365 сказок

В доме были открыты все окна, по комнатам и коридором свободно бродили ветерки и сквозняки, всё полнилось их шепотками и обрывками историй. Здесь и там звенел смех или слышался плач, звучали голоса, и иногда даже само пространство менялось — открывались двери, размыкались порталы, чтобы уже секундой после исчезнуть без следа. Я же сидел на балконе, отдав весь дом в распоряжение меняющейся погоды. В неверной тишине я смотрел на город, на крыши домов, цветущие кроны деревьев, на улице, бегущие вокруг дома и… почти ни о чём не желал думать. Возможно, кто-то назвал бы это отдыхом, но на самом деле я уставал от такой бесцельности куда сильнее. Однако что-то придавило к земле, не позволяло ни уйти, ни остаться. И по движению облаков, по плетению теней и солнечных бликов я надеялся вычитать, что же произошло. Иногда чудилось, что кто-то на ухо нашёптывает: «Город-город-город», и слово само собой обращается в «дорог-дорог-дорог», а из него уже начинают расти пути и перекрёстки. Вот только никак не удавалось ухватиться за это ощущение, за этот шёпот, а потому не получалось и выдернуть себя из смолой застывшего солнечного дня. Не сразу стало ясно, что по холлу разносится звук дверного звонка. Впрочем, раньше никакого звонка у меня и не было, потому поначалу я даже не сумел понять, что это за странная трель. Но когда пришло осознание, поднялся я нехотя, медленно спустился по лестнице, почти привыкнув к трезвону. Когда же дверь открылась, за ней обнаружилась… другая дверь. Такого со мной точно никогда не случалось. Будто бы приключения и путешествия сами зашли в гости. Ничего не оставалось, как только перешагнуть два порога сразу, уж более явного предложения трудно было бы ожидать. *** Вспыхнул огнями, обнял стенами город. Незнакомый, бурный и чуждый, блестел стеклом, металлом, дышал в лицо тысячами странных запахов. Поначалу я отшатнулся, но куда уж тут было бежать, когда я стоял едва ли не в центре, а мимо меня неслась жизнь, бурная и шумная. Конечно, я быстро взял себя в руки и, выбрав направление наугад, двинулся по улице мимо стеклянных витрин, за которыми жили магазинчики и кофейни. Ничего, что привлекло бы меня лично, но всё же и в них было что-то очень интересное. Вскоре я увлёкся и осматривался с куда большей внимательностью. Раз уж меня втолкнуло сюда, значит, здесь что-то было, что-то моё. И я собирался найти и почувствовать. Город кидался под ноги, блестел в мостовых, обнимал порывами ветра, вскрикивал, удивлялся и смеялся автомобильными гудками и шумом колёс. Я сам не заметил, когда и как поднялся на крышу, но, вероятно, сделал это по пожарной лестнице, частички ржавчины остались на коже, рукавах и штанинах. Отсюда открывался вид если не на весь город, то на его значительную часть. Я долго смотрел на него, точно выискивал нечто знакомое, но так и не нашёл, так и не почувствовал, а потому устало опустился на краю. И почти сразу понял, что это чересчур схоже — разве не так я сидел на своём балконе. Разве не опрокидывался в такую же ленивую тягомуть?.. Пусть город подо мной казался чужим, что это, в сущности, меняло?.. Качнув головой, я поднялся, намереваясь тут же уйти, но бросил взгляд на собственные ладони и удивился им. В них всё было не так. Ни привычного шрама, ни знакомых линий. Они просто и не принадлежали мне ни капли. Так я был во сне? Я перевёл взгляд на город и теперь увидел, что он — порождение сновидческой реальности. По улицам плыли рыбы и медузы, над крышами рассекали воздух киты. Вместо целых кварталов вдруг обрушивались водопады или вставали леса, но уже через несколько мгновений снова всё оборачивалось зданиями, в которых уютно горели окна. Но если это сон, то тем более нужно было найти ключ к нему. Так просто проснуться у меня бы не вышло. И я, конечно, сразу огляделся, но не заметил больше той самой пожарной лестницы. Выхода с крыши будто бы и не существовало. И пусть в реальности сна можно было бы и шагнуть вниз без риска разбиться, я повременил с таким решением. На мою удачу, я заметил люк, что вёл внутрь здания. Он легко поддался, и я шагнул на хрупкую лесенку, которая уходила в темноту. Каждая ступенька отвечала шагам гулко, точно на самом деле лестница была музыкальным инструментом и предлагала сыграть, вот только подобрать мелодию мне всё же не удалось. Я попал в узкий коридор, который с одной стороны — неподалёку от меня — упирался в кирпичную кладку, а второй его конец терялся в тенях. Света тут не было, и некоторое время я привыкал, не торопясь, втайне желая просто проснуться. Наконец мне стали понятны очертания стен, и я медленно двинулся вперёд, ожидая, что коридор разойдётся в стороны или же откроет мне двери. Но нет, ничего такого, я шёл и шёл, а не было ни конца, ни одного дверного проёма, ни единой развилки. Постепенно коридор обратился в туннель, а над моей головой из потолка проклюнулись лампочки, тускло осветившие каменные стены и замызганный пол. Я продвигался в толще земли или в теле чудовищного здания, не имея возможности выбраться. Скоро это стало угнетать. Я касался стен, изучал их придирчиво, словно они прятали выход, я рассматривал потолок и пол, но выбора не было, приходилось идти вперёд и вперёд. Может быть, реальность сновидения хотела свести меня с ума, может, только подразнить, но в какой-то миг она всё-таки уступила: в стене появился дверной проём. Поначалу я заглянул в него с осторожностью, но дверь выводила во внутренний двор. Там царила ночь, было очень тихо, но воздух казался свежим. Я вышел и остановился, запрокинув голову вверх. Звёзды… Чужие и незнакомые, но всё же много лучше любого потолка. Дом окружал двор кольцом стен, сжимал его плотно, не позволяя никому и ничему вырваться из объятий, а за этими стенами гудел и шуршал город. Во двор же не выходило ни одного окна. И, наверное, именно в этот миг я понял, что сон-то на самом деле ничуть мне не принадлежит. Слишком много в нём было символов, которые ни капли не подходили страннику, которым я являлся. Стоило осознать, и реальность поблекла, выцвела, будто я стоял внутри старой фотокарточки, а затем стала рассыпаться. И вот я уже застыл посреди черноты. Стоило моргнуть, и она исчезла. *** Я открыл глаза. Был уже вечер, а на балконе стало заметно холодно. Я всё так же сидел, привалившись к стене дома, и только тело протестовало — слишком уж долго я не менял положения. Чужой сон, что я так безотчётно поймал, испарился, развеялся с ночной прохладой. Вернувшись в дом, я сначала запер балкон, а после прошёлся по всем комнатам, отрезая от ветров собственное жилище. Вскоре не осталось ни единого сквозняка. Я же сел у камина и задумался. Мне будто бы хотелось отыскать того, кто сотворил для меня город, и словно не хотелось этого вовсе. Пока что я не мог точно понять свои чувства. За окнами зажигались огни совершенно других фонарей. Я не был тут ни чужим, ни снящимся. Пожалуй, в этом и состояла вся прелесть подступающего вечера и надвигающейся ночи.