Я просто Солдат

Q: наверняка вам снятся кошмары, может поделитесь самым ужасным вашим сновидением? A: Джек рассеяно ерошит пятерней свои короткие волосы. Он смотрит перед собой задумчивым, невидящим взглядом. — Раньше, до взрыва, мне редко снились кошмары. Теперь они меня одолевают. Я оказываюсь в Детройтском Омниуме. Мы попали там в засаду почти тридцать лет назад. Моей команды рядом нет. Очень тихо. А потом тишину нарушает скрип, скрежет, гул множества Бастионов и OR14. Они со всех сторон, зажимают в кольцо, и даже очереди из винтовки не причиняют им никакого вреда. Похожи на жутких ржавых зомников из баек Рейнхардта: сжимают круг, заставляя мучительно долго чувствовать безысходность человека, который должен неизбежно умереть, а потом, одновременно, открывают огонь, и все тело прожигает боль. Я хочу кричать во весь опор изорванных в клочья легких, но лишь хватаю ртом воздух. Через скрежет и стрекот пушек раздаются гневные крики. Я хватаюсь за грудь, там где только что было кровавое месиво, но нахожу только пластину брони. Ярко светит солнце. Мощенная площадь, цветы и фонтаны, лазоревое небо. Я хорошо знаю это место. Брюссель, митинг за закрытие Овервотч. Толпа неистовствует. Я не различаю лиц, но остро чувствую их ненависть. Хочется бежать, спрятаться от всего этого, сжаться в комок… В толпе появляются знакомые лица. Ана, Трейсер, Анжела, Рейнхард — они там с толпой, которая так ненавидит его, обвиняют, хотят наказать… «Я не виноват, не виноват, простите, простите меня!» Из глаз текут слезы отчаяния, страха и вины. Не могу с собой ничего поделать. Чувство вины выжигает меня, я — не справился, я — во всем виноват. Кашель отвлекает меня. Пыль, пыль, кругом пыль — в глазах, во рту, в горле. Пыль похожа на туман из Детройта, но она сухая, царапает глотку и пахнет бетоном. В этом странном мире, состоящем лишь из однотонных руин и облаков пыли, я замечаю голубую тряпку, раскинувшуюся на земле будто мертвая птица. Флаг Овервотч. Швейцария. Мне мерещатся мои соратники, мои друзья, моя семья — они стоят безмолвными силуэтами в клубах тумана, покрытые кровью и израненные. В их глазах немой укор, и мои слова, живого, недостижимы для них. Это страшно. Потом раздается оглушительный выстрел дробовика и спину пронзает болью. Я падаю, а Габриэль вырастает надо мной, неимоверное, непонятное создание с глазами похожими на раскаленные угли. Он оглушительно смеется и я чувствую, как моего лба касаеться дуло его дробовика. — Я здесь, Джек. Раздается выстрел и я просыпаюсь в холодном поту, дрожащий даже в египетскую жару. Этот сон, наверное, будет преследовать меня всю жизнь. Тени прошлого, которые так любят напоминать о себе.