Empire and the Sun

- Наша память это особенное явление. Совокупность опыта, основанного на принятых решениях и вызванных ими обстоятельствах. Опыт делает нас теми, кто мы есть, формирует нашу личность. Это удивительный процесс установления и разрушения нейронных связей в нашем мозгу, непоследовательный и изменчивый, делающий нас такими, какие мы есть. Формирующий то, что мы в последствии называем "душой". Голограмма лектора пошла легкой рябью и исчезла, чтобы появиться у другого конца голографической доски. Пожилой низкорослый мужчина, являющийся, по сути, призраком, начал рисовать на такой же призрачной доске схемы рефлекторной дуги, и бог знает чего ещё, судя по всему имеющего отношение к процессу формирования нейронных связей. Молли тяжело вздохнула, без удовольствия отмечая, что большинство знаний, полученных из университетского курса, она забыла сразу же, как только стала выпускником. Занятия проходили дважды в неделю, и Молли не понимала, зачем ходила на них. Узнать что-то новое было проще, просто заглянув в экстранет, а не сидеть в этом зале каждый вторник и четверг с шести до восьми вечера, слушая монотонный голос лектора. Масла в огонь непонимания собственной мотивации подливало ещё то, что темы у лекций были достаточно специфическими: Особенности человеческой памяти, ритуалы и обычаи рас малого совета, механизмы приспособляемости универсальных форм жизни, молекулярная структура протовещества. И тема, что видимо, задумывалась как специфическая шутка: "половой отбор и специфика спаривания гуманоидных рас с дублированной половой системой в картинках". Самым забавным, а скорее даже печальным фактом было то, что на последнее пришло больше всего народа. Это много что говорило об основной массе пассажиров космического лайнера. Слушатели были разношерстные, даже не смотря на то, что корабль был человеческим. Само позиционирование лайнера как "исключительно для гомосапиенс" попахивало ксенофобией, которой Молли чуралась как огня, но не то чтобы у неё была возможность выбрать какое-то другое судно, вылетающее с Земли прямым курсом до Нейоны - крохотной планеты земного типа. Иногда девушка видела на лекциях представителей известных ей рас, но это были в основной массе члены экипажа, на них были характерные одежды со значком звездной федерации. Лекционный зал находился на втором уровне четырёхуровневого космического лайнера, название которого вызывало у Молли недоуменную задумчивость. Если практические занятия по латыни в медицинском университете всё-таки остались не тронутыми в её памяти, то девушка с уверенностью могла сказать, что называть космический корабль "Умбра" (лат. "Мрак", "Тьма") было не самой адекватной идеей. А всё потому, что вековая мудрость гласит: Как корабль назовёшь, так он и поплывёт. На самом деле было сложно усомниться в надежности "Умбры" - он был огромный, как космический кит, интерпретации легенд о котором Молли нравилось читать в обеденных перерывах на её старой работе. От преданий Египта о космической корове до современном мифе о космических потоках энергии, скользящих в пространстве и преследующих корабли, как стаи дельфинов. Корабль был так же оснащен прекрасным вооружением, системой защиты, резервными системами жизнеобеспечения и всем, чем может быть оснащён гигантский лайнер, рассчитанный на длительные путешествия в космическом пространстве без какого-либо сопровождения. Ну, если верить брошюре. Девушка перекинула ногу на ногу и заправила за ухо выпавшую из небрежно собранной причёски прядь. Народу сегодня было относительно немного - зал, вмещающий до двухсот человек, оказался полон едва ли наполовину. В основном здесь были люди вроде Молли, такие же бесцельные и скучающие. Женщина в бледно-желтом комбинезоне сосредоточенно копалась в голографическом интерфейсе своего коммуникатора, пара молодых мальчишек (лет 14-ти, не больше) переговаривались между собой, не обращая никакого