Артистичные

      Тяжёлый выбор. Юнги стоит у стенда с маркерами в художественном магазине, чувствуя, как от напряжённой умственной работы начинают краснеть щёки. Ему определённо нужно на воздух, но разноцветные колпачки маркеров только насмехаются и не отпускают.       Вот этот оранжевато-персиковый определённо соблазняет его, так же как и приглушённый лиловый, а травянистый зелёный мог бы даже с намёком пошевелить бровями, зазывая забрать его в безраздельное пользование.       За неимением поблизости бумаги цветá маркеров проверялись на ближайшем по цвету предмете — его коже. Трупный бледный, как называл оттенок своей кожи сам Юнги, поначалу беспрекословно принимал подобное издевательство, однако от волнения кожа покрылась нелицеприятными красными пятнами. Заметив это, Юнги подавил рычание и засунул руки в карманы.       Да уж, не так Юнги представлял себе поход за канцелярщиной. Идея отметить успешное окончание учебного года и начало каникул приобретением парочки маркеров уже не кажется такой гениальной, к тому же кошелёк студента художественного университета без определённого места работы тоже не даёт особо раскошеливаться.       Кажется, у Юнги начал подёргиваться глаз.       За нервным раздражением он едва не упустил знакомую щекотку от появления слов на коже. Резко вынимая левую руку, кисть которой расчерчена полосками фломастеров разных цветов, Юнги чувствует, как расслабляется буквально всё тело. Всё-таки его соулмейт — нечто.       К мятной полоске чёрной гелевой ручкой проведена тонкая стрелочка, чуть ниже которой подпись: «какой красивый цвет тт», а так зацепивший его сначала лиловый перечёркнут той же ручкой. Рядом через мгновение вырисовывается новая фраза: «а этот странно смотрится на моей коже». Этого уже достаточно для того, чтобы Юнги забыл о причине своего раздражения, безуспешно пытаясь подавить улыбку, однако слова продолжили появляться: «серьёзно какого цвета вообще должна быть кожа чтобы он хорошо выглядел на ней».       Не обращая внимания на риторический характер фразы, Юнги дёргается и начинает оглядываться в поисках письменных принадлежностей, чтобы ответить соулмейту. Переборов желание стукнуть себя по лбу (ибо это канцелярский отдел, Юнги, здесь повсюду письменные принадлежности), он вытаскивает первый попавшийся на глаза маркер. Он тоненький, тёмно-зелёный, и Юнги тут же роняет колпачок от него. Он не волнуется, совсем нет. «Такого же трупного, как моя».       Маркер оказывается ещё и с мерцающим блеском, поэтому ответа Юнги дожидается, рассматривая его кончик, и пририсовывает к своим словам маленькое надгробие. В тему же.       Он мало что знает о своём соулмейте. Его зовут Чимин, он пишет так быстро, словно вечно куда-то опаздывает и полностью игнорирует заглавные буквы и знаки препинания. У него мелкий округлый почерк и буквы ютятся близко друг к другу. Ему тоже нравится рисование, акварелью, кажется, особенно, так как её пятна появлялись на Юнги чаще всего. «кажется кто-то бледное комнатное растение? ~~»       Юнги обожает его почерк, манеру писать и даже против пятен краски не возражает.       Места на тыльной стороне ладони их стараниями не осталось, поэтому примивно нарисованный кактус в горшке он располагает ближе к костистому запястью. Вспомнив о цели своего пребывания в художественном, он возвращает-таки на место упавший колпачок блестящего зелёного и добавляет к нему мятный, одобренный Чимином. Выбор оказался не таким уж и сложным.       Уже оплачивая покупку, он замечает появившийся рядом с кактусом гриб. Гриб на тонкой ножке и немного согнувшийся, похож на самого Юнги. Уже не сдерживаясь и не обращая внимания на явно подозревающую его в чём-то преступном аджумму за кассой, Юнги смешливо фыркает.       Поганка, значит.

***

      Чимин теперь связывается с ним чаще, видимо, сказывается наличие свободного времени и каникул. Юнги узнаёт, что тот перекрасил волосы в оранжевый. Узнаёт на собственной шкуре, когда просыпается с психоделического цвета разводами на руках, от кончиков пальцев практически до локтя. Это был не первый раз, когда ему хотелось материться в переписке с Чимином, такое уже случалось, когда у того переставала писать ручка и тот внезапно замолкал на двадцать минут («ручка закончилась… :с моя любимая была»), однако сейчас ситуация было несравнимо более пугающей. ЧИМИН КАКОГО ХРЕНА. ЧТО ЭТО ?? это я красил волосы и не нашёл перчаток тт Я тут чуть не откинулся, проснуться и такое увидеть блять зато моя причёска выглядит отпадно ~       Не то что бы Юнги в этом сомневался. Сам-то он ещё вскоре после похода в художественный покрасился в мятный, внезапно воспылав к нему любовью.       Такой же испуг, но в меньшей степени Юнги испытывает, когда в коридоре своего университета первый учебный день замечает эту оранжевую копну волос, а дальше и всё, к ней прилагающееся. Без сомнения, это его Чимин. Чимин-первокурсник в его университете. Чимин с реально отпадно выглядящей причёской. Чимин с маленькими ладошками, на которых всё ещё можно разглядеть вчерашние записи Юнги о том, что им обоим нужно не забыть завести будильники, чтобы не опоздать. На запястье Юнги держится ответ Чимина: «удачного дня завтра» и маленькое сердечко.       Кажется, грохот упавшего рюкзака Юнги слышит весь этаж, но Чимин не оборачивается, как замечает боковым зрением Юнги, вылавливая из кучи учебников, тетрадей и хлама хоть одну рабочую ручку. Обнаруживается только давным-давно выпрошенная у одногруппника шариковая, которая неприятно царапает тыльную сторону ладони, пока Юнги выводит там «тебе правда идёт рыжий».       Юнги усмехается, замечая неуклюжее торможение и ошалевший взгляд соулмейта на образовавшуюся надпись, но не может сдержать дрожи, когда Чимин слегка поворачивается и смотрит прямо на него. Внезапно вспомнив, что всё ещё сидит на коленях перед развороченным содержимым рюкзака, он прячет вспыхнувшие щёки, порывисто склоняя голову и пытается одновременно стряхнуть пыль с рваных джинсов и запихнуть учебники обратно. Выходит нелепо из-за трясущихся и путающихся рук.       Браво, Мин Юнги. Прекрасный способ поприветствовать своего соулмейта.       Сеанс самокритики прерван самой его причиной, опустившейся на колени прямо перед Юнги. Ладошки с короткими пальчиками собирают и протягивают ему остаток учебников, и Юнги вынужден оторваться от их созерцания — о чём ни разу не жалеет.       Перед ним образ красивее и правильнее всех произведений исскуства, очаровательнее пухлых купидонов и ангелочков со всех картин мира. Чимин перед ним смешливо улыбается— и тут же рушит всё впечатление: — А ты правда по цвету как поганка.