* * *
Тому, кому посчастливилось бы оказаться этой ночью в Запретном лесу, предстала бы самая невероятная картина, которую только можно было бы себе вообразить. Ведь здесь, среди мрачных деревьев и сплетений охотничьих троп оборотней, в этой мрачной вотчине кентавров, на одной из полян, собрался весь табун этих хозяев леса. Здесь были и старые, умудренные опытом кентавры, считавшиеся вождями, и молодые, ещё зеленые жеребцы, носившиеся по кругу и не особо прислушиваясь к тихим разговорам, витавшим над поляной. Чуть в стороне от общего сборища несколько кентавров, склонив колени, хлопотали над раненным белоснежным единорогом. Они шептали тихие слова, и животное успокаивалось, подставляя раненный бок лекарям и знахарям. О да, кентавры были спецами по части заговоров и заклинаний. Снять боль, затуманить разум, дать надежду и отогнать смерть. В центре поляны расположилось большинство. Вокруг валуна сгрудились самые мудрые, зрелые кентавры, с ленивого разрешения старейшин, которые пользовались этой передышкой, чтобы отдохнуть. Ведь, чтобы кто-то из зрелых стал старейшиной, старый кентавр должен был упасть без сил во время очередной кочевки. Здесь были жестокие порядки! А на валуне, в окружении новых знакомых, восседал Гарри Поттер, одной рукой приобнимая десятигаллоновую бутыль с тыквенным соком, а второй держа здоровенный бутерброд с вяленым мясом. Он то и дело откупоривал бутыль и разливал её содержимое по деревянным кубкам, подставляемым кентаврами. И ни на минуту не замолкал! — … это ничего! Сейчас её не поддерживают, — говорил Гарри, размахивая бутербродом. — Так что дискуссии останутся дискуссиями! Но я помню, как волновались русалки, когда она попыталась протолкнуть свой закон и навесить им бирки! — Марс сегодня очень яркий, — благосклонно кивнул Флоренц. — И Амбридж действительно считает, что может нас загнать в резервацию? — А Сатурн слишком бледный! А про Венеру я вообще молчу, — парировал Поттер, — но вы же сами понимаете, что она не в себе. Это нереально! А сколько на это нужно денег, простите меня! Её законопроект не будет поддержан. Сейчас. — Юный Поттер, Марс действительно очень яркий, но почему вы говорите «сейчас»? — поинтересовался Бейн, чокаясь своим кубком с Ронаном. — Что может измениться? Люди любят деньги… — А Нептун сегодня не виден, — отрезал Гарри. — Мой дорогой Бейн, если все пойдет не так, как я планирую, то к власти, лет через шесть, вновь придет Темный Лорд. Вы же видели, что он попытался сделать с единорогом! Хорошо, что я подоспел вовремя. — Людские дрязги нас не касаются! Марс очень яркий! — взбрыкнул Ронан, вылив половину тыквенного сока прямо на себя. — И мы… — Они не могут вас не касаться. Если он придет к власти, то ваш лес наводнят авроры, подчиняющиеся ему, и тогда… поверьте, стрелы это хорошо, но Редукто или кольцо-аннигилятор они остановить не смогут. — Чушь! — вскричал Кархейн, один из старейшин, совершенно забыв про присказку. — Нас не касаются людские дрязги! — О, Мерлин! — Гарри безнадежно закрыл лицо ладонью. — Уважаемый Кархейн, давайте заключим пари. Сроком, скажем, на четыре года. Я предскажу по одному значимому событию на каждый год. И если окажусь прав — вы отдадите мне дневники Годрика Гриффиндора, которые хранятся у вас. Воцарилась тишина. Слышно было, как отвалилась челюсть Бейна и больной ударила Ронана по копытам. Кархейн поперхнулся и закашлялся… лица кентавров выражали крайнюю степень шока. Эта ведь была тайна! Но, конечно, не для Нила Патрика Брауна, который лично выкрал эти дневники, за что и получил один из своих Орденов Мерлина. — Откуда вы, юный Поттер… нет! Этого не может быть! Просто совпадение, — Бейн первым отошел от шока. — Хорошо! То, что вы один раз угадали, не дает вам шансов на победу! Мы согласны! Марс сегодня очень яркий! Кархейн кивнул седыми космами, принимая новый кубок с тыквенным соком. Его глаза смотрели с недоверием, но при этом, по всему его виду читалась уверенность в мастерстве кентавров в области пророчеств. Гарри вскочил на камень, благополучно покончив с бутербродом и передав бутылку с тыквенным соком