внимания на лектора, а трое тучных мужчин преклонного возраста молча слушали, передавая друг другу небольшую старомодную флягу из тугоплавкого металла. Молли оставалось только догадываться, что конкретно из горячительного было в этой ёмкости. Хупер слегка развернулась, оглядывая задние ряды - она сидела в середине зала, поэтому область позади себя удалось мазнуть беглым взглядом. В основном там были мужчины, не особо заинтересованные в происходящем (копались в коммуникаторах), но один из них, одетый в черную форму звездного флота, излучал сосредоточенность и внимание. Странно, что все эти люди были здесь, ведь вторая палуба располагала множеством развлечений. Рестораны, бары, бассейны и тренажерные залы, игровые автоматы, тиры, клубы знакомств и даже крупный ботанический сад, оформленный в стиле парковой зоны - это был целый город внутри корабля, такой же шумный и пестрый, как и настоящие города на Земле и других планетах, входящих в звездную федерацию. Всё для комфортного существования на судне в течении трех долгих месяцев пути. Может, дело было во времени? "Умбра" преодолел лишь половину пути и за прошедшие полтора месяца могло наскучить всё что угодно, если ты проводишь всё своё время в закатанной под полную консервной банке. Сравнение казалось уместным, учитывая то, что новая политика постройки космических кораблей была направлена на их облегчение. Пять сантиметров алюминия, стекловата и картонная панель с надписью "вы в безопасности". Десять тысяч душ всех возрастов и национальностей - отличная альтернатива шпротам в масле. Время на корабле подчинялось системе автоматического освещения, поэтому, когда Молли вышла из лекционного зала, в коридоре был приглушенный белый свет. По главной "улице" второго уровня сновало огромное количество народу. Быстрым шагом девушка направилась к одному из ближайших лифтов, чтобы подняться на четвертый уровень. Ей не нравилось находиться среди такого количества людей,и шум развлечений совсем не привлекал её внимание. Молли Элизабет Хупер было тридцать два года, десять из которых она провела в государственной ветлечебнице, куда устроилась вне профиля после окончания университета, и каждый из которых она провела на Земле, словно бы вросшая в землю, как дерево, что её отец посадил на заднем дворе их семейного дома. Её мать умерла при родах из-за врачебной ошибки, а отец, воспитывавший её в одиночку до полных семи лет, скончался в плену враждебной расы на границе исследованных звездных территорий. Единственным живым родственником из семьи у Молли была сестра отца - Миранда. Молли Элизабет Хупер была замужем за другом детства Томом Роджерсом, который в процессе сожительства оказался просто невыносим. Брак распался. Молли Элизабет Хупер проводила всё своё свободное время на работе и в мыслях о ней. У её научного труда "специфика медикаментозного вмешательства в процесс регенерации спинного мозга больших млекопитающих при вживлении системы имплантов" было несколько наград и небольшое количество поклонников. В этом была вся жизнь Молли Хупер. Больные и мертвые животные, чашки кофе по утрам, истеричный бывший муж и тётушка Миранда, ставшая ей матерью. Двери лифта бесшумно открылись, выпуская девушку в огромное обзорное помещение на четвертой палубе, являющейся по своей сути обсерваторией. Это был купол из прочного прозрачного стекла, обрамляющий большую часть "крыши" лайнера, слегка выходящий за пределы границы с полом, чтобы увеличить радиус обзора космического пространства за ним. Всё изменилось, когда Молли осознала, что её профессиональный интерес стал стремительно сгорать. Кроме работы в ветклинике и написания статей и дополнений к своему основному научному труду, она участвовала в изучении биолюминесцентных водорослей, что было более чем забавно (научные споры бодрили, особенно с утра), если бы не постоянные приставания Леонарда Маккоя из соседнего отдела, который (о, боги) был