Letters about Everything

Куча сообщений в Вконтакте от тебя. Пятнадцать сообщений, и состав всех — моё имя. На работе сеть не ловит, к тому же нельзя брать на смену телефон. Перезваниваю, как только телефон словил отголосок сети в этой жопе мира. — Зай, ну как ты? — Что? Всё нормально, правда, —ты тихо шмыгаешь носом, думая, что я не услышу этого. — Я чувствую, ты плачешь. Давай, рассказывай, — сама же натягиваю уже более спокойно куртку, так как выбегала из раздевалки впопыхах. — Как ты угадываешь моё состояние? Я вот коньяк пью и рыдаю, — глотаешь из бутылки, шумно втягиваешь воздух носом. — Он предложил расстаться. When she was just a girl, She expected the world — Эм… Ты же знаешь, что я скажу. Я ему не доверяла и говорила, что это бессмысленная трата времени. Прости, зай. — Я знаю, но так хреново мне… Коньяк противный. Сейчас докурю, окей? — Давай ты уже бросай это своё курево. — Ты меня любишь? — выдыхаешь дым, и наверняка у тебя трясутся руки. Я тебя знаю почти десять лет и… чувствую тебя по голосу, по настроению. Хотя в этом плане мне помогают ещё и мои ощущения. — Да, — стараюсь, чтобы это слово прозвучало как можно нежнее, как можно ласковее. — И просишь бросить курить, потому что заботишься обо мне? — наивно и по-детски спрашиваешь. — Ты мне здоровая нужна. И любая, конечно, тоже, но ты не становишься сексуальнее. — Что? — Приезжай ко мне. Давай, не ломайся. Фильм глянем, останешься у меня на ночь. Полегчает, — несу какую-то дичь, но я действительно хочу тебя увидеть. — Ладно. Я позвоню, когда подъеду. Встретишь? — Естественно. But it flew away from her reach, And the bullets catch in her teeth. Наконец-то подъезжает такси, заказанное работодателем. Сажусь на заднее сидение и просто смотрю на ночной город, в наушниках Coldplay — Paradise. За десятичасовой рабочий день устала как собака. Только около подъезда своего возвращаюсь в реальность и выхожу из машины, благодарю водителя, замечая ещё одну машину. Из неё уже выходишь ты. Глаза красные, щёки мокрые. — Я… я так… — ловлю тебя в объятия, позволяю уткнуться носом в свободный участок между шеей и шарфом. Обе машины уезжают, ветер пронизывает насквозь при плотных куртках, а мы всё стоим. Просто обнимаемся. — Может, уже домой зайдём? Киваешь, и я затаскиваю тебя сперва в подъезд, потом в лифт до последнего этажа, а там уже в квартиру. Квартира пустовала где-то часов двенадцать, ничего не изменилось. Разве что я сейчас не одна. Ты по-хозяйски проходишь на кухню и ставишь чайник на плиту, пока я ищу в холодильнике ингредиенты для бутербродов. Понимаем друг друга практически без слов. Нарезаю колбасу, пытаясь не думать о собственных желаниях, в которых мы предаёмся страсти. Пытаясь сконцентрировать внимание на ноже, забываю о мерах предосторожности и задеваю палец ножом. Кровь не хлещет, но боль даёт о себе знать. — Чёрт… — зализываю ранку и замечаю твой обеспокоенный взгляд. — В шкафчике, вторая полка. Life goes on, It gets so heavy, Ты всё понимаешь, вытаскиваешь из указанного мной местоположения перекись водорода, ватный диск и упаковку пластырей. Я сажусь на стул и позволяю себе расслабиться, пока ты обрабатываешь мой раненый палец, хотя я могла бы и сама. — Колбаса с кровью? — звучит, наверное, иронично. — Нет, вряд ли. Ты же не литр крови потеряла? — с улыбкой отвечаешь и прижимаешь к губам мой перевязанный палец. The wheel breaks the butterfly. Every tear, a waterfall. Прикосновения — интимнее, чем должны быть. Кажется, я краснею, сердце ускоряет ритм, как будто в тумане ощущаю мягкость твоих тёплых губ. Медленно приближаюсь, дышим с тобой одним воздухом. Слишком интимно. Чайник свистит очень не вовремя, ты вскакиваешь и, выключив газ, наливаешь кипяток в заранее подставленные кружки. Чайные пакетики достаю будто из ниоткуда; себе беру зелёный с жасмином, тебе — на основе трав и валерианы, успокаивающий. Взяв чай и бутерброды, мы наконец-то перебираемся в зал, где, удобно усевшись на диване, включаем первый попавшийся мультфильм. Им оказывается Алладин, и мы, в полночь, поём на всю квартиру, тщательно растягивая гласные: — Арабская но-о-о-очь, волшебный восто-о-о-ок!.. То, что нужно. Лёгкая ностальгия и непринуждённый смех от конфузных ситуаций, сопереживание героям в минуты опасности. — Можно я останусь на ночь? — ты греешь ладони о бока ещё теплой кружки и топишь взгляд на её дне. — Мне казалось, это логично. Я тебя не отпущу никуда. — Сейчас? В час ночи? Я могу такси вызвать… — я перебиваю её: — Вообще никуда. Касаюсь рук, веду по обнажённой коже вверх, к плечам, перехожу на шею и обхватываю твои щёки. Глаза немного красные из-за недавних рыданий. Ты его любишь, я знаю. Он снится тебе. Ты пишешь ему, он читает без ответа. Как же всё это знакомо, Боже мой… Помню, как я пыталась восстановить связь с той, кого любила всем сердцем до тебя. Помню все те слова, что писала, помню минуты, часы и дни ожидания. И ты теперь переписываешь мои мемуары, лишь бы он ответил. Я думаю, зря. Не нужно так перед ним унижаться. Ты мне твердила это год назад. А сейчас я не буду на тебя давить этим просто потому, что это не помогает. Ты не можешь остановиться, пишешь ему какой-то бред на эмоциях. Я понимаю, я была такой. Но сейчас тебе требуется моя поддержка, а я не могу выдавить из себя банальную фразу «всё будет хорошо». Да, хорошо будет когда-нибудь точно, но не сегодня и не с ним. Ты ещё надеешься с ним помириться. А я втайне надеюсь, чтобы он исчез из твоей жизни, чтобы ты не страдала так. Я не понимаю, что происходит внутри меня, что сломалось, а что воздвиглось, но я просто обнимаю тебя, прижимаю так сильно, будто хочу стать единым целым с тобой. Целую первое попавшееся место — шею, перехожу на подбородок и губы. Ты сначала поддаёшься моим ласкам, но после — отталкиваешь. — Не… Не надо, так делал он. И я прекращаю. Осознаю, что всё было бессмысленно изначально, я довела себя до такого состояния — сама и буду расхлёбывать. Все эти твои поцелуи, объятия теперь ничего не значат. Наверное. So lying underneath the stormy skies She said «I know the sun’s set to rise». Дальше время проходит как в тумане. Я расстилаю постель тебе в зале, желаю тебе спокойной ночи, а сама ухожу на балкон, поджигая свечу и тайно молясь, чтобы все мои чувства поостыли. Я слишком устала от всего этого. Верчу в руках пачку Мальборо, смотрю на ночной пейзаж за окном, понимая, что желанная свобода — она здесь, рядом. Внезапно ты обнимаешь меня за талию, стискивая и упираясь лбом в спину. — Хотя бы ты не уходи. — Я не уйду. This could be para-para-paradise...