***
У меня было времени ровно на четыре встречи до тех пор, пока Винчестеры не догадаются о том, кто является сосредоточением всех неприятностей в этом городке. Я хотела добиться его доверия. Хотела рассказать всё. Хотела предупредить. Позволить выбрать самому. И я не собиралась отступать. Если я могу что-то исправить — я буду делать это. Потому, что могу. Потому, что хочу. Потому, что должна. Слишком пафосно, да? Я улыбаюсь приветливо, когда маленький Джесси открывает нам двери, и незаметно качаю головой. Тот то ли всё понимает, то ли по какой-то другой причине, но делает вид, что не знает меня. Так безопаснее. Охотникам лучше не знать, где я пропадала всё это время. Они говорят с ним недолго, а после и вовсе уезжают в поисках его биологической матери, оставляя меня с мальчиком, чтобы я присмотрела за ним. «Ты же психолог» — отмахивается от меня Дин, думая, что я начну, как и всегда, пререкаться. Не в этот раз. И они уезжают на чёрной Импале.***
— Спасибо, что не выдал то, что знаешь меня, малыш, — улыбаюсь я, заходя вновь внутрь. — А мы были знакомы? — мальчик замирает над плитой, слегка оборачивается — недоумение в глаза, бровки домиком. Будто он действительно не понимает о чём это я. — Ты же шутишь сейчас, да, Джесси? — он не меняет выражения лица, и я замираю, понимая, что он не шутит. Совсем-совсем. — Чёрт. — ругаюсь я вслух. Почему? Насколько я знаю, пернатики его ещё не находили. Демоны тоже, да и не стали бы они стирать ему память. Выверт вселенной? Загадочный Бог? Голова начинает раскалываться, когда я начинаю раздумывать над этим. Слишком странно, слишком сложно. Слишком обидно, что аж абсурдно. — Какого лешего-то… — Вам нехорошо? — звучит голос мальчика, и я пытаюсь успокающе улыбнуться. «Ты пугаешь его, Элис. Прекрати немедленно» — критикую себя я, а быть может и мой странноватый внутренний голос. — Всё в порядке, Джесси. — я качаю головой. — Знаешь, я люблю разные истории. И сказки — особенно сказки! Как насчёт того, чтобы услышать одну от меня? — Сказки — это выдумки. — надо же, у меня чувство дежавю. Кто бы не помешал мне, я не собираюсь играть по правилам. Так-то. — Быть может, но разве все? — я загадочно улыбаюсь, даже не пытаясь повторить свои предыдущие слова, хотя и помню весь наш разговор. — Феи настоящие. Зубные. — уточняет Джесси. — Мне папа говорил. — Что ж, быть может и эта сказка — тоже правдива? — говорю я таинственным тоном. — К тому же, она довольно любопытная. Ну так что же? — Я не против послушать вашу сказку, — он несмело улыбается, и я улыбаюсь в ответ несмотря на то, что мне немного грустно от того, что он забыл наши прежние встречи и разговоры. — Эта сказка про мальчика, способного превратить ангела — настоящего, взаправдашнего ангела — в красивую статуэтку, обычную уютную фигурку, способную украсить комод. — Но это же мамина сказка! — возмутился мальчик и насупился. Значит, он сказку помнит, а меня нет? Странно. — Да, и чем же она закончилась? — уточняю всё же я. — Мальчик сбежал, чтобы защитить своих родителей. — Да, это так. И знаешь, этот мальчик… он не прав. Он взвалил на себя слишком много для того, кто так мал. К тому же, его родители должно быть волновались о нём. — Но он защищал их, — возразил мальчуган. — Да, но… — Антихрист. — голос ангела звучит откуда-то сзади, как приговор. — Кто вы? — вскакивает Джесси. — Кас, не пугай ребёнка. — прошу я, не особо надеясь на послушание пернатого. — Ребёнка? — голос ангела звучит иронично. Тот, сам не замечая, перенимает вариации общения от охотников. Особенно от Дина. — Я вижу тут только Антихриста, Элис. — Эл-лис? — голос Джесси дрогнул. Он даже от шока перестал говорить на «вы». — Ты его знаешь? — Это Ангел Господень. — говорю я. — Вообще он лапушка-милашка обычно, но в моменты на подобии этого та ещё задница. Не все сказки — сказки, Джесси. — Н-но… — Та история, про того мальчика, эта история про тебя. — говорю я. Мальчик качает головой — неверяще, испуганно. Кастиэлю наш странный диалог надоедает. Он делает несколько шагов в нашу сторону, надвигаясь явно по душу Джесси, и тот, напуганный донельзя, взмахивает в отчаянии рукой — и ангел превращается в подобие игрушки-статуэтки. Мальчик замирает, видя такие сильные сходства с рассказанной ему историей, и смотрит на меня растерянно. Именно этот момент — момент превращения Каса — и застали Винчестеры, вошедшие в помещение «так вовремя». — Что-то вы припозднились, братья-кролики. — усмехаюсь я. Канон — такой канон.***
