365 сказок

Череда удивительных гостей и новых реальностей увлекает и затягивает, но в какой-то момент хочется передышки. И путешественнику именно это желание может стоить головы. Ведь слишком легко принять за безопасное то место, которое таковым лишь кажется, пока жажда отдыха так пьянит и кружит голову. Но мне повезло, именно в этот день я никуда не планировал вырваться, остался дома, а желание отдохнуть накатило ближе к обеду. Чай, камин… Окна зашторены. Казалось, кто потревожит меня в уютном гнёздышке, в доме, который сегодня закрыл сам себя от иных миров? Даже ветер, что бушевал за стеклом, не стучал, не царапался, не просил выйти, точно из деликатности. Я почти отключился, убаюканный мерным тиканьем часов да потрескиванием дров. Наверное, если бы на самом деле уснул, то оказался бы в полной темноте и черноте, но не удалось. Дрёма накатывала и тут же отступала. И это сонное состояние было очень приятным, хотелось пребывать в нём долго-долго. Только, конечно, нисколько больше это продолжаться не могло — раздался стук. Поначалу мне не хотелось выпутываться из пледа и брести в холл, где намного прохладнее, чтобы открыть дверь. Но стук повторился, он был настойчивым и тревожным. Что ж, никакого отдыха, похоже, не предвидится. Кто бы это мог быть? *** Стоило распахнуть входную дверь, как первым ворвались ветер и снег. Никак не добрести весне через такие сугробы, вот уже опять завалило по самое крыльцо… Но кто же сумел пробраться сквозь метель? В белом мельтешении я даже не мог ничего разобрать, а потом только понял, что стоит посмотреть под ноги. И то существо, что постучалось ко мне, оказалось не более локтя ростом. Видимо, гость настолько замёрз, что уже был не в силах переступить порог, так что я, не размышляя, подхватил его на руки и внёс внутрь. Оставив существо согреваться посреди холла, я вернулся закрыть дверь и пригрозил ветру. Но тот только посмеялся, уносясь далеко-далеко. Играть с ним в салки точно уж было некогда. Я обернулся к гостю. Тот уже пришёл в себя настолько, чтобы начать отряхивать от снега свою шубку. Шёрстку. Похоже, он всё же ближе к зверьку, чем к человеческому существу. И очень даже тяжёлый, так что не из рода духов и прочих любопытных созданий. — Добрый вечер, — поздоровался я, подступая ближе. — Наверное, — тихо шепнуло существо. — Только холодный. — Чай? Сейчас мы пойдём к камину, там сразу станет теплее, — я даже умилился. Вот же удивительный гость, абсолютно уверен, что ему тут рады и предоставят возможность успокоиться и обогреться. Впрочем, ничего странного, наверное, ведь его уже впустили. — А можно ли попросить глинтвейну? — существо подняло на меня взгляд. Наконец-то я сумел рассмотреть разумную аккуратную мордочку. Глаза были яркими, почти что зелёными, но с травяным отливом, а вот шёрстка оказалась не белой — то был снег. Стоило освободиться от лишнего — и вот уже тёплый бежевый оттенок выступил вперёд. — Это запросто, — кивнул я. — У меня как раз есть бутылка вина, а специй всегда в избытке. — Буду весьма благодарен. И простите, что не представился. Я — Ахаэнс, понимаю, имя странное, — он даже показался смущённым. — Мне вас рекомендовали. — По случаю? Мы вместе пошли на кухню, где гость, не спрашиваясь, запрыгнул на высокий табурет у окна. Так, безусловно, говорить с ним было удобно. — Мне нужна дверь, — пояснил Ахаэнс. Собственно, что бы ещё ему могло быть нужно, уж явно не сказки. Я занялся специями и вином. На плите сам собой вспыхнул огонь — дом помогал мне. Уже скоро вино согревалось в специальном чугунке. — Что за дверь? — повернулся я к Ахаэнсу. — Неприятная ситуация, — он глянул за окно и поёжился. — Я выпал из своего мира. Ветра сказали, что нужен путешественник, и привели к вам… Поскольку слышали, что вы открываете двери. — Порой и такое случается, — мне снова пришлось отвлечься на приготовление нашего согревающего напитка. — Каков он был, ваш мир? — О, восхитительный! — Ахаэнс вздохнул. — Там всегда была весна, там всё цветёт… Пожалуй, и представить сейчас сложно, насколько он не похож на то, куда я волею судьбы попал теперь. — Ну, здесь тоже бывает весна, — усмехнулся я. — Однако немало миров её совсем не знают. Что ж, с этим можно работать. Но вот только… — Да-да? — он едва не подпрыгнул и пытливо вгляделся в моё лицо. — Не сегодня, — почти извинился я. — Не мой день. Ничего не получится. — Я готов… готов немного подождать, — но глаза его затуманились слезами. — Ничего, мы постараемся не затягивать, — пора было немного остужать глинтвейн и оставить его настаиваться. На это время мы всё же перешли в гостиную. Ахаэнс принялся рассказывать о родном мирке, который мне казался очень маленьким и уютным. Такой я никогда не встречал, впрочем, что-то в рассказе было странное. Да и почему бы столь чудному местечку выбрасывать какое-то из своих существ? Это не давало мне покоя, зудело на границе сознания. Когда я уже разливал глинтвейн по бокалам, то решил немного задержаться на кухне. Мои Таро всегда были со мной, и в этот раз я вытащил карту, чтобы понять, насколько же рассказ правдив. Мне выпала десятка чаш, похоже, что мой гость был чересчур переполнен эмоциями, но мир не отвергал его и действительно являлся прекрасным местечком. Что же случилось? Теперь уже азарт не давал мне надолго откладывать поиск нужной двери. Решив всё-таки забыть об отдыхе, я вернулся в гостиную. — Наверное, стоит заняться вашей просьбой сразу же, как мы закончим глинтвейн, — сообщил я, и Ахаэнс просиял. Прошла ещё пара часов, наступила ночь, и я почувствовал, что приближается удачное время. Таковым оно было не для меня лично, но для открывания дверей в иные реальности. Понадеявшись, что жажда отдыха не подведёт меня, я попросил распушившегося в тепле Ахаэнса вести себя тихо и выступил в центр гостиной. Пространства здесь хватало, потому мне нужно было только сосредоточиться. Поймать какую угодно дверь можно в пару секунд, но ту самую пришлось порядочно поискать. Мысленно я распахивал одну за другой, не позволяя, однако, им проявляться передо мной в реальности. Всё было не то. То попадались замёрзшие водопады, то осеннее море, то скалы, едва припорошенные снегом. Увидел я и летние поля, и ноябрьские леса, и горы — весенние, только совсем не те. От напряжения я уже взмок, пальцы дрожали, а по спине пробежал неприятный холодок, но вот наконец-то отыскалось что-то крайне похожее на мирок Ахаэнса. Представив себе дверь получше, я рывком распахнул её, и тотчас она оказалась в гостиной. — Ах, вы волшебник, — выдохнул Ахаэнс. Но я не оглянулся на него. За дверью стоял другой зверь, намного больше. Его голова была увенчана опасными на вид рогами, а глаза налились кровью. Тёмная, почти чёрная шерсть, струилась до самой земли. Он пока не мог переступить порога, но всё же… Совсем не внушал доверия. Послышались шаги Ахаэнса. Он встал за моей спиной и заметил: — А вот это уже вторая неприятная проблема, с которой я столкнулся сегодня утром. — Пожалуй, сначала именно с ней, — сказал я. — Вы удивительно проницательный волшебник. Зверь между тем принюхался. Дверь пока что была почти не ощутима в том мире, и всё же это существо явно её почуяло. И, конечно, оповестило об этом недоумённым рыком. Держать проход между мирами вот так, между тем и этим, было слишком тяжело, но отпустить означало неприятную встречу. Из оружия при мне был только шаманский клинок. Являясь частью меня, он мог прийти на выручку в любую секунду. Но что бы я смог противопоставить такому суровому противнику?.. Одно я понимал — чем больше размышлений, тем меньше у меня сил. А значит, и верный выбор тоже окажется недосягаем. И я шагнул вперёд, шаманский клинок привычно лёг в руку. — Кто ты? — рыкнул зверь, увидев меня. Это успокаивало. С говорящими воплощениями зла можно прийти хотя бы к подобию взаимопонимания. — Странник, — отозвался я уклончиво. — Ты открыл дверь не для себя, — вот уж кто был удивительно проницательным. Или обладал отличным чутьём. — Для того, кто принадлежит этому миру, — я сощурился. — Ты так не считаешь? — Этот мир — только мой, — зверь вздыбил шерсть. — Пусть убирается. — Этот мир принадлежит в равной мере никому и вам обоим, — возражать, наверное, не стоило, но Ахаэнс зачем-то шагнул следом. — Пусть убирается, — а вот это они уже сказали вместе. И схожесть их голосов заставила меня присмотреться. В голову пришла совершенно непонятная мысль. Я даже отступил на шаг, чтобы в полной мере осознать её. — Ахаэнс, — позвал я. Но повернулись они оба. — Это моё имя, — как синхронно складывались слова, как цельно звучал голос, слившийся из двух! — Так вы — одно. Шаманский клинок запел в ладони, подтверждая догадку, он-то точно знал правду. Почему же они едины, но разделены и враждуют между собой?.. — Пусть убирается! — никому уже не было дела до меня. Они смотрели друг на друга и только. — Шагните навстречу друг другу, и это случится, — посоветовал я. — Никогда! — на этот раз голос был неполным. Ахаэнс, разозлившийся на самого себя, не желал идти навстречу. Но Ахаэнс, что пришёл ко мне, послушался. — Нужно дотронуться, — подсказало проснувшееся шаманское нутро. И как бы один ни отшатывался от другого, они всё же соприкоснулись. На мгновение всё скрылось в сияющем свете. Едва я снова смог видеть, ко мне приблизился Ахаэнс. На этот раз был он велик ростом, глаза казались болотно-зелёными, шерсть лежала волнами, переливаясь от глубокого каштанового к почти золотистому бежевому. — Ты был прав, волшебник, — усмехнулся он. — Что ж, ты вернулся домой. — Гораздо больше того, я вернулся в себя, — и ему так понравилась шутка, что он заурчал от удовольствия. — Отлично, — я тоже не сдержал улыбку. — Как же вышло, что ты из себя вышел? — Слишком много таращился в отражение. Мне пора, да и дверь закрывается. …Я проскочил в свою гостиную в последний миг и устало опустился в кресло. Мне требовалась передышка. За окном даже ветер перестал играть со снегом, в камине почти догорели угли, а у меня ещё оставался глинтвейн. Да, пожалуй, теперь-то точно можно отдохнуть.