Флоренцу, откашлялся, а потом, раскинув руки, весь затрясся, словно впадая в транс. Актерский талант! Ему нужно было поступать в театральный колледж, и плевать на всю эту магию! — Год девяносто второй, Сатурн бледнеет, Волдеморт попытается украсть Философский камень, но будет остановлен! Осенью будет открыта Тайная Комната, осторожнее, Ужас Слизерина может охотиться в лесу! Осенью здесь появится стальная тварь, бойтесь её! Она безжалостна! Беспощадна! — молодые кентавры зашумели, кажется, их это сообщение напугало. Старейшины и зрелые — молчали, а Гарри продолжал, полностью вжившись в образ предсказателя! — Год девяносто третий, Венера становится ярче, в Хогвартсе будет убит василиск! Ужас Слизерина! Год девяносто третий, осенью появятся дементоры! Год девяносто четвертый, Стаурн побледнел, Венера ярче Марса, люди привезут четырех драконов!.. На полянке наступила тишина. Кажется, выступление Гарри произвело фурор и принесло ему успех — кентавры смотрели на мальчишку, что уж там скрывать, с уважением! Даже Кархейн, хотя полностью отказаться от недоверия он не смог. Флоренц, пока Поттер изображал из себя последователя Сивиллы Трелони, успел наполнить кубок соком и протянул его мальчику, у которого во рту пересохло. Но, лишь только Гарри взял в руки кубок, с противоположного края поляны раздался громкий вопль. Потусторонний голос, с какими-то шипящими нотками, на грани истерики и полный обиды, нарушил благоговейную тишину: — ТЫ ВСЕ ВРЕШЬ! ВРЕШЬ! НЕ ПРАВДА! ЩЕНОК! Колыхнулись полы плаща, фигура, парившая в воздухе, вытянула вперед рукав, как будто грозила кому-то кулаком. Впрочем, кулака видно не было, и создавалось впечатление, что фигура — призрак. А над поляной продолжал витать этот голос, полный обиды. Кажется, у Величайшего Темного Мага Двадцатого Века окончательно сдали нервы. Крестражи до добра не доводят, решил Гарри, вскакивая на булыжник и выхватывая волшебную палочку. Кентавры заволновались, но ничего сделать не успели. Мальчишка изобразил в воздухе замысловатый узор, выбросил руку с волшебной палочкой в направление фигуры и громко, насколько хватило сил, выкрикнул: — Аннигилейт! Из кончика палочки вырвался луч бардового цвета. Он устремился в сторону фигуры, моментально увеличиваясь и превращаясь в волну. С противным воем он снес плащ, попутно свалив несколько деревьев и оставив после себя запах гари. Сверкнула вспышка… и вновь в лесу стало спокойно. — Гарри! Гарри! — с другой стороны поляны к сборищу бежал Хагрид, размахивая арбалетом. — Ты жив здеся?! Видал?! Метеорит! Натурально! Надо Дамблдору, великий он человек, сообщить! О, Бейн, Ронан, Флоренц! И вы тут? Спасибо вам эта… что Гарри спасли!* * *
В кабинете Альбуса Дамблдора было шумно. Весь преподавательский состав, несмотря на поздний час, собрался тут по настойчивой просьбе директора. Хотя вариантов не было… попробуй откажись, когда тебя домовик готов утащить! На лице Великого Светлого застыло скорбное выражение. Он поминутно вздыхал, тер переносицу и выглядел подавленным. В углу кабинета примостился Поттер, зевая и всем своим видом выражая готовность отправиться спать. Да что там говорить! Он был готов уснуть прямо в кресле! — У меня прискорбные известия! — воскликнул Дамблдор, как только все преподаватели были в сборе. — Наш Хагрид… наш добрый Хагрид… — директор запнулся и умолк, словно стараясь справиться с собой. — Наш добрый Хагрид, кажется, тронулся рассудком… он все время повторяет про какой-то метеорит в Запретном лесу! И о том, что Гарри провел, страшно сказать, большую часть времени с кентаврами! Преподаватели разом повернулись к Поттеру, но тот сделал вид, что ничего не замечает. Снейп презрительно скривился и, пока шумная компания обсуждала последние новости, подобрался поближе к креслу, где сидел мальчишка. — Снова привлекаете внимание, Поттер?! — выплюнул зельевар, готовый отыграться за приключение с драконом. — Думаете… — О! Профессор! — Гарри внезапно оживился и перебил Северуса, при этом умудряясь сохранять тихий голос. — У меня три пучка волос единорога! И волосы кентавров есть! Вам их когда занести?!