие моменты кое с чем в выводах господина Девье он готов был согласиться. Не нелюди, но и не люди. - Вы хотите еще о чем-то спросить, Катце? - господин Ам легко поднялся, подошел к неподвижному телу и, не снимая перчатки, приложил два пальца к шее, подержал, проверяя пульс, удовлетворенно кивнул. - Вы же не стирали память господину Минку? - Катце сжал зубы, прокусив фильтр и удивляясь собственной смелости. Но после того, что он только что увидел, не задать вопрос он не мог. Рауль тяжело вздохнул, опустился в кресло и снова закинул ногу на ногу: - Нет, Катце, ни я, ни кто-либо другой. Вы знаете, что меня с Ясоном Минком связывают дружеские отношения? - это был не вопрос, скорее утверждение, поэтому Катце промолчал. - Но даже не это основная причина. Стереть большой участок памяти без последствий невозможно, - продолжил господин Ам. - Субъект не существует отдельно от социума. Говоря проще, окружающие будут воспринимать его таким, каким помнили и знали. Юпитер мог бы приказать всем молчать. Но даже если бы никто из нас не рассказал Ясону, все равно, со временем, он стал бы беспокоиться, догадываться, что с ним что-то не так. Слишком длинный промежуток жизни пришлось бы стереть: много событий, ярких эмоций, крепкие ситуационные связи утраченных и оставленных цепочек; постоянные косвенные намеки, “узнавание” впервые возникших переживаний, однажды слышанного, уже продуманного, желаемого или сделанного, “знакомые” незнакомые места, свеже рассказанное, но почему-то уже известное. Со временем разовьются деперсонализация и дереализация: окружающий мир станет казаться нереальным, лишенным жизни и красок, а собственные действия будут оцениваться словно со стороны. Дальше возникнут ощущения, что он проживает не свою жизнь и что это не он вовсе. У людей такие состояния заканчиваются суицидом, у блонди - не знаю и очень надеюсь, что не узнаю никогда. Рано или поздно, Юпитеру пришлось бы принять… милосердное решение. Такое, как предлагал господин Девье, и стереть Ясону память полностью до базовых настроек. Поэтому единственным шансом для него оставалось помнить. Как бы больно это ни было. - Господин Минк убивает себя, я вижу, - безликим голосом обронил Катце, непроизвольно опуская глаза, чтобы не видеть по-прежнему терзающий вниманием взгляд блонди. - Его убивает собственная память, но… Вы поступили правильно, господин Ам. Если мое мнение вас действительно интересует. - Уверяю тебя, Ясон Минк причиняет себе вред неосознанно. Иногда развиваются состояния, найти выход из которых самостоятельно не получается даже у блонди. Но у меня есть основания полагать, что в ближайшее время Ясон справится или уже справился с проблемой, - Катце поднял настороженный взгляд и уважительно поклонился. Первый раз в жизни он слышал, чтобы кто-то из элиты пытался приободрить или успокоить человека. Обычно блонди снисходили до разъяснений только в том случае, если это было необходимо для выполнения определенных действий. Господин Ам вел себя… странно, но это больше не пугало, как в начале разговора. Скорее, удивляло. - А вот господина Девье с Амои просто так отпускать не стоит, - задумчиво добавил блонди. - Опыт с Гаем научил нас не надеяться на человеческое благоразумие и инстинкт самосохранения. Тем более, вы сами слышали, господин Девье не дорожит целостностью личности, индивидуальностью и психологическим образом. Он предпочитает комфорт и забвение. Но, в данном случае, я действую в общих интересах. Вмешательство наверняка сохранит ему жизнь. По возвращении на родину с ним будут работать лучшие специалисты инквизиции. За последнюю неделю господин Девье порядком задолжал своему руководству. - Если этот человек изменит взгляды на жизнь, всем только пойдет на пользу, - обстоятельно кивнул Катце. Внезапно оказалось, что на инквизитора ему глубоко плевать, он понял это, стоило господину Аму сказать, что Ясону память никто не стирал, и что с