365 сказок

Пропитанный туманом город, дрожащие огни, тающие в тенях. Я очнулся от этого сна и долго не мог найти себя, мне что-то чудилось в нём. Что-то очень важное и в то же время лишённое всяких очертаний, чего не бывает с важным. Точно отголосок услышанной истории, который тревожит только своей недосказанностью, потому что сюжет ещё не успел ни зацепить, ни раскрыться. Сев на постели, я долго тёр лицо, но сновидческая реальность отпускала неохотно. Даже казалось, что на самом деле я всё ещё нахожусь в ней, внутри, а вовсе не выбрался наружу. За окном царил солнечный и спокойный сентябрьский день. Ещё зелёные кроны только обзаводились первыми вкраплениями золота, цвели цветы, а небо выгибалось ярко и прекрасно. Я долго смотрел на отделённый от меня стеклом мир, и мне чудился в нём обман. В конце концов я решил выйти в сад, чтобы хотя бы так убедиться, где именно нахожусь и кем являюсь. Захватив в кухне чашку чая, я выскользнул за дверь и замер на крыльце, щурясь от слишком яркого солнца. До калитки, отделяющей двор от садовой тени, было несколько шагов, но мне отчаянно не хотелось делать ни одного. Чувство неприятно меня поразило, и я пересилил себя. Однако стоило мне приблизиться и открыть калитку, как чашка выскользнула из пальцев. Я смотрелся не в свой сад, а в ту темноту, в тот туман, что ждал меня во сне. Или же всё тут на самом деле оставалось лишь иллюзией, которой я опрометчиво верил. Я вошёл в обманчивые объятия тумана, намереваясь отыскать выход из сна, раз уж пробуждение оказалось мне недоступным. История, подслушанная, промчавшаяся мимо, вдруг всколыхнулась внутри, и я… увидел. *** В туманной ночи высветился круг бледного фонарного света, в котором жались друг к другу столики открытого кафе. Тьма, пропитанная влагой, совсем не мешала страннику, что сидел за одним из столиков. Чашка кофе дарила ночи пар, ускользающий призраком во мрак. Странник не пил, только смотрел куда-то внутрь самого себя, отдыхая от дорог, от путей, от миров. Когда рядом с ним появилась девушка, почти девочка? Она точно соткалась из ниоткуда, смутно-белое платье, чёрные волосы — струящийся шёлк, сплетавшиеся с темнотой. Странник не сразу поднял на неё взгляд, узнал и не узнал одновременно. Глаза девочки тоже переполнялись мраком, как тёмной водой. — Я нашла, — сказала она тихо и твёрдо. Он заинтересованно склонил голову к плечу, и тогда она села напротив, заговорила, словно потекла река, а может, даже запела, и слова её песен звенели, неслись над пустыми улицами тёмного города. Странник слушал. Он казался то очарованным, то скучающим, подавался вперёд или откидывался на спинку неудобного стула. Кофе остыл, ускользнул последний пар, в чашке разлился тот же мрак, что плавал в глубине глаз девочки. Она так и не убрала волосы с лица. — Нашла, — повторила она позднее, много позже, но ночь казалась такой бесконечной, такой невозможной, что в ней было тщетно ждать рассвет. Странник нахмурился. — Сдаётся мне, что потеряла. — Но… — Мне нужно идти, ведь эта ночь — из-за тебя, — и он поднялся резко. Вряд ли он хотел уходить, что-то в нём надорвалось, будто он ждал понимания, но вместо того получил холод. И когда она схватила его за руку, лицо его на миг исказилось мукой. — В тебе только ненависть, ничего больше, — отрывисто прозвучал его голос. — Я должен идти прямо сейчас. Меня ждёт дверь. — Твои дороги, твои поиски, твои двери… Что они значат для тебя?! — она не поднялась, не выпустила его пальцев, но смотрела так твёрдо, словно стала выше ростом. — Я искала тебя. — Мы встретились впервые, — возразил он, вырвав ладонь. — Я звала тебя. — Ты меня и не знаешь. Они всматривались друг в друга, и были чертовски похожи, и были невыносимо разными, а ночь текла мимо них и сквозь них, оседала каплями на чёрных, как лёгкий шёлк, волосах, рассыпалась бисером влаги по столешнице, тревожила спокойную гладь спрятавшейся в кофейной чашке тьмы. С губ девочки сорвался полустон-полувздох, похожий на мелодию отзвучавшей песни. Как раз в этот момент странник солгал: — Я никогда не любил тебя. — И я никогда не любила тебя, — солгала она в ответ, не отрывая напряжённого взгляда от его лица. Странник засмеялся, отступил: — Скажи это всем своим песням. Она кинулась к нему, схватила за куртку, прижалась, не желая выпускать или в жажде задушить: — Когда, когда ты собираешься уйти?! Странник смотрел на неё, ничего не отвечая. Фонарный свет мерк, только белая чашка, полная мрака, ещё ярко выделялась в окружившей их темноте. *** — Скажи это всем своим песням. Я проснулся. История ускользала. Я знал, что странник допил своё кофе, что девочка отпустила его, что ночь в том городе так и не закончилась и не закончится никогда. Только вот всё это было не то, не тем, не таким. Точно на самом деле я вспоминал, да так и не вспомнил до конца, искал, но не нашёл, увидел, но упустил. В висках нарастала напряжённая боль. *** Я забыл чашку кофе на столе в кабинете, а сам застыл у окна. Солнечный и тёплый сентябрьский день по капле утекал за горизонт. Мне чудилось, что вот-вот кто-то коснётся плеча, что я услышу отголосок мелодии, который приведёт меня к окончанию истории, но ничего не происходило. Внутри меня всё ещё жил и дышал навсегда тёмный город, и я то и дело видел в лице странника собственные черты, только никак не мог понять, кто же тогда девочка, так упорно удерживавшая меня на грани. Кто она, кто они, что за история осталась недосказанной? Надрывная, печальная, пропитанная темнотой, зачем она поселилась внутри меня? — Чтобы ты нашёл город, — произнесла Королева чаш, вышагнув из угла. Она взяла мою чашку и сделала глоток. — Чтобы ты стал странником из истории. — И кто будет девочка? — Увидишь, — пожала она плечами. — Ты разве не затем любишь бродить по дорогам, чтобы ввязываться непонятно во что? — Почему… — Почему песни? — и она засмеялась. — Это ключ, а замок ты пока не нашёл. Но ты так любишь поиски… может, ты не хочешь находить? Мне нечего было на это ответить, я никогда не размышлял об этом. Королева чаш подошла ближе, всмотрелась в моё лицо, щурясь, потому что косые лучи закатного света падали ей на лицо. — Твоя ночь ждёт тебя. — А вот я её нет. Она засмеялась, коснулась моей щеки пальцами и отступила. — Ищи, странник, ищи. Глаза её были полны черноты, тёмной воды, мрака ночи, навечно замершей над городом, в котором тёк туман и звучали песни.