Искорка

— Шлак! Какого квинтова болта?!.. — далее последовал такой вдохновенный поток эмоций, какого трехрежимник не слышал, наверное, со времен войны. — Что, Перси?.. — Спрингер бросил все и рванул в кварту, где сидели партнер со спарклингом. У искорки уже начинала активно формироваться окончательная броня, случались порой необъяснимые сбои, но сейчас внешне все было в порядке: партнер и спарклинг все так же играли в какую-то заумную игру, из которой самого трехрежимника они выбили в первые три клика. — Он трансформировался! — воскликнул снайпер, чем поверг Спрингера в искреннее недоумение. Спарк уже не раз пытался трансформироваться в крохотный нескладный и пока еще неполноценный вертолет. С платформы уже слетал, правда пока что хвостом в пол. Искорка вообще получилась беспокойная. Бесстрашие Спрингера и готовность идти напролом умножились на энтузиазм и жажду знаний Персептора, и, в итоге, оба только и успевали ловить и отговаривать спарклинга от попыток всем помочь, все узнать и везде успеть. То, что Рестлесс был искоркой послушной, почему-то делу совершенно не помогало. Отдельным пунктом от которого оба рэкера попеременно то смеялись, то вздыхали, было то, что их искорка записала себя в убежденные пацифисты, едва узнав, что это такое. — И что? Что-то пошло не так? — Рестлесс выглядел целым и весьма довольным, явно записывая все те выражения, которые в порыве эмоций выдавал снайпер, чтобы потом где-нибудь выдать на бис все то, чем не будет гордиться ни один создатель. — Спрингер, он почти трансформировался в микроскоп! — наконец объяснил Персептор свой непередаваемый спектр эмоций. — До полноценного массшифтинга пока еще не дорос, но… Трехрежимник с альтформами вертолета и микроскопа! Шлак! Трехрежимник не знал, умиляться тому, что спарклинг получил все же альтформу партнера, которая самому Спрингеру очень нравилась, или смеяться с негодования Персептора по этому поводу. — Ну, зато никаких сомнений в том, кто создатель, не будет, — с трудом выдавил из себя трехрежимник, стараясь не расхохотаться, глядя на возмущенного партнера. — Смирись. Перси в ответ только гулко прогнал усиленный цикл вентиляции и смиренно наблюдал, как довольный Рестлесс снова попытался сложиться в угловатый микроскоп. Проулу и Джазу в этом плане было проще: два колесника на выходе получили двух колесников. Две машинки обещали со временем стать почти полными копиями своих создателей, во всяком случае внешне. Джаз до последнего очень переживал, что его спарк получит алую оптику, как у него, и был очень рад, когда этого не произошло: Интегрити активировался с голубыми линзами. Искорка Проула тоже получила голубую оптику, но при первой возможности затребовала себе визор, чтобы было удобнее смотреть холо и чтобы не доставали. Хотя о том, как сам Хейст иногда доставал остальных, можно было говорить бесконечно. Спрингер едва вернулся к занятию, прерванному новостью о наличии у Рестлесса еще одной альтформы, как его снова отвлекли: Проул вызывал напрямую по коммлинку. — Я не знаю, что делать. Хейст со мной просто не разговаривает! — выдал Проул, едва только трехрежимник принял вызов. Очевидно, проблема, которую он сам не смог решить, уже взвинтила нагрузку на эмоциональные блоки до максимума, раз тактик поступился даже подпрограммным этикетом. — Игнорирует или отвечает односложно в лучшем случае. — Я тоже рад тебя слышать, — Спрингер прогнал цикл вентиляции и перешел сразу к делу, чтобы не накалять состояние своей искорки. — Не обижайся на то, что я сейчас скажу, но если Интегрити достались ваши с Джазом лучшие характеристики, то Хейст получил ваши общие худшие, ну, или как минимум, спорные, черты. — Это какие? — уточнил Проул. — Он вообще на нас не похож. Трехрежимник усмехнулся. — Ты серьезно не видишь? Твое собственничество, упрямство, расчетливость, готовность идти до конца, не считаясь с мнением остальных. От Джаза: замкнутость, импульсивность, не готовность вовремя попросить помощи. И вот, мы имеем то, что имеем. — Джаз таким не был, — не очень уверенно возразил Проул, явно обрабатывая полученную информацию и пытаясь совместить со своими личными соображениями. — Был, просто