Канон — такой канон. Демон, вселившийся в биологическую мать Джесси, пришёл спустя минут пять после Винчестеров. — Они все врали тебе, Джесси. — произносит она. — Все-все. Твои родители, эти… люди. — выплёвует презрительно. — Не слушай её. — пробивается голос Винчестера-старшего сквозь собственное удушение. Демон сжала руку сильнее, и Дин не смог закончить свою мысль. — Она… — Я знаю. — мальчик, напуганный до слёз, вдруг улыбается. Если это сказка — если его жизнь идёт, как в той истории, то ничего плохого не должно произойти. То, что ему придётся уйти, его пугало, но он хотел бы защитить тех людей, которые заботились о нём. — Знаешь? — удивляется демон. И безмолвные Винчестеры тоже. — Это прекрасно. — она лживо улыбается. Гримаса на лице больше похожа на оскал, когда она протягивает руку к Джесси. — Тогда ты знаешь и кто ты. Что ты. Ты — полудемон, малыш. Антихрист. — Он не что. — фыркаю я. Мне это удаётся куда проще, чем Дину. Меня восприняли за меньшую угрозу и не стали тратить много сил на удушение. Хотя, сейчас давление усилилось в несколько раз. Задыхаться — это неприятно. Лёгкие горят, глаза источают слёзы, в голове звенит. Свет начинает меркнуть. Кажется, что ещё секунда, и… К счастью, что идёт после «и», я не узнала. Закашлявшись, я не сразу осознаю, что больше не задыхаюсь, а валяюсь на полу, пытаясь надышаться. Рядом уже поднимаются с пола охотники. — Не смей её трогать. Их всех. — слышу я угрожающий голос Джесси. — Мы найдём тебя, где бы ты ни был, Джесси… — тянет демон, прежде, чем мальчик прогоняет его. — Где бы ты не скрывался. Мы всегда найдём тебя. — Спасибо. — говорит мальчик, смотря на меня. И взгляд такой, будто он вспомнил наши разговоры. И что-то в его взгляде есть пугающе-смирившееся. Я же не навредила всем этим? — Верни нашего ангела, пожалуйста. — просит настороженный Дин, кидая на меня красноречивые взгляды. Кажется, меня ждёт серьёзный разговор. Джесси возвращает ангела в его привычный вид, разве что Кас выглядит чутка более потрёпанным. Затем мальчик говорит, что хочет собрать вещи, и оборачивается в сторону лестницы наверх. Надо же… как в сериале почти. Ничего не вышло. Честно говоря, события канона особо и не неудачные, в конце концов, никто ж не умер. Зря, зря, зря. Зря я об этом подумала. Потому, что тут же появился какой-то ангел, явно привлечённый странным всплеском энергии, и видя, что народу слишком много, решает схватить Джесси и ретироваться, чтобы прикончить его где-то в более безопасном месте. Я успеваю ухватиться за мальчика в самый последний момент.***
Кас не успеет — первая моя мысль, когда мы появляемся на какой-то заброшенной строй площадке. «Если вообще придёт» — хмыкает голос скептически. — «С чего ему спасать надоедливую девчонку и мальчишку-Антихриста?» — Эй, пернатик, это совсем-совсем не здорово. Похищать детишек — это плохо. — несу бред, чтобы отвлечь его, опираюсь на стену. Протыкаю руку ближайшим гвоздём, ладонь горит и кровоточит — то, что надо в этой ситуации. Теперь бы не напортачить с знаком, изгоняющим ангела, и… Я не учла, что ангелы — это солдаты. Не учла, что они довольно странно — это видно даже по поведению Каса — реагируют на Антихриста. Не учла, что не каждый из пернатых готов слушать мою полную бреда речь. Я почти закончила рисовать своей кровью на стене за мной символ, когда ангел собирается с мыслями и решает действовать. Это происходит быстро. Слишком быстро, чтобы что-то исправить, чтобы как-то помочь. Я раскрытыми от ужаса глазами смотрела на то, как перепуганного Джесси протыкает ангельский клинок. Канон