JE VOIS

      Локомотив ухнул, пустив пар, окутавший призрачным облаком весь перрон с толпящимися на нём людьми, и протяжно загудел. Вагоны заскрипели, заскрежетали железные колёса о рельсы, и поезд рывком тронулся с места. Анна слышала стук собственного сердца, гулко отдающегося в висках. Она соединила вмиг повлажневшие ладони и затаила дыхание. Через сутки она уже будет рядом с ним, сможет крепко обнять его и непременно скажет о том, что больше ни на шаг его от себя не отпустит. Она улыбнулась, представив реакцию Штольмана, и бросила взгляд на дядюшку. Пётр Иванович сидел напротив и мечтательно смотрел в окно, наблюдая за тем, как городские постройки медленно проплывают мимо.       Анна заёрзала на месте, не в силах больше бездействовать. Каждая минута, потраченная ею впустую после того, как она передала письмо Якова Варфоломееву, угнетала. Она не знала, как ей вырваться из оков столицы, однако неожиданно судьба сама пришла ей на помощь. Спустя три дня нескончаемых прогулок с родителями по Петербургу, к ним на квартиру пришло письмо от тётушки. Олимпиада Тимофеевна убедительно описала свою болезнь, сообщая при этом, что непременно умрет, если её родственники не навестят её в ближайшее время. Грех было радоваться такой новости, однако Анна едва могла сдерживать улыбку, всеми силами принимая озабоченный вид. Родители долго думали, как поступить, но Анна постаралась сделать так, чтобы сомнений в её восторге от столицы ни у кого из них не возникло и чтобы они приняли решение ехать в Москву, оставив её на попечение дядюшке.       Как только мама и папа сели в поезд, Анна подскочила к Петру Ивановичу и крепко схватила его за рукав.       — Дядя, нам нужно ехать к Якову, — заявила она, вкладывая в свой взгляд самые убедительные доводы.       — Я и не сомневался в твоём желании, Аннет, — хитро сощурился дядюшка, целуя её руку в тонкой кружевной перчатке. — Только куда мы поедем?       — Я не знаю, — честно призналась она, отчаянно перебирая в голове возможные варианты. — Но можно написать Коробейникову. И доктору Милцу. Яков наверняка должен был сообщить кому-нибудь из них, хоть мне в этом и не признался.       Уже дома дядя начал возражать против такого ненадёжного способа передачи информации, как письмо, но Анна вовремя успела всучить ему перо, раскладывая на столе чистые листы бумаги. Им удалось прийти к согласию в том, что вопрос должен быть неким образом зашифрован, и решили ограничиться словами «племянница мечется в душевных переживаниях и никак не может прийти в себя. Ей необходимо найти место, где бы она вновь воспрянула духом, найти того человека, который снова заставил бы её сердце учащенно биться от любви». Ответ они получили через неделю от Александра Францевича, который сообщал, что для полного поправления здоровья и восстановления душевных сил ей лучше всего отправиться на юг империи в один из чудесных губернских городов.       И вот они ехали в поезде туда, куда направил их доктор Милц, и Анне оставалось лишь надеяться на то, что Яков всё ещё находился там. Она знала, что Штольман будет недоволен её самовольством, но ничего поделать с собой не могла. Её тянуло к нему, словно магнитом, и каждый новый день без Якова казался ей пыткой. Анна взмахнула головой, отгоняя невольные мысли о какой-нибудь неприятности, в которую он мог попасть за это время, и решительно поднялась со своего места.       — Я ненадолго, — сообщила она дяде и, хлопком закрыв за собой дверь, вышла в коридор.       Одно из окон было слегка приоткрыто, и ветер, врывающийся в вагон, колыхал короткую алую штору. Анна подошла ближе, крепко хватаясь за поручень, и вдохнула полной грудью свежий воздух с неизбежным для железной дороги запахом древесного и каменноугольного дёгтя. Мерный стук колёс под ногами успокаивал и вселял уверенность в скорой встрече с Яковом. Один раз она его теряла и больше не допустит этого.       За время их длительной разлуки она поняла многое и, к своему ужасу, даже то, что жить без Штольмана рядом тоже возможно. Страшно и мучительно, но возможно. Однако, пройдя все испытания, разом обрушившиеся на неё, Анна осознала и самое главное: только рядом с Яковом она наполнялась чувством, видела этот мир во всех его красках, во всех его проявлениях. Она полюбила этого мужчину с первого взгляда и теперь надеялась пронести свою любовь к нему через всю свою жизнь, одаривая самого лучшего следователя на свете неистраченной нежностью и сердечной теплотой. Анна не сомневалась, что ей ещё не раз придётся бежать за ним без оглядки туда, куда будут вести его долг и честь, но так же она была убеждена, что даже в этой бесконечной гонке она обязательно будет счастлива. Они будут счастливы. Потому что будут вместе.