внешне это было не так заметно, — ответил Спрингер, вспомнив, как едва попав на базу автоботов, мелкий Джаз думал, что забота трехрежимника сводится к желанию получить от него какую-то пользу, — он никогда не признавался, что ему одиноко, больно или страшно, всегда старался быть полезным и активным, потому что от этого зависело его выживание. Хейсту не нужно выживать, поэтому ему проще скрыться за стеной игнорирования, и он не считает нужным строить еще красивый фасад, — Спрингер аж сам восхитился образности своего сравнения. Ворны, проведенные рядом с Перси, давали о себе знать. — Он разговаривает с Джазом, — нехотя признался Проул. — Потому что Джаз видит его насквозь, как бы он ни прятался. Вот Хейст и не старается. К тому же, в вашей паре, ты всегда лучше умел говорить, а Джаз слушать. — Интегрити по характеру больше похож на Джаза, но они постоянно ругаются. — Джаз ругается с Интегрити? — не поверил Спрингер. Поругаться с Джазом, если тот сам сознательно не хочет конфликта, было невозможно. Допустить, что диверсанту хочется конфликтовать с собственной искоркой было вообще абсурдом. — Интегрити ругается с Хейстом, — пояснил Проул, — но через пару кликов Хейст все равно раз за разом оказывается где-то рядом. И все начинается сначала. Спрингер хохотнул. — Никого не напоминает? Например, тебя, когда Джаз только-только появился на базе? На той стороне воцарилась красноречивая тишина. — То-то же, — фыркнул Спрингер. — Это тебе бонус от вселенной за то, что Джаза доводил первое время и не хотел слушать. — Я не хочу воспринимать своего спарклинга, как возмездие за юношескую глупость, — очень серьезно отозвался Проул. — Я люблю своего партнера и считаю, что давно извинился за начало нашего знакомства. И все еще не знаю, что мне делать с Хейстом. — Посмотри на него, как на Джаза версии 2.0, — предложил трехрежимник. — Более мелкий, более расчетливый, более закрытый, но с тем же, что сам Джаз успешно скрывал за маской гиперактивного дружелюбия. Хейст тоже хочет понимания от тех, кого подпускает к себе. Я не гений воспитания искорок, но и о тебе, и о Джазе я просто заботился, как мог. Это всегда работает. Рано или поздно он подпустит тебя к себе. Проул снова помолчал. — Почему у меня такое ощущение, что права на ошибку у меня нет? — Есть конечно, — обнадежил Спрингер, — но любая ошибка может стать первой и последней. Тут не угадаешь. — Лучше снова с десами воевать, — вздохнул тактик. — Но-но, нечего тут, — Спрингер негодующе погрозил пальцем собеседнику, будто он мог это видеть. — Да, искорок растить — не бластером размахивать, но и результаты несравнимы. — Спасибо, Спрингер, — поблагодарил Проул, отчетливо расслабившись после разговора, — мы бы без вас не справились. — Начнем с того, что вы бы без нас не выжили, — помрачнел трехрежимник. — С войной справились, ты один из ботов, управляющих целой планетой, воспитание пары искорок уже как-нибудь осилишь. Тем более, что ты в этом бою не один. Проул снова поблагодарил и отключился. *** Не то чтобы Джаз считал, что с возрастом с искорками станет меньше проблем, но он на это надеялся. Потому что порой ему казалось, что он просто разорвется, кидаясь во все стороны: раньше у него был только партнер, а теперь еще и две искорки с характером. И ему приходилось терпеть их всех. Чего стоила одна та история, когда при приеме на работу в полицию Интегрити в анкете указал создателем Джаза, а во второй графе поставил прочерк, чтобы его не связывали с находящимся на высокой должности Проулом и это не отражалось на его службе. Проул, когда узнал, оскорбился, и вечер ознаменовался скандалом. Усугубило ситуацию то, что Джазз с Хейстом вернулись домой только в самый разгар ссоры, когда и Проул, и Интегрити уже буквально исходили паром от негодования. На взгляд диверсанта, заявление спарклинга, что лучше бы он получил красную оптику, было уже серьезно лишним, но некоторым приступом ностальгии все же повеяло: Джаз будто снова смотрел на юного Проула с его категоричностью и уверенностью в собственной правоте. Когда всех удалось успокоить и разобраться в ситуации, диверсант только пожал плечами. Да, коллеги будут