её сокурсником в университете. Но со временем всё это превратилось в рутину. Собственно как и всё, что было в жизни Молли Хупер в принципе. Кризис среднего возраста подкрался незаметно. Она часто ловила себя на мысли, что её жизнь и не её вовсе, учитывая то, что большую часть времени она проводила на работе. На работе она влюблялась, на работе она ела, спала, звонила Миранде, изучала что-то новое и попадала в истории, которые лишь поначалу казались необычными, а после все больше и больше напоминали плохо срежессированое кино с зацикленной раскадровкой. "Умбра" пролетал мимо огромного пятна туманности, растянувшегося на большую часть обзорного стекла - они были достаточно близко, чтобы это казалось действительно массивным и чарующим. В газовых скоплениях доминировал чудесный золотой цвет, в представленной структуре туманности напоминающий жидкий мёд. Вкрапления белого - ещё одно газовое образование внутри. Крохотные пятнышки, рассыпанные словно веснушки, красные и синие - звезды сверхгиганты. Девушка прошла по огромному залу и остановилась где-то в середине, встав впритык к ограждению, отделяющему обычный серый металлический пол от выходящего за его пределы стекла. Небывалой красоты туманность расползалась перед ней, вокруг неё и под ней. Отец Молли был ксеноархеологом. Относительно новая рабочая специальность в человеческой истории, но он был чертовски хорош в своем деле, отдавая себя полностью. И Молли всегда хотела быть похожей на него в этом безумном стремлении отдать себя тому, чем занимаешься. Но, не смотря на то, что девушка приложила все усилия, чтобы добиться подобной отдачи от себя в своей работе - всегда осталось ощущение, что она может больше. Хупер крайне мало знала о том, чем именно отец занимался, они редко сидели у него в кабинете, насквозь пропахшем пылью, старыми книгами и мёдом. Молли пробиралась туда тайком, пока отца не было дома: перед школой (он вставал в четыре утра, задолго до её пробуждения и оставлял ей завтрак, уезжая на работу) или после школы, когда она знала, что он задержится. Там было столько странных и красивых вещей, что от соблазна дотронуться до них останавливало лишь осознание, что отец расстроится, если что-то будет не так. Молли уже в детстве была очень взрослым ребенком. Опорой самой себя и своего отца, потерявшего любовь всей жизни. Он был высоким. Молли хорошо помнит, что едва ли доставала ему до колена, когда ей было шесть лет, и у него были широкие ладони с длинными пальцами. Это всегда мешало ему в работе. Имея руки каменщика, а не археолога, он часто посмеивался после того, как портил что-то из своих вещей и говорил, что маленькие ручки и пальчики Молли были бы здесь очень кстати. Но она была ещё слишком мала, чтобы делать что-то аккуратно. У отца была голубая рубашка, сливающаяся с цветом неба Калифорнии. После его смерти Миранда забрала Молли в Сан-Франциско, где небо было насыщенно-серым, как его глаза. Глядя на туманность, Хупер закусывала губу и чувствовала знакомый запах меда и пыли со старых книг. Это было так же волшебно и таинственно, как и тогда, много лет назад. Но это было слишком далеко. Ей хотелось подойти ближе, рассмотреть больше. Она безумно скучала по отцу все эти долгие годы отчаянного бега в никуда, и сейчас это чувствовалось острее всего. Молли воровато оглянулась по сторонам. В обсерватории практически никого не было. Она может остаться незамеченной. Туфли скользнули с её стоп, и девушка аккуратно переступила через перила ограждения, ступая босыми ногами на прочное антирадиационное стекло. Всего несколько смелых шагов и над ней разверзнулась бездна пространства и времени, тёмная и искрящаяся тысячами неизвестных огней. Тонкие ниточки медовой туманности тянулись к ней, всего в нескольких дюймах от её ног. Правила безопасности нахождения на четвертой палубе были предельно просты: 1. Не заходите за ограждение. 