Лечащий моё сердце

      Мужчина идет по коридору, стирая пот со лба и тяжело вздыхая. Эта неделя для него выдалась особенно трудной, потому что количество, приезжающих в больницу, машин скорой помощи превысило нужный порог, а следовательно и операций стало чуть ли не вдвое больше. Он было чуть не сорвался, пустив все ситуацию на самотёк. Это случилось над ребёнком, что лежал на операционном столе. Ему от силы было лет 7. Автокатастрофа, его родителей удалось спасти ещё на месте. Но что за безрассудство? Малыша не пристегнули, и он был чуть ли не выброшен в лобовое стекло. Когда над ухом завизжал уже знакомый до боли писк чёртового аппарата, Падалеки чуть ли не покромсал скальпелем, стоящую рядом, медсестру, которая мгновенно попыталась закрыть лицо ребёнка больничным покрывалом. Как можно так легко сдаваться?       Потребовалось несколько секунд, чтобы сориентироваться. Меткий удар в грудь, который заставил сердечко забиться вновь, возвращая мальчика к жизни здесь, среди людей, его родителей и друзей. Джаред очень долго не мог прийти в себя после произошедшего. Он просто рухнул на один из диванов, уставившись в пространство перед собой и не собираясь вообще двигаться куда-либо с места, хоть и нужно было идти к его пациенту, ситуация которого была осложнена амнезией, что тоже вызывал у него не однозначные чувства. Всё было так сложно.       Мальчик до боли в сердце напоминал собственного сына, от чего Падалеки не мог просто так отвернуться, развести руками и сказать «я сделал все, что мог». Не мог допустить подобного. Лишь представив эту картину, он начинал задыхаться. Но не так, словно тебе не хватает кислорода, а так, как будто дикий зверь сжал твоё горло своей когтистой лапой, прорвав мягкие ткани, сосуды и артерию. А всюду заливает алой кровью, заставляя тебя ещё и смотреть на все со стороны, хоть ты и в главной роли происходящего. Плевать. Ты обязан смотреть на то, как жизнь плавно покидает твоё тело. Пульс перестаёт биться. А глаза застывают, уставившись в пустоту.       Джаред мнёт пальцами свои пальцы, хрустя костяшками и перебирая их между собой. Ладони вспотели, как и лоб, вновь, но у него уже не было сил обращать на подобные вещи внимание, поэтому он каплями стекал и капал на пол, а некоторые просто напросто впитывались в кончики тёмных кудрей, заставляя их виться сильнее от влажности. Он поправил края клетчатой рубашки и наконец встал. Прежде чем прийти в уже, ставшую ему родной, палату, мужчина зашёл в свой кабинет, снимая халат после операции и подходя к раковине. Облокотившись на неё, он смотрит в зеркало на самого себя. Уставший взгляд. Взъерошенные волосы. Пора бы уже выходные. А с этим парнем он и заветные выходные проводил с ним, почти не отходя от него. Что он чувствовал к нему? Весьма смешанные чувства. С одной стороны, мужчине было жаль его и по сути дело надо было передать психоаналитикам, что уже занялись бы им вплотную, постепенно восстанавливая память, а с другой — делать его игрушкой для этих врачей ему не хотелось. Подобное рано или поздно возвращается. Со временем конечно, но восстанавливается, это как болевой шок. Он тоже прекращает своё действие, как только подошёл его срок заканчиваться. Нужно лишь время. В данном случае на восстановление.       Джаред ничего не знал об этом парне. Ни имени, ни фамилии. Здесь, в больнице, его звали «Безымянный» или «Забывшийся», но он не придерживался подобных прозвищ, однако как обращаться все равно не знал. Однако это совсем не важно. Главное — это сам человек: как он себя ведёт, что делает, что отвечает. В любом случае он будет иметь своё собственное мнение на всё. Не такое, как у тебя самого. Потому что люди, хоть и во многом они похожи, можно найти из них того, кто будет соответствовать твоим запросом. Нужно лишь быть открытым к общению. Правда к Джареду это не относится. Он не собирался никого искать, а уже тем более открываться незнакомым ему людям. Какими бы потрясающими те не были. Но этот пациент заставлял его быть самим собой, потому что.потому что был, подобно ребёнку, словно не жил до этого момента. А как можно врать ребёнку и скрываться под сотнями масок, если он смотрит на тебя доверчиво и ждёт правды, в которую поверит, не задумываясь?       Закрыв кабинет на ключ, предварительно перед этим взяв и обезболивающее для него, мужчина направился к кабинету, стараясь не пересекаться ни с кем из персонала, дабы не наткнуться на их лже-заботу, которой они окучивать будут ещё долгое время, а это ему точно не нужно, особенно от людей, который на самом деле абсолютно все равно. Враньё. Оно преследует повсюду. Врут даже те, кто не хотели бы это делать в принципе.       Зайдя в палату, он мгновенно закрывает жалюзи, дабы никто их не беспокоил и подходит к столику.       — Здравствуй. Как твоё самочувствие? — интересуется мужчина, не оборачиваясь и одновременно наливая стакан воды и вытаскивая таблетку. А в голове уже мысленно строится картина, как парень смешно морщится и, почти не раздумывая, отвечает. Все это было так знакомо, словно они знали друг друга давно.       Хирург разворачивается, подходя к больничной койке и протягивая капсулу вместе с прозрачным граненным стаканом. Он еле видно улыбается ему кончиками губ, а после забирает обратно воду, ставя её на прикроватный столик, а сам усаживается в кресло. Сам того не замечая за собой, мужчина начинает бегать серо-зелеными глазами по чертам лица парня, изучая все до последней веснушки, что обрамляли его кожу. Его зелёные глаза, что смотрели чрезмерно изучающе. И, пожалуй, улыбку. Такую добрую и искреннюю. Ему нравилось все в нём, но Джаред никогда, никогда не станет настаивать на продолжении общения, хоть душу его и очень сильно манило к этому человеку. Несчастный случай столкнул их. Наверняка не такой уж и весёлый повод их разведёт… да чёрт его знает. Впервые Падалеки не думал о том, что будет. Он смотрел на парня и просто не загадывал, отпуская вожжи и плывя по течению обстоятельств, что сами, как захотят, так и сделают.       — Не скучал, надеюсь? — и снова Джаред позволяет своей улыбке оказаться на тонких губах. Такое видел лишь сын, его собаки и этот человек, чувства к которому он не мог в себе разобрать. Однако Падалеки, как и не пытался казаться жизнерадостным, события сегодняшнего дня давили, хоть все и закончилось в итоге хорошо. Мысль о том, что сегодня он мог потерять ребёнка, пусть и не родного, заставляла кровь стынуть в венах. Да и во взгляде серых глаз пережитое было не упрятать вглубь, тем более перед ним. Наверняка тот почувствует неладное в Джареде и спросит, и тут уж точно будет не отвертеться. Придётся всё рассказывать…