считать, что у Интегрити только один создатель-брошенка, а Хейст, у которого таких проблем нет, с этого будет постоянно смеяться, но если искорка хочет самостоятельности и чтобы за спиной не шептались, что в этом плохого? Проул, когда остыл и оценил плюсы и минусы последствий такого решения, тоже оттаял и согласился, что так будет даже безопаснее. Интегрити в свою очередь извинился за то, что наговорил, и за то, что не объяснил свое решение заранее, чтобы оно не было воспринято так, как, собственно оказалось воспринято. В общем, Джаз не жаловался на своих искорок. Они с Проулом их любили одинаково и старались, как могли. Но воспитание спарклингов (даже, когда если эти спарклинги уже работают) — это определенно не было чем-то, к чему можно привыкнуть. — Что на этот раз? — поинтересовался Джаз, разглядывая вернувшихся домой искорок. В принципе, картина от случая к случаю не менялась: буквально кипящий от возмущения Интегрити и потрясающе спокойно игнорирующий недовольство брата Хейст. — Снова превышение скоростного режима! — Ну, проехал на мигающий зеленый разок, — хмыкнул Хейст. — А потом не подчинился требованию остановиться и устроил гонки в черте города, став причиной пяти ДПТ, в том числе с участием полицейского! — Интегрити буквально полыхал недовольством. Джаз ощущал колебания его полей даже на расстоянии нескольких метров. — Не ври, — мрачно потребовал Хейст, глядя в пол, — причинами четырех ДПТ были вы с твоим увальнем-напарником. Ты бы еще мусоровозную платформу с собой на патрулирование взял, чтобы точно всех на дороге снести. — Однако, это не помешало тебе снести его! — продолжал агрессивно давить Интегрити. — Поздно увидел другого бота, избегал столкновения, вот и влетел в преследовавшего меня полицейского, который не выдерживал дистанцию по правилам, — складно объяснился Хейст. Интегрити разве что паром не изошелся, резко развернувшись и выскочив из отсека. С таким уровнем напряжения в цепях Джаз боялся, что однажды полицейский не выдержит и впечатает более мелкого брата в стену, ну, или как минимум толкнет. Но, видимо, Интегрити прекрасно понимал, что за такое манипулятора он лишится как нечего делать. И если его оторвет не Хейст, то Джаз уж точно в воспитательных целях. Когда дверь закрылась, Джаз переключил все внимание на оставшуюся искорку, помимо помятостей и царапин внешней обшивки замечая разбитую и погнутую дверку за спиной. Сам диверсант таких деталей альтформы не имел, но по опыту наблюдения за Проулом знал, что из всех повреждений, которые партнер мог получить, повреждения дверок за спиной были одними из самых болезненных. — Стоило оно того? — поинтересовался Джаз. — Да, — просто ответил спарк. — Так что случилось? — Не справился с управлением во время погони, влетел в преследовавшего меня офицера полиции, его боком протащило пару десятков метров по ограждению трассы и впечатало в отбойник, — вполне убедительно рассказал Хейст. Вот только врать тому, кто учил тебя это делать, надо было намного убедительнее. — А если честную версию? — выжидающе посмотрел на спарка диверсант. — У Интегрити новый напарник, с которым он хочет пойти на тот концерт, на который мы собирались вдвоем, — не стал отпираться Хейст. — Ты что, отправил бота в медблок так надолго, что он не сможет пойти? — с подозрением поинтересовался Джаз. — Нет, конечно, — с некоторым осуждением в голосовом потоке отозвался спарк, хмыкнув, — хотя мог бы. Просто ремонт ему встанет как раз в ту сумму, которую можно было бы потратить на билет. — А тебя финансовый вопрос ремонта не смущает? — А у меня полное страхование, в котором мне, несмотря на постоянные аварии, не могут отказать, потому что мои создатели — герои Кибертронских войн, — объяснил Хейст. Джаз хохотнул. — Никому не говори, но я тобой горжусь, — Хейст чуть улыбнулся, расслабляясь окончательно. — Сходи к Рэтчету, чтобы он тебе все поправил. А потом поедем погоняем. — Зачем? — удивился спарк. — Потому что четыре аварии с гражданскими — это слишком много. Если ты беспредельничаешь на дорогах, то надо делать это достаточно хорошо, чтобы тебя не ловили и окружающие не страдали. — Меня ловит только Интегрити! Потому