2. В случае закрытия аварийных створок сохраняйте спокойствие и отойдите от ограждения на безопасное расстояние, составляющее два с половиной метра. Просто, верно? Но от их простоты они не становились более понятными. Молли была некомпетентна во всём, что касалось космоса в целом, за исключением нюансов возникновения жизни на других планетах, физиологии большинства известных видов (широкий диапазон работы нуждался в широком кругозоре в конце то концов) и что-то там про классификацию звезд. Да, это единственное, что она знала в пределах космического пространства, и это было больше схематично - из предполетных курсов, которые могут пройти все желающие. Красные карлики, солнцеподобные звезды, сверхгиганты, чьей температуре позавидовал бы христианский ад, и проблемы корректировки курса большинства космических кораблей из-за солнечных ветров. Но у неё в голове не укладывалось - почему, если купол "Умбры" сделан из противорадиационного, противорентгенного и ещё черт знает какого стекла (и оснащен аварийными створками на случай слишком близкого подлета к сверхгигантам), то выход за ограждение должен быть опасным? Конечно, это было легкомысленно, но Молли Хупер всегда верила себе и своим логическим умозаключениям немного больше, чем тому, что говорили другие. И сейчас она хотела нарушить правила, которые, по её соображениям, казались абсурдными. Всё, что делается - всё не просто так и имеет свои последствия в общем ходе мировоздания. Если бы она нарушила правила тогда, в кабинете отца, он мог бы остаться жив? Эффект бабочки. Стекло под ногами Молли было неприятно холодным, но не настолько, чтобы отказаться от затеи на половине пути. Девушка медленно двинулась в сторону стыка стеклянного пола со стенами купола, приближаясь (как ей казалось) к туманности, раскинувшейся перед ней чуточку ближе. Интересно, а какая она на вкус? Новые исследования показывают, что многие последовательности молекул внутри туманностей образуют точные копии схем веществ, привычных для нашего понимания. Если откусить кусочек этой туманности, будет ли она похожа на мёд, в который пролили сливки? Молли положила ладонь на выпуклое вовнутрь стекло и счастливо улыбнулась своим мыслям и тому, что она видела перед собой так близко. Связаться с друзьями отца, и сделать запрос на участие в новых археологических исследованиях было даже проще, чем казалось. Роберт Сапольски, которого девушка иногда видела в компании отца, лишь тихо фыркнул в трубку и сказал, чтобы она собирала вещи и садилась на первый же корабль, идущий на Неону. Возможно, Хупер и не сможет быть в полной мере ксеноархеологом, как её отец, но медицинское образование было весьма кстати. Вероятно, она могла бы заняться ксенопалеонтологией, к которой её тянуло с детства больше, чем к ксеноархеологии. Молли прикрыла глаза. За полтора месяца "Умбра" проскользнул мимо бесчисленного множества туманностей, планет и звезд, но эта была прекрасна как ни что другое и никогда. Хупер на секунду ощутила себя в далеком детстве, когда рука отца ложилась на её маленькую голову, и она могла видеть лишь рукав его голубой рубашки. "Молли, солнышко, что такое?" - у отца был высокий и громкий голос, но он всегда говорил мягко, когда обращался к ней. - Вы не должны находиться здесь. Тепло, разлившееся по всему телу от приятных воспоминаний, мгновенно отхлынуло, как только Хупер услышала буквально над своим ухом низкий и строгий голос. Что случилось? Её кто-то заметил? Что ей делать? Хупер быстро обернулась, развернувшись на босых ступнях, и с изумлением уперлась взглядом в высокого мужчину перед собой. На нем была уже знакомая девушке черная униформа звездного флота. Взгляд незнакомца был невероятно пронзительным и пугающим. Молли набрала воздуха в легкие, чтобы начать оправдываться, тараторить - так, как она обычно делала в университете, когда что-то было не так, но слова застряли на полпути в горле. Нужно успокоиться. - Вы нарушили правила. Хупер