ним все будет хорошо. Вот это волновало Катце, а не инопланетник, который, в сущности, сам виноват. Чем-то он очень досадил господину Аму, и это явно не смерть преподобного Элая, о которой сообщили в новостях. О том, что монгрел Гай и этот человек - одно лицо, он знал уже давно. А подробности скоропостижной кончины преподобного Катце надеялся узнать тоже от Ясона, по чьему указанию и присутствовал при допросе Девье, но теперь, в общих чертах, все и так стало понятно. Кроме одного. Зачем Ясон хотел, чтобы он вник в суть вопроса. Блонди - это блонди, понять их удается далеко не всегда. Проще выполнить пожелание, а ответ придет потом. Или не придет, какая разница? Катце невесело ухмыльнулся. Не важно, он тоже все сделал правильно. *** Рауль на несколько мгновений закрыл глаза и постарался расслабиться. Этот фанатик его расстроил и утомил, но короткий разговор с Катце снял напряжение. О том, что Ясону тот доложит все в точности и ничего лишнего от себя не прибавит, не стоит и сомневаться: умный, полезный и надежный человек. Преданность достойна уважения, но все равно странно. Сегодня он, господин Ам, разговаривал с монгрелом, объяснял… Ему было интересно беседовать с человеком! А что завтра? Начнем рисовать сюрреалистические пейзажи? Складывать духовные фонемы? Курить шелах и пить стаут? Рауль зябко поежился. Будущее выглядело пугающе и, в то же время, невероятно притягательно и волнующе. Его любопытство сможет наконец удовлетворить неуёмный голод. И даже не важно, каким будет результат, оправдаются ли ожидания, но лучше бы да. Потому что за последние дни господин Ам стал себе не так безразличен, как раньше, это тоже было в новинку. Он не жалел, что потратил время на Катце. Немного откровенности тот заслужил, пусть сегодня заснет счастливым. А он сейчас пройдет к себе, сядет в кресло возле Ясона и ничего не будет делать, просто смотреть на него и ждать, когда тот хорошо выспится. *** - Который час? - Ясон окончательно проснулся и открыл глаза. - Я заснул, извини. - И проспал почти сутки. Сейчас снова ночь, - Рауль неторопливо поднялся и подошел к невысокой софе, на которой устроился Консул. - Все равно хочется спать. - Это нормально, - успокоил Рауль. - Сутки полноценного сна за несколько лет - не так много. Мозг восстанавливается. Я посмотрел твое расписание: благотворительные визиты, открытие выставки инсталляций Эдарской знаменитости - ничего серьезного, остальное можно перенести. Руфус заменил тебя. Бьюсь об заклад, никто не поймет, что их почтил вниманием не Ясон Минк. Волосы похожи, остальное заметит только тот, кто хорошо с тобой знаком, а таковых в сегодняшнем расписании не предвещалось. Хочешь есть? Ясон на мгновение замер, не спеша вставать, явно прислушиваясь к себе: - А знаешь, хочу. Я стал забывать это ощущение, - он с интересом посмотрел на свои ноги, видимо соображал, кто с него снял туфли и верхний сьют так, что он не проснулся. Фурнитур или... - Я, - ответил Рауль на немой вопрос. - Партия в шахматы переносится на завтра. Рэй сервирует ужин. Фурнитур зашел почти тут же, поклонился, за ним на гравиплатформе плыл круглый стол с уже расставленными блюдами и приборами. Рэй поправил что-то на нем, еще раз поклонился и молча вышел, повинуясь жесту хозяина. - Гидеон сказал, у тебя с Создателем возникли разногласия, - решился Рауль. - Но ты в норме и по-прежнему глава Синдиката. Я рад, но что произошло? Гидеон ошибся в выводах? - Не ошибся, - Ясон закинул руки за голову и довольно потянулся всем телом. - Мы с Юпитером немного повздорили. Я повел себя несколько … неадекватно. - Насколько “несколько?” - Не спрашивай, - Ясон болезненно скривился. - Немотивированная агрессия - я отказался слушать доводы. Создатель подобного не ожидал и применил стандартный метод. Я сам использовал его для убеждения других достаточно часто, нет смысла обижаться. Вот, теперь смог оценить всю прелесть и эффективность на