летит в чёртову пропасть. Кас, появившийся внезапно для меня, начал тормошить меня. Глаза в первую очередь натыкаются на тело маленького мальчика в луже его крови. Чуть поодаль валялся мёртвый ангел, раскинувший следы пепельных крыльев за своей спиной. Как он нашёл нас? Пришёл по следу силы? Но почему в сериале такого не было? Почему Джесси не превратил этого ангела в игрушку? Почему не защитил себя? Почему? Расслабился? Устал? Почувствовал себя в безопасности раньше времени? Или… решил не сопротивляться? Его взгляд полный боли и странной решимости. Упрямо сжатые губы, которые пропустили лишь часть крика. Молчаливые слёзы. Почему. Почему. Почему?! Я даже не сразу замечаю, что рыдаю. — Почему так долго?! — кричу я. Ангел смотрит почти виновато, но чему-то внутри меня — возможно моей всепоглощающей панике — кажется, что он считает иначе, думает, что так — лучше. Хочется стереть это выражение лица, хочется убрать это ощущение. Хочется, чтобы Джесси был жив. — Мне жаль, Элис. — его слова, возможно и искренне, но звучат для меня сейчас совсем другими. Фальшь, фальшь, фальшь… Я так ненавижу ложь и фальш. — Ничего уже не исправить. Пойдём. «Ничего уже не исправить» — бьётся в голове, и я едва подавляю всхлип. Кажется, я превращаюсь в гребаную истеричку. Это моя вина. Я беспомощно смотрю на личного ангела Винчестеров и даже не прощу его вернуть Джесси. Я знаю, что он не сможет сделать этого, отключенный от небес. А я… я сломала канон. Почему именно сейчас? — Почему… почему ты тогда так резко отреагировал на него? — голос звучит хрипло, Кастиэль мнётся нерешительно. — Антихрист был опасен. — это «был» карёжит слух. Он не должен был умереть, не должен был. — Особенно сейчас, когда свершиться должен был Апокалипсис. Он мог бы стать опасным оружием. — Он не оружие… — кричу я. — Он всего лишь мальчик. Оружие, оружие, оружие. Вот кто он для всех? Как глупо. Он даже не бессмертен. Силён, да, но также может умереть. И умер. Потому что, похоже, решил не сражаться. «Мог бы стать опасным оружием» — задумчиво повторяет голос, и у меня появляется глупейшая идея. Если Кас не может вернуть Джесси, это не значит, что это не может сделать кто-нибудь другой. Возможно, позже я пожалею о своём решении. Но это будет потом. — Прости, Кас. — только и говорю я, с размаху окровавленной ладонью активируя противоангельский символ. Ангел — безмерно удивлённый — исчезает. Я подхожу к посиневшему телу ребёнка, подхватывая его на руки. Такой лёгкий… — Прости, малыш. Это моя вина. Я постараюсь всё исправить. Нужно уходить отсюда. Найти другое место — при этом не попавшись другим людям — и попробовать совсем глупый вариант. Интересно, меня сразу убьют или выслушают для начала? В то, что мне помогут я почти не верила.***
— Люцифер! Люцифер! — ору я как резанная дура уже около десяти минут. Хотя, почему как? Дура, дура — самая что ни на есть настоящая дура. Ну да, в общем-то, кто я такая, чтоб на мой зов сам Падший Архангел являлся. Честно, я понимаю, что это глупо. Но у меня была надежда, что Светоносный придёт из-за Джесси, мальчик ведь оружие, так быть может, он всё же согласится воскресить его, чтобы воспользоваться его способностями? — Пожалуйста, Люцифер! Я никогда не ощущала такой беспомощности. До этого мне казалось, что этот мир — как игра. Опасная, смертельная, но всё же игра. И я, идиотка, вообразила себя Мэри Сью, как же, всё знаю, всем помогу. В итоге, всё что я могла — это встревать в смертельные опасности да рушить всё. Не то, чтобы я боялась смерти, честно говоря, я особо её не боялась и даже почти смирилась с тем, что такая рукожопая личность как я, наверняка подохнет в ближайшее время в какой-нибудь донельзя абсурдной ситуации. Но это я. Я хоть немного, но пожила, даже попала в мир Сверхов, увидела Дина, Сэма, Бобби, Каса, Люцифера в конце концов. Настоящих-настоящих. Кто ещё из фанатов может похвастаться подобным? Я была почти счастлива. До тех пор, пока моё вмешательство, не сломало канон. В каждой бочке затычка — это про меня. Помочь