сжала ладони в кулаки и попыталась снова открыть рот, чтобы выдавить из себя хоть что-нибудь, но так и осталась нема, судорожно хватая воздух. Офицер смотрел на неё не моргая, слегка прищурив глаза, руки его были заведены за спину. Прямая осанка, гордо вздернутый подбородок, идеально приглаженные волосы - да он был воплощением модели с обложки журнала звездного флота. Идеальный супер-солдат в черной тунике, под которой не сердце, а механический насос, перекачивающий кровь. Хупер была готова выслушать надменную лекцию, которая должна была вот-вот сорваться с его губ. Это же обычно делают напыщенные красавчики-офицеры, следуя уставу? Строго смотрят, педантично вылизывают себя, как кошки и рычат зазубренный и вбитый в подкорку текст. Но ничего не происходило - мужчина просто смотрел на неё, вытянувшись, как струна. Врядли за нарушение правил на Умбре могли взять под арест, учитывая то, что ты заплатил за этот билет и являешься в целом то обычным туристом. Исключением являлись варианты с кражей имущества, причинений тяжкого вреда здоровью и "подозрительное поведение", вследствие которого могли обвинить в шпионаже. А что могли предложить в качестве наказания для Молли? Максимум - лишат абонемента в бассейн или ограничат посещение каких-либо мест, включая обсерваторию. Хотя и последнее было бы ужасной потерей. Но Хупер не собиралась сдаваться, не в этот раз. После затянувшейся паузы офицер развернулся к девушке в пол оборота и слегка кивнул в сторону ограждения, ожидая того, что она покорно пойдет за ним, но вместо этого Хупер наконец выдохнула и её голос оказался раздраженно-напористым: - Вы тоже. Офицер мгновенно обернулся обратно. Его суровое строгое лицо неожиданно кардинально изменилось - вытянулось от удивления. Вся его поза, вся его мимика говорила лишь об одном, нет, не говорила, а кричала: "Что?" - Вы тоже зашли за ограждение. Вы тоже нарушили правила. Ведь правила распространяются и на экипаж команды этого корабля, верно? Молли ещё никогда не чувствовала себя настолько храброй и настолько вдохновленной после реакции собеседника. Это было ощущение как от дешевых передач про судебные дела по тв, в момент, когда сторона подсудимого (забившего свою жену до смерти цветочным горшком, например) явно выигрывала и в решающий момент сторона истца предъявляет доказательства, которые переворачивают дело исключительно в свою пользу. Толпа ликует, фальшивые аплодисменты звенят в ушах протяжным гулом. Но в этой ситуации всё было не так просто, поэтому вся уверенность и ликование Молли развеялись, как только лицо офицера вернулось к прежней мимике, и даже ожесточилось. Взгляд мужчины впился в Молли агрессивно и настороженно, как если бы она была вооружена. Тон, окативший девушку с ног до головы ушатом холодной воды, едва ли не заставил ноги подкоситься. - Я офицер звёздного флота, и я при исполнении. Ваша дерзость лишь подрывает ваше и без того не лучшее положение. Молли никогда не видела таких яростных и таких красивых глаз - они имели, казалось, неестественный оттенок зелени и синевы. Такой цвет был у мха в низинных болотах северных лесов до 22 века, и точно такой же цвет, как Молли показалось, был у традиционного японского чая, который взбивали в чашке венчиком, похожим на щетку для нанесения мыла для бритья, которой пользовались мужчины в конце 19 века. Офицер ровным шагом последовал к ограждению и теперь Молли не смела перечить, быстро ступая следом. Как только они пересекли ограждение, мужчина снова развернулся к ней лицом. Молли чувствовала себя неуютно под его тяжелым взглядом, неуклюже надевая свои туфли. Кажется, она всё-таки попала в неприятности. - Вы знаете, насколько это опасно? Молли почувствовала странное облегчение от того, что офицер всё-таки начал лекцию, потому что его молчание в перерывах с давящим тоном и пронзительным взглядом пугали её даже больше, чем предстоящий выговор. Девушка сделала вид, что