что ты тренировал нас обоих, — возразил Хейст. — Остальным движка не хватит. — Значит, надо тренироваться усерднее, — парировал Джаз. — Ты же помнишь, что Интегрити тяжелее тебя, на поворотах, где ты улетишь, он ровнее уйдет в занос. Зато на прямой у тебя больше шансов и маневренность выше. — Давай сегодня по бездорожью? — предложил Хейст, очевидно загоревшийся идеей гонки с создателем. — Ботов и толкучки мне уже хватило. — Хорошо, но сначала к Рэтчету, — согласился Джаз, наблюдая, как Хейст уходит, и в который раз удивляясь, какими непохожими вышли их с Проулом спарклинги. Интегрити по строению корпуса был похож на Джаза, правда, несколько крупнее, особенно после установки дополнительной брони, необходимой для работы в полиции. По характеру ядерная экстравертированность и склонность к контролю, смешивалась с острой жаждой справедливости везде и во всем. Прямой, честный и открытый, Интегрити после каждого нарушения так эмоционально читал нотации брату, как не смогли бы даже Проул и Джаз вместе взятые. Хейст, правда, как однажды выяснилось, из этих увещевательных речей не помнил вообще ничего, потому что слушал больше звуковые детали голосового потока, а не то, что ему говорят. Джаз иногда думал, что предложи ему выбрать то, без чего он не сможет, то Хейст бы попросил тишины, слушать музыку и гонять по темным трассам. Ну, и брата рядом, чтобы продолжал о нем волноваться, даже если это иногда и выражается в агрессивных выговорах. Будучи внешне облегченной копией Проула, Хейст еще получил в наследство мощный логический блок, который к некоторому разочарованию создателя решил использовать для создания музыки. Джаз, конечно, понимал, что искорка, возможно, в одиночку может больше, чем половина статистического центра Кибертрона, но не считал нужным давить. Особенно с учетом того, что музыка Хейсту тоже давалась на ура. В очередной раз решив, что его искорки и партнер — самые лучшие, Джаз направился в мойку, намереваясь нанести дополнительный слой защитного покрытия перед гонками по бездорожью. *** На сложности с выбором призвания искоркам Джаза и Проула было, пожалуй, даже стыдно жаловаться на фоне постоянного общения с Рестлессом. Компанейский добродушный трехрежимник, который хотел помогать всем всеми возможными способами, хотел быть ученым-исследователем, но наличие альтформы вертолета было слишком крутым исходником, чтобы собирать пыль в лаборатории. Да и с учетом габаритов Рестлесса, почти не уступающего в размерах Спрингеру, проблематично было бы протискиваться в узкие коридоры и мелкую науку, поэтому, когда искорка заявила, что будет спасателем, решение все одобрили. Было что-то парадоксально трогательное в том, что создатели были рэкерами, а искорка хочет всех спасать. Впрочем, не то чтобы это лишало Спрингера и Перси удовольствия разгребать проблемы своего спарклинга. — Рестлесс? — Персептор вошел и не услышал отклика, хотя искорка уже должна была быть дома. Спрингер пожал плечами и тоже пошел искать. В отсеке огромного вертолета совершенно точно не наблюдалось, поэтому Перси переключился в инфракрасный режим, отыскивая в дальнем углу за креслом крошечный микроскоп. Очевидно, Рестлесс был очень расстроен, раз применил массшифтинг на полную и трансформировался в максимально крошечную версию пригодную даже для людей. На ладони у Персептора могло поместиться с десяток таких микроскопов. Рестлесс, конечно, всегда был впечатлительным, но тут проблема была явно серьезной. Ученый опустился в кресло и поинтересовался у маленького микроскопа на полу: — Что случилось? — Нарушил приказ, спас ботов из горящего здания, рискнув собой, — неохотно отозвался Рестлесс, впрочем, не торопясь трансформироваться. — Ты в порядке? — уточнил Персептор. Стоящий за его спиной Спрингер тоже постарался рассмотреть спарклинга. Заметных повреждений не было, но с массшифтингом нельзя было быть уверенными на сто процентов. — Краску сжег, остальное мелочи, — поспешил успокоить создателей Рестлесс. — В медблоке нанесли нанитный гель, буду в порядке. — Выгнали из команды за нарушение приказа? — предположил Спрингер. — Нет, руководитель группы очень ругался и потребовал