Нолдолантэ

Там, где мир был юн и светел, — Ночь, что Вечной Тьмы черней. Сыпется сквозь пальцы пепел От сгоревших кораблей. Порваны на арфе струны, Голос вязнет в тишине… Был ли светлым мир и юным? Или сны, что снятся мне, — Это сны лишь, и не боле? Опаляющим огнём, Пеленою давней боли Скрыта память о былом. Позабывший своё имя, Потерявший сам себя… И в отчаянья пучине Струны лопались, звеня, — Золотые рвались струны Искалеченной души… Был ли светлым мир и юным? Даже эха нет в тиши. Что-то было… Тьма и ярость, Кровь собратьев на клинке… Всё исчезло. И осталась Боль лишь жгучая в руке, Опалённой Камня светом… Память, вспыхнув лишь на миг, Скрылась вновь во тьме бессветной, И души безмолвный крик Горло ободрал до крови, Так и не сорвавшись с уст… Принесут лишь больше боли Волны позабытых чувств, — Так зачем нырнуть пытаюсь В море горечи я вновь? Знаю ведь, что не осталось В прошлом счастье иль любовь, — Там лишь кровь, и тьма, и пламя… Гибель тех, кто дорог был… Только памяти терзанья Мне милей. Я долго пил Стылое вино забвенья, Черноты тягучей сна… Пусть наступит пробужденье… Что ж, мольба моя слышна, — Раз я вспомнил своё имя И свой род — чрез столько лет… И в отчаянья пучине Вновь узрел надежды свет.