Я просто Солдат

Во время похорон Аны светило солнце и пели птицы. Амари любила такие дни. Она подставляла лицо под ласковые теплые лучи и говорила, что небеса хранят их всех. Моррисон проводил на тот свет многих. Наверное, слишком многих для одного человека. Ему иногда казалось, что он давно зачерствел. Но сердце предательски пропустило удар, когда первый ком земли, брошенный Фарией, ударил о крышку небольшого светлого гроба. Молодая Амари держится удивительно достойно: сейчас она больше похожа на свою мать, чем на ту девочку, которой ее помнил Джек. Теперь малышка Фария солдат… Второй ком — от Моррисона. Земля в руке холодная и липкая, он кидает ее слишком быстро, немного неловко. Ловит себя на том, что радуется, что гроб — пустой. Что их Ана не останется тут, в темной, холодной яме. Она слишком любила свет. Гор — бог Солнца. Они уходят с кладбища молча. Притихшая Лена, мрачные Торб и Рейнхардт, потерянный Маккри, печальная Ангела и уставший Моррисон. Не хватает лишь одного… Рейес появился под конец скромной поминальной трапезы. Гейб был… Странным. Он пошатывался, и парадный мундир, который всегда сидел на нем безупречно, был страшно измят. Обеспокоенный, Моррисон вскочил на ноги. Габриэль неспешно направился к коммандеру. Джек не сразу заметил странную ухмылку и тяжелый, пустой взгляд командира Блеквотч. — Какого черта, Гейб? Где ты был? Что случил… — Ты случился. Это прозвучало удивительно злобно. В лицо Моррисона дохнуло перегаром. Рейес был мертвецки пьян. Моррисон сжал зубы. — Уберись отсюда и приведи себя в порядок. Пошел прочь. Подумай о памяти Аны. Мутные, злые глаза уставились прямо в лицо Джеку. — Ты… Это ты виноват. Ты бросил ее там. Ты бросил ее умирать. Проклятый трус. Лучше бы ты сдох еще на программе… Коммандер схватил Рейеса за шиворот чтобы вывести его прочь, но Гейб не так прост: он, с удивительным для пьяного проворством, ударил. Джек пошатнулся и фыркнул — его белая рубашка быстро покраснела от капающей из сломанного носа крови. Агенты смотрели на них молча и напряженно — единственная, кто посмел бы вмешаться, мертва. Моррисон кидается на Рейеса быстро. Слишком быстро для того, чтобы Габриэль успел среагировать. Джек силен и чертовски зол. Настолько зол, что он без жалости бьет кулаком в беззащитный живот Гейба. Еще и еще, до тех пор, пока тот пьяно не всхлипывает от боли, пока не затрещат его ребра. Остановившись, Моррисон отшвырнул Габриэля в сторону, прямо под руки Маккри. Джек утер с носа кровь. — Осмотри его, Ангела. Нет ли внутреннего кровотечения. Пусть проспится в мед.блоке и не попадается мне на глаза. Потом Джек пожалеет. Пожалеет, что позволил себе сорваться перед подчиненными. Что поступил так с Гейбом, которому тоже пришлось непросто. Оглядываясь назад, Моррисон подумает о том, что именно тогда, наверное, лишился последнего шанса протянуть руку лучшему другу. Смерть Аны — это начало конца. Но там, перед своими агентами, тяжело дыша и небрежно утирая рукавом кровь, пытаясь успокоиться, Моррисон не жалел ни о чем. Рейес сам виноват. Он обвинил его, Моррисона. А Джек не виноват в смерти Аны! Нет, нет, не виноват!