создателей… — Какие мелочи, — с некоторым облегчением хмыкнул Перси, — не переживай, мы сходим. — …а потом он узнал, что вы оба бывшие рэкеры, и сказал, что передумал! — со всей обидой, на которую только был способен, выдал Рестлесс. Перси с трудом сдержался, чтобы не расхохотаться. У них, двух рэкеров, появилась искорка, которая пошла в спасатели, и, попав в ситуацию, где ей грозила куча проверок на вменяемость и отстранение от работы, расстроилась не из-за того, что создателей вызвали для разборок, а из-за того, что их не вызвали. Спрингер, судя по короткому позвякиванию лопастей, испытывал похожие эмоции. — Я говорил, что вы оба очень хорошие, и что один мой создатель вообще знаменитый ученый! Но руководитель все равно отказался. Сказал, что замнет все дело и экспертизы не будет, а мне можно будет вернуться к работе после восстановления, представляете?! — Рестлесс был так расстроен, будто его выгнали с работы и запретили возвращаться. Персептор не понимал. — Все же хорошо, почему ты расстроен? Младший трехрежимник, наконец, трансформировался, давая рассмотреть сожженную местами броню, но так и остался сидеть прямо в углу. — Потому что мне надоело, что все пытаются мне посочувствовать, что мои создатели чуть ли не маньяки-убийцы! И постоянно задают глупые вопросы типа: «А правда, что в рэкеры брали только тех, кого хотели погасить за преступления?» — Нет, неправда, — вставил Спрингер. Рестлесс тем временем продолжал: — «А правда, что Спрингер склонен к самоубийству и в одном из боев протаранил собой десептикона?» — Ну, тут правда наполовину, — дотошно ответил Перси, — к суициду был склонен Вирл, но Спрингер действительно однажды протаранил врага, когда думал, что Проул в опасности. И потом валялся куском металлолома со сломанным винтом. — Ты не помогаешь, — укоризненно сообщил партнеру Спрингер. — Это правда, — парировал Персептор. — Рест, тебе уже не шесть ворнов, чтобы верить всяким сказкам военного времени, — зашел с другой стороны Спрингер. — Стараниями Капа ты сам можешь их рассказывать бесконечно. — Могу, — согласился Рестлесс, — но дело не в этом. Мне надоело, что каждый раз, когда я рассказываю, что у меня очень хорошие создатели, мне все верят, пока не выясняется, что они — рэкеры. — Уж прости, искорка, зачистить всех свидетелей и архивы культурного наследия Кибертрона мы вряд ли сможем, — хмыкнул Персептор. Мысль о том, что спарклинг стесняется создателей неприятно царапнула где-то в искре, частью которой он когда-то был. Видимо, Рестлесс ощутил что-то такое в голосовом потоке или в полях снайпера, потому что шустро подхватился и сел на колени рядом с креслом, чтобы быть на одном уровне с Персептором. — Нет-нет, ты не не понял, я не хочу, чтобы вы не были рэкерами, наоборот, — торопливо пытался пояснить спарклинг, — я горжусь вами и хочу, чтобы все знали, что вы хорошие. — Ты точно уверен, что ему не шесть ворнов? — поинтересовался у партнера Персептор. Причина расстройства искорки была одновременно глупой до невозможности, но в то же время очень трогательной. — Я все слышу! — фыркнул Рестлесс. Спрингер покачал шлемом. — Рест, ты знаешь, что твои создатели вполне адекватные — это главное, и если наши былые заслуги помогают тебе в активе, воспользуйся этим и не придирайся к деталям. — Можешь даже рассказывать страшные истории Капа, — предложил Перси. — Нам от этого вообще ни холодно, ни жарко, а тебе будет проще. — Ты так же говорил, когда просил скрыть от посторонних то, что у меня есть еще альтформа микроскопа, — все еще с унынием заметил Рестлесс. — Я был не прав? — уточнил Персептор. — Прав, конечно, но то, что вы мои создатели, я скрывать не собираюсь. — И не надо, — согласился Спрингер, — просто не обращай внимания на чужие соображения на этот счет. А сейчас сходи в мойку и дай Перси тебя еще раз осмотреть. Когда Рестлесс скрылся в мойке и зашумел очиститель, Спрингер поинтересовался у партнера: — Ну, что, сходим познакомиться с командиром нашей искорки? — Будем демонстрировать свою адекватность? — ухмыльнулся Перси, бросив взгляд на свою винтовку на стене. — Да, так же, как Гримлок — деликатность, — хохотнул трехрежимник.