поправляет штанину и промямлила тихое и робкое "Нет". Ей не хотелось снова встречаться взглядом с офицером, ни в коей мере. Чувствуя себя провинившейся ученицей младших классов, она попыталась отвлечься, представляя и сравнивая реакцию незнакомца и возможную реакцию своего отца, если бы она тронула один из его драгоценных археологических образцов. Наверное, было бы что-то похожее. Высокая грозная фигура отца и маленькая Молли, ещё секунду назад воодушевленная, но уже мгновение спустя абсолютно разбитая. Хупер почувствовала, как её начинает подташнивать и лицо её, вероятно, бледнеет. Больше никакого запаха мёда и пыли, больше никаких запахов вообще - вокруг Хупер словно бы образовалось глухое темное пространство, лишенное звезд и света, и напротив неё был этот офицер с яростным взглядом удивительно красивых глаз. Молли попыталась вдохнуть полной грудью и вздернуть подбородок, но вдох оказался сбит - она даже не заметила, как её начало трясти от чувства страха перед неизвестностью. Неожиданно голос офицера сделался мягче и тише. Лишенный прежней ярости он казался лишь строгим и максимально объективным, как у учителя, отчитывающего нерадивого ученика. Но Молли все равно упрямо смотрела в пол. - Вы знаете, что такое пульсар? Вопрос из разряда "что будет, если к дикобразу прицепить боксёрскую грушу и отправить воевать с синтольными бодибилдерами". Конечно, ответ на него был предельно прост: "Бодибилдеры будут бить дикобраза в боксёрскую грушу, пытаясь демонстрировать свою силу и красоту. На что дикобраз выстрелит в них иглами, некоторые из них попадут в цель и бодибилдеры перестанут ими быть, так как синтол рванёт и дрыщеватые тушки с множественными разрывами мягких тканей поедут прямиком в больничку, а дикобраз пойдёт дальше". Но чтобы дойти до этого ответа, нужно было преодолеть лабиринт из запутанных мыслей и сбившихся чувств. Хупер поджала губы и нерешительно подняла взгляд на офицера: - Звезда, имеющая крайне высокую массу вкупе с крайне низкой площадью. Отлично, она сказала "дикобраз". Так держать, Молли. Мужчина остался невозмутим. - Радиационное, рентгеновское и гамма-излучения пульсаров распространяются на многие миллионы световых лет. Системы корабля способны засекать эти вспышки и корректировать курс, минимизируя возможный ущерб. Молли неожиданно представила, как невидимая волна сбивает её с ног и сжигает заживо. Тело покрывается язвами, кровь бурлит и испаряется, а лицо остается в гримасе крика ужаса и боли навсегда. В абсолютной темноте космоса. Почему-то эта картина перед глазами показалась вполне себе правдоподобной и подозрительно знакомой. Как-то раз ей привезли труп собаки, хозяина которой отправили в морг в соседнюю клинику. Идиот пытался работать с радиацией в домашних условиях, пожалев деньги на хорошие средства защиты и щиты. Старая добрая фольга и моток скотча показались ему хорошей альтернативой. Офицер выдержал паузу, словно убеждаясь в том, что девушка понимает, о чем он говорит. - Но не всегда ущерб минимален. Господи, он только что сказал, что нахождение за пределами ограждения действительно могло её убить? Но здесь же чертово противорадиационное стекло! Такое же используют для дверей-ограждений в отделах с реактором на дредноутах, чтобы избежать утечки радиации в случае аварий! Да такая же чертовщина стояла в инженерном отсеке этого же корабля! - Я поняла. Мне будет какой-то выговор? - Молли нетерпеливо дернула плечом, все ещё неосознанно сжимая руки в кулаки. Офицер смерил её задумчивым взглядом, словно бы думал о том, какое же наказание можно придумать за такой проступок. - Как ваше имя? - Молли. Молли Хупер. Его глаза потемнели из-за резко расширившегося зрачка. Мужчина слегка поджал губы. - Джон Харрисон, инженер. Прошу вас больше не заходить за ограждение ради вашей же безопасности. Он оставил её стоять, недоуменно глядя в его широкую спину, удаляющуюся в сторону ближайшего лифта.