собственной шкуре, - Ясон по-прежнему улыбался и только по мелькнувшему в глазах холоду можно было догадаться, что пришлось ему несладко. - Незабываемые ощущения, качественно приводят в чувство. - Может, надо было раньше? - не удержался от шпильки Рауль. - Раньше я бы принял это как дар. Чувство вины - странная штука, а наказание не должно доставлять удовольствие, - усмехнулся Ясон. - Но я запомню твои слова, - ехидно добавил он, с недобрым прищуром, и многозначительно подмигнул. - Я склонен трактовать случившееся, как урок: если у тебя в мозгу подобие пет-ринга, дразнить того, у кого пульт управления, надо осторожней. Предел терпения есть даже у ИскИнов. В любом случае, я получил, что давно выпрашивал. - Юпитер не должен был применять силу. Это сомнительный путь. Результат слишком непредсказуем. - Ломать сеть, чтобы захватить контроль над ситуацией - тоже не назовешь лучшим решением. - Ясон! - Что? - нарочито легкомысленно отозвался тот. - О! Я знал, что тебе не понравится, мой Рауль, не стоило говорить. Тому были причины, поверь. Я видел и чувствовал все, что делали с тобой эти ненормальные, как будто это было со мной. Пусть и понимал, что все происходит в виртуале, но это оказалось слабым утешением. Точнее, не утешением совсем. Лучше бы эти двое изнасиловали меня и в реальности! Поверь, примириться было бы намного проще. Они прикасались к тебе, они… Стоп! - Ясон с непередаваемым выражением на лице, не мигая, уставился в потолок. Под гладкой кожей лица явственно проступили желваки. - Я блонди и я не хочу вспоминать. Все закончилось, - он рвано и глубоко вдохнул-выдохнул несколько раз и, наконец, лучезарно улыбнулся. - Не хотел расстраивать, извини. Рауль обморочно закатил глаза, демонстрируя свое отношение к услышанному: - Ясон! Я ученый, а не пьяная туристка, случайно заблудившаяся в Кересе. Мне было очень плохо, неприятно просто до омерзения, но ничего фатального. Познавательно. И очень успокаивало, что связь с Юпитером, как я думал, прервалась, - Рауль все-таки не смог скрыть смущение. - Поверь, меньше всего я хотел, чтобы ты это увидел, тем более, принял участие. Изначально мы не ожидали, что зайдет так далеко. Думали, будет просто попытка похищения. Возможно, финал с уничтожением дзинкотай… О, Юпитер! - Рауль провел по лицу руками. - Не смотри на меня так. Да, и это тоже! Вариабельная схема, сложный эксперимент: жизнь преподобного Гая не стоит таких вложений, я поставил несколько целей, реализация которых зависела от развития событий. Многозадачность - свойство компьютерных операционных систем и элиты. Ты сам такой. В частности, я хотел понять, что есть смерть для нас и есть ли что-то там, за чертой. Причина твоего состояния могла быть в этом. Пережив самостоятельно, я, возможно, смог бы... - Там ничего нет, - глухо перебил Ясон. - Ты просто перестаешь быть, а потом как будто просыпаешься с неприятной памятью о том, как ты расстался с жизнью, и понимаешь, что в лучшую сторону ничего не изменилось. Просто на какое-то время теряешь контроль над ситуацией. Из нового - только не абстрактное понимание конечности существования. Отвратительный опыт. - Отвратительный. Теперь я знаю точно, - согласился Рауль. - Ты ученый, мой Рауль, и ты неисправим. Придется смириться, - пальцы коснулись переносицы в таком знакомом жесте. Как же он, оказывается, скучал вот по такому Ясону. Приятное ощущение успеха снова затопило сознание. - Но больше так не делай, - попросил, как будто приказал, Ясон. - Хотя, что это я говорю? Ты же не признаешь за мной право вмешиваться. Чтобы ввязаться в очередную авантюру, тебе достаточно согласия Юпитера! Извини, для меня слово “познавательно” - последнее в списке для определения того, что ты позволил с собой вытворять, чтобы по дороге решить еще пару научных проблем. - “Мой Рауль?” Твои права? - он обнаружил что уже стоит, скрестив руки на груди - непроизвольный жест отрицания. Ясон