Джесси, не дать ему взвалить на себя тяжкую ношу одиночества. Рассказать ему всё, чтобы он не чувствовал себя обманутым. Это было так глупо. Если бы не мои рассказы, возможно, он бы остался жив. Нет. Нет. Вернее, в этом виноваты даже не наши с ним встречи. А банальное моё присутствие. Лишний винтик, лишняя деталь. Я как второй активированный антивирус на ноутбуке ломаю всю работу всех механизмов. И никогда не знаешь, когда и чем тебе это аукнется. «Смерть Джесси — очевидный результат твоих действий» — говорит голос. Я знаю. Знаю-знаю-знаю. И чувствую себя безмерно виноватой. Вот только кому тут легче от моей вины, моего покаяния? В сериале было мало сказано о Джесси. Он исчез по истечению этой серии, и больше о нём не упоминалось. Антихрист, мальчик с странными способностями мрачной природы и с большим добрым сердцем. Маленький, не поживший толком. Наивный, веривший родителям на слово. И про Фей, и про шутихи — про всё. Доверчивый, вежливый и милый. Куда может попасть мальчик с душой человека, являясь полудемоном, после смерти? Я уверена, что не хочу знать ответ. Но я его и так знаю. Вряд ли в Рай таких набирают. «Это моя вина» — звучит в голове. Конечно, моя. И ничья больше. Вот только как это исправить? — Пожалуйста… — я оседаю на землю, уставшая, измотанная, с телом мальчишки на руках, чья смерть — моя вина. Лучше бы я не вмешивалась. Лучше бы я вовсе не попадала сюда. Или не рождалась. — Глупо, как же глупо… — глаза щиплют от непролитых слёз, я чувствую себя так, будто снова задыхаюсь, будто тону. Я никогда не была виновной в чужой смерти. Сейчас я чувствую себя так, будто собственноручно отобрала у этого мальчика жизнь. Хотя, по сути, так оно и есть.Выбирая между смертью Джесси и возможными вариантами, лучше было бы, будь он жив и сбежал, или даже, уйди он с тем демоном — было б проще. Хуже для людей, конечно, но проще. Он такой бледный, уже даже синеватый. Маленький, лёгкий, как пушинка. Умный и смелый. Был. — Прости меня, малыш. Я позволяю себе всхлип, прижимая чужое тело к своей груди в подобии объятий. Всё равно никто не услышит. Мне жаль, мне безмерно жаль, Джесси. Я не хотела стать причиной твоей смерти. Я не хотела, чтобы ты умирал. — Наоралась? — спрашивает холодный знакомый голос, и я поднимаю взгляд. Люцифер… Надо же, пришёл. Умудрилась всё же достать его? Всё такой же величественный, неземной. Презрительно усмехается. Зло смотрит, вот только мелькающее любопытство в его глазах выдаёт его с головой. — Какие нынче наглые смертные пошли. Я улыбаюсь. С трудом сдерживаю смешок. Смотрю уверенно и с надеждой. Даже, если он убьёт меня — не важно. Лишь бы выслушал, лишь бы помог. Кажется, у меня шок. Или я окончательно сошла с ума. — Верни его. — два слова. Они словно приказ, но тот настолько просительный, насколько это только возможно. — И зачем мне это делать? — он смотрит на меня так, будто одновременно и не ожидал подобной глупости, и не ждал от меня ничего другого. Ну да, конечно, я просто так притащила сюда труп Антихриста, и пыталась докричаться до него. — Ты знаешь, кто он. — тихо говорю я. Найти причину, дать смысл вмешиваться. Сделать так, чтобы Падшему был резон воскресить мальчика. — Если он будет жив, ты сможешь использовать его. Смешок. Так смеются взрослые над неразумными детьми, снисходительно, даже по отечески. Когда дети говорят странные с точки зрения взрослых, нелогичные вещи. — И зачем вам… — он быстро понимает, что всё это целиком и полностью моя инициатива. — нет, тебе отдавать мне оружие, которого боятся очень многие? Ты хоть понимаешь, девчонка, что я смогу сделать с этим? Я еле проглатываю «он не оружие», и едва заметно вздыхаю. Сделать с этим? Ничего хуже, чем должно было быть. Возможно ещё одно маленькое преимущество тёмной стороне, всего-то. Люцифер и так чертовски сильный, как кажется даже намного сильнее, чем в сериале. Это почти страшно, но я почему-то не боюсь. — Он умер из-за моего вмешательства, — говорю я очевидное, и вдруг понимаю, что это вовсе не те слова, которые