365 сказок

Гулкий коридор повернул налево, и я оказался в просторном холле. Сквозь высокие узкие окна лился неяркий свет, там, за пределами этого здания, начинался сумрачный вечер. Мы не остановились здесь, лишь пересекли пустое пространство, чтобы снова углубиться в сеть узких переходов и коридорчиков. Над раскрытой ладонью моего провожатого парил голубоватый шарик света, и в этом, похоже, не было ничего необычного. — Время кончается. Это прозвучало будто со всех сторон и, наверное, должно было бы взволновать, но я остался спокоен. Мой провожатый прибавил шагу, шарик над ладонью разгорелся, бросая на серые стены белые отблески. Мы подошли к лестнице и тогда только остановились. — Дальше вам следует идти одному, — он склонил голову, магический свет на мгновение превратил его лицо в жуткую маску. Я кивнул. Лестницы всегда были мне не по нраву, эта тоже будто заранее смеялась надо мной. Ступени её были узкими, скользкими, и я поднимался, придерживаясь за перила. Пролёт за пролётом вокруг всё больше сгущалась тьма, а магический светлячок так и остался где-то внизу. Я шёл сквозь мглистый сумрак, в котором все краски теряли свои имена. Но вот последний пролёт выплюнул меня в новый зал, находящийся, наверное, под самой крышей, изгибающейся куполом. Здесь было так много людей, что в первую минуту мной овладело недоумение. Впрочем, я быстро справился с собой. В центре этого круглого помещения возвышалась ещё одна лестница, но вела она в никуда. Я улыбнулся. Мне было ясно, что следует сделать. *** — Ты должен попробовать. Пасмурный и душный день в этом мире никак не хотел начаться. Над сонной площадью звенел эхом голос глашатая, но дома оставались к нему глухи, никто не подходил к окнам. Перед деревянным помостом так и не собралась толпа. Признаться, я тоже почти не слушал, хоть и стоял неподалёку, на улочке, откуда и помост, и площадь хорошо просматривались. — Странно слышать от тебя такое предложение, — заметил я, но мой собеседник хитро усмехнулся. — Попробуй. Больше некому. — Что-то мне не нравится это «больше некому». Почему думаешь, что получится у меня? — Это же очевидно, — уходя, он слегка коснулся моего плеча. Его силуэт истаял так быстро, что впору было сомневаться, присутствовал ли он здесь вообще. Облака чуть разошлись, солнечный луч упал на мостовую, расцветив алый плащ глашатая. Медленно я двинулся к помосту, понимая, что, в сущности, лучше уж действительно попробовать. Ведь когда что-то предлагает он… Мысль я не закончил. Глашатай поймал мой взгляд и всё понял. *** Толпа молчала, но когда я поставил ногу на первую ступеньку, каждый вздохнул, и этот единовременный выдох пронёсся почти что порывом ветра. Откуда-то я точно знал, что по этим ступеням не рисковали подниматься уже очень давно. В последний момент все, кто решался попробовать, отступали, лестница становилась неодолимой вершиной, и вряд ли кто-то тут думал о ней иначе. Люди ведь привыкают считать что-то невозможным слишком легко. Но я поднимался, пусть эти ступени были ещё уже, ещё неудобнее, пусть они скользили и словно дрожали. Пусть даже тут не было перил. На последней площадке я оказался в тот самый миг, когда начался обратный отсчёт. Бесстрастный голос называл секунды, а мне оставался только шаг и… слово. У подножия лестницы я ещё не помнил его, но здесь, на вершине, принял и осознал, отчего губы сами собой разошлись в улыбке. Шаг. И я произнёс имя, почти про себя, коснувшись только выдохом замершего плотной прозрачной стеной воздуха. Два слога, соединённых в единое сильное слово, которое называло, отмыкало и давало возможность свершиться тому, чего тут столько лет ждали. Отсчёт кончился, но всё уже изменилось. Дрогнула ткань реальности, по ней пробежала трещина… Одна, другая, третья! Пространство разрывалось, сминалось, обращалось… Мостом. Я стоял на площадке, выпрямившись под изумлёнными взглядами, вдыхал запах озона и отчего-то пороха, а передо мной прорастал из других миров, из прочих реальностей мост, ведущий в неведомые дали. У меня получилось. А больше было действительно некому. Кто бы ещё мог знать имя, верно? Мост ещё дрожал, выгибался, словно плавясь, но вскоре замер, и теперь по нему можно было уйти. Последний раз я бросил взгляд на теперь заговорившую, зашумевшую толпу и понял, что должен немедленно выбрать — спуститься ли к ним, чтобы получить какие-то положенные по случаю почести, или же бежать, бежать, что есть сил, чтобы они никогда не догнали и не узнали тайны. Не узнали, чьим именем заклят этот мост, который простоит так недолго, потому что такова его суть. И я побежал. Не прошло и мгновения, как мост под моими ногами обрёл другую плоть. Теперь я уже был далеко, спешка оказалась не нужна, но прошагал по инерции ещё несколько шагов, пока меня не поймали в объятия. — Ну вот видишь, — словно мы и не расставались, словно он не таял в скупом свете утренней площади. — Почему ты не откроешь им, как это происходит? — я недовольно высвободился. — Они поклоняются тебе, имени не зная? Что за новая манера? — Мне они не поклоняются, — возразил он. — Я ведь не мост. Но мост — мой. — Развлекаешься, как и обычно, — я хмыкнул. — И у меня такое чувство… — Правильное чувство, — но после он приложил палец к губам. — Иди, а то попадёшь домой нескоро. Пожав плечами, я всё же пошёл вперёд, скоро оказавшись среди тёмной чащи странного и страшного леса. Если бы я был здесь впервые, то, наверное, не мог бы сдержать рвущееся сердце, но эти деревья, сумрак, туман и кровавые капли то ли росы, то ли чего-то ещё были мне слишком хорошо знакомы. Я почти не смотрел по сторонам, размышляя больше о том самом «правильном чувстве». Косвенно — как обычно и делал — он подтвердил, что я уже некогда поднимался по лестнице и произносил имя, чтобы призвать мост. Но отчего-то подобного не помнил. Сколько же тогда ещё воспоминаний может храниться внутри меня самого, пусть я о том и не подозреваю?.. И как с этим быть?.. Может, я слишком любопытен и только. Среди тумана вырос замок, перед ним стеклянно блестело круглое озеро, но я свернул с накатанной дороги, потому что совершенно не желал сейчас оказаться в гостях. Вскоре тропа привела меня в мой апрельский сад, я выступил из разросшихся кустов барбариса, и, конечно, лес позади меня тут же исчез. Мир сменился. Дом сиял сквозь сумрак золотыми окнами. Он ждал меня. Отбросив все сомнения и мысли, я подошёл к крыльцу и только на последней ступени обернулся, потому что почувствовал тёплый взгляд. И пусть уловить тот миг, когда он снова истаял, исчез, растворился в подступающей ночи я не смог, но всё же показал ему — и он-то заметил! — что почувствовал его присутствие. Хотя вряд ли он мог во мне сомневаться на этот счёт. Впрочем, такова была наша игра. …В гостиной на кофейном столике меня ожидал новый амулет. Глядя на простое плетение его, я улыбался, прочитав, какую шутку он вложил в этот подарок. Шутку, ясную только нам двоим, быть может, но оттого не менее забавную.