такие вещи отмечает автоматически. Пусть так. - Четыре года тебя, по сути, не было, и теперь ты говоришь о правах? - Четыре года ты вел себя более-менее сносно, - буркнул Ясон. Понятно: чувствует себя неловко, но сдаваться явно не собирается. - Вот как? - голос Рауля сочился сарказмом. - Если ты снова решишь погрузиться в пучину терзаний, мне просто нужно отправиться голым в Керес? - Перестань! - Ясон полыхнул гневом в ответ, но тут же примирительным тоном добавил. - Ты прав, я не имею ни власти над тобой, ни повода, ни намерений, - теперь в голосе звучало раскаяние. - Но я хочу получить это право. Удержать тебя за руку, мой Рауль. Иногда, когда твои эксперименты становятся слишком... - Я не ожидал, что встречусь с инквизиторской тройкой! Просчет Службы безопасности, - это прозвучало резко, но все равно, как извинение. Рауль встал и повернулся лицом к стеклянной стене. На самом деле, это и было извинение. Рагон! Если бы он смог придумать, как решить проблему, без запредельных воздействий. Возможно, теперь он откроет другие пути, теперь у него на это есть время. Пейзаж за окном успокаивал, и так он не видел лица Ясона. - Мы предполагали, что дело придется иметь только с Девье, монгрелами и боевиками инквизиции. И ты сам установил контакт с моим сознанием, мог прервать его без проблем в любой момент. - Мог, но не сделал бы это никогда. Для тебя это пока парадокс, еще одно иррациональное решение, только и всего. Но скоро все изменится. Пока просто прими объяснение, как данность: когда я слушаю сердце, разум молчит. Я не мог тебя бросить одного, мой Рауль. Уверен, когда вы с Юпитером придумали свою авантюру, расчет был именно на это. - Я не был до конца уверен, но Создатель не сомневался. Он говорил, ты изменился. Тогда я понимал, о чем он, очень схематично. - О да, Юпитер знал про меня много, даже больше чем я сам. А ты? Так тяжело поверить, что мое отношение к тебе - не просто дружба? Ясон настороженно ждал ответ, но Рауль, так ждавший этих слов, вдруг растерялся и ошарашенно молчал, переживая услышанное: их план теперь казался сомнительной авантюрой, которая закончилась для всех благополучно только по счастливому совпадению вероятностей. Он стал видеть многие вещи по-другому? Возможно. Растерял былую уверенность профессионала? Нет, просто ранее побочные эффекты и способы достижения цели волновали намного меньше. Хорошо это или плохо? Тоже не однозначно. Это заставит искать другие пути, но, прогнозируемо, снизит эффективность. Зато повысит процент нестандартных решений, что может привести к прорыву… Он должен это обдумать. Позже. Рауль повернулся. - Давай поедим. Ясон кивнул. Он уже сидел на софе одетый, тоже стараясь не встречаться взглядом с Раулем: - Утром я окончательно пришел в себя, - продолжил он шутливым, будничным тоном, - Попросил прощения, Юпитер принял мои извинения и… Знаешь, что он сделал? Тоже извинился. Сказал, что проанализировал свое поведение и оно ему не понравилось. Не делать так больше не обещал, но и добавить тоже не грозился. Я его понимаю, сам такой. До сих пор под впечатлением и не уверен, что правильно оцениваю происходящее. - Думаю, он снова учится, - наконец отозвался Рауль. - У нас и у людей. ИскИн понял, что может ошибаться, принял это и теперь ему опять интересно. Рискну даже предположить: он открыл для себя мир чувств. Гнев, досада, разочарование - пока спектр невелик, но все впереди. Юпитер осознал, что тоже имеет эмоциональные привязанности и даже почти научился сопереживать, - теперь они сидели в креслах напротив друг друга, и как же это напоминало их прежние беседы! Но только внешне. - Возможно, ты прав, - Ясон задумчиво крутил в пальцах пустой бокал, который взял со стола. - Маленький камешек спровоцировал лавину. Рауль кивнул: - Я давно задавался вопросом: какую цель преследовал Юпитер, создав и структурировав систему взаимоотношений на планете. Игра в солдатики, растянутая на века? Сомнительно. Я стал проводить аналогии. Что может желать человек, имеющий все? Тот, кому не с кем соперничать, некого превосходить и не за что бороться? Деньги, абсолютную власть, возможности? - Ты не найдешь ИскИну аналогий среди человеческих властителей. Ни в прошлом, ни в настоящем. - Подобия не строгие, - легко согласился Рауль. - Тем не менее, они есть. Достигнув многого, люди всегда находили новую цель: удержать власть, расширить границы влияния, стать бессмертными, в конце концов. Но какую идею может преследовать Юпитер? - Совершенство, - Ясон с интересом рассматривал еду на столе, потом извинился, стал пробовать блюда подряд по чуть-чуть, и, наконец, остановился на том, что ему понравилось, тогда положил себе в тарелку больше. Как будто забыл или поменял вкусы. - ИскИн пытался создать совершенную систему. Саморегулирующуюся и развивающуюся. Но у него не получилось. Структура оказалась жизнеспособной, рациональной, но, увы, статичной. Она не живет и не умирает. Мы не прогрессируем, Рауль. Со временем это стало понятно всем. - Элите, - поправил Рауль. - Но я согласен с тобой. Человеческое общество ведут вперед желания, любопытство, внутривидовая конкуренция, жажда власти и обладания. Система общества на Амои исключает реализацию личности, и не важно, подразумевается человек или представитель элиты - в межпланетных масштабах мы проигрываем конкуренцию. - Да. Юпитер тоже видит проблему и понимает, что в систему нужно внести изменения. Какие? - Ясон положил себе в тарелку горку салата, повернулся и, не обнаружив за спиной фурнитура, налил вина себе и Раулю. - Если точно не выяснить причину, разрушать и строить заново бессмысленно, результат получится аналогичным предыдущему. Создатель спрашивал меня, но тогда я не знал ответ. Уверен, он мучил вопросами и тебя. Рауль медленно кивнул: - Дети выросли, Юпитер это осознает. Теперь ему с нами интересно, если такой термин применим к ИскИнам. Элита практически не уступает ему в скорости мыслительных процессов, но, в то же время, чем дальше, тем сильней отдаляется от него подходом к решению вопросов. Причина: наш, пусть и усовершенствованный, но все же человеческий мозг. Наш выбор пути не всегда самый рациональный, но Юпитер не раз убеждался, что иногда он дает лучшие результаты, чем его собственный вариант. Он задался вопросом, в каком случае. - Если решение вопроса требует видовых и межвидовых коммуникаций и зависит от выбранной линии поведения. То есть, когда вступает в действие человеческий фактор, как пример принятия алогичных, но не обязательно неверных решений, - Ясон отодвинул тарелку. - Было вкусно. Вкусы… Последнее время я их почти не различал. - Последнее время даже не хочу вспоминать, - невесело буркнул Рауль. - Верно. Эмоции, - вернулся он к прежней теме. - Запрет на них практически отменен. Негласно, но теперь окончательно, - Ясон посмотрел так, что сразу стало понятно: знает. И это, и что стал для Юпитера подопытным, а его монгрел - катализатором экспериментального процесса. Значит, вот как… Ну что ж, Рауль догадывался, бессмысленно отрицать. И очень надеялся, Ясон понимает, что на кону. Надеялся, пока тот не слетел в штопор. И хорошо, что это уже позади. Если бы Ясон не смог выйти из состояния пассивной фрустрации, все бы закончилось тем, чем заканчиваются подобные расстройства - полной дезорганизацией и потерей функциональности. Скорее всего, тогда элиту бы ждал откат и снова жесткие тиски запретов. То же самое, если бы он уничтожил свою личность, как бессознательно и пытался. Юпитер не стал бы рисковать остальными и счел бы опыт завершенным, а его результаты плачевными. Их ждал бы возврат к прежним парадигмам, и это стало бы невыносимо. Однажды научившись чувствовать, пусть пока примитивно и поверхностно, отказаться от этого было невозможно, проще не знать. Но элита уже знала, пока робко, но уверенно пробовала запретный плод, постепенно обретая душу. *** Много лет назад группа “Абисс”, задавшись целью построить идеальное общество, создала Юпитера. Мощный компьютер, контролировавший жизнь молодой колонии: климат, ресурс пресной воды и энергоснабжение, уборку, доставку и производство. Словом, все, в чем нуждаются люди ( а, в большинстве своем, это были ученые), но обеспечением чего заниматься им совсем не интересно. Люди мечтали создать мир без войн и природных катаклизмов, без внутренних конфликтов и религии: его Богом должна была стать наука. Элита - искусственно созданные посредники между ИскИном и людьми, проектировались для поддержания экономической стабильности человеческой колонии. Ученые не должны были переживать о хлебе насущном, о своей безопасности и удобствах. Когда однажды Юпитер предложил свою модель идеального социума, руководители проекта “Абисс” в ужасе отвергли ее, не осознав, что имеют дело уже не с компьютером, а с мыслящим существом. Люди просто сказали:”Нет” - очень недальновидно. Но они считали, что имеют право поступать со своим твореньем, как заблагорассудится. Тогда ИскИн тоже поступил, как посчитал правильным. Пожертвовал теми, кто мешал осуществить его план в интересах, так он решил, большинства, и, уверенный, что творит благо, создал идеальную, по своим меркам, модель. Так родилась система Зейн, ставшая законом для колонии. Но шли годы, и со временем стало ясно, что в расчеты вкралась ошибка. Элита держала проект на плаву, жизнь на планете продолжалась, но прогресс отсутствовал, а значит, базовые парадигмы нуждались в пересмотре. ИскИн не мог понять, где допустил просчет, и решился на эксперимент, ослабив тотальный контроль. Не сразу, но Юпитер осознал, что любое общество толкают вперед индивидуальности. Их пыл, переживания, любопытство и убежденность. Но Юпитер не мог начать изменять всю структуру, не убедившись в правильности выводов. Последние годы он все меньше вмешивался в работу Синдиката, больше наблюдал. И с детским любопытством следил за тем, как просыпаются его дети. Еще недавно обезличенные манипуляторы, однородно правильные и одинаково функциональные, они постепенно, но уверенно приобретали индивидуальные черты. Первым “проснулся” Ясон, ободрав скорлупу холодности о своего монгрела, и теперь искрился эмоциями: гнев, ехидство, язвительность, сарказм, любопытство, радость, удивление и многое другое. Всем этим он щедро одаривал окружающих, тревожа, зажигая в них собственные искры. Ясон первый из элиты, кто научился и отважился желать для себя. Странно и неправильно для блонди, но так необыкновенно притягательно, что устоять перед соблазном испытать что-либо подобное для окружающих стало почти невозможным. Ясон и его монгрел. Этот тандем вносил смятение в души, заставлял задуматься о вещах, которые раньше для элиты были абстрактны. И она стала обретать лица, медленно обрастать чертами характера. Айша, самый безэмоциональный из всех, оказался надменной язвой и перестраховщиком, блонди со своеобразным вкусом в бытовых вопросах, но, при этом, одним из тех, на кого можно положиться - не подведет. Леон Клер - неисправимый романтик. Гидеон вспыльчив, но отходчив, резок и опасен. По необходимости может казаться милым и безобидным, а интерес к женскому полу у него отнюдь не маска. Орфей - авантюрист, павлин и отъявленный метросексуал с железными нервами. Хьюбер - вещь в себе, но надежен, хотя иногда выглядит расчетливой сволочью, которой, собственно, и является для тех, кто не входит в круг его друзей. Жильбер - хитрец и весельчак, душа компании, “при исполнении” абсолютно безжалостен и не склонен к компромиссам. Маркус - зануда в рабочее время, но покладист и легок, когда дело касается всего остального. Быстрее или медленнее, но менялись практически все, включая цветную элиту. Самыми “стойкими” оказались сапфиры. Ониксы почти не уступали блонди, джады и рубины держались где-то в середине.