стоило бы сказать, поэтому продолжаю. — Он не заслуживает Ада. — почти шёпотом говорю я. — Лучше пусть он будет под твоим контролем, чем будет мёртв, а его душа мучится. Он не выбирал рождаться от демона, знаешь ли. В Рай подобных ему не берут. — Суть ведь не только в том, что ты ощущаешь сильную вину. — вдруг говорит он. И взгляд, взгляд его неуловимо, но изменился. Немного меньше презрения, что ли? — Ладно. Я помогу. Я замираю в неверии. Неужели он согласился? Причём так быстро? Довольно странно. Ещё как. Он возвращает перепуганного Джесси, которые дышит загнанным зверем и цепляется за меня, словно за соломинку. В груди что-то болезненно тянет. Так, что аж слёзы наворачиваются на глаза. «Сестрёнка…» — тихие слова в моей голове. Маленькая продрогшая фигурка, прижимающаяся ко мне. Вздрагиваю, мотая головой. Мысли снова скачут аки горные козлики, но я улыбаюсь сквозь слёзы, обнимая Джесси. — Прекратите свои телячьи нежности, — брезгливо морщится Люцифер. Его крылья — те, видимое для меня существование которых я списала на свои галлюцинации — болезненные, изуродованные видны сейчас ещё ярче. — Эл-лис? — снова это напуганное моё имя. И как объяснить ему, что технически он теперь на тёмной стороне силы? — Всё хорошо, малыш. — вру я. Хотела дать ему право выбора? Кажется, именно я и лишила его этого. — Теперь, когда вы закончили, — фыркает Падший и смотрит на Джесси. — Исчезни. — Что? — переспрашивает растерянно. Я в удивлении вскидываю брови. Он вот так просто отпустит его? Разве не для того, чтобы использовать Джесси, Люцифер воскресил его? Раздражённый взгляд Падшего, и я понимаю, что стоит вмешаться. — Тебе и правда лучше уйти, малыш. — ласково говорю я, а у самой сердце сжимается. Некоторые события канона лучше не менять. Опасно, слишком опасно. — Ты ведь хотел сбежать, помнишь? Ещё не поздно. Только пообещай, что, если на тебя нападут ещё раз, ты будешь защищаться, а не принимать свою судьбу. Стараюсь не смотреть на него. Мальчик исчезает, и я поднимаю взгляд в ожидании своей судьбы на смотрящего на меня Падшего. — Думаешь, что я убью тебя? — голос звучит весело, я даже не знала, что у него бывают такие интонации. — Хотя, наверное, ты думаешь, почему я опустил Антихриста. Я не собираюсь использовать детей, — фыркает он. — Это ниже меня. А у меня тоже есть понятия чести. Весьма извращённые понятия, если честно. Уничтожить всех людей, в том числе и детей, но чураться использовать ребёнка в своих планах. Возможно, в этом виноваты его высокомерие и самомнение, как же, я великий и ужасный справлюсь сам и без сил сопливых детишек. Интересно, а его демоны-подручные вообще в курсе, что ему Антихрист вовсе не сдался? И если да, то зачем вообще творить такие… эксперименты? Я не сразу замечаю, что атмосфера вокруг меняется, будто температура в округе стала на порядок ниже. Меня хватают за горло, приподнимая над землёй, смотрят яростно и зло. А я… А я? Я улыбаюсь и совсем-совсем не боюсь. Я ожидала этого, да и в общем-то особо мне не страшно. Кажется, я окончательно сбрендила. В своё оправдание я могу сказать, что это было ожидаемо. В конце концов, кто у нас тут косит под вселенское зло? В отличии от того же Михаила, Люцифер не скрывает своих стремлений и желаний. Он ненавидит людей, ненавидит всё, что связано с нами, и если честно его можно понять. Было неожиданно увидеть проявление доброты и милосердия от него в сторону Джесси, ведь по другому это не назовёшь — в конце концов, раз он не воспользуется его силой, то других причин помогать ему не было. Теперь, как говорится: «можешь спокойно умереть, ты видела всё». В глазах начало темнеть от нехватки воздуха. Возможно, мне действительно предстоит умереть от удушения? А что, это второй раз за этот день, когда меня душат. Какие глупости в голову лезут перед смертью. Последний взгляд открытых глаз выхватывает образ сломанных крыльев душившего меня Падшего, и мир меркнет для меня. «Они должно быть были невероятно красивыми» — проскакивает последняя мысль моего умирающего сознания.