Песнь Скал и Ветра

В последующие несколько дней Ричард не видел монсеньора, уезжавшего с утра пораньше в неведомом направлении. Впрочем, так было даже лучше: Дик так и не решил, как вести себя с ним. В качестве учителя фехтования выступал Хуан. Не сказать, чтобы домоправитель был доволен новой для него ролью, но он честно старался справиться с новыми обязанностями. Дик же постоянно размышлял, как ему вернуть книгу. Сомнительно, что Алва отнес ее в библиотеку, где Ричард мог вновь на нее наткнуться, но и прятать старый пыльный том на непонятном языке в самый надежный тайник он также не стал бы. Значит «Песнь» все еще в его кабинете. На третий день после потери книги и обвинения во лжи Дикон выяснил, что в отсутствие хозяина кабинет запирают на ключ, который хранится у Хуана, но дубликат также имеется на кухне. Дику ничего не стоило спуститься ночью и отстегнуть его от внушительной связки, прихватив заодно пару оставшихся с ужина булочек. На следующий день, убедившись, что Хуан и монсеньор покинули особняк, Дик приступил к финальной стадии своего плана. Коридоры с утра были на удивление пустынны, словно слуг и вовсе не осталось в доме. Все шло на удивление гладко, и все же Дикона не покидало напряжение. Книга лежала на столе, на самом виду. Видимо, сам Алва не знал, что с ней делать, и потому не видел в ней ценности. Теперь Ричард более ответственно подошел к хранению своего сокровища. Он спрятал книгу там, где ее сложнее всего было найти – среди других книг. Теперь «Песнь» стояла между кэналлийским травником и трудом некоего алатца по астрологии. Ее было невозможно найти, не зная точно, где она находится. Полагать, что его преступление окажется незамеченным, было крайне глупо, но Ричард рассудил, что если наказание и последует, то будет оно чисто символическим – монсеньору явно было сейчас не до него. Столкнувшись с ним вечером во дворе, Дик удивился усталости, промелькнувшей в его взгляде. Когда же наступили сумерки и особняк погрузился в сон, Дик прокрался в библиотеку и, устроившись поудобнее в кресле, наконец открыл книгу. Теперь, читая главу Кейтилин, его удивляла недальновидность Робба. Исход его южного похода находился в руках его вассалов, что обеспечивали его войском. Он принимал их поддержу как должное, забывая, что и они преследуют свои собственные интересы. Да взять хотя бы обещание лорду Фрею жениться на одной из его дочерей. Ради чего же он его нарушил? Из великой любви? О нет. Просто в момент печали завалил дочку одного из вассалов, крутившуюся рядом с ним, в койку и, как честный человек, сделал ее своей женой. Да, будь он не связан обещанием и в мирное время его поступок был бы правильным, но развязать войну и поставить все под угрозу ради честного имени одной девицы?.. Дик остановился. Он закрыл книгу и отложил ее в сторону. Еще недавно он горячо поддержал бы поступок Молодого Волка. Теперь же его поступок вызывал недоумение. И как же он решил замириться с Фреем? Да отдать ему своего дядю в качестве зятя. На справедливое возмущение Эдмара Талли подобной несправедливостью леди Кейтилин в очередной раз пристыдила его и напомнила о долге перед семьей. Лицемерненько, не правда ли? И это, если подумать, положительные персонажи! Глаза болели. От порыва ветра две свечи из трех потухли. Дик решил прерваться ненадолго. Из принесенного заранее кувшина он налил себе воды и, отпив немного, задумался. Если размышлять подобным образом, то почему провалилось восстание отца? Только ли в военном гении Алвы дело? Одинаковы ли были цели его союзников? С недавних пор четкая и ясная версия о борьбе со злобной тиранией и возвращении короля Ракана вызывала у Ричарда серьезные сомнения. Судить об этом и строить версии было пока преждевременно – уж слишком мало фактов, неискаженных эмоциями, было ему известно. При случае надо бы расспросить Алву – он не станет лгать, да и его точку зрения узнать не помешает. Чуть не сомлев в кресле, Дикон поставил книгу на место и отправился спать. Утром его разбудил слуга, сообщившим, что от кузена пришла записка. Дик мысленно помянул Повелителя Кошек: начался денек. После обретение «Песни» отношение его к старому больному человеку резко изменилось. Он видел Игроков другого мира и невольно научился распознавать их и в своем собственном. Таковым был и эр Штанцлер и в ведущейся сейчас партии Дик значился, как одна из его фигур. Это обстоятельство герцога Окделла совсем не радовало, но и перевернуть доску он пока был не в силах. Потому Дик и собирался в гости к кансилльеру вместо того, чтобы прочесть перед завтраком пару-тройку страниц из книги. Увидев кансилльера, Ричард понял, что пелена окончательно упала с глаз, позволив ему видеть четко и ясно. Все эти тяжелые вздохи живо напомнили ему мейстера Пицеля, однако по деятельности граф напоминал совершенно другого члена Малого Совета – Мизинца. Человек сомнительного происхождения, поднявшийся благодаря благосклонности монарха. Временщик. Манипулятор. «Я же говорил вам, лорд Старк. Не нужно мне доверять»,- вспомнились фраза Бейлиша из книги. Был ли Эгмонт Окделл сброшен с доски также как Нед Старк? Дик покинул дом кансилльера в смешанных чувствах, не заметив, как тот нахмурился